Как я плачу

Знаешь, как я начинаю плакать? Нет? Это забавное зрелище. Я просто плачу необычно. В начале приходит осознание. Осознание того что я снова совершила глупость. Понадеялась, поверила, открылась… Не важно что именно из этого списка. Просто я в очередной раз включила свою доверчивость и наивность, некую свою детскую сторону личности. Своё детское «я» (подробно о нем в другой раз). И включив его, столкнулась с реальным миром, который не настолько мил как хотелось бы ребенку во мне. И вот процесс осознания пробуждает во мне «взрослого». Этот взрослый все понимает и начинает критиковать ребенка за эту глупость и наивность, которая ему присуща. И именно в этот момент зарождается ирония. Она мягко скользит по моему лицу и превращается в улыбку. Нежная, скользкая, довольна, скрывает тот факт, что мне больно. Она скрывает то, что я понимаю какая же я дура. А голос ровный, спокойный. Кажется, что ничего не произошло. Я улыбаюсь и говорю. И мало кто заметит, что речь моя стала спокойней и четче, а голос тише, чем обычно. Что говорить я стала как-то иронично, а улыбка на лице фальшива. В груди давит немного, и на глаза легкою волной накатывают слезы, но я сдерживаю их, и поэтому ты не видишь. 
В груди сдавливает сильнее, комком боль поднимается к горлу. Слезы накатывают больше и мне становиться труднее их сдерживать. На доли секунды уголки губ опускаются, вниз искажая мою наигранную улыбку, но я снова их вытягиваю на место. Этот скачек мало кто заметит. Меняю тему разговора. Держать маску сложнее. В середине давит резкая боль. Срывается голос. Он предательски начинает хрипеть, горло сдавливает комком, на глазах выступают слезы. Я кашляну, а дальше нахожу причину чтобы выйти вон. Остаюсь одна. Глубоко вдохну, «нельзя чтобы слезы покатились». Боль отступает. Возвращаю себе контроль. Я взрослый, не ребенок. Возвращаюсь ко всем. Улыбаюсь, шучу. Говорим о всяком глупом. А в голове все тоже крутится. Но я держу маску крепко.
Пора уходить. Прощаюсь. Остаюсь наедине с собой, но не дома. На лице грусть. Слезы по капле стекают по щекам ровными рядами и по очереди. Беззвучно. Дыхание глубокое, кулаки сжаты. Говорить не могу. Жду когда отступит. Ощущение никчемности, беспомощности и слабости. Кажется что одна такая в мире, что непонятая и не принята. Комок отступает от горла. Слезы с болью волнами овладевают телом. Отступают.
Родные стены, любимый угол и кот. Слезы полились бесконтрольно. Всхлипываю еще раз и еще. Больно. Руки сжаты в кулаки. Сквозь всхлипы прорезается голос. Заливаюсь слезами. Здесь нет больше взрослого, только ребенок. Плачу, запрокидываю голову, смотрю в потолок, обращаясь к небу. Хочется кричать от боли, но горло сдавливает комок и не могу выдать ни звука кроме хрипа. Рыдаю, сжавшись в комок и забившись в угол, как дикий зверек. Порой спрашиваю Бога, почему так… невнятно, хрипло… Больно… И так пару часов… А дальше… лежу на диване в позе зародыша. Смотрю в стену. Слез больше нет. А боль уже тупая. Молчу. Думаю, как дальше быть. И жду, что скажет родитель во мне.