Ночь на Экваторе

В избушке вдали от родной Фиенды Амортильядо скрывался от властей Испании. Он уснул на лавках, испросив только горячей воды, чтобы умыться, у услужливой старушки. Он заснул и ему опять снился путь из Саргассова моря. Корабль он потерял, потерял и команду, его самого спас тралер рыбаков её величества королевы Британии.
Сегодня трайлеры работали на прежних оборотах. Шла нересть, и рыбные массы косяками плоти полнили и полнили сети. Безумие. Гости, находившиеся на палубе, замерев от ужаса наблюдали, как нос корабля отваливается в морскую бездну, и пучина, извиваясь и пенясь, как чудовище, наступает на маленький клочок суши. Подводный мир на несколько минут поглощал собою кучку людей, и с ненавистью вынужденный отступить, выбрасывал на борт рыбную массу. Ужас пробирал до костей, но оторваться было невозможно, да и деваться некуда. Веролли, мучаясь от приступов мутноты, смотрел как работали рыбаки. Один из них, здоровенный жлоб, посматривал на него недобро. Непонятно было, чем его раздражал гость, наблюдавший за ними сверху.  Жлоб мрачно выполнял привычную работу палача. Это не придавало его чертам обаяния. Черти в аду, вероятно, выглядели также, управляясь с массой человеческих тел. Мрачный проводник подтолкнул багром в полметра рыбину с оскаленной зубастой пастью к испанцу.
- Это тебе, подарок. Хочешь, еще живой.
- Ннет, - Веролли с неприязнью разглядывал пупырчатое чудовище, напоминавшее потомка динозавра. Мутно, как во сне, казалось, он должен взять эту акулу себе в аквариум...
- Возьми тогда дельфина, вот, детеныш...
- Не хочу.
Веролли вновь задремал после трех дней волчьей охоты. От усталости сон подступал медленно, как дурнота. Или это подступала старость? Дни былых морских приключений далеко позади маячили, звали вернуться на теплые берега юности. Сердце громко гнало кровь в жилах, тело, натруженное переходом по непроходимым диким лесам вибрировало от кровяного напора, и казалось, его покачивает морской прибой. Сон вновь медленно подступал. На этот раз пылкая любовь юности рисовала влюблённым ночь на Экваторе.
...Было уже за полночь, а сон все не шел, томил и нежил бронзовый от полноты диск в черном проеме окна капитанской каюты, ночной ветер долгожданной прохладой развевал прозрачно-белый батист. Шхуна медленно покачивалась на водах прибоя. Белье нестерпимо мешало, желавшим полной свободы на эту ночь. Подушка жгла то одну щеку, то другую, черные завитки скользили по ней, создавая живописный беспорядок вокруг бледного лица. Он наблюдал молча и зачарованно, догадываясь, что ему сегодня отведена роль зрителя.
И вот пальцы медленно сдвинули оделяло и скользнули вверх, прихватив короткую шелковую сорочку. Шелк послушно стек с изголовья в темноту, и
Его загорелая рука нетерпеливо дрогнула, спеша, но мягкие пальцы сжали запястье, призывая к терпению. Из темноты показалась атласная кожа, описав в воздухе плавную дугу, тело, подсвеченное естественным светильником казалась очень соблазнительным. Пальцы поправили тонкий, как нить, золотой браслет, с черненой розой и алмазно сверкающим сердцем. Этот маневр отвлек Веролли, а тем временем вторая рука высвободила бедра от стесняющего лоскутка материи.
Они вздохнули облегченно, откидываясь на подушки, подставляя каждую клеточку лунному свету, прохлада трепетной волной пробежало по телу, застывшему в раскованно-целомудренной античной наготе.
Ресницы приоткрылись, и два долгих взгляда слились в поцелуе.
- Нет, - влажные губы едва шевельнулись, - подожди…
- Как тебе это удается?!…
Но пальчик, коснувшись его губ, призывал к молчанию.
Дальше он смотреть уже не мог и закрыл глаза... Тут же мозг пронзила страшная боль, Амортильядо вскочил на постели в холодном поту. Ему снова снилась та ночь на острове.
В комнате было холодно, свечи уже погасли, предрассветные сумерки заливали все вокруг бледным холодным светом, холодным, как кожа покойника. Рой мух над растерзанными телами его команды еще жужжал в его ушах. Он не знал, что его ждёт высокая награда от царя за поиски золота на северных и атлантических морях - Круст Фиделитас - нарада за верность.

(продолжение следует)