Похвала смерти 1

Начинаю писать типа повести, пишу на работе и дома, что бы не возиться в с флешкой и не заниматься пересылками по почте буду писать здесь. Да это черновик, если укажете на ошибки чё подскажите, буду благодарен, если не нравится - лучше сказать - это мне лестно. ЗЫ я знаю, что на самом деле всем похуй)

Ночь. Внизу холма теплым жёлтым пунктиром в отдаление едет последняя электричка. Я люблю это место и после убийства стараюсь побывать здесь. Чем-то оно меня притягивает, может быть от долгого созерцания, как из года в год наросты и огни промзоны съедают задумчивое и грустное чёрное поле. Она похожа на мою душу, в которой с каждой весной всё меньше тоски. Промзона уже подползла местами к железной дороге и набирает силы, чтобы перекинутся через поблескивающие в лунном свете рельсы. Ветер приносит звуки работающих механизмов, лай собак, но тишина ещё отвоёвывает минуты и порой даже оцепеневшие часы. Я буду сидеть всю ночь и пропитываться редкой тишиной. Вдалеке светятся огни новостроек, эта светится уютом раковая опухоль этой земли. Она растёт быстро, захватывая и сминая всё вокруг, сотрёт и сосновый лес справа, и душистый овраг с полынью, раскатает и промзону, изроет и холм, на котором я сейчас сижу. Здесь был когда-то погост, когда я вырываю здесь ямы, постоянно нахожу жёлтые, пропитанные временем кости. Кости костям. Кто же будет отличать старые кости от новых? Для меня место почти священно, место заклания. Полиции не до опознания, у них другие заботы. А опухоли плевать, что сжирать, на чём стоять. Она слижет весь холм, и вместо тишины здесь будут новые норы для живых организмов. Такие как я будут приходить, и отбирать у них жизнь. Но разве действительно я что-то отбираю? Я в этом не уверен, раз смерти не избежать – я лишь катализирую процесс. Для чего я не знаю, просто делаю своё дело. Просто работаю на смерть. Это не бизнес, это призвание.
Все в моём роду работали на смерть. У прадеда отец был палачом. Дед говорил, что прадед казнил Александра Ульянова. По иронии судьбы дед участвовал в расстреле царской семьи. Он рассказывал это мне, маленькому пацану с задумчивой улыбкой, воспоминание было ему приятно.
- Жаль, что пришлось скинуть заслугу – на тех, кто стоял в оцеплении - сожалел он.
- Дед, а это были плохие люди?
- Обычные люди, дяди и тёти, мальчики и девочки. Но понимаешь внучек, власть расстреливать это особое удовольствие. Когда ты подрастешь – ты это поймёшь. Власть нужно расстреливать, и она портится. Протухает! И тогда нет нам места. Ишь видишь, чего хотят – отменить смертную казнь. Но внучек запомни – что бы ты не думал Казнь отменить нельзя, придёт время, поймёшь. Будешь чекистом, а?
- Я летчиком буду!
- Молодец! Будешь лётчиком-чекистом. Он достал из большой синей жестяной банки из-под икры заначек с красным бипланом, под ним тускло блестел бронзой серп и молот. Вверху на красной глазури было написано «Динамо», внизу выпуклыми буквами на серебристом металле – «УМНОЖИМ ЧИСЛО ЛЁТЧИКОВ – ЧЕКИСТОВ».
- Я тоже лётчик! – вручил он мне значок и погладил по головке.

Лётчиком я так и не стал. Зато подсел на героин. Побывать зомби очень поучительно. Нудная история и унизительная. Что я могу сказать о героине? Я скажу анекдот:
Идет зачет по произведению Льва Толстого "Анна Каренина". Ученик долго и нудно рассказывает о жизни Вронского. Преподаватель устал слушать. - О герое романа вы рассказали достаточно. Теперь расскажите о героине. Ученик оживляется. - Героин - сильная вещь. А почему вы об этом спрашиваете?
Я бы сдох, если бы со мной не случился странный случай. Один раз меня срубило на автобусной остановке, какой-то непонятный спазм, я согнулся пополам и пускал слюну. Это было глухой ночью, я