Йогурты

АХТУНГ! Нецензурная лексика!

Пробка стонала на тысячу голосов. Откуда-то издалека донеслись звуки сминаемого металла, скрежет стекла по стеклу. Было жарко. Солнце застыло над Ленинградкой как будто бы специально, и ему некуда было закатываться. Во всех автомобилях были опущены окна, из которых торчали локти, руки и пьяные с утра женщины.

У Василия всё было плохо. Он чувствовал, как по его спине, вжатой в сидение, сочится пот - и ничего не мог с этим поделать, как не мог ничего поделать он и с тем, что у него на борту, как в микроволновке, готовились к употреблению шестнадцать коробок рыбных палочек. Это было плачевно изначально, взять сразу шестнадцать коробок рыбных палочек, но теперь ситуация стала трагичной эпически - из-за этого солнца, дыма, криков, сигналов и всего прочего.

Василий выставил свой широкий череп в открытое окно и заорал, обращаясь к пробке:

- Что, бля? А? ЧТО? ЧЕГО, ****Ь, СИДИТЕ? У меня палочки сейчас тухнут! Сейчас! Слышите, а? Рыба протухает, чего, ДЕБИЛЫ?

Впереди машины Василия, старенькой "DAEWOO Lanos", стояла "Audi" зелёного цвета, в которой беспокойно двигался обширный затылок её водителя. Василий, в очередной раз заметив его шевеления, перевёл взгляд на дорогу. Там стояла тишь. Он покачал головой и несколько раз нажал на покорно отозвавшийся сигнал.

- ПИДОРЫ! - заорал он. - Как есть, пидоры!

Его нервозность набирала обороты. Он открыл бардачок, и оттуда вывалилась смятая кипа файлов, скользкая, разноцветная, с выступившими отпечатками жирных пальцев.

Василий выбрал из них один, и, поднеся к тусклым зелёным глазам, вслух прочитал:

- Хранить при температуре... Да идите вы НА ***!

Кинув файлы на пассажирское сидение, он снова посмотрел на стоящую впереди машину.

- Это всё вы! - сказал он. - Из-за вас-то всё и будет! Всё стухнет... Что делать-то, а? Что делать?

Он снова нажал на сигнал и не отпускал его несколько секунд. Голова во впереди стоящей машине зашевелилась, затем исчезла.

- Вот чёрт! - сказал Василий. - Я же на работе, а? Вы-то, пидоры, куда? ВЫ-ТО КУДА?

Он нажал на сигнал. Его ждали клиенты. Его ждали деньги. Последние несколько месяцев он повышал свою квалификацию всеми возможными способами, и это приносило свои плоды - его повысили с морковных котлет до рыбных палочек, что не всем удавалось, особенно в первые четыре года, когда ты, по сути, являешься ещё новичком. Мир замороженных полуфабрикатов был жесток и непредсказуем, но он был именно тем, чем Василий жил и дышал.

"Я же не просто так, - думал Василий. - У меня же - у меня же удаётся"!

Он вновь засигналил.

- Да едьте же вы! – заорал он на дорогу. –  У меня палочки! У меня же ПАЛОЧКИ!
Выкричавшись, Василий вздохнул, и со спокойной улыбкой стал наблюдать, как из стоящей впереди «Ауди» вылезает человек.

- Ты чего это? - пробормотал Василий самому себе и почесал лоб в том месте, откуда из него росли редкие курчавые волосы. - Поссать решил?

Водитель стоящей спереди машины вылезал долго. Он был обширен и могуч. Белая рубашка невообразимых размеров доверчиво вжималась в его плечи и пропадала под ремнём просторных тёмных штанов. Когда он, наконец, вылез, в душе Василия мелькнуло подозрение. На секунду ему вдруг подумалось, что, чёрт побери, такие, как этот, просто так не вылезают. Водитель, наконец-то целиком показавшийся на божий свет, вздохнул, утёр пот и захлопнул переднюю дверь. Он был тучен и зол.

- ПАЛОЧКИ? - заорал он, и в душе Василия дёрнулось что-то важное. - Я покажу тебе ПАЛОЧКИ! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ - ЖИЗНЬ РАССУДКА!

"Он психопат", - понял тот час Василий и вспотел в тех местах, о которых раньше и не задумывался. Галстук стал душить его шею. Василий судорожно завертел ручкой в водительской двери. Стекло поползло вверх. Через потрескавшуюся «лобовуху» Василий наблюдал, как сумасшедший подошёл к своему багажнику и, дёрнувшись всем телом, открыл его.

- Господи! - испугался Василий! - Господи!

Он потянулся вправо и стал закрывать окно со стороны пассажира. Тем временем, психопат достал что-то из багажника и с торжествующим видом повернулся к машине Василия.

- ПАЛОЧКИ! - заорал он. - Трахал я тебя в ЖОПУ! И ПАЛОЧКИ ТВОИ ТОЖЕ!

Он поднял руки над головой, и Василий вдруг вспомнил про религию. Он никогда не был в церкви, но, почему-то подумал, что именно так должны выглядеть настоящие пророки – с задранными вверх руками, на раскалённой дороге, ведущей в ад…

- НАААААА! - заорал сумасшедший, и опустил руки вниз.

Лобовое стекло Василия заполонила белизна.

- ЙОГУРТ! Йогурт ****ь, ДА КЕФИРЫ! - орал где-то спятивший водитель. - ЧТО МНЕ ТВОИ ПАЛОЧКИ? Что мне все твои ПАЛОЧКИ, а? У меня – ЙОГУРТЫ!

Василий едва дышал. Он слышал, как сумасшедший прошёл к своей машине, сел в неё и, поскрипев коробкой, двинулся дальше по Ленинградке.

Василий посмотрел по сторонам, но, не найдя там никакой поддержки, уставился вперёд - прямо на густое белое стекло.

Сигналили автомобили. Дымили маршрутки. Пробка, с трудом, рассасывалась.

- Да ну в ****у, - сказал Василий и посмотрел в зеркало. В зеркале никого, кроме него, не было. - Ну его на хер, а?

Сзади вдруг истошно просигналили, и Василий, вздрогнув, на ощупь включил дворники и медленно двинулся вперёд. Через несколько минут он свернул вправо, остановился на пыльной, сухой обочине, и, опустив голову на руль, с податливой готовностью разрыдался.

- Палочки, - шептал он. – Палочки, боже! Палочки…

Отрыдавшись, он высморкался, завёл машину и поехал вперёд, навстречу солнцу.

В его машине всё сильнее пахло залежалой рыбой и скисшим молоком, и даже освежитель в форме ёлочки ничуть не выручал. Через какое-то время Василий сорвал его с зеркала заднего вида и бросил в окно, где тот шлёпнулся на раскалённый асфальт и остался там лежать, мновенно вмятый в дорогу и больше никому уже не нужный.