Без определённого места жительства

Степан медленно вышел из ворот какого-то медицинского стационара, где ему лечащий врач внятно объяснил его статус – человека без определённого места жительства.
-Да, без определённого места жительства. Уж лучше бы определили. Вернее, лучше бы я умер. И место, какое никакое было бы, да и не мучился бы столько, - думал Степан, шагая в неизвестном ему направлении. Затем, подойдя к первой попавшейся лавке, он сел, чтобы перевести дух и вспомнить хотя бы что- нибудь из прошлого, но память, как на зло, ничего не выдавала, только отдельные обрывки разговоров медицинского персонала, из которых он понял, что попал в эту больницу с обширной черепно-мозговой травмой, практически несовместимой с жизнью. Но врачи сделали чудо и совместили. И вот он теперь идёт по незнакомой улице, не зная, кто он, что он, и, вообще, зачем он. Степан встал со скамьи, наклонился ниже, подвернул волочащиеся штанины, выпрямился, одёрнул куртку с чужого плеча и двинулся дальше. Вязаная шапка, сползала по лысой голове прямо на брови, и её он тоже подвернул, чтобы не мешала. Из всей картины, того,  что с ним приключилось, он только и понял, что ему от 40 до 45 лет, среднего телосложения, среднего роста и что зовут его Степан. Хотя в отношении имени тоже вопрос. Он, когда через месяц говорить начал, то первое, что он сказал – это имя Степан. Степан Неизвестный, так и указали в справке при выписке. И это его был единственный документ, подтверждающий личность. Иван Петрович, хирург, что подарил ему жизнь, так и сказал:
-Теперь ты Степан под фамилией Неизвестный. В милицию мы сообщили, тебя сфотографировали и распечатали и даже по одному из каналов показывали, но прошло почти два месяца, а нам так и никто  не позвонил. Так что выйдешь, стань на учёт в милицию, отрасти волосы для новой фотографии, а главное вспоминай и ещё раз вспоминай своё прошлое. Может, вспомнишь, и тогда  можно будет найти твоих родственников. Ну а пока забери эту справку и отправляйся в ближайшее отделение милиции, возможно, там тебе быстрее помогут, - и Иван Петрович, расписавшись и поставив круглую печать на титульный лист, подал документ Степану.
-Ну, прощай, - Иван Петрович встал из-за стола и подал Степану руку.
-Прощайте, - Степан сжимал одной рукой справку, а другую протянул Ивану Петровичу.
-Подожди, - Иван Петрович отошел от стола к вешалке, где висела куртка, расстегнул внутренний карман и достал свой паспорт, из краёв которого виднелись денежные купюры. Он открыл его, взял одну достоинством в сто рублей и подал Степану, затем, приостановившись, он снова открыл свой паспорт и достал точно такую же купюру и снова протянул её:
-На, возьми, напервое время хватит, пока где-нибудь пристроишься.
Затем, Иван Петрович, подошёл ближе к столу и сел в кресло, быстрым движением руки нажал тревожную кнопку, и в кабинет вошла медсестра Верочка.
-Вера Васильевна, - обратился он к ней, - отведите Степана Неизвестного вниз, в раздевалку и организуйте ему, пожалуйста, одежду, согласно сезона и немного еды. Иван Петрович ласково смотрел в преданные глаза Верочки, ожидая, только положительного ответа.
-Хорошо, Иван Петрович, - Верочка слегка покраснела, подошла к Степану, взяла его под руку:
-Я всё сделаю, как вы просили, - и она нежно улыбнулась Ивану Петровичу и вышла вместе со Степаном.
-Да, сложный случай, - подумал Иван Петрович, - но помочь больше того, что уже сделал, я просто не могу в силу своей занятости, - оправдывал себя Иван Петрович.
-Да и разве всем поможешь, - продолжал думать он, - может, повезёт мужику и он всё вспомнит, тогда и родственники отыщаться, если они, конечно, есть. Иван Петрович докурил сигарету, выпустив последний дым в форточку и, закрыв её, подошёл к креслу и сел в него, пододвинул ближе карточки больных и, склонившись ниже к столу, стал размашисто писать.
Степан шёл медленно, обдумывая своё положение.
-Что было, не помню, может я был уже без определённого места жительства, если это так, тогда сейчас мне надо найти своих сородичей и определиться с ночлегом. Думая так, Степан изменил своё движение и круто  повернул налево, подходя к переходу.
Москва, город большой и суетливый, дороги забиты транспортом, а тротуары  и переходы – людьми. Степан стал спускаться в один из таких переходов в надежде встретить там кого-нибудь из своих, из тех, кто тоже без определённого места жительства. Середина ноября, начало второго тысячелетия, выдалась довольно тёплая и снежная. Снег падал, а затем таял, делая погоду сырой и безрадостной.
Степан спустился по пологой лестнице вниз перехода. Здесь было многолюдно. Все куда-то спешили, изредка останавливаясь, чтобы бросить монетку тем, кому спешить было некуда. Одинокий музыкант вяло играл на саксофоне, собрав возле себя разную публику, и она тоже бросала, ему монеты, редко аплодируя.
   Слепой мужик в грязном одеянии сидел, поджав под себя ноги, рядом лежала шапка, перевёрнутая вверх, в ней находилось несколько блестящих монет. Чёрная шевелюра мужика была лохматой и наполовину седой, а лицо имело несколько небольших шрамов прикрытых колючей, небритой щетиной, зрачки закатил вверх, а веки прикрыл. Ну, вообщем, картина не для слабонервных. Но Степан остановился именно возле него и стал пристраиваться рядом, на что мужик, опустив зрачки вниз, зло посмотрел на него:
-Здесь занято, - пробормотал он.
-Слышь, браток, мне бы потолковать надо с твоими. Сведи, в долгу не останусь, - и Степан полез во внутренний карман своей куртки, чтобы достать сотенную. Мужик, увидев сторублёвку, быстро выхватил её из рук Степана и, обернувшись назад, засунул её в свой сапог. После этого он снова закатил зрачки и тихо сказал:
-Сиди здесь, когда надо будет, я дам знать.
Так Степан просидел рядом с мужиком несколько часов, прежде чем появились те, с кем он хотел переговорить о ночлеге, да и о своей дальнейшей судьбе тоже. За это время он успел проголодаться и съесть всё то, что находилось аккуратно завёрнутое руками медсестры Верочки в кармане его куртки. Это были два куска хлеба и несколько сосисок.
Их было трое, двое подростков и один взрослый уже мужик. Они появились внезапно с обратной стороны перехода. Старший шёл впереди, а двое младших – с заде. Поравнявшись с мужиком, старший резко наклонился и одной рукой, взяв мужика за шею, пригнул её так, что тот ойкнул и запричитал:
-Это всё, у меня больше ничего нет.
-Врёшь, - старший продолжал гнуть голову к низу, давя на шею. После таких действий, мужик протянул руку к сапогу и достал сторублёвку, данную ему Степаном. После этого старший отпустил его шею:
-Вот так-то лучше, - наклонился и высыпал содержимое шапки в свою сумку, бросив туда и сто рублей. Мужик потёр свою шею:
-Вот этот хочет с тобой говорить, - и он указал на сидящего рядом Степана. Старший, с интересом посмотрел на Степана:
-Пошли, - и он кивком показал двум молодым, чтобы те помогли ему встать. Выйдя из перехода, они уже вчетвером, Степана с двух сторон сопровождали двое молодых, завернули за угол дома и, пройдя ещё метров сто, остановились в безлюдном месте одного из скверов небольшого парка:
-Ну, говори, - старший смотрел на Степана.
-Чего надо?
-Да мне, собственно, ничего не надо. Я вот… Степан переминался с ноги на ногу.
-Чего вот? Ты что может минтяра, или шут гороховый? Старший притянул  Степана к себе, а затем, подняв кулак, резко сунул его под рёбра Степану. В глазах что-то сверкнуло, а затем острая боль пронзила всё тело в области живота.
-Господи, я это уже где-то  проходил, это уже было. Мимолётные кадры памяти слегка приоткрыли ему события некогда произошедшие с ним. Точно было. Он ясно теперь вспомнил один сюжет драки, когда его ударили в живот, а затем чем-то тяжёлым по голове, после второго удара он уже ничего не помнил, очнулся только в палате.
-Нет, нет, я не из милиции, я не знаю, кто я, меня только сегодня выписали из больницы, и Степан полез во внутренний карман куртки за своей справкой.
- Вот, - он протянул справку старшему. Пока старший изучал  документ, Степан достал последнюю сотню и протянул её:
-А это мне доктор дал на первое время. Это всё что я знаю и помню. Ничего из прошлого, ни документов, ни имени, ни племени. Вот я и решил выйти на вас, может я один из вас, - продолжал Степан. А если так, то помогите мне с ночлегом, ну и дальше. Это все, - Степан тяжело вздохнул и отвернулся, смахивая слезу.
Старший, прочитав справку, подал её обратно Степану, а сотню бросил в свою сумку, висящую на поясе.
-Хорошо, пойдёшь с нами, ну а завтра определим тебя, - сказал он, оборачиваясь по сторонам.
Пока Степан шёл до своего нового места обитания, он всё время возвращался к моменту драки и тем ощущениям возврата памяти:
-До той драки, я ведь ещё где-то был? Как я попал в Москву? Думал Степан, шагая рядом с новыми знакомыми.
В стороне, на темнеющем уже небе, появился самолёт, он летел невысоко и его мерцающие габаритные огни были хорошо видны. Небо наполнилось шумом летящего самолёта. Степан приостановился, поднял голову, и тут его словно током прошила мысль воспоминания, и он чётко увидел картину салона самолёта, где он сидел в кресле.
-Да, да, я сидел в летящем самолёте, а потом, после приземления, вышел. Да, я зашёл в какое-то кафе. Это я хорошо помню, мне ужасно хотелось пить, -  у Степана от воспоминаний даже мурашки пошли по коже.
-Ну а потом, там, в кафе, я заказал холодную минералку. Мне принесли. Это я помню. Ну и всё, пожалуй. Как я очутился на каком-то дворе, не помню. Помню чемодан, его у меня отбирали, а я не хотел отдавать, уцепился. Вот здесь-то и получил удар сначала в живот, ну а потом по голове, причём какой-то железякой. Первый удар я ещё устоял на ногах, но вот второй, очнулся только в палате на больничной койке. Мне потом сказали, что нашли меня раздетого с проломленной головой, почти без признаков  жизни. И тут Степан приостановился, но его тут, же толкнули в спину:
-Пошли быстрее, уже темнеет, - раздался голос старшего, и Степан прибавил шаг. Но радость от того, что он уже что-то вспомнил, переполняла его.
После того, как они спустились вниз какого-то люка и, пригнувшись, прошли ещё метров двадцать, Степан очутился в замкнутом пространстве в виде комнаты, где стоял небольшой деревянный стол с разбросанными на нём остатками пищи и трубопроводом, от которого шло тепло. Под горячей трубой было углубление ниже, уложенное тряпками и рваными матрацами, служившее ночным пристанищем для тех, кто был без определённого места жительства. Несколько человек уже мирно спали, закутавшись в грязные тряпки. От увиденного, у Степана даже выступил пот на лбу:
-Значит, пришли на ночлег, - подумал Степан, но тут вспыхнули несколько фонарей сразу, и он заметил на верху ещё один люк, но до него было высоко, а лестницы не было:
-Значит вход сюда только с правой стороны и выход тоже. И тут он ударился ногой обо что-то твёрдое и, наклонившись ниже, заметил небольшую металлическую лестницу, прижатую к стене.
-А это запасной выход, предусмотрели всё же, - подумал Степан, прежде чем сесть на свободный, шатающейся стул.
-Спать ляжешь с краю, указал рукой старший на свободное место под трубой.
-Новенький, новенький, - из под трубы показались головы сородичей, как их считал сам Степан до определённого момента. Кошмар только начинался. Ночью он проснулся от того, что чья-то рука гладила его тело, неизвестно, как она проникла туда, ведь он спал в одежде, не сняв даже куртку и шапку. Степан с отвращением отбросил эту руку, добравшуюся до определённых мест особой жизнедеятельности мужчины.
-Ты чего? Это я, Ева, - и женщина снова стала его гладить, положив голову на его грудь. И тут Степан вспомнил женщину, севшую рядом с ним на другой стул, и внимательно смотревшую на него. Её лохматые волосы и опухшее лицо, некогда напоминавшее лицо Мадонны, вызвало в нём тогда жалость.
-Ева, - представилась она.
-Степан, - он снял шапку и расстегнул куртку, в подземелье было тепло. В это время она обратилась к старшему:
-Алекс, - ты где его подобрал?
-Где, где, он сам вышел на нас через Цыгана.
-Да, но кто он? Спросила Ева.
-Да у него документ в куртке, - и Алекс рукой указал на куртку. Степан достал справку и подал её Еве. Она внимательно изучила её, придвинув большой фонарь, а сам он добавил:
-Мне идти некуда, в этом городе я случайно, и ничего не помню.
-Ладно, оставим, видно мужик ничего, за неделю освоиться, - и она стала разворачивать пакеты с едой, что принесли Алекс и двое молодых.
Степана передёрнуло от прикосновения рук Евы. Он представил её грязные ногти и сел:
Нет, я так сразу не могу, давай лучше познакомимся, а там видно будет.
-Ладно, валяй, - Ева убрала руку и села рядом с ним, поджав колени. Так они проговорили большую часть ночи, вернее Степан слушал и молчал, ему рассказывать было нечего, он всё равно ничего не помнил. Из всего сказанного он понял, что он точно не из их компании и здесь он человек случайный и пока он слушал, его воспалённый мозг отрабатывал пути отхода или вернее выхода из этого жизненного лабиринта. Но выйти сразу не получилось, это опасное болото всё больше засасывало. Днём его определили работать нищим рядом с Цыганом, и догляд есть, и опыт можно перенять, так определила Ева. Она была лидером, а вернее «мозговым центром» свободолюбивой прослойки данного общества без определённого места жительства. Всё заработанное Степан отдавал, не пряча, ибо знал, как жестоко обращаются с теми, кто прячет. Но пару раз он все, же получил, за то, что мало собрал. Хотя потом вечером, узнав об этом, Ева была в гневе на своих подельников.
Степан знал, что Ева влюблена в него и пока будет эта любовь, он защищён от нападок со стороны её напарников, а они косились в его сторону. По ночам она требовала от него ответной любви, и это выматывало все силы, заставляя его с неистовым порывом готовиться к побегу.
-Бежать, как можно быстрее и подальше. Ночлег можно временно найти и в каком-нибудь подъезде, и искать хоть какую-нибудь, хоть самую, самую, но работу, и вспоминать. Но хоть что-то, же я должен вспомнить, начало уже есть. Он уже продумал маршрут побега – на автобусе на другой конец города, только бы подальше от этих мест. Ева как будто чувствовала, что Степан что-то задумал и его справку забрала:
-Так-то будет надёжнее, - сказала она, пряча её в свою сумочку, с которой не расставалась даже ночью. Ева пила и этим решил воспользоваться Степан. Предупредив её накануне, что он желал бы выпить с ней, чем сильно обрадовал её. И на следующий вечер, она притащила две бутылки водки, пряча её в своей сумочке, от чего та раздулась и стала похожа на грязного крокодила, потому что, была из крокодиловой кожи. И этой сумкой Ева гордилась, говоря всем, что её сумка стоит безумных денег, потому что настоящая. Откуда она у неё, эти подробности история умалчивает. В этот вечер Ева напилась и спала как убитая, а утром, ничего не подозревая, отправилась по делам, не проверив свою сумку. Утром Степан не встал, сославшись на головную боль. После того как все расползлись по своим местам, Степан встал, пригладил отрастающие волосы, надел шапку, застегнул куртку на все пуговицы и сказав, двум оставшимся калекам, что пошёл в переход, вернётся попозже, быстро направился к выходу. Выкраденная справка находилась во внутреннем кармане куртки и Степана больше здесь ничего не удерживало. Покинув подземное жилище, он направился прямо на автобусную остановку, оглядываясь по сторонам, не следит ли за ним кто.
Куда и в какую сторону ехал Степан, он не знал. Рассчитался, припрятанными на тот случай деньгами и сел в конце автобуса в самый угол, чтобы не обращать на себя внимание. Доехав до конечной, один из спальных районов Москвы, Степан вышел. Только сейчас он почувствовал себя свободным и по истине, был счастлив. Он шел, неспеша, обдумывая дальнейшие свои действия. Близился новый год. Снежная Москва готовилась к новогодним праздникам. Степан так и не вспомнил события своей жизни до самолёта. Ночлег он себе организовал в девятиэтажном доме, случайно подсмотрев номер кода замка, а когда зашёл в подъезд, то обнаружил, к своему счастью, три ступеньки, ведущие на отапливаемую площадку под лестницей, где складывались коробки от покупок.
-Идеальное место, где можно переночевать, - подумал он. Вот здесь-то и появлялся Степан  поздними вечерами, чтобы утром, пораньше выйти до появления жильцов, не вызывая никакой шумихи. С работой было сложнее и чтобы совсем не помереть от голода, Степан посещал мусорные ящики, но тоже осторожно, дабы не повстречаться со своими собратьями по несчастью, потому, что всё распределено и иногда там он находил съестное. К желанию всё вспомнить добавилось ещё одно – это поесть вдоволь. И как он только закрывал глаза, то представлял, как он ест курицу «гриль» всю целиком с таким желанием и аппетитом, что у него начинало сосать под ложечкой, и он открывал глаза.
Выйдя в очередной раз утром рано из подъезда 31 декабря, он решил ещё раз испытать судьбу и направился к знакомым мусорным ящикам возле ресторана. Шёл крупный снег, засыпая всё вокруг.
-Говорят, что под Новый Год, мечты сбываются, может и меня Господь услышит и ниспошлёт благодать, в виде хоть маленького кусочка курицы, случайно оказавшегося в мусорном контейнере, - шёл и мечтал вслух Степан. Подойдя к намеченному месту, он остановился, заглядывая во внутрь с надеждой, что там есть что-то от курицы. В это время открылась входная дверь и мужской голос сказал:
 -А это твоё дело, но чтобы снег вокруг был очищен. У нас серьёзная публика, хоть сам чисти. Из проёма дверей вышел мужик в дублёнке, сел в стоящую возле дверей машину, хлопнув дверями, и машина плавно отъехала, поворачивая за угол здания.
В дверях показался сначала белый колпак, а затем и сам хозяин колпака, здоровый мужик, в белом фартуке.
-Видимо, главный повар, -  подумал Степан и снова наклонился в контейнер.
-Эй, мужик,- услышал обращение Степан.
-Вы ко мне?
-К тебе, к тебе, иди сюда. Заработать не хочешь? Спросил мужик в колпаке.
-Неужели, Господь услышал меня, - подумал Степан, а сам ответил:
-Хочу.
-Ну, тогда иди сюда, - и мужик  в колпаке и белом халате поманил его пальцем.
Вот что, здесь вокруг всего здания надо убрать снег. Когда сделаешь, сдашь мне инструмент и получишь деньги.
-Сейчас или никогда, - подумал Степан и спросил:
-А можно не деньгами, а курицей «гриль»? Осторожно спросил он.
-Сделаешь всё хорошо, получишь курицу. На этой ноте и закончили. Степан взял лопату и метлу и начал работать. Весь день он чистил снег, который как назло всё падал и падал. И вот, наконец, снег был очищен и Степан получил долгожданную курицу «гриль» в цветной упаковке и ещё такую тёпленькую и ароматную.

Он прижал её к себе, наслаждаясь запахом ещё теплой курицы и медленно направился по направлению к своей девятиэтажке, чтобы насладиться заработанной курицей.  До Нового Года, оставалось всего два часа, и надо было ещё дойти до места.
Ну вот, наконец, и на месте, Степан разместился под батареей, постелив на пол коробку, предварительно ее, разорвав, курицу положил рядом. Луч света от лампы, что горела выше, в коридоре, падал прямо в узкую щель и тускло освещал рельеф площадки, где разместился Степан. Он видел всех, кто входил и выходил, но при этом сам оставался невидимым.
Люди готовились встречать Новый Год, и он, Степан, тоже принимал в этом участие. Наконец он с умилением стал разворачивать свою курицу, как услышал открывающуюся дверь.
-Запоздалый гость к кому-нибудь, - подумал он, завораживающе смотря на курицу, издающую  такой нежный аромат.
-Здравствуйте, - Степан поднял голову и прямо перед собой увидел средних лет мужчину. Одет он был просто, но чисто, а тёмные, волнистые волосы спадали на плечи. Незнакомец открыто улыбался всем своим благородным лицом, и как показалось  Степану, от него исходил какой-то свет таинственности.
-Здравствуёте, - ответил Степан.
- Я так долго сегодня шёл, замёрз и очень проголодался. Не пригласите ли вы меня к своему столу, и не угостите этой чудесной курицей? При этом незнакомец кивнул в сторону курицы.
Ну, вот ещё, - подумал про себя Степан, - я так долго мечтал об этом и теперь ещё делиться, а вслух сказал:
-Вы меня извините, но сегодня, в эту новогоднюю ночь, я один съем эту курицу, подаренную мне, дабы не гневить Господа, позаботившегося обо мне сегодня. Уходи, я не буду делиться. И Степан опустил голову вниз, собираясь приступить к трапезе. Как вышел незнакомец, Степан не видел, только слышал, как захлопнулась дверь, и он облегчённо вздохнул.
Но в это время дверь опять брякнула, и Степан настороженно посмотрел в ту сторону, сквозь решётки перил и увидел, что кто-то вошёл в куртке с балахоном, засыпанным снегом и  стал сбрасывать его прямо возле дверей. Степан наклонился, чтобы взять курицу, как услышал голос:
-Привет, мужик, - Степан вздрогнул и снова поднял голову. Прямо на него смотрели два блестящих чёрных глаза. Перед ним стоял молодой человек, он снял свой балахон, и разноцветный чуб от лба до затылка поднялся вверх, открывая бритую голову, в одном ухе торчала серёжка. Он приблизился:
-Слушай, мужик, угости курицей, я заблудился, а новый год уже так близко и тут он поднял руку, задрал рукав куртки и посмотрел на свои большие и видимо очень дорогие часы. Степан снова насторожился, а про себя подумал:
-Фу, чёрт, что за наваждения сегодня, не могу даже поесть спокойно, теперь этот неформал прицепился.
-Иди своей дорогой, мил человек, - сказал Степан вслух, - мне и самому будет мало, видишь, курица небольшая, а я голоден, -  а сам в это время пододвинул курицу ближе. Молодой человек развернулся, и его как ветром сдуло, только входные двери громко хлопнули.
-Ну, наконец-то, теперь можно и приступить к трапезе, - подумал Степан и протянул руки к курице, когда опять хлопнула входная дверь, и на пороге появилась какая-то старуха с балахоном на голове, в длинной одежде и с костылём в руке. Она прямо направилась к нему, стуча своим костылём. Лица старухи видно не было, только скрипучий, старческий голос спросил:
-Можно ли присесть рядом с тобой, добрый человек? Степан растерялся, ему было неудобно отказать старому человеку.
-Садись, - старуха подошла ближе и опустилась на колени со стороны, куда луч света не мог достать.
-Ну что ж, со старухой придётся поделиться, - подумал Степан, а она, как будто читала его мысли и спросила:
-Может, добрый человек, ты меня угостишь своей курицей? И, она, не дожидаясь ответа, протянула свою костлявую, дрожащую руку к торчащей куриной ножке и с хрустом отломила её. Степан наблюдал, как старуха с аппетитом уплетала его курицу, причмокивая, а затем она обглоданную кость бросила рядом с оставшейся курицей, а сама стала медленно подниматься, облокотившись на костыль.
-Ну вот и наелась, а тебе спасибо, что не отказал. Но только это не всё. Степан насторожился.
-Я ведь знаю все твои беды, и по этому, я тебе помогу, и сделаю тебя богатым и знаменитым, только с одним уговором.
-С каким? Степан подался вперёд, забыв о курице.
-Ты будешь исполнять все, так как я скажу. Наш с тобой договор заключается в следующем:
-Ты будешь великим врачом и целителем одновременно, но лечить ты будешь по моему желанию, а это значит, что, когда ты будешь входить к больному, ты будешь видеть меня. Так вот, кода я буду стоять в ногах больного, то ты смело приступай к лечению, всю информацию о нужных лекарствах ты получишь. Но, если я буду стоять в головах, то ты должен отказаться от лечения. Ты понял?
-Да, - Степан сидел в напряжении, он даже про свою курицу забыл.
-А сейчас встанешь и пойдешь на улицу, пройдёшь до соседнего дома и завернёшь за угол, ну а там… и старуха стала быстро собираться, не договорив. Она  направилась к выходу, бросив на ходу:
-До свидания, и вышла, захлопнув за собой двери. Степан даже опомниться не успел, всё как во сне. Есть больше не хотелось, и он стал собираться к выходу, забыв про курицу. Степан вышел из подъезда, захлопнув за собой дверь, и направился по маршруту, который указала старуха. Он подошёл к следующему дому, завернул за угол и растворился во тьме…
-Мужчина, мужчина, - Степан открыл глаза, дежурный аэропорта тряс его за плечо. Он повернул голову сначала в одну сторону, а затем в другую. Зал ожидания был немноголюден, он сидел в кресле, уронив голову на грудь и, видимо крепко спал и не видел, как к нему подошёл дежурный.
-Это какой город? – Спросил Степан, морща лоб от головной боли.
-Как какой, вы что пьяны? – Возмутился дежурный.
-Это Ельск.
-Значит не Москва, - продолжил Степан, не обращая внимания на возмущения дежурного.
-Самолёт из Москвы приземлился два часа назад, - ответил дежурный, смотря на табло, показывающее время вылета и приземление самолётов.
Степан верил и не верил: -  Что это сон? Москва, больница и, наконец, жизнь без определённого места жительства. Он, интуитивно, сначала протянул руку к голове, она от боли трещала, как говориться по швам, и на удивление, нащупал тонкий шов, на довольно обширной территории.
-Значит всё правда. Но как я очутился здесь? Самолёт я не помню, да и там была зима, а здесь лето. После того, как он дотронулся руками до головы, боль в голове, сама собой, стала проходить и, наконец, совсем  исчезла. Степан огляделся вокруг.
-Так, а теперь куда? Он посмотрел на себя и удивился своему дорогому костюму и блестящим туфлям, явно импортного изготовления, из натуральной кожи. Он перестал удивляться и полез рукой во внутренний карман костюма, чтобы проверить его содержимое.
-Ага, паспорт, - он открыл его:
-Степан Валерьевич Ямцов, - прочитал Степан на титульной странице, - проживающий в городе Ельске, по улице Плеханова дом 66 квартира 13. Женат, жена Елизавета Семёновна Ямцова. Дочь, Олеся Степановна Ямцова. Даже есть загранпаспорт, удивился Степан.
- Я совсем запутался, не могу понять, где сон, а где явь. Где правда, та или эта, - Степан мучительно напряг память, но ответа не нашёл и поэтому решил ехать домой, согласно прописке и всё остальное узнать там. Он встал с кресла, рядом  возле ног стоял небольшой чемодан, он наклонился и взял его в руки, а затем направился к выходу.
Он ехал на такси, любуясь красотой летнего города, машина завернула во двор одной из улиц. Степан вдруг вспомнил:
-А деньги? Есть ли они? И он полез рукой во внутренний карман костюма. Рука упёрлась во что-то объёмное, это был портмоне, открыв его, он увидел купюры достоинством в тысячу, их было много, а так же валюту, в пятьдесят и сто долларов. Они плотно лежали друг к другу, радуя приличной толщиной. Здесь машина остановилась, напротив был, виден дом под номером шестьдесят шесть. Степан вытащил тысячную и подал её водителю.
-Сдачи не надо, - и открыл дверь машины, прихватив с собой чемодан. И вот он быстрым шагом поднялся на четвёртый этаж простой пятиэтажки и оказался перед дверями квартиры номер тринадцать. Степан нажал кнопку звонка. Сначала  было молчание, затем за дверями послышался звук, наконец, она открылась.
На пороге стояла средних лет женщина в халате и тапочках, её густые каштановые волосы были прихвачены заколкой и красиво спускались копной на прикрытые плечи. Зелёные глаза устало смотрели на Степана:
-Стёпа? Это ты? Зелёные глаза женщины наполнились слезами.
-Я, Лизонька, я, - Степан назвал имя женщины, указанное в паспорте. Женщина отошла в сторону, пропуская его в квартиру. Степан вошёл, закрывая за собой двери.
-Ну, здравствуй, Степан опустил чемодан на пол. Лиза подошла ближе к нему и уткнулась в плечо, содрогаясь от рыданий.
-Степан, ты почему так долго не возвращался, ты даже не звонил.
-Так надо было, - он обнял свою жену по паспорту и поцеловал её сначала в щёки потом в лоб, ну а потом долгим поцелуем в губы. Ему было приятно целовать такую нежную и привлекательную женщину, являющуюся его законной женой. В памяти на мгновение возник образ Евы, и его словно током прошило этим грязным образом из подземелья, и он ещё сильнее прижал к себе Лизоньку, боясь её снова потерять.
-Стёпа, пошли в комнату к Олесе, она должна знать, что ты снова с нами. И Лиза потянула Степана в комнату дочери.
Олеся лежала на кровати, глаза её были плотно прикрыты, и казалось, что она спит.
-Что с дочерью? Спросил Степан, наклоняясь ближе к лицу Олеси.
-Вот уже почти три года, с того момента, как ты исчез, она не приходит в сознание, врачи точно не знают, что с ней, говорят, что это глубокий сон, вернее летаргический, на почве очень большого стресса. А она, при известии, что ты в Америке и перестал с нами общаться, получила большой стресс, слегла и впала в это состояние. Может она нас слышит и известие о твоём приезде, выведет её из этого состояния. Степан смотрел на свою дочь, не зная как ей помочь. И тут он заметил в углу комнаты, возле шторы знакомый силуэт старухи в балахоне.
-Значит, там был не сон, - он немного отошел от кровати. А в это время старуха  в балахоне стала двигаться к кровати, она прошла возле головы больной и остановилась в ногах. И Степан мысленно услышал текст лекарства, которое необходимо больной для её выздоровления.
-Старуха не обманула, - только и успел подумать он, как она исчезла. А вслух, Степан попросил Лизу принести лист бумаги и ручку. Он записал всё, что было ему надиктовано. Лиза помчалась за лекарством в соседнюю аптеку, по пути рассказывая знакомым и соседям о возвращении мужа с Америки, и что он чудесным образом взялся излечить дочь.
Глаза у Олеси были закрыты, но по всему телу пробежала волна, и стало понятно, что она слышит и знает о присутствии Степана.
Пока Лиза бегала в аптеку, Степан достал свой чемодан, чтобы ознакомиться с его содержимым. Чемодан имел набор цифр и чтобы его открыть, надо было ввести код, в голову пришёл только один код из четырёх цифр, который он помнил. Это был код замка подъезда, и он  решил его набрать.  К его удивлению, замок чемодана  открылся. Наверху лежали подарки для жены и дочери:
-Как же я сразу не сообразил открыть чемодан, - подумал Степан, доставая красивую и очень дорогую блузку из натурального шелка.
- Пожалуй, Лиза в ней будет самой обаятельной и привлекательной женщиной, и он представил её в этой блузке, даже дух перехватило. Он чувствовал, что по новой влюбляется в свою жену, и это грело его сердце. Затем он достал платье для семнадцатилетней  дочери, и оно тоже было подобрано со вкусом.
-Я думаю, что, когда она встанет на ноги, то останется довольна.
Затем он вытащил своих несколько рубашек, бутылку коньяка и на самом дне  обнаружил документы, подтверждающие, что он является научным сотрудником, а вернее руководителем отдела научно исследовательского университета в Гарварде в США, занимающегося исследованием человеческого мозга. Контракт подписан на три года.  Причём всё написано на английском, и он его читает как русский. Степан задумался:
-Всё не случайно, видимо, я уже был каким-то образом связан с изучением мозга, но  каким?  То, что я испытал в той жизни, у меня  остался шрам на голове, была жизнь в Америке, связанная с научной деятельностью, теперь необходимо восстановить цепочку той жизни, что была в  этом городе. Здесь мне должна помочь Лиза. И он стал с нетерпением ждать её возвращения. 
Лиза вошла тихо, Степан даже не услышал открывающейся двери, только, когда Лиза обняла его за плечи, сидящего на стуле, он вздрогнул.
-А, это ты, - Степан встал со стула и повернулся к ней.
-Ты так тихо вошла, что я даже не услышал.
-Ты знаешь, я шла и думала, не сон ли это. Вот сейчас зайду в квартиру, а тебя нет. Но ты есть и я так счастлива, - и Лиза протянула руки и обняла Степана за плечи.      
-Лиза, ты принесла всё, что я тебе написал?
-Да, - и она протянула пакет с медикаментами.
-Ну, а сейчас, я займусь дочерью, а ты готовь обед, тем более для этого случая я прихватил коньячок американский. Отметим нашу встречу, и ты мне расскажешь всё, что было без меня.
Хорошо, как скажешь, - и Лиза, отдав пакет с лекарством, направилась на кухню. А Степан, сняв костюм, и вытащив содержимое пакета, занялся дочерью. Он сделал две инъекции и растёр всё тело мазями, при этом щёки Олеси стали розовые. Главное, Степан чувствовал, что дочь всё понимает и готова скоро открыть глаза. Степан уже закончил все процедуры, когда в комнату вошла Лиза, и пригласила его на обед.
Они сидели вдвоём в уютно обставленной комнате, Лиза надела подарок Степана, подчеркнувший и без того, её прекрасные черты. День близился к концу и последние лучи солнца уже уходили за горизонт, когда Степан, разлив последний коньяк в бокалы, попросил Лизу:
-Расскажи, что же здесь было без меня. Лиза, отпив немного, поставила свой бокал, взяла сигарету:
-Извини, я волнуюсь, - она прикурила от зажженной свечи.
-Ты же знаешь, что твои расчёты и опыты были настолько очевидны, а полученный материал был бесценен, на тебя работал целый отдел в НИУ. Два года бессонных ночей, и вот он, «Тиамин» - лекарство от старости был в руках у нас. Мы тогда подбирали группу из добровольцев, испытав этот препарат на сотнях крыс и получив потрясающий результат, когда раздался звонок из Москвы. Центр был заинтересован и тебя, как руководителя группы и главного изобретателя нано - технологии, приглашали для консультаций с ведущими учёными мира сего, и там же должен был решиться вопрос о финансировании твоего проекта, - Лиза стряхнула пепел и снова затянулась сигаретой.
-Решено было, что ты летишь самолётом, а там тебя должны были встретить. Я сама тебя провожала до трапа, все расчеты по проекту ты взял с собой в небольшом чемодане, его ты не стал сдавать в багажный отсек, а взял с собой в салон. При прощании мы с тобой поцеловались и ты сказал, что по прибытии ты позвонишь. Ни в тот день, ни в другой, звонков от тебя не было. Ты позвонил через три дня и сказал, что проект провалился, но им заинтересовались американцы, и что они уже сделали визу, и ты по приглашению улетаешь в США буквально сейчас. Как устроишься, позвонишь. И вот до сегодняшнего дня ни звонков, ни сообщений. Мои запросы были безрезультатны, пока ты сам не появился сегодня, - Лиза затушила сигарету.
Степан слушал и сопоставлял. Как будто два человека жили в нём, один улетел в Америку, ну а тот, другой, получил железякой по голове. Но чемодан, он ведь хорошо помнил, что при драке, он уцепился за него, и не отдавал, значит, чемодан был для него ценен. Фу, коллапс какой-то.
-Лизонька, ну а что дальше?
-А дальше, так, как ты исчез непонятным образом вместе с научными расчётами, все подумали, что ты сбежал, прихватив с собой их, чтобы  продать за океаном. От меня все отвернулись, и мне пришлось уйти из института. Ну а в это время, узнав это, наша дочь слегла от неизвестной болезни, и мне пришлось сидеть дома, давая частные уроки по биологии. Ты ведь знаешь, я была талантливым биологом. Лиза пододвинула бокал с коньяком, и несколькими глотками его выпила. Степан слушал молча.
-Ну, а как ты там, за океаном, все эти три года? Лиза смотрела на Степана, ожидая ответа:
-У меня всё, довольно банально, - Степан подыскивал слова, потому что сам ещё не разобрался, - работа круглые сутки, контракт, договор о не разглашении, так, что говорить я не могу.
-Ну, а личная жизнь? Лиза наклонила голову ближе к Степану.
-Ну, о чём ты, никаких серьёзных увлечений. Да и ни одна американка не сравниться с тобой. Степан притянул Лизу и стал целовать. Эта ночь для него была страстной, он как будто заново учился любить. Степан не хотел больше вспоминать о прошлом и думать, о будущем, он жил настоящим и был рад этому.
Олеся открыла глаза через несколько дней, и  стремительно   пошла на поправку. Эта весть облетела всю округу, и Степана стали приглашать к безнадёжно больным и многим из них он помогал стать на ноги. Он давно уже понял, что играет со смертью, но каждый раз, она давала ему шанс. Он лечил, ставил диагнозы, прогнозировал и всегда был уверен в своём результате, потому, что никогда не нарушал уговора со старухой. Его приглашали и сильные мира сего, он стал богатым, ездил по миру, построил дом на берегу моря, и был счастлив вместе с Лизой и их дочерью Олесей. Шли годы. За это время у кого он только не побывал, даже  к экс-президенту был приглашён, когда тот был безнадёжно болен.
 В сопровождении, его привезли к больному, старуха стала в головах, и на вопрос, не уступит ли она, та мысленно ответила, что нет – это не в её плане. Потому, что его уже ждут, у него был шанс прожить больше, но он его не использовал. Так бывает с сильными мира сего, если они не оправдывают доверия, нарушая все каноны. И Степан вышел от больного, сказав родственникам только дату кончины, чтобы они были готовы.
Прошло почти десять лет. Степан понимал, что рано или поздно, ему придётся платить по счетам, смерть ничего не даёт даром. Всё упирается только в вопрос времени, но, даже, зная, что всё кончается, когда-нибудь, Степан был благодарен старухе.  За это время дочь вышла замуж, и их большой дом наполнился смехом маленькой внучки Ксюши, ребёнок был развит не по годам. Общительная, умная, красивая девочка, ну просто ангел. А сам дедушка в ней  души не чаял,  дарил самые дорогие подарки и очень часто брал с собой в путешествия, даже когда мама Олеся была против.
В этот раз Степан был в творческой командировке в Европе, его пригласили на открытие симпозиума, посвящённого новым научным направлениям, связанным с  работой  головного мозга, когда его телефон чуть слышно зазвонил в боковом кармане. Он вынул его, звонила Лиза. Он вышел в фае:
-Да, Лизонька, что случилось?
-Стёпа, Ксюша заболела, лежит в тяжёлом состоянии дома, я её не отдала в больницу, высокая температура, она в бреду. Срочно вылетай.
Степан, как услышал о болезни любимой внучки, сразу, не задерживаясь, бросился в аэропорт, чтобы успеть на ближайший рейс. На удивление, нигде никаких преград не было, все его понимали и старались помочь. Лизу он всегда держал на проводе, контролируя ситуацию дома. И вот он, наконец, мчится по крутой лестнице, держась за перила, на третий этаж своего особняка, прямо в комнату к внучке.   
Ксюша лежала на приподнятых подушках с закрытыми глазами. Консилиум врачей решал, что делать дальше, когда вбежал Степан. – Я прошу всех выйти, - с порога заявил он. Все молча стали выходить, а Степан, на ходу скинув с себя одежду, стал медленно приближаться к койке, где лежала Ксюша. В углу комнаты он заметил старуху, она стояла, облокотившись на свой костыль, и по мере того, как двигался Степан, она тоже стала двигаться.
-Ну, на этот раз, старая карга, куда  направишься, - думал про себя Степан.
-Только бы не  к голове, - Степан нервно покусывал губы, следя за старухой. А она в это время, медленно двигалась и, наконец, остановилась в изголовьях у Ксюши.
-Уступи, сделай исключение, я никогда тебя об этом не просил, а сейчас особый случай.
-Не могу, - старуха стояла в изголовье и не собиралась уходить.
Тогда Степан, резко продвинулся вперёд и стал в изголовье, на место старухи. Но она вновь появилась в изголовье, только с другой стороны.
-Уступи.
-Нет.
-Почему? Степан был взбешен.
-Это ангел, и его путь очерчен, ему надо спешить. 
-Это всё?
-Да, - старуха стала медленно исчезать.
Степан понял, что это конец, со смертью любимой внучки всё кончено. Силы его стали покидать, ноги отяжелели, а голова сделалась чугунной и жутко захотелось уйти от сюда на улицу, на свежий воздух. Он медленно направился к винтовой и очень крутой лестнице, чтобы спуститься вниз, глаза от горя уже ничего не видели. Степан сделал шаг вниз, но оступился и стал падать, пролетев несколько ступеней, он ударился и потерял сознание. Больше он никакой боли не чувствовал, какая-то неестественная сила стала поднимать его вверх, оставляя всё позади, он чувствовал, что летит, летит навстречу свету и ему стало так тепло и уютно…

Заснеженная Москва встречала очередной Новый год, повсюду была слышна музыка, разноцветные огни мерцали холодным светом, делая город сказочно красивым и загадочным.
Возле подъезда девятиэтажного дома одного из спальных районов Москвы в эту новогоднюю ночь стоял милицейский бобик, вызванный жильцами этого подъезда. На площадке первого этажа случайно, одним из жильцов, был обнаружен труп мужчины. Криминалисты уже работали, составляя протокол освидетельствования, пригласив понятых.
-Труп мужчины, примерно сорок, сорок пять лет, среднего телосложения, по виду без определённого места жительства, следов насильственной смерти не обнаружено…
Степан сидел на площадке, под батареей, опираясь спиной на стену, глаза его были навечно закрыты, он счастливо улыбался своей последней в этой жизни улыбкой…
Перед ним на разорванной коробке лежала совсем нетронутая, остывшая курица «гриль».