Гобелен 5

Утро встретило нас проливным дождём, продолжавшимся весь день. Дождь ограничил наши передвижения, и большую часть дня я, графиня и госпожа Плишек провели в уютной гостиной. Князь, несмотря на непогоду, куда-то отправился, и я заметил, что Марианна то и дело прислушивается к голосам слуг в холле, стараясь угадать возвращение хозяина замка. Я обратил внимание, также, и на бледность графини. На мои осторожные расспросы она отвечала, что провела на удивление спокойную ночь.
- Спала, как младенец, до самого утра, - со слабой улыбкой на губах, но при этом очень сухо проговорила графиня. – Я благодарна вам, господин Беркеши, за беспокойство о моём самочувствии, но, уверяю вас, я никогда не чувствовала себя лучше.
Снова этот отстранённый тон и явный намёк на то, что я вмешиваюсь не в свои дела. Не пытаясь больше навязать графине своё общество, я занялся своими документами, а после обеда остался в комнате, где написал подробнейший отчёт Отто Фрабишу. Вызвав звонком Ёзефа, я спросил его, с кем можно отправить письмо.
- Его светлость завтра посылает Ирвина в город. Дайте мне ваше письмо, и я накажу мальчишке, чтобы он доставил его на почту, - ответил старик. Я отдал письмо, и направился в столовую.
За ужином повторилась вчерашняя история. Князь развлекал дам, угощал их ликёром, а потом мы с князем пили коньяк и долго беседовали. Князь был поистине любезен, и это насторожило меня, ведь, насколько я успел заметить, моё присутствие было неприятно его светлости. Что же заставляло быть столь внимательным к простому поверенному такого знатного вельможу?
Ночь я провёл в размышлениях. Что есть у меня? Подслушанный разговор князя с экономкой. Но говорили ли они о графине? Я не знал. Нарочитая любезность князя и его затаённая насмешка в отношении меня? Но и этому можно найти объяснение. Князь, возможно, заметил мои чувства к графине. Что же ещё? Странный сон графини, её ночной кошмар, связанный с гобеленом на стене. Её безотчётный страх. Непонятное поведение жителей деревни, сумасшедшая девушка Ванда, странный склеп с двумя могилами. Всё это никак не увязывалось в единое целое. Что-то очень важное ускользнуло от меня, и я никак не мог понять, что.
Сон сморил меня перед самым рассветом. Утром я выглянул в окно, и увидел, что окрестности замка покрыты снегом. Видимо, ночью дождь перешёл в снег. Тот валил и сейчас крупными частыми хлопьями. Похоже, непогода затянется надолго.
Я спустился вниз и обнаружил в холле князя вместе с Ирвином.
- Доброе утро, ваша светлость! – я заметил в руках князя моё письмо, и мне показалось, что конверт вскрывали. Я почувствовал немалое удовлетворение, ведь мой отчёт был составлен так, что князь ничего не понял бы в юридических терминах. Видимо, владелец замка провёл весьма познавательную ночь.
- А, господин Беркеши! – князь натянуто улыбнулся, судорожно сжимая конверт. – Вот, посылаю Ирвина в город. Ваше письмо он тоже доставит, можете не беспокоиться.
- Похоже, снег собрался идти долго, - я с невинным видом смотрел на князя, делая вид, что не замечаю его смятения. Ирвин переводил взгляд с меня на хозяина, ничего не понимая. Наконец, князь сунул ему письмо в руку, и парень поспешно спрятал его за пазуху.
- Ступай! – велел ему князь, и Ирвин поспешил покинуть холл.
- Как же ваш слуга доберётся до города в такую непогоду?
- О, не беспокойтесь, с ним ничего не случится. Здесь, в деревне, живёт его отец. Они отправятся вместе.
- Какое-то срочное дело? – как бы, между прочим, поинтересовался я.
- Да, - небрежно бросил князь, и я уловил в его голосе некую насмешку. – Он должен привезти подарки к свадьбе для графини.
- К свадьбе? – я постарался, чтобы голос мой не выдал охватившие меня смятение и растерянность.
- Да, сегодня утром мы с Марианной решили, что незачем откладывать венчание, и как только Ирвин привезёт из города всё необходимое, мы сочетаемся браком.
- Это решение кажется мне несколько поспешным,  – я всё ещё на что-то надеялся.
- Когда между двумя людьми возникает чувство, - высокопарным тоном изрёк князь, - нет смысла откладывать желанное событие. В этом вопросе мы с графиней пришли к полному взаимопониманию, - и, одарив меня снисходительной улыбкой, князь направился по лестнице наверх.
Не буду описывать, что творилось со мной после его ухода. Казалось, все мои надежды рухнули. К тому же, я чувствовал, что, как только графиня станет княгиней, мне тут же вежливо предлежат покинуть замок, и тогда та миссия, ради которой я прибыл в Поживанию останется не выполненной. 
Полный неприятных мыслей, я вошёл в столовую, где бледность графини вновь поразила меня. Она казалась утомлённой и какой-то обескровленной. Именно обескровленной. Щёки её были столь бледны, что даже намёка на румянец не было. Под глазами залегли лёгкие тени. Она вяло ковыряла вилкой кусочки в своей тарелке, двигая рукой так медленно, словно ещё не до конца проснулась. На моё приветствие графиня едва кивнула головой, не поднимая глаз от тарелки.
- Вы опоздали к завтраку, Стефан, - госпожа Вильгельмина, напротив, была оживлена и выглядела как нельзя более здоровой.
- Я отправлял почту, - кратко ответил я, не спуская глаз с Марианны. Её отрешённость сильно озадачила меня, и, признаюсь, напугала.
- А князя вы не видели? – поинтересовалась госпожа Плишек.
- Мы встретились с ним в холле, - я уселся за свой прибор и положил себе несколько ломтей ветчины. Графиня при этих моих словах подняла на меня взгляд. – Его светлость сообщил мне, что дата венчания передвинута, и бракосочетание состоится со дня на день.
- Это верно, Марианна? – изумлённо воскликнула компаньонка графини.
- Да, - ответила та, - князь так хочет…
- А чего хотите вы, сударыня? – я открыто посмотрел прямо в лицо Марианны, и увидел на нём странное выражение.
- Я? – она немного помолчала. – Что ж, это должно произойти рано или поздно. Так не всё ли равно?
Госпожа Плишек готова была разразиться тирадой, но я предостерегающе посмотрел на неё, и женщина сдержалась.
- Я не слышу в вашем голосе особой радости, - осторожно проговорил я, - вы и в самом деле хотите стать супругой князя, графиня?
- Д-да, - она на миг запнулась, а затем бесцветным голосом продолжила, - видимо, мы ошибались на счёт князя. Он достойный человек, и у меня нет причин отказывать ему.
- А как же?.. – я не договорил, но Марианна прекрасно поняла меня. На щеках её проступили два красных лихорадочных пятна, она выпрямилась и холодно проговорила:
- Я спрашивала князя о тех событиях, на которые вы мне намекаете, господин Беркеши, и она дал мне вполне исчерпывающие объяснения.
- Но…
- Я верю моему будущему супругу, и довольно об этом, - с гневными нотками оборвала меня она. После столь решительного отпора мне не оставалось ничего, как только приняться за завтрак. Госпожа Вильгельмина, за что я ей был несказанно благодарен, не проронила ни слова во время этой тягостной сцены, и лишь после того, как графиня покинула нас, сердито проговорила:
- Я ничего не понимаю, Стефан. Что происходит?
- Я и сам ничего не могу понять. Эта увлечённость князем может быть объяснена – он привлекательный мужчина и интересный собеседник. Но стремление его как можно скорее осуществить брак настораживает меня. К тому же, графиня выглядит… - я помялся в поисках подходящего слова, - … нездоровой.
- Я утром пыталась расспросить её, но она ответила, что прекрасно провела ночь.
- Так же она сказала мне и вчера, - я отодвинул тарелку  и поднялся. – У нас нет оснований, чтобы воспрепятствовать этому браку. И если графиня сама не откажется от него по веским причинам, мы не сможем помешать ей выйти замуж за князя.
- Я боюсь за неё, Стафан, - госпожа Плишек в волнении сжимала и разжимала пальцы.
- Я тоже. Но нам остаётся лишь уповать на лучшее.
- Как, вы ничего не будете предпринимать? – изумлённо спросила она. Я же показал ей глазами на приоткрытую дверь столовой. В самом начале нашего разговора мне показалось, что за ней мелькнула какая-то тень.
- Нет, я уважаю решение графини, и вижу, что ей ничто не угрожает, - нарочито спокойным голосом произнёс я, глаза же госпожи Плишек выразили понимание, и она едва заметно кивнула мне.
- Что ж, в этом случае и мне беспокоиться не о чем.
После этого нам оставалось лишь разойтись и заняться каждому своим делом.

Часам к четырём снегопад прекратился, и я, одевшись потеплее, вышел из замка во двор. Ёзеф, вооружившись огромной деревянной лопатой, расчищал снег. Я заметил у стены вторую такую же лопату и, взяв её, принялся помогать.
- Что вы, господин поверенный, не господское это дело, - попытался протестовать старик.
- Я не боюсь работы, Ёзеф, - отозвался я. – Мне порядком надоело сидеть в замке. А тут свежий воздух, снег.
Некоторое время мы молча махали лопатами.
- А что, Ирвин скоро вернётся? – поинтересовался я.
- До города дня два пути, столько же назад, да там день, - охотно отвечал слуга. – К концу недели вернётся. Правда, если на перевале метёт, может и подзадержаться.
«Так, значит, у меня всего пять дней» - подумал я.
- Хотя, может и подольше задержится в этот раз, - добавил старик.
- Это почему же?
- Так ведь горничная госпожи графини  затосковала сильно по дому, и его светлость домой её отправили. Так что Ирвин пока девчонку-то не отвезёт, не вернётся.
- Графиня отпустила свою горничную? – я поднял на старика глаза.
- И чего. Она только хныкала да жаловалась. То ей холодно, то поговорить не с кем. А уж приглядеть за молодой госпожой будет кому. Магда вон, да и из деревни можно молодуху какую взять.
Мне очень не понравилось, что князь отослал Агнешку. По правде говоря, с нашего приезда в замок я видел девушку всего несколько раз, и вид у неё был всё время испуганный. На ум мне почему-то пришла Ванда.
-  Скажи, Ёзеф, а что это за девушку я встретил в окресностях замка? – я решил попытаться узнать хоть что-нибудь от старика.
- Девушку? Что за девушку?
- Ванду, - я внимательно следил за стариком, и заметил, что тот сильно испугался.
- Да, так, ходит тут одна помешанная.
- Она из деревенских жителей?
- Не-а, она не деревенская.
- Откуда же она?
- Уж простите меня, господин хороший, не могу я вам сказать ничего. Не знаю. Пришла откуда-то в наши края, и бродит с тех пор.
Я понял, что дальнейшие расспросы вызовут лишь подозрения, и поспешил сменить тему.
- Рановато в этом году снег выпал, - я подхватил лопатой снег и бросил его подальше от дорожки.
- Нет, это там, в долине, снег попозже выпадает, а у нас ведь горы кругом, так что, всё как всегда.
- Теперь, наверное, до весны пролежит.
- И то верно.
Говорить больше было не о чем, и мы молча работали, пока кухарка Фрида, невысокая коренастая женщина с хмурым лицом, не позвала нас в дом. Я поспешил переодеться, а Ёзеф принёс мне с кухни огромную кружку горячего молока.
- Что это? – удивился я.
- Выпейте, господин поверенный. Это Магда приготовила. Молоко с корицей и мёдом. Самое то в такой холодный день.
- Да не стоило беспокоиться, ведь скоро ужин.
- Нет уж, позвольте мне об вас побеспокоиться-то. Нечасто встретишь господина, который запросто так лопатой со слугой махать будет.
Я поблагодарил старика и, когда тот вышел, с удовольствием выпил молоко. Затем, до самого ужина, я просидел за бумагами.
За столом все говорила лишь о погоде, о том, много ли будет снега этой зимой. Графиня демонстративно не смотрела на меня, и я понял, что окончательно утратил расположение Марианны. Несколько раз за вечер я ловил на себе внимательный взгляд князя, но делал вид, что ничего не замечаю. После ставшей уже привычной рюмки ликёра дамы отправились спать, я же, отговорившись усталостью после работы на воздухе, тоже рано отправился в свою комнату, но  не мог уснуть, и лежал в своей постели, глядя в потолок. После полуночи снова пошёл снег, я встал и выглянул в окно. Пушистые белые хлопья сыпались на покрытую снегом землю. Было достаточно светло, чтобы рассмотреть окрестности замка. Я долго смотрел сквозь стекло. Вдруг мне послышалось, что где-то скрипнула дверь. Затем я увидел во дворике, в которое выходили она моей спальни, чью-то тёмную фигуру. Приглядевшись, я узнал князя. Он дошёл до небольшой калитки в ограде, отделявшей дворик от узкой дорожки, ведшей вокруг стены замка, и куда-то зашагал по ней. 
Мне показалось подозрительным, что владелец замка бродит по ночам, и я решил последовать за ним. Торопливо одевшись, я вышел из своей комнаты в коридор и собирался запереть дверь спальни, как вдруг тяжёлы и одновременно жалобный стон, раздавшийся из комнаты графини Линце, остановил меня. Я кинулся к двери в спальню графини, изо всех сил дёрнул ручку, ожидая найти дверь закрытой, но, к удивлению моему, дверь распахнулась с лёгкостью. Я влетел в спальню, и мне на миг показалось, что над распростёртой на постели Марианной склонилась какая-то тень. Я шагнул к кровати, но тут же понял, что это обман зрения.
В комнате было довольно темно, плотные шторы на окнах были задёрнуты. Я слышал дыхание Марианны. Тяжёлое, прерывистое, как будто она была больна. Махнув рукой на условности, я решил зажечь свечу. Нашарил на камине подсвечник, и вскоре слабое пламя осветило комнату. Я приблизился к кровати графини. Она спала, все мои передвижения по комнате не смогли разбудить её. Приблизив свечу к её лицу, я с удивлением отметил, что лоб Марианны покрыт крупными каплями пота, лицо же очень бледно, а губы в мерцающем свете свечи показались мне синюшно-белыми.
- Графиня! – тихо позвал я, но она даже не пошевелилась. Лишь неровное дыхание вырывалось из её груди. Может, она больна?
Я коснулся рукой лба Марианны. Он был ледяным и влажным. Я позвал её громче, но она не просыпалась. Я даже решился и потряс её за плечо, но Марианна продолжала спать. Что же это за сон такой, от которого невозможно проснуться? Нахмурясь, я смотрел в любимое лицо. Чего бы я только не отдал, чтобы она была счастлива. И пусть для этого ей понадобился бы князь Мориц. Я готов был смириться и с этим. Но всё, что происходило с нами в замке, лишь больше убеждало меня, что какая-то неведомая опасность грозит ей. Больше всего меня злило собственное бессилие. Что-то важное ускользало от меня, что-то, что помогло бы мне понять происходящее. Понять и помочь ей.
И тут я с удивлением стал замечать, что дыхание Марианны выравнивается, и бледность постепенно покидает её лицо. Что же это? Обычный кошмар? Что ж, похоже на то. Возможно, я зря волновался. Поднявшись, я собрался уже покинуть спальню графини, как взгляд мой упал на гобелен на её стене. На миг мне показалось, что это не изображение, а настоящие, живые люди стоят, настолько яркими, даже при слабом свете свечи, были краски. Мне показалось, что лицо изображённой на нём женщины исказила гримаса боли. Я шагнул ближе к гобелену, чтобы убедиться, как вдруг неведомо откуда взявшийся порыв ветра загасил свечу в моей руке.