Папина тайна

Поезд, окропленный теплым дождем, затормозил слишком резко – словно машинист забыл о том, что здесь вообще есть остановка и хотел беспечно промчаться вперед, к большим, серьезным городам. Надя потеряла равновесие, налетела на чемодан, ушибла колено. Твою мать, отличное начало.

А между тем мать, мама, мамочка ждала на перроне. Желтый зонт в черный горошек, цветастая юбка, блуза со стразами… После года, проведенного в Москве, Наде было очевидно: это нелепо, пошло, провинциально, некрасиво, в конце концов. Но стоило подойти ближе, вдохнуть мамин  запах  - глицеринового мыла, ванильной сдобы, яблочного варенья и жареных семечек – и столица стала просто сном, временами кошмарным. Можно распрямиться, вздохнуть и просто быть самой собой. Здравствуй, мама, я дома.

О том, как сильно она скучала по родителям, Надя поняла только сейчас. Первый курс института, безжалостный мегаполис, толпы людей, вечеринки, свидания, сессии – лишь  это было важным и значимым. Мама и папа оставались где-то на самом донышке сердца, в прошлом – как и вся жизнь в этом маленьком промышленном городке. Старый пазик, подпрыгивая на разбитой дороге, вез Надю домой, а она с любопытством, словно туристка, рассматривала свежим взглядом знакомый пейзаж. Серые пятиэтажки с ветхими балконами, бойлерные, расписанные граффити, заводские трубы, пускающие в небо грязновато-желтый дым – ничего не менялось, но выглядело иначе. То, что она успела возненавидеть за восемнадцать лет, теперь казалось милым, трогательным, даже привлекательным.

Мама рассказывала новости. Надя слушала и не верила своим ушам: ей было интересно все. Кто из друзей женился, кто из бывших одноклассниц забеременел, кто из соседей спился окончательно… И, конечно, как родители живут своей однообразной, повседневной жизнью: что посадили на даче вместо засохшей вишни, какие сериалы смотрят по вечерам, как относятся к Путину-Медведеву…

- А папа скоро придет с  работы?

-  Ну уж сегодня-то он прибежит пораньше. Весь год места себе не находил. Все ныл: как же дома пусто без Нади! И практически переселился в твою комнату.

Надя улыбнулась. Солнце прильнуло к сизому облаку - оно дрогнуло и разорвалось. Яркий луч осветил темный асфальт, как кинопрожектор - экран, и сразу же хаотично, нарушая хронологию, замелькали кадры-воспоминания. Раз. Папа – молодой, статный, сильный, в смешной мохнатой шапке. Надя – маленькая, робкая, довольная, крепко-крепко держащая его за руку. Густой снег, конфеты в картонной коробке – подарочный набор с городской «елки», предвкушение волшебства. Два. Папа – лысоватый, размякший, нервный. Надя – веселая, нетерпеливая, решительная. Синий вагон, тополиный пух, мокрые глаза, сжатые губы. Три. Надя – уже не ребенок, но еще и не взрослая. Папа – лучший друг и суровый тренер, знающий, как ей, наконец, закончить четверть с пятеркой по физкультуре. Длинные пробежки по утреннему парку, сто приседаний, ноющие мышцы. Отчаянье, злость и – победа. Папа… И мама. Идеальная пара. Идеальная семья.

Вечером все собрались за одним столом, и ощущение того, что прошлый год был лишь сном, усилилось. Надя сидела на своем старом месте, спиной к двери, ела из тарелки с нарисованной Красной Шапочкой, а в маленькой комнате все также ждали неизвестно чего лупоглазые куклы, к которым она не прикасалась уже много лет, но никак не решалась выбросить. Родители смотрели на нее влюблено, счастливо, и она вновь была ребенком, полностью зависимым от их воли. Это было не страшно – наоборот: она чувствовала себя защищенной. Пусть мама решает, что Наде есть на завтрак, пусть отец запрещает выходить на ночную улицу – ее задача казалась простой: быть послушной, и мир будет добр и заботлив.

Но на следующий день мир изменился. У подъезда Надю ждал Санька - мускулистый парень с квадратным подбородком, татуированными бицепсами и бычьими глазами. Саня еще со школы был в банде, и про него ходили самые нехорошие слухи. Ему приписывали участие в жутких драках, торговлю героином и даже поговаривали, что картежник, чей труп с отрезанными кистями рук обнаружили весной в оттаявшем сугробе, попал туда благодаря Сане. Однако Надя знала этого человека с другой стороны. Она видела его влюбленным и нежным, неуклюже пытающимся завоевать ее сердце с помощью букетов и конфет, готовым провожать до дома в поздний час и осторожно, словно боясь раздавить в своих мощных ладонях, переносить через лужи.

-  Вот значит, какой ты стала, - он бросил сигарету на асфальт. Попав под его тяжелый ботинок, она скукожилась, развалилась на части, умерла окончательно. 

- И какой же? – Надя не избегала Санькиного взгляда – наоборот, смотрела смело, с вызовом.

- Красивой... И чужой. Совсем чужой. Москвичка, столичная штучка.

- Ну, извините, - продолжать разговор было бессмысленно. Надя ускорила шаг, но Саня и не думал идти за ней. Он остался на месте, грустно наблюдая за тем, как ветер норовит сорвать с нее полупрозрачную юбку-клеш. Прошел год, но чувства никуда не делись. Теперь они были еще болезненней и острее. Надя стала утонченной, модной, похожей на девушек из телевизора. Хотелось поймать ее, подмять под себя и сладко мучить часами, демонстрируя все возможности сильного натренированного тела. Но только если бы она сама сказала «да». Причинить ей боль, заставить ее – было слишком даже для Саньки-ловкача.

А Надя весело шла вперед, улыбаясь знакомым домам, магазинам, памятникам, фонтанам. Прохожие оглядывались ей вслед, и она ощущала себя королевой красоты, на которую только что надели диадему и ленту победительницы. Она вернулась. Ненадолго, лишь для того, чтобы гордо пройтись по замусоренным улицам, а затем вновь сесть на поезд и умчаться в блистательную жизнь московской студентки. Но пока она здесь – смотрите, любуйтесь, завидуйте. А по возможности – поклоняйтесь. Вот только…

Она заметила их сразу, едва свернула на набережную. Сначала подумала: ну надо же – этот мужчина, сидящий на скамейке рядом с яркой рыжеволосой девушкой, просто вылитый папа. Хоть хватайся за мобильный и отправляй отцу MMS с фотографией двойника. Потом присмотрелась и поняла – это не двойник. Это папа. Его поза, его жесты, его одежда. Но что эта за девушка? Почему он так ласково поправляет ей челку и внимательно кивает головой, слушая ее болтовню?

У Нади закружилась голова, она шагнула в тень, прижалась щекой к дереву. Значит, вот так, папа? Любовница? Да еще какая – совсем девочка, вряд ли старше ее, Нади. Лицо в веснушках, оранжевые кудри, белые колени, бордовый сарафан с рюшами. Сидит и задорно смеется – видно, что им хорошо друг с другом. А как же мама?

Мама вставала в полшестого, чтобы приготовить ему завтрак и погладить рубашку. Мама варила компоты, закатывала огурцы, пекла пироги. Мама когда-то была молодой, длинноногой, стройной. Вокруг нее вились поклонники, предлагали увести в Москву и даже – в Америку. Но она осталась здесь, в захолустье, чтобы однажды превратиться в сутулую женщину со вторым подбородком и тусклым взглядом. Она не соперница этой девочке. Однако…

Машинально, дрожащими руками, Надя нащупала в сумочке мобильник. Возникший в голове план был жесток, даже слишком. Жертв не избежать – и Надя будет одной из них.  Но ничего – ведь в любви и на войне все средства хороши. А здесь было и то, и другое.

- Саня, это я. Можешь подойти к реке?

И когда он подошел – вернее – подлетел, за считанные минуты, воспользовавшись каким-то фантастическим средством передвижения, она поднялась на цыпочки, приблизилась к его губам.

- Видишь эту девку? Сделай так, чтобы ее не было. И ты получишь то, чего так хочешь.

В тот момент никто бы не назвал Санины глаза «бычьими». В них сияли радуги, звезды, океаны. А Надины глаза были пустыми, холодными. Никто не посмеет разрушить их семью. Раньше родители заботились о ней. Теперь пришло время позаботиться о родителях. До встречи…

Когда наступили сумерки, ударила гроза. Молнии крушили равнодушно-серое небо, ураган терзал деревья. Надя резала овощи для салата и украдкой наблюдала за отцом. По телевизору шла комедия, но отец был серьезен и рассеян. Неожиданно, словно почуяв, что за ним наблюдают, он потянулся за пультом, нажал на OFF, повернулся к Наде.

- Надюша, мне нужно с тобой поговорить. Мы с мамой хотели сначала сказать по телефону, когда ты была в Москве, но… - Надя вздрогнула. Неужели мама знает?  - В общем, ты уже большая, надеюсь, поймешь. Когда-то, еще до того, как я встретил твою маму, в моей жизни была другая женщина. Она вышла замуж за другого, родила дочь. Недавно я узнал о том, что отец этой девочки – я. Так что у тебя есть сестра, Надюша.

- Но мама…

- Мама все поняла и простила. А ты сможешь?

В ушах зазвенело. Гроза переместилась в Надину голову. Небо сомкнулось, взорвалось и упало в сердце. А потом – растеклось теплом, пульсирующей радостью, облегчением. Счастьем. Надя подошла к отцу, обняла его за шею, поцеловала в макушку. Папа остался папой. Своим, родным, преданным. Сестра… Что ж. К этому тоже, конечно, нужно привыкнуть. Но ведь это здорово! Она всегда мечтала о том, чтобы рядом была девочка, чуть старше ее, которой можно поведать любые секреты, которая одолжит платье для дискотеки и познакомит со взрослыми мальчиками. Это чудесно, это…

- Надюша, тебя к телефону! – мама сунула ей трубку прямо в ухо – не отвертишься.

Трубка чихнула, а потом зашептала – радостно, возбужденно: «Я все сделал. Спускайся, жду тебя у подъезда».