Реквием по смерти

Ночь. Время романтиков и алкоголиков, маньяков и поэтов, разврата и любви. Множество людей - великих, и не очень, писали о ней. Писали, чтобы уяснить одно - словами ночь не опишешь, будь ты хоть трижды Шекспиром.


Александер сидел с бутылкой скотча "Уильям Риддел". Ночью. Да еще и в темных очках. Отчаянно хотелось пожалеть себя, но что-то не получалось. А "вода жизни" тем временем кончалась, как кончается все хорошее. Жаль, не все хорошее можно купить в ближайшей лавке за пару-десятков баксов.
Он прекрасно понимал, что выглядит как бабуин, играющий на фортепиано. То есть весьма нелепо.
Алекс любил ночь, и ненавидел ее. Любил, ибо именно в ней он мог уединиться, просто поразмыслить и отдохнуть от всего; ненавидел, ведь именно ночью понимал, насколько одинок. Сразу вспоминалась фраза, сказанная много лет назад одним лектором, в ту пору, когда Александер был студентом : "Светя другим, сгораешь сам - такова судьба врача." Что-то подобное и происходило. Видимо, фитиль в его заднице загорелся, и скоро огонь доберется до динамита в его душе. А он все подкладывал шашки, чтоб когда взорвется - было наверняка.


Недавно, одна мадемуазель, слегка влюбленная в него спросила :
- Что такое любовь ?
Он почти не задумываясь ответил :
- Любовь - шлюха, причем самая отвязная, если попадешь к ней в руки - ты пропал.
А сейчас Александер сидел и понимал, насколько он глуп, и главное, насколько глупы окружающие. Настолько, что слушают весь красивый бред, вываливающийся из него.


А ведь он сегодня даже прогулялся. Прошелся по побережью, зашел в книжный, купил эти долбаные очки. Но свое увлекательное путешествие опять закончил в аптеке. Отстояв очередь ( 99,5% которой составляли почтенные фрау, жаждущие ибупрофена и любви ) ради легкой эйфории, ведь еще со школы помнил, что именно для этого нужно.


Издавая звуки, подобные крикам и стонам мучеников из преисподней, промчался поезд. Даже мертвые, на близлежащем кладбище не смогут спать спокойно, под таким гулом. И даже если они жутко напьются. А ведь именно на ночную тишину он и надеялся, выбирая дом рядом с кладбищем. Ну, и на приятных соседей. Со вторым угадал, мертвецы не особо докучали, славные ребята. Негромко играла музыка. "Фрэнки", "Голос". Фрэнк Синатра был очень кстати. Тоже уже мертвый, но бессмертный, с другой стороны.


Звонок. Это Мэделин. Та самая, что 5 дней помогала ему забыться, получив взамен 12 оргазмов.
- Привет. Как поживаешь ?
Ее звонкий, веселый, подобный журчанию горного ручья голос, словно чудовищно тупым ножом режет его слух :
- Спасибо что спросила, я в порядке. Почти. А как ты ?
- Оу, все отлично. Хотя нет, мы снова поссорились с Биллом.
Вот тут самое интересное. Она обручена с тупоголовым болваном, который не хочет ее выслушать, и более того - даже не может ее удовлетворить. Даже разок.
- Поговори с ним. Возьми быка за рога. А лучше за яйца.
- Бесполезно, мой милый. Он даже слушать меня не хочет. Я так скучаю по тебе..
- Да, да, я тоже. Но ты все же схвати. А потом сожми, может сговорчивее тогда станет. Мэд, детка, поговорим потом, а то у меня эпилептический припадок начинается, мне пора.
- Алекс, я так тебя.......
Дослушивать он не стал. Он любил ее, правда. Но любил не так, как Дик Форрест любил Паолу, а как-то по-иному, по-детски.


Уильяма Риддела осталось ровно 2 глотка. Алекс взял книгу. Чарльз Буковски - Голливуд. Прочитав абзац швырнул ее подальше. Он любил читать. Возможно, даже слишком. Будучи восьмиклассником, он прочитал третий том "Войны и мира" за 2 дня. Эта порой маниакальная любовь к чтению и сделала из него романтика. А затем и алкоголика. Возможно даже, она и подожгла фитиль.


Ему захотелось отлить, и он направился к сортиру. Проходя через кухню на что-то наступил. Кот наблевал.
"Интересно, нажрался я, а наблевал он. Вот ведь засранец."- подумалось Александеру. "Тот, у кого есть кошка - никогда не будет одинок", так вроде сказал старина Дэфо. Решив утром непременно уткнуть виновника в собственную вину носом, Алекс вернулся в комнату.


Часы показывают 03:00. Вся обстановка напоминала какое-нибудь произведение Ремарка, одного из любимых писателей Александера. Он и впрямь чувствовал себя как Равик, и был похож на него. Не хватает лишь кальвадоса. И второй мировой. Но это мелочи.
Тем временем часы тикают, время течет. Алекс же ушел прямиком в царство Морфея, сутинера ночи. Он всегда засыпал с надеждой, что когда проснется, все станет лучше. Станет-ли ?


                ****



- Нафиг !
Стук повторился.
- Наафиг !
Некто продолжал по-садистски неторопливо и методично стучать, в лучших традициях пожилых стенографисток. Алекс слез с кровати, а точнее свалился, как куль с дерьмом. Медленно встав, и оглядев весь бардак, он направился к двери, попутно нацепив очки. В таком, почти джентльменском наряде отворил дверь.
- Как мило.
Перед ним стояло исчадие ада, цербер во плоти. Это была бабушка, преклонных лет мадам. Соседка. Таких немало в маленьких пригородах, подобных тому, в котором жил Александер.
- Молодой человек, извольте объясниться !
- Не такой уж и молодой.. Хотя, глядя на вас понимаешь обратн....
- Помолчите ! Вы хоть знаете, что натворил ваш облезлый кот ?
- Знаю. Наблевал слегка.
- Должна вам сообщить, что ваш идиотский кот забрался к нам в дом, и осквернил честь нашей миленькой Китти !
- Теперь я его понимаю. Меня бы тоже стошнило.
- Я требую, чтобы вы его стерилизовали !
- Я уверен, он предохранялся. Все в порядке.
- Ваши шутки неуместны, молодой человек. Я требую сатисфакции !
- Хорошо, я понял. Я поговорю с ним о его яйках. А потом мы сделаем визит к ветеринару. Всего доброго.
С этими словами он захлопнул дверь. На лице его стояла улыбка.

Посмотревшись в зеркало и заметив там небритого, угрюмо улыбающегося кретина, он направился в душ. Освежившись и ощутив, что жизнь стала легче на пару фунтов, Алекс занялся приготовлением "гиперборейского напитка" - кофе, и взял газету, дабы почитать что нового пишет в своей колонке Джереми Бентом, его излюбленный колумнист. Тот писал о том, какие отсталые идиоты "Карриз" и как отвратителен сок из бузины. Дочитав, он нацепил брюки, очки, рубашку, и вышел прогуляться.

Ярко светило солнце, будто пытаясь втолковать нам что не все так грустно. Дул легкий, приятный бриз, приятно обволакивающий тело, словно легкое одеяло из персидского шелка, в прохладную летнюю ночь, на берегу сказочного моря. Он неторопливо побрел по побережью, ему нравились прогулки в одиночестве. Тут главное умеренность, ведь передоз одиночества - это уже диагноз.
Несколько подростков плескались в воде, взрослая пара сидела, и кормила уток, мимо прошла семейная чета, вовсю обсуждавшая семейные проблемы. Всю гармонию портил какой-то, видимо, слишком одухотворенный парень, включивший на всю мощь мобильника некую аморфную хренотень, и пританцовывавший на своих двоих перед изумленной девушкой. К слову у него это получалось не лучше, чем получилась бы чечетка у Дугласа Бадера. Но те двое были вполне довольны, может даже счастливы.

Алекс побрел в парк. Туристы. Они как здоровенный геморой, размером с гигантскую Чернобыльскую картошку - всегда не вовремя и не к месту. Проходя мимо машин, он поймал на себе улыбку одной очаровательной путешественницы. Возможно, стоило подойти и познакомиться. Но не было на то желания. Вместо этого он проверил закрыта-ли ширинка, и побрел дальше. Выбирая между виски и женщинами, последнее время незначительный перевес был на стороне воды жизни, ибо Уильям Риддел не задает ненужных вопросов, а дамы только этим и занимаются.
Он направлялся в закусочную, потому как потянуло на жор. Обычное дело, для вечера следующего дня, после попойки. Набив брюхо и почти опустошив карман он двинул домой.

Там, с видом всемогущего Тутанхамона сидел Ромео, из семейства кошачьих. Только Александер взял кота в руки, как зазвонил телефон.
- Итак.
- Алло, Алекс ? Это я, Мэделин.
- А, здравствуй. Как дела ?
- Все хорошо, мой милый. И у меня для тебя хорошая новость.
- Да ? Ну-ка, попробуй обрадуй меня.
- Я приеду, на эти выходные. Ты придешь ко мне ?
- Оу, даже так. Конечно я приду, не волнуйся. А как же Дик ?
- Какой Дик ?
- Ну, тот, который Билл.
- Аа.. Не волнуйся, для него, я еду на конференцию.
- Ну, я тут последний в очереди, кто должен волноваться. Буду с нетерпением ждать, детка. Пока.
- Хорошо. Пока, мой милый.

Учитывая, что дома не осталось ни капли виски, ни даже вина, вечер обещал быть долгим. Тут остается два лекарства - женщина, или книга. В тот вечер, спутником Александера стал Мартин Иден, большой и угрюмый.
Однако через час Алекс прервал платоническую, и совершенно негейскую связь его самого и Мартина, предпочтя унылое и тупое TV. Люди в черной коробке что-то постоянно говорили, суетились, ссорились, что подействовало на него, как колыбельная. Дом наполнился мерным сладостным сопением..



                ****



Он сидел на скамье, с детским любопытством изучая окружающих. Почти лунной походкой брел пьянчуга, за деревом курили две юные особы, то и дело хихикая. Наконец подъехал автобус, хотя ощущения были, скорее, будто рванула ядерная бомба.
- Александер !
Мэделин бросилась к нему на шею.
- Здравствуй, моя милая.
Он крепко обнял ее.
- Как ты ?
- Хорошо, мой дорогой, а как ты ?
- Я теперь круче всех. Пойдем.
С этими словами они направились к ней. Всю дорогу Мэделин щебетала о том, как же она скучала, как рада видеть его, и лишь потом заняла голову мороженным. Все-таки правильно один боксер ответил, когда его спросили о том, зачем ему голова - "Я в нее ем".

Они поднялись на девятый этаж. Вошли. И тут тишину взорвал женский визг - дома была ее подруга, Элли. Тут начались обнимания, лобызания и прочие нежности.
- А можно и меня так же ?
Алекс был вполне искренен. Ответом послужил звонкий смех. Он вошел и уселся на диване, пока подруги радостно расстреливали друг друга словесной очередью. И задремал на минуту. Впрочем, его почти сразу разбудила Мэд, приготовившая чай, и решившая, что он смертельно в нем нуждается. Усевшись втроем, они приступили к чаепитию. Дамы болтали без устали. Даже Александер устал. А они нет. К счастью, все плохое тоже кончается, как и все хорошее. Чай был выпит, слова были сказаны.

Он вызвал лифт. Мэделин ловко, как настоящая горная козочка запрыгнула в кабинку, и они двинули вниз, сопроводив свой путь долгим и страстным поцелуем, в стиле Реджиса Туме и Джейн Ваймен. Пробираясь по улочкам, они шли к пабу "Орхидея".
"Странное названия для паба. Должно быть владелец - гей," - невольно подумалось ему, пока они взбирались по ступенькам.
Внутри царила довольно унылая атмосфера, два грустно-поэтичных алкаша в углу и угрюмый бармен.
- Удивительно. Порой стоит лишь открыть дверь, и ты попадаешь в совсем другое время. Вот тут эпоха сухого закона. Пойдем прочь, Мэд, тут даже с собой кончать не хочется.
Они решили купить пару бутылок красного, и просто пойти домой. Все гениальное всегда просто. И Элли как раз ушла. На работу. А работала она почтиВавилонской блудницей - секретаршей то бишь.

Они просто сидели. И глядели друг на друга, до сих пор лишь слегка пригубив вино.  Однако это не помешало им перевести вектор их отношений из вертикальной, в горизонтальную плоскость, ибо все вокруг так и кричало "Час любви! Время соития! Пора траха!". Примерно через час, они лежали вдвоем, под одеялом, чуть счастливые, и чуть грустные.
- Ты самый, самый лучший, Алекс..
- Чушь и вздор.
- Нет, нет, правда. Ты правда лучший.
Бедная девочка. Проклятый Билл упорно игнорировал проблемы в спальне, со своей очаровательной Мэд. Да и не только в спальне. В такие моменты даже Александеру становилось немного стыдно за мужской род.
- Просто поговори с ним.
- Ты его не знаешь, милый, он ведь даже слушать не станет.
- Дави на жалость.  Все идиоты ведутся на жалость. А все мужики - идиоты. Это сработает.

Вскоре вернулась Элли из почти изумрудного города. Алекс и Мэд уже успели принять душ, и первый щеголял по дому в одном полотенце. Оказалось, когда дело касается вина - третий вовсе не лишний, третий - нужный. Выпивка довольно быстро закончилась, как только Элли-катализатор присоединилась к попойке.
Дамам спирт ударил в голову, и таксист-Морфей уже ждал их в своей тачке. Мисс Смит недолго думая, уселась в кэб, и укатила в царство сна, как и подобает истинной труженице офисов. А Мэделин растрогалась настолько, что решила отблагодарить Алекса. Это усугублялось тем, что она налакалась больше всех. Эдакая Джейна во плоти, из "Голливуд"а Буковского.

- Мне было так хорошо сегодня, как никогда не было. Я почти потеряла сознание от удовольствия. Хочешь я сделаю что-то, что ты запомнишь на всю жизнь ?
- Хочу, пьянчужка. Хочу чтоб ты легла спать. Это я запомню на всю жизнь.
- Нет, нет, давай.....
Он не дал ей договорить :
- Все, детка, пора тебе спать. Все остальное завтра.
Далее просто уложил ее на кровать. Она тут же отключилась.
Посидев минут 10 глядя на нее, он тихонько встал, и вышел на улицу. Прохладно и безлюдно.
- Кто сказал что рая не существует ?..
Он неторопливо побрел по ночным улочкам..



                ****



Он шел по мосту. Редкие машины проезжали мимо, город спал. Такой блудливый и прогнивший днем, но такой невинный и величественно-спокойный ночью. Внизу, примерно в 60 футах отражалась на поверхности реки луна, подобно прекрасной даме, любующейся в зеркало. Водная гладь была подобна самой Афродите, сошедшей на Землю, пока никто не видит. В такие моменты начинаешь серьезно жалеть, что не пишешь. Александер перегнулся через ограждения, и встал на самом краю. Пошарил в карманах, и закинулся таблетками. Он смотрел вниз.
" Интересно, долго-ли падать отсюда ? " - подумалось ему.
Он плюнул вниз, и начал отсчет. Однако старый пердун-ветер снес плевок в рай для плевков. Или в ад. Алекс тихо и устало выматерился.

Он даже и не думал прыгать. Учитывая, как давно Александер ведет игру со смертью, было бы слишком большим авансом для нее, самому явится к ней, даже не утруждая ее поднять свой тощий зад. "Светя другим, сгораешь сам, такова судьба врача." В голове все стояли злосчастные слова лектора. Тут он вдруг понял, что сгореть ради других - это далеко не самое худшее, что может с тобой произойти. Многие сгорают. Как мотыльки. Бац, немного пламени, и они уже пепел. Но некоторые горят неистовым пламенем, словно маяк, посреди яростного шторма, освещая путь и не давая сгореть другим. Они подобны звездам, раскинувшимся на величественном ночном небе, и указывающим верное направление древним мореходцам. И уже не так важно, что будет с ними, когда они сгорят. Ведь оно того стоит.

Александер вдруг прозрел. Осознал, что ему есть ради чего жить. И всегда было. Ему не хочется быть мотыльком. Гореть так гореть, он готов хоть в ад за зажигалкой прыгнуть. Но гореть будет, как весь чертов ядерный потенциал Земли, так, что даже сатана ослепнет.

Алекс обратно перепрыгнул через ограду, и твердой поступью пошел по дороге. И вдруг запел. Он не умел петь, но тем не менее горланил во всю глотку любимые строчки любимой группы :
         
           Livin’ easy, lovin’ free, season ticket on a one-way ride
           Askin’ nothing, leave me be, taking everything in my stride
           Don’t need reason, don’t need rhyme
           Ain’t nothing I would rather do
           Goin’ down, party time, my friends are gonna be there too

                I’m on the highway to hell........