до

Город холодный и скучный,
Город, влюбленный в туман
В. Диксон


Сонное утро. Отсвет мутного солнца в окнах. Дворцовый мост. Светофор, с лениво хлопающим глазом. Постовой, зевая, лузгает семечки. Кабриолет притормозил у обочины.
Она чиркнула спичкой и бросила взгляд в сторону бордюра: милый старичок на брусчатом полу в потертом пиджаке, с бабочкой на вороте пыльной белой сорочки, пенсне, скрипка, мятая газета в руках…
- Бонжур, мадам, - учтиво улыбнулся он, приподняв фетровую шляпу.
- Бонжур, - ответила она.
- Мадам известно, Блок написал новую поэму, - хрипнул старик, перевернув страницу Юманите.
- Недурно, - сделав паузу, отметила она и вышла из машины.
- Да, революция в России беспощадна, - с сожалением произнес тот и добавил. – Как, впрочем, и везде.
- Мудрость беспечна, месье, - задумчиво ответила она, облокотившись на бордюр.
Воды Невы болтали пустую пивную банку.
Она достала эскизник и стремительными движениями карандаша набросала букет свежих цветов. Вложила в конверт, сунула его под струны лежащей на тротуаре скрипки, положила монету и, глядя на озадаченный вид старика, произнесла:
- Передайте это в нежные руки.
Затем пустила струйку дыма, бросила сигаретку в воду и неспешно направилась в сторону Зимнего сада.
Запахло дымом костров – тут и там, огоньки-огни, окруженные штыками, смехом, тишиной, страхом, вином…
Через минуту перед ней вдруг возник пожилой пьяненький матрос.
- Велено передать, барышня, - неуклюже попытался вытянуться он, протянув конверт с печатью.
Она вскрыла. Он исчез.
«Любви без свободы не бывает»
- прочла она и обернулась: двое военных, подхватив старика под руки, изрядно шатаясь, скрылись в тумане.
На мосту к Сите фыркнула лошадь, рыжая – цок-цок…
Звякнул колокольчик в салоне модных шляпок…
На краешек кремовой туфельки упала капля дождя…
«Как и свободы без любви…» - подумала она, слегка улыбнувшись.
Кабриолет нажал на клаксон.