REX LUPUS DEUS
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.
В кровопролитной битве при Танненберге (Грюнвальде) 15 июля 1410 г. объединенное войско польского короля Владислава II Ягелло и его двоюродного брата, Великого Князя Литовского Александра-Витовта, наголову разгромило армию военно-монашеского Тевтонского ордена Пресвятой Девы Марии. В сражении пали почти все высшие должностные лица (гебитигеры) ордена, включая самого главу этого духовно-рыцарского братства - Гохмейстера (Верховного магистра) Ульриха фон Юнгингена. На предполагаемом иесте его гибели с большим опозданием (в 1901 г.) прусским правительством был установлен памятник в виде неотесанной каменной глыбы. Высеченная на камне надпись прославляла Гохмейстера, павшего смертью героя. В 1945 г. польские власти распорядились перевернуть надгробный камень надписью книзу. В этом положении он лежит на Грюнвальдском поле до сих пор, через 600 лет после битвы...
Однако битва при Танненберге еще не означала окончания Великой войны Польши и Литвы с орденом Приснодевы Марии.
Сокрушительный разгром армии Тевтонского ордена и его союзников при Танненберге произвел ошеломляющее впечатление на весь христианский мир. Известие о поражении «тевтонов» вызвало в прусском государстве ордена, Германии и всей Европе страх и ужас. Ему долго отказывались верить. Польский король Владислав II Ягелло (Ягайла) и его двоюродный брат, Великий Князь Литовский Александр-Витольд (Витовт) в полной мере наслаждались своим неслыханным триумфом, о котором вряд ли могли даже мечтать. Казалось, ничто не мешало им не только ликвидировать Тевтонский орден, но и присоединить к своим владениям всю Пруссию.
Опьяненный неожиданным успехом, король Владислав приказал отыскать на поле битвы тело павшего в ней Верховного магистра «тевтонов» Ульриха фон Юнгингена. Тело было найдено и выставлено на всеобщее обозрение перед королевским шатром. Затем король, однако, передал его «тевтонскому» гарнизону орденского замка Остероде (по-польски: Остроды или Оструды), откуда его 16 июля 1410 г. перевезли в столицу ордена – Мариенбург-на-Ногате. Там Ульрих фон Юнгинген, оплакиваемый своими собратьями по ордену был 17 июля похоронен в часовне святой Анны Мариенбургского замка. В Мариенбург были также доставлены для христианского погребения тела павших в битве при Танненберге соратников Гохмейстера из числа «Великих повелителей» («гроссгебитигеров»), именуемый в русскоязычной исторической литературе также «Великими Советниками», т.е. членов верховного руководства ордена Девы Марии – Великого комтура (Гросскомтура) Куно (Конрада) фон Лихтенштейна, маршала Фридриха фон Валленроде, ризничего (траппьера, интенданта) Альбрехта фон Шварцбурга и тресслера (скарбника, казначея) Томаса фон Мергейма.
Мариенбург представлял (и все еще представляет) собой возведенный на берегу реки Ногат (по-польски: Ногата), состоявший из трех частей замковый комплекс, выстроенный из красного кирпича. Комплекс состоял из форшлосса (т.е. Передового Замка, или «Подзамка»), миттельшлосса (Среднего Замка) и гохшлосса (Высокого, или Верхнего, Замка). Построенный около 1300 г. Верхний Замок, окруженный глубоким рвом и мощной стеной, имел четыре крыла (флигеля, от нем.: «флюгель», Fluegel, т.е. «крыло»), окружавших со всех сторон замковый двор (нем.: бурггоф, Burghof). Там были расположены служебные и жилые помещения «гроссгебитигеров» (иногда именовавшихся просто «гебитигерами», т.е. «повелителями»), орденский монастырь (в котором жили рыцари-монахи), зал собраний Капитула (Верховного Совета ордена Девы Марии) и замковая церковь. Над зубцами стен гохшлосса (в котором также хранилась орденская казна -так называемый трессель, Tressel) возвышалась колокольня, увенчанная остроконечным шпилем, видным издалека. Сообщение между Верхним Замком и Средним Замком (строительство которого завершилось к 1350 г.) обеспечивалось посредством подъемного моста. В трех флигелях Среднего Замка располагались амбары, мастерские, складские помещения, гостевые помещения и оборонительные сооружения. Северный флигель Среднего Замка, к которому снаружи примыкал дворец Гохмейстера, соединялся (опять-таки посредством подъемного моста, перекинутого через глубокий ров с водой) с громадным Передовым Замком (или «Подзамком»), в котором располагались помещения для слуг, конюшни, оружейные палаты и хозяйственные помещения. Весь замковый комплекс (форшлосс, миттельшлосс и гохшлосс – каждый из этих замков был полностью приспособлен к обороне – даже в случае захвата неприятелем двух других частей фортификационного комплекса) был окружен еще одной, наружной, стеной с башнями, рвом с водой и подъемными мостами.
В башнях и стенах были проделаны многочисленные бойницы. Обычно к каждой бойнице было приставлено по два стрелка (как правило, арбалетчика), чтобы во врага из каждой бойницы как можно чаще летели болты (стрелы). Пока один арбалетчик стрелял, другой заряжал свою «ручную баллисту». На вооружении гарнизона имелись также луки и ручные бомбарды («фистулы»). Интересно, что среди орденских стрелков из арбалетов и ручных бомбард были и «братья-рыцари» (в отличие от светских рыцарей, отнюдь не считавшие эти виды оружия «недостойными дворянина»).
Находившийся под впечатлением своего великого триумфа, король Владислав Ягелло дал войскам два дня на отдых, грабеж, погребение павших и на сбор многочисленных отрядов, отделившихся от войска после победы в поисках поживы. Опьянены победой были не только мало дисциплинированные воины Витовта – литовцы и татары, но, в немалой степени, и отличавшиеся более высокой дисциплиной поляки, чехи и моравы из войска Ягелло. Разделившись на множество мелких отрядов, они рассеялись по округе, грабя окрестные поселения и уходя все дальше от лагеря союзного войска. А поживиться им в орденской Пруссии было что. Вопреки утверждениям классика польской литературы, лауреата Нобелевской премии Генрика Сенкевича в его известном романе «Крестоносцы», подданные Тевтонского ордена отнюдь не вынуждены были питаться вместо хлеба немолотой рожью (поскольку, якобы, не могли себе позволить молоть зерно, из-за слишком высоких тарифов, на орденских мельницах, а молоть его дома на ручных мельницах им строго запрещалось). В действительности дело обстояло «с точностью до наоборот» - Съестных припасов в брошенных домах и «сховах» прусских крестьян (несмотря на «жесточайшую эксплуатацию» их «проклятыми крыжаками!) польско-литовскими «экспроприаторами экспроприаторов» было найдено столько, что они, обжираясь ими денно и нощно, вскоре стали жестоко страдать «поносной болезнью» (особенно литовцы, если верить Яну Длугошу). Уровень жизни в Пруссии уже тогда был значительно выше, чем в Польше и Литве (не говоря уже о том общеизвестном факте, что благосостояние населения церковных земель вообще превышало в эпоху Средневековье благосостояние подданных светских владык). Это в немалой степени объяснялось образцовой орденской системой управления, о которой могли только мечтать соседние светские государства. Именно благосостояние населения прусского государства Тевтонского ордена привлекало к себе алчные взоры литовских и польских грабителей. Витовт со своими воеводами был всецело занят сбором литовских ратей – как разбежавшихся под натиском «тевтонов» в начальной фазе Танненбергской битвы (многие из них, по уверению польского хрониста Яна Длугоша, бежали без оглядки «до самой Литвы»!), так и увлекшихся грабежом после ее окончания. Польскому полководцу Зындраму из Машковиц удалось собрать свои войска гораздо быстрее, чем литовскому князю. Теоретически поляки могли совершить быстрый бросок на Мариенбург хотя бы силами наиболее подвижной части своей армии. Однако польский король, не сомневавшийся в окончательной победе над орденом Девы Марии, решил не начинать наступления на Мариенбург до сбора всей армии. Только 17 июля войско победителей двинулось на север. Отныне главной целью похода стал захват Мариенбурга – Главного Дома (столицы) Тевтонского ордена.
По самым осторожным оценкам, союзное войско (потерявшее в битве при Танненберге около 5000 человек убитыми), состояло из примерно 15 000 поляков и 11 000 литовцев (включая вспомогательные контингенты западнорусских княжеств, чехов, сорбов, силезцев, моравов, татар, бессарабов, валахов, армян, караимов и др.). Король Ягелло сомневался в обороноспособности Мариенбурга. Тем не менее, он продвигался со своим войском крайне осторожно и осмотрительно, со скоростью не более девяти миль в день (на ночь войско разбивало лагерь с усиленной охраной), хотя и не встречал нигде в Пруссии серьезного сопротивления. 17 июля без особых усилий был взят орденский замок Гогенштейн (по-польски: Ольштынек). Казалось, вся Пруссия готова без сопротивления подчиниться победителям, и все плоды более чем 150-летнего господства Тевтонского ордена пошли прахом. Король Ягелло был занят в основном принятием под свою высокую руку замков, городов и областей. Епископы Эрмланда (Вармии), Кульма (Хелмно), Помезании и Замланда (Самбии) принесли ему вассальную присягу. Спешили выказать покорность и «земские рыцари» - светские вассалы Тевтонского ордена, пожалованные им поместьями за военную службу – фон Цоллерны, фон Глазены, фон Штанге, фон Ауэрсвальды, фон Гётцены, фон Байзены, фон Кольбицы, фон Фрейгольды, фон Барчи, фон Кройцены, фон фон Каницы, фон Бутшельды, фон дер Брукке, фон Коттвицы, фон Дона, фон Гасселихты, фон Дрангвицы, фон дер Гольцы, фон Гакке, фом Клементы, фон Форгауэры, фон Эйленбурги и другие. 19 июля полякам сдался орденский замок Морунген (по-польски: Моранг). Многие «орденские братья» бежали без сопротивления или сдавались на милость победителя. 20 июля был без боя сдан своим гарнизоном «тевтонский» замок Прейссиш-Марк
Продвижению союзного войска предшествовали (выражаясь языком Гомера в «Илиаде») быстрокрылые сыны бога войны Ареса - Фобос и Деймос, или, в переводе с древнегреческого, Страх и Ужас, с быстротой лесного пожара распространявшиеся среди местного населения. Темп наступления был столь медленным еще и потому, что войско отвлекалось на грабежи, убийства, изнасилования, поджоги, погромы, «ополонение челядью» (захват пленных) и т.д. 22 июля был взят Христбург (по-польски: Дзежгонь). 23 июля победоносное польско-литовское войско отдыхало от трудов своих. Вся Пруссия представлялась торжествующим завоевателям прямо-таки истомившейся в ожидании поскорее сдаться победителю, предав без зазрения совести своего сюзерена - Тевтонский орден, думая лишь о собственной выгоде и стремясь выторговать себе у нового господина как можно больше привилегий. Из прусских замков в руках орденских войск оставались только Бранденбург (по-польски: Покармин), Кёнигсберг (по-польски: Крулевец или Кролевец), Рагнит (по-польски: Рагнета), Шлохау (по-польски: Члухов), Кониц (по-польски: Коннице), Реден (по-польски: Радзын) и Мариенбург (по-польски: Мальборг или Мальборк).
В этой представлявшейся совершенно безвыходной (для «тевтонов») ситуации на подмостках истории появился комтур (комментур, т.е. правитель крупного орденского города-замка с прилегающей областью) Швеца (по-польски: Свеце) Генрих Рейс фон Плауэн – «доблестный муж с железной волей», воистину ставший спасителем ордена Девы Марии в годину тяжких бедствий. В преддверии битвы при Танненберге фон Плауэн получил от Гохмейстера Ульриха фон Юнгингена 2000 воинов и приказ охранять от вражеского вторжения орденскую провинцию Помереллию, а также собирать отряды наемников, крестоносцев-«интернационалистов» («военных гостей» Тевтонского ордена) и ополченцев из подчиненных ордену областей и городов, не успевшие присоединиться к главному орденскому войску, спешившему на грозный Суд Божий под Танненбергом.
В Швеце комтур фон Плауэн получил известие о сокрушительном разгроме армии своего Гохмейстера, распространившееся по орденским градам и весям с молниеносной быстротой, повсеместно лишая «тевтонов» (вкупе с их «гостями» и вассалами всякой надежды и парализуя их волю к сопротивлению.
Граф Генрих Рейс фон Плауэн (1370 г.р.) был (в отличие от большинства тевтонских рыцарей, принадлежавших, в описываемое время, к мелкому дворянству и даже бюргерству) отпрыском знатного рода из области Фогтланд, расположенной между германскими землями Тюрингией и Саксонией. С самого начала христианизации Тевтонским орденом Пруссии (тогда еще языческой) фогты (наместники) из рода фон Плауэн активно участвовали в организуемых орденом Крестовых походах на прусских язычников. Сохранились многочисленные свидетельства принадлежности представителей семейства Плауэнов в XIII-XIV вв. к Тевтонскому ордену. Мало того! В 1410 г. в ордене Девы Марии состояли одновременно три «брата-рыцаря», носившие одинаковые имя и фамилию – Генрих фон Плауэн. Вероятно, имя Генрих было столь распространено среди Плауэнов вследствие старинного пророчества, согласно которому человеку по имени Генрих фон Плауэн было предназначено стать императором средневековой Германии - «Священной Римской империи (германской нации)». Впрочем, довольно об этом.
Интересующий нас в данном случае Генрих фон Плауэн (тевтонский «брат-рыцарь» и комтур Швеца) прибыл в орденскую Пруссию в качестве крестоносца-«интернационалиста» («военного гостя» Тевтонского ордена) и вскоре, принеся три монашеских обета нестяжания (бедности), целомудрия (безбрачия) и послушания, был принят в орден Девы Марии. В 1397 г. он уже числился в орденских списках «компаном» («компаньоном», «оруженосцем», «помощником», «адъютантом») комтура Данцига (по-польски: Гданьска), в 1398-1399 г.г. – гаузкомтуром в Данциге (т.е. комендантом расположенного в г. Данциге орденского замка, подчиненным комтуру всего Данцига – города с прилегающей областью), в 1402-1407 гг. – комтуром Нессау (по-польски: Нешавы), а с 1407 г. – комтуром Швеца.
Получив известие о танненбергской «конфузии», Генрих фон Плауэн приказал своему отряду (численность которого, за счет постоянно подходивших подкреплений, возросла до 3000 бойцов), незамедлительно идти в Мариенбург. По пути он включал в ряды отряда всех способных носить оружие. Энергичный и осмотрительный Плауэн, хотя и не имел полной картины сложившейся после танненбергского разгрома ситуации, понимал, что все теперь зависит только от него, и что если и возможно спасти то, что еще могло быть спасено, то для этого необходимо любой ценой удержать Мариенбург – последний оплот Тевтонского ордена в Пруссии. Ничто в предшествующей служебной карьере Генриха фон Плауэна не указывало на какие-то особые военно-административные таланты или хотя бы способности – не говоря уже о призвании играть столь важную и, мало того, решающую руководящую роль в спасении ордена, которому он так верно служил. От всякого члена Тевтонского ордена требовалось, прежде всего, абсолютная верность, беспрекословное послушание и точное выполнение приказов данных ему Богом и Верховным магистром начальников, но уж никак не способность к принятию самостоятельных и независимых решений. Возможно, именно поэтому так безропотно сдавались оставшиеся без высшего начальства, павшего при Танненберге, гарнизоны городов и замков прусского государства Тевтонского ордена.
Однако в данном плане комтур Швеца оказался воистину счастливым исключением из правил. 18 июля он вступил во главе своего небольшого, но спаянного железной дисциплиной, среди всеобщего «разброда и шатания», войска в «Главный Дом ордена Девы Марии» в Пруссии – и ужаснулся увиденному там, поняв, каких колоссальных усилий потребует от него и от вверенных ему Богом и Девой Марией людей удержание Мариенбурга. Несмотря на свои мощные укрепления (производящие внушительное впечатление на всякого посетителя по сей день), Мариенбург имел крайне слабый гарнизон – настолько слабый (если верить Длугошу – всмего 50 человек, способных носить оружие!), что он даже собирался сдать крепость надвигавшимся полякам и литовцам без боя (отряд фон Плауэна подоспел как раз вовремя, не дав свершиться очередной изменнической сдаче). Большинство крепостных пушек было по приказу ныне покойного Ульриха фон Юнгингена отправлено в помощь ему под Танненберг и попало там в руки противника (успев сделать, согласно одним источникам, всего по одному, а согласно другим – всего по два выстрела). Однако комтур Швеца не растерялся. Под его энергичным командованием обороноспособность Мариенбурга была в кратчайшие сроки восстановлена. Со всей округи (до которой еще не добрались польско-литовские грабители) в крепость были доставлены в изобилии оружие, снаряжение, пиво, вино, провиант, фураж, пригнаны скот и птица. В результате подступившим к Мариенбургу полякам и литовцам ничего не досталось, и им пришлось доставлять все необходимое издалека, что весьма осложняло ведение ими осады. Гарнизон трудился день и ночь, не покладая рук. Генрих фон Плауэн стал душой сопротивления Мариенбурга и единственной надеждой осажденных (кроме, естественно, Господа Бога и Пречистой Его Матери Приснодевы Марии), его слово стало законом для всех. Ему подчинялись беспрекословно (хотя он все еще числился скромным комтуром Швеца). Его так неожиданно проявившаяся, поистине гениальная способность к импровизации и его воля к победе, удачно сочетавшиеся с неутолимой жаждой реванша, явились решающим критерием, жизненно важным для удержания Мариенбурга.
Тяжелее всего далось швецскому комтуру решение предать огню прилегающий к замковому комплексу город Мариенбург. Однако сделать это было абсолютно необходимо, чтобы не дать осаждающим возможность закрепиться там и подступить вплотную к замковому комплексу. И «тевтоны», с тяжелым сердцем, сами сожгли город Мариенбург (пощадив, правда, городской собор и ратушу). Горожане, оставшиеся без крова, укрылись в замковом комплексе, прихватив с собой свое самое ценное имущество. Все мужчины, способные носить оружие, пополнили ряды гарнизона, получившего в эти дни подкрепление в лице 1427 бойцов войска Ульриха фон Юнгингена, уцелевших после танненбергской бойни и успевших добраться до Мариенбурга перед приходом польско-литовских войск. Среди них было немало крестоносцев-«интернационалистов», а также светских вассалов ордена Девы Марии (в том числе испытанных в боях рыцарей родов фон Борзниц, фон Гаугвиц, фон Гоккенборн, фон Дона, фон Зейдлиц, фон Клингенштейн, фон Логау, фон Паннвиц, фон Погерель и других лихих рубак). «Отцы» города Данцига, еще не утратившие к описываемому времени верности, чести и совести (которые они утратили чуть позже!), прислали на помощь защитникам Мариенбурга 200 (по другим источникам – 400) матросов (т.н. «детей кораблей», по-немецки: «шиффскиндер», Schiffskinder) – мастеров рубиться боевыми топорами. С подкреплениями численность «тевтонского» гарнизона постепенно достигла 5000 человек (главным образом – силезцев и чехов, если верить Яну Длугошу). До подхода неприятеля было сделано все для максимального укрепления обороноспособности. В окрестностях Мариенбурга не осталось ровным счетом ничего, что могло бы как-то послужить или пойти на пользу осаждающим и удовлетворить их жизненные потребности. Единственным недостатком, который Гениху фон Плауэну не удалось исправить за отпущенный ему короткий срок, была явная нехватка крепостной артиллерии. «Тевтоны» успели в последний момент уничтожить мост через реку Ногат и предмостное укрепление (вследствие немногочисленности гарнизона его все равно не удалось бы удержать).
И только тогда «тевтоны» спохватились, что командует-то ими всего лишь комтур Швеца. Немногие «братья» ордена Девы Марии, засевшие за стенами Мариенбургского замка, собрались на конвент и избрали Генриха фон Плауэна штатгальтером (наместником) Верховного магистра Тевтонского ордена. Это явное нарушение устава ордена (не предусматривавшего даже такой должности) было, однако, не только оправдано, но и настоятельно диктовалось крайней остротой сложившейся обстановки.
После своего избрания штатгальтер фон Плауэн, помолясь усердно Богу и Пречистой Деве, срочно разослал по всем орденским владениям в Пруссии, Ливонии (Лифляндии) и Германии гонцов с сообщением о том, что орден проиграл битву под Танненбергом, но не войну. Он потребовал от гарнизонов орденских замков, которым угрожали литовцы и поляки, под страхом суровейших кар не капитулировать, а держаться до последнего. Кроме того, штатгальтер потребовал военной помощи в борьбе с «сарацинами» от магистра владений Тевтонского ордена в Германии (тейчмейстера или дейчмейстера) Конрада фон Эглоффштейна (1396-1416) и от провинциального магистра (ландмейстера) «тевтонских» владений в Ливонии Конрада фон Фитингофа. Благодаря своей неуемной энергии Генриху фон Плауэну удалось, несмотря на все препоны, подготовить Мариенбургскую крепость к осаде. 2000 бойцов были направлены на защиту Верхнего Замка, а другие 2000 – на защиту Среднего Замка. Двоюродному брату, тезке и однофамильцу штатгальтера «тевтонов» – Генриху фон Плауэну Младшему (опоздавшему, во главе своего отряда, к Танненбергской битве) было поручено защищать Передовой Замок (в его распоряжении имелась 1000 бойцов).
25 июля 1410 г., через десять дней после битвы при Танненберге, передовые отряды польско-литовской армии подошли к Мариенбургу. Король Владислав Ягелло расположился станом в районе селения Грюнгаген. Союзники постарались окружить Мариенбургский замковый комплекс со всех сторон. Польские войска направили свои усилия на осаду Верхнего Замка, литовцы – на осаду Среднего Замка, а татары, форсировав вплавь реку Ногат близ Лезевица (ниже Мариенбурга), взяли под контроль район Передового Замка. С учетом опыта прошедших дней, когда «тевтонские» замки и города сдавались польскому королю почти без сопротивления, Ягелло рассчитывал на непродолжительную осаду и скорую капитуляцию Главного Орденского Дома в Пруссии. Чтобы деморализовать мариенбургский гарнизон, король приказал в ночь 26 июля начать с четырех сторон артобстрел замкового комплекса. Самые тяжелые польские орудия были установлены в уцелевшем от огня и разрушения соборе города Мариенбурга. Трезво оценив мощь мариенбургских укреплений, осторожный Ягелло решил, что взять их штурмом навряд ли удастся, и предпочел начать правильную осаду.
Тем временем ситуация в Пруссии продолжала складываться все более негативно для ордена Девы Марии. Вся Кульмская (по-польски: Хелминская) земля подчинилась польскому королю, вслед за четырьмя прусскими епископами. Этому примеру последовали четыре крупнейших города орденской Пруссии: Эльбинг (по-польски: Эльблонг), Торн (по-польски: Торунь), Данциг, Бр(а)унсберг, а затем – почти все остальные прусские города. 19 августа 1410 г. представители вышеназванных четырех городов, явившись в польский стан, исходатайствовали себе у короля Владислава целый ряд привилегий. Король даровал им свободу торговли, право чеканить собственную монету и невозбранно владеть устьем Вислы. Убежденные в том, что власти ордена Девы Марии над ними пришел конец, бюргеры (граждане) Эльбинга захватили расположенный в черте их города одноименный орденский замок, изгнав из него тамошнего комтура - единственного уцелевшего в битве при Танненберге «гроссгебитигера» - Великого госпитальера (шпиттлера) Вернера фон Теттингена и разоружив слабый «тевтонский» гарнизон. Но это были еще «цветочки». А вот в Данциге были и «ягодки». Там местные «ревнители городской демократии» не побоялись пролить кровь своих повелителей – раненые «тевтоны», уцелевшие в битве при Танненберге и надеявшиеся найти в Данциге убежище, были перебиты разъяренной толпой горожан прямо на улице. Перечень этих злодеяний можно было бы продолжать еще долго, но уж слишком это противно.
Польский король великодушно передавал прусские замки, которыми овладел, своим союзникам и польским вельможам или же оставлял их во владении присягнувших ему земских рыцарей («ландесриттеров») – бывших светских вассалов Тевтонского ордена. Великому Князю Литовскому Витовту король Владислав пожаловал орденские владения, расположенные в прусских Нижних Землях, а также в районе Бальги и Бранденбурга. Князья Мазовецкие получили Остероде, Нейденбург (по-польски: Нидзицу) и Зольдау (Сольдау, по-польски: Дзядово). Князь (герцог) Стольпенский (Слупский), не принимавший (несмотря на свое польское происхождение) до сих пор участия в войне ни на той, ни на другой стороне, получил от Ягелло часть орденской Помереллии (восточной Померании), в обмен на обязательство нести военную службу польской короне.
Уведомленный об этих событиях, штатгальтер Генрих фон Плауэн, заручившись от польского короля гарантией личной безопасности, в сопровождении нескольких орденских, чешских и силезских рыцарей явился в польский стан, дабы испросить у Ягелло мира и пощады уже порядком разоренной жадными до добычи победителями Пруссии. Кроме того, Плауэн согласился отказаться от всех территориальных притязаний ордена Девы Марии к Польше и Литве. Однако ответ Ягелло не оставил ему ни малейших сомнений в том, что тот твердо решил покончить если не с Тевтонским орденом как таковым, то с его прусским государством. В качестве непременного условия начала каких бы то ни было мирных переговоров польский король выдвинул немедленную и безоговорочную капитуляцию Мариенбургского замка. Это требование было, однако, абсолютно неприемлемо для Генриха фон Плауэна. Ему пришлось прервать переговоры и возвратиться в осажденный неприятелем, страдавший от артиллерийского огня Мариенбург.
Польские артиллеристы обстреливали замковый комплекс все интенсивнее, в чем им немало способствовала превосходная, по тем временам, орденская артиллерия, захваченная под Танненбергом. Особенно многочисленные и тяжелые разрушения достались на долю Передового и Среднего Замков. Что же касается Верхнего Замка, защищенного рекой Ногатом и прикрытого руинами города Мариенбурга, то он находился в значительно меньшей досягаемости для артиллерии осаждающих, чьи ядра долетали до его стен гораздо реже, уже не имея большой пробивной силы.
Многочисленные попытки осаждающих взять Мариенбург приступом с успехом отражались гарнизоном, сделавшим, в свою очередь, несколько удачных вылазок из крепости в неприятельский стан, повысивших боевой дух осажденных. В ходе вылазок приходилось следить за тем, чтобы «дети кораблей», увлекшись «рубкой боевыми топорами по-данцигски», не слишком углублялись в неприятельские ряды. Несколько раз другим частям мариенбургского гарнизона приходилось с боем выводить увлекшихся данцигских моряков (чей боевой дух нисколько не был подорван известием о подчинении их родного города королю Польши) из окружения.
Несмотря на все старания Ягелло, его воинам так и не удалось целиком отрезать Мариенбург от окружающего мира. Об этом свидетельствует следующее обстоятельство. Один из «братьев-священников» Тевтонского ордена ухитрился, по поручению Генриха фон Плауэна, незаметно для осаждающих выбраться из осажденного Мариенбурга и благополучно добраться до Данцига…с векселем на 30 000 дукатов (золотых монет) и письмами штатгальтера, адресованным комтурам владений Тевтонского ордена в Германии (если верить Длугошу, священник выехал из Мариенбурга в свите ливонского ландмаршала , пропущенного Витовтом на несколько дней в Мариенбург для переговоров с Генрихом фон Плауэном, о чем еще пойдет речь далее)! Деньги были предназначены для вербовки наемных солдат. Чем продолжительнее становилась осада, тем чаще осаждающих (особенно литовцев) тянуло подальше от изрыгающих смертоносные ядра, пули, стрелы и арбалетные болты кирпичных стен Мариенбурга, в прусскую «глубинку», в поисках еще не разграбленных сел, городов, имений, замков и полей. От этих грабительских «походов за зипунами» (как любили выражаться казаки Стеньки Разина), сопровождавшихся жесточайшими пытками и зверскими убийствами местного населения,
От грабежей и погромов страдала всю Пруссия до самой Вислы. Если в начальный период осады Мариенбурга осаждающие часто бессмысленно уничтожали запасы продовольствия, вытаптывали конскими копытами и жгли хлеб на полях, сжигали скот в хлевах и коровниках и т.д., питаясь так обильно и «так хорошо, как многие не питались и у себя дома» (Длугош) то теперь перед литовцами и поляками замаячил грозный признак голода. В многонациональной армии становилось все труднее поддерживать дисциплину. То и дело вспыхивали этнические конфликты (выражаясь современным языком). Кроме того, Ягелло становилось все более ясно, что имеющихся в его распоряжении войск не достаточно для одновременного ведения эффективной осады Мариенбурга и обеспечения своего господства в покорившихся ему прусских владениях ордена. Чем дольше главные силы войска Ягелло стояли под Мариенбургом (неся при этом ощутимые потери), тем больше времени имел орден Девы Марии для реорганизации обороны прусских областей, оставшихся под контролем «тевтонов». Шапкозакидательские настроения, господствовавшие в польско-литовском стане после Танненбергской победе, стали сменяться все большим разочарованием.
Вероятно, в этот момент кому-то в лагере осаждающих (возможно, Ягелло или Витовту, троекратно менявшим веру), пришло в голову сломить дух осажденного «тевтонского» гарнизона, разрушив артиллерийским огнем украшавшее снаружи стену расположенной в Верхнем Замке часовни Святой Анны восьмиметровое изваяние Небесно Заступницы Тевтонского Ордена _ святой Девы Марии с Богомладенцем Иисусом Христом на руках. Однако, если верить хронистам, ствол заряженной каменным ядром и наведенной на образ Пречистой бомбарда разорвало при выстреле, ослепив орудийную прислугу.
Пресвятая Богородице, спаси нас!
Это чудо произвело удручающее впечатление на всех осаждающих (как христиан, так и нехристей).
Однако враги ордена не унимались. Узнав, что Генрих фон Плауэн намерен собрать своих рыцарей на военный совет в «зоммерремтере» (летнем зале для собраний), свод которого поддерживала одна-единственная колонна, имевшиеся среди мариенбургского гарнизона изменники сообщили осаждающим место и время проведения совета. Согласно одной из легенд, литовцы решили разрушить каменным ядром одного из своих осадных орудий единственную колонну «зоммерремтера», вызвав тем самым обрушение свода и гибель штатгальтера со всем конвентом под его обломками. Однако литовский пушкарь промахнулся. Ядро, не задев колонну, ударило в стену «зоммерремтера» и осталось торчать в ней «навечно». После снятия осады его решили оставить в стене зала на память. Так ли это было или не так, но уже в XIX в. никакого ядра в стене «зоммерремтера» не торчало. Впрочем, это так, к слову…
День ото дня вылазки мариенбургского гарнизона становились все более дерзкими и чувствительными для осаждающих. Говорят, король Ягелло даже публично поставил вопрос, кто кого держит в осаде. Тайно пробравшийся в Мариенбург посланец венгерского короля Сигизмунда фон Люксембурга передал Генриху фон Плауэну письмо, в котором король Венгрии призывал его держаться до последнего и крепость ни в коем случае не сдавать, ибо он, король, скоро вторгнется в Польшу с юга во главе многочисленной венгерской армии. Эта радостная весть была сообщена всему гарнизону, чтобы усилить его волю к сопротивлению.
Тем временем в стане осаждающих вспыхнула эпидемия (упоминавшаяся выше «поносная болезнь») от обжорства и пьянства, сопровождавшаяся «моровым поветрием» от множества зловонных мух - разносчиц заразы -, слетавшихся на лужи мочи и блевотины, кучи экскрементов, конские трупы, кишки съеденных животных, горы недоглоданных костей и т.д. Число умерших от болезней воинов (а также лошадей, волов и быков) скоро значительно превысило потери польско-литовской армии в битве при Танненберге.
В ливонской провинции Тевтонского ордена, после долгих споров, победила точка зрения «орденских братьев», сохранивших верность долгу и желавших сохранить единство двуединого (прусско-ливонского) орденского государства. Было решено оказать «братьям» в Пруссии военную помощь.
Ливонский «земский маршал», или ландмаршал (являвшийся заместителем ливонского ландмейстера – в отличие от Пруссии, где заместителем Гохмейстера, являвшегося одновременно прусским ландмейстером, был не маршал, а Великий комтур) Бернд фон Гевельман, вооружив и оснастив всем необходимым пятитысячное войско, прибыл с ним в прусский Кенигсберг. Там он соединился с комтуром Бальги графом Фридрихом фон Цоллерном – одним из немногих орденских военачальников, уцелевших в сражении при Танненберге, - и с комтуром Рагнита Эбергардом фон Валленфельзом.
На западе Пруссии польские войска, не встретив особого сопротивления, захватили Диршау (по-польски: Тчев), Тухель (по-польски: Тухолю), Бютов (по-польски: Бытов) и Кониц (Коннице).
Фогт орденской области Неймарк (Новая Марка) Генрих Кюхмейстер фон Штернберг, собрав в единый кулак прибывшие из Германии отряды наемников, отбросил противостоявшие ему польские рати и начал отвоевывать утраченные позиции. В ходе этих боев «тевтонам» удалось пленить знаменитого польского рыцаря Ярослава Потулицкого, с большим успехом представлявшего интересы польской короны при дворах многих владетельных государей тогдашней Европы. Встревоженные польские вельможи попытались скрыть сей прискорбный факт от короля Владислава, но тот, удивленный долгим отсутствием рыцаря, все-таки доискался до правды. Ягелло усилил свои войска под Наккелем (Накло), Бромбергом (Быгдощем) и Кроне (Вальжем), но не сумел помешать «тевтонским» войскам вернуть ордену Тухель. Сообразив, что чаша весов начала склоняться в пользу рыцарей Девы Марии, польский король направил под стены Мариенбурга своего герольда, чтобы объявить о своем согласии заключить с орденом мир на условиях, в свое время предложенных ему штатгальтером Плауэном и отвергнутых тогда, как неприемлемые. На этот раз все произошло «с точностью до наоборот», и теперь уже Генрих фон Плауэн отказался заключить мир с Польшей на предложенных им же ранее условиях.
Узнав о приближении ливонского контингента «тевтонов», польский король решил упредить ландмаршала Гевельмана, двинув ему на перехват литовские войска князя Витовта. Последний в ходе осады Мариенбурга вел себя крайне пассивно и никаких военных подвигов не совершил. Вероятно, Витовт не был заинтересован в полном разгроме Тевтонского ордена, опасаясь неизбежного, в этом случае, чрезмерного, в ущерб ему, Витовту, усиления могущества Ягелло (в свое время распорядившимся удавить в тюрьме отца Витовта и своего собственного дядюшку Кейстута, а впоследствии лишь нехотя, да и то лишь пожизненно, уступившему в свое время Витовту, власть над Литвой). В результате Великий Князь Литовский, ранее неоднократно враждовавший с братцем Ягайлой (бросившим в тюрьму и чуть не укокошившим его – Витовту удалось бежать из узилища, переодевшись в женское платье!) и вступавший с орденом в военно-политический союз, а затем, с завидным постоянством, изменявший «тевтонам», после личного свидания с ландмаршалом Ливонии и сопровождавшими последнего комтурами Бальги и Гольдингена (8 сентября 1410 г.), пропустил этих «тевтонских» сановников (в сопровождении внушительного эскорта из 50 всадников) в осажденный Мариенбург на совещание со штатгальтером Плауэном (продолжавшееся несколько дней). Таким образом, Витовт вновь стал проводить своекорыстную политику, нацеленную на обеспечение исключительно литовских (но уж никак не польских) интересов. Не уведомив Ягелло, Великий Князь Ягелло самостоятельно заключил с Тевтонским орденом перемирие сроком четырнадцать дней (не распространявшееся лишь на район осажденного Мариенбурга – но и там литовцы действовали крайне вяло, причем с самого начала осады). Заключив перемирие, Витовт со своим войском вернулся под Мариенбург, так и не скрестив оружия с войсками маршала фон Гевельмана.
Перед Ягелло Витовт достаточно неловко пытался оправдать свое бездействие тем, что его войско сильно ослаблено предыдущими боями, «поносной болезнью» (дизентерией), вследствие слишком обильной изысканной пищи, непривычной для литовских желудков (если верить Длугошу, опровергающему тем самым более поздние, уже упоминавшиеся нами выше, инсинуации Нобелевского лауреата Генрика Сенкевича», которые, однако, не мешает еще раз повторить: маститый автор, ничтоже сумняшеся, утверждал в своем «культовом» романе «Крестоносцы», что орденские подданные были, якобы, вынуждены питаться вместо хлеба немолотой рожью, ибо им нечем было заплатить орденским мельникам за помол, а держать в домах ручные мельницы жестокие «тевтоны» им, якобы, запрещали!), и другими болезнями, потребовав от польского короля дозволения своим дизентерийным ратям возвратиться в Литву. Ягелло все еще надеялся вынудить Мариенбург к сдаче, тщетно пытаясь убедить строптивого кузена остаться (справедливоти ради, следует заметить, что и осажденные, действительно вынужденные питаться немолотым, хотя и чуть поджаренным, зерном – у них-то в самом деле не было ни печеного хлеба,, ни мельниц! -, страдали поносом, но видимо, недостаток этой нездоровой пищи заставлял их страдать меньше, чем обожравшихся донельзя осаждающих). Тем не менее, литовские войска 16 сентября снялись с лагеря под Мариенбургом и отправились домой в Литву через Мазовию. На следующий день из-под Мариенбурга ушли и другие важные союзники Ягелло – князья Ян(уш) и Земовит Мазовецкие. Уход их многочисленных войск из-под Мариенбурга сильно ослабил армию осаждающих.
Представители прусских «сословий» (городов, епископов и «земских рыцарей»), покорившихся не так давно польскому королю, тщетно его не снимать осаду (поскольку имели все основания опасаться быть призванными орденом к ответу за измену). Однако король был не в силах продолжать осаду силами одного только польского войска (также понесшего тяжелые потери). Наемники давно уже требовали уплаты им жалованья, вся округа была опустошена, а последствия венгерской интервенции представлялись непредсказуемыми. Кроме того, со дня на день под Мариенбург грозило подойти войско ливонских «тевтонов». И 18 сентября 1410 г. польский король, предав огню собственный лагерь, снял осаду, продолжавшуюся восемь недель. Мариенбург, Главный Дом Тевтонского ордена в Пруссии, был спасен – главным образом, благодаря железной воле и энергии Генриха фон Плауэна.
Мариенбург стал резиденцией Гохмейстера Тевтонского ордена Святой Девы Марии после переезда последнего из Венеции в Пруссию в 1309 г. и оставался таковой до 1457 г. В 1466 г. крепость и город Мариенбург перешли под власть Польши. Благодаря своим мощным, «многослойным» фортификационным сооружениям, удачно сочетавшимся с рельефом местности, мариенбургский замковый комплекс был крупнейшей крепостью в государстве Тевтонского ордена и одной из крупнейших средневековых крепостей всего христианского мира. Период трехсотлетнего польского правления, и в особенности – годы опустошительных для Пруссии войн Польши со Швецией – привел Мариенбург в плачевное состояние. Когда Мариенбург, после Первого раздела Польши (между Россией, Австрией и Пруссией) в 1772 г. отошел к Прусскому королевству Гогенцоллернов (потомков последнего прусского Гохмейстера Альбрехта фон Гогенцоллерн-Ансбаха, превратившего прусское орденское государство в светское герцогство Пруссию), замок неоднократно перестраивался (причем далеко не всегда удачно). Впрочем, поначалу его вообще планировалось сравнять с землей, как наследие «варварского Средневековья», дабы использовать кирпичи для других, «более современных», построек (как нам это знакомо, не правда ли?), однако прусский «король-философ» Фридрих II , по трезвом размышлении, распорядился замок все-таки не сносить.
И только в 1804 г. король Фридрих-Вильгельм III распорядился прекратить «перестройку» Мариенбурга и начать его реконструкцию в первозданном виде (к которой, однако, удалось приступить только после окончания периода Освободительных войн 1813-1815 гг. против наполеоновской тирании). В 1817-1856 гг. прошла первая фаза реставрационных работ. В 1882 г., под руководством архитектора Конрада фон Штейнбрехта, началась вторая фаза реставрации Мариенбурга с целью максимального восстановления архитектурного облика замкового комплекса начала XV в. После сильнейших разрушений периода Второй мировой войны и очередного перехода Мариенбурга под власть началась третья фаза реставрационных работ, осуществляемая теперь уже польскими архитекторами. С 1997 г. Мариенбург считается памятником мирового культурного наследия.
16 сентября 1410 г. войско польского короля Владислава II Ягелло, безуспешно осаждавшее на протяжении восьми недель столицу прусского государства Тевтонского ордена Святой Девы Марии – Мариенбург-на-Ногате -, было вынуждено снять осаду. Поляки отступили от Мариенбурга в город Штум. Король сменил гарнизон города, состоявший из присягнувших ему прусских «земских» рыцарей (бывших светских вассалов Тевтонского ордена, наделившего их поместьями за военную службу), новым гарнизоном, состоявшим из отборных польских войск. Прусским светским рыцарям он больше не доверял. Ягелло распорядился в изобилии снабдить город всевозможными припасами, намереваясь превратить Штум в нечто вроде «польского Мариенбурга» - оплот собственной власти в сердце завоеванной им орденской Пруссии. Затем Ягелло двинулся, через Мариенвердер (Квидзин), к замку Реден (Радзин), который был захвачен им в ходе короткого, хотя и кровавого, боя. При этом в плен полякам попали, после ожесточенного сопротивления, пятнадцать престарелых «братьев-рыцарей» Тевтонского ордена. Отпавшая от ордена Кульмская (Хелминская) земля все еще признавала над собой власть польского короля, надеясь на скорое возвращение польского войска. Между тем войска ордена следовали за поляками по пятам, хотя и осторожно и не ввязываясь в бой. 8 октября они потребовали, чтобы город Торн (Торунь), отложившийся от ордена и присягнувший на верность королю Ягелло, добровольно возвратился под власть Тевтонского ордена. Объединенные вооруженные силы «тевтонов» из орденской провинции Ливонии (Лифляндии), комтурий (или комтурств, т.е. орденских областей) Бальги и Эльбинга (Эльблонга) быстро завладевали отпавшими от ордена территориями. Комтур Рагнита (Рагнеты) со своим конным войском в ходе молниеносного рейда по Эрмланду (Вармии) очистил всю эту область от войск польских интервентов. На западе Пруссии фогт (наместник орденской области, меньшей по размерам, чем комтурия) Неймарка (Новой Марки) Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг продолжал развивать свое успешно начатое наступление.
Однако 10 октября 1410 г. его трехтысячное войско (включавшее в свой состав немало чешских, силезских и венгерских рыцарей) было внезапно атаковано поляками и разгромлено в битве при Кроне (по-польски: Коронове или Вальже). Сам Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг попал в плен. Тем не менее, эта, в общем-то, незначительная стычка (совершенно безосновательно прославляемая польскими хронистами и историками, начиная со знаменитого Ян Длугоша, как «второй Грюнвальд», или даже как «битву, еще более славную, чем битва при Грюнвальде»!), не оказала заметного влияния на ход войны, нисколько не ухудшив положение Тевтонского ордена. В руках поляков в Пруссии оставались только «тевтонские» замки Нессау (Нешава), Торн, Реден, Страсбург (Бродница) и Штум. Бои за Штум, превращенный польским королем в главный оплот своего владычества в Пруссии, продолжались три недели. Не надеясь более на помощь своего короля, польский гарнизон сдал крепость и был отпущен «тевтонами» с миром. На протяжении октября месяца ситуация все больше изменялась в пользу ордена, под власть которого стали быстро возвращаться отпавшие от него после поражения ордена в битве при Танненберге (по-польски: Грюнвальде, по-литовски: Жальгирисе) 15 июля 1410 г. прусские города и «земские рыцари». У Генриха фон Плауэна - штатгальтера (наместника) Верховного магистра Тевтонского ордена (новый магистр после гибели прежнего, Ульриха фон Юнгингена, под Танненбергом, избран пока что не был) – хватило ума и выдержки не карать лукавых и неверных подданных ордена за измену. Правда, Плауэн лишил их привилегий, дарованных им летом 1410 г. польским королем Владиславом Ягелло в награду за подчинение власти Польши.
Между тем, польский король, избрав самый короткий путь – через Голлуб (Голуб) – возвратился в свое королевство. За возвращающимся польским войском следовал огромный обоз с награбленной в Пруссии богатой добычей.
В результате войны Пруссия была ограблена до нитки. Множество подданных Тевтонского ордена было убито или угнано в полон, поля и нивы опустошены, урожай уничтожен, города отданы на поток и разграбление. Самой главной проблемой, с которой столкнулся орден, была, однако, нехватка финансовых средств. Военные расходы опустошили столь богатую еще не так давно орденскую казну. Отовсюду - в том числе от орденских комтуров Данцига (Гданьска), Диршау (Тчева), Шлохау (Члухова), Тухеля (Тухоли), Меве (Гнева), Брат(т)иана, Швеца (Свеце) – к нему нескончаемым потоком шли письма с просьбой о присылке подкреплений и денег, необходимых для продолжения войны и восстановления разрушенных замков и городов. В то же время его извещали о том, что польский король Владислав и его союзник, Великий Князь Литовский Витовт, опять собирают войска для возобновления военных действий.
Чтобы как-то компенсировать тяжелый урон, понесенный орденской армией в битве при Танненберге, «тевтоны» были вынуждены прибегнуть к помощи дорогостоящих наемников. К осени 1410 г. число этих наемных воинов ордена в Пруссии составляло 7500 человек. Но наемники были готовы нести военную службу только за соответствующую плату. Необходимо было восстановить разрушенную войной административную систему и, прежде всего, избрать законного главу Тевтонского ордена – Верховного магистра (Гохмейстера), способного одновременно решить две главные задачи – успешно защищать орденское государство от внешних врагов и восстановить разрушенное войной хозяйство. К 9 ноября 1410 г. в Мариенбург прибыли высшие должностные лица Тевтонского ордена, необходимые для избрания орденского правительства - нового Гохмейстера и его ближайшего окружения («гроссгебитигеров», т.е. «Великих Повелителей», именуемых в русскоязычной исторической литературе также «Великими Советниками» или «Великими Лицами»), в том числе ландмейстер Ливонии, магистр орденских владений в Германии (дейчмейстер), а также земские комтуры (ландкомтуры) Австрии, Богемии (Чехии) и области ан дер Этч (Южного Тироля). Они-то и составили Избирательный Капитул (Совет), собравшийся 9т ноября 1410 г. и единогласно избравший Генриха фон Плауэна (иной кандидатуры и быть не могло) очередным, 27-м, Верховным магистром Тевтонского ордена. Был избран и новый Совет Великих Повелителей, в составе:
1)Великого комтура (гросскомтура) Германа Ганса;
2)Маршала Михаэля Кюхмейстера фон Штернберга (на момент избрания все еще томившегося в польском плену в крепости Щецины северо-восточнее Кракова, откуда он был освобожден за богатый выкуп только в конце февраля 1411 г.);
3)Траппьера (ризничего, или интенданта) Альбрехта фон Тонны и
4)Тресслера (казначея) Боэмунда Бренделя.
Должность пятого «гроссгебитигера» - Великого госпитальера (шпиттлера) осталась за престарелым Вернером фон Теттингеном (единственным «Великим Повелителем», уцелевшим в битве при Танненберге).
Фогтом Новой Марки был назначен Альбрехт фон дер Дубе, бывший ландкомтур (правитель крупной орденской области) Богемии. Новые кадры были назначены и на другие ответственные должности.
Необходимо отметить, что лишь немногие комтуры – например, Эбергард фон Валленфельз (комтур Торна), Ульрих Ценгер (комтур Бранденбурга), Гельферих фон Драге (комтур Рагнита) или граф Фридрих фон Цоллерн (комтур Бальги) – обладали необходимым военно-административным опытом. Им посчастливилось не принимать участие в битве при Танненберге, унесшей жизни всех других обладателей этого поистине бесценного опыта. Все прочие комтуры, получившие назначение в Пруссию, были в ней новичками и плохо разбирались в местной специфике. Комтуром в Данциг был назначен младший брат нового Гохмейстера, которого также звали Генрих фон Плауэн. Комтуром Швеца (Свеце) был назначен Фридрих фон Конштеттен, комтуром Остероде (Остроды) – Конрад фон Зефельн, комтуром Грауденца (Грудзендза) – Иоганн фон Бихау.
Сразу же после своего избрания, новый Верховный магистр, снедаемый жаждой отмщения за поражение при Танненберге, начал лихорадочно вооружаться. Он буквально засыпал посланиями владетельных государей тогдашней Германии («Священной Римской империи») и других стран Европы, прося у них поддержки в борьбе с «язычниками и слугами дьявола». Его вооруженные силы получали все больше подкреплений в лице прибывавших из Германии «военных гостей» (крестоносцев-добровольцев) и наемников. Гохмейстера сопровождали епископы Риги (Ливонии), Вюрцбурга и Помезании, граф Геннебергский, дейчмейстер и многие другие знатные вельможи и должностные лица («гебитигеры») Тевтонского ордена. Во главе внушительного войска он вступил в Кульмскую землю, чтобы выбить немногие остававшиеся там польские гарнизоны из все еще удерживаемых теми орденских замков.
Войско польского короля стояло в Куявии. Ягелло с трудом удавалось держать под контролем своих ратников, отнюдь не горевших желанием вновь идти в бой. Король пытался в грамотах, рассылаемых им знатным «военным гостям» Тевтонского ордена, убедить их в справедливости польских политических и территориальных требований и всячески демонстрировал свое миролюбие. Усталость от войны чувствовалась в обоих противоборствующих лагерях. Генриха фон Плауэна стали со всех сторон склонять к началу мирных переговоров, «наступив на горло собственной песне». Осознав всю серьезность и безвыходность сложившейся ситуации (в памяти еще были свежи удручающие картины всеобщей измены, трусости и обмана) Гохмейстер, вопреки собственным убеждениям, был вынужден отказаться от осуществления своих далеко идущих военных планов.
9 ноября 1410 г. им было заключено первое перемирие с разорителями Пруссии. Важнейшим условием перемирия было признание «статус кво». Это означало, что орденские замки Страсбург, Реден, Нессау, Бютов и Торн пока что оставались в польских руках. Состоявшаяся 11 декабря личная встреча Гохмейстера, в сопровождении орденских, чешских и силезских рыцарей, с польским королем (на эту встречу Генрих фон Плауэн согласился крайне неохотно) не привела к согласию относительно условий предстоящего мира. И только вмешательство Великого Князя Литовского Витовта в переговоры позволило завершить их успешно. Перемирие несколько раз продлевалось, пока 1 февраля 1411 г. не произошел обмен грамотами о заключении Торуньского мира (впоследствии названного историками Первым). Договор оставлял за Тевтонским орденом большинство его довоенных владений. Иначе обстояло дело с Самогитией (по-литовски: Жемайте, по-польски: Жмудью) – областью, соединявшей прусскую часть орденского государства «тевтонов» с его ливонской частью. В свое время Самогития была уступлена ордену Литвой, но с тех пор постоянно служила яблоком раздора между литовцами и орденом. Согласно договору признавалась принадлежность Самогитиии к орденскому государству, однако орден уступал эту область Литве до момента смерти короля Ягелло и князя Витовта. После их перехода в лучший мир Самогития должна была вернуться под власть Тевтонского ордена. Эти условия мира, крайне выгодные для ордена Девы Марии, выходившего из войны почти без территориальных потерь, были результатом не поражения «тевтонов» под Танненбергом, а их победы под Мариенбургом.
Однако в дополнительном договоре Гохмейстер обязался выплатить неприятелям контрибуцию в сумме 100 000 шоков грошей. Официально эта сумма предназначалась для выкупа пленных, томившихся в польских узилищах. Таким образом, польский король надеялся добиться того, чего он не смог добиться силой оружия – разорить «проклятых крыжаков» (так поляки именовали крестоносцев). В тяжелой финансовой ситуации, в которой оказался орден Девы Марии, уплата столь гигантской суммы наверняка означала бы его полный финансовый крах.
Как и предчувствовал Верховный магистр (Гохмейстер) Тевтонского ордена Святой Девы Марии граф Генрих Рейс фон Плауэн, заключенный в 1 февраля 1411 г. в Торне (Торуни) «вечный мир» с Польшей и Литвой оказался на поверку типичным «гнилым компромиссом». По этому мирному договору (названному впоследствии Первым Торуньским) Добринская (Добжинская) земля (уступленная в 1396 г. силезским князем Владиславом Опольским Тевтонскому ордену и с тех пор являвшаяся постоянным объектом польских претензий) передавалась Польше, а вся Померания (Поморье) и Кульмская (Хелминская) земля закреплялась за орденом Девы Марии. Вопрос о спорных замках Санток и Дрезденко, с прилегающими областями, передавался на рассмотрение комиссии из 12 человек, назначаемых польским королем и Гохмейстером Тевтонского ордена (под верховным арбитражем папы римского).
Однако враждебность Польши и Литвы к ордену нисколько не ослабевала, а наоборот, только усиливалась. В обоих государствах царило откровенное разочарование весьма скромными результатами блестящей победы, одержанной объединенным польско-литовским войском над армией Тевтонского ордена в 1410 г. при Танненберге. Ведь не была достигнута даже формальная цель Польши в войне – захват у ордена восточной Померании - Помереллии (не говоря уже о казавшемся, после победы при Танненберге, столь возможным и близким уничтожении прусского государства Тевтонского ордена)! Сходным образом обстояло дело и с Литвой, чей Великий Князь предъявлял к ордену притязания на территории, никогда не входившие в состав Самогитии (например, замок и область Мемель, по-литовски: Клайпеду).
Понесенные орденом потери в живой силе (в особенности, что касается «братьев-рыцарей»), были невосполнимы (ни в количественном, ни в качественном отношении). Перед лицом подавляющего военного, численного и материального превосходства неприятелей, отсутствовали стимулы, побуждающие молодых рыцарей вступать в Тевтонский орден, будущее которого представлялось кране мрачным (или, во всяком случае, неясным). Генрих фон Плауэн неустанно искал возможности поставить силы и потенциал прусских сословий на службу возглавляемому им ордену. Он потребовал от прусских городов, светских рыцарей, городов, духовенства и ордена участвовать в выплате контрибуции. С этой целью был введен всеобщий денежный налог. Против его введения активно протестовали находившиеся под верховным сюзеренитетом Тевтонского ордена прусские города, причем главным образом – самые крупные и богатые из них (в первую очередь – Данциг). В Данциге дело зашло так далеко, что горожане окружили стеной расположенный в черте города орденский замок. Отношения между Данцигом и орденом обострялись день ото дня, пока, наконец, 6 апреля 1411 г. орденский комтур Данцига Генрих фон Плауэн (младший брат и тезка Гохмейстера) не приказал арестовать данцигских бургомистров Лецкау и Гехта, а также члена городского совета Данцига Гросса. В ночь на 7 апреля арестованные были казнены по приказу комтура.
Заговоры и волнения происходили повсеместно, и потому Гохмейстер, ради поддержания авторитета государственной власти, одобрил действия своего брата (хотя тот и не согласовал их с ним). Георг фон Визберг, орденский комтур Редена, сговорившись с предводителем «Союза ящериц(ы)» Никкелем фон Ренисом (чей изменнический уход с поля битвы при Танненберге во главе ополчения Кульмского рыцарства 15 июля 1410 г. явился одной из причин поражения орденской армии при Танненберге), составил заговор с целью убить Верховного магистра. Заговор был раскрыт и вероломный комтур приговорен к пожизненному заключению. Однако Генриху фон Плауэну стало очевидно, что далеко не все его братья по ордену готовы идти по избранному им тернистому пути великих трудов и лишений. Наоборот, враждебность к Гохмейстеру в собственных рядах все нарастала.
Предводители мятежного Кульмского рыцарства, во главе с Никкелем фон Ренисом, сложили головы на плахе в Грауденце (Грудзендзе).
В 1412 г. в Эльбинге (Эльблонге) был сформирован Ландесрат (Земский Совет) в составе 20 знатнейших представителей знатнейших родов светских рыцарей – вассалов ордена Девы Марии – и 27 горожан, представителей крупных и мелких городов. Его целью было поставить все силы Пруссии на службу ордену. Для Генриха фон Плауэна интересы прусского государства Тевтонского ордена стали важнее интересов ордена как такового. Этот гордый, несгибаемый муж не обладал даром прощать виновных перед ним и орденом. Гохмейстер распорядился вернуть в Пруссию всех беглецов, укрывшихся на территории «Священной Римской империи». Рыцари, не выполнившие свой воинский долг в битве при Танненберге или же вступившие в соглашение и союз с поляками (как и некоторые прусские епископы) были обвинены в государственной измене и лишены своих должностей. От «орденских братьев» Плауэн требовал беспрекословного подчинения и слепого повиновения в духе основателей Тевтонского ордена. Он не всегда находил общий язык с подчиненными. Между Верховным магистром и вверенным ему орденом росло отчуждение. Генрих фон Плауэн все больше опирался на своего брата, родственников и друзей его могущественного семейства. Не доверяя больше никому и постоянно опасаясь за собственную жизнь, он, к концу своего правления, окружил себя телохранителями.
Все его мысли и дела были направлены на спасение Пруссии. Уже к осени 1411 г. стало совершенно ясно, что выплата требуемой военной контрибуции не только разорит орденское государство, но и всецело подчинит его польскому влиянию. К 10 марта 1411 г. был выплачен первый, а к 24 июня – второй транш подлежащей уплате суммы контрибуции. Однако поляки не освободили пленных, и потому Гохмейстер отказался выплатить третий транш (подлежавший выплате к 11 ноября того же года). В ответ на польские угрозы Плауэн запланировал 25 июля 1412 г. в союзе с Венгрией напасть на Польшу. Однако по рекомендации маршала вместо этого в венгерском городе Офене (Буде) состоялись, при посредничестве короля Венгрии Сигизмунда Люксембургского, мирные переговоры, не приведшие к удовлетворительным для ордена результатам. Мало того! Ордену были предъявлены новые финансовые требования. На этот раз их предъявил его недавний союзник – король венгерский Сигизмунд, потребовавший денежной компенсации за свое посредничество. Оправдались худшие опасения Гохмейстера, не ожидавшего от мирных переговоров ничего хорошего и прозорливо предупреждавшего маршала: «Вы ведь хорошо знаете поляков, и хорошо знаете, что верить им нельзя».
В этой ситуации Генрих фон Плауэн, не видя иного выхода, кроме войны, принял решение описать сложившееся положение и тем самым обосновать избранный им образ действий, в оправдательном послании, адресованном рыцарству и городам Пруссии, а также владетельным государям «Священной Римской империи (германской нации)». Гохмейстер приказал усилить укрепления Мариенбурга (при этом были, в частности, возведены новые бастионы для «огненного боя» на восточной стороне замкового комплекса). Одновременно он старался усилить артиллерийское вооружение всех орденских замков.
Кроме того, Гохмейстер навербовал большое число наемников (в основном чехов и силезцев). Свои вооруженные силы Плауэн разделил на три отряда. Командовать первым отрядом он назначил Великого комтура графа Фридриха фон Цоллерна - одного из своих немногих верных друзей и участника битвы при Танненберге, никогда не забывавшего этот трагический день. Фридрих фон Цоллерн был, в описываемое время, одним из немногих «гебитигеров», много лет верно служивших ордену Девы Марии. В 1389 г. граф фон Цоллерн стал компаном (адъютантом) комтура Бранденбурга, а впоследствии – компаном маршала ордена. В 1402 г. он стал фогтом (наместником) Диршау, затем – комтуром Рагнита, а в 1410 г. – комтуром Бальги.
Во главе второго отряда орденского войска Гохмейстер Плауэн поставил своего брата Генриха фон Плауэна (упоминавшегося выше комтура Данцига).
Во главе третьего - своего двоюродного брата и соратника по обороне Мариенбурга, которого тоже звали Генрих фон Плауэн!
Момент для нападения был выбран очень удачно. Именно в описываемое время Ягелло и Витовт праздновали в Городле на реке Буг заключение польско-литовской Городельской унии. Гохмейстер не мог лично возглавить войско, выступившее в поход. Внезапный приступ болезни приковал его к постели в Мариенбурге. Цель начавшегося осенью 1413 г. похода заключалась в опустошении польского и мазовецкого приграничья. «Тевтоны» попытались взять приступом несколько укрепленных городов, но овладеть ими не смогли. На одиннадцатый день похода его верховный предводитель, маршал ордена Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг, самочинно приказал орденскому войску отступить. Он действовал как глава одной из партий, на которые раскололся Тевтонский орден – партии, находившейся в оппозиции к Гохмейстеру Плауэну, партии сторонников мира любой ценой. Гохмейстер, несмотря на болезнь, назначил на 14 октября в Мариенбурге заседание Капитула, на котором собирался призвать маршала к ответу. Но и маршал не дремал. В качестве контрмеры он, при содействии дейчмейстера (магистра всех владений Тевтонского ордена в Германии) и ливонского ландмейстера (магистра владений Тевтонского ордена в Ливонии), строил планы отрешения Верховного магистра от должности. Заговорщики заручились поддержкой 73 «братьев-рыцарей» Тевтонского ордена. Они объявили Генриха фон Плауэна (по прежнему прикованного к одру болезни) отрешенным от должности, отняв у него знаки гохмейстерской власти (включая знаменитое кольцо Верховного магистра с рубином и двумя алмазами). Генриха фон Плауэна обвинили в разжигании войны, в нарушении духа и буквы устава Тевтонского ордена и в разорении орденского государства непомерными налогами и поборами. Большинство этих обвинений могло быть легко опровергнуто, но этого никто не сделал. В действительности дело было в том, попытки реформ, предпринятые Генрихом фон Плауэном, ущемляли сиюминутные «шкурные» интересы эгоистичных, недальновидных, живших только сегодняшним днем «орденских братьев».
После низложения бывшего Гохмейстера на какое-то время, по его собственному желанию, назначили комтуром Энгельсбурга. Однако 7 января 1414 г. Генриха фон Плауэна заставили публично заявить о своем – якобы добровольном! – отказе от должности Верховного магистра. Когда 9 января Верховным магистром был избран вероломный заговорщик Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг, Генриха фон Плауэна присягнуть ему в верности. Генриха фон Плауэна Младшего (брата низложенного Гохмейстера) сместили с поста комтура Данцига и назначили на малозначительный пост орденского странноприимного дома в Лохштедте. В Лохштедте тот попытался собрать вокруг себя сторонников низложенного Гохмейстера и восстановить его в должности, при помощи иноземных государей (в том числе даже польского короля). Однако среди заговорщиков нашелся изменник. Заговор был раскрыт, многие из его участников арестованы. Самому Генриху фон Плауэну Младшему удалось бежать в Польшу, где он, в белом орденском плаще с черным «тевтонским» крестом, был с почетом принят польским королем, не оказавшим ему, однако, ни малейшей помощи. Дальнейшая судьба Плауэна Младшего неизвестна.
Хотя бывший Гохмейстер Генрих фон Плауэн не был причастен к заговору, организованному Плауэном Младшим, он был схвачен по обвинению в измене и брошен за решетку. Ему пришлось просидеть семь лет в данцигской, а затем – еще три года в бранденбургской тюрьме,
С момента отрешения Гохмейстера фон Плауэна от должности Верховного магистра вся военно-политическая история Тевтонского ордена в Пруссии пошла под уклон. Прежняя орденская структура уже давно не отвечала духу времени и, как выяснилось, не имела в Пруссии прочных корней. Только этим можно объяснить крах всех орденских структур после сражения при Танненберге. Попытка Генриха фон Плауэна повести орден и подчиненную ордену Пруссию путем реформ, ведя одновременно вооруженную борьбу за независимость, была единственной возможной альтернативой…
Низложение Верховного магистра было чем-то дотоле неслыханным в истории Тевтонского ордена Святой Девы Марии. Это событие продемонстрировало всему миру (и в первую очередь – польскому королю), что рушатся прежние основы могущества ордена – дисциплина, послушание, порядок. Надежды «гроссгебитигеров» успокоить поляков и удержать их от враждебных действий низложением Гохмейстера фон Плауэна, железная воля и несгибаемый характер которого спасли Тевтонский орден от неминуемой гибели после поражения при Танненберге, оказались тщетными. В 1414 г. Ягелло начал против ордена Девы Марии очередную войну.
Новый Верховный магистр Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг не осмелился выйти в поле на бой с Ягелло. «Тевтонские» войска остались за стенами укрепленных орденских замков.
Оттуда они, особенно в ясную погоду, могли наблюдать за тем, как польские интервенты в очередной раз жгут города и села, пытают, убивают и гонят в полон население. Поляки разрушили Алленштейн, Гейльсберг, Ландсберг, Крейцбург, Христбург и Мариенвердер, отстроенные незадолго перед этим с таким трудом. Мало того! Часовня, возведенная по приазу Генриха фон Плауэна в 1411 г. на поле Танненбергской битвы «ради спасения души и мирного упокоения всех 18 000 павших на этом поле христиан (т.е. не только «тевтонов», но и их противников!), была сначала разграблена, а затем разрушена польскими ратниками. При этом стал жертвой огня «Образ Пресвятой Девы Марии неописуемой красоты».
При ТАКОМ руководстве Тевтонскому ордену не оставалось ничего другого, кроме подписания унизительного мира, связанного с ощутимыми территориальными потерями. 10 марта 1422 г. Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг отказался от должности Верховного магистра. Его преемник на этом посту, Пауль фон Русдорф (1422-1441) приказал 28 мая 1429 г. освободить тяжело больного Генриха фон Плауэна из заключения. Ровно через семь месяцев, 28 декабря 1429 г., герой Мариенбурга перешел в лучший мир. И – странное дело – мертвому герою Тевтонский орден оказал те почести, в которых отказывал ему при жизни. Его бренные останки были погребены в мариенбургской часовне Святой Анны – усыпальнице Верховных магистров – рядом с прахом героя Танненберга Ульриха фон Юнгингена…
В 1430 г. скончался Великий Князь Литовский Витовт. В 1434 г. за Витовтом последовал в мир иной его двоюродный брат - польский король Владислав Ягелло (король, правление которого оказалось самым продолжительным в истории польской монархии). Ни один, ни другой не дожили до окончательного крушения власти ордена Девы Марии над Пруссией, но оба ясно сознавали, что своей победой над орденским войском при Танненберге создали для этого главную предпосылку.
Правда, 18 сентября 1454 г. знамена Тевтонского ордена Девы Марии стали свидетелями сокрушительного разгрома войск польского короля Казимира IV Ягеллончика (1447-1492) объединенной армией Тевтонского ордена под командованием…Генриха фон Плауэна в битве при Конице. Этот Генрих фон Плауэн был тезкой, однофамильцем и родным племянником усопшего в 1413 г. Гохмейстера (и сам впоследствии, в 1467-1470 гг., являлся Верховным магистром Тевтонского ордена). В битве при Конице поляки потеряли только убитыми 3000 человек, в том числе королевских маршалка и канцлера, десятки воевод, рыцарей и шляхтичей. В руки «тевтонов» попало знамя Польского королевства (которое полякам на этот раз не удалось отбить обратно – в отличие от битвы при Танненберге)! Самому королю Казимиру пришлось искать спасения в бегстве. В руки орденских войск попала вся польская артиллерия и весь польский обоз - 4000 повозок с провиантом, казной и оружием…Случись это тяжелое поражение поляков сорока годами ранее, его можно было бы считать расплатой за Танненберг…Но теперь оно ничего не смогло изменить в неумолимом ходе истории…
В 1454 г. наемники, защищавшие Мариенбург от поляков и давно не получавшие причитавшееся им жалованье, взбунтовались и продали замковый комплекс полякам. Гохмейстер Людвиг фон Эрлихсгаузен (1450-1467) , ограбленный наемниками до нитки, был вынужден спасаться бегством из Мариенбурга, служившей на протяжении 148 лет резиденцией 17 Верховным магистрам Тевтонского ордена. Резиденцией Гохмейстеров стал Кенигсберг. По условиям подписанного в 1466 г. Второго Торуньского мирного договора ордену Девы Марии пришлось уступить Польше всю Восточную Пруссию.
Последний прусский Гохмейстер «тевтонов», Альбрехт фон Бранденбург из рода Гогенцоллернов (1511-1525) в 1525 г. преобразовал орденское государство в светское Прусское герцогство, вассальное по отношению к Польше. Цвета Тевтонского ордена – чернь и серебро (черный и белый) стали цветами нового светского государства, преобразованного впоследствии в королевство Пруссию.
Государство Тевтонского ордена в Ливонии (часто неточно именуемое у нас «Ливонским орденом») просуществовало до 1561 г.
Здесь конец и Господу нашему слава!
1226 год ознаменовал собой начало одного из важнейших периодов в истории Тевтонского ордена. Правивший на севере Польши (фактически утратившей государственное единство и распавшейся, к описываемому времени, на ряд отдельных владений) князь (именовавшийся немцами «герцогом») Конрад I Мазовецкий, правитель польских областей Мазовии (Мазовше) и Куявии и подданный Императора «Священной Римской Империи (германской нации)» Фридриха II Гогенштауфена (о чем историки нередко забывают), буквально изнемогавший в борьбе с язычниками-прус(с)ами, потерпев неудачу в нескольких организованных им против них Крестовых походах, обратился за помощью против прусов к Тевтонскому ордену.
Прусы - воинственное прибалтийское племя, родственное литовцам - на протяжении cтолетий вели успешные войны против славянских земель Польши, Поморья и Мазовии, каждый год разрушая там церкви и монастыри, сжигая села, города и угоняя в плен множество мирных жителей. В 1217 году, после неудачи очередного Крестового похода, организованного поляками по призыву назначенного епископом Пруссии Христиана, монаха ордена цистерцианцев (под чьим патронажем в свое время был учрежден орден храмовников-тамплиеров), прусские язычники в очередной раз огнем и мечом прошли все Поморье и всю Северную Польшу.
Только в Мазовии прусы, в ходе набегов, сожгли 250 церквей и 1000 деревень, убили около 20 000 и угнали в полон 5 000 жителей. Раздробленное и слабое польское государство в целом, а уж тем более Конрад Мазовецкий, были совершенно не способны сопротивляться прусам. Князь Конрад обещал вознаградить Тевтонский орден за военную помощь Кульмской (Хелминской) землей и всей территорией Пруссии (которую, правда, еще предстояло завоевать).
Папа римский санкционировал эту миссию, а римско-германский Император Фридрих II Гогенштауфен специальной буллой (так называемой «Золотой буллой Римини») даровал Верховному магистру тевтонов в Пруссии все права суверенного государя. Таким образом, Тевтонский орден на своих прусских землях не являлся ленником римско-германского Императора, получив полную автономию и избавившись от верховного владычества над собой «Священной Римской Империи германской нации».
В результате многолетней войны собравшимся со всей Европы крестоносцам под предводительством Тевтонского ордена удалось, наконец, покорить Пруссию. При этом вовсе не произошло никакого поголовного истребления прусского населения и замены его немецкими колонистами, как ошибочно полагают (а может быть - не столько полагают, сколько утверждают!) многие у нас и за рубежом.
Тевтонский орден вовсе не стремился к физическому уничтожению балтских племен (и тем более - славян). В его задачу входило обращение язычников в Христианскую веру, и это являлось как бы единственным оправданием всех его завоеваний. Большинство прусов, приняв (пусть и не всегда и не совсем добровольно) Святое Крещение и продолжало жить на старом месте, хотя и под новыми, христианскими, именами, в качестве арендаторов орденских земель или горожан, составляя вспомогательные дружины ордена Девы Марии в военное время - подобно «чуди» (эстонцам) в орденской Ливонии. Эти прусские слуги Тевтонского ордена (проживавшие частично в орденских замках, частично - в предоставленных им орденом на правах лена имениях, расположенных в сельской местности, именовались «витингами», «вейтингами» или «вайтингами».
Очень многие вожди туземцев принимали Христианство совершенно добровольно и активно участвовали в военных походах Тевтонского ордена. Орден Девы Марии весьма ценил их за верную службу и старался по достоинству вознаградить. Как правило, в качестве награды отличившимся неофитам предоставлялись земельные наделы, освобождение от податей и т.д. Поэтому с течением времени даже те из прусов, куршей, ливов, леттов, латгалов, земгалов (семигалов) и эстов, кто поначалу оказывал ордену активное сопротивление, постепенно смирялись с положением вещей и начинали ему служить. Поэтому немалую часть орденского войска составляли воины-балты, принявшие Христианство или склоняющиеся к его принятию.
В орденских хрониках историков Петра из Дусбурга, Иоанна (Иоганнеса, Иоганна) из Посильге, Николая (Николауса) из Ерошина и др. зафиксированы имена многих крещеных прусов, верно служивших делу ордена Девы Марии и своей кровью, пролитой на поле брани, засвидетельствовавших свою верность Христу и Верховному магистру - Глаппо, Стовмел, Конрад по прозванию Диавол, Мартин из Голина, Скуманд и многие другие прусские «витинги». В походах орденского войска «витинги» выступали под собственной хоругвью (баннером, или знаменем).
Аналогичные процессы происходили и в Ливонии, где «Воинству Христову» - рыцарям ордена меченосцев - оказывали активную поддержку, например, крестившийся вождь (король) угрофинского племени ливов (по которому завоеванная западными крестоносцами земля, собственно, и была названа Ливонией, хотя ливы отнюдь не являлись ее единственным туземным населением) Каупо и его сын, погибшие в бою с язычниками-эстами.
На военную службу крещеные союзники тевтонов из числа ливов и эстов (именовавшиеся в русских летописях «ливью» и «чудью») являлись в своем исконном вооружении. Конные прусские воины - «великие (большие) свободные» («вейтинги» или «витинги») - в сфероконических шлемах с кольчужной бармицей, кольчугах или пластинчатых (ламеллярных) панцирях (по-немецки: «платтенгарниш»; поэтому военная служба прусской знати Тевтонскому ордену именовалась «платтендинст»), с большими круглыми или каплевидными щитами, копьями, мечами или длинными боевыми тесаками (дюссаками). Пешие («малые свободные») - тоже в шлемах с бармицами, кольчужных рубахах, с круглыми щитами, копьями, сулицами (дротиками) и боевыми ножами (мечи стоили дорого и были не всякому по карману). Необходимо заметить, что вспомогательные контингенты орденских войск оказали немалое влияние на тактику боевых действий и даже на состав вооружения тевтонов в Прибалтике.
Многие элементы прибалтийского вооружения - например, дротики-сулицы, или легкие круглые прусские щиты, равно как и литовские щиты с вертикальным рельефным выступом посредине, со временем заняли полноправное место в комплексе военного оснащения воинов Тевтонского ордена Пресвятой Девы Марии в Пруссии и Прибалтике, придав ему неповторимый облик.
Так, в сражении при Танненберге (Грюнвальде) 15 июля 1410 года, если не решившем окончательно, то во многом предопределившем исход противоборства рыцарей Пресвятой Девы Марии с поляками и Литвой и судьбу Тевтонского ордена в Пруссии, даже многие рыцари отборного отряда орденского войска, атаковавшего польского короля Владислава, были, в отличие от противостоявших им поляков, вооружены не длинными (до 5 м) тяжелыми копьями, а именно облегченными короткими (до 2,5 м) сулицами (вследствие чего поляки из состава атакованной тевтонами Большой Королевской хоругви поначалу даже приняли их за литовцев).
На завоеванной многонациональными армиями крестоносцев во главе с тевтонами территории и сложилось самостоятельное орденское государство, просуществовавшее до начала XVI столетия.
При этом еще раз следует подчеркнуть, что братья-рыцари Тевтонского ордена составляли только отборные части и гарнизоны возводившихся на покоренных землях замков. Все крупные сражения с прусскими язычниками были выиграны крестоносцами, съезжавшимися на помощь тевтонам сначала из Польши и Северной Германии, а впоследствии - со всей германской метрополии, из нынешних Бельгии и Голландии, Франции и Англии.
В последующие десятилетия в среде европейского дворянства вошло в обычай получать посвящение в рыцари в Пруссии. В 1253 году литовский князь Миндовг (Миндаугас) при посредстве Тевтонского ордена крестился, получил от папы римского королевскую корону и назначил орденского священника Христиана католическим епископом всей Литвы. Миндовг позволил ордену Пресвятой Девы Марии основать комменду (орденский замок-монастырь) в своей резиденции, предоставил тевтонам полную свободу христианизации Жмуди (Самогитии или Жемайте, то есть Нижней Литвы), а в 1260 году завещал «Божьим дворянам» на случай, если останется бездетным, и Верхнюю Литву.
В папском Риме в описываемое время связывали с Тевтонским орденом большие надежды и далеко идущие планы - ему было поручено ни много ни мало - отвоевать Русь у татаро-монголов (вопреки инкриминируемой ордену Пресвятой Девы Марии некоторыми современными глубокомысленными виртуозами пера «нерушимой братской дружбе» с этими самыми татаро- монголами!). Впрочем, эти обширные планы были сорваны опустошительным вторжением татаро-монголов в Пруссию в 1259 году, поражением орденского войска в Жемайтии в 1260 году и вспыхнувшим вслед за тем «Великим восстанием» прусов (длившимся почти тридцать лет - до 1283 г.), осложненным изменой ренегата Миндовга Тевтонскому ордену (за вероломство Бог покарал Миндовга, вскоре павшего от рук мятежного князя Довмонта, бежавшего после убийства короля Литвы на Русь, крестившегося там и ставшего псковским князем под именем Тимофея).
Параллельно с постепенным упадком рыцарства в XV веке стал неудержимо нарастать и кризис в римско-католической церковной среде, приведший к Реформации и расколу Западной Европы по религиозному признаку. Тевтонский орден в Пруссии превратился в самостоятельное государство и одновременно укрепил свои позиции почти во всех европейских государствах, хотя размеры отдельных орденских провинций постоянно менялись.
Орденское государство играло важную роль в жизни не только Прибалтики, но и всей Восточной и Северной Европы, превратившись с течением времени (и не в последнюю очередь - благодаря прочному альянсу с Союзом Ганзейских торговых городов) в крупную военно-морскую державу на Балтике.
Так, при Верховном магистре Конраде фон Юнгингене флот Тевтонского ордена в союзе с Ганзой разгромил пиратов-витальеров (ликеделеров), долгие годы разбойничавших в Балтийском и Северном море и захватил их главную базу - г. Висби на острове Готланд. При брате и преемнике Конрада - Гохмейстере Ульрихе фон Юнгингене - флот тевтонских рыцарей совершил так называемый Северный морской поход - полярную морскую экспедицию в поисках таинственной земли Гипербореи (Туле, Фулы), расположенной, по старинным легендам на крайнем Севере (возможно, даже за Полярным кругом). Согласно характерным для Средневековья магическим воззрениям, за крайним арктическим барьером лежат неведомые страны, в которых жизненные процессы развиваются гораздо энергичней, нежели в нашей «земной глуши». Этот северный поход тевтонских рыцарей впоследствии нашел свое отражение в драме немецкого романтика Цахариаса (Захариаса) Вернера «Гиперборея». В драме Вернера Верховный магистр Ульрих фон Юнгинген произносит слова, позднее ставшие крылатыми:
«Наш путь во льдах! Полночное светило
Нам озарит цветущий материк».
О том, чем завершилась Северная экспедиция тевтонов, достоверных сведеннй не сохранилось. Скорее всего, рыцарственные мореплаватели погибли в арктических льдах. Хотя - кто знает? Но это так, к слову...
Важность положения, занимавшегося Верховным магистром, была связана не только с его должностью главы всего ордена Девы Марии, но и с значительными размерами находившихся в его непосредственном подчинении территорий. Все государства, в том числе и европейские, постоянно воевали друг с другом. Было бы странно, если бы войны обошли стороной государство Тевтонского ордена.
Между тем, литовские князья не раз становились союзниками тевтонских рыцарей в борьбе как со своими внутренними врагами (часто - собственными братьями и другими близкими родственниками), так и с врагами внешними. Так, например, в войске Великого князя Литовского Витовта (Витольда, а в крещении - Александра), сразившегося с войсками золотоордынского хана Едигея на реке Ворскле в 1399 г., сражался против ордынцев, наряду с дружинами западнорусских князей, польскими отрядами и татарами свергнутого с престола Едигеем золоттордынского хана Тохтамыша (того самого, что в 1382 г. сжег Москву), военный контингент Тевтонского ордена. Битва на Ворскле закончилась сокрушительным разгромом разноплеменной армии Витовта. В ней пали почти все его воеводы (в том числе знаменитый Дмитрий Боброк Волынец - «организатор победы» Великого князя Московского Дмитрия Донского над ордынским войском темника Мамая на Куликовом поле в 1380 г.)и большинство приведенных им на Ворсклу воинов, которым не помогло даже благословение самого папы римского, приравнявшего всех воинов Витовта (в том числе литовских язычников, западнорусских православных «схизматиков» и мусульман-татар! - к крестоносцам и даровавшего им отпущение грехов, как «мученикам, павшим в борьбе за Веру»). А сын Тохтамыша - хан Джелал-эд-дин («Саладин») - оставшись со своими татарами на литовской службе, сыграл весьма активную роль в Великой войне Литвы и Польши с Тевтонским орденом 1410-1411 гг. и, в частности, в их победе над тевтонскими рыцарями под Танненбергом (за это Витовт в 1411 г. посадил Джелал-эд-Дина на престол Золотой Орды - правда, ненадолго)... Но это так, к слову.
Окрепшие и объединившие свои силы Польша и Литва (после крещения последней у ордена Пресвятой Девы Марии исчез повод призывать крестоносцев со всей Европы воевать с язычниками) после ряда ведшихся с переменным успехом войн разгромили десятитысячное войско Тевтонского ордена под Танненбергом в 1410 году. С легкой руки польских летописцев это сражение у нас почему-то называют «битвой при Грюнвальде». Однако никакого «Грюнвальда» там не было и нет. Битва происходила между селениями Грюнфельде и Танненберг. Очередная загадка истории! Об этой битве написано уже так много, что мы ограничимся только самым главным.
Ливонский «ландмейстер» Конрад фон Фитингоф(ен), ссылаясь на сепаратный мирный договор, заключенный им с Великим князем Литовским Витовтом - союзником польского короля Владислава (в недавнем прошлом, до крещения - литвина Ягайло), не пришел на помощь своему Верховному магистру Ульриху фон Юнгингену. Формально Фитингофен был даже прав - Юнгинген вел войну с польско-литовским государством в своем качестве провинциального магистра Пруссии (эта должность исполнялась тевтонскими гохмейстерами с момента переноса орденской резиденции из Венеции в крепость Мариенбург на реке Ногате в 1309 году) - но сама возможность подобного дерзкого отказа свидетельствует о весьма далеко зашедшем процессе ослабления орденской дисциплины.
В роковой для тевтонов битве при Танненберге пали Гохмейстер брат Ульрих фон Юнгинген (почти ослепший к тому времени), орденский маршал Фридрих фон Валленрод (Валленроде, Валлероде, Вальроде), великий комтур Куно (Конрад) фон Лихтенштейн и почти все высшие должностные лица Тевтонского ордена, комтуры Торна (Иоганн фон Зайн), Меве (граф Иоганн фон Венде), Шлохау (Арнольд фон Баден), а также 203 из 250 участвовавших в сражении орденских «братьев-рыцарей» (всего в Пруссии по состоянию на 1410 год насчитывалось около 700 «белых плащей» - рыцарей Тевтонского ордена). Правда, многие историки утверждают, что речь в данном случае следует вести об общем числе «братьев» Тевтонского ордена, т.е. не только «братьях-рыцарях», но и о «братьях-сариантах» («услужающих братьях»), также являвшихся полноправными членами ордена и монахами, принесшими три обета (нестяжания, безбрачия и послушания), хотя и не дворянского происхождения. В-общем, «темна вода во облацех»...
Первоклассную орденскую крепость Мариенбург-на-Ногате, оборону которой взял на себя доблестным комтур Швеца граф Генрих фон Плауэн (избранный вскоре Верховным магистром), польско-литовской рати взять не удалось. Подоспевшее из ливонских владений ордена Девы Марии и из города Данцига подкрепление и болезни, вспыхнувшие в лагере осаждавших, заставили их снять осаду Мариенбурга.
Тем не менее, на Тевтонский орден, лишившийся части своих владений, была наложена победителями огромная контрибуция. Денег взять было негде - в частности, вследствие запрета иудеям проживать на орденских землях, в то время, как главный противник ордена Пресвятой Девы Марии - чрезвычайно гостеприимное к иудеям польско-литовское государство - «asylium judaeorum» - пользовалось у иудейских ростовщиков широчайшим кредитом. Между прочим, по старинному сказанию, первым польским королем был избран иудей Аврам Парховник (Порховник), вскоре, впрочем, уступивший корону Пясту - основателю древнейшей польской королевской династии! Не случайно в Средневековье о Польше была сложена следующая стихотворная поговорка:
«Clarum regnum Polonorum
Est caelum Nobiliorum,
Paradisum Judaeorum
Et infernum Rustiocorum»
или, в переводе на русский язык:
«Светлейшее королевство Польское
Есть царство небесное для знати,
Рай для иудеев
И ад для крестьян (поселян)».
А столица Литвы - город Вильна (по-русски: Вильно, по-литовски: Вильнюс), где располагался иудейский «Ваад (Совет) четырех земель, с полным на т о основанием именовался самими же иудеями «литовским Иерусалимом».
Но это так, к слову...
В результате всех перечисленных выше военно-политических и финансовых проблем, орден Девы Марии оказался настолько ослаблен, что против него взбунтовались его же собственные подданные- немецкого происхождения! - горожане и - самое главное! - рыцари-вассалы ордена (основавшие еще до танненбергского разгрома тайный «Союз ящериц», стремившийся к свержению орденской власти), объединившиеся с другими сословиями орденского государства, в т.ч. с мятежным бюргерским «Союзом городов», в так называемый «Прусский союз», взявшие изменой большинство орденских замков и призвавшие на помощь польского короля.
Неверные вассалы Тевтонского ордена, во главе которых встали рыцарь Ганс фон Байзен и его младший брат Штибор (Стибор), стремились заменить для себя твердую орденскую власть польско-литовский «шляхетной вольностью». Горожане восстали, поскольку были недовольны возросшими поборами, необходимыми для выплаты польско-литовскому государству контрибуции, и недопущением их к управлению государственными делами (когда же Гохмейстер Генрих фон Плауэн, спаситель Мариенбурга в 1410 г., попытался удовлетворить их требования и привлечь бюргеров к управлению государством, он столкнулся с «непримиримой оппозицией» в лице орденских рыцарей, отстранивших его от власти и заточивших в узилище).
Через много лет после смерти фон Плауэна бренные останки мариенбургского героя были перенесены в Мариенбург и похоронены в часовне святой Анны рядом с останками героя Танненберга Ульриха фон Юнгингена.
Однако обрести вечный покой в Мариенбурге его защитнику все-таки не пришлось. В 2007 г., судя по сообщениям в польской и немецкой прессе, польские археологи обнаружили в крипте собора г. Квидзина (древнего Мариенвердера) прах нескольких сановников Тевтонского ордена (судя по сохранившимся на скелетах остаткам дорогих шелковых тканей и аксессуарам (застежкам и т.д) из драгоценных металлов. В результате антропологических анализов и анализа ДНК археологи пришли к мнению, что три скелета из числа найденных в крипте принадлежали Верховным магистрам ордена Девы Марии - Вернеру фон Орзельну (1324-1330), Лудольфу Кёнигу (1342-1345) и...Генриху фон Плауэну (1410-1413)...
Для борьбы с восставшими, составлявшими до сих пор основную военную силу Тевтонского ордена, Верховный магистр уже не мог призвать на помощь иноземных крестоносцев, готовых обнажить меч только против язычников, но уж никак не против своих собратьев по Вере, да еще и вчерашних орденских вассалов! Пришлось прибегнуть к помощи наемников, которые стоили немалых денег (особенно с учетом бушевавших в Европе Гуситских войн и Столетней войны, пожиравших все имевшиеся в наличии людские ресурсы). Из-за постоянной нехватки наемных воинв цены на их услуги непрерывно росли. В результате орденская казна была окончательно опустошена. Тогда наемники, главным образом моравяне, силезцы и чехи, оборонявшие орденскую столицу Мариенбург-на-Ногате, в связи с задержкой выплаты им жалования, за деньги открыли ворота полякам. Войны со взбунтовавшимися подданными и польско-литовским государством осложнялись вторжениями на орденские земли войск еретиков-гуситов - «страха и ужаса» всей тогдашней Центральной и Западной Европы.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
БОЕВАЯ ПЕСНЯ БРАТЬЕВ ОРДЕНА ПРЕСВЯТОЙ ДЕВЫ МАРИИ ТЕВТОНСКОЙ
Оригинальный немецкий текст этой тевтонской орденской песни-псалма, сочиненной в XIII веке, мы даем в том виде, в каком она вошла в так называемый «Глогауский песенник (нем.: Глогауэр Лидербух)», датируемый 1480 годом:
Christ ist erstanden
Von der Marter alle.
Des solln wir alle froh sein,
Christ will unser Trost sein.
Kyrieleis.
Waer er nicht erstanden,
So waer die Welt vergangen,
Seit dass er erstanden ist,
So lobn wir den Vater Jesu Christ.
Kyriеleis.
Halleluja,
Halleluja,
Halleluja.
Des solln wir alle froh sein,
Christ will unser Trost sein -
Кyrieleis.
Перевод на русский язык:
Христос Воскресе
После всех мучений.
Мы все должны возрадоваться этому,
Христос станет нашим утешением.
Кирие элейсон (греч.: Господи, помилуй)!
Если бы он не воскрес,
То мир бы перестал существовать.
С тех пор, как Он воскрес,
Мы хвалим Отца Иисуса Христа.
Кирие элейсон!
Аллилуия (Хвалите Бога),
Аллилуия,
Аллилуия!
Мы все должны возрадоваться этому,
Христос станет нашим утешением!
Кирие элейсон!
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
РЫЦАРСКИЕ ОРДЕНЫ В ПРИБАЛТИКЕ ДО ПРИХОДА ТУДА ТЕВТОНСКОГО ОРДЕНА СВЯТОЙ ДЕВЫ МАРИИ
1.Зачин.
Когда «братья» духовно-рыцарского (военно-монашеского) Тевтонского ордена Святой Девы Марии в 1230 г. прибыли в Прибалтику, там уже действовали два других, небольших, духовно-рыцарских ордена – орден братьев-рыцарей Калатравы (испанский по происхождению) и духовно-рыцарский Добринский (Добжинский) орден. На территории Ливонии (нынешних Эстонии и Латвии) уже существовало государство ордена братьев-меченосцев.
2.Орден Калатравы.
Основателем духовно-рыцарского ордена Калатравы был аббат (настоятель) одного из монастырей духовного (монашеского) ордена цистерцианцев (Сито) Раймонд (Рамон) де Серра(т). В 1158 г. учрежденному им военно-духовному братству была передана духовно-рыцарским орденом тамплиеров (храмовников) крепость Калатрава (Калаат Раваа), которую тамплиеры оказались не в состоянии защищать от испанских мусульман (мавров). Калатрава на 41 год стала штаб-квартирой нового братства и резиденцией его главы. В 1164 г. папа римский Александр III утвердил принятый орденом Калатравы устав цистерцианцев (адаптированный, с учетом военно-духовного характера нового братства). В 1187 г. орден Калатравы был официально присоединен к ордену цистерцианцев и подчинен цистерцианскому аббатству Монмонд. С 1197 г., после временного захвата маврами Калатравы, рыцари-монахи перенесли свою штаб-квартиру в другую крепость, Сальватьерру, по которой их братство получило свое второе название - Орден Сальватьерры. Орден Калатравы-Сальватьерры занимался, главным образом, борьбой с маврами на территории Иберийского (Пиренейского) полуострова, однако в 1224 г. конвент (состоявшая обычно из 12 человек монашеская община) «братьев» этого испанского рыцарского ордена выстроил замок на стратегически важной высоте Тимау близ Меве (по-польски: Гнева) в нижнем течении р. Вислы. Перед рыцарями Калатравы была поставлена задача оборонять Помереллию (восточную часть польского Поморья) от набегов прусских язычников из соседней Пруссии (еще не подвергнутой христианизации). Вероятно, этот филиал испанского ордена был первоначально подчинен Оливскому монастырю ордена цистерцианцев, расположенному близ г. Данцига (по-польски: Гданьска). Однако вскоре после прибытия «братьев-рыцарей» ордена Калатравы на новый театр военных действий прусские язычники сожгли Оливский монастырь цистерцианцев в ходе очередного набега (или «наезда», как любили выражаться поляки). .
Существование Тимауского конвента рыцарей Калатравы засвидетельствовано хронистами до 1230 г. Их облачение было аналогично облачению монахов-цистерцианцев и «братьев» военно-монашеского ордена тамплиеров (также учрежденного в свое время под эгидой Цистерцианского ордена): длинный белый кафтан и длинный белый плащ (мантия). Это «церковное» или «конвентуальное» облачение «братья» ордена Калатравы носили в мирное время. В период военных действий они надевали поверх доспехов белое полукафтанье-сюрко (налатник). На облачении «братья» Калатравы носили герб своего ордена – красный «лилиевидный» крест (прямой равносторонний крест с геральдическими лилиями на концах лучей), в основе которого лежал первоначальный прямой красный крест ордена тамплиеров.
3.Орден ливонских «братьев-меченосцев».
В 1202 г. монах ордена цистерцианцев Теодерих (Теодорих, Тидрек, Дитрих) Трейденский (по-латышски: Турайдский), впоследствии – аббат основанного в устье Западной Двины (по- немецки: Дины или Дюны, по-латышски: Даугавы) цистерцианского монастыря, основал (с благословения папы римского) военно-монашеский орден братьев воинства (рыцарства) Христова (лат: fraters militiae Christi). Братья-рыцари нового ордена скопировали свой устав с устава ордена храмовников-тамплиеров (также учрежденного – как нам уже известно - в свое время под эгидой Цистерцианского ордена). Да и название его – «братья воинства (рыцарства) Христова» весьма напоминало исконное официальное название ордена тамплиеров – «бедные рыцари (спутники) Христа и Храма Соломонова». Члены ордена меченосцев, тесно связанного с ганзейским торговым городом Любеком, происходили, главным образом, из областей Нижней Германии. Подобно братству тамплиеров, братство меченосцев было учреждено в качестве чисто военного (рыцарского) ордена, в круг их уставных задач не входила странноприимная (госпитальерская) деятельность, т.е. уход за больными и убогими (в отличие, например, от уставных задач членов ордена Святого Иоанна или Тевтонского ордена Святой Девы Марии). К 1236 г. орден братьев-меченосцев (именовавшийся часто для краткости «орденом Меча») поставил под свой контроль примерно половину всех христианизированных областей Ливонии (Лифляндии), Эстонии (Эстляндии) и Куронии (Курляндии). На этой территории братья-меченосцы пользовались всеми светскими правами сюзерена (хотя и «коллективного»), получившими от папского престола (римской курии) официальное подтверждение всех прав владения завоеванными областями. Местные епископы не пользовались на территориях, принадлежавших ордену меченосцев. Никакими привилегиями или особыми правами. Другая половина Ливонии, Эстонии и Куронии находилась во владении целого ряда монастырей, епископа Риги (самочинно именовавшего себя «епископом Ливонии») и ганзейского города Риги.
В 1233 г. папский легат (посланник) Балдуин сделал попытку объединить все христианизированные территории Восточной Прибалтики в рамках единого церковного государства, подчиненного непосредственно папе. Однако меченосцы воспротивились этому плану римской курии. Разгорелась война. Вооруженные силы, мобилизованные папским легатом, были разбиты войсками ордена меченосцев в битве при горе Домберг в Ревеле (Таллинне). В ответ разгневанный папа отлучил строптивый орден от церкви. Однако вскоре меченосцы, согласившиеся расстаться в пользу церкви с частью своих владений, были реабилитированы и папское отлучение снято с их ордена. Большую часть своих территорий ордену Меча все же удалось сохранить за собой.
Члены ордена Меча подразделялись на три категории (сословия или чина):
1) «братья-рыцари» (нем.: риттербрюдер, Ritterbrueder);
2) «услужающие братья» (нем.: диненде брюдер; dienende Brueder, или просто: динеры, Diener)
3) «братья-священники» («братья-клирики», нем.: «пристербрюдер», Priesterbrueder).
Орденское облачение меченосцев было почти полной копией облачению тамплиеров. «Братья-рыцари» ордена меченосцев носили в мирное время длинный белый кафтан, а поверх него – длинный белый «господский плащ» (нем.: «герренрок», Herrenrock). В военное время они надевали поверх доспехов белое полукафтанье-налатник (по-немецки: «ваффенрок», Waffenrock или «ваппенрок», Wappenrock): «Услужающие братья» ордена Меча (незнатного происхождения) носили кафтаны, плащи и налатники серого или коричневого цвета (как и «услужающие братья» ордена тамплиеров). Эмблема «братьев-меченосцев» (также происходившая от тамплиерской) представляла собой красный «храмовнический» крест, а под ним – красный меч острием вниз (по которому их, собственно, и прозвали «меченосцами»).
Следует подчеркнуть, что в бою «братья-меченосцы» (как и «братья» других военно-монашеских орденов), скорее всего, носили поверх доспехов только налатники-полукафтанья (но не плащи и не кафтаны).
Представители третьего «чина» ордена Меча – «братья-священники» - носили длинные белые кафтаны с орденской эмблемой, но не носили белых орденских плащей (в отличие, например, от «братьев-священников» Тевтонского ордена Святой Девы Марии).
Ежегодно в Ливонию съезжались крестоносцы-«паломники» («пилигримы»). Без этих контингентов «интернационалистов» орден Меча не мог бы успешно воевать с язычниками. Однако часть «пилигримов» присоединялась не к орденскому войску, а к войскам епископа Риги. К 1224 г. меченосцы, наряду с целым рядом небольших укреплений, воздвигли пять орденских замков-бургов. В каждом орденском замке (являвшемся одновременно и монастырем) имелся конвент (монастырская братия) в составе 12 «братьев-рыцарей» и гарнизона (состоявшего из «услужающих братьев», светских вассалов ордена, а также наемных воинов, служивших за жалованье, но не являвшихся членами ордена).
В 1214 г. собственное войско ордена меченосцев (без учета «пилигримов») состояло из 400 немецких рыцарей, вооруженных слуг (кнехтов) и стрелков из арбалета (баллистариев). Вспомогательные войска ордена Меча состояли из 1300 латышских (леттских и ливских) воинов, проживавших на орденских землях, предоставленных ими на условиях военной службы. Кроме того, в случае необходимости, созывалось ополчение зависимых от ордена местных крестьян, в обычное время обязанных ему только натуральным оброком и различными повинностями, но не воинской службой.
В 1227-1236 гг. число «братьев-рыцарей» ордена Меча колебалось от 110 до 180. Они составляли тяжеловооруженное ядро орденского войска и занимали важнейшие военные и административные должности. Точные данные о числе «услужающих братьев» и наемных воинов-кнехтов ордена меченосцев отсутствуют. По состоянию на 1230 г. орден Меча был в состоянии в случае войны мобилизовать из числа населения принадлежавших ему земель до 5000 легковооруженных крещеных ливов, леттов и эстов (эстонцев).
Вспыхнувшее в 1223 г. Великое восстание эстонцев против власти ордена Меча причинило огромный урон его живой силе, конскому составу, замкам и оружейным складам. В 1224 г. меченосцам, при помощи прибывшего к ним на помощь большого войска крестоносцев-«интернационалистов», все же удалось подчинить непокорных эстонцев. В последующие годы ордену Меча удалось восстановить разрушенное. Однако в 1236 г. объединенное войско «братьев-меченосцев», западных крестоносцев-католиков и православных псковичей было разгромлено литовскими язычниками в болотистой местности близ Саулена (или Саулы) – то ли в северной Литве, то ли на территории Земгалии (части сегодняшней Латвии), еще не окрещенной к тому времени. В Сауленской битве пали 50-60 «братьев-рыцарей» ордена Меча, в десять раз больше «услужающих братьев» и наемников и почти все заезжие крестоносцы (из 200 псковских воинов уцелел только каждый десятый). Таким образом, разом было уничтожено не меньше половины членов ордена меченосцев, и в том числе глава их ордена – «геермейстер» (войсковой магистр) Фолькевин (Волкевин, Волквин, Фолкуин) фон Винтерштеттен.
Уцелевшие «братья-меченосцы» были вынуждены (хотя и очень неохотно) вступить в более сильный и многочисленный Тевтонский орден Святой Девы Марии.
4.Добринский орден.
После того как примерно в 1200 г. монахи Цистерцианского ордена начали свою миссионерскую (проповедническую) деятельность в языческой Пруссии), в цистерцианец Христиан был в 1215 г. избран в Риме епископом Пруссии. Один из обратившихся в христианскую веру знатный прусс даровал ему область Лёбау (Лобау), постоянно подвергавшуюся набегам прусских язычников. Христиан пожаловался в Рим и в 1217 г. получил от папы дозволение организовать против нехристей Крестовый поход. Но в ходе трех походов - 1218, 1222 и 1223 гг. - войскам крестоносцев (в основном из Польши и Германии) так и не удалось покорить прусских язычников.
На встрече епископа Пруссии Христиана с польским князем Мазовии и Куявии Конрадом (чьи расположенные на северо-востоке Польши земли жестоко страдали от прусских набегов) и с епископом Плоцка Гюнтером было решено учредить духовно-рыцарский орден, аналогичный ордену «братьев-меченосцев», действовавшему в Ливонии. Свои услуги предложили почтенный муж по имени Бруно, Брун или Брунон (ставший впоследствии мейстером, или магистром, т.е. главой нового ордена) с 14 спутниками. Все они были признаны годными к выполнению поставленной задачи.
В 1228 г. состоялось учреждение нового ордена. Большинство вступивших в него рыцарей были родом из германских областей Вестфалии и Мекленбурга, а также с Нижней Эльбы. Официальное название ордена звучало так: «Братья воинства (рыцарства) Христова в Ливонии против прутенов (пруссов)», или «Братия Ливонского воинства (рыцарства) Христа против пруссов», по-латыни: «fraters militiе Christi de Livonia contra Prutenos». В последующие годы рыцари этого ордена были известны и под другими названиями: «Воины (рыцари) Христовы в Пруссии» (по-латыни: «milites Christi de Prussia») и «Воины (рыцари) Христовы братья из Добрина» (по-лдатыни: milites Christi fraters de Dobrin).
Названия «бртатья из Добрина» происходило от замка Добрин (по-польски: Добжин), построенного князем Конрадом Мазовецким на северном берегу р. Вислы для нового ордена. Кроме замка, «добринские братья» получили от князя Мазовии во владение территорию между Вислой, Хелменицей, Каменицей и прусской границей, а также владения епископа Плоцкого. Территория, отведенная ордену, получила название «Добринской земли»). К 1235 г. новому ордену удалось замирить Добринскую землю настолько, что в ее северной части начали селиться колонисты, а вокруг замка Добрин возник небольшой одноименный город. Однако успешная деятельность Тевтонского ордена Святой Девы Марии, приглашенного тем же Конрадом Мазовнцким, на Висле, делала роль Добринского ордена (да и упоминавшегося выше филиала ордена Калатравы) все менее важной в деле борьбы с прусскими язычниками. В 1235 г. епископ Плоцкий под нажимом тевтонских рыцарей своей официальной грамотой инкорпорировал (включил) Добринский орден в состав Тевтонского ордена Святой Девы Марии.
Невзирая на противодействие «добринских братьев» этому решению, инкорпорация была признана папским престолом. Добринские «братья-рыцари» покинули свою резиденцию – замок и город Добрин – и в 1237 г. были переселены князем Мазовецким и Куявским Конрадом в принадлежавший ему замок и город Дрогичин, расположенный на границе его владений с западнорусским Галицким княжеством. Добринские рыцари обязались оказывать князю Конраду военную поддержку в походах против пруссов и «других врагов христианской веры». Однако «братья из Добрина» не смогли долго продержаться в отведенном им «треугольнике» между Мазовией, Галицким княжеством и землями воинственного литовского языческого племени ятвингов (именуемых в тогдашних русских летописях «ятвягами»).
Уже в 1238 г. они были изгнаны западнорусским князем Даниилом Галицким. Возвращение некоторых «добринских братьев» в Мекленбург и вступление других «добринцев» около 1240 г. в Тевтонский орден (или в Орден Святого Иоанна) положило конец существованию их ордена.
«Братья из Добрина» жили и одевались в соответствии с уставом «братьев-меченосцев». Считается, что их белые облачения были украшены красным изображением меча острием вниз, над которым была расположена красная звезда, о числе лучей (да и о цвете) которой до сих пор идут нескончаемые споры между историками.
Добринский орден всегда был малочисленным (15 «братьев-рыцарей» плюс 150 «услужающих братьев» и вооруженных воинов на службе ордена).
Здесь конец и Господу нашему слава!
Здесь конец и Господу нашему слава!
Из истории тевтонов
© Copyright: Вольфганг Акунов, 2011
Свидетельство о публикации №211071400591
Свидетельство о публикации №211071400591
Рецензии