Пепел горящей души

Все закончилось, когда мы перестали нуждаться во вранье.
Точнее, я перестала. Не буду лукавить, мне оно было необходимо гораздо больше. Иногда
так хотелось услышать эту сладостную, лестную речь, полностью расходящуюся с
действительностью. Изредка ты сам пытался поверить в то, что говоришь, но твое
безупречное чувство правды и неприятие лжи торжествовали над минутами слабости и веры в
иную реальность.
Ты как-то задал один единственный вопрос, который я и сейчас помню наизусть: каждое
слово, даже каждый знак препинания, поставленный в этом маленьком сообщении. Думаю, в тот
момент ты хотел услышать ответ. Хотел, чтобы я открыла тебе то, что ты не в состоянии
был вообразить, мое собственное, пусть и абсурдное для тебя, представление. Тогда я не
смогла ответить тебе на вопрос, о чем я до сих пор жалею. Наверное, я сама даже
посчитала мои "фантазии" столь несбыточными и сказочными, что не нашла в себе сил,
рассказать тебе о них. Возможно, тогда и был один из решающих моментов. Для тебя, для
меня, для... нас.
Ты не можешь представить, как сильно я себя корю за то, что порой молчала, когда надо
было говорить то, что велела душа. Хотя я и была с тобой всегда искренна. А сама... Я не
могла примириться с твоей искренностью. А ведь порой ты был слишком противоречив для
этого понятия.
Холодное сердце и здравый разум - две твои неотъемлемые составляющие, которые я любила и
ненавидела с одинаковой силой, как, наверное, и множество других частиц твоей души. Я
тебя превозносила внутри себя, а где-то в самой глубине души корила за то же самое.
Во мне тоже было много противоречий.
Два противоречивых гордеца, которые не могли пройти по одному мосту понимания, а каждый
раз лишь по крупице его разрушали, оставляя только призрачные нити, за которые так
хотелось ухватиться, чтобы не разрушить окончательно эту хрупкую субстанцию. Да и
хвататься за последнюю надежду хотел лишь один из нас...
Ты говорил всегда прямо, напролом, не боялся задеть меня, скорее, потому что не
близкого человека не жалко ранить. С твоей стороны, конечно, все смотрелось совсем
иначе: любитель правды глаголил ту самую истину, на которую человек не в праве
обижаться.
Я искренне всегда считала... да и считаю... тебя человеком исключительно честным,
откровенным, открытым, взыскующим правды и называющим все своими именами, несмотря на
то, что зачастую не хотелось это принимать и осознавать. Я всеми силами сопротивлялась
собственному здравомыслию, которое громко, во все горло, душераздирающе кричало, что
пора, наконец, заставить снять с себя эту туманную пелену, воссозданую своими же руками,
мыслями, а иногда и твоими порывами... верю все же искренними.
Говорят же, что глаза не могут лгать. Я верю, что это правда, и когда-то в твоих глазах
я имела счастье наблюдать подлинный интерес, внимательность, а может даже нежность.
Не помню, говорила ли я тебе хоть раз, но я очень люблю твою улыбку. Нет, не ту, которая
периодически мелькает на твоем лице, когда что-то обыденное смешит тебя, и после ты
разражаешься заразительным немного низким по тембру хохотом. Я люблю другую. У тебя на
лице я видела ее всего лишь несколько раз, но и этого хватило, чтобы она навсегда
запечатлилась в моей памяти, как редкое чудо в твоем исполнении. В этот момент улыбаются
твои глаза, в которые я так люблю смотреть, в которых я видела совсем не то, что
замечают другие: твою собственную небывалую глубину. В этот момент твоя внутренняя
улыбка лишь чуть-чуть трогает губы, которые выражают и некоторую усмешку, и задор, и
просто довольство чем бы то ни было. Но ты меня сейчас, скорее всего, не поймешь,
ведь ты не видишь себя со стороны, тем более моими глазами.
Я очень боюсь потерять это дорогое для меня воспоминание, постоянно стараюсь
возобновлять и воспроизводить его внутри сознания, которое только в такие моменты
наполняется необъяснимым теплом.
Этот образ зажигает нечто подобное костру души. Когда вокруг сгущается совсем
непробудная тьма, маленький огонек жизни начинает зиждиться где-то вдали, и постепенно
добавляя маленькие крупицы самых дорогих воспоминаний, разбавляя все это приправой
огорчений, которые с треском отскакивают от маленького огонька, разлетаясь на сотни
искр, спеша исчезнуть из этого чистилища памяти, огонь разгорается все сильней...
Но, как и любому пламени, ему суждено рано или поздно медленно и постепенно угаснуть,
потухнуть навсегда, оставив за собой лишь пепел горящей души.
Наверное, когда-то внутри меня сгорит все, что я когда чувствовала к тебе... чувствую к
тебе. Но не сейчас. Не в этот раз.
Пока я остаюсь верна своей вере в постоянство памяти...