Макароны по-флотски

   Еду после первого курса института ДОМОЙ.  Ждала этого целый год! Сердце  то  стучит в такт колесам - тук-тук-тук, то бьется пойманной пичужкой, то сладостно замирает.
   За несколько станций собралась, стою с чемоданчиком у окна, боюсь пропустить и проехать родную узловую станцию, где московский стоит всего три минуты. Ночь. И вот показалось знакомое здание обшарпанного вокзала. В эту минуту оно было величественнее Эрмитажа, Русского музея и Арки главного штаба! Вот и знакомый железнодорожный мост,  по красоте не уступает  Дворцовому!
   Телеграммы не посылала, не было у нас тогда такой дурной привычки! Все родственники всегда сваливались, как снег на голову. И это была радость! Ведь на то они и родственники, чтобы   РАДОВАТЬ. Пулей бегу по красивейшей улице Ленинской моего Миллербурга. Вообще-то городишко назывался МИЛЛЕРОВО  в честь своего основателя немца Миллера. Но "Миллербург" звучало солиднее! После холодного ленинградского лета дышу и не могу надышаться теплым степным ночным воздухом!  Вот знакомый бронзовый бюст дважды героя Советского союза Маршала авиации Ефимова - осталось до дома всего ничего.
   Влетаю во двор своего детства. Вот и он, когда-то  самый большой в городе МНОГОЭТАЖНЫЙ  Белый дом, теперь совсем не белый и не большой. В три прыжка запрыгиваю на последний, третий этаж! Распахиваю двери, а они у нас не запирались, даже на ночь, и падаю в объятия бабушки, отца, мамы! У всех слезы умиления! Батя, на удивление, трезвый. Понятно - собирается на рыбалку, колдует над снастями. Святое дело. Бабушка пристрастие отца к охоте и рыбалке не разделяла. Отец в ее глазах был непутевым человеком, и увлечения его тоже. Мама с бабушкой возились на кухне - пекли в желтой электрической чудо-печке пирожки, а на сковородке макароны по-флотски. Потом сами удивлялись, почему именно в этот субботний вечер  завозились до глубокой ночи.
   - Как чувствовала, андел-душенька, что ты приедешь! Вот и тесто поставила на пирожки, - говорила бабушка. Пирожки у нас в доме пеклись только по большим праздникам.
   Через час батяня ушел. А мы проговорили до утра! В шесть часов утра бабушка с мамой засобирались на базар, купить для меня вкусненького. В летнюю жару рынки в южных городах  начинали работать с пяти утра, ведь уже в восемь солнце нещадно палило, изгоняя, как Христос, всех  торговцев.
   - Поспи, душенька, устала, андел. Исхудала-то как, одни глаза остались! - причитала бабушка ласково.
   Оставшись одна, я с умилением разглядывала нехитрые пожитки родного дома, где каждая вещь имела свою историю. На душе был покой. Вдруг резкий звонок в дверь. Открываю - на пороге стоит странного вида парень. Я радостно улыбаюсь ему, как знакомому.
   - Покорми меня, я голодный, - неожиданно сказал пришелец.
   - Заходи. Только у меня есть пирожки и макароны по-флотски.   
   Поставила перед ним огромную сковородку с макаронами. Он ел быстро и жадно, мне стало неудобно за него и, чтобы не смущать, я стала заваривать чай.
   Голубоглазый и красивый парень спросил:
   - А деньги у тебя есть?
   Я ответила, что мол есть, но только вот осталось от стипендии пять рублей.
   - Давай! Спасибо, чай пить не буду, - гость направился к двери.
   - Подожди! - закричала я. - Возьми с собой пирожков.
   Он схватил кулек с пирожками и быстро побежал вниз по лестнице. Через десять минут вернулись мама и бабушка. Увидев пустую сковородку и ополовиненные пирожки, бабушка со слезами на глазах смотрела на меня, как на блокадницу.
   - Оголодала, душенька, в этом Ленинграде!
   Еще больше удивились родные  моему дикому аппетиту, когда все их гостинцы - ягоды и фрукты, казинаки и халву, я умяла за пять минут, подтверждая народное звание вечно голодного студента.
   - Андел, из дома не выходи, на танцы не собирайся, - предупредила бабушка. - В городе полно милиции. Говорят, что из новочеркасской тюрьмы убежали подрасстрельные душегубы, ищут их, кровопийцев, по всему городу. И как таких земля-матушка носит!
   На танцах, сбивая каблуки, я щебетала с подружками без умолку! Но ничего и никому не рассказала о своем душегубе.