Глава 1. Часть 4 Три к одному

Жан поправил галстук, глубоко вздохнул и, дважды содрогнув дверь вежливым стуком, нерешительно приоткрыл ее. Большая зала библиотеки была плохо освещена, и различить можно было только разводы, в которые превращались множества книг в высоченных стеллажах. Единственным светлым местом было кресло господина Меган. Глава семьи обожал читать. За любимыми произведениями не редко выпивалась бутылка виски, и выкуривались пачки три сигарет, сразу ясно, времени за книгами он проводил очень много.
Мужчина сглотнул и подошел ближе. Рядом с креслом, на высоком столике лежали раскрытые книги. Меж страницами одной из них заботливо оставлен карандаш, - это значило, что читатель хотел вернуться к моменту, описываемому на той самой странице и сделать для себя пометки на будущее. В данном случае, пометки служили бы для наставления сыновьям.
- Ты опоздал… - задумчиво протянул заигрывающий голос где-то позади Жана.
Отвратительный холодок прошелся по телу и кривая, почти испуганная, улыбка воцарилась на лице француза. Еще раз поправив галстук, он обернулся и почти в пояс поклонился хозяину семьи.
- Прощу прощения, господин Меган, - голос звучал подозрительно робко.
Карл удивленно на него вылупился и пальцем потыкал в темечко. Пусть он был и главой семьи, он все еще оставался его лучшим другом. Разве нет? После того, как Жан испуганно поднял на хозяина глаза, Карл вовсе расстроился.
- Когда ты говоришь со мной так официально, я чувствую себя старым. – ухмыльнулся отец семейства и, медленно прошествовав к креслу, уселся в него, подобрав халат, чтоб не мялся.
- Вы… Ты не старый… Просто у меня вошло в привычку так тебя называть… - в конец смутившийся мужчина сел напротив Карла на диване. – Ты меня звал… Не то чтобы я не рад, но… Зачем?
Карл помрачнел и телохранитель в душе проклял себя за это. Не может сказать ничего того, что бы не огорчило обоих его хозяев. Ну не дурак? И так всегда. С самого первого их знакомства. Пока молчал, казался неприступной горой и пугал окружающих, а когда становился болтливым, - говорил всякую ересь, продолжая пугать окружающих. То ли закон подлости, то ли закон всемирной запуганности. Еще и расстраивал близких…
Мужчина еще раз поправил халат и задумчиво отвел взгляд в сторону. Болезненно-серые глаза стали еще более потускневшими, стали похожи на стекло, которое исцарапали, прежде чем вставить в оконную раму. В недалекой молодости он поражал всех своим живым взглядом цвета неба. Грустно…
- Ты ведь знаешь, что я болен, - тихо заговорил Карл, продолжая смотреть в одну точку, - И то, что я умру в сорок три, не должно тебя шокировать. Да, я звал тебя. Чтобы посоветоваться, друг мой. Не как с телохранителем первого наследника, не как с прислугой… как с человеком, Жан…
 
Мужчина медленно шел по коридору. Разговор с Карлом никак не хотел обрабатываться мыслительным процессом, что доставляло хозяину головы болезненные испытания гудением. Наказав экономкам донести прошение о семейном совете трем наследникам, Жан направлялся в главный зал.
Главный зал был вовсе не главным, как могло бы показаться из названия. Там чаще всего проводили собрания наследники. Маленькая, по сравнению с другими, зала, с высокими потолками, но обставлена в духе загородного домика богачей: мягкие плюшевые диваны с кучей расшитых подушек, журнальный столик между диванами, стоящими напротив друг друга, множественные ковры, плотные занавески, какие-то вазочки с засушенными цветами, но главное – аромат. Те самые засушенные цветы были пропитаны ароматными маслами мандарина, пряностей и корицы. Пахло рождеством. Но сейчас, даже этот дух не мог унять беспокойных мыслей Жана.
«Боже… Карл, что ты за человек такой?...» - француз открыл дверь и вошел в пустую залу. По-прежнему пахло корицей и мандаринами, разве что только этот запах сейчас казался насмешливым. Мужчина включил свет и взял телефонную трубку.
Набрав номер, записанный на бумажке, он сказал единственную фразу, которую велел ему сказать Карл, еще тогда, в библиотеке. «Три к одному». Что это означало, так и осталось секретом для Жана. Слишком многое случилось за последнее время.
Нервные срывы господина Рено участились, не смотря на успокаивающие травы, прописанные семейным врачом. Молодой человек совсем потерял тягу к жизни, когда узнал, что отец смертельно болен. А Карл, в свою очередь, еще тот жилец, прожил с такой болезнью семь лет. Назвать героем, Жан его не решался, но он всегда восхищался им. Какая выдержка! Хотя, это слово, наверное, тоже не подходит…
- Жан! – Рено с грохотом вбежал в залу, - п-почему среди ночи?... В чем такая важность?
Мужчина не смог скрыть ни удивления от резкого появления молодого человека, ни скорби на своем лице и Рено упал на колени, пораженный этим, как пулей, - он… умер, да… да?
- Да, господин… - Жан, подошел к нему и взял на руки.
Усадив его на одном из диванов, мужчина сам сел рядом и тяжело вздохнул, искоса глядя на слезы хозяина. У Рено всегда так. Когда все идет хорошо, он это хорошее старается отравить, пуская в ход змеиное поведение. Но когда и без него все плохо… Молодой хозяин на самом деле очень ранимый. Очень. Он добрый, заботливый… Только прогнившая аристократия не давала этому настоящему выйти наружу. Рено на людях всегда был лидером, царем, подобно льву, а наедине с собой становился маленьким одиноким котенком, которого вышвырнули из жизни остальных таких же котов.
Вот и сейчас… Жан не знал, как господин к нему относится, показывая себя настоящего. Видимо, очень хорошо. Даже больше, чем хорошо… ну или считает его говорящей мебелью и просто не обращает на него внимания. Первый вариант мужчине больше нравился.
Рено мял в руках одну из диванных подушек. Слезы непереставая текли по бледным щекам, с подбородка капали на кремовый свитер молодого человека. В этом свитере, с подушкой, в слезах… у Жана сжималось сердце.
Придвинувшись к нему вплотную, мужчина обнял Рено и шепнул на ухо что-то по-французски, от чего глаза юноши широко распахнулись и он даже перестал плакать.
- Что за праздник в нашу честь, amigos? – Лоренс деловито прошествовал к диванам и с размаху запрыгнул на противоположный от французов, закидывая ноги на журнальный стол, - а чего мы такие грустные?
Жан отлип от своего господина, понимая, что со стороны это выглядит странно, а юноша как сидел, не моргая, с подушкой, так и продолжил, что, несомненно, удивило Лоренса.
- Я вам помешал что ли? – широкой улыбкой одарил Жана и руками отправился блуждать по карманам своего костюма, в поисках сигарет и зажигалки.
- Нет, Ло… у нас несчастье, - в момент выпрямившийся господин напугал Жана и ему действительно понадобился большой запас воли, чтобы не дернуться. Что тогда будет за телохранитель, который боится того, кого защищает?
Юный испанец застыл с подкуренной сигаретой в зубах, с зажженной зажигалкой в руке, и вопросительно посмотрел на брата. Кажется, его тоже шуганула резкая перемена настроения Рено. От этого Жану, несомненно, стало легче.
Тут дверь приоткрылась, и в нее вошел приземленный толстячок с огромной кипой бумаг подмышками, в сопровождении дворецкого. Видимо, юрист. Так вот чей телефон дал ему Карл. Как же он раньше не додумался…
В памяти всплыл отрывок из разговора в библиотеке:
«…ты позвонишь ему, как только, понял? – не смотря на все диагнозы врачей, Карл не выглядел больным. Иногда только. На голову. Но, как говорится, у каждого свои причуды, - …когда он возьмет трубку, сразу скажешь «три к одному.»»
«А что означает «три к одному»? – Жан старательно пытался вникнуть в слова господина.»
Карл тогда замялся, на щеках появился предательский румянец, и француз сразу замахал руками, что не хочет ничего об этом знать.
Тогда не хотел, а теперь эта тайна, покрытая мраком, не дает ему покоя. Черт…
Проходя мимо Лоренса, толстячок остановился, различил среди всех своих бумаг газету, свернул в трубочку и точными движениями постучал ей по ботинкам испанца. Тот, в свою очередь, вытянулся, вылупился на юриста и чуть развел руки, как бы говоря «какого хрена!».
- В приличных семьях так себя не ведут, молодой человек. – высокий гнусавенький голосок заставил Ло поперхнуться сигаретой. Но, все же, убрал со стола ноги, смачно фыркнув, и снова потянулся за сигаретами.
Немного помолчав, разбираясь с бумажками, юрист поправил аккуратно стриженые усики, - Так вот. Зачем меня сюда позвали. Я, Винсент Дьоман, личный юрист господина Карла Меган…
Из коридора послышались тяжелые шаги, сопровождаемые металлическим позвякиванием. Точно. Подошва ботинок была стальной. Подойдя вплотную к двери, все стихло. Вдруг треск дерева и дверь болезненно распахнулась, ударившись ручками о стены. На пороге стоял Китч, при всем параде. Оставив в двери огромную трещину, он недовольно фыркнул, сделав шаг вперед.
- Bienvenido, el se;or narc;mano! Cuanto has bebido hoy? (прим. Добро пожаловать, господин наркоман! Сколько ты выпил сегодня?) – Лоренс улыбался до ушей, саркастично прищурив глаза.
- Werden verstopft, spanisch Eitler Pfau Sie… (прим. Заткнись, испанский напыщенный павлин. «Eitler Pfau» - употребляется, когда разговор идет о самовлюбленном человеке.) – немец, пошатываясь, прошел в зал и уместился в одном из кресел.
- Как грубо… - Лоренс надул губы, точно так же, как его мать и скрестил руки на груди.
Стало тихо. Чем дольше продолжалась тишина, тем сильнее становилось напряжение, сложнее становилось ее прервать. Жану казалось, что он слышит стук собственного сердца. Но вот, слышен стук… два. Это не его сердце. Сердце того, кто сидит совсем рядом. Медленно дышит, а сердце выдает тревогу, продолжая бешено колотиться в груди.
Рено мутно смотрел прямо перед собой, мысли не давали ему покоя. Сколько их было в голове юноши? И догадаться можно, что их слишком много. Первенец. Законный наследник… Лидер. Неужели он станет главой семьи в свои двадцать один?
Юрист поправил очки и откашлялся, привлекая к вниманию.
Глаза Лоренса ядовито сверкали. Пусть он и самый младший, но его мать была последней женой Карла, а, значит, самой любимой. Естественно он оставит все ему. Юный испанец даже закатил глаза, представляя себя в кабинете отца… нет. Уже в его собственном кабинете. На его собственном шикарном дорогом кресле главы семьи. Красная горячая точка на сигарете уже дошла до фильтра и вот, Ло с ужасом тряхнул рукой. Между указательным и средним пальцами красовался небольшой ожог. Задумался немного…
- Я, Винсент Дьоман, личный юрист господина Карла Меган, - повторил толстячок, - удостоен права огласить завещание. В нем гово…
- Так он что, умер? – Китч с каким-то недоумением смотрел на присутствующих.
В голове не укладывалось. Отец же молод! Какого черта они все тут творят?! Его наверняка убили. Китч был в этом уверен. Кулаки сжались сами собой, растянув на себе кожаные мотоциклетные перчатки. Стиснув зубы, парень скрипнул ими.
- Ки… - Рено посмотрел на него болезненным взглядом, - успокойся… прошу тебя.
Пристальный полупьяный от всех событий взгляд брата, заставил Китча в момент расслабиться и обессилено развалиться в кресле, скрывая отчаянье, вырисовывающееся на его лице.
Толстячок в который раз откашлялся, поворошил бумажками и продолжил с того места, где его перебили, - …в нем говорится о системе, имеющей название «Три к одному». Подробное описание хранится в его кабинете, в сейфе.
- Но чтобы его открыть, нужно иметь какие-то печати… - задумчиво протянул Лоренс.
- Именно, - кивнул юрист и продолжил, - чтобы открыть сейф, нужно 4 фамильных кольца, которые Карл Меган заблаговременно оставил в банковских ячейках на имя каждого из наследников.
- Но нас же… - лицо Рено скривилось, - нас же трое!
Снова воцарилась тяжелая тишина. Голос молодого человека рикошетом отскакивал от бокалов, тянулся звонким стекольным эхом по всему залу. Наследники были в смятении. «Четверо? Что это значит?!»
Немного погодя, юрист первым нарушил тишину робким кашлем, - я, конечно, сомневался в полном умственном здравии вашего папеньки на момент составления, но он тогда был слишком серьезен, что ему, как вы понимаете, не свойственно, когда он шутит… Могу предположить, что четвертый наследник остался в тени обычной жизни господина Меган, - и добавил, выдержав паузу, - даже если бы он и был сумасшедшим, сейф невозможно открыть тремя кольцами.
- Я… - Жан сам не заметил, как у него вырвалось это «я». Все резко посмотрели на него и мужчина сразу сник, все-таки решив продолжить, - …я был другом детства Карла… Я не верю, чтобы он делал что-то просто так.
- Верно… - Рено кивнул и встал с дивана, отложив с колен подушку, - Если существует еще один Меган, то мы обязаны его найти.
- С какой стати, hermano? (исп. Брат.) – испанец безразлично смотрел в окно, - мы и без завещания papa сможем разобраться, кто из нас станет главой семьи, тем более без четвертого претендента. Или нам нужна «здоровая» конкуренция? – Ло рассмеялся, возвращая ноги на журнальный столик перед собой, - А, Рено? De repente ;ste Hijo de puta el mayor de nosotros? (прим. Вдруг этот сукин сын старший из нас.) – встав на стол в полный рост, юноша сровнялся ростом с французом и хищно улыбнулся.
- Setz dich auf dein fuenf Buchstaben! (нем. Сядь на место! /очень грубая форма/) – Китч вскочил и за шкирку оттащил малолетнего наглеца от старшего брата.
На Рено не было лица. Он был бледен от природы, но сейчас юноша был похож на прозрачное полотно, то и дело норовящее упасть с крючка. Глаза широко раскрыты, пугали своей безжизненностью. Руки, как плети опущены вниз, подрагивали заледеневшие пальцы.
Жан поднялся и мягко поддержал за плечи своего господина, подарив грозный взгляд Лоренсу. Парень даже вздрогнул от этого взгляда, перестав лаяться с немцем.
- Я сам займусь поисками четвертого наследника. – его голос, подобно раскату грома пронесся по всему залу.
- Н-ну, я совершенно не против, monsieur Gerl' (фр. Мсье Герль), - испуганно промямлил юрист и поспешил собрать свои бумаги в однородную стопку, - ж-желаю вам удачи в поисках. Если что, вы знаете, по какому телефону меня можно найти, - с этими словами он семенящими шагами быстро направился вон из зала, опережая дворецкого, который явно устал от всех происшествий в семье Меган.
- Лоренс, принеси воды. Питьевой воды, а не для цветов, - Жан повелительно кивнул испанцу и тот, все еще шокированный гневным взглядом, махнул рукой на Китча и побежал на кухню, - Китч…
Парень стоял, опустив голову, не решаясь ее поднять. Жану вдруг стало очень жалко его. Рос не только без отца, но и без матери…
- Иди сюда… - одной рукой подхватив послушного Рено, Жан второй приобнял Китча и подбадривающее похлопал его по плечу, - Пойдем, ты мне поможешь.
«Три к одному, да?... – размышлял мужчина, пока они втроем шли до восточного крыла дома, - Карл… Я начинаю тебя ненавидеть…» На этой мысли он улыбнулся и с новым воодушевлением зашагал в ногу с сыновьями Меган.