Газовая атака или Сон разума

Газовая  атака
      или
Сон разума

          Я на пятом этаже живу, в хрущёвке. Соседка в квартире слева, Марья Ивановна, в годах уже женщина, но ничего, держится. Одна живёт. Комнатка, кухонка, прибрано, уютно. Два сына у неё, живут отдельно, один толстый, другой тонкий, оба как  будто
неженаты. Приходят иногда, чаще толстый. Они народ спокойный, я с ними горя не знаю.
Зайдут, спичек попросят или позвонить по телефону, и всё.
Долго ли, коротко ли, да только приболела Марья Ивановна, слегла, прооперировали её, что-то с печенью, резко так она сдала и тихо съехала куда-то. В квартире её новые хозяева появились – Миша и Валя.
Миша, много пьющий мужчина, средних лет, в сером плаще, кепке, керзовых сапогах и очках, с толстыми стёклами. Это зимой и летом. Миша где-то работает. Валя, толстая,
cпившаяся баба, про работу дано забыла.
          Заехали они в квартиру и загудел подъезд. Про покой люди забыли. Суббота, воскресенье в этой квартире – праздник. У них гости с улицы. Днём пьют, ночью гуляют с песнями. Бутылки в форточку летят.
Старушки у подъезда вечерами сидели, быстро сообразили, что такое сидение смертью пахнет, к соседнему подъезду переместились.
Обычно часа в два ночи Миша просыпается и орёт:
          – Ты сегодня газеты читала? Нет, паскуда, не читала. Совсем политикой не интересуешься! Отстанешь курва от жизни, все вперёд идут, а ты назад тянешь. Позоришь меня перед людьми, совсем от рук отбилась…
И зуботычины, зуботычины летят. Стонет Валя, хорошо слышно через стенку…
          – А-а-а, о-о-о…
И терпит. Бьёт он её, бьёт, притомятся оба и уснут. В другую ночь всё повторяется, только заканчивается иначе. Начинают они мебель двигать, шкаф и койку с места на место передвигают – другого ничего нет.
Утром не успеет Миша на работу уйти, Валя уже подружек ведёт, в кошёлках бутылки бренчат. Сейчас голову со вчерашнего угара поправят, горе зальют, и жизнь примет какие – то приемлемые очертания, к обеду захорошеют, после обеда уже ноги не идут. Валя то –
варок за дверь выставит. Те покрутятся, покрутятся возле двери, куда идти не знают, тут и спать ложатся, прямо на лестнице, в не приведи каких позах.
Миша ввечеру приходит, злой как собака, побросает Валиных подружек с площадки пятого этажа на четвёртый и домой, в дверь. А у Вали на столе законная полбутылки стоит.
И опять то же, сутки новые, а ход событий старый.
Завтра Валя новых товарок приведёт. Их и искать не надо. Полна улица. Водка в сумке, а угла нет, а у Вали, всегда, пожалуйста, заходите, будьте, как дома, поговорим за жизнь.
Подружки не просто так ходят, иногда и следы оставляют, идут, да и не донесут, нужду справят по малу да и по большому, на всех этажах отметились. Валя и сама не раз под моей дверью как корова в лужах плавала. Вонючая, как газовая атака. Такой террор кого угодно с ума сведёт. Жалуются люди. К участковому ходят. Заявления пишут. Мужики Мишу предупреждали, мол, угомонись, остановись, житья от тебя нет.
Всё без толку.
          Тут я собрался на дачу, суечусь, голова заботами занята. В подъезде Иван, сосед с третьего этажа поравнялся, поздоровался и спокойно так говорит,
          – Я сегодня Мишку грохну, надоел он всем.
Не понял я, не придал значения, о чём он. А утром следующего дня узнаю – Миша умер. Тихо свезли мужика на погост. Валю забрала дальняя родственница. Потише в подъезде стало, почище.

****