Глава 1. Наставления падшего. Часть 1 Воспоминания

«Старик стал совсем плох в последнее время… Нехорошо будет, если он не успеет написать завещание. – рука медленно потянулась к виску, - На всякий случай надо будет продумать другой вариант.»
Сложив вместе указательный и средний пальцы, Рено медленно начал массировать правый висок. С недавнего времени его часто стали беспокоить головные боли и, как он сам говорил, неспроста.
В комнате было тихо и темно. Открытое настежь окно обращало на себя внимание открывающимся видом семейного сада, сейчас покрытого легким снегом. Тягучие тучи от края до края затянули собой небесный свод. Небо в этих краях играло с жителями в прятки, скрываясь за тучами даже в большие праздники. В традицию семьи вошло проведение общего ужина в честь солнечных дней. Глупая, но все же традиция…
Дивный вечер. И такие гадкие мысли… Рено был поглощен ими на столько, что не чувствовал на себе порывов ледяного ветра, так игриво колыхающих шторы. Что-то внутри него щелкнуло, и он поежился.
- Господин Рено, вы можете простудиться. – басистый мужской голос заставил молодого человека непроизвольно вжаться в кресло.
- Жан… Я просил тебя так резко не входить.
- Простите. Я стучал, но, видимо, вы были заняты, – черный силуэт возник около окна и с должной твердость и осторожностью, закрыл его, успокаивая шторы. – Что-то вас тревожит?
Рено закинул ногу на подлокотник и тяжело вздохнул, погладив обшивку. «Безумно дорогое… но не кожаное. Это так в духе отца…» - он медленно провел рукой по спинке сверху вниз и случайно нащупал маленькую дырочку.
- Эм… Жан… включи свет.
Секунду спустя силуэт двинулся к двери, рядом с которой был выключатель электричества. Желтый уютный свет озарил офис. Теперь можно было разглядеть и обстановку, и Жана, так и оставшегося стоять у двери в ожидании новых поручений.
Телохранитель всегда был до неприличия официален: деловой черный костюм без всяких разбавляющих полосок, ровно выстриженные бакенбарды в сочетании с прилизанной прической и неотъемлемая часть Жана – безразличие. Безразличие во всем, даже в заботе о ком-то. Безразличный телохранитель – это должно было бы ужаснуть, но, как ни странно, в работе он не проявлял никаких помарок, что и давало ему право вести себя как угодно.
Оторвавшись от изучения уже смутившегося от разглядываний мужчины, Рено снова вернулся к находке в обшивке отцовского кресла. Несомненно, теперь, при свете ламп, можно безошибочно угадать, что в этом месте побывала зажженная сигарета.
Отец много курил. Если сейчас выйти в коридор, повернуть налево, пройти до упора и свернуть под лестницу, то можно обнаружить целый запас разнообразных табаков, так сердечно убаюканных в коробочки и обложенные рисовыми мешочками чтобы, не дай бог, не отсырели. В семье много заядлых курильщиков, но никто еще не дошел до такой степени, чтобы выпросить у производителя марки dunhill коллекционное собрание удлиненных сигарет с автографами директоров. Сам Рено не особо уважал легочное удовольствие, больше всего его влекли к себе уничтожители печени.
Вино стало героем не только его сердца, но и многих песен, которые молодой человек любовно напевал, смакуя чудесный, по его мнению, напиток. Сердце отдал вину, а душу продал за коньяк. В часы утомительных семейных собраний нет ничего лучше бокала коньяка под нудные отчеты домашних, пока очередь не дойдет до самого Рено.
Но что сигарета могла делать перпендикулярно спинке кресла, на уровне плечей выпрямленного человека? Кто так извращенно курит? И почему эту дырку до сих пор никто не реставрировал? Это же унизительно… Глава семьи в прожженном, даже не кожаном, кресле. Надо будет этим заняться.
Жан без особых спросов разглядывал рамки с фотографиями за стеклом большой стенки. Множества людей. Дикие множества. И со всеми успел повстречаться Карл Меган… Сын Стефана Меган, нынешний глава семьи, отец наследников и Казанова в прошлом. Все три его сына были от разных женщин. И не простых… Каждая из них состояла в своем клане, проверенном веками, так, например, мать Рено была дочерью главы клана El Frozen. Сильный клан. По этому отец Карла не упустил возможности образовать союз за счет бракосочетания двух наследников. Брак по расчету продержался не так долго, как хотелось старшим, но первый законный наследник появился на свет как по расписанию.
- Только не говори мне, что ты никогда их не видел… - Рено с какой-то гадкой усмешкой смотрел сквозь дернувшегося телохранителя. – Не знаю, зачем он хранит их… может, чтобы не забыть. – с этими словами он поднялся и пошатываясь подошел к стеклянной дверце. – Смотри… эта.
Переведя чуть сбившееся дыхание, мужчина покорно посмотрел на отмеченную господином фотографию. Стертая. Старая. Ничем не приметная… на первый взгляд.
- Когда вы родились, ваш отец улыбался… - задумчиво протянул Жан и тут же осекся, заметив краем глаза скривившееся лицо Рено.
Молодой человек изо всех сил стиснул зубы и с ненавистью ударил кулаком по тонкому стеклу, отделяющему тонкую грань между настоящим и воспоминаниями. Осколки полетели в разные стороны сказочной россыпью и, только его глаз успел заметить острый осколок, летящий по прямой траектории в зрачок, широкая ладонь скрыла лицо юноши за собой и мягко отвела в сторону.
- Рен… Ну что ты делаешь… - юноша болезненно приоткрыл глаза и поймал на себе грустный взгляд Жана.
Нервные срывы – обычное дело. Все к этому давно успели привыкнуть, но только он не переставал расстраиваться из-за этого. С одной стороны – это бесило Рено. Он никому не позволял называть себя Рен. Никому, кроме Жана. И это заставляло его злиться еще больше. Но  он сам был рад этому, что среди семьи его видят другим, непохожим. Принимают его таким, какой он есть и, что самое главное, – терпят.
- …Дай… - Рено как-то по-детски потянулся к бокалу коньяка, оставленному им же на письменном столе в откровенной недосягаемости в нынешнем положении.
Глубокий вздох, хруст суставов, легкие шаги туда, обратно и вот уже бокал стоит прямо перед глазами, на полу, вместе с хозяином этого самого бокала. Подняв его над головой, все еще продолжая лежать, молодой человек вскрикнул: «за тебя!» и залпом опрокинул почти полный бокал.
Несколько сотен мгновений в голове еще крутились гадкие мысли, подначивая высказаться в никуда, но вот, тепло стало расползаться тягучим медом от желудка по всему телу, затягивая в себя и мысли, и боль в руке, и всю картину перед глазами…
Проведя рукой по своему лицу, Жан звучно выдохнул и осторожно подобрал спящего господина. Ногой приоткрыв дверь в коридор, он обернулся и еще раз взглянул на фотографию счастливого отца с сыном на руках. Что-то в душе почти всегда безразличного мужчины екнуло и он добро улыбнулся, как будто в ответ на улыбку главы семьи.
- Странно, что меня испортил ты, а исправил твой сын… - в пустоту произнес все так же улыбающийся Жан и скрылся во мраке коридора, осторожно прикрыв дверь боком.