Завязал

    -Все у меня в жизни поначалу складывалось нормально, - заговорил Георгий Пантелеевич. - Школу окончил с одной четверкой, поступил в Астраханскую мореходку – речное училище. Выпустили вторым штурманом – вторым механиком, по совмещению.
      Георгий Пантелеевич помолчал, глядя на огонь, а потом продолжил свою историю.
      Плавать начал на Волго – танкере. Набрался практики и знаний, сдал зачеты на первого штурмана. Засветила дорога на капитана. Вот тогда и перевели меня на туристический лайнер. Сначала выпивал только в нерабочее время и на стоянке. А потом появились дружки – сослуживцы, стал пить и в рейсе. Частенько «под газом» выходил на свою вахту. Нормы в питии не знал, стоило только губы смочить и …В общем, стал я «расти» вниз.
    Так я дошел до шкипера несамоходного шаландера.  Нашу не самоходку  с грузами таскал буксир. Как-то стояли мы на Банных островах, песком грузились.
На плавкране была лодка с подвесным мотором. На шаландере когда-то тоже была такая, но ее пропили, списав на шторм. Наша команда состояла из трех человек – Колька Белый, Вовка Гурьев и я. Забулдыги еще те!  Разговоры -  только о  выпивке. Так вот, в тот раз мы на лодке с плавкрана отправились к дому отдыха на Белом яре. Начали с пива, а закончили в какой-то халупе самогоном, пропив все до копейки. Запасной бак с бензином, тоже ушел за самогон.
 Короче говоря, упился я до чертиков. Как обратно к своему корыту добрались, не помню. Очень плохо мне было. Дружки потом рассказали, говорил я, что лучше умереть от такой жизни проклятой. Людям свет не застилать  своей образиной.
Жена ушла, сын пъяницу-отца не признает, боится, ну и так далее.
    В носовой части нашей баржонки была  выгорожена микроскопическая каюта.
Сверху туда  вел ход через железный тамбур и пятнадцати ступенчатый трап.
Под ним внизу койка – рундук. На койку приходилось укладываться вперед ногами, под трап. По обоим бортам, в шаге друг от друга,  два сходящихся к носу рундука. В центре, у изголовья рундуков, в гнезде бачок с водой.
   Когда мы прибыли на свою шаланду, дружки спустили мое тело по трапу, и оно пересчитало все ступеньки. Потом меня запихнули на койку под трапом, головой  внутрь. А сами улеглись на свои рундуки.

 Проснулся я среди ночи. Темнота, смрад невообразимый. Во рту сухо, в животе пожар. И всего как будто через мясорубку пропустили. Первая мысль была о воде – пожар в желудке загасить. Хотел встать, но сразу же уперся головой в доски. Пошарил руками слева и справа – тоже доски, ногами подвигал – стенка…
И хоть горело все внутри, сразу меня холодный пот прошиб. Допился! В гроб живьем положили! Это сколько ж времени прошло, как я тут оказался?
    Вы только представьте  такую ситуацию! Прошла передо мною вся моя жизнь непутевая. Так тебе и надо, думаю, да только вот зачем  живого-то в землю?
Вдруг слышу голоса тихие, но не пойму, о чем говорят. Только и разобрал: «Тьма адова…» Это что же, думаю, в аду я, что ли?  Прямо в ящике доставили. А говорили ни Бога, ни ада нет…
   Вот тогда я и взмолился к Богу, как умел.  «Господи - шепчу, не дай душе грешной  пропасть ни за понюх табаку! Клянусь Тебе, сброшу я этого зеленого змия с себя, начну жизнь праведную…» Что еще там я говорил, не помню. 
Жаль, мне  стало себя так, что заплакал я слезами горючими. И вдруг, слышу, кто-то говорит Колькиным голосом:
- Очухался наш шкипер!
- Колька! Вовка! – тут же закричал я. – Где я?
   Ответили матом – коротко и непонятно.
- Я стою или лежу? – продолжаю допытываться.
- Висишь! – сказал уже Вовка и расхохотался
    Тут только я сообразил, что меня на койку головой под трап запихнули.
     С тех пор я ни капли этой гадости в рот не беру. И все у меня в порядке: и жена, и сын, и работа есть и уважение. Иной раз думаю: может быть, и был я тогда заживо похоронен? А молитва и раскаяние вернули меня на правильный путь?
      А вы, как думаете?