Дом

Дом под горой, в белом переулке.

                Виктор Савельев
               

                Помоги себе, если просят – другому.
Часть 1.
    Человек способен на поступки, и это радует. Засобирался в дорогу, значит по календарю конец мая. У Александра Викторовича так. Жарко. Окна в электричке опущены. Уезжать из дома летом на неопределённое время, это ли не мечта? Поработать на побережье и разрешить проблемы близких, для  Александра Викторовича было главной задачей, он считал, что помогая родным помогаешь себе. Тем более, что выйдя на пенсию он растерялся, считая себя никому не нужным. Звонили только дети. Жили то они за границей. Поддержала сестра. По телефону намекнула, что с жильём проблем на побережье не будет и работу найдёт. Зарплата, купание в море.  «Приобрету здоровье и проживу предстоящую зиму не болея».- Надеялся доктор – пенсионер. Погода весны обещала жаркое лето. Не было дождей и солнце с восходом. Добираться до места врач решил на электричке.
Перед поездкой подкрепился супом у Светы - двоюродной сестры проживавшей неподалёку от железнодорожного вокзала. Сытым ждал поезда, сидя в тенёчке на лавочке перрона и, наконец, уехал. В вагоне удушающая духота. Туалета в составе не было и  Александр Викторович старался не пить. Обгоняя взглядом скорость электропоезда, странствующий доктор уставился за окно. Сопровождали железнодорожные пути  заросли знакомой дикой сирени, и цвётущий сорняк молочай. Состав электрички визжал, будто ужаленный невидимым насекомым, делал глухими пассажиров. Соломин смотрел вперёд по ходу и вспоминал, как он ещё молодой захлебывается пылью из – под обгоняющих его грузовиков мчится в родной город. За рулём мотоцикла, ещё тогда, он понял, что во время надо сбросить ручку газа до упора, а затем, легким поворотом руки прибавлять скорость, потихоньку идти на обгон грузовика, не выпуская ни на секунду судьбу из рук. Давно это было. К станции К. состав подъезжал медленно. Горела рано высохшая  трава. К тому же, наверху извивающегося на путях «зелёного змия» искрились провода. «Доехать бы, а там другой состав дадут». - Предполагал Соломин, меняя позу на деревянной лавке, левая мышца ягодицы затекла от сидения на ней и болела.
   
   Пока ждал пересадки, бродил по перрону. В одной из вокзальных забегаловок нашел, что хотел. Мороженого. С официанткой точки, эмигрантки из Германии, жившей когда – то в этих местах, разговаривать не стал, хотя долго жил за границей. Хватило невольно услышанной от неё «правды». По рассказу размалёванной, стоявшей у его стола, выходило, что в Германии она была супергероем, всем помогала и отдавала последнее. «Осталась бы там» - Подумал доктор и, выпив кофе, постарался по - быстрее уйти на улицу, но стоило ему перешагнуть порог на выход, как   тут же попал в обьятия заглядывавшей в окно, до его кофепития, нищенки. Вернувшись в кафе, Соломин купил неопрятной женщине, за тридцать рублей, беляш и в благодарность за это был немедленно ею отпущен. И, в этот же момент, к нему пришла странная мысль отыскать могилу бабушки. Отец не успел, погиб. «Жила она здесь и лежит в земле где – то рядом. К чему бы такие мысли?».- Он пожал плечами.
   
   Во вторую электричку, до конечной, но так же гудящей, как и первая, на N-ской станции вошла группа «колхозников». Осмотревшись, они стали играть в карты. Соломин наблюдал за ними, но пересилил желание составить компанию. «Ссека» приносила  братьям, назовём их условно А., незначительный доход, но много веселья играющей компании. Братья шельмовали, пили воду и жевали нас. Нечестную игру замечал только Соломин. Ему очень «приятно» было смотреть, как махлёвщики плевали за окно коричневой слюной. Крошки жевок прилипали к стеклу, со стороны улицы, извивавшегося на поворотах состава и вызывали у доктора позывы на рвоту. У соседей по скамейке и у игроков понимающую улыбку. Соломин избегая конфликта , притворялся спящим.
   
   В двадцать один пятьдесят, точно по расписанию, Александр Викторович вышел на перрон города Т., разноцветные плиты которого, в темноте, показались Соломину серыми, а зелёные листья клёнов растущих по левому краю перрона - чёрными. В ущелье перрона, с тёмных гор маячивших вдали тянуло свежестью и прохладой. Путника преследовал запах шпал и ещё, какой – то вокзальный. Соломин поднял голову, перестал озираться, поправил на плече сумку и в свете дальнего фонаря узнал силует сестры. Перед ней он самому себе показался маленьким, лысым и старым. Жанна красавица. Разница в возрасте десять лет, а какой контраст! У его сестры кожа тела и лица белые, нежные, как у матери. Только платье  висело. Сестренка шлёпала навстречу по плиточному покрытию перрона и снисходительно улыбалась. Сравнявшись, они обнялись и поцеловались. На быстрый вопрос, где племянник, Жанна так – же быстро ответила, что ждёт в машине. «В кино врачи обязательно кого – то лечат или находятся в психиатрической больнице». Именно эта мысль пришла ему в голову и остановила на полпути к поджидающему транспорту. «Радует только то обстоятельство, что молодёжь не смотрит кино прошлого, да и настоящего. Правильно делает. Надо иметь на всё своё мнение. Детки считают, что врач – выгодная профессия. Бери взятки, а если не дают?».
- О чём задумался? – Голос Жанны вернул доктора в действительность.
- Радостно встретят родные, уют, шашлык во дворе, о прошениях почитать чего – нибудь из  написанного, о вопросах, советах - Отвечал он без остановки продолжая идти вперёд. Жизнь состоит из ошибок.

   Жигулёнок рванул с места.
- Осторожней, следи за дорогой!
- Не впервой, не дрейфь! – Антон, племянник, вынырнув из темноты привокзальной площади, внезапно, резко остановился перед съездом на центральную магистраль. Машина плавно съехала с боковой дороги. Водитель крутанул руль левой  ладонью вправо и помчался под горку. Свернули снова вправо под гору, проехали мимо остановки Крондштадская, а затем вниз. Над головой виадук. С него ведут дороги на Сочи и Новороссийск. Вокруг, куда они спустились, огни, оживление на улицах, как днем. Знакомый, с детства, Александру Викторовичу район города, Уральская, когда – то был глушью. В магазине, возле которого они остановились, светло. В воздухе, по – ночному душном витал дух праздника, как в Германии. Люди в шортах, кто в майках на выпуск делали покупки. Полные прилавки. Улыбающиеся люди. Тысячи огней. Соломин и сестра взяли поесть. Праздник закончился. Когда подьезжали к дому под горой, он успел разглядеть справа пустырь. Впереди маячил силуэт разбитого двухэтажного здания, висела луна и  притаившийся в темноте дома дурман – распускавшиеся ночью огромные белые цветы. Когда они цвели, переулок казался белым. 

   С трудом вылезая из машины, доктору мешал живот, зашли под виноград. В горах, надо было задирать голову, чтобы видеть, летали мерцающие мухи - светляки и трещала цикада. Утром, доктор слышал кукушку, любовался лугом на пустыре. На нём паслись коровы. Дом, в который они зашли ночью, знаком Соломину давно. В нём, совсем недавно, жили умершие хозяева. Родители мужа сестры, алкоголика Толика. Обычный, одноэтажный, каменный, зелёного цвета. Всё, что произойдёт за этот месяц с доктором, будет связано с ним. К туалету за домом, надо идти, как по борту корабля держась за поручни влитых в бетон труб. Внизу, если посмотреть, огород. За ним снова сетка, а за ней белый переулок, под горку ведущий к домам соседей. Белые известковые камни – подошва проулка. Если упереть глаза вниз, то увидишь мелкий угольный шлак и вяло текущий ручей поверх сбегающий вниз. Переулок – то шел под гору. Прислушаешься, журчит. По «белому» проходу давно никто не пылил. Дом деревянной верандой выступал во двор и словно большой корабль возвышался  над проулком. Недавно, из него, вынесли на погост хозяйку. Сын умершей страдал алкоголизмом и строение его не интересовало. Пьяница ждал полгода с тем, чтобы вступить в наследство. Нежданно свалившееся  на него счастье сделало его сумасшедшим. Больной обещал дом пропить, всех разогнать, а пока это строение на свой лад, переделывал живущий в доме племянник доктора. 
Ах, этот дом. Много о нём разговоров. Фундамент из бетона бирюзового цвета, скрываемые от всех страсти. Соломин это понимал и жить в нём, даже не долго, не желал, а  с вокзала привезли именно сюда. Вокруг горы. Вдали тьма, племянник с незнакомой девчонкой и бесплатная кровать. Недолго поцокав языком в знак восхищения, Александр Викторович среди шума природы и лая собак, наскоро поел купленный ужин, колбасу и хлеб, запил минералкой, сходил в туалет за домом и лег спать. Сестра с сыном  уехали.

   На старом диване, с непривычки, доктор беспрестанно ворочался. Его беспокоили незнакомые звуки за окном, мелькание теней виноградных листьев на стёклах окна. В добавок к бессоннице мяукали детским голосом  кошки. Соломину чудились звонки телефона стоявшего в коридоре. Он подходил к аппарату, снимал с рычагов трубку, а в ответ слышал длинные гудки. Никто не звонил. Сны, как в сообщающемся сосуде, являются естественной реакцией саморегулирующейся психической системы. В края Кавказские и на работу Александр Викторович залетел белым орлом. С желанием всех родных накормить чистым мясом. Уже позже, мысленно возвращаясь к временному жилью, Александр Викторович видел стоящими перед его глазами штампованный забор, (облезло – синего цвета, металлический), крытый штакетником двор, виноград на нём. Дом стоял под горой. Справа на бетоне стол, тряпочная скатерть. Две лавочки, а на них какие – то тряпки. «Проголодавшись, не тяни всё, что попало в рот. Разгневавшись, не говори всё, что на ум придёт».

  Случилось как – то так, что в стране бывших когда то Советов трудящихся, руководители стали хозяевами предприятий. Все устали от руководства. Это наверное правильно. Соломин зависел теперь от слова главного врача. Поликлинике не хватало сотрудников. Неугодных разогнали, а нужных подбирали и мало им платили. Устроился на работу старый терапевт  на следующий день, как приехал. Соломин вел приём больных в кабинете поликлиники номер семнадцать. Маленьком, чистеньком, с раковиной под мойку рук и очень душном. Сидел он за белым столиком у окна. Медсестра Тамара Ивановна - северная, Магаданская, напротив. Со своего места, Александр Викторович видел  рифленую металлическую крышу  поликлиники выкрашенную зелёной краской, густую крону дерева, вдалеке, на срытых за туманом вершинах гор, многоэтажные дома. «Рабочий день заканчивается», - писал Соломин в наспех начатом дневнике. «Жаркий июньский свет скрывает крона клёна стоящего под окном, которая, будто бы приносит прохладу. Жара измотала и клонит ко сну. Принял одного человека и, со слов заведующего, молодого гинеколога, не правильно. Оказывается в поликлинике своя специфика приёма. Игорь Семенович – заведующий поликлиникой, говорил старому терапевту, зачем – то, что у него скверный характер и просил его понять и не обижаться за глупое поведение начальства. Из всего выше сказанного заведующего поликлиникой, Соломин понял, что делеть записи в амбулаторной карточке больного надо строго по закону и согласился с указанием. В ответ на дальнейшие замечания, Александр Викторович чуть не рассмеялся. Ему было жалко смотреть на перепуганного коммисиями из края молодого врача,  делавшего сердитое выражение лица. Из регистратуры поликлиники, худая медицинская сестра принесла  график работы. Завтра, у недавно устроившегося врача с  приём с одиннадцати и до семнадцати. Забегали в кабинет и старые знакомые, им всё не верилось, что их лечащий врач Соломин. Пришла однокласница, Галка Бокал и принесла школьную фотографию. На ней, Александр Викторович себя узнал сразу, а вот одноклассницу никак. Изменилась здорово. Жара поступает в кабинет через открытое окно.
 
Литератор не имеет права рассказывать о себе. Наставлять могут только сотворенные дела. Если мы видим пьяницу, то зададим себе вопрос. Кто хочет быть похожим на него? Есть и такие, которые хотят.
   Соломин видел, что его сестра на работе устаёт, а отдохнуть дома не может. Завуч в школе – хлопотно. Не так-то просто войти в историю района. Отец её был машинистом, его дочь стала учительницей в железнодорожной школе, а внук, сын учительницы и племянник доктора – помощником машиниста. По стопам деда. Приемственность поколений. Александр Викторович гордился сестрой и племянниками. Второй племянник – пограничник.

   Скоро идти доктору на работу. Антошка – племянник уехал со своей девушкой Аней в город. Оставшись в доме Соломин подмылся. Душно. Прислушался к тишине и у него вдруг, появилось желание отсюда уехать, в одиночество. Надо сказать, что на квартире, в другом городе, доктор жил давно один. Он потоптался и стал собираться в поликлинику.

   На следующее утро Соломин с племянником ездил на работу к школьному товарищу решить Антошкин вопрос. Как помнил доктор, в школе только три человека баловались, как могли. Нынешний предводитель железнодорожных профсоюзов Женька его друг, а тогда ученик восьмого класса, уборщица Ольга – сейчас в санэпидстанции и он, доктор Соломин. Были и другие шалуны, но Алеександр Викторович точно помнил, что на лысину учителя физики сыпала бумажки Оля. Женька, в это время, стоял у доски и что – то отвечал учителю. Об этом случае и хотел напомнить товарищу врач Соломин и рассказать, зачем приехал. Друга не оказалось на месте, он был в отпуске до середины июля. Устроить племянника на работу к определённому машинисту не удалось и вот тогда, Соломин подумал о приемственности династий и тогда же понял, что это нужно, только, ему одному. После работы, вечером, Соломин писал в дневнике и об этом и о другом. «Читаю монографию о Гёте, - Писал он - немецком Пушкине. Московское издательство « Радуга» издала труды Карла Отто Конради. Немецкие мысли на русском. «Книга нравится, - писал Александр Викторович, но... хотя и берётся за пример Фёдор Михайлович Достоевский, Конради – современник Гёте старался для специалистов, а не для простых смертных. Его исследование о Гёте должен читать человек ориентирующийся в специальных знаниях. Чтобы понять, хоть чуть – чуть жизнь немецкого поэта, надо знать в каких условиях он вырос и работал. Какие исторические условия его окружали и были в Германии, а ещё Соломину нравилось, что немецкий Лейпциг в одна тысяча семьсот пятом году называли «маленьким Парижем ». В нём, тогда, жил и учился Гёте, наслаждаясь свободой от опёки отца.
   
   Специалист из семнадцатого кабинета железнодорожной поликлиники работал, вёл приём  и изнывал от жары. Его начальница, старший терапевт, сделала ему замечание. Надо, мол, застёгивать халат на все пуговицы. А духота? Ему было обидно и смешно. Выручала Тамара Ивановна, кабинетная медсестра. Уходила в туалет и долго не возвращалась. Болтовня женщины  утомляла, и ещё больше вгоняла в депрессию, как замечание, но разве он мог об этом ей сказать? Приходилось слушать невинные сплетни. Александр Викторович вспомнил слова запавших в душу строк и быстро их записал. Когда – то, гуляя с любимой девушкой, он слышал эту песню в сельском клубе.

Ночь, голубая ночь
Много на небе звёзд
Столько в начале лета
Ты мне приносишь слёз

Я знаю меня ты не любишь
А я вот не любить не могу
Я знаю меня ты погубишь
А я вот как ты не могу.

   К кому обращались эти строчки песни юности он не знал. Успокаиваясь, Соломин глубоко вздохнул и, не веря мечте о том, что эта песня разбудит еще в ком - то воспоминания далёких дней, закрыл дневник. Смотрел в окно и ничего не видел. Позже, когда доктор сидел на остановке автобусов, рабочее время закончилось, он снова вспомнил строки из песни и приободрился. Клёны над его головой вяло перебирали листьями, мимо проносились автомобили, а Александр Викторович вспоминал, теперь, вчерашний день. Вечером  Антошка  демонстрировал костюм помощника машиниста. Ему идёт, а ещё, перед работой возили котёнка в ветлечебницу. Оказалось напрасно. Зверь здоров. Александр Викторович еще раз глубоко вздохнул, поморщился, будто переживая за проживаемый день. Ему не хотелось, чтобы любые дела мешали рассуждению. Неожиданная догадка осветило  лицо. Правильно! «Надо видеть своими глазами и попытаться понять  умом, что такое жестокость и предательство.- Подумал забывший о времени доктор. Его автобуса ещё не было. - Почему жертва бывает палачом? Профессия даёт возможность осмыслить происходящее вокруг». Еще учась в медицинском училище, он понял, что раскаяние о содеянной мелочи, искушение совершить её, проходят через множество этапов. «Кто отвечает или ответит за погубленную жизнь другого человека и когда?» - На этот вопрос у меня нет ответа по – настоящее время. Каждое поколение распинает своего Христоса. Он умирает раз за разом по – новому, согласно традициям времени, чтобы расчитаться перед Богом за заблудших людей и не умеющих жить. У постели умирающего не следует говорить громко, стучать ногами, чмокать губами, красиво одеваться и перед приходом к смертному одру поливать себя духами, выглядеть счастливым. Всё, что ты думаешь о себе может быть не правдой.
   Почему от писателей ждут ответа на вопрос, как жить? Разве в среде пишущей братии нет подлецов, лгунов, ничего не понимающих в жизни, завистников, наркоманов? Да, сколько угодно! Поэтому, наверно, не всех читают? Любят только тех кого поддержало время. Раньше мне думалось, что коммунисты не врут, а, как на самом деле? Был я и пионером, комсомольцем, кандидатом и коммунистом и точно знал, что членство в этих организациях удерживает меня от дурных поступков. Теперь. Что удерживает меня от необдуманных поступков сейчас? Жил в прошедшем времени по призывам лозунгов, рассказам старших и не чувствовал обмана. А был ли он? Человек имеет право на ошибку, быть слабым, плакать и, не виновен он, что история развивается не зависимо от его желания. Движения прошлого, будто застыв, приближают общество в котором мы живём к будущему. Очень медленно и не заметно, усиливая хаос в организме и думающих головах. 

   Следует безостановочно следить за собой и желать  случайно не дохнуть в лицо другому и не передать ему заразы имеющейся во рту. Микроб – это нечто естественное, больная душа – это нечто загадочное. Теперь, наверно, пожив в доме я знал, что ничего не стою для окружающего меня мира и что с того времени, когда я стал жить по – совести, и в доме своего врага, сам себя осудил на бесповоротное изгнание из минут жизни. Историю города в котором жил маленьким, страны в которой  проживал, теперь будут вершить другие, а мне остаётся выглядывать за дверь квартиры и молча одобрять или осуждать поступки. Недавно мэра города, за кражу, выгнали из дома советов, в воскресенье выбрали другого. Выгодно и напоминает стихи: «Старого отпели, новый слёзы вытер. Сел в свою карету и уехал в Питер». Буду походить на премудрого пескаря из сказки Салтыкова – Щедрина, а что? А ведь знаю, что у меня не хватает какого – то качества быть таким, как все. Видимо это хорошо с одной стороны, и плохо с другой, ибо порождает во мне вопросы, а что принесёт мне день сегодняшний. Ответ я знаю. Заботы, как приносил их мне день вчерашний и принесёт день завтрашний. Сегодня обычный душный день прошел. Ритм жизни и работа на побережье не устраивали и рушили все надежды совершить что – либо героическое.   
   Вчера, вечером, в «мрачный » дом приезжала сестра с мужем. Позже Соломин видел, как она тихо плакала. Разве это жизнь?- задавал он себе вопрос и не находил ответа. Сестра, Соломин чувствствовал это, всё понимала, мужа не любила, но ради детей и их будущего жертвовала собой и не давала жизни доктору.
 
   Поднялся Соломин, чуть забрезжило в окне. Поставил заряжаться мобильник надеясь на звонок. Налил себе чашечку кофе по традиции. Утром Александр Викторович, чтобы быть полезным, полил огород. Таскал по двору шланг цеплявшийся за все выступы дома, подключил его к крану во дворе и как ребёнок радовался струе воды брызнувшей из наконечника. Вода из родника не поддавалась учёту. Закончив полезные дела по - дому доктор огляделся. Горы  зелёные. Видно, как цветёт каштан. Соломин пригляделся. Вкрапления на верхушках редких деревьев белесые, а говорят, что деревья каштана почти все вырублены местными браконьерами. Городские газеты пестрят заголовками от которых пробирает дрожь. Например « Вырубили наши лёгкие». Душно. Соломин вспотел. Тучи по небу бегут, а дождя нет. Такой вот на юге климат, и всё дальнейшее, как обычно. На работу отвёз племянник. Заехали в магазин «Магнит», благо всё по дороге. Александр Викторович купил себе бутылку «горячеключевской минералки», палку копченой колбасы с чесночной начинкой и водителю банку майонеза на оливковом масле, булку хлеба и пластмассовую бутылку « Кока – Колла».
   В кабинет ворвалась медсестра, когда Александр Викторович одевал халат. Тамара Ивановна, возбуждённо рассказала, не обращая на его голый торс, что её сын наступил на котёнка. Событие для неё было из ряда вон выходящее. По её словам: выбивающее из равновесия и дающее настоящую заботу. Она бегала из кабинета в кабинет, затем в рентгенологический кабинет. Переломов на снимке не было и если не считать потерю в двести рублей за осмотр животного врачом рентгенологом, Тамара Ивановна вышла из трагедии победителем. Котёнок оказался живуч. Долго, еще, сокрушалась она по поводу потерянных при обследовании животного денег, а Соломин сидел за столом и поддерживал разговор кивком головы, соглашаясь с ней в том, что все врачи взяточники. В отсутствие пациентов, они долго обедали.
   
Часть2
   
   Соломин втайне написал письмо в Белореченский Загс, узнать, когда и где похоронена  его бабушка Пава. В письме он надеялся получить ответы на все интересующие  вопросы. Старческая наивность. В ответ, чиновник Л.А.Харченко, на глянцевой бумаге  писала: «Ваше заявление о предоставлении сведений о рождении и смерти в отношении бабушки рассмотрено. В соответствии с п.4 ст.9ФЗ «Об актах гражданского состояния» исполнить Ваше заявление не предосталяется возможным, так как в письменном запросе необходимо указать фамилию, имя, отчество, дату рождения, место рождения, место регистрации рождения, дату смерти, место смерти, место регистрации смерти гражданки. Соломин точно знал, что бабка похоронена в городе Белореченске, а где? Дело о восстановлении генеалогического дерева зашло в тупик. Оказывается, никто не знает о том, что она жила, родилась и умерла, но её корни где – то в крае. Надо ехать и искать, а лучше орать во всех кабинетах добиваясь положительного ответа, так подсказывал опыт. Теперь, Соломин, ждал письма из Тимашевска. «Может быть, дедушка, который в нём умер, везучей бабушки»  – думал он.
   
   Светало, когда в коридоре дома раздался международный звонок. Саша, сын, позвонил брату, его племяннику и что- то долго тому рассказывал. За то время, что Соломин стоял под дверью спальни племянника, ждал своей очереди поговорить, доктор успел замёрзнуть ногами, но только стал говорить с сыном, как его кинуло в жар телом. В трубке хрипел родной пьяный голос. Мальчишка признался ему в любви и по - своему пытаясь успокоить отца, поведал, что пьёт только коньяк и не один, а с Галей. Новая женщина сына промямлила по – телефону  извинение и попросила их встретить в Краснодаре. Прилетят и всё объяснят. « Такая перспектива мало устраивает, но где выход? Надо готовить деньги, - подумал сонный Соломин и успокоился». Ребёнок жив, здоров, а остальное мы всё переживём, - думал доктор возвращаясь в постель. Разговор по телефону взбодрил и он  не спал, думая о превратностях судьбы.. Утро показалось долгожданным. Не душным, в отличие от вечера и ночи. Александр Викторович, находясь под впечатлением ночного разговора с сыном, гулял по двору и замечал вокруг непорядок. Мусор на бетоне. Осыпался цвет с дерева хурмы зелёными розетками, а он и не знал, что бывает так. Еще до того, как он успел подмести во двор вышел племянник и пил с ним кофе. О ночном разговоре они не проранили ни слова. «Начну с того, - писал врач в дневнике, что не успев придти на работу и зайти в кабинет, как был подвергнут проверке со стороны коллеги. Чего ей надо от меня?». Старший терапевт, молодая симпатюля, устроила  «разнос». Оказалось, что Соломин не в том месте амбулаторной карты больного писал и не тем лечил. Аспирин, с её слов, давно не прописывают, а доктор любил этот препарат и продолжал его назначать. Одним ухом, он слушал поучения, а руки торопливо делали запись в дневнике. «Я так и не смогу дать правильный ответ. Как понимать книгу – сенсацию « Иуда Искариот: предатель или святой?». Об этом он писал  и стыдился своих мыслей. Предательство» - рассуждал доктор,  - это когда преданного ставят в условия жизни ему противные. Когда никто не интересуется желаниями другого и делает предатель всё по- своему за другого человека.Как просто, со стороны, понимать, что тебя предали. В одно время, на ум приходят понятия добра и зла. В слове «предатель» преобладает зло? Раньше, в молодости, думалось, что коммунисты не врут, - торопливо записал Соломин мысль после ухода женщины - а как на самом деле? Был я и пионером, комсомольцем, коммунистом и знал, что эти звания удерживали меня от дурных и глупых поступков. Врали коммунисты. Надеюсь, что у молодёжи другие ориентиры. Движения прошлого приближает общество к будущему. Оно, прошлое, изменяется очень медленно и не заметно, веками. Кажется, будто мы, люди, застыли в развитии. Я умру – думал Соломин – и моя мылительная энергия перейдёт в кого – либо, мой Бог станет Богом кого – то. Мыслительная энергия моя войдёт в энергию предков живших на земле давно и умерших недавно. Очень жалко, что древние не обладали опытом будущего, как и я сейчас, уйду в небытие и моё одиночество, мысли, образ жизни, станут достоянием кого – то. Знать бы кого?».
   

   Дождь в Туапсе не редкость, скорее наоборот. Погода с моря. На юге дождь собирается стремительно. В кабинете духота и, порой, Соломину кажется, что платят ему за то, что издеваются над ним, а не за приём больных. Чтобы хоть как - то освежиться доктор открывает окно. В кабинет врывается воздух пропитанный влагой, но, увы душный. Совсем рядом, за забором, он видит низкорослые деревья инжира. У него на этот фрукт аллергия. Чешутся веки. Еще в домике за штампованным забором, когда то жил его школьный товарищ Кудя. Струи воды проливаются с неба на рефлённую крышу поликлиники и прерывают его наслаждение окрестностями.  Брызги не долетали до рабочего стола и это устраивало, можно было сидеть и смотреть на стихию через открытое окно. Александр Викторович так и делал. Плотная, белая пелена дождя до горизонта скрывала от его взгляда здания на вершинах пологих гор. Значит дождь, еще, закончится не скоро, - решает спрятанный в кабинете и вспоминающий народные приметы хозяин. - Вот, если вода в лужах пузырится и пузыри лопаются – дождь закончится скоро. Гроза уходила куда – то вдаль сверканием молний и грохотом чуть позднее. За горы. – Предположения его оправдывались. - Девятиэтажки на холмах стало видно. Облегчения дождь не принёс, но и хуже не стало. Июнь и старость день чудесный. Проживая в доме белого переулка, Александр Викторович надеялся, что сможет помочь своим близким, но ошибался. У них были другие цели и его мотивация им была не нужна.1.               

   Он позвонил племяннику по мобильнику. Антон забрал его с работы быстро. По дороге домой,  предложил провести вечер на рыбалке. На речке, да еще такой мелкой, была мечтой и Соломин не раздумывая согласился, посетовав на отсутствие удочки. Антон и тут оказался на высоте. У него всё было. Переодевшись в затёртую одежду поехали рыбачить на машине друга племяника. Заехали на мост через высохшую речку. Дальше пешком. Бурьян с головой. Шли по едва видимой тропинке спускавшейся к реке. Листья били по лицам любителям ухи. Серёга с сетями, Женя - сосед с удочкой для доктора. Каменный карьер очутился напротив, через речку, застывшего с удочкой в руках рыбака. На вершине карьера и у подножья  раскинулось кладбище. Отец и брат доктора давно лежали в земле и были теперь совсем рядом. Прыгая по камням  спустились к речке. Вот она, Туапсинка! Почти вся высохшая. Вода струйкой. Камни белого цвета служившие дном завораживали, притягивали к себе взгляд не опытного рыболова. Александру Викторовичу повсюду чудились змеи и он, стоя на одном месте перебирал ногами отпугивая таким манером незваных тварей. Ямы в которых набиралась речная вода были полными и позволяли закидывать в них удочки.. Незнакомые мальчишки лет двадцати на противоположном берегу пили из бутылки пиво. Приглашали одетого в рубашку с коротким рукавом Соломина есть курицу и при этом хитро улыбались. Женя, стоявший рядом, послушав и посмотрев на гулянку, предложил набить им морды, но когда клевали бычки было не до этого. Серёга, который предпочитал решать свои жизненные вопросы пивом и мордобоем, с Антоном ушли вверх по реке, ставили сети на камни, и не слышали приглашения, чем облегчили положение доктора, а он закинул удочку и внимательно следил за поплавком. Соломин, поймал восемь маленьких бычков, а сети друзей задержали семь крупных усачей. Поехали домой  разгоряченные и переполненные впечатлениями. Оказывается, Сережа, хозяин машины и друг Антона, за время рыбалки успел смотаться за бутылкой водки и пивом, чем разгневал непьющих друзей. Александр Викторович слышал их брань. Темень была  хоть глаз выколи. Пока добирались к автотранспорту под горку, не раз падали. Рыбалка закончилась. Сонно журчала вода в почти высохшей реке. Любители водных процедур, на соседней яме, разошлись. Неслышно было голосов. Рядом и вдали летали светляки. Соломин оглянулся. Сидя в машине ему показалось, что русло реки снова ожило. Вдали послышался плеск крупной рыбы и чьи – то голоса. «Наверное, влюблённые остались, - только подумал Соломин, как наверху промчалась вся в огнях электричка и своим стуком на рельсах отвлекла его от мыслей. Жизнь продолжалась не смотря на поздний час, в этом доктор не сомневался.
   
   Утром рыбак поднялся рано. Слушал, щебетание спрятавшихся по горам птиц. На ремонт дома старался не смотреть. Ходил по двору будто во сне и смотрел на дом со стороны. Всё происходило внутри его и наружи. Занимая себя, врач полил едва видимые листочки огурцов на огороде. Подмёл двор, а затем, в одиночестве пил кофе.  Племянник спал в своей комнате обняв девушку мечты - Аню.
 Позже, с дипломатом в правой руке, шурша галькой под ногами, спускаясь по белому переулку, доктор прошел через бетонный мосток на работу, молодых будить не стал.  Посмотрел, как под ним струится канализационная вода посёлка. Постоял на бетонной плите и наслаждаясь прохладой спустился  между домами к магазину. Посмотрел направо, затем налево. Асфальт дороги от магазина вниз и ведущей в горный посёлок был свободен. Далее, сначала свернул налево, а затем направо. Транспорта на остановке, еще,  не было  и он некоторое время посидел на лавочке под бетонным навесом, наблюдая, как мимо по магистрали проносились в сторону города легковушки. За дорогой блестели железнодорожные рельсы и шумела струйка воды в речке Туапсинке. На работу довёз автобус под номером сорок три и всего за десятку. Врач вышел на остановке «Сортировка», зашел в «Магнит». Магазин был уже открыт. На обед булочка. Уже на работе, Александр Викторович вспомнил, что ночью  слышал за окном дождь и радовался, что его не было днём. И ещё он вспомнил, как множество летающих огоньков вечером оккупировали двор, огород в лесу и, даже, залетали в дом. Горы из – за тумана в темноте были невидимыми и только вой собаки где – то под горой выдавал признаки жизни. По двору бегал чёрный котёнок. Соломин согнал котёнка со стола и пошел спать. 
   
   Чего только не придумает автор повести чтобы его читали. Строг читатель и искушен в жизни, но пишет повесть врач. Зная всё наперёд Соломин, например, молчал в поезде и никому из попутчиков не говорил, что он врач. Иначе ему пришлось бы выслушать от попутчиков и про дедушку и про бабушку связанных не любовью, но болезнью. По словам рассказчиков всегда выходило, что все врачи, а значит и он, взяточники и убийцы. Похожи на автоинспекторов. Ничего не знающие специалисты. Александр Викторович, в таких случаях, лез из кожи доказывая на словах соседу, что он не такой, как все и чтобы не обострять взаимособеседование, старался говорить о чём – нибудь нейтральном. В медицинском институте не учат математике, а учат думать по – врачебному. Бывает, что не хватает эмпирических знаний, но это не вина живущего. «Дождусь ли я ответа на интересующие меня вопросы или умру?»- Слушавший  откровения, Антон, или засыпал на ходу или уходил к себе в комнату ничего не отвечая на вопросы мудрствовавшего рядом доктора.
   
   В здании поликлиники тишина. Соломин пыхтя, поднимался по крутой лестнице на второй этаж в свой семнадцатый кабинет работать и чем – то чувствовал, что предстоит праздник. Тамара Ивановна, вчера, говорила, что сегодня отмечается день медицинского работника. Кто его придумал и когда Александр Викторович не знал и себя к прогрессивному человечеству не причислял. Гулять не собирался. Как он заметил, на втором этаже, под дверью кабинета старшего терапевта никого, а это дурной признак. «Странно, никого, значит придётся работать мне», - подумал Александр Викторович и тут же  решил для себя, что на торжественное собрание, которое должно состояться  во дворце железнодорожников, не пойдёт. Стягивая с себя рубашку и надевая белый халат доктор радовался погоде без дождя и тишине в коридоре. Стройный распорядок его мыслей нарушила  медсестра Тамара Ивановна. Из её разговоров, он узнал, что предстоит встреча с профсоюзами Северо – Кавказской железной дороги и именно на ней, этой встрече, будут награждать ветеранов ведомственной медицины и произойдёт она, эта встреча, в кабинете у главного врача поликлиники. Когда Соломин вошел в нужный кабинет, то у окна он увидел школьного товарища, который и оказался важным лидером профсоюзов и которого он не застал на работе. Торжественная часть прошла так, как и думал терапевт. Женька лысый и высокий успел шепнуть стоявшему рядом Соломину, что его награждать не будут. «Не долго работаешь в поликлинике». – Объяснял он причину не награждения ценным подарком, а Александр Викторович думал, что и так награжден. Не за подарком пришел он на это сборище временных знакомых. Столы в соседнем кабинете ломились от яств. Доктор попрощался с другом и пошёл к себе в кабинет. Проходя коридор, Александр Викторович вспомнил распределение на работу, сельскую больницу в Пилюгино. Столы  в сельской  поликлинике тоже ломились от солений – жареней и медсёстры мечтали его напить, а он отшучивался: «Надо же кому то в поликлинике быть трезвым». Прошло время и вот он уже ничего не хочет, а раньше любил поесть.
   
   Солнце скрылось за горой. Соломин ждал ночи. Позвонила дочь, а он ждал звонка от сына. Дети, жили за границей, получилось в жизни всё против его воли. Доктор вздыхал от бессилия, но ничего поделать не мог, а только думал: «Вот они в другой культуре. У них всё по –другому. Как будем общаться дальше? Рядом с ними их мама. Откуда они узнали номер стационарного телефона здесь в горах ?» - задавал он себе  вопрос не стараясь найти на него разумный ответ который уже знал. Звонкам детей Соломин был всегда рад и очень скучал представляя их лица.
   
   Александр Викторович сидел на лавочке  города Туапсе и ждал автобус. Под ногами шелестел мусор. Он глазел на памятник вождю пролетарской революции – Ленину из белого мрамора, проезжавшим мимо автомобилям и радовался, что они не поднимают пыли. Мысль о том, что недалеко, стоит пройти по платановой аллеи, волнуется море в которое сливаются нечистоты канализации города, не давала ему покоя. А, ведь он вырос рядом. Купался в морской воде и городился тем, что мог задерживать дыхание на три минуты. Часто нырял, объяснял он когда – то, влюблено смотревшим на него девчонкам из группы фельдшеров. О том, что скоро люди не будут знать кто такой Ленин и, что они купаются в нечистотах он догадывался,  и отмечал это с грустью. Значит жизнь его проходит. Воробьи клевали нехитрую добычу и наталкивали на мысль, о том, что жизнь вечна. Прервала покой дородная дама. Увидав Соломина сидевшим на лавке, она бесцеремонно подошла к нему и схватила за рукав рубашки. Доктор подумал, что она не в своём уме.
-Сидишь? – Сорвался с её уст первый вопрос. – Вон, недалеко стоит белая легковушка, иди  в неё. Поедем скоро.
В незнакомке врач узнал соседку племянника, которая без разрешения брала шланг для полива своего огорода. Доктор изумлённо посмотрел на неё, расценивая панибратство, и ничего не отвечая продолжил сидеть на прежнем месте. Ехать в дом с кем – то он не собирался. Женщина прошла назад, увидела его по – прежнему сидящим на лавке и ничего ему на этот раз не сказала. Он видел, как стоявший неподалёку белый жигулёнок рванул с места. Следом подошел автобус номер два и Сололмин поехал к месту ночлега на нём.
   - Очень важно отметить, что человек с которым ты сталкиваешься, является носителем подсознательного коллективного, - Продолжил он в автобусе прерванный рано утром диалог с сыном. – Контакт психолога с сильными и неизвестными, пока, энергиями «тонкого мира» могут как убить, так и воскресить. Доктору понравился ответ мальчика: - Ничего не понимаю в твоих разговорах, но знаю, что очень тебя люблю, батя.
   
   Стараясь жить незаметно, Соломин всё же попадал в различные истории. Ложась на диван и чтобы не свалиться с него на пол, Александр Викторович хватался обеими руками за края постели. Однажды промахнулся. Левая рука невольно дотронулась до пола и доктор почувствовал в руке клочок бумажки. Он хотел откинуть помятый листок, но что – то заставило его развернуть. Было написано: - Не знаю кому это будет надо, но молчать, больше, у меня нет сил. Исповедуюсь. Мой сын алкоголик. Замучал всех родных, а меня довёл до болезни. Убивают из – за любви, как это понять? Меня, мать, убил сын. Старшенького, тоже пьяницу, похоронила в сибири. О его смерти сообщила сожительница. Ничего. Симпатичная. Что у старшенького запои и туберкулёз я знала давно, но, что могла поделать? Младшенький сынок мой, так пьет, так пьёт эту проклятущую водку. Измучал жену и сыновей... На этой ноте исповедь старухи, перенесшей инсульт и недавно умершей, заканчивалась. Соломин покрутил бумажку в руках и решил о ней никому не говорить. «Радости мало. Быть в гостях, работая и за свои деньги, так же тяжело, как гостить бесплатно. Алкоголик Толик не забывает про меня » - успел подумать засыпающий доктор.
   Телефон в тиши дома звонил долго, резко и требовательно. Соломин нехотя поднялся и в трусах пошел на веранду. Фотографии бывших хозяев дома стоявших на столе, где стоял аппарат, строго следили за его поступками.
- Алло! – услышал он.
- Слушаю.
- А, это ты зараза. Кто тебя пустил в дом? Вымётывайся!
Раговаривать с пьяным мужем сестры  не хотелось и Соломин положил трубку телефона. Александр Викторович точно знал, что теперь придёт, в лице Толика, гость и не ошибся. Чтобы быть здоровым, некоторым необходимо иметь потребность в любви. Разве мог её дать старый доктор? Фрейд, учёный, делает допущение, что инстинкты жизни и смерти пребывают в вечном единстве и борьбе противоположностей. Алкоголик берёт на себя ответственность за саморазрушение бессознательно и не пытается объяснить себе и окружающим, причину своих поступков, которые со стороны, кажутся, абсолютно бессмысленными. Не стоит плакать над тем, чего не осознаёшь. Зачастую, алкаши, оправдывают происходящее с ними ударами судьбы, волей провидения или несчастным случаем. Направление в понятии алкоголизма за последние годы сильно изменилась. Сейчас считается, что алкоголики сами ведут себя к смерти. Выпивая, люди становятся бесшабашными, вездесущими, не замечающими опасность. Лезут куда – угодно. На дом и в драку. Саморазрушение может быть и местью, за свою не удавшуюся жизнь. Звонивший ему пьяница мужик любил с ним говорить, правда о женщинах, в которых доктор ничего не понимал. « Немедленно уехать домой» - с тоской подумал Соломин возвращаясь на диван и представляя встречу с алкашом. Найденную бумажку он положил в карман брюк, решив, выбросить её на работе.

- «Скоро уеду и я в этом доме последний раз. Что меня задерживает здесь?»- думал Александр Викторович одеваясь. « Помочь я не смог никому. Толик – алкоголик, пограничник. Хороший когда то парень, теперь его враг. Пьянство и разжигает и обнажает всякий порок, уничтожая стыд, не пускающий нас до дурных дел.  Дом перестраивается без его советов». Незаметно для себя Соломин натянул майку, брюки. На улице, показываясь из - за горы, никому не подчиняясь, начинало жарить всё вокруг солнце. Ранняя жара заставила оставаться в тени и продумать дальнейшие действия побега.

  А пока, суть да дело, племянник, вернувшийся из поездки поел и лёг спать. Соломин в одиночестве, перед работой выпил чашку кофе. Жаловаться и просить толкового совета ему было не у кого. В добавок, этим утром, с винограда на голову упала ящерка и со стола юркнула в цветочную клумбу чем ухудшила ему самочувствие. Врач смахнул рукой валявшиеся на столе невидимые крошки хлеба и занялся делами, стараясь, таким образом не думать. Он давно, уже, догадывался почему так не дружелюбно относился к нему пьяница. Бояться он его не боялся, кроме  разговоров с выпивохой и драки с ним. Весь вопрос в сестре. Она жертвовала братскими отношениями. Пойду на работу. «Да, ну и ладно» - заключил Соломин продолжая думать уже в кабинете. «Алкоголик Толян бил когда – то мою мать  пустой, пластмассовой бутылкой из – под пива по голове, потом говорил друзьям о том, что она безобидный человек». – Разве можно это простить? – Спрашивал он сам у себя. Видимо по – этому, Соломин ничем не мог и не хотел помочь алкоголику.
   В кабинет вошел друг его давно умершего брата – Миша и отвлек. Испуганный чем – то мужик, путевой обходчик, с увлечением и какой - то радостью показал Александру Викторовичу маленькую фотографию и обьяснил, что ему нужен больничный всего на три недели. Из ответов на вопросы доктора выходило, что узнал он покойного брата в Магаданском ресторане. Из всего получилась только помощь врача.
   Дождя, как ожидалось, не было. Вечером, занимая себя Александр Викторович полил в огороде огурцы, о чём незамедлительно доложил сестре. Ночью, перед сном, хотел обмыться, но шланг утащила соседка и Соломин лёг жарким. Утром разбудил голос племянника приехавшего с Юга. Значит из Сочи. Окончательно решив уезжать, Александр Викторович спешил  предваритетельно купить билет. На вокзал поехали втроем. В центре, у памятника Ленину, их остановил милиционер с фотоаппаратом в руках. Антон стал что – то доказывать блюстителю порядка. Соломин сокрушался по поводу остановки и сожалел, что не поехал на автобусе, всё быстрее. Женька, ехавший с ними друг Антона, кому - то звонил по мобильнику и успокаивал, обещая, при этом,  чудесное избавление от наказания со стороны стражей порядка.  В итоге, племянник заплатил тысячу рублей штрафа, а все могучий Женя никому не дозвонился.
   
    На перроне, их встретило столпотворение. Люди изнывая от жары на перроне, старались занять место под тенью и выглядели со стороны, жалко. Отдыхали, а теперь уезжают. Стоят за билетами которых нет. Кассиры, видимо от перегрева, подарки не принимали и всё таки Алексей Викторович приобрёл билет до своей станции, с ужасом представляя себя в поезде. Всего месяц прошел, как он приехал на Юг работать, а такие затруднения. О плохом думать не хотелось. Полка верхняя, но очень важная. По билету он пройдёт в вагон.
   
 Часть3   

   Случилось безобразие просто и буднично и он свидетель. Стояла духота, светило солнце, молчали птицы, паслись на пустыре коровы,  за забором кричали куры. Александр Викторович вернувшись возился с длинным шлангом. За домом хлопнула железная калитка. Вернулся племянник.- Решил доктор - Следом, он услышал повторный стук калитки, пришел кто – то ещё. Начала драки доктор не видел. – Вода из шланга сочилась слабой струйкой и задерживала доктора на месте. Возня за домом, а затем крепкая ругань, возбужденные голоса, насторожили. Он не долго думая потянул следом шланг и то, что он увидел поразило. Вчерашние друзья - рыбаки били друг друга. Серега пьян. Тем временем шланг в руках Александра Викторовича ожил, вода из него зашипев брызнула новой силой и Соломин направил струю в лицо пьяного.
- Ты, что дядя делаешь?- кричал захлёбывающийся сосед, - Он первый начал, - мотал головой Серёга, уклоняясь от струи. Александр Викторович и хотел отвести шланг в сторону, но руки его не повиновались. Посмотрев на племянника доктор вдруг понял, что Антон не сможет ударить друга и растерялся. Серега, защищая руками лицо ретировался, продолжая выкрикивать угрозы и догоняемый напором воды убежал вверх по переулку.
   
   Раньше, Соломин считал, что работа врача  в  районе города детства и юности престижна и выгодна, но на деле, оказалось, что не только, а и утомительна и унизительна. Не так давно, во время приёма, ввалился в кабинет пчеловод дядя Лёша, когда - то  друг отца. Этого старого, подслеповатого мужика  Соломин не любил, он навевал не хорошие воспоминания. Заходившие в кабинет старые знакомые, друзья друзей его не верили, что он врач – терапевт. Все,  без исключения, щупали за халат, говорили, что он просидел жизнь в кабинете, тепле и сытости. Восхищались тем, что он   «белый» человек. В такие моменты, Александру Викторовичу хотелось бежать с места работы немедленно, с мечтой о работе в деревне или провинциальном городишке, в котором бы его не знали. Тень Христа на каждом человеке. Рождение, одиночество и смерть. Соломина ожидало то же.

      «Мои рассказы, повести, романы  иностранцы читать бы не стали. У них другие понятия о жизни. Пишу о людях, о том, чем бы им помогать, а не хаосе мироздания. Имеют ли право неруси судить о нашей культуре? Что они в ней понимают? Знают ли они, что мне и выпить спиртного нескем. В роду или алкоголики, или подшитые от пьянства». – Оправдывал свою задумчивость Александр Викторович. Еще, он хотел сказать, что сам виноват в своём положении. В дом под горой ему не стоило заходить». «Железнодорожникам нельзя говорить врачу правду о своём здоровье. Гробят себя, но сохраняют рабочее место. Врут. Плодятся хронические больные и благодаря моей деятельности. Золотое правило докторов: если сотрудник дороги не является на диспансерный осмотр в срок, то его, в наказание, посылают на экспертную койку в город Ростов. Туда деньги, обратно. Обследуют в ведомственной больнице и выставляют диагноз - приговор. В инструкциях много ограничений. После такого диагноза можно и уволить с работы. Интересно. За рубежом  обследование платное, а здесь бесплатное, а значит, к исполнению необязательное. Для чего тогда поездки на обследовании? Кто этого хочет? Никто. Болезни скрываются и, как результат все в проигрыше. Клянут друг друга. Одного за то, что у него нашли болезнь, другого, за т о, что допускает больного к работе бесплатно. О произволе врачей знают все, но делают вид, что не ведают. Таков закон игры. Всем кажется, что их обманывают. Мне тоже. Как не вспомнить  подозрительный диалог со старушкой у магазина?
-Чеснок молодой? Хороший, не пустой?
- Зачем мне обманывать? Пощупай, какой плотный. Полезен сердцу. Запоров не будет.
- Знаю, знаю. Возьму головку  за десять рублей.
- Сразу видно, что знающий.

   Моё недовольство распространяется и на курортников. Ходят в шортах где попало, как шалопаи. У мужиков брюхо висит до пуза, у женщин майки поверх коротких штанов. И тех и других обьединяет вид лица: отрешенность и подозрительность. Ходят, отдыхающие, с обозженными на солнце плечами, как с офицерскими погонами и хвалятся, что загорают. Жалко их. Вокруг природа, ну и иди в неё. Горы, реки, ручьи. Общеизвестно, что современная цивилизация возникла на фундаменте бесчисленных человеческих жертв и постоянного разграбления природных ресурсов. Так, наверно, происходило и с нами. Скоро в цене поднимется вода. Климат, уже, изменился. Большое количество учёных доказывают всем известное. Зло, заложенное на уровне человеческих инстинктов, в самой его природе, уживается в человеке с позитивными и созидательными силами любви. Любовь и смерть. При всём желании этот мир едва ли можно назвать гармоничным. Мы постоянно становимся свидетелями разнообразных противоречий. Любовь и ненависть, потребление, созидание и разрушение. На протяжении всей сознательной жизни, человек подвергается опасностям : болезням, авариям, природные катастрофы, а тут, еще, и факторы риска самостоятельно приводящие к заболеванию и, даже к смерти». - Вот о чём надо думать. - «Пусть умирают алкоголики и наркоманы. Основная причина людских невзгод лежит в них самих. Я, врач. Временами понимаю, что пациенты  (не все), не хотят того о чём просят. Назначенному лечению не верят и не лечатся. Делают только то, что считают для себя выгодным».
Писал Александр Викторович в своём дневнике.
   
   По дороге в поликлинику, доктор осматривал мелькающие за окном автобуса  знакомыми горы и с грустью думал, что скоро уедет. Солнце выползало из – за горы в который уже раз. Параллельно дороги, временами на поворотах проблескивала река. Когда замелькали платаны, он вышел на остановке «Сортировка» и направился вверх под горку, в сторону магазина «Магнит». Придумают же название. До открытия оставалось время и Соломин присел сзади здания на синюю доску. Это было то место, как он догадался, где молодежь распивала горячительные напитки. Вокруг валялись алюминиевые банки из – под пива, бутылки из – под водки. Распологался магазин в здании бывшем кафе «Лада» и старом парке. Александр Викторович вспомнил, как в дальнем углу сада из магнолий и кустов вечной зелени, рано утром торопился в музыкальную школу и, пробегая, видел лежащего в кустах мужика с торчащим из спины ножом. За официанткой  из кафе ухаживал Мява - Валера. Он жил в нашем доме. Его любили и переживали за него когда он был солдатом – боксёром, его показывали по телевизору, и когда ухаживал за официанткой Ритой. Телевизор в то время большая редкость, был только у «Овса» - Толика Овсянникова. Двор смотрел по – нему бой Валеры, который он проиграл. Сейчас «Мява» алкоголик. Пьёт фурфури из – под лекарства и хвастает, что пьян уже четыре года. Давно это было. Открыли магазин. Александр Викторович прошел мимо полок со спиртным, молочными продуктами и взял в руки банку шашлыка из курицы, оказалось, что из свинины будет после обеда, а он хотел на речке отметить с соседскими пацанами свой отъезд. Купил палку копченой колбасы, хлеба и бутылку минералки, творожной массы.
   
   Припекало. В поликлинике, куда он пришел, узнал, что должен работать с восьми утра и до  четырнадцати, а он явился в одиннадцать, с надеждой, что успеет покушать. В кабинете один. Распахнул окно. Переоделся в белый халат и стал кого – то ждать, изнывая от жары и духоты. Соломину хотелось пить и убежать отсюда в прохладу. «Молодёжь настаивает, говорит: вы старше. Учите жить, а ещё, если у человека сильная боль и сделать ему наркотик, то в дальнейшем будет зависимость от лекарства?»- невольно подслушанный разговор двух женщин в автобусе почему – то недавал ему покоя и он вспомнил, как будучи, еще, студентом медучилища дежурил в хирургии, медсестрой на посту в городской больнице. Мужика, тогда, привезли ночью. Взорвался сортир в котором он сидел. Закурил, а зажженую спичку бросил под себя. Последовал взрыв, скорая помощь, и не обожженые только пятки. Сначала больной бредил. После лечения стал чесаться. Кожу то стягивало. Лечили китовым жиром, смазывали всего. На ночь и днём делали иньекцию наркотика. Лекарство успокаивало и давало возможность обожженному выспаться. Алесандр Викторович делал ему на ночь димедрол, боялся, что Вася привыкнет к обезболиванию, и помогало». Дверь кабинета открылась и вошла медсестра - Магаданка. Не долго думая, с порога дала ему совет: В морге ищите невесту. «Неужели я такой страшный? – подумал тогда Соломин, но промолчал в ответ, начинался прём.
Вошел страдающий одышкой розовощекий мужчина заполнить путёвку на курорт.
- Управляю околотком. Шпалы, прочее. Начальников не лечат. Им завидуют. – Сделал незнакомец заключение и сел на стул стоящий возле доктора. Ливень за окном  не принёс прохлады. Стало страшно. Пришлось закрыть окно. Гром. Молния, а следом шум. Уставший от жары город ответил рыканьем, котороё хорошо доносилось в кабинет. Дождь, то затихая, то усиливаясь, с новой силой обрушивался на крышу поликлинники. Ударил, такой силы гром, что Александр Викторович вздрогнул и посмотлел в сторону скрывшихся в тумане гор. Капли бились о металл крыши и разлетались, становясь водяной пылью. «Нормальный летний дождь». – Подумал Соломин. «Горизонт посветлел. Теперь можно разглядеть многоэтажки на горах. Блестят постройки. Особенно три дома похожих на кирпичи, вокруг белое небо».
   
   «Иногда мудрость седого человека воспринимается за шарлатанство, обман, а, ведь, это знание и понимание жизни». Существует и змеиная мудрость, граничащая с благоразумием, лукавством и хитростью, но этим Александр Викторович не обладал, о чём искренне сожалел. Двоюродная сестра, пожилой человек, по - своему мудрый, Света, обозвала его «простодырой»». Разве плохо – думал он - быть добрым? Это качество характера приравнивается некоторыми к трусости, а я ничего не боюсь. Всё же Соломин прозвище  запомнил и безуспешно старался его не подтверждать, но ничего не получалось. То одному сделает подарок, то другому. Дверь в прихожей дома обо что то стукнулась и отвлекла Соломина от рассуждений. Послышалась убегающая кошка сметающая всё на своём пути, значит, племянник вернулся из поездки и надо подниматься из постели, а на улице дождь. Потягиваясь и прогуливаясь до туалета, Соломин рассматривал горы. Ручьи в дождливую погоду ускоряют бег и становятся полноводнее. Проулок походил на вышедшую из берегов реку. Вода  мутная и стекает в горную реку. Красота. Конечно речка спрятала камни на дне, бежит себе к морю». Шум высокой воды не достигал дома в белом переулке, а рождался в голове доктора. - Представить страшно гуляющих в лесу «дикарей» - неожиданно для себя подумал доктор и представил результаты чужого отдыха. - Не  потушенные костры и брошенные, еще дымятся, пустые банки из – под консервы, кусты вокруг загажены физиологическими  эскриментами. Птицы в такой грязи молчат.
   
   Собираясь на работу, доктор выпил кофе и машинально поел. В последнее время ему было не до окружающих красот. «Творожок и молочные продукты, здесь, вкуснее, чем в А..». - Сделанный вывод нисколько не огорчил. Завтра суббота и этим всё сказано. Дежурство в поликлинике до тринадцати и свобода. Расстраивали  звонки пьяницы, его маты в телефон и обещания прогнать из дому. «Кто бы знал, как противно находиться в комнате в которой умерла старуха. Мать алкоголика. Еще один звонок и я уйду ночевать на квартиру к Жене. Он же обещал поговорить с родителями на эту тему. Дома рядом. Один пустой. Надо идти на работу и позвонить Жанне, пригласить в кафе – «Таверна»» - подумал одетый в рубашку с короткими рукавами, Соломин. «Таверну» он любил. В ней подавали морепродукты. Жаренную рыбу тающую во рту, молоденьких кальмаров хрустящих на зубах. Чудный, из них, плов. Кафе – подземелье, расположившееся неподалёку от судоремонтного завода, напротив проходной, в которой когда – то работала мать. Остановка  С. Р. З. рядом. Всякий раз, стоило им зайти в «Таверну», как Соломин спрашивал у официантки разрешения стукнуть в морской колокол висящий над стойкой, после чего заказывал плов, минеральную воду, Жанне  жареную рыбу. Пили минералку родные люди, говорили, ели и старались не думать о том, что их ждёт наверху. Красивую женщину с уставшим выражением на лице – пьянство мужа, врача – нелюбовь этого, бывшего, когда то нормальным мужика. Алкоголик, в этом был уверен Соломин, сам себя разрушает. Зачем? Чтобы причинить боль родным? Ответить себе на мучавшие вопросы доктор не мог. «Чем объяснить то, что пьяный то за грудь ущипнет незнакомку, то начинает драться со всем миром – Думал поедающий плов Соломин -  пьянство, курение, ожирение, малоподвижность – дополнительные факторы риска».
   
   Вы когда – нибудь задумывались, почему магазины, базары, поставляют всё новых и новых больных? Правильно. За то, что продавцы обманывают покупателей общитывая их, обманывая по - мелочам и тут же подсознательно требующих себе наказание. У нечестных людей  или повышается артериальное давление, или он потеряет семью, или разорится. – «Так устроен наш мозг» - доказывал не видимому оппоненту много читающий врач. Любая болезнь, как и развод супругов, является тяжелейшей психической травмой. Компромиссом  может служить возможность  не честных на руку людям  разобраться в деяниях. Разводясь или заболевая, человек выбирает наименьшее из зол. Мы не можем поддерживать в себе постоянное чувство праздника. Вкусно есть, пить, путешествовать. Вместо этого, куда - то спешим и, как говорит кабинетная медсестра, принимаем ежедневно гадкомышеные препараты. Соломин с этим, последним утверждением был не согласен и считал, что делает всё правильно. Никуда не торопится, радуется жизни и не принимает лекарство. За окном ливень не прекращался. Александр Викторович промок под ним еще тогда, когда добирался до работы, а тут, ещё, у него новая проблема. Позвонила Жанна и сообщила, что её муж приступает к активному его выживанию. Едет на выходные в горы и обязательно посетит дом. Чтобы не видеться Соломин выпросил разрешение у Жени, друга племянника, пожить в квартире умершей недавно его бабушки. Квартира была не далеко от дома. К новой квартире вели знакомые дороги. Асфальтовая, уходила в горы и вела к автобусной остановке. Вторая мимо двух этажного дома. Третья, он старался ею не пользоваться, была сразу за  бетонным мостиком направо, была заставлена пчелиными уликами. Мухи вылетали рано и прятались на ночлег поздно. Родители Жени были не против и Александр Викторович немедленно перебрался в новоё жильё. И в первом и во втором случаях постели были мокрыми и чистыми. Теперь врач наслаждался тишиной, садом, малинником, одиночеством, и безопасностью.
Описываемые события, живущим сейчас, наверно, не актуальны. Ну, кому интересна жизнь неизвестного человека? Его родным? Героям повествования?
 
   Квартира в которой он стал жить, была в доме неподалёку от дома в белом переулке. С чистыми, крашенными деревянными полами. Кухня, коридор, а в нём портрет  красивой девушки жившей в Краснодаре, сестры Жени. Из нового убежища Александр Викторович мог видеть дом под горой, но этого не делал, давая себе твёрдое слово никогда больше в нём не появляться. Утром лучи солнца застревали в ветвях часто посаженных деревьев и Соломин после сна в новом убежище не морщился. Как и везде ему пели птицы, которых во дворе было великое множество. Ещё, до слуха сбежавшего от посещения пьяницы врача изредка доносился стук железнодорожных составов. Сначала тяжелоё движение электровоза, за ним всегда лёгкий звук от колёсных пар. Если машинист в дороге давал длинный гудок, значит  всё в порядке. Чтобы не пропустить чего-нибудь важного в этом стуке, доктор прислушиваясь вытягивает шею. Вены у него на шее слева и справа набухали. Сквозь кусты зелени и деревянного забора перед глазами, он преодолевая скрежет металла, пытается разглядеть быстро проходящий мимо состав. Он знает, что скоро на стыке рельс лёгким стуком начнут отзываться колеса вагонов. Так и происходит. Александр Викторович прислушивается, замирает, но звук состава где – то за горой затихает и вскоре совсем исчезает.

     «Если долго и пристально смотреть на горы, в это время года, то начинаешь замечать, что они не одинаково зелёные. То ярко успокаивающие, то тёмно. Знаешь ли ты, что таит в себе Северный Кавказ? – Не раз задавал он себе вопрос, и всякий раз отвечал отрицательно. Бывает, что по – вечерам слушаешь тишину, громыхающий товарняк, считаешь светлячков в глубине двора и не ведаешь, что вокруг кипит жизнь со своими плюсами и минусами. В благодарность за новое жильё, навсегда, запомнились: малинник вдоль бетонной дорожки, деревья груши, яблонь, торчавшая из – под земли труба. Под ней он умывался, а зубы чистил, набрав воды в кружку из железной бочки  у крыльца. Если человека лишить привычных условий жизни, то он, становится слабым и беззащитным. Чтобы таким не казаться, Соломин и попрощался раньше времени с главным врачом поликлиники. Иван Иванович, толстоватый мужчина, пожелал в ответ успеха. Время проходит быстро. Ночами дожди, днем духота и работа. В дом под горой и в белом переулке, по словам Жанны, будут перестраивать. Александр Викторович по – вечерам сидел в одиночестве на кухне, у стола Жениной бабушки, наслаждался безопасностью и ел рыбные консервы. Помогать другим его никто не просил. Взгляд, стоит ему лечь в постель, падал на стёкла окна. В нём отражение дерева кажется многопалым тараканом под рентгеном. В полусне доктор вспоминал станицу вдоль железной дороги, в которой считай, вырос, и хлопотливую тетку Надю. Жареную картошку с солением, стакан чая, обед, завтрак. Взгляд первой любви принадлежал Любке с белыми волосами. Дочь милиционера Ефремова. Есть, что вспомнить и поблагодарить кого – то за то, что всё это было. Еще он вспомнил, как мчался на отцовском мотоцикле «ИЖ – ЮК». Шаумянский перевал показался ему тогда лёгким препятствием. Белая пыль липучая. Когда Соломин перевернулся на левый бок, то вспомнил, что за песню: три танкиста съели машиниста, не раз стоял в углу. Наказывал дядя Вова. Бывший танкист умер от рака уха. А, ещё, помнится, как по – утру, над огородом, горами, речкой всегда лежал белый туман и было прохладно, а потом всё это  проходило и становилось жарко. Стук колёс на стыках рельс вдоль огорода, всегда останавливал Соломина на месте. Мальчишка прислушивался. Если гудок электровоза длинный и два коротких, значит едет на север отец и надо бежать на край огорода, поприветствовать машиниста. Александр Викторович снова лёг на правый бок и представил себя бегущего к реке. Над лугом и водой тишина. Кусок палки вместо удочки в руках, цепляется за траву. Попадались пескари и плотички с ладонь. Первые купающиеся распугивали рыбу, и мальчишка бросив в кусты удочку с удовольствием прыгал в воду с камня, которых вокруг было предостаточно, на крики купающихся «змея, змея», он не обращал внимание. Поклонись себе. Ты можешь быть слабым. Имеешь право плакать. Смерть – подарок умершего живущим. Бывает же такой момент, когда падший может подняться над пороком. Как его уловить? Имеет ли право психолог сегодня, избавлять от страданий неизвестных ему людей, зная, что законы по которым это достигается, еще не открыты, не познаны, даже учёными? Из угнетателя, сам можешь стать жертвой. Чего добивается человек отдавая свою жизнь другому? Болезни ниспосланы человеку за его грехи перед богами или людьми?  Неужели физические, химические, психологические и социальные силы в человеке имеют дух? Запретная, но живая мысль: «Чем больше больных, тем лучше. Есть работа». Без ошибок в жизни нельзя. Останешься один. Родители руководят в детстве, а теперь у бывших маленьких свои дети. Дети остаются маленькими до тех пор, пока живы родители. Стоит им умереть и дети становятся родителями. Теперь их любимые чада думают, как отнять у родных им не принадлежащее. Дочь повторяет жизнь матери. Деспот она, если мама такая. Сын подавлен, как отец, или наоборот. Дон – Жуана, известного гуляку, в детстве бросила мать. Так он и поступал с соблазненными им женщинами. Сам того не подозревая, человек любит кого – то. Через много лет неосознанной любви, встретившись случайно с обожаемым долгое время объектом, он вдруг понимает, что всегда обманывал себя. Зачем и кому это было надо? Ответ кажется на поверхности, но не известен никому.  Узнаёт через человека  бывшего когда – то другом, что обожаемая любовь в настоящее время, жена его.  Какое счастье быть обманутым. Доктор спит, но треск будильника заставляет подняться.
   
   За окном кабинета ливень. Кому – то может показаться, что дождь сопровождает повествование, но это не так. Капли стучали по крыше, заканчивая свой разговор с металлом брызгами. Александр Викторович, пока добрался на работу, промок и теперь, радовался прикосновению к телу влажной рубашки и тому, что быстро согревается.   
   Друг племянника любезно предоставил доктору возможность никого не бояться  и врач пользовался ею во всю. Чужие не заглядывали , алкоголик, не страшен появлением, слышно, что делается вокруг. Александр Викторович постоял на крыльце, сладко потянулся. Прошел в дальний угол сада, к туалету, поел с кустов малину, умылся из железной бочки и пошел на работу. Навстречу попались четыре козы и бабка – пастух. «Хорошая примета» - Подумал поднявший ногу в автобус, доктор. После работы Соломин поехал в город. Попрощался с морем. В уныние привели стоявшие в порту зерновой, химический и угольный терминалы. На то, что в море вытекают нечистоты города, он не обращал внимание, но если в воду попадала химия… Море, в первом случае, по его представлению, очищалось само, углекислым газом, а вот химия убивает всё. Завтра уезжает так и не сумев  помочь родным, приобрёл новые проблемы и немного денег.
В последний раз он открыл дверь на кухне. Птицы поют. Земля под деревьями и в саду мокрая. Утром, Александр Викторович слышал ливень и стук далёких колёс. Доктор  запрокинул голову и посмотрел в небо. Собирался дождь. Путешественник быстро умылся из бочки и  пошел в поликлинику. «Дети устраняют родителей, занимают их жилую площадь, не дают развиваться дальше и пошло – поехало несчастье» Думал он по – дороге. -  Наверно по - этой причине пенсионеры не любят молодёжь. Не терпеливую, рвущую по – живому, в ответ сопротивление или пьянство или смерть старшего. И без ненависти родных на пожилого надвигается старость, чувство ненужности, того, что ты временно на этом свете. Рвутся, бывшие когда – то крепкими дружеские связи. Товарищи умирают, болеют и не хотят, чтобы их видели беспомощными. Скоро и мне в могилу. Человек перешагнувший рубеж возраста, во всём подозревает молодёжь. Не культурна, бездушна, а  это неправда. Молодежь, таким образом, предъявляет права на жизнь, не подозревая, что и их ждёт то же самое, что и нынешних стариков. Вечером, поездом, домой».

                Армавир, Осипенко, май 2011