Как я стоял в очереди за книгами

Как я стоял в очереди за книгами

          Благодаря книгам я вышел в люди. Первая моя книжка в жизни – «Ёлка». Она была
красочная, большая, от неё пахло морозом, хвоей и дальними странами. Её, эту «Ёлку», вместе с клеткой для птиц и коньками-«снегурками» подарил мне наш сосед – Горяев,
когда уезжал на новое место жительства в благоустроенную квартиру. Я не умел читать,
а книжку эту знал наизусть. Первая моя прочитанная книга, «Конёк-горбунок», а затем
«Сказка о царе Салтане»...
И всё, дальше –  больше. Книги стали моими друзьями на всю жизнь, моими советчиками и воспитателями. «Три мушкетёра» я читал в третьем классе,  «Овод», «Айвенго» и «Граф Монте-Кристо» в четвёртом-пятом, а первый том первого издания «Тихого Дона» на жёлтой от времени газетной бумаге уже в шестом. И всё это притом, что там, где я жил, в
Новониколаевке найти эти книги, достать по нашему, было сверхзадачей.
Мне повезло. Переехав в Омск, я как-то сразу получил расположение и доверие моей тёти Лизы и она позволяла мне пользоваться книгами из её библиотеки. У неё было три шкафа новейших книг. Она работала с дефицитом – обувью, заведовала отделом. Сами понимаете её возможности.
Были дни, она звала меня и мы по воскресеньям углублялись в мир литературы. Она садилась на диван. Я с тонкой влажной марлевой тряпкой подходил к шкафам, протирал стёкла, открывал шкаф и... начиналось творчество моей тёти, где я был лишь исполнителем, её руками.
Вообще книгами своей библиотеки она гордилась. Книги были хорошо изданы, в коленкоровых переплётах, разных цветов и оттенков. Она книги ставила по ранжиру, по цветам радуги. Это ей доставляло удовольствие. Она наклонялась на диване то в одну, то
в другую стороны, прищуривалась, цокала языком и Мериме, Цвейг, Золя и  Стендаль
начинали путешествие по полкам. Этот процесс был долгим, утомительным, она делала перерыв, мы оба пили чай, а потом всё начиналось снова и уже другие – Мопассан, Драйзер, Лондон, Сервантес и Лопе де Вега смотрели на нас. Иногда дня не хватало.
Мы оставляли работу на следующее воскресенье.
Через неё, мою тётю, я получил доступ в Пушкинскую библиотеку и был её активным читателем.
Время шло. Она переехала с улицы Карла Либкнехта на Иртышскую набережную. Я окончил школу, институт, уехал работать в район. Потом тётя умерла. Библиотека перешла к случайным людям, её попросту разворовали.
Я вернулся в Омск уже с семьёй. Встал вопрос о книгах и, если специальную литературу, российскую или иностранную в переводе худо-бедно можно было выписать по почте, то художественную...
Я ездил в Болгарию, там в Софии, художественная литература на русском языке лежала свободно на полках магазинов.
И вот теперь я подхожу к сути своего рассказа.
У нас в Омске, по улице Десять лет Октября  магазин «Подписные издания».
Периодически появлялись сообщения о подписке, проводимой на того или иного автора.
Я один раз, второй, десятый -  приехал, старался пораньше, понимая закон очереди: кто раньше,
тот впереди. Первые сто, сто двадцать человек оказывались счастливчиками. А я ничего,
полдня простою и несолоно хлебавши еду домой.
Механика такая. Надо отстоять живую очередь, чтобы попасть в очередь с регистрацией
паспортных данных.
И вот настал день. Подписка на «Толковый словарь живого великорусского языка».
Владимир Даль. Думаю, уж сегодня я обязательно... Со средины ночи беру такси и
приезжаю к магазину. Стоят три человека. Я говорю им: «Вас трое, значит я четвёртый!»
Подходит ко мне бабушка, небольшого такого роста, шамкнула и тихо  беззубо пропела:
          - Ты, шинок не шетвёртый, ты  што двадшать первый, давай напишу на ладошке, а то шабудешь.
          - Как так? Вас же здесь трое?
          - Ты шинок, не понимаешь. Шейшашь шавод приедет. Ты лушше шкаши мне,
штарой, што шипко надо, да? Так ты не мушайша. Купи у меня ошередь и вшо, Я тебе
шкидку шделаю.
          - Вы что это, серьёзно, что ли?
Земля у меня стала медленно уходить из под ног.
          - Шерьёшней не бывает, два раша я не предлагаю, придёшь ко мне на толкушку, будет дороше.
          - Тьфу на вас!- Не выдержал я и в эту минуту увидел затылком, что Владимир
Даль начал удаляться от меня какими-то странными прыжками.
Через три месяца я встретил эту бабушку на толкучке, на книжном развале. Она узнала,
улыбнулась беззубо, подозвала к себе:
          - Молодёшь, не шлушаете штарших, вот и проблемы!

****