Суджич - язык вещей

Суджич, Деян (1952, Лондон), архитектурный критик. Автор книги "Язык вещей"

Когда Югославия скатывалась в кровавый хаос, я готовил в Копенгагене выставку, посвященную роли дизайна в создании национальной идентичности. Я попытался показать, как Хорватия и Словения, обретя независимость, перекраивают собственный образ.

Хорваты и сербы, подкрепляя свои притязания на спорные территории, устроили между собой «соревнование» по строительству церквей. При этом разница между ними сразу бросалась в глаза. Католики хорваты проектировали демонстративно современные храмы из стекла и бетона. Православные сербы столь же демонстративно сооружали церкви в традиционном византийском стиле.

Хорватские церкви словно говорили: они принадлежат государству, которое смотрит на Запад, а не на Восток… Подобный подход к архитектурному стилю можно охарактеризовать как своего рода культурный национализм.
* * *
Наши вещи стали как никогда велики по размеру – как будто эпидемия ожирения, поразившая большинство стран Запада, затронула и их тоже.

Dior и Prada нанимают лауреатов Притцкеровской премии, чтобы те проектировали им магазины, размером и пышностью напоминающие оперный театр и вводящие покупателей в экстатический потребительский транс.

Мысль, что я могу так быстро сдать в утиль вещь, на которую совсем недавно возлагал большие надежды, в свое время показалась бы мне немыслимым расточительством. Но именно об этом мечтали пионеры американского маркетинга еще в 1930-е годы.

Задача потребительского инжиниринга – сделать так, чтобы мы расходовали товары, которыми сегодня просто пользуемся.

Дизайн стал напоминать разновидность пластической хирургии – вроде инъекций ботокса, разглаживающих морщины и создающих недолговечную иллюзию красоты.

Дизайн – это создание анонимных изделий массового производства людьми, долго ломающими голову над тонкостями формового литья или высчитывающими точную степень закругленности углов компьютерного монитора. Кроме того, дизайн – это создание вещей, которые приятно трогать и которыми приятно пользоваться.

В дневниках Алана Кларка есть язвительная запись о его коллеге-министре в правительстве консерваторов Майкле Хезелтайне: тот выглядит как человек, которому пришлось покупать себе мебель. Это намек на то, что лишь вульгарные люди или выходцы из низов способны на такой пошлый поступок, как покупка нового обеденного стола, – приличным людям мебель достается по наследству.

В свое время дизайнер Отл Айхер заметил: если бы немцы не отличались такой страстью к заглавным буквам, они были бы менее восприимчивы к влиянию фашизма.

Корабли «Союз» и «Аполлон» призваны были выполнять одни и те же функции в одинаковых, крайне тяжелых условиях, и тем не менее выглядят эти два агрегата совершенно по-разному, отражая визуальные стереотипы своих создателей.

Дизайн во всех его проявлениях – это ДНК индустриального общества, или постиндустриального, если общество наших дней называется именно так.

Дизайн стал представлять собой порой циничный процесс превращения в прошлом серьезных и явно полезных вещей, например, часов, фотоаппаратов и даже автомобилей, в игрушки для взрослых.

* * *
Банкнота должна убеждать нас, что стоит дороже бумаги, на которой она напечатана, – при этом передать авторитет соответствующего центробанка можно только за счет изображения и выбора шрифта. Дизайн банкноты – это сложный магический обряд.

Передовики-сталевары и краснощекие крестьянки, некогда красовавшиеся на югославских динарах (и купюрах других «пролетарских государств»), канули в Лету.

Доллар кажется ценным, потому что его дизайн выглядит сложным… Он кажется ценным, потому что создает впечатление, что его внешний вид есть результат некоего вмешательства свыше.

Достаточно было взглянуть на банкноты Македонии, чтобы понять: этой стране не избежать проблем. Банкноты украсили изображениями техников в белых халатах, прильнувших к экранам компьютеров, – по солидности такое изображение, да и валюта, которую оно представляло, равнялось разве что трамвайному билету.
* * *
Сознательное создание ассоциаций с пистолетом создает ощущение мощи и власти.

Даже если наши вещи не успевают состариться, поскольку мы постоянно меняем их на новые, дизайн, основанный на архетипах, дает успокаивающее ощущение преемственности. Он наделяет объект уже готовой историей.
* * *
В отличие от других видов искусства, архитектура обладает удивительной способностью бесить людей.

Постмодернистские проекты порой напоминали сборную солянку, сочетая в себе элементы из различных периодов, скомпонованные в расчете на воспоминания.

Архитектор подобен лососю, который плывет против течения вверх по реке, чтобы в конце концов отнереститься и умереть. Ради этого он готов заключить сделку хоть с дьяволом.

Архитектура существует в постоянно продолжающемся процессе переговоров с властью. Безусловно, она находится между тремя китами – искусством, властью и деньгами.

То, что происходит сейчас, в последние десять лет, – это, конечно, взрыв в конструкторском деле, взрыв, который изменил лицо архитектуры вообще.
Вопрос в том, кто кого больше использует: власть – архитектуру или наоборот. Это не только борьба, но и симбиоз.

Мне не интересно судить об архитектуре только по тому, как выглядит здание, и мне неинтересно заниматься критикой дизайна только в рамках того или иного стиля. Мне хочется понять, что означают эти вещи, их символическое значение.

Люди всегда хотят увеличить то, что они имеют, в размерах.

Если внимательно изучить обычную ложку, можно получить достаточно информации об обществе, в котором она была создана, чтобы представить себе, как это общество спроектирует город.

Ложку можно воспринимать как фрагмент генетического кода – кода, способного породить любой рукотворный артефакт. Следы этого кода можно найти в любом объекте, имеющем те же дизайнерские корни, – кресле, автомобиле, шрифте и даже самолете, не говоря уж о небоскребе или городе.

Дизайн способен служить инструментом формирования идентичности – гражданской, коллективной и индивидуальной. Это он создает национальную эмблематику и корпоративные бренды.

Дизайн стал представлять собой порой циничный процесс превращения в прошлом серьезных и явно полезных вещей, например, часов, фотоаппаратов и даже автомобилей, в игрушки для взрослых

Дизайн используется для формирования представлений о том, как следует понимать вещи.

Язык дизайна эволюционирует и меняет свои смыслы так же быстро, как и любой другой. Им можно жонглировать искусно и остроумно, а можно пользоваться примитивно и топорно. Но так или иначе, он – ключ к пониманию рукотворного мира.

Дизайн воспринимается в первую очередь как визуальный язык. Он использует цвет для намека на игривость или брутальность, а форму – для информирования пользователей о функциях вещи и принципах ее работы. Но этим дизайн далеко не исчерпывается. Запах кожи, дерева или типографской краски преобразует нашу реакцию на интерьер машины, дома или свеженапечатанную книгу. Ароматы, создаваемые на базе знаний, накопленных за многие века, передают целый спектр «посланий», которые основаны на ассоциациях, живущих в памяти человека. Мягкость ткани, холод металла, тепло известняка, нагретого солнцем, щелканье клавиатуры, выключателя или фотообъектива тоже приобретают символические свойства, воспринимаемые и используемые точно так же, как любые другие визуальные сигналы.