Ночевка под открытым небом
Романы писателей – сибиряков я читала очень давно, лет тридцать тому. Но когда возникла идея сделать выборку рецептов здоровья, пришлось перечитать заново от начала до конца, делая закладки в интересующих меня сюжетах. Когда же прочла отрывок о ночлеге, я тотчас рассказала его своим уже взрослым детям. Такое надо знать! Предлагаю ознакомиться и вам, дорогие читатели.
Георгий Марков «Сибирь», роман, 1972 г.
« - Баста, Гаврюха! Местечко для ночевки лучше некуда, - наконец, взмахнув рукой, сказал Федот Федотович.
Акимов осмотрелся. Они стояли на круглой полянке, заметенной снегом. Справа от них – густая чаща из молодого пихтача, а слева – сухостойные кедры, раскинувшие свои высохшие сучья.
- Стало быть, так, Гаврюха: лыжиной расчищай вот тут снег, а я дровами займусь, - распорядился Федот Федотович.
Акимов не сразу понял, для какой надобности старик поручает ему разгребать снег.
- А тут, Гаврюха, мы с тобой перину разбросим, - усмехнулся Федот Федотович и, подойдя к высокой кедровой сушине, начал ее подрубать. Щепки полетели из-под острого топора, который поблескивал в руках Федот Федотовича.
Через несколько минут старик велел Акимову уйти в сторонку. Подрубленный кедр заскрипел и под тяжестью искривленной макушки, со свистом и грохотом, подминая кустарник и бурьян, упал в снег, разбрасывая его комья по всей поляне.
Пока Акимов расчищал поляну, Федот Федотович подрубил вторую сушину,
стоявшую, тут же. Комлями сушины лежал рядом, а к макушкам они как бы разбегались одна от другой. Федот Федотович нарубил сухих сучьев и запалил костер. Огонь потек по стволам сушин.
Местечко, расчищенное Акимовым от снега, оказалось между двух потоков огня. Федот Федо©тович наломал охапку мягких пихтовых веток, бросил их на землю, говоря:
- Давай, Гаврюха, ломай еще, чтобы мягче было. А я тем временем чай сварю.
Акимов набрал ворох пихтовых веток, разровняв их, попробовал лечь. Ветки пружинисто держали его тело, от огня слева и справа тянуло теплом. Кедровые сушины горели жарко, ровно, слегка потрескивали, но угольки не отстреливались. « Можно даже поспать не опасаясь, что прыгающий уголек подожжет тебя», - подумал Акимов.
- Такой, паря, огонь, - кивнул старик на сушины, объятые пламенем, - прозывается тунгусским. Тунгусы – люди лесные. И лето, и зиму живут в урманах. Многому у них наши русские охотники научились.
- А хватит нам, Федот Федотович, этих дров до утра? – спросил Акимов.
- До вечера будут гореть! Самый жар, Гаврюха, впереди. Вот когда от дерева угли начнут отваливаться, тут уж такое тепло пойдет, что никакой мороз не остановит. Мороз силен, но и огонь молодец!
- Иди, Гаврюха! И зря ты одемши лег. Озябнешь! – снова послышался голос Федота Федотовича.
Акимов вскочил, ощущая, как с затылка по спине поползли холодные мурашки. «Одемши лег! Что же он посоветует – до белья мне раздеться?» - подумал Акимов, приближаясь к старику, который бодро, будто позади не было целого дня беспрерывной ходьбы, суетился возле костра, постукивая ложкой о кипящий котелок.
- Вкусно пахнет, Федот Федотович! – сглотнул слюну Акимов.
- Садись, паря, сюда на колоду, - пригласил старик.
Акимов сел. От огня, который пылал с трех сторон, струилось тепло. Федот Федотович подал Акимову сухарь и ложку, потом снял котелок с варевом и поставил его прямо на снег.
- Ешь, Гаврюха!
Они принялись черпать из котелка варево. Еда казалась до того вкусной, что ее не с чем было и сравнить. Вскоре Акимову стало жарко. Он сдвинул шапку на затылок, расстегнул полушубок.
Управившись с варевом, они принялись пить чай. Несмотря на вечерний час и сумрак, который окутывал тайгу, Федот Федотович где-то в пихтовых зарослях нашел смородиновый кус и, отломив один прутик, измельчил его на короткие кусочки и бросил в чайник. Приправа к чаю оказалась восхитительной. Акимов отхлебнул из кружки глоток и придержал его во рту, испытывая от особого вкуса чая редкостное наслаждение.
- Летом, Федот Федотович, пахнет, - прищелкнул языком Акимов.
- Ага, учуял! – засмеялся старик.
Они не спеша, допили чай из кружек, потом Федот Федотович начерпал снегу в котелок, сложил в него ложки и кружки и снова повесил на огонь.
- Пусть помоется посуда.
- Эх, вздремнуть бы, - зевнул Акимов.
- А что же, давай раздевайся и ложись. И меня уж в сон клонит.
- Ты тоже, Федот Федотович, скажешь! Раздевайся! Околею к утру, - со смешком в голосе сказал Акимов.
- Нет, нет, паря, полушубок и пимы беспременно снимай. Вот так.
Федот Федотович сбросил полушубок и, чуть подпрыгнув, лег на пихтовые пружинистые ветки, возвышающиеся копной. Потом он снял с ног валенки и поставил их ближе к огню. Он лежал теперь головой от огня, набросив на себя полушубок. Вытянутые ноги его в шерстяных чулках хорошо обогревало пламя. Шапку он не снимал, нахлобучил ее до самых глаз.
Акимов снял полушубок и лег рядом с Федотом Федотовичем. Валенки он сбрасывать опасался, у него не было чулок, и ноги были замотаны в портянки. Через минуту он почувствовал, что ему тепло. Ноги и переднюю часть туловища обогревал огонь, а спиной он прижимался к Федоту Федотовичу.
Под утро тунгусский огонь сделал свое дело: толстые кедровые сушины превратились в груды горячих углей. От них источалось такое тепло, что таял вокруг снег и воздух над ложем из пихтовых веток отдавал избяным духом».
.
Подборка цитат и комментарий Оксаны Студецкой
11.10.10г
Свидетельство о публикации №211071900676
Молодцом! Но, главное,
чтобы теория подкреплялась практикой.
А с этим в век гаджета как-то слабовато.
Василий Овчинников 16.09.2017 12:22 Заявить о нарушении