Пепел черновиков для Виктории

Предисловие

     Этот стих, сотканный из сложнейших чувств, я посвящаю Вике (имя моей девушки очень удачно играет в названии). Её цвет чёрный, она предвестник будущего. Победа над прошлым знаменуется сожжением судьбоносных черновиков. Я подержал над тем огнём руку, чтоб писалось легко. Один мой бывший друг по имени Сергей, со своей мерзкой выходкой (он предпринял неудачную попытку выудить у меня деньги, а потом раскаялся), включён в этот стих как символ серости прошлого. Обыграв эту тему, я использовал библейские образы. Вино и хлеб это кровь и плоть Христа. Через них на тайной вечере в Иуду Искариота вошел святой дух. Тринадцатого января – дата моего рождения. Белый цвет настоящего – символ меня.
     Чтобы раскрыть подтекст этого стиха, желательно прочитать: «Стихотворение о брошенной поэме» Леонида Губанова, поэму «Моя любовь» Роберта Рождественского, роман в стихах «Евгений Онегин» Александра Пушкина, «Я обманывать тебя не стану…» стихотворение Сергея Есенина. Из моего же творчества для понимания рекомендуется прочесть поэму «Ника», «Цикл пророчеств» и стихи: «Поэты лгут…», «Дыхание души», «Цинизм нейтрален».            

                Не нужно слепо полагать,
                что всё сойдётся в абсолюте.
                Ведь людям свойственно и лгать,
                ну а поэты тоже люди.

Продли мою страсть на один поцелуй
твоих одарённых губ.
И пусть всё потом обратится в золу;
я нынче подлец и лгун.
Я сам себя убеждаю в том,
что жизнь мне преподнесла
и лгу, чтоб свергнуть в борьбе святой
лгуна, или подлеца.
Я лгу во благо, а не во вред.
Всяк встречный мне кровный брат.
Но тем, кто продал меня, им нет
прощения. Это – брак!!!
Сжигаю память в черновике:
я вовсе не живодёр,
а ветеринар.
И кровники все
летят накормить костёр.
Стихи животные, люди тож.
Но, чтобы продлить людей,
кладём мы их под хирурга нож,
забыв про менталитет.
Продли мою жизнь на один лишь вздох
наивных твоих речей.
И пусть улыбнусь я на этот вздор;
я нынче ханжа. Причём,
цинизм мой – только манера сбить
с пути цинизма ханжу.
Святым негодникам срок продлить
я годности всё спешу.
Прочтите, прочтите, прочтите мне
евангелие от Иуды!!!
А истина в хлебе, или в вине
от туда
я сам добуду.
Сергей это прошлое. Я пою
Викторию над былым.
Тринадцать апостолов! Снова юн!
Воскрес, красотой любим.
И в прошлое
вышлю я
пепел чувств,
сгоревших в черновиках.
Серёжу видеть я не хочу,
мне облик его – как гарь!
Измену с предательством не прощу!
Такое спускать нельзя.
Но зла на тебя не держу ничуть,
ведь мы уже не друзья.
Зло может и душу сожрать, а я
себе же не враг, причём
тебе я не враг, но понять тебя
пока не нашел причин.
Поэт Асадов дерьмом облил
предательства и измены.
Но я не столь же неумолим.
Всё в жизни имеет цену.
И повод для полвига вдруг судьба
тебе предоставит?.. Действуй!
При этом действуй наверняка,
как действовал при злодействе.
Я пеплом голову посыпать
себе и тебе не буду.
Я верю, что строчкой черновика
однажды воскреснет чудо.
А если – нет, то я счастлив тем,
что встретил однажды Вику
И чёрный Вики не знал подтекст,
как некой богини Ники
капризы глупые. И теперь
срок годности мне продли ты.
Я сбросил вериги былых потерь
с восходом моей молитвы.
Продли мой взгляд на один силуэт
фигуры твоей вдали.
И пусть её обрисует рассвет
нескладных моих молитв.
Мой клад, моя девушка, дивный свет
моих потускневших лет.
И счастья нет, и печали нет.
Но есть глубочайший след
на снеге – приятеле января
в просторах моей души.
Я умер.
И начал писать с нуля,
и строчку молю: «Пишись!».
Продли мой стих на один лишь знак.
Я нынче пижон и жмот.
Мерещится в осени мне весна
(как в скобках лежит снежок).
Вновь лёд и пламень, вновь инь и ян,
стараясь играть в меня,
наводят ужасы января
на праздники января.

                24. 09. 07