Страна Живых гл37-38 Массовый беспорядок

Читать книгу целиком:
http://www.proza.ru/2011/05/15/1452

Месилово вышло на славу. Кто начал бить первым, о том ничего определенного сказать нельзя. Все свидетели, опубликовавшие в дневниках свои впечатления и неразборчивые записи с мобильников, сходились в одном: все произошло совершенно спонтанно, никто ничего заранее не планировал.
Как писала в своем дневнике некая «Ютагими», за секунду до первых выстрелов мамаши мирно толкали коляски с детьми, молодежь сидела по скамейкам, защитники пингвинов раздавали свои листовки.
Как потом вычислили уже эксперты, первой сгорела машина на переходе через  малую Краснохолмскую улицу, рядом с вторым Курощупским переулком. Значит все началось именно там.
Поскольку первые крики призывали «бить тачки», то, вероятно,  причиной столкновения было несоблюдение правил на переходе. Вероятно, какой-то водитель не пропустил пешехода на «зебре», тот ударил по автомобилю, и это послужило началом конфликта.
Первые крики раздались до выстрелов – на этом сходились все свидетели.
Когда раздались выстрелы, толпа сначала бросилась врассыпную, но свободного места было слишком мало. С одной стороны шли возвращавшиеся из театра группы школьников, а с другой большое количество студентов возвращалось с занятий в Социальном Университете Юриспруденции и Филателии.
Плюс к этому, толпа молодежи валила с премьеры фильма «Высокое растяжение».
Ужаться было некуда, толпа вышла на проезжую часть.
И тут раздались крики: «стреляют в пешеходов!».
С этого момента события уже были задокументированы практически посекундно…
Машину, где ехал один из зачинщиков столкновения, разбили и подожгли первой. Причем было видно, что лобовое стекло проломили при помощи садовой скамейки, которую тащило не менее семи человек.
По всем источникам, между выстрелами и звоном стекла прошло около тридцати секунд, что позволяло сделать вывод, что стрелявший автолюбитель мог скрыться с места происшествия живым.
Первый факел вспыхнул в 13-28, и это послужило сигналом к началу массовых беспорядков. Потоки толпы были диаметрально противоположными – родители тащили школьников подальше от места беспорядков, а зеваки с Красных Холмов, наоборот, валили навстречу. Большинство все же устремилось на бульвар между Большой и Малой Краснохолмскими улицами. Этот бульвар, со знаменитой цветочной горкой, и стал ловушкой для сотен людей.

Вторая, третья и  четвертая машины были подожжены практически сразу вслед за первой. Громкие взрывы были прекрасно слышны по всему району, и, конечно, в первую очередь возле памятника Достоевскому, где проходил санкционированный пикет защитников пингвинов. В целом, дальше события выглядели приблизительно так:

… Между спешащих подальше от кошмара людей шел человек, направляющийся совсем в другую сторону. Он был невысокого роста, полный и бородатый. Несмотря на прохладную погоду, на нем были лишь линялые джинсы с заплатами, да застиранная футболка, имевшая некогда зеленый цвет. За спиной у бородатого висел маленький рюкзачок, спереди болтался кейс фотокамеры.
Бородатый нервно втянул ноздрями воздух, расстегнул кейс, и вытащил фотоаппарат. Уклоняясь от столкновений с бегущими ему навстречу людьми, он начал снимать.
Конечно, это был Петр Иващенко, гастарбайтер с Украины, подрабатывающий на ниве электронных СМИ, аналитик, и исследователь политических технологий.
- Вау! – выкрикнул он, увидав облака черного дыма.
В этот момент раздался еще один потрясающий взрыв, и сразу – панические крики.
В сумятице многие водители побросали свои машины прямо на улице, и выбегали на бульвар, где уже собралась значительная толпа. Огонь постепенно начал перекидываться на оставленные машины, новые взрывы заставляли людей уносить ноги подальше от места происшествия. Только отдельные зеваки, по-прежнему держа в одной руке банки с пивом, снимали на свои мобилы этот кошмар.
Малая Краснохолмская уже была сплошной пробкой. Водители, поняв, что им угрожает возгорание, начали выводить свои машины прямо на пешеходную зону, сбили заборчики, и выехали на газоны. Люди и машины перемешались, началась массовая драка, где все были против всех.
… Иващенко успел снять, как машина взрывается, выбрасывая облака пламени через распахнутые передние двери и выбитое лобовое стекло. Еще кадр: Трое юношей тащат еще одного, залитого кровью, потерявшего сознание… Девушка с обгоревшими волосами… Ребенок, потерявший родителей… Бомж, с лицом, раздутым, как футбольный мяч… Старик с разбитыми очками, осколки засели под кожей глазницы…
Иващенко сначала прикидывал, где можно будет разместить такой снимок, а где нельзя, сколько можно будет получить за фотку, а потом полностью потерял способность рассуждать. Он снимал, как автомат.
За пятьдесят метров до перекрестка с Курощупским переулком пройти стало уже затруднительно. Тачки буксовали по клумбам, выбрасывая из-под колес тюльпаны и анютины глазки, обдавая черноземом прохожих. Петра ударила сзади красная иномарка, он упал под колеса, но тачку закрутило, она врезалась сразу в троих ребят. Петр  перекатился, спасая камеру. Успел снять, как падают люди, как на капот тачки прыгнул какой-то отморозок, и бутылкой начал бить по стеклу. Когда стекло треснуло, еще двое стали синхронно бить его ногами. Стекло просело в салон, сидящая за рулем дама средних лет не предпринимала никаких попыток убежать – она была в шоке. Иващенко сунул камеру в кейс, кейс – в рюкзак, машину уже поджигали.
Он пробился к тачке, попытался распахнуть дверь – бесполезно, блокировка.
Он нырнул в салон, снял с дамы ремень, поволок ее из салона через осколки стекла. Когда он вылезал, задом наперед, ему по пояснице долбанули пустой бутылкой, дернули за рюкзак. Удара бутылкой он почти не почувствовал, а за помощь в выбирании был даже благодарен. Дама выкарабкивалась из салона, царапая запястья и колени о битое стекло, кто-то с размаху залепил ей ботинком в лицо. Петр вскочил, и окровавленным кулаком залепил мерзавцу промеж глаз. Тот ушел «солдатиком», совершенно прямой, руки вдоль туловища. Иващенко вытащил женщину, подтолкнул в сторону памятника Достоевскому, и обомлел. Спецназ уже окружил пространство вокруг памятника переносными заграждениями, охраняя сборище защитников пингвинов! Что там творилось, было не разобрать, но ОМОН явно не спешил разбираться с неожиданно возникшей ситуацией. По инструкции, следовало прекратить доступ к месту пикета. Что и делалось, хоть эти действия мешали людям покинуть район беспорядков.
Постепенно толпа становилась все более плотной, Петр был вовлечен в круговое движение, старался проскользнуть вперед, уклоняясь от столкновений с деревьями и фонарными столбами.
Быстрее и лучше всех сориентировались в ситуации участники нескольких съемочных групп, оказавшихся в этот момент на бульваре. Они быстро скооперировались, и заняли круговую оборону на искусственном пригорке, символе Красных холмов. Принадлежность к соперничающим каналам не имела в тот момент особого значения, верх взяли корпоративные интересы. Телевизионщики с воодушевлением снимали происходящее.
Меж тем ситуация становилась критической. Люди, потерявшие возможность покинуть толпу, начинали уже давить друг друга. Большая Краснохолмская тоже встала в пробке, пересечь ее можно было по маленькому переходу – по одному, по два, но толпа уперлась в ряд машин, и практически встала. Многие могли бы выйти на Большую Краснохолмскую через ограду, но людей уже прижало к гранитному ограждению улицы, они не могли выбраться даже на высоту ниже человеческого роста. Со стороны Малой Краснохолмской распространялся дым от горящих машин, взрывами выбрасывало детали автомобилей.
Петр собрал свою Ки, попытался восстановить контроль хотя бы вокруг себя. Тщетно. Люди уже не видели ничего вокруг, давили друг друга.
Вдруг Петр увидал на гребне парапета, отделяющего бульвар от Большой Краснохолмской, людей в знакомых белых кимоно.

Глава 36
Противостояние. Любовь народа к пингвинам.

Пятеро тренеров «Синдокая» вылетели из здания, когда в их окно стали биться первые несчастные, выбравшиеся из давки. Олег Москаев выскочил вместе с наставниками каратэ-до и дзюдо, увидел давку в районе между Большой и Малой Краснохолмской. Удивительно, все пятеро включились одновременно, и начали работать, как один механизм.
Двое рассекли поток автомобилей на улице, передали самим водилам контроль над коридором. Трое вскочили на парапет, и начали выхватывать и передавать вниз людей из толпы.
- Детей, женщин, выводить дворами, в провожатые по одному взрослому мужчине!
- Мужиков мобилизовать, служивших ставить старшими!
Через минуту уже восемь отрядов осуществляли спасение и вывод людей, кто-то организовал прямо напротив закусочной «Бутербродка» сортировочную площадку, оказывал первую помощь.
Стараниями добровольцев толпа значительно поредела. Тренера «Синдокая» всмотрелись в поле битвы:
- Около сотни раненых на газоне, массовая драка и погром магазинов на Малой Краснохолмской, ОМОН не может проехать, пробираются группами, ждут тяжелую технику!
- Соберем раненых, тушить сейчас ничего не будем, с махачем пусть ОМОН разбирается! – Москаев неожиданно для всех оказался главным, он отдавал распоряжения, назначал старших групп, контролировал ситуацию.
Неубегайло спокойно раскладывал раненых на площадке перед «Синдокаем»,  Десяток кимоно уже были распороты на повязки, Стрелков по мобильному обговаривал со «Скорой» пути подъезда.
Дорогу «Скорой» пришлось расчищать, чуть ли не руками откатывать тяжелые тачки. На помощь набежал народ из «Самурайлэнда», Олег узнал Володю:
- Доктор, привет! Первую помощь начинай оказывать, возьми девушек, им тут все равно делать нечего!
Володя не отнекивался, объяснил девчонкам, что надо делать:
- Если кричит и плачет – может сам жить, посмотрите, не хлещет ли кровь. Если крови нет, не парьтесь!
Если лег и молчит, переворачивайте на бок, зовите меня!

Володя со своим отрядом бросился на помощь Неубегайло. Работа закипела. К ним откуда ни возьмись, присоединилось еще трое врачей общего профиля и женщина-стоматолог, у двоих девушек оказалось среднее медицинское образование.
- Я офтальмолог, нужна какая помощь? – к ним подошел Виктор, занимавшийся в секции айкидо, с сумкой и несколькими аптечками, вероятно взятыми из застрявших в пробке машин.
- Давай, сам смотри! Вон деду помоги! – Володя кивнул на старика, с торчащими из кожи вокруг глаз стеклами от разбитых очков. Виктор мгновенно включился в работу.

Между тем, прошло уже пятнадцать минут, а беспредел на Малой Краснохолмской не прекращался. Подонки со всего района стекались сюда грабить машины, не стеснялись и пошарить по карманам упавших не без их участия людей, били витрины. На беду, у перекрестка было два винных магазина – бутик с марочными винами и простонародная забегаловка, сбывавшая рядовое пойло.
Коллекционные конъяки пошли на «коктейли Молотова», ящики с баночным пивом разошлись по рукам, и использовались отнюдь не как огнетушители.
Обалдевшая от вседозволенности толпа развернулась в сторону Большой Краснохолмской.
Олег оценил скорость, с какой добровольцы убрали раненых с газона, но расслабляться было некогда.
Он послал уже трех вестовых к «Достоевскому», но подмоги оттуда все не было. А помощь бы сейчас очень пригодилась бы: отдельные группы вандалов уже разворачивались в сторону Большой Краснохолмской. Олег отправил отряд охранять засевших на холме телевизионщиков, послал к Неубегайло за чем-либо, похожим на холодное оружие. Некубегайло и еще трое тренеров вернулись с палками и нунчаками из «Синдокая», но этой малости едва хватило, чтобы вооружить каждого десятого.
- Отступим? – Стрелков принес пару-тройку катан, одну засунул себе за пояс.
- А они нас вместе с ранеными закидают бутылками, - процедил Олег, - не пойдет!
- Ох, задолбают нас с определением пределов необходимой самообороны, - Стрелков прибавил еще пару – другую старинных ругательств.
- Вот, начали бросать! – Олег кивнул в сторону первых бутылок с зажигательной смесью, перелетевших через парапет, и разбившихся посреди Большой Краснохолмской, - подожгут машины, худо будет!
- Тушить зажигалки! – заорал Стрелков, сорвал с себя кимоно, и первым начал сбивать пламя. Кто-то вытащил из автомобиля огнетушитель, стал поливать пеной.
Не получив серьезного сопротивления, вандалы осмелели, и пошли на прорыв подальше от памятника Достоевскому, как раз напротив «Синдокая». Здесь собрались наиболее остервенелые и злобные типы, жаждущие продолжения поджогов, желающие громить и наводить страх. Их толпа становилась с каждой секундой все больше, все плотнее. Они соорудили даже подобие знамени, скорее бунчук с черными тряпками на длинном шесте. Единичные смельчаки выбегали вперед, пытаясь увлечь за собой всю толпу, но получали отпор, и терялись из виду. Решительного перевеса в силах еще не сложилось, и толпа продолжала обстрел, не решаясь на массовую атаку.
С противоположной памятнику Достоевскому стороны Малой Краснохолмской уже слышались сирены милиции, но, чтобы растащить машины, требовалось не менее часа.
Неубегайло оставил раненых на попечение докторов-добровльцев, неторопливой походкой подошел к застрявшему в пробке грузовику.
- Что везешь?
- Консервы, напитки!
- Зеленый горошек есть?
- Проголодался, что ли? – водитель пригибался, лобовое стекло у него уже треснуло.
- Может, и проголодался трошки, - ответил Неубегайло, - так есть горох, чи нимае?
- Фасоль есть в банках!
- В железных?
- Ага.
- Конфисковано в пользу восставшего пролетариата, - цинично произнес Неубегайло, - открывай!
Водитель не стал перечить, выскочил, пригибаясь, отворил заднюю дверь. Неубегайло всмотрелся:
- Ого, не мало! Ребята, налетай! Раздавай по цепочке!
Фасоль в банках полетела навстречу бренди «Баллантайн».

… Толпа отпустила Петра Иващенко, когда он очутился на самой середине Краснохолмского бульвара. Петр перебежал на холм, к окопавшимся там телевизионщикам.
- Братцы, я свой, пресса!
- Докажи, где аккредитация?
- Пошел ты в … со своей аккредитацией, я свободный копьеносец! – Петр оттолкнул коллегу, и взобрался прямо на цветник, где уже стояли на крепких треногах грозные «Бетакамы».
- Свой! - посторонился телевизионщик, наблюдая, как Петр расчехляет свой телевик.
А ведь и правда, было что поснимать! Одна камера была нацелена на памятник Достоевскому, и за триста метров четко передавала, как спецназ окружает памятник, выстраиваясь с щитами по периметру, за железными ограждениями.
- Глухую оборону заняли! – прокомментировал один из журналистов.
- Почему они не защищают население? – Иващенко стирал об свою футболку кровь и грязь с рук.
- На, и лицо тоже утри! – один из телевизионщиков, в короткой брезентовой безрукавке на голом торсе, бросил ему влажную салфетку. Из многочисленных карманов безрукавки торчали бинты, перевязочные пакеты, баллончик с аэрозолью.
«Эстет» - подумал Иващенко.
Отзывчивый коллега посмотрел Иващенко прямо в глаза:
- А кому нужно население, в государстве, живущем за счет продажи сырья? Кстати, я Вертокрылов, помнишь такого? – он протянул Петру руку.
- Иващенко, Петр, я по вашим репортажам учился! – признался тот. Очень рад познакомиться!
- Тогда за дело! – что публикуют в интернете?
Трое коллег стояли перед ноутбуком, и через интернет смотрели новости о происшествиях.
- Были сигналы, что готовятся провокации, направленные на срыв пикета спасителей пингвинов, - сообщил оператор первого канала, - вот они и действуют по инструкции.
- А здесь мы дождемся кого-нибудь? – недоумевал Петр.
- Инициатива наказуема. Сейчас они будут совещаться, каждый начнет свою задницу прикрывать. А потом подавят тут все танками, и скажут, что это провокация оранжевых. Ты, часом, не с Украины?
- Иващенко развел руками.
- Тогда лови момент для сматывания, а то мы будем тебя снимать, как оранжевого шпиона! Нас не тронут, возможно, а вот тебя… Ого!
- Разворачивай сюда, крупный план!
- Ни хрена себе!
На границе бульвара и Большой Краснохолмской началась настоящая битва. Вандалы использовали зажигательные снаряды, защищающиеся отбивались банками консервов. Все же нападающие не были намерены отступать. Все что можно было поджечь, уже горело, позади им некуда было податься, справа был памятник Достоевскому с ОМОНом, а слева выли сирены милицейских легковушек. Им оставалось только одно – штурм Большой Краснохолмской.
В этот момент на парапет поднялся голый по пояс Стрелков с катаной в ножнах за поясом. Обгорелая куртка от кимоно была завязана на бедрах. Стрелков вгляделся в толпу противника, и дал знак подняться Неубегайло. Семен влез на стену с громкоговорителем в руке.
- Граждане хулиганы! Немедленно прекращайте беспредел, бросайте оружие! Выходите через пешеходный переход по одному, с поднятыми руками! Вас не тронут, и пропустят в сторону станции метро «Известковый завод!».
Ответом ему послужили громкие крики и улюлюканье, полетели банки с пивом и новые зажигалки.

… Когда стало ясно, что «скорые» не подойдут к «Синдокаю» ближе ста метров, было принято решение транспортировать тяжелораненых носилками. Добровольцев было достаточно, эвакуация началась.
Володя показывал, кого из пострадавших забирать в первую очередь, самых тяжелых удалось живыми дотащить до желтых реанимобилей.
«Давление есть, пульс есть, наполнение хорошее, ожоги небольшие … по виду… нет, сама не должна идти, транспортировка лежа», он шлепнул на лоб пострадавшей красную наклейку, нагнулся к другому. «Давящая повязка на предплечье, кровотечение остановлено, на лице сплошные гематомы, в сознании, зрачки одинаковые, тахикардия, сознание терял – сотрясение мозга, как минимум, - красная наклейка!». Он шел дальше: «Перелом ключицы, косыночная повязка, других травм нет, пойдет сам, свободной рукой может поддерживать носилки»…
- Сам пойдешь?
- Без проблем! – парень встал, поправил повязку.
- Поможешь девчонкам носилки тягать?
- Конечно, левая работает!
- Устанешь, попроси отдых, носилки поставите по сигналу, по сигналу идете дальше! Понял?
- Усек!
- Отлично, идете вчетвером, Вера старшая, берите вот этого!
- Раз, два, переносим, на боку тащим до «скорой»! На спину не давайте заваливаться!
Володя осмотрелся: они еще не перенесли и половины тяжелораненых, а взрывы бутылок с зажигательной смесью были уже совсем рядом. «Никто не разбегается. Девчонки молодцы, работают, как на войне». Продержатся ли ребята, вот в чем вопрос…

…Китай имеет многовековой опыт изготовления подделок. Имеются способы ускоренного старения древесины, бумаги и лака, имеются школы изготовления подделок европейской живописи и антиквариата. Имеются мастера подделок японских предметов культуры и искусства, швейцарских часов, и южноафриканских бриллиантов.
И конечно, нет никаких проблем выдать за красное дерево пропитанную лаком и морилкой, обработанную уплотнителем сырую сосну. Именно такой боккен из сосны, но покрашенной под красное дерево и держал Олег в своей руке. Стрелков перевел катану в ножнах в положение высокого камаэ, изогнул запястья. Неубегайло принес из раздевалки скамейку, поставил стоймя, и, опираясь на нее, ждал начала штурма. Они стояли в том месте, где парапета не было – напротив пешеходного перехода через Большую Краснохолмскую улицу.

В эти мгновения пространство перед защищающимися стало заполняться людьми в черном, с защитными масками, закрывающими лица. Это были достаточно организованные бойцы: они окружили холм с телевизионщиками плотным кольцом, начали концентрироваться в отдалении от штурмующих Большую Краснохолмскую мерзавцев.
- Подмога? – Иващенко не мог поверить своим глазам, - наши?
- Наш кошмарный сон, - отозвался Вертокрылов, - видишь, канистры с бензином тащат!
- Кто это?
- Если я не ошибаюсь, то это «Бригады мучеников Вальгаллы», чуть ли не с самим Евстифеевым во главе, - прищурился Вертокрылов.
Люди в черном развернули перед ними огромный черно-белый плакат: «Смерть пингвинам!» и баннеры с перечеркнутыми  пингвинами.

Евстифеев мастерски использовал ситуацию. За пять минут его рейтинг вырос втрое, количество ссылок на его сайт росло в геометрической прогрессии. Он уже упоминался как «Один из символов героического сопротивления международному Пингвиньему заговору», и «Самоотверженный борец с Пингвинами».
Его люди с бейсбольными битами в руках аккуратно разбили и подожгли все оставшиеся на газоне автомобили, и присматривались к пробке на Большой Краснохолмской.
- Пора! – Евстифеев царственным жестом поднял правую руку, - Идите и подожгите все остальное!
- Шеф, там человек сорок на баррикаде, будут потери!
- В нашем Движении не место нытикам! – Евстифеев сделал знак бодигардам, и скептика выкинули из строя в бессознательном состоянии.
- Вперед!  - руководители десятков помчались поднимать бойцов в атаку.

Чернорубашечники начали атаку довольно эффектно, разогнав на защищающихся снятую с тормозов легковушку, объятую пламенем. Иващенко видел, как горящая легковушка смела хлипкую баррикаду столиков и стульев из «Бутербродки». Чернорубашечники в масках, как дьяволы, перебегали прямо через горящую машину, и набрасывались на защитников Краснохолмской с битами и факелами в руках.
- Огонь против Огня! – Стрелков выкрикнул цитату из «Суньцзы». Олег кивнул:
- Разожжем еще сильнее!
На прорвавшуюся легковушку посыпались пластиковые бутылки с горючим, и костер запылал выше четвертого этажа. Теперь проход через это место был закрыт, чернорубашечники стали прорываться через парапет, но в целом, оборона держалась.
- Добивай прорвавшихся!
- Вязать, не убивать! – закричал Олег. Его футболка загорелась, он сорвал ее, не чувствуя боли от ожогов.
Успевших прорваться пингвиньих врагов положили и отконвоировали на сортировочную площадку.
- Машины откатывать!
Пространство перед местом боя стало потихоньку расчищаться, ребята откатили автомобили на тротуары и в дворики, опасность возгорания уже не была столь велика.

В этот момент новая волна нападающих хлынула на парапет, смяла оборону, и захватила плацдарм на наружной от бульвара стороне парапета. Стрелков махал катаной, не вынимая ее из ножен. Ножны раскололись вдоль, но стальные кольца удерживали деревяшки, спасая противников Стрелкова от контакта со смертоносным металлом.
Олег встретил своим боккеном биту – удар пришелся на удар, боккен переломился пополам, отломок влетел в лицо нападавшему, Олег едва успел присесть, бита прошла в миллиметре от головы. Теперь Олег держал в руках простую сосновую щепку, внутри дерево было совсем другого цвета.
- Меч мне! – заорал он не своим голосом.
- Держи!
О чудо! Через головы дерущихся, через лужи горящего бензина, к нему, вращаясь, летел прямой китайский меч – подарок мастера Ли.
Время остановилось, меч замер, его кисти неподвижно висели в воздухе, звуки исчезли. Олег преодолел сковывающие его путы пространства – времени, протянул руку, меч послушно приземлился прямо в ладонь, его вращение не было остановлено, нет, Олег не мог позволить себе такой дерзости, он продолжил его вращение, ножны покинули лезвие, и влетели в лоб очередному чернорубашечнику.
Это настолько завело Стрелкова, что тот тоже скинул ножны со своего меча, и два обнаженных по пояс бойца ринулись вперед, ослепляя врагов сверканием стали.
Удар оборотной, незаточенной стороной катаны, возможно, и не смертелен, но точно валит с ног, независимо от того, в какое место он попал. Стрелков щедро раздавал удары обратной стороной, лезвием срубал биты в руках у противников.
- Берсерки, берегись! – раздались голоса среди разнородного сброда, штурмующего Большую Краснохолмскую, и самые понятливые начали разбегаться.
- Мечами секут!
- Аа! Ноги!
- Рука, рука! – раздавались пронзительные стоны пострадавших.
Толпа впала в панику.
Олег вошел в раж, хлестал плашмя направо и налево, бил рукояткой в лоб, срубал древки баннеров, пробираясь вперед, к плакату, призывающему уничтожать пингвинов. Они со Стрелковым достигли этого вражеского знамени одновременно, и плакат был завален. Уцелевшие сторонники Евстифеева уходили через огонь, не желая сдаваться милиции или попадать в лапы ОМОНа.

- Мы недооценили любовь народа к пингвинам! Наши лозунги еще непонятны широким массам! – признал Евстифеев, - что же делать? Может быть, следует внести коррективы в программу Движения?
- На хрен коррективы, сматываться надо! – бодигарды поволокли прочь сопротивляющегося Евстифеева.
- Трусы! Канальи! Предали лидера духовного обновления! – орал Евстифеев, - история запомнит этот день! Пособники пингвинские! – он бился в сладострастной истерике.
- Уходим, уходим! – торопили бодигардов помощник по связям с общественностью, и пресс-секретарь.
Иващенко делал исторические кадры, он успел снять самые сладкие мгновения победы, когда вражеское знамя накренилось, и падало, подрубленное с двух сторон.

…

Не успели затихнуть бурные крики «Ура!», как со стороны Большой Краснохолмской раздался ужасный скрежет и звуки тяжелейших ударов. Петр всмотрелся:
- Что это, черт побери?
- По трамвайным путям, расшвыривая затор, поливая из пожарных брандспойтов лужи горящего бензина,  катил бронепоезд МЧС. На среднем вагоне была выведена надпись: «Иван Сусанин».
- А говорили, что такого нет… - прошептал ошеломленный Вертокрылов, - снимайте, снимайте!
«Сусанин» остановился напротив «Синдокая», от среднего вагона прямо на мостовую рухнул правый борт, и по нему посыпались рослые мужики в синих спецовках, с синими спасательными мешками в руках.
В считанные секунды они засунули в мешки и раненых, и пленных, и некоторых неосторожных зевак, швырнули их в два ряда на стальное дно вагона. Борт захлопнулся, и «Сусанин», дымя трубой, удалился.
- Володимир Иванович, шо це було? – недоумевал Неубегайло.
- Это были … профессионалы, - прошептал ошарашенный Владимир.
- Розумию! Хорошо, шо они «Аврору» не пригнали!

…

Когда все раненые были спасены, пылающие машины догорели, заблудившиеся люди выведены из опасной зоны, ОМОН перешел в наступление, посажал в автозаки и сторонников пингвинов, и их противников, и остатки революционного сброда, и, что особенно пикантно – всех журналистов и телевизионщиков, в том числе украинского гастарбайтера Петра Иващенко.

Арестованных несколько часов катали по Москве, не зная, в какой участок их пристроить, чтобы избежать широкой огласки. За автозаками ехали десятки машин с журналистами, адвокатами как про- так и контрпингвинских активистов. СНН в прямом эфире давала картинку преследования машин с арестованными, кадры событий у памятника Достоевскому. Наконец, арестованных привезли в отделение Достоевского района, пересчитали, взяли письменные объяснения, и выпустили, даже не изъяв фото и видео материалов. Когда журналисты, защитники пингвинов, и их противники выходили из отделения, их встречала восторженная толпа почитателей.
- Мы видим сцену народного ликования! – язвительно произнес Вертокрылов.
- Катарсис, напряжение сброшено, сейчас брататься начнут! – заявил Иващенко, - охлос сбросил пар, и теперь преисполнился восторга и радости!
Он оказался прав. Сторонники и противники пингвинов, обнявшись, расходились по темнеющим улицам города.

Вечером, по главным телевизионным каналам был показан многолюдный митинг защитников окружающей среды. Место проведения митинга было на Васильевском спуске, неподалеку от Кремля. Многотысячная толпа протестовала против загрязнения Антарктиды промышленными отходами.
- Если загрязнение окружающей среды не будет прекращено, пингвинам грозит полное вымирание! – прослезился диктор, и по экранам телевизоров побежал видеоряд, показывающий трудности выживания пингвинов на южном континенте.