Шоковая терапия

   Во дворе уже несколько дней стоял форменный переполох. Конечно, после войны бандитизм просто замытарил город: каждую ночь что-то происходило. Нападения по ночам, тёмным, хоть вглядывайся до оранжевых ободков, были, скорее, обычным делом.. Казалось, что чёрным одеялом в считанные минуты накрывали всех жителей сразу, а по утрам прохожие находили вспоротые пустые бумажники и выпотрошенные "ридикюли", как тогда называли вычурные блестящие женские сумки.
   Но чтобы в их дворе… Убили ещё не старого доктора, который всегда открывал двери, если очень нужна была помощь. Вероятно, убийцы так и проникли в квартиру.
Лидкин отчим был начальником железнодорожной милиции и как раз вёл это дело. По вечерам они с матерью шушукались об этом, но это было так поздно, а глаза так слипались... Поэтому Лидка знала не больше других, кроме одного: доктора жестоко пытали. Это слово Лидка знала, кто ж не знал?
– Как фашисты, - думала девочка, засыпая.
   Значит, новости нужно узнавать во дворе. Лидка взяла мяч и расчётливо, как бы случайно, пнула его в сторону лавочки, полнёхонькой бабушками и просто тётками. Они лузгали семечки, смачно сплёвывая, и, конечно, болтали об убийстве.
- А весь потолок в крови, и капли стекають, стекають, и он, сердечный, в агромадной лужище лежить, вот вам, бабоньки, истинный хрест, -  тараторила беззубая старушонка, облизывая губы от удовольствия, что её слышит весь двор.
- Не бреши, Матрёна, - вскинулась баба Христя. Ей стало завидно, что Матрёна имеет такой успех, и она стала на ходу сочинять, лишь бы заткнуть соперницу.
- Милиция, ить, говорила, что его, касатика, измордовали всего на полу, дык и забили, как кабана.
   Лидке стало не интересно. Всё это она уже знала – не раз говореные факты были просто не представляемы а, стало быть не понятны.  Она часто заходила к отчиму, благо милиция была тут же, по соседству. И видеть окровавленных людей тоже доводилось. И даже преступников. А ещё Лидка знала слово «допрос». Как-то она зашла в кабинет, когда отчим говорил с каким-то страшного вида дядькой. На другом стуле сидел ещё один милиционер в форме.
Дома отчим строго ей сказал: когда у меня допрос, сразу выходи и иди домой. Лидка сама поняла, что это и был допрос.
   Так прошла неделя. По словечку тут и там страшная картина убийства разрасталась, окрашиваясь жуткими мазками лидкиного воображения. И эти мазки, превратились в настолько реальный кошмар, что стали делать с девочкой что-то нехорошее. Обычно она не боялась темноты, играла в основном с мальчишками, да и отчим её «воспитывал», как мальчика, а тут Лидка стала замечать, что ей не по себе, когда поднимается по лестнице или в темноте идёт по двору одна. Дальше больше. Расследование было делом долгим, что-то до девочки долетало, складываясь в не отпускающий беспросветный ужас, во что-то такое, с чем справиться она не могла. Она пыталась было рассказать о своих страхах старой няньке, но та только прикрикнула на неё.
- И не стыдно такой умной девочке верить всякой брехне? - укорила няня.
На том этот разговор и закончился. А мысли остались.Кто такие эти преступники и как они выглядят, Лидка, конечно, не знала и сама их выдумала. Нет, те, которых она успела увидеть на допросах, не годились Это были самые обычные люди. Некоторые даже улыбались. А ещё девочка часто наблюдала такую картину: отчим сидит и жуёт бутерброд, а "его преступник" вместе с ним уплетает другой.
- Нет, это должны быть страшные чудовища, лохматые, как львы и с горящими красными глазами. Они подхватывают доктора целой толпой и поднимают под самый потолок и там пытают.
- Вот почему на потолке было много крови, - попыталась придать хотя бы подобие логики страшным россказням Матрёны простодушная Лидка.
   Со временем ребёнок, а Лидке было всего семь лет, был так запуган, что боялся выходить днём в соседнюю комнату, если там никого не было. Лидкина мать, чем бы она не занималась, теребила дочь, которую всегда называла только полным именем : Лидия. Лидия принеси мне ножницы , Лидия найди мне нитки 40 размера, Лидия, Лидия, Лидия... Девочка даже и помыслить не могла, чтобы возразить. А ещё девочка даже не задумывалась, что её можно назвать Лида, тем более Лидочка, Лидонька.
   Да, но сейчас… Она пыталась найти отговорку и улизнуть, однако раздражённый голос матери был неумолим: – Я долго буду ждать? Какая-то ты сегодня бестолковая. Пойди в соседнюю комнату и принеси мне выкройку, она на столе.
   Девочка в ужасе ступила на порог «другой комнаты». Сердце подкатилось к горлу. Она опрометью выбежала белая, как покрывало, и выпалила:
- Я не нашла.
Когда это стало повторяться снова и снова, мать, наконец-то, заподозрила неладное. А нянька только подлила масла в огонь.
- Ты что, не видишь, Лидка чего-то смертельно боится, - сказала она матери.
 А потом случился ужас.
Как всегда без всяких объяснений, мать сообщила Лидке: - Пойди, хорошенько вымой лицо и шею, да руки три сильнее, ты мне будешь нужна.
- Опять на этот чёртов базар сумки сторожить, - с тоской подумала девочка. – Синьку всякую, помидоры… - И она пошла одеваться. Своё крепдешиновое «выходное» платье на кокетке, разумеется, сшитое из старого материнского, девочка ненавидела всей душой. Больше платья ей был ненавистен только бантик из такой же материи, который втыкали ей в жидкую косичку.
   Но они пошли не на базар.
   Сейчас зайдём в одно место. У папы на работе застрелили его сотрудника. Нужно зайти и выразить сочувствие. Взгляд у матери был каким-то странным. Прямо скажем, Лидка никогда не видела у неё такого взгляда. Подошли к частному белёному домику. На пороге мать крепко взяла Лидку за руку. Лидка попятилась.
- Я их не знаю совсем, ты иди, а я здесь побуду. Я совсем-совсем ничего делать не буду, - умоляюще протянула она.
- Нет, ты пойдёшь со мной, - неумолимо отрубила мать. – Пошли. И они вместе шагнули в большую пустую комнату в центре которой, уже в гробу, лежал покойник. Лидку почему-то особенно испугали чёрные занавешенные зеркала и стайка чёрных, как воронье, женщин. Одна из них то выла, то начинала по собачьи скулить, с частыми протяжными воплями. Лампочка в такой большой комнате была слабая, и покойника Лидка видела только боковым зрением. Она старалась повернуть голову так, чтобы не видеть его совсем, но тогда в поле зрения попадали зеркала, страшные, чёрные, хищные… Мать подвела её к группе  женщин и что-то тихо сказала.
- Слава Богу, сейчас скажет и пойдём.
Но мать и не думала уходить. Она повернула и потащила Лидку прямо к покойнику. С другой стороны руку девочки сжала своими клешнями одна из стаи пугающе чёрных старух.
- Лидка обомлела. Куда они меня тащат? - в ужасе пронеслось в голове. – Зачем? Они положат меня к покойнику и потом с ним закопают. Ей было семь лет,и она не хотела под землю.
   Говорят, в экстремальной ситуации силы человека не поддаются измерению. Вот и её, лидкины, не поддавались. Мозг работал на космических скоростях. Она ещё успела осмыслить, как старуха орёт: - Тащите её к ногам! К ногам! Она должна дотронуться до ног!
Лидка заорала. Это не был испуганный детский визг, это вообще не был человеческий голос. Больше всего лидкин отчаянный крик напоминал предсмертный вопль зверя, знающего, что он проиграет битву, и всё же из последних сил борющегося за жизнь.
- К ногам, к ногам, - стучало в лидкиной голове.
Её продолжали тащить как-то по диагонали. Девочка сосредоточилась, затем оттолкнулась сильными ножками ( не зря отчим растил мальчишкой!) и изо всей силы пнула гроб двумя ногами. Гроб «поехал» в сторону, "ноги" отодвинулись, и, к своему ужасу, Лидка близко-близко увидела лицо покойного. Часть лба была заклеена какой-то чёрной штукой. Она опять закричала и стала так резко оседать, что тащившие её женщины стукнулись друг о дружку и выпустили лидкины руки. Одурев от нечаянного чувства свободы, девочка как-то пискнула и помчалась к двери, ничего не видя и не замечая куда она бежит. Так она бежала через кусты, высокую траву и какие-то кочки, пока не свалилась. Сердце колотилось во рту. Дышать было нечем. Лидка попыталась вдохнуть и потеряла сознание.
   Её искали несколько часов, и так и привезли домой, в жару и  беспамятстве. Сквозь слабость и туман, мешающий чётко думать, видеть и слышать, Лидка слышала шум громкого скандала. Отчим орал: - как ты до такого додумалась, а мать мямлила: - умные люди присоветовали.- Лидка блаженно проваливалась куда-то и ощущала только одно: пришло освобождение.

17-18.07.2011