Глава Вторая. Прошлое возвращается

Долго ли, коротко ли, но до проклятущей деревни мы всё же добрались. Каждый из нас тащил увесистый рюкзак, набитый снедью, вином, картами, и ещё один Единый знает чем. Агния, наша дражайшая ректорша снабдила нас всем необходимым, а также почти всем совершенно бесполезным. Вообще поездка наша была приятной, хоть и заняла неделю. Ехали мы в просторной карете, и седалищам нашим было вполне удобно на шёлковых подушках. Но неделя езды, день и ночь, меняя лошадей на перевалах… Ноги затекли, спина болела.
   От крепости Манфрид начался совсем другой путь. Узкой тропкой, часто проходящей по самому краю, за которым – далеко внизу реки, ели, и какие-то развалины. Кифа услужливо пояснил, что это остовы сторожевых башен шаари, оставшихся ещё со времён Дня Налаари, со времён начала нашего мира, проще говоря.
   Таури дважды чуть было не срывался вниз. Оба раза его вытаскивал Хорст. Похоже эти двое сумели поладить. Теперь они часто болтали по ночам о далёких, и совершенно не бытовых материях.
   Кифа был мрачен, как грозовая туча. По ночам, когда свет луны и звёзд будоражил души влюблённых, наш знакомый-вампир просил туго-туго его связывать особыми рунными верёвками, способными сдержать и тролля… Ну или славийца, одно и то же. Кифа был голоден. Он едва сдерживался. Той пинты свиной крови, добытой нами в крепости едва хватило, чтобы поддерживать в нём здравый рассудок. Мы все надеялись, что прийдя в Халаану, именем Академии Волшебства (а право такое имеем, и документ надлежащий есть, с тремя печатями) мы реквизируем целую корову, чтобы Кейфхар поел вдоволь.
    Три дня карабканья вверх и вниз, три дня страха высоты, и холода… И вот мы, четыре героя, готовых выйти хоть на дракона с голыми руками, уже видели цель наших многомучительных странствий.
   Деревня Халаана была окружена суровым частоколом из толстенных, дубовых стволов. И над этим фундаментальным, вне всякого сомнения, барьером, возвышались только башня ратуши с часами на ней, и златоглавая церковь Единого. По данным прошлогодней переписи в Халаане проживало около сотни душ народу. Лесорубы, кузнецы, охотники, старатели. Земледельцев тут не водилось. Земля была слишком плохой для таких дел.
   Меня сразу насторожили распахнутые настежь широченные ворота. Нет ни стражи перед ними, ни света за ними.
-- Не нравится мне тут. Ой чую, к демонам в лапы идём. – тихонько проговорил Таури, целуя крестик на чётках…
   Что сказать? Мы все разделяли его чувства. Кроме, разве что Кифы, которому было гораздо… ГОРАЗДО хуже…
   В то время, как нас просто пробирало страхом, он боролся со зверем внутри. Его глаза теперь постоянно были алыми. Они тускло мерцали в темноте. И даже в те редкие моменты, когда он говорил, его голос часто срывался в рык, или вой. Мне не хотелось даже думать, что случится, и что нам придется делать, если Кейфхар потеряет самообладание.
   Я как следует взглянул на Таури. Красные, свободные брюки, красная рубаха, длинный, красный же плащ, расшитый крестами. Высокие, подкованные ботинки. Его лицо было скорбным. Всегда. Он будто впитал в себя все грехи мира, и теперь страдал от боли за каждый такой грех. Его небесно голубые глаза были всегда спокойными. Его худое, измождённое лицо выражало смирение. Таури был истинным слугой Единого, он был инструментом в руках своего Бога. И эта участь его вполне устраивала.
   За спиной брата Таури,  к рюкзаку был приторочен громадный дубовый посох, увенчанный серебряным крестом. У пояса, на цепи через плечо болталась тяжеленная и толстенная библия. И длинные, рыжие волосы аколита схваченные в хвост трепал злой, холодный ветер. Близилась ночь. Последние лучи заходящего солнца дарили горам и застывшей за версту впереди деревне чахлый свет.
   Мне вдруг стало интересно, почему тихий и скромный служитель церкви, наверняка жутко боязливый, согласился отправится в этот длинный путь вместе с нами? Учился он прилежно, я даже видел его портрет на доске почёта его кафедры. Тогда речь не в экзаменах… Что пообещала Агния Крольм, ректор, этому человеку? Или чем пригрозила?
-- Там… Нет… Невозможно! – Кифа встрепенулся.
-- Кифа, что там? – поинтересовался Хорст.
-- В деревне… я чую нежить. Она прячется в домах.
-- Так-так-так… Постой, Кифа! Значит, жители деревни умерли и восстали из мёртвых? Мы сможем справится с этим? – Я сбросил на землю рюкзак. -- Теоритически – да. Я знаю как это делается. – Кивнул Таури.
-- Теоритически? – неуверенно переспросил Хорст.
-- Эмм… Ну да… Слушайте, я же не инквизитор! Я только учусь! – жалобно проскулил брат. 
   Я поудобнее перехватил фламберг. Я почувствовал себя чуток увереннее. Доспех у меня остался тот же, со времён поступления… А именно – никакой. Оббитые железом башмаки, плохонькая кольчужная рубаха до колен, и видавшие виды, исцарапанные покатые наплечи, ну и ещё я купил ржавые стальные наручи. Сейчас поверх этого была старая накидка из волчьей шкуры. А вот меч мой был великолепен. Глорфул был мастером своего дела. Сверкающий, огромный, жуткого вида фламберг был, тем не менее, лёгким, отлично сбалансированным. Он сидел в руке как влитой, и я часто думал, что отец бы гордился мной за то, как я перековал его старый меч. Я сощурил глаза, и скользнул взглядом по длинному, волнистому клинку.
   Пусть со времён поступления прошло не так много времени, но я уже кое-чему научился. Теперь, на случай настоящего боя, я уже не буду беспорядочно махать оружием, пытаясь в большей степени отогнать врага, нежели ранить. Я буду свиреп и страшен в бою… Если, конечно, не растеряюсь и не стану трупом в первые мгновения. Хэх… С действиями в кризисных ситуациях у меня всегда было плохо.
-- Так! Рюкзаки на землю! Вокруг всё равно никого, так что не своруют… Оружие наизготовку! Кифа… так не может продолжаться вечно! Тебя следует развязать! – Я махнул мечом, рассекая воздух. И звук… Это был даже не свист, это был шелестящий гул… Видит небо, этот звук я любил больше жизни.
-- Это опасно, Рих… Я вне себя от жажды! – Кифа клацнул зубами.
-- Это нам и надо, братишка Кифа! Ты говоришь, там нежить? Ворвёмся! Порубим их на салат, Таури прочтёт над ними заупокойную, и вернёмся домой… Я страсть как скучаю по урокам музыки и… Мэйфлаур… -- Мямля скинул рюкзак, и размял плечи. Быстрым движением извлёк из недр своей хламиды стилет, и хитро улыбнулся.
   В два широких шага бард очутился возле вампира, и одним резким взмахом своего крохотного ножика перерубил рунные верёвки.
-- Что же… За своё дурное самочувствие попытаюсь отыграться на этих ходячих трупах! – Кифа оскалился. Он выпрямился во весь свой гигантский рост. – Ну что, Рих! Приказывай!
   Я ещё подумал, что даже и не помню, когда это все негласно приняли моё лидерство, ну да ладно… Сейчас речь не о том…
-- Отряд! Слушай мою команду! Хорст, Кифа обойти дервню с флангов. Возьмите «кошки» и карабкайтесь по частоколу! Как будете там – тут же осмотреться! Кифа на крышу, Хорст – останешься внизу. Таури! Мы через главный вход! Следуйте строго за мной. При первых признаках опасности – кричите! Услышим, поможем! Основную работу прийдётся делать вам, Таури. Мы будем держать мертвяков, а вы – делайте отчитку, или как там это называется! Кифа – чуть что барьеры на тебе! Хорст, как начнётся обряд, следи за нашими спинами. Я буду стоять лицом к врагу, и рубить конечности. Это их хоть как-то приостановит. Итак, приказы ясны!
-- Сделаем в лучшем виде! – Хорст ударил себя кулаком в грудь.
-- Принято! – Кейфхар кивнул.
-- Да пребудет с нами Единый!
-- Вперёд, пехота! – Задорно улыбнулся я и махнул фламбергом снова.
   Кифа и Хорст бегом бросились обходить деревню спешно похватав кирки, «кошки» и перевязи с карабинами.
   Я повертел головой, отчего шейные суставы негодующе хрустнули, и двинул вперёд, поудобнее перехватив оружие. За спиной я слышал семенящие, беспорядочные шаги Таури.
-- Наверху всё чисто! Какие приказания? – Прокрчичал с крыши Кифа.
-- На улицах нет живых, и нет мёртвых, которые ходят. Жду команд! – Хорст упёр руки в боки.
-- Святые небеса… Да кто же сотворил такое?! – Таури вздрогнул, глядя на открывшуюся картину.
   Везде, куда хватало взгляда, лежали тела. Разорванные глотки, оторванные руки и ноги, развороченные животы, груды кишок, всюду вороньё. Стёкла в окнах домов выбиты. Многие двери сорваны с петель. Внутри виднелись следы борьбы, битая мебель, пятна крови на полу, стенах, и даже на потолке. И снова тела.
   Кто бы не совершил этого, он был нелюдью… Не только мужчины, также  старики, женщины, дети… Я увидел маленькую девочку. Крохотные ручки крепко сжимали грязную тряпичную куклу. Причёска – два хвостика, и голубые, теперь пыльно-голубые банты. Лицо её было перекошено страхом, и смерть сделала это выражение вечным. Сквозь разорванное горло девочки я чётко видел шейные позвонки. Мир зашатался… Я почувствовал горечь… на ватных ногах я отошёл в сторону, упёрся плечом о дверной косяк, и меня вырвало…
-- Не прощу… Такое… Не прощу… -- Кифа шипел, Кифа плевался, жажда брала своё.
   Я уже не переживал, что вампир вцепится в нас. Сейчас вся ярость, вся ненависть бессмертного была обращена против тех, кого мы не видели. Против тех, кто учинил это…
-- Сверху! – предостерегающи крикнул Кифа.
   Я вскинул меч для защиты, едва выпрямившись… Я успел.
  Сталь ударилась о сталь. Передо мной стоял высокий воин в глухом, круглом шлеме с узкой прорезью для глаз. Сквозь эту прорезь я отчётливо видел… Ярко-алые, светящиеся глаза с ромбовидным зрачком… Такие же, как у Кифы.
   Я выдохнул и оттолкнул вампира. Он смотрел на меня сквозь шлем. Зло. Неистово. Я услышал смех, приглушённый железом.
   Это чудовище с громадными топором, в чёрных доспехах с шипастыми наплечниками, смеялось надо мной.
-- Единый, Ты наш отец, наш защитник, и наш проводник. С рождения и до смерти мы следуем воле Твоей, живём во славу Тебя, и множим добро по землям! Ежели видим где скверну нечестивую, то вспоминаем имя Твоё, дабы изгнать зло и восстановить святость земель попранных! – донёсся до меня голос брата Таури.
   Я же сосредоточился на враге. Вовремя, ведь он кинулся в атаку… Он шипел, продолжал смеяться, и вскинул топор высоко над головой, планируя прикончить меня одним ударом, разрубив надвое не глядя на доспехи. Я подозревал, что вампиры превосходят смертных в силе и ловкости, но этот… Он действовал слишком медленно. Я видел каждый его шаг, каждое движение. Чёрный панцирь, за которым скрывалось наверняка омерзительное и гниющее тело… Там, где-то там сердце, которое уже не бьётся… Сейчас его и вовсе не станет.
   Удар. Прямой и верный, как учил Шаленфройд. Лязг железа, хруст плоти… Мой меч прокладывал свой путь через внутренности кровопийцы. Он визжал, он пытался вырваться, мне в лицо ударил фонтан отвратительно пахнущей чёрной жижи.
-- Невероятно… Он двигался… быстрее вампира?! Да как это возможно!? – промямлил Хорст, глядя как его друг ловко расправился с грозным врагом, издали выглядевшим непобедимым.
   Но в следующий миг юному барду было уже не до наблюдений. С ближайшей крыши, едва различимый глазу, спрыгнул вампир. Точная копия того, что сражался с Рихардом.
-- Ну, выродок… Музыка сфер мне послушна! Струны вечности!
   Вампир был быстр. Казалось, он исчезал в одном месте, и появлялся в другом. Вот он явил себя снова за спиной Хорста.
   Хорст засмеялся, послышался неистовый свист, будто множество хлыстов прорезало воздух.
   Бард сгорбился. Всего на миг. А когда он выпрямился, сквозь пропылённую одежду проступили струны. Много. Струны, извиваясь, издавая звоны и скрежет ринулись к вампиру. И снова, как и в поединке с Рихом, вампир не смог уйти от смертоносной атаки.
   Струны скользнули по топорищу. Едва коснулись чёрных наплечников. И прошли вампира насквозь.
   Струны вернулись в свой живой футляр, в тело Хорста. И только крохотные отверстия в одежде указывали, что это был не странный сон.
   Вампир шумно выдохнул, и осыпался. Аккуратно отрезанные руки и ноги. Располосованное туловище. Куски доспехов. Чёрная, гадкая кровь. По земле прокатился шлем. Когда шлем завершил движение, из него выпала удивлённая, лысая голова, с перекошенным ртом. Лицо вампира было… Странным. Нет бровей. Нет ресниц. Нет щетины. Лицо вампира было гладким. На миг Хорст даже залюбовался.
   И на барда сверху прыгнул ещё один враг. Мямля поднял голову но было уже поздно. Он видел топор, занесённый для удара. Он видел чудовище, в чёрных доспехах. Дикий блеск в светящихся алым глазах, и…
   Послышался чавкающий звук, и вампир, атаковавший барда полетел, не вниз, как было положено по законам физики, а вверх. Он поднялся на уровень крыш. И рассыпался в прах. Порыв ветра разнёс его останки по миру.
-- Хорст, ты мне пинту свиной крови должен. – прошелестел за спиной барда мягкий, спокойно голос Кейфхара.
   Бард обернулся, и увидел Кифу стоящим на одном колене, с руками, упирающимися в тускло мерцающюю бледно-зелёным светом пентаграмму, нарисованную прямо на земле.
-- … ибо грех твой будет прощён, и да воссоединится твой мятежный дух в благословенной Песне Творения с милостью Единого, во имя Священного Начала, Незыблемой Земли, и Небесного Круговорота…
   Таури стоял с прямой спиной, выставив вперёд левую руку и протянув пальцы к последнему вампиру. Тот визжал, скрёб руками по земле, ногами отплясывал дикую мамбу, его выгибало под всеми мыслимыми и немыслимыми углами.
   А брат Таури всё не останавливался, без тени страха, без намёка на сомнения он продолжал читать молитву, правой рукой перебирая чётки:
-- … да наступит царствие Единого по всем градам и весям, да озарит весь мир его божественный свет, да коснётся свет сей каждого сердца! Так было раньше! Так будет сейчас и всегда!
   Вампир захрипел, но через миг затих, а из всех щелей чёрного доспеха вверх рвануло задорное, игривое, жёлто-синее пламя.
   Священник застыл с распростёртой рукой, указывая растопыренными пальцами на пустой, шипящий и дымящийся доспех.
-- Да хранит меня свет… -- прошептал Таури.
   И обессилев, рухнул на колени.
-- Их больше нет. Я бы почувствовал. Было всего четверо. Как и нас. – Громко проговорил Кифа, продолжая копаться в своей пентаграмме.
-- Так, ребята! Все целы!? – крикнул я.
   Я наконец выпрямил спину. Я дрался сутулясь, как оказывается. Всё тело ныло от боли. В глазах была алая муть. В ушах шумело морским прибоем. Передом мной лежал вампир, получивший наконец окончательную смерть.
   Его топор валялся поодаль. Его руки были сведены судорогой, они всё ещё сжимали мой фламберг. Фламберг, между прочим, торчал в нём. Жуткий типчик, однако. Хорошо, что это мёртвое дело больше никогда не будет двигаться.
-- Кифа, без повреждений.
-- Хорст, живой, здоровый.
-- Таури. Волей Единого, цел.
   И мы застыли вчетвером среди мёртвых тел, молчащей ночи, пред ликом кроваво-алой луны.
-- Жажда мучает… Смерть, как пить хочется… -- проскулил Кифа, и повалился лицом в землю.
-- Э!? Братан, ты чего!? – Хорст бросился к нему. 
-- Он умирает… Тоесть нет, он же уже мёртв, просто его покидают последние силы. Если он не получит кровь, мы его потеряем. Я чувствую, как слабеет его аура. Не могу сказать, что меня это радует. – устало сказал Таури, не вставая с колен.
-- Эй, Киф, ну ты что, ну в самом деле-то? Держись! А ну не смей спать! Глаза, говорю, не закрывай, гад ты такой! – Хорст уложил Кейфхара головой к себе на колени.
   Я не заставил себя ждать. Усталость и боль как рукой сняло… Я подбежал к медленно умирающему? Нет, скорее «гаснущему» вампиру… Странно, но я совсем не чувствовал страха теперь… Хотя всю дорогу мне было не по себе от присутствия Кифы рядом. Значит ли это, что адреналин гасит эффект Малроя? Или быть может на пороге развоплощения вампир уже не может вызывать этот эффект? Я отбросил эти мысли. Сейчас нужно было действовать, и действовать быстро.
-- Хорст, нож дай…
-- Вот… Эй, а ты что задумал!? Не дури! Мы не знаем, что будет, если Кифа выпьет людской крови! – запричитал Мямля, но благо он всегда сначала действовал, а потом думал.
   Так что его стилет был уже в моих руках. Я стянул с левой руки наруч, напяленный поверх одежды. Закатал рукава куртки, кольчужной рубахи, и собственно рубашки.
   Я знал, что делаю всё правильно. Да и как я мог ошибиться тогда? Да, мы все не знали, что мог учудить голодный, лежащий при смерти вампир, отведав человечьей кровушки, ну так что же? Просто дать ему погибнуть!?
   Удар по венам. Я сжал левую руку в кулак. И занёс руку, сочащуюся кровью над лицом Кейфхара. Потоки густой, алой крови лились прямо в полуткрытый рот вампира. Кровь обагряла его клыки, его глаза открылись. Он ухватил меня за руку выше раны. Мою руку пронзила боль… а потом я потерял сознание.

Пришёл в себя я уже под крышей. Первыми моими словами были:
-- Мы… в Манфриде? – говорилось с трудом.
   Горло болело. На языке был привкус крови и крошево зубной эмали. Но комнату, в которой я лежал, озарял игривый солнечный свет. Я не мог осмотреться. Шея болела, да и вообще я был чертовски слаб. Но я думал что ребята не оставили меня одни. Я надеялся, что не оставили. Мне было очень страшно. У меня аж живот от страха сводило.
-- Слава единому, вы пришли в себя Рихард… Знаете, я был просто в шоке, когда Кейфхар схватил вас за руку… Я думал он потерял рассудок… Но оказалось – он вернул вам долг.
  Надо мной навис Таури. Под глазами его залегли глубокие тени, левый глаз дёргался от нервного тика. Едва ли он спал той жуткой ночью.
-- Вернул… Долг? – сказав всего два слова, я закашлялся.
-- Да-да! Он пережал вам вены, просто пальцами, без всякого жгута! Благодаря этому вы не истекли кровью… Тоесть истекли, конечно, но ведь вы всё ещё живы? Кифа приказал нам найти сахар и воду, смешать в определённой пропорции, и потом вводил полученный раствор в ваши вены.
-- Как?
-- Набирал полный рот, и впрыскивал в ваши вены через клыки. Я вообще был жутко удивлён, что он так здорово умеет оказывать первую помощь… Я, к своему стыду, совсем растерялся…
-- я…
-- Нет-нет! Вам сейчас нельзя говорить! Где же это… -- Таури отошёл, я потерял его из виду.
   Но вернулся слуга Единого очень быстро. В руках он держал красный платок.
-- Вот, это должно помочь…
-- Я… -- я хотел было протестовать, но платок упал мне на лицо, нос резануло странным запахом, и я снова провалился в беспамятство…

-- Ну вот… Закончили… Жуткая работёнка, да Киф? – Хорст утёр честный, трудовой пот.
-- Да… Даже мне как-то не по себе. Жаль, что мы не можем похоронить селян согласно их вере, положив в землю… -- Кейфхар печально вздохнул.
   Мёртвые тела были перенесены в один из домов. Кифа облил их керосином, найденным в каком-то подвале.
   Кифа вошёл в дом. Послышалось, как он чиркнул кремнем. Когда вампир вышел, дом уже полыхал.
-- Я, конечно, в Единого не верю, но если он всё-таки есть, пусть души этих бедолаг попадут в Обещанный Рай.
-- Мы попросим брата Таури провести последнюю службу над ними?
-- Да, Кифа… Обязательно. Я видел на многих крестики. Они верующие. Я думаю это будет правильно… Слушай… так это были твои сородичи, да?
-- Нет, Хорст. Это были сородичи, но не мои. Вообще считать их вампирами не вполне верно. Они фамильяры. Обращённые. Никто из Дома Брегол не в силах… создать фамильяра.
-- Значит Вурдалия? – Хорст опустил глаза, не желая смотреть на горящий дом с телами.
-- Определённо. Я хотел верить, что воздвигнув Радужный Предел уцелевшие шаари вымерли от голода в плену своих же новообретённых земель… Но видимо всё не так просто. И эти вот, в чёрных доспехах, создают множество вопросов.
-- Это вторжение?
-- Вторжение? Нет, скорее это разведотряд. Это были слабаки. Посылать их в бой было бы нецелесообразно.
-- Знаешь, Кифа… Мне думается, будто Агния знала обо всём этом с самого начала.
Вампир пожал плечами:
-- Вполне возможно. Для мага её уровня это более чем вероятно. Если брать это за свершившийся факт, выходит что высылать регулярные войска или инквизицию значило бы предупредить вурдалов о нашей готовности. С другой же стороны, четверо авантюристов в ходе стычки, уничтоживших вурдалийских разведчиков, не могут вызвать подозрения. Это случайность, не более. Якобы.

-- Ладно. Не думаю, что огонь перекинется на соседние дома. Ведь так?
-- Да, Хорст. Я позаботился обо всём. Нам следует вернуться к Таури и Рихарду. Надеюсь наш отважный рыцарь уже пришёл в себя.
-- Эммм… Кейфхар?
-- Да.
-- Тебе не кажется странным, что Рих смог двигаться быстрее вампира?
-- Не совсем быстрее вампира. Быстрее фамильяра. С нами в скорости могут тягаться разве что эльфы. Но мы отошли от темы. Да. Мне кажется это очень странным. А ещё в это время у Рихарда изменился состав крови.
-- Ну это-то вполне естественно… Адреналин, и всё такое… В деталях Таури может рассказать, а я не силён в медицине.
-- Дело не в адреналине.
-- А в чём же?
-- В его крови я почуял странный метал. Ненадолго, как будто какой-то биологический механизм сработал внутри него, а потом снова выключился...
-- В любом случае… Сейчас – нам нужно решить что делать… Желательно выходить Риха, и в срочности вернуться к Крольм… Чую заваривается каша…
-- О да, Хорст… И мы её хлебнём сполна…