Уроки от мангуста

Понедельник.

Сентябрь в этом году в столицу Казахстана пришел мягкий, бархатный. С приятными, теплыми днями, с редкими, легкими и прозрачными дождями.

Что-то волшебное было разлито в воздухе незаметно начавшейся осени.

В многочисленных учреждениях большого, столичного, заново отстроенного города правда, особо не задумывались о сезонных особенностях и красоте погод.

Люди давно научились занимать свое внимание только тем, что непосредственно касается их выживания.

В офисах кипела жизнь. Особенно жаркие часы выдавались по понедельникам.

Сегодня Алик был в отчаянии. И это превращалось в дурную традицию. Теперь он был почти уверен в том, что шефиня намеренно каждый понедельник опускает его ниже плинтуса.

Это стало почти очевидным для него. Еще не было и десяти утра, как он вышел из кабинета шефини пунцовый от гнева, стыда и разочарования, готовый в мыслях растерзать свою начальницу.

В руках он держал свой пятистраничный документ, который он выпестовал, не оставляя службы, в течение субботы и воскресенья. То и дело сверяясь с нормативными актами правительства и ведомств.

Вчера, поздно ночью Алик, с радостным томлением в очередной раз прочитав свой опус, ожидая утра и похвалы шефини почти убедился в своей гениальности.

Составленный им документ ласкал глаз стройностью, простотой и логичностью изложения, полнотой раскрытия заданной, важнейшей из рассматриваемых сейчас департаментом служебных тем.

Еще к полдесятому Алик успел ретиво пробежаться со своим документом по кабинетам, собрав предварительные визы начальника отдела, начальника управления, заслужив при этом их ревниво-лестные отзывы.

Около десяти часов Алик, предварительно деликатно постучавшись, с волнением входил уже в кабинет заместителя начальника департамента, которую все за глаза давненько именовали не как иначе как шефиня ...

Но Алик забыл, что сегодня понедельник.Традиционно немилосердный для него день.

Шефиня затратила на уничижение Алика и его труда ровно семь с половиной минут. Разгромила подготовленный им документ в пух и прах.

Алия, секретарь в приемной, обозрев расстроенную физиономию вышедшего от шефини Алика, сочувственно покачала головой, предложив ему чай.

Но Алик охваченный горечью разочарования, прошел на свое рабочее место, благо кабинет его располагался сразу рядом с приемной.

Соседи по кабинету, с первого взгляда распознав состояние Алика, сочувственно воспроизвели в знак солидарности к нему, ставший в этом кабинете традиционным жест, прижав правую руку к области сердца.

С ними Алику повезло. Ладили они между собой, просто душевно.

Осанистый мэн Борисыч, знаток всевозможных нормативных актов и въедливый аналитик по правовым вопросам, поставщик умопомрачительных анекдотов, обладатель большого количества регалий, всегда находился в хорошем настроении, у него без проблем можно было перехватить денюжку до получки.

Добрейшая Айман апай, тонкий знаток положения дел и персоналий в регионах, вдумчивый аналитик по сложным международным темам, большая любительница красивого застольного пения и поставщик свежих, почти всегда сбывающихся устных прогнозов, никогда не отказывала Алику, особенно на первых порах в своих дельных и мудрых советах.

Они оба, Борисыч и Айман апа, сходились в одном. Загадочно улыбаясь, они регулярно предрекали Алику большую будущность...

...Пару минут, Алик тупо смотрел на свое пятистраничное чадо. Его еще полчаса назад казавшиеся такими сверкающими, бриллиантовые мысли оформленные на бумаге, были исчерканы размашистым, но красивым почерком шефини.

Главное, что все было по делу. Шефиня еще раз показала свое полнейшее над ним превосходство в знании темы, подводных камней межведомственного характера скрывающихся в теме незримо.

Все её доводы были неопровержимыми. Попадись документ оппонирующим ведомствам в таком виде, да еще за подписью Самого, то ведомство Алика получило бы неминуемый удар под дых, точнее по репутации.

Там, в кабинете шефини, во время её словесной, как всегда этично выдержанной, но убийственной выволочки, Алик постепенно пришел в «ёжикоподобное», колючее состояние.

Заметив это, шефиня спокойно завершила свой спич традиционными словами.

-Если Вам иногда кажется, что Вы совсем уже стали большим художником, то ущипните себя. Возможно вы спите. Идите, работайте. Жду документ, исправленным еще до обеда!

И тем умникам, которые Вам завизировали Вашу нетленку, от меня большой привет! -

Решительно переключившись с канала свежих неприятных воспоминаний, на свое обычное позитивное восприятие реальности, Алик постепенно успокоился.

С некоторых пор, как всегда неведомо как, шефиня в ходе общения с ней внушила ему железное правило. Пока не приведешь себя во внутреннее равновесие, не предпринимать ничего важного и существенного.

Теперь, у себя в кабинете, начав заново прорабатывать свою «нетленку», Алик потихоньку опять воспылал творческим задором.

Он, постепенно преодолев свое резкое неприятие личности шефини, вчитываясь в её письменные замечания к документу, как всегда, как и в каждый раз, начал проникаться восхищением от полета её мыслей...

Это случалось неминуемо со всеми, кто сталкивался со столь масштабной личностью шефини!

Она внушала благоговейный трепет, страх, неприязнь, ненависть, и в то же время восхищение. В её присутствии рассеивались все сомнения и неясности, как то даже дышалось легче.

Теперь Алику снова не терпелось вернуться в кабинет к шефине, чтобы как можно быстрее реабилитироваться в её глазах.

Хотя документ, мог снова ей не во всем понравиться, что было чревато очередной выволочкой.

В общем, заместитель начальника департамента где служил Алик, являлась не просто стервой. Она была редкой стервой.

Говорили, что она пользуется поддержкой сверхмощной крыши, где-то на самом верху. Называли конкретные, но совершенно разные конфигурации этой крыши.

Отчасти это подтверждалось тем, что шефиня вела себя в учреждении весьма уверенно, до легкой заносчивости, позволяла себе изящно полемизировать с руководством.

Она могла взяв за руку исполнителя, игнорируя возмущенно шевелящуюся очередь в приемной, легко впорхнуть в кабинет куратора* департамента и даже в кабинет Самого, и в течение немногих минут подписать кипы сложнейших, горящих документов.

Могла в течение нескольких часов организовать изгнание из стен учреждения, ставших ей неугодными работников, невзирая на их крутое генеалогическое древо и прочие атрибуты избранности.

Никто не хотел с ней вступать даже в малейшие противоречия. Не было случая, что шефиня завизировала какой-либо документ, не доведенный в результате её контроля до СОВЕРШЕНСТВА.

Причем это нередко сопровождалось доведением исполнителей и соисполнителей пусть и не до самоубийства, но всегда до белого каления и молоточков в висках.

Но почти все участники этого действия сразу вдруг осознавали, что стали коллективными авторами совершенных документов, идеальных административных и управленческих решений.

Часто перед департаментом ставились боссами заведомо невыполнимые в части сроков, содержания и других параметров задачи.

Тогда шефиня объявляла мозговой штурм, назначала бригаду прорыва из департаментских рейнджеров, а также быстро и умело подключала отдельных снайперов и разведчиков не только из самого учреждения, но и соседних, смежных структур.

Все эти люди во главе с шефиней дружно, до последнего залпа орудий, находились на рабочих местах, невзирая на мелькание часов, суток, погодных условий.

Пока многотрудная работа не завершалась и звучала команда шефини-«отбой».

Начальница Алика непринужденно, при необходимости ныряла через мировую сеть, в сокровищницы наиболее достойных библиотек мира для изучения международной практики и статистики по тем или иным вопросам.

Самое удивительное, шефиня при всех самых сложных обстоятельствах, умудрялась выглядеть свежо, привлекательно и ухоженно.

Она никогда не повышала голоса, никогда не употребляла грубых слов, обращалась исключительно на «Вы».

Но богатство речи, словарного запаса, особые интонации, тембр, позволяли ей при необходимости легко уничтожать морально, проштрафившихся в её глазах работников.

Обычно шефиня прохаживалась бритвенным язычком насчет прилежания, усидчивости, внимательности, трудолюбия своих подчиненных.

В минуты её холодного гнева правда доставалось также уровню айкью, отсутствию «нюха», забывчивости в соблюдении субординации отдельных подчиненных.

Любила она также выгонять из кабинета осмелившихся зайти к ней с запахом алкоголя или же с другими, «невежественными» запахами сотрудников. Сама она не курила и не употребляла спиртное.

Больше всех она мучила троих своих подчиненных, которых прилюдно любила называть своими верными мушкетерами.

Привилегией мушкетеров являлись повышенная придирчивость, бдительность шефини в проверке приносимых ими в её кабинет документов.

Почти всегда, эти трое включались в состав бригады «прорыва».

Кроме Алика, это были Нуржик и Анарка. Все трое числились в разных управлениях департамента. Все трое пришли в департамент примерно в одно время, сразу стали держаться друг друга, подружившись.

Все трое являлись выходцами из регионов, выросшими в скромных семьях, закончившими средненькие ВУЗы.**

Все трое пока не задумывались о создании семьи, успешно отбивая благие атаки сослуживцев как-то пристроить их в своих родственных схемах.

Жили они все трое в городе тоже скромно, на съемных квартирах, едва дотягивая до очередной получки или премии. А иногда и не дотягивали...

Но имелись и различия. Алику было 25 лет, он когда-то после института по нежданному жуткому везению попал сразу в департамент. Нуржик, то есть Нуржан, и соответственно, Анара были чуть постарше Алика, прошли классическую схему карьерного роста по вертикали город-область-центр.

Они лучше, чем Алик поднаторели в офисном закулисье, давно научившись ничего не принимать близко к сердцу.

Все трое, однако, терялись в догадках, часто затрагивая в тесных междусобойчиках, почему шефиня, невзлюбив, мучает больше всех именно их троицу, во всем вверенном шефине департаменте.

Вверенного, так как Басеке***, то есть начальник департамента, непосредственный босс шефини, являлся фигурой декоративной.

Он, не читая подписывал любой приносимый ему документ, если видел в нем визу шефини. Никто не знал, как они на самом деле относились друг к другу. Но на людях, шефиня и Басеке были очень даже трогательно вежливы и предупредительны в общении.

Шефиня особо не задумывалась насчет соблюдения критериев так называемого общественного мнения.

Три раза в неделю строго в определенное время, в рабочее время она укатывала на занятия по фитнесу, что почему-то никак не сказывалось на оперативности работы департамента.

Еще одной странностью шефини была привычка носить в руках везде и повсюду в здании, очень красивую фигурку мангуста, принявшего боевую стойку.

В обычной обстановке фигурка мангуста располагалась на письменном столе шефини, ближе к левому, дальнему от неё углу. То есть между ней и вероятным посетителем.

Айман апай как-то озвучила на совещании, что мангуст по традициям фен-шуй, является символом защиты богатства от беды и неустанного привлечения энергии счастья.

На что шефиня загадочно улыбнулась, никак не комментируя это высказывание.

У Алика вообще-то давно сложилось впечатление, что скальпельно-безжалостному, точному методу работы шефини, всегда сопутствует успешность, удачливость и признание.

Никто из подчиненных не мог бы сказать, что когда-нибудь видел в облике шефини хотя бы тень неуверенности или сомнений.

Когда шефиня находилась вне кабинета, входила в фойе, шла по этажу, находилась в столовой, ехала в лифте, мужчины и женщины в учреждении замирали.

Потому, что начальница Алика ко всему прочему была стильной, молодой, красивой женщиной, со стройной, точеной, статной фигурой.

Всё, где надо, было у неё фигурным и изящным, как надо обтягивалось со вкусом подобранными нарядами.

Что бы ни делала шефиня, в её движениях, в жестах зримо проявлялась пленительная, текучая пластика хищного зверька...

Шефиня наверняка знала, что люди не прощают проявления в их среде ярких, неординарных, бросающих вызов неким устоям, свойств личности...

Знала она также, что шлейф слухов, неприязни, ревность и зависть сопровождали всегда её, как женщину эффектную и эффективную, намеренно где-то даже, зарывавшуюся. Но даже это, ей было к лицу...

Трое мушкетеров тоже знали про себя, но скрывая это от других, что если честно, они с нетерпением ждали очередной встречи с шефиней, так как в ней было что-то притягательное, чему они не могли найти объяснения.

Все трое мушкетеров понимали, что они многому у неё научились. Длительный, ежедневный прессинг шефини совершенно изменил в лучшую сторону этих троих молодых людей.

Но все таки, все таки было еще что-то такое в ней, что рождало в её подчиненных намерение каждый раз попытаться прыгнуть выше своих возможностей при исполнении её поручений, чтобы только увидеть благосклонный блеск глаз шефини.

Хотя похвалы от начальницы трудно было вообще-то услышать...

Эта женщина всегда действовала и высказывалась конкретно, по существу. Никто и никогда не замечал за ней какой либо лирики, сентиментальности.

Она всегда поражала безупречной логикой, аналитическими способностями, жестким, прагматическим подходом к жизни.

Но безусловно от неё всегда исходило мощное притягивающее к ней людей обаяние.

Вот с таким человеком Алику выпала судьба находиться в одном жизненном пространстве.

...В общем, к двенадцати дня, этого очередного тяжелого понедельника Алик все же сумел получить драгоценную визу шефини в своем заново «отстроенном» документе, подписать его Бастыком.***

И это еще было не все. Алику пришлось пройти придуманную безумными оригиналами систему электронной обработки и согласования документов, и сдать свой, действительно уже ставший идеальным документ для отправки секретарю Алие.

Правда, весь этот процесс, запарив совсем Алика, «бдительно сопровождал» взволнованный начальник его управления Аман.

Отношения Алик с ним поддерживал хорошие, но квадратный, кряжистый весь из себя, Аман видимо получив по самое не могу от шефини за утренний документ Алика, каждые 10-15 минут как ошпаренный забегал в их кабинет и нависал над его компьютером. И произносил свое знаменитое-«Ну? !! ».

Вообще-то, это звучало в исполнении Амана как дежурное «быстро, нах» из известного офисного юмора.

Борисыч даже не выдержав частых вторжений Амана, шутливо осмелился пройтись в адрес Амана, насчет его унтер-офицерских замашек.

Но все завершилось благополучно, документ Алика ушел по исходящей почте в самостоятельное плавание.

И пока Алия, по закону подлости не вручила ему для исполнения другой документ с горящими сроками, трое мушкетеров быстро и организованно спустились в столовую и со вкусом попили чаю.

Алик рассказал в трагических красках свою историю тяжелого утра текущего понедельника. Анарка и Нуржик, как всегда ему дружески посочувствовали.

Затем Алик высказал свои подозрения насчет того, что неслучайно, он каждый понедельник претерпевает экзекуцию шефини.

Мушкетеры оживились. В итоге выяснилось, что таким же регулярным воспитательным экзекуциям подвергаются со стороны шефини и двое его коллег.

Только Анарку почему-то всегда поджидали трудные среды, а Нуржика подозрительно часто отправляли в нокдауны по пятницам.

Ими высказывались в пылу чувств разные, самые странные предположения в отношении шефини. Может она любит наблюдать за ними как за бактериями в пробирке? Выживут или нет?

После расслабляющего чаепития в приятной компании коллег, жизнь стала напоминать о себе другими основными инстинктами.

Алик остро почувствовал себя в состоянии, которое он иронично называл про себя спермо-токсикозом.

Это когда низ живота мужчины наполняется вожделеющей тяжестью, а мысли и внимание все чаще закольцовываются на женщинах.

Жаркое желание близости с женщиной выпирало из всех пор молодого организма Алика. Но с подружкой Алика было не всё понятно.

Она любила пофутболить Алика с очередным свиданием, ожидая вероятно, что её парень начнет немного суетиться, уговаривая её.

Вот и сейчас, она отвечала неопределенными фразами. Вроде бы да, соскучилась, но вот когда удастся увидеться, не знает.

Это всегда напрягало Алика. И в последнее время он даже подумывал послать девушку на фиг, найти себе другую, более покладистую подружку.

Тем более, что его сладкая Айгуля, было видно, немного рисовалась высоким положением родителей, не делая правда каких либо намеков о неравенстве сторон.

Во всяком случае, она отказывалась приезжать к нему, в его съемную хрущобку с «кислыми» запахами еще советских времен.

Алику приходилось нести не радостные для него расходы, чтобы оплачивать часы свиданий с Айгулей в приличной гостинице.

Они умели доставлять друг другу огромное удовольствие. Но вот эта её снисходительно-уступчивая, тягучая манера соглашаться на свидание с разными проволочками и оттяжками, начинала уже бесить парня.

Алик правда понимал, что после стольких месяцев близкого общения, с пылу с жару не стоит рвать отношений.

Кроме того, Алик знал за собой, в своем характере некоторые «трудные, шероховатости», что возможно и являлось причиной сдержанности девушки.

А еще сдерживало Алика то, что он получил когда-то от подруги нежный дар, самый ценный, что может вручить девушка своему возлюбленному.

Кроме того, друзья говорили Алику, что они с Айгуль очень хорошо смотрятся рядом...

Надо было все-таки выяснить отношения. Тем более, что Айгуля была девочка привлекательная, с соблазнительными формами.

А внешне она даже несколько напоминала Алику его строгую начальницу. Это добавляло их свиданиям дополнительную пикантность.

...Но, оказывается главные приключения понедельника были еще впереди.

Алик еще несколько раз, во второй половине дня заходил к шефине, более удачно, чем в первый раз, завизировав почти с первой попытки, не считая её мелких придирок, другие свои текущие документы.

Во время последних посещений Алика, взгляд у начальницы был теперь немного отсутствующий, казалось она была очень далеко где-то.

Но получив для изучения документ, она мгновенно на глазах преображалась, превращаясь в живое олицетворение мира ведомственного контроля и управления.

Ближе к пяти вечера, Алик завершив все свои срочные дела, подумывал уже, связавшись по телефону с Айгулей, взять наконец приступом казавшуюся неприступной её крепость.

Тут в его кабинет стремительно вошла шефиня, отчего Алик, Борисыч и Айман апай от неожиданности вскочили аж со своих мест.

Такое иногда происходило в учреждении. Шефиня пришла с письменным указанием-заданием от Самого. Задание было весьма конфиденциальным. Передано шефине лично Самим в руки, без регистрации в делопроизводстве.

Она дала почитать задание Алику и забрав тотчас его назад, поручила в течение часа, быстро набросать болванку (проект) информации на заданную тему, со ссылками на нормативную литературу и существующую практику.

Затем начальница должна была на этом же компьютере отредактировать проектный вариант текста Алика. После окончательного, опять же на двоих обсуждения, ей надо было срочно нести документ в готовом виде к Самому.

Алику удалось быстро подготовить свою часть работы. Начальница сидя за рабочим местом Алика, уже завершала видимо обработку заготовленного им проекта документа. Во всяком случае вид у неё был удовлетворенный.

В этот момент, в кабинет вбежала секретарь и позвала шефиню к телефону в приемной, сказав что на проводе Сам.

Спустя минуту, не дождавшись начальницы, Алик находившийся здесь же в кабинете, за свободным столом, терзаемый любопытством подошел к своему компьютеру, чтобы хотя бы бегло ознакомиться с работой проведенной шефиней с его текстом.

Двигая на экране монитора текст документа сверху вниз, Алик случайно закрыл окно документа и вдруг обнаружил открытой страничку почты. Не своей почты...

Еще несколько секунд, Алик мучился дилеммой. Было очень непорядочно интересоваться чужой почтой. Был также страх перед начальницей.

Но был еще и огромный соблазн, что-то узнать дополнительно о столь загадочной женщине, которая занимала в его жизни такое огромное место.

Момент был очень благоприятный. Борисыча и Айман апай в кабинете не было.

Преодолевая себя, наступая на горло своим жизненным принципам, Алик лихорадочно открыл, последнее, отправленное шефиней письмо и пересохранил его, под другим названием в недрах своих папок с документами.

Алик, к счастью вспомнил, что надо восстановить на экране свернутое окно с проектом документа и вернуть текст в первоначальное положение.

Сделав всё это, он почти сразу же отпрыгнул от стола и уставился задумчиво в монитор компьютера за соседним столом.

Тут же в кабинет вошла шефиня и продолжила было работу. Но потом, что-то задумалась и спросила вкрадчивым, необычайно ласковым, грудным голосом, простреливая Алика проницательным взглядом:

-Вы часом не смотрели наш проект, что-то строчки кажется, сдвинулись вверх?

Алик мужественно и смиренно выдержал взгляд начальницы и молвил:

-Как можно, Вы же еще не закончили. Без Вашей команды даже шаг не делаю.

На что, начальница, одарив его еще одним, испытывающим, долгим взглядом, промолчала.

С документом они закончили быстро, и распечатав его, шефиня устремилась на самый последний этаж здания, отдавать документ Самому.

Уходя, она обязала Алика, пока не уничтожать исходный документ.

Алик подсел к своему компьютеру. Открыл почтовую страничку. Разумеется, страничка почты была выведена шефиней на начальную позицию. В графе «регистрация в почте» разумеется отсутствовали какие либо данные.

Она добросовестно зачистила после себя следы, закрыв окно доступа на свою почту. Подозревая конечно Алика, в возможной его нескромности.

Скорее всего шефиня удачно доложила наверху совместно подготовленный ими документ. Никто больше Алика в этот день не беспокоил.

Когда ему стало ясно, что он может уйти с работы, своей подружке Алик звонить уже расхотел.

Вместо этого, Алика неудержимо тянуло домой. Он мечтал побыстрее ворваться в свое жилище, как можно быстрее получить возможность почитать заветное, украденное им личное письмо своей дорогой начальницы.

...Прочитав письмо Алик, ошеломленный, вновь и вновь возвращался к письму. Наконец, его начальница, предстала перед ним живым человеком, женщиной. Которая тоже как и все способна....страдать. И любить.

«...Каждую неделю я пишу тебе письмо, находя в этом отдохновение. Ты не отвечаешь мне уже свыше месяца. Но я ощущаю, как ты их читаешь. Я это умею чувствовать. И мне хватает и этой драгоценной для меня малости.

Тебя вдруг не стало рядом со мной. И нет у меня возможности, реально достучаться до тебя. Но во мне живет надежда, что ты придешь ко мне. Снова.

Мне очень трудно. Но ты знаешь, что я никогда не склонюсь перед обстоятельствами. Я буду верно и преданно ждать тебя.

Над моей головой всегда будет реять жизнерадостный флаг наших с тобой цветов. И никогда, надо мной не будет белого флага предательства. Черного флага сожалений-тоже. Мы с тобой половинки одного сердца.

Мы в равной степени владеем искусством жить легко и красиво. Хотя у тебя получается лучше. Так как я люблю тебя неизмеримо больше, чем ты любишь меня.

Теперь я признаю твои упреки. Да я засиделась на месте, тогда как мне давно пора выходить на следующий уровень.

Ты знаешь, что я боюсь, слишком много табу впереди, а я еще хочу наиграться в прятки с собой.

Признаю, я хищная зверушка, потерявшаяся, отбившаяся от своего выводка. Я по прежнему заигрываюсь, рискую, бываю нескромна, резка, но я исправлюсь, даю слово.

Я не одинока. Ты все равно есть в моей жизни. Тебя очень много у меня. Есть наши годы. Наши встречи. Наша сумасшедшая переписка. Наши безумные размолвки. Наши чудесные примирения.

Я никогда не остыну от твоих прикосновений. Я всегда горю тобой. Сам факт того, что ты есть у меня, уже меня возбуждает, будит к страсти, к повторению наших бесконечных объятий и поцелуев.

Я и сейчас, живу нашей страстью. Живу нашими свиданиями. Заново, снова и снова проживаю все наше.

Обожаю тереться бедрами о твою заветную выпуклость в штанах, она как магнит, так и притягивает, прилепляет меня к тебе.

Твой запах околдовывает меня. Меня дурманят наши с тобой слова и словечки. Они только наши. Они как сухой хворост, подбрасываемый мной и тобой по очереди в костер страсти.

Если бы те, кто знает меня со стороны знали, какие слова я произношу тебе, мой Господин, сгорая от страсти, они бы умерли от зависти...

Всегда хочу тебя, каждую твою клеточку. Хочу тебя грубым, с резкими поцелуями, нежным и впечатлительным, чувствительным, когда ты реагируешь на то, как я непроизвольно от наслаждения или от боли, приятной мне боли, вздрагиваю.

С ума схожу в твоих ласках, когда целуешь внутреннюю часть бедер, когда твои пальцы проникают в меня, доведя меня до состояния иступленного улета...

И в этот момент кажется, что моя душа уже выплескивается наружу, соединяясь с твоей душой.

Я не могу уже и не контролирую момент того, что происходит потом... Все тело мое требует наслаждения, требует твоего натиска, хочет, чтобы ты натягивал меня как ножны на орудие нашего наслаждения. Это так затягивает меня в тебя как воронка торнадо...

Я когда-то дала себе клятву, что не буду слабой. Не буду плакать. Сейчас я сделала исключение. Чтобы не умереть, не задохнуться накопившимися рыданиями.

Меня никто не видит слабой. Я плачу ночами, в своем одиночестве. Но это так необходимые мне ночные дожди, возвращающие меня к жизни.

Днем я всегда такая же, как ты и привык меня видеть, любимый. Блистающая, уверенная, убедительная, успешная.

Бывает, вечером я подхожу ко входной двери. Стою, пытаясь уловить твой приближающийся запах. Уловить дуновение твоей мягкой улыбки.

В эти мгновения я представляю себя твоей сучкой...Грустно.

Ты знаешь меня, твоей нежной, сладкой, желанной сучкой.

Люблю тебя. Даже если, без надежды.

Я жду тебя. Знай.»

 

 

Вторник.

С утра в департаменте все было как обычно. Как всегда сотрудники гурьбой зашли на совещание в кабинет шефини.

Она произвела обычный, краткий разбор полетов по качеству текущей работы. О своевременности исполнения материалов. Кого-то она хвалила, отмечая качественную работу. Кого-то, жестко критиковала за нерадивость и поверхностное исполнение документов.

Раздала порцию новых указаний и дополнений к ранее выданным заданиям.

Как обычно, присутствующие едва скрывали улыбки, отмечая героические потуги Борисыча и Амана попытаться не заснуть в кабинете шефини.

Алик, настроив на всякий случай на лице всепреданнейшее по отношению к шефине выражение лица, все-таки заметил нечто необычное.

Начальница выглядела и разговаривала сегодня мягче, чем обычно. Поглядывала на присутствующих с едва заметной улыбкой на лице. Но на Алике она взглядом не останавливалась.

Не упрекнула его ни в чем. Хотя они оба знали, что Алик немного просрочил один материальчик, по обращению физического лица из региона. Это тоже было необычно.

До обеда он один раз попал к начальнице и завизировал у неё исходящий документ по тому самому просроченному материалу.

Она несколько раз внимательно посмотрела на непроницаемое лицо Алика. Опять эта неуверенная, едва заметная полуулыбка блуждала на её нежном лице.

Алик выходил из её кабинета, ощущая себя последней сволочью.

Гром грянул во второй половине дня. По этажам, департаментам, кабинетам пронесся слух, что сняли с работы Самого. Что назначен новый Босс. Озвучивали его фамилию. По локальной сети учреждения уже гуляло подробное досье нового назначенца, где было указано, из каких он будет, с кем дружит, с кем возможно будет расставаться.

Через час, слух подтвердился. Нового Босса учреждения представили коллективу в большом зале торжественных заседаний.

Сразу после этого, куда-то исчезли, подевались начальник департамента и шефиня.

Работа застопорилась. Без виз руководства, нечего было и думать идти наверх, в приемную куратора для дальнейшего решения вопросов.

Теперь внутри департамента прошла волна разговоров, что дни шефини в учреждении сочтены, так как вновь назначенный Сам, сильно её не любит. И даже успел якобы, озвучить это в стенах учреждения.

Но больше всего, люди переживали за свою будущность. Сейчас по идее всех их должны были вывести за штаты для нового переназначения. А потом, кое-кого могли уже совсем не назначить. Остаться без работы в столь сложные времена было для большинства служивых настоящим бедствием.

Когда Алика пригласили в кабинет, появившегося на своем рабочем месте начальника департамента, он уже знал о чем начальник будет с ним толковать.

Знал, Алик и то, что он скажет начальнику. Вызванные в кабинет раньше, чем Алик сотрудники, уже успели озвучить втихаря тему собеседований у начальника.

Все же Алик внимательно ознакомился с коллективным заявлением на имя нового Босса учреждения, где говорилось, что коллектив не намерен больше терпеть присутствие в департаменте шефини.

В заявлении долго и нудно перечислялись её мнимые и фактические недостатки. Заявление было уже подписано примерно половиной сотрудников департамента.

Среди подписантов были в основном возрастные, находившиеся в предпенсионном возрасте сотрудники, которые не рискнули бы возразить действующему пока руководителю.

Начальник департамента открыто намекнул, что он остается на месте, поэтому он будет учитывать в будущем, позицию Алика по вопросу изложенному в коллективном заявлении.

-У каждого своя борьба, -подумал сожалея обо всем этом, Алик. Его особенно больно задело, что среди подписантов уже числились двое других мушкетеров шефини, Анар и Нуржик.

Твердо заявив о своем отказе подписывать заявление, Алик вышел от начальника и еще долго слонялся по коридору, ожидая её.

Заходил к себе в кабинет, через некоторое время справлялся у секретаря, пришла ли заместитель.

Он находился в ожидании в приемной когда она появилась обдав его как всегда ароматом свежести и обаяния, оживленная, на ходу с кем-то разговаривая по мобильному телефону.

Ловко открыла дверь ключом, продолжая разговор по телефону и жестом пригласила Алика в кабинет.

Выслушав Алика, шефиня не подала вида, что его слова как-то задели её. Все было как и обычно. Эта женщина была очень уверена в себе, демонстрировала отличное настроение, глаза её лучились обычной, слегка насмешливой проницательностью.

К этому моменту компания по сбору подписей против шефини уже была завершена. Алик передал начальнице составленный им список сотрудников, подписавших это заявление. Этот список был хорошо известен теперь почти в каждом кабинете.

Она бегло просмотрела список и не придав особого значения вернула Алику.

-И что Анара и Нуржик тоже подписались?

Это был единственный, уточняющий вопрос, который она задала, попросив секретаря пригласить названных сотрудников к ней в кабинет.

Они сидели за приставным столиком втроем, наблюдая как шефиня не скрывая, о чудо, своего некоторого волнения, прохаживается по своему кабинету. Такого за ней никогда не наблюдалось.

Затем последовал еще один ранее не виданный жест демократичности с её стороны. Она по селекторной связи затребовала у Алии чаю на четыре персоны. Это было что-то!

Шефиня находясь у стола, взяла в руки свою знаменитую фигурку мангуста и держа его в руках, продолжила свой неспешный моцион по кабинету.

-Анара, Нуржик, Вы крупно ошиблись. Это как раз то, что меня сильно расстраивает во всем этом. Мне казалось, что я научила Вас как раз этому, -умению избегать фатальных ошибок.

Разговор наверху у нового руководства действительно был обо мне. Скажу как есть.

Наш общий начальник во время своего первого визита к новому Боссу, высказался, что больше не может работать со мной. Что весь коллектив против меня.

Новый Босс тут же вызвал меня в кабинет. Мы немного поговорили и Новый Босс сделал мне там же предложение возглавить наш департамент. Даже он знал, оказывается, кто фактически тащит работу этого департамента.

Так что Вы ошиблись, ребятки-с издевательскими нотками протянула шефиня посеревшим Нуржику и Анаре.

-Но и Вы не радужны, заметила шефиня Алику.

-Я же знаю, что вы втроем общаетесь. Было бы все поправимо, если Вы решение, касающееся непосредственно меня, приняли, предварительно посовещавшись втроем. А так, Вы как и все, решили всё сами, в одиночку.

Вы не стали друг для друга маленькой командой, хотя я надеялась на это.

Вы, трое балбесов, неужели вы так и не поняли, почему я Вас так гоняла, всё это время?

Вспомните, каким был Ваш уровень еще год назад и кем стали вы уже сейчас!

Вы наверное возомнили себе, что я намеренно мучаю Вас. Хотя, да, думаю, что вам было со мной несладко.

Но я намеренно делала из Вас профессионалов. Зато Вы сейчас твердо стоите на ногах и готовы к настоящей работе. Уже сейчас, Вы можете определять в одиночку успех работы, как минимум целого управления.

Да что там говорить, Вас сейчас особенно при моей рекомендации, в любом приличном месте заберут с руками и ногами.

Не скрою, я Вас готовила к еще большим задачам. Всё это делала в корыстных целях. Так как я давно собираюсь уходить отсюда и хотела взять вас с собой. Я хотела уйти отсюда со своей командой. Объявить вам это, я должна была чуть позже, не сейчас. Вы еще не были готовы к этому.

Я если честно, не завершила Ваше изучение и проверку Ваших качеств. Хотя во многом, Вы подтянулись, прилично уже.

Если бы я взяла Вас с собой, то Вас ждал бы второй, более сложный уже этап подготовки, к еще более крупным задачам и нагрузкам.

Ведь меня саму тоже, кое-кто когда-то натаскивал, готовил кандидатом в свою команду. И этому кое-кто я обязана всем. И меня тоже когда-то, как ученика, называли особенным прозвищем. Не мушкетером, правда...

Но название не имеет никакого значения, всегда важна внутренняя суть.

Все эти слухи про меня сильно надуманы. Нет у меня наверху никакой крыши. Такие как я, зверьки, давно в этом не нуждаются. Я сама в состоянии эффективно решать свои задачи.

Но, разумеется, есть наверху люди, которые знают и уважают меня за мои деловые качества.

Все что у меня есть, это результат моей многолетней тяжкой работы над собой. С учетом большой работы надо мной моего наставника.

Ладно, вижу, вы не знали видимо, что я иногда бываю такой болтушкой. Но сегодня мне прощается. Сегодня особый складывается день. Для всех нас, четверых.-

В кабинет вошла Алия с большим подносом, уставленным всем необходимым для потребления чая.

Налив в чашечки горячего, ароматного напитка, вышла, как-то странно посмотрев на мушкетеров.

Они еще пили чай, когда после короткого стука в кабинет протиснулся было Аман, но после выразительного жеста шефини тут же ретировался, не забыв правда напоследок сфотографировать взглядом троих посетителей.

Шефиня непринужденно продолжила свой необычный спич:

-С теми, кто подписался в заявлении мне все понятно. Я не в обиде на плебеев. У них глаза зашорены, ничего кроме своего ничтожного уровня не видят, ничего кроме своих дешевых амбиций они не признают.

Но вы-то трое, я была уверена, что вы научились уже разбираться по-взрослому в жизненных ситуациях.

А теперь конкретно. Я ухожу из учреждения. Хотя попросила у нового руководства время на раздумье до завтрашнего утра.

Теперь у меня нет сомнений. Спасибо, что довели до сведения, что половина сотрудников уже предала меня и среди них даже двое тех, на кого я потратила столько своего драгоценного времени и жизненной энергии.

Завтра, меня здесь уже не будет. Вы, все трое, оказались-таки слабаками. А я, значит, ошиблась в Вас. Вы мне теперь неинтересны.

Но это вы уже разбирайтесь сами. Без меня. Теперь Вы, даже будучи слабаками в моих глазах, не пропадете. Вы научились работать. Научились терпеть, когда надо. Научились работать через не могу. Уверена, что Вы будете успешны.

При этих словах, шефиня, остановилась перед ними, задумчиво оглядывая их.

-А почему именно нас, Вы выбрали-тихо спросил Алик.

-А больше не было достойных, ответила, улыбнувшись шефиня.

- Из всех Ваших коллег, Вы трое наиболее способны к саморазвитию, у Вас есть воля, Вы можете заставлять себя работать на пределе, а это очень драгоценное качество.

Вы способны вытаскивать себя каждый раз за волосы из вашего личного болота. Вы стойкие ребята, классно держите удары.

Вы великодушны и не завистливы. Вы всегда инициативны, в Вас есть оптимизм и решимость выживать и двигаться дальше.

Я хороший наблюдатель, поверьте. Всего этого я Вам разумеется, раньше не говорила, чтобы не баловать.

Вы были приятны мне даже в мелочах, ну вот например тем, что изъясняетесь на нормальном языке, а не на претенциозно-капризном, как некоторые.

Меня Вы конечно, принимали за невозможную стерву. Теперь может измените свои взгляды. Я бы этого хотела. Вот мои любимые строки, которые возможно относятся и к Вам:

...если разум сохранить сумеешь,
когда вокруг безумие и ложь,
поверить в правоту свою - посмеешь,
и мужество признать вину- найдешь...

Слыша от шефини, такие странные, ранее никогда не произносимые ею, нехарактерные для неё, приятные слова в свой адрес, мушкетеры обалдев, просто уходили всё дальше и дальше в поля изумления.

-Вам надо было потерпеть еще немножко-уже с ноткой грусти, продолжала шефиня.

-У нас с Вами начался бы другой этап совместной работы. Вы узнали бы, что есть и другая жизнь. Где не нужно пресмыкаться, где все проблемы носят вполне решаемый личными Вашими усилиями характер. Где единственно, что имеет значение и что работает, это конфигурация и апгрейд вашей личности.

Ну все, я Вас более не задерживаю. Мне надо собираться.

В этот раз, улыбка по прежнему уверенной в себе элегантной женщины, никак не согревала душу Алика.

Наоборот, покидая её кабинет, Алик ощущал как что-то важное, очень важное уходит из его жизни. Но возврата к прошлому уже не было. Дверь захлопнулась.

Незаменимых не бывает, вспомнил Алик одну из банальных, но верных формул бытия.

Но почему-то так неуютно стало в той области сердца, где обычно обитают привязанности одного человека к другому.

 

 

Среда.

С утра накрапывал мелкий, печальный дождик. Алик всегда считал, что дожди и снегопады к счастливым переменам. Перемены действительно произошли.

Шефиня утром не появилась уже на работе. Она держала свое слово. Но и начальника департамента как стало сразу известно, турнули с работы.

В кабинете шефини засел, исполняющим обязанности начальника их департамента, хорошо всем известный, круглолицый, хитроумный Вадик из соседнего департамента.

Все пошло кувырком, Вадик не знал нюансов работы, не знал кто из работников чего стоит, очень опасался подписывать как и.о. начальника департамента любые важные документы.

Да и сотрудники в общем-то не скрывали своей растерянности и апатии после ухода шефини. Хотя состав департамента, где работал Алик традиционно считался самым профессионально подготовленным и сильным.

Сразу образовался завал дел и материалов. Первыми на это отреагировали смежные службы, ущемленные застоем в департаменте Алика.

Вадик пару раз прошелся по кабинетам, с недоумением наблюдая безучастность и апатию царящую в кабинетах и растерянно покачав головой вернулся в кабинет.

Он явно был удивлен увиденным. Кто-то игрался в бессмертную «косынку», кто-то уныло и безостановочно попивал чайку.

Алик еще с вечера, предполагал подобное. Что все приостановится в департаменте, как только шефиня покинет свой кабинет.

Да и другие сотрудники уже догадывались, что шефиня была главным движителем всей многосложной деятельности департамента.

В итоге, успевший получить уже по шапке, Вадик собрал троих бывших мушкетеров шефини и составил разговор.

Алик успокоил его, сказав, что незаменимых руководителей не бывает. Сотрудники успокоятся, вернутся к обычному ритму. Сам Вадик войдет в курс и тоже начнет влиять позитивно на работу.

А особо сложные вопросы пусть поручает им троим, которых он собрал в кабинете.

Алик говорил вроде бы правильные слова, видел что Анарка и Нуржик согласны с ним. Но он видел, что двое его друзей, тоже как и он упали духом.

Незримый, блистающий образ шефини еще витал здесь в воздухе. Но видимо, уже скоро ослабев, исчезнет.

Как назло, забывшийся будто, пресловутый спермо-токсикоз обострился, напомнив о себе.

Алик уже с неприязнью думал, что надо бы уговорить скорее подружку на свиданку, но и особого желания звонить ей уже не было.

Чтобы как-то занять себя, Алик отличавшийся умением выгодно перепродавать свои машины, стал детально изучать рынок автомобилей. Сразу подвернулся хороший вариант, но пока Алик откладывал встречу, более высокая классом и более свежая машина уже была продана.

Анара с Нуржиком пару раз приглашали Алика сперва на чай в столовой, а потом предложили вечером сходить попить пива в близлежащий паб, но Алик уныло отмахнулся от них. Да и лица Анары и Нуржика не отличались веселостью.

Подружка все -таки позвонила сама, видимо встревожилась молчанием Алика.

Алик внаглую, даже не отпрашиваясь ушел пораньше с работы.

Несмотря на все свои переживания, оказывается он соскучился по Айгуле.

На организационные вопросы по устройству свидания ему пришлось выложить большую часть оставшихся у него до конца месяца денег.

В гостиничном номере он с удовольствием, продолжительно и умело нежил свою девочку безмолвной музыкой прелюдии. Шептал ей сладкие глупости в ушко.

Она томно отвечала ему очень даже симпатичными прикосновениями.

Алик знал, что он умелый исполнитель длинных сольных партий. Но настойчиво и нежно продвигая Айгулю по реке наслаждения, он отметил сперва с удивлением, а потом с некоторым раздражением, что подружка сегодня не торопится финишировать.

А он как джентльмен не мог по умолчанию позволить себе опередить её, хотя давно пламенел на пределе, готовый выплеснуть всю свою застоявшуюся страсть.

В какую-то долю секунды Алик вдруг понял, что Айгуля тоже изо всех сил сдерживает себя, стремясь оттянуть достижение пика.

Заметив это, Алик неприязненно отметил про себя, что она хочет наверно максимально поиметь его как бездушного жеребца, совсем не жалея Алика, который немыслимо изощрялся, чтобы избегнуть преждевременного финиша.

Он уже знал, что они давно превысили личный свой рекорд по продолжительности горячих объятий. А Айгуля все упрямо «держалась» и «держалась»...

В пылу своей страсти, в качестве упрека, он обозвал Айгулю мысленно сучкой.

Сучка. Это слово, внезапно напомнив ему особо чувственные строки письма отправленного шефиней своему неведомому мужчине, буквально взорвало Алика.

В течение последующих нескольких минут Алик не узнавал себя, яростно объезживая подружку в другом, резко изменившемся стиле, ранее не свойственной ему грубой страсти.

Он сковал её движения и буквально обрушил на неё бешеный, рваный ритм своих движений, сминая пальцами её лицо, губы. Шепча ей в ушко теперь уже совсем грубые и резкие слова.

Сперва она растерянная происшедшими изменениями молчала, но когда он неожиданно для себя с еще большей страстью, буквально сплющил свою нежную девочку в руках, она наконец вспыхнула и не могла остановиться.

Такого Алик никогда за ней и за собой не наблюдал. Почувствовав, что Алик финишировал, она взорвалась вместе с ним, её снова и снова сотрясали рыдания, вся она трепетала.

Когда все успокоилось, находясь в каком-то странном, непонятном состоянии отрешенности и пустоты, Алик собравшись, ушел первым, не прощаясь.

Подъехав к знакомому пабу, он не застал там своих коллег-мушкетеров и напился в одиночку, уже на последние деньги. Это было тоже удивительно. Находясь за рулем, Алик не пил никогда.

Но его хранила судьба. Он благополучно доехал домой. Помнил лишь, как открыл дверь квартиры. Затем отключился.

 

 

Вечность спустя.

И все таки она, вертится. Наша милая планета. Прошло всего-то два месяца. Город и его обитатели все еще нежились в непривычно мягкой, медленно увядающей осенней палитре цветов и погодных условий.

Два месяца показались Алику вечностью. Шефиня и здесь оказалась права. Трое мушкетеров не пропали и не затерялись.

По какой-то непонятной, но надо сказать приятной траектории, Алик за этот период стал заместителем начальника департамента.

Ему запомнился тихий осенний вечер, когда он шел к своему подьезду, почему-то сжимая в руке заветный приказ о своем назначении. Вокруг и под ногами листва светилась желто-багрово-красным.

Алик занимал теперь кабинет бывшей шефини. Каждое утро уютно устраивался за все тем же самым письменным столом и в том самом кресле, где совсем недавно царственно сияла она, его шефиня.

Ему иногда казалось, что вот-вот на письменном столе из ничего воплотится тонкой работы фигурка мангуста, и в кабинет непринужденно войдет, улыбаясь его шефиня...

Алик быстро поставил все в департаменте примерно на такой же высокий уровень, что и при своей бывшей шефине. Благо, что огромный опыт, богатые знания и чутье, полученные от шефини, живым пламенем искрились в нем.

Способствовало и то, что в департаменте сохранился основной костяк сотрудников, хорошо знавших свою работу.

Правда, Алик добирался до своей квартиры, теперь как правило лишь к полуночи, измочаленный усталостью, в отличие от своей шефини которая и к концу многотрудного рабочего дня светилась вся бодростью.

Более того, как сейчас вспоминал Алик, в её присутствии в тот период у него самого быстро проходили утомленность и плохое настроение.

Разумеется Борисыч и Айман апай, больше двух лет соседствовавшие с Аликом в тесном кабинете малость загордились, нет нет и демонстрировали публично некую «свойственность и приближенность» к Алику.

Но Алик по-доброму, внутренне улыбаясь, не пресекал эти их настроения, общую картину это в общем не портило.

Повышение Алика по службе никак не повлияло только на секретаря. Алия держалась также сурово и независимо как и раньше, любое его поручение связанное с дополнительной работой, воспринимая как личную обиду.

Двое остальных мушкетеров тоже не бедствовали. Несмотря на сопротивление Алика и возражения его вновь назначенного шефа, Анару и Нуржика быстренько забрали с повышением в смежные структуры.

Все были довольным им. Реальность Алика сильно изменилась. Стали несмотря на его молодость, несмотря на его возражения, обращаться к нему по имени, отчеству. Он стал вхож на все важные совещания и частные собирушки в учреждении.

Он начал привыкать к персональному водителю, к тому, что к его мнению внимательно прислушиваются, цитируют его высказывания.

Алик часто бывал у нового Босса, которому было видно, нравилось общение со своим выдвиженцем, молодым, вновь испеченным руководителем.

Другим испытанием стало интервью, которое Алик дал одному из центральных, топовых телевизионных каналов по поручению Нового Босса, по одной весьма актуальной проблеме.

Запись долго ротировалась по другим каналам. Как-то странно было видеть Алику, самого себя на экране, такого пафосного и солидного.

В результате стало сложнее перемещаться в стенах учреждения. Все встречные считали своим долгом как минимум поздороваться с ним, а знавшие его коллеги отпускали поздравления в связи с его успехами.

Посыпались звонки. Начиная с звонков счастливых родителей и продолжая звонками сокурсников, соклассников и прочих радостно вспомнивших его личностей.

Даже соседи по подьезду, казалось, стали более приветливы и радушнее при встречах. Быть может это были признаки звездности, но, даже расхаживая по своему «родному» супермаркету Алик, как ему стало казаться, ощущал на себе немного другие, чем раньше взгляды окружающих.

Но все эти приятности затрагивали его только внешне. Внутри Алика существовала брешь, некая полость отстраненности от своего нового положения.

Все в жизни подвергавший строгому анализу, Алик понимал, что его успехи закономерны. Что продолжает раскручиваться некая тугая пружина событий, которую чуть раньше воплотили в мире своими совместными усилиями, маленькая команда мушкетеров со своей предводительницей.

Ключ его будущего был в бывшей шефине. Это с каждым новым днем, Алик понимал все лучше и яснее.

Пружина его личного успеха, похоже будет раскручиваться еще многие годы. Алик был уверен в себе, в своих возможностях.

Но... он видел свое будущее, только в команде с той, что так измучила его в свое время своей беспощадной требовательностью. А потом внезапно раскрылась ему и его друзьям совершенно с другой, изумительной стороны.

Это знание было на грани наития. Несмотря на все свои радужные, новые обстоятельства, Алик в отсутствие шефини, ощущал чуждость своей новой жизни.

Настоящая его судьба, его линия жизни была в другом пространстве. Там, где обитала сейчас его бывшая шефиня.

Все трое бывших мушкетеров, как и прежде, часто собиравшиеся обменяться новостями, знали о шефине все.

Где сейчас работает, какими великими делами там заправляет. Навели справки, что на новом месте у неё образовались трое подопытных кроликов, которые еще не знали правда, какая честь им выпала.

Все попытки троих мушкетеров, хотя бы попасть на прием к шефине, оказались бесплодными. Их начисто игнорировали. На звонки по мобильной связи она не отвечала. В её приемной, на попытки получить доступ к нежному телу шефини, очень красиво и вежливо отшивали звонивших.

К чести, мушкетеров, они поклялись, что если шефиня вдруг сменит гнев на милость, то проситься к ней они будут сразу за троих.

Все трое с улыбкой заметили, что стали копировать шефиню во многом. В манере разговаривать, в стиле работы. Все трое одновременно и навсегда перешли на здоровый образ жизни, отказавшись от спиртного, не говоря уже про табу на сигареты. Начали активно заниматься спортом.

Долго обсуждая, анализируя ранее ускользавшие мелочи в поведении шефини, они втроем пришли к главному.

Шефиня владела некими, таинственными способностями, позволявшими ей так легко и беззаботно справляться с непростым фронтом работ и всегда выглядеть свежо и молодо.

Теперь они все трое сходились в том, что когда шефиня возглавляла деятельность департамента, всех его сотрудников сопровождала необычная волна успешности в делах, за ними всегда тянулся некий шлейф везения.

Знаменитые законы Мерфи напрочь не действовали в тот период в департаменте. Сотрудникам сходили с рук самые неприятные обстоятельства, им удавалось успешно преодолевать самые непосильные условия работы.

А вот неожиданный уход шефини полностью, подпадал под самый известный из этих законов.

Который гласил: Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается.

Под руководством шефини они стали умелыми аналитиками. Теперь они вспомнили про свою начальницу буквально всё.

Все действия и поступки шефини поражали окружающих своей ясностью, логичностью, точностью и беспощадной расчетливостью.

Но главной изюминкой в ней было то, что при всей этой своей логичности, она тем ни менее притягивала одновременно к себе окружающих каким-то иррациональным, логически необъяснимым обаянием.

Но больше всего, их троих конечно зацепила, открыв на многое глаза, её прощальная речь.

Общее настроение как-то нечаянно выразила Анара, сказав:

-И не знала, какой интересный народ, оказывается мангусты...Пора, наверное врываться в их жизнь. Если не через дверь, то через форточку.

Чудеса разворачивались в жизни Алика и в отношениях с Айгулей.

С того памятного свидания, они так далеко углубились и вошли во вкус своего «брутального стиля», что Алику приходилось в самые пиковые мгновения нейтрализовывать неудержимые стоны подружки, сминающее-проникающими поцелуями, сковывая всегда её движения, чтобы она не перевернула обоих.

Вошедшая во вкус подруга с удовольствием, в экстазе, произносила в ходе тесного общения с ней такие изощренные словечки из образовавшегося, их совместного фонда, что уши могли завянуть. Если не участвовать самому в этом спектакле на двоих, конечно.

Айгуля взяла за правило инициативно звонить ему, настаивать на трехразовом варианте общения в неделю.

Вскоре они оба убедились, что основательно подсели друг на друге. В глазах девушки появилось какое-то особое сияние. В котором вскоре появились оттенки грусти. Она уже не скрывала, что боится потерять своего парня.

После нескольких намеков на суицид, Алик напугавшись выражением глаз Айгуль, согласился в качестве единственного исключения включить подругу в список своих друзей на известном интернет-ресурсе.

За все годы нахождения на сайте, Алик стойко отбивал до этого все подобные попытки зачислить кого либо в свои «друзья». Эта, допущенная им уступка, конечно немного встревожило парня.

К исходу второго месяца после ухода шефини, Алик убедился окончательно, что на работе он живет чуждой, не своей жизнью. В чуждом ему пространстве.

Он решил, что уволится. Никого он разумеется в это не посвящал, так как опасался, что его сочтут за ненормального. При его то, очевидных успехах.

Перечитывая иногда письмо своей шефини к возлюбленному, Алик убеждался о наличии между ними какой-то неведомой, жгучей тайны.

Но получалось, что и между Аликом и его бывшей начальницей тоже теперь существовала маленькая тайна его прикосновенности к её частной жизни. Ведь шефиня наверняка была уверена, что он прочитал её письмо.

Алик остро чувствовал, что ему нужен тайм аут, чтобы вырвавшись из суеты рабочих будней, попытаться разобраться с самим собой.

Все чаще к нему приходила мысль, что возможно существует и другой путь обретения им, Аликом своего личного, родного пространства судьбы.

Он даже не подозревал, что примерно такие же думы одолевали еще двоих его коллег.

 

 

День радости.

Ночью город укутало роскошным белым ковром, который не растаяв к утру, целомудренно сиял и сверкал вовсю во дворе и на улице.

День вообще-то сперва не удался. С утра шли какие-то мелкие неприятные ситуации, связанные со случайными накладками, техническими ошибками подчиненных.

В обед, его с начальником позвали на «пятиминутный стол» в честь ухода в отпуск шефа смежного департамента, где присутствовал и их куратор от руководства.

В комнате отдыха виновника торжества был накрыт приятный по ассортименту явств и напитков стол.

Первоначально Алика не на шутку завели плоские шуточки и намеки начальника секретариата учреждения, который видимо «не смог переварить» успехи Алика и особенно, переварить то, что за дастарханом Алик отказался от спиртного, сославшись на индивидуальную непереносимость.

Алик изо всех сил сдерживавший злость, не выдержав наконец пьяных дерзостей, полез в бучу. Но куратор вовремя вмешавшись, развел потенциальных драчунов в разные углы.

Но уже через несколько минут, обидчик Алика допустил еще одну, но уже фатальную ошибку. Все уже давно знали, что начальник секретариата, в свое время безуспешно пытался приударить за шефиней и был беспощадно изгнан когда-то ею прилюдно из кабинета.

Кто-то из присутствующих, опять и очень некстати «прошелся» по этой «истории любви», на что неудачливый поклонник, изрядно принявший на грудь, грязно и оскорбительно высказался в адрес отсутствующей здесь женщины.

Что-то перемкнуло в голове у Алика. Никто и опомниться не успел, как Алик схватив за грудки напросившегося обидчика, моментально выволок его в пустой служебный кабинет отпускника.

Пока выбежали остальные участники дастархана, Алик успел удачно боднуть головой оппонента в лицо, разбив ему нос и губы.

Но тот оказался тертым бойцом, резко вырвавшись. Они даже успели немного покружиться по кабинету обмениваясь ударами, и даже сошлись на ближней дистанции, но тут их конечно разняли.

Куратор распорядившись, чтобы драчунов отвели в их кабинеты и держали под наблюдением, удалился спешно к себе, чтобы известить нового Босса о происшествии и выслушать его распоряжения.

Алик уже был готов даже к варианту увольнения по отрицательным мотивам, когда его пригласили в кабинет к куратору. Там же находился и потрепанный им, соперник.

После внушительного краткого спича, от имени и по поручению нового Босса, куратор предложил им замять скандал здесь и сейчас, намекнув, что другие варианты будут для них более сложными. Особенно для любителя отпускать скабрезности в адрес женщин.

Они мрачно поглядывая друг на друга обменялись вялым рукопожатием, оба понимая, что их отношения испорчены надолго.

Алик уже не удивлялся, что потенциально опасная для его карьеры ситуация благополучно разрядилась.

Спираль успешности, заложенная в его реальности еще в бытность совместной работы с шефиней, всё еще надежно защищала его.

Но всё таки Алик попросил у куратора еще одну минутку аудиенции наедине, в ходе которого поведал куратору о своей решимости уволиться. Уйти в никуда.

Куратор не скрывая своего удивления, сказал, что, разумеется незаменимых людей просто не бывает, но он просит, чтобы Алик воздержался еще в течение одной недели от необдуманных шагов. А спустя неделю ждет его, если все таки Алик решится на увольнение.

На прощание куратор сказал, что все таки рассчитывает в ближайшем будущем на совместную с Аликом работу.

Алик вернулся в свой кабинет. Айгуль он не звонил сегодня. Ничего с ней они не планировали. Поэтому был удивлен, когда с вахты позвонили и сказали, что его ждет какая-то девушка.

Спустившись на лифте на первый этаж, он увидел Айгулю еще издали, стоявшую к нему вполоборота. Видел её тонкий благородный профиль. На неё многие внизу в фойе оглядывались, привлеченные красотой девушки.

Но Алик сердцем ощутил, тревогу и печаль, переполнявшие его подружку. Он вдруг увидел в Айгуль, уставшую, нежную птицу.

Подойдя к Айгуль и встретившись с ней взглядом, Алик ощутил, что девушка дорога ему. Очень дорога. У него больно сжалось сердце от её потерянного вида. Он как можно радостнее улыбнулся ей.

-Привет солнце, что-то случилось?

-Нет милый, просто соскучилась, я. Отпросилась вот с работы, чтобы минут пять хоть пообщаться.

Алик оторопел. Ничего себе, метаморфозы. Да уж, сильно изменилась когда-то особенно не скрывавшая свою богемность, его красивая девушка.

-Ну мать, совсем плохая стала, начала преследовать жениха уже на работе, - пытался мягко пошутить Алик, но понял по её лицу что шутка ему явно не удалась.

Айгуль заплакала, безмолвно. Крупные слезы покатились по лицу, нанося серьезный ущерб её макияжу.

Алик крепко прижал свою подругу к груди, обняв её при всех в многолюдном фойе.

-Я не могу без тебя, -негромко сказала Айгуль прямо в ухо Алика.

Пришлось Алику в сопровождении своего служебного авто, отвезти Айгуль домой на её личной машине и там расстаться с ней у подъезда, наобещав ей с три короба все, что обычно обещают в таких случаях мужчины своим девушкам.

С работы Алик вернулся успокоившимся, в хорошем расположении духа. По меркам Алика было поздновато, когда в дверь квартиры неожиданно позвонили. Открыв дверь Алик был неприятно удивлен видом нежданно приехавших своих родителей, между которыми стояла Айгуль, робко и испуганно смотревшая на Алика.

Обалдевший Алик успел им сказать:

-Нет, просто так Вы меня не возьмете...

Но его уже, знакомой по детству, мощной родительской волной буквально внесло вовнутрь.

Еще через полчаса, за чаем все выяснилось. Мама Алика, любила всё брать под свой личный контроль, давно уже переживая, что появление долгожданных внучков все больше затягивается.

В очередной раз мониторя «Мой Мир» Алика, она удивилась появлению у сыночка единственного друга в виде очень даже привлекательной девушки.

Стоит ли говорить, что мамочка быстро нашла способ дистанционно познакомиться и начать переписываться с девушкой, обрадовавшейся несказанно новому знакомству.

В итоге, мама Алика именно сегодня почему-то, приняла спонтанное решение прибыть вечерним поездом с супругом в гости к сыну.

По прибытии в город, её осенила еще одна мысль, негласно прихватить с собой к сыну и его девушку.

Вполуха слушая родителей, Алик постепенно наливался раздражением на них, на Айгуль, которая робко посматривала на него, внимательно прислушиваясь к речам энергичной и властной мамочки Алика.

Его в присутствии Айгуль, коробило частое употребление мамой, её традиционного слова «ботаканым»****, при обращении к нему.

Если честно Алик, при всех нежных чувствах к Айгуль, не был до конца уверен, что хочет быть её супругом, понимая все-таки, что так просто ему теперь не выпутаться из этой истории.

Алик наивно полагал, что все важнейшие решения в своей судьбе он будет принимать самостоятельно, без нахрапистого давления кого-либо со стороны.

Так что, если учесть драму переживаемую Аликом в связи со своим дальнейшим трудоустройством, то степень запущенности его личных обстоятельств уже зашкаливала все допустимые грани.

Значит, Алику придется, как он осознавал, еще больше активизироваться в жизни, перед новыми вызовами.

Что ж, это было закономерно. Люди от природы ленивы, поэтому их всё время стимулируют к саморазвитию проблемами, тяжелыми обстоятельствами, требовательными начальниками и...другими видами волшебства.

В досаде и раздражении Алик, не стал подходить к разрывавшемуся вызовами мобильному телефону, лежавшему где-то в зале.

Не подошел Алик к телефону и во второй раз. Но Айгуля, ярая приверженница тотальной упорядоченности и структурированности в жизни, сходила в комнату и принесла ему мобильный телефон.

Когда Алик взял телефон в руки, с коротким «бипом» и вибросигналом пришло какое-то сообщение.

Оживив экран наладонника, Алик буквально чуть не сошел с ума. Два пропущенных звонка исходили от заветного номера его бывшей шефини. Сообщение оказалось тоже от неё!

Текст был лаконичным.

«Поздравьте меня, слабак. Он позвонил и назначил мне встречу! »

С безумным блеском в глазах, Алик выскочил в подъезд, на ходу выбрав на панели обратный вызов.

Она долго не отвечала. Наконец прозвучало её знакомое, нежное и в то же время строгое: -Слушаю Вас.

Алик от радости уже не задавался выбором каких-нибудь особых, приличествующих слов.

-Алло, это я Алик. Это я, Ваш слабак! Вы звонили мне?

Она звонко рассмеялась.

-Ну конечно, звонила, делюсь с Вами своей огромной радостью. Он позвонил мне буквально час назад. Назначил мне свидание. Я сошла с ума. Поэтому и звоню Вам.

Алик, ошеломленный её звонком, не до конца понимал суть её слов.

-Подождите, а кто вам позвонил говорите?

Она властно и резко перебила Алика.

-Не принимайте меня за идиотку. Вы же читали украдкой мое письмо, я знаю это с того самого дня. Он вернулся ко мне. Вы слышите, глупенький, мой? Он вернулся! Я загадала, что если он вернется, то Вы мой добрый талисман.

Алик был растерян.

-Ну не знаю, что сказать. Во всяком случае искренне, и очень рад за Вас.

Потом до Алика дошло, что другого такого шанса ему в ближайшие столетия не представится.

-А еще, я очень Вас прошу, простите нас. Ваших незадачливых мушкетеров. Возьмите нас к себе, а, плиз?

Возникла пауза. Было слышно, что она что-то обдумывает. Затем построжевшим голосом она полуспросила, полуутверждающе изрекла:

-Но вы же хотите втроем припереться ко мне, не правда ли? Не лучше ли только за себя попросить, одного? Вас я наверное смогу взять, как талисмана...

Она сдержанно засмеялась. Но Алик знал правильный ответ. Знал еще за вечность до этого вопроса.

-Мы смиренно просим взять нас к себе, всех троих, сразу. На любые, рядовые должности и самую черную работу... Очень просим.

Выждав еще одну короткую паузу, Шефиня ответила:

-Ну вот, теперь слышу глас настоящего бойца. Хорошо. Послезавтра жду Вас троих с девяти утра, в моей приемной. Смотрите, не опаздывать. Пока.

Алик еле сдержался от соблазна немедленно известить Анару и Нуржика о счастливой новости, сообразив, что время было уже достаточно позднее.

Когда он уже входил в квартиру от шефини пришла еще одна СМС-ка.

Раскрыв сообщение Алик прочитал:

«Он вернулся. Вы поняли меня? Я в шоке! !! Рикки-Тикки-Тави! »

С точки зрения педагогики и служебной субординации, это была конечно существенная, сиюминутная вольность со стороны этой сиятельной леди. Надо полагать, не единственная в её жизни.

Но Алик хорошо помнил это волшебное произведение Редьярда Киплинга. И он понял всё правильно.

 

 

 

Примечания.

*куратор-куратором, как правило в системе государственных учреждений называют курирующего тот или иной департамент (службу) , одного из заместителей первого руководителя учреждения. Кураторство закрепляется соответствующим нормативным актом о распределении обязанностей между первым руководителем и его заместителями.

**-ВУЗ-сокращенно от «высшее учебное заведение».

***-Бастык, Басеке, в переводе с казахского языка означает начальник, руководитель.

****-слово «ботаканым», означает в переводе с казахского языка-«мой верблюжонок».