Supergirl. Часть 2. Глава 3. Вступление

Я помню, как летом 1999 года мама стирала белье в речке, а она пошла плавать со своей малой -она была в закрытом темно-синем купальнике-но который только подчеркивал ее красивое, спортивное, развитое и сильное  тело-а ребенок сидел в коляске. Теперь ребенку без малого 12 лет. Как быстро летит время! Я что- то чудачил с друзьями, и я хотел перед ней «рисоваться»-откуда-то материализовавшейся незнакомкой, как из под земли очутившейся, прогремевшей, как гром среди ясного неба (каким  глупцом я был!)-я только-только научился плавать –а мне было уже восемнадцать лет тогда- это было в год перед моим поступлением- и для меня сам факт бесконечного ныряния с дамбы придавал мне бодрости и сил, и возможность быть у нее, «Городской», на виду. 

Наверное, очень символично именно то, что  моя мама стирала белье в реке в этот момент-огромные плетеные вручную рядна   и дорожки, которые я потом тащил на себе через весь пастивнык, и в этом мамином занятии была преемственность-в этой самой реке стирали (прали) рядна мои бабушка Маня и прабабушка-прабабушка Сева не жалея рук-стирала –прала их почти в ледяной воде, уже будучи в годах-но не чураясь тяжкого труда и не жалея сил-превозмогая ледяные колючки – и я все время удивлялся-женщины-и все им под силам-хрупкие, слабые, с тонкими костями, с небольшой мышечной массой-а как они тянут на себе это непосильное бремя домашнего труда-выставив свои худосочные руки, как рычаги-наплевав на усталость и время, положив себя на алтарь домашнего уюта и накормленных детей. Сама по себе стирка это очищение –избавление от всего наносного, и  избавление от пятен и грязи-наверное, сохранение чистоты и репутации –боязнь ее запятнать какими-либо связями и историями -была основным аргументом –которым меня нравоучительно бабушка удерживала от моего скоропалительного увлечения-предостерегала меня от моего мысленного наваждения, ставила заслонку и барьер где-то в моей голове-не делая мне абсолютно никакой физической преграды, и не поощряя моих устремлений и порывов-тем самым делая гораздо большее- чем запреты и наказания.

Стаса братья-родственнички бросали в реку-заплыв далеко от берега-и так он много раньше научился плавать, Есенина также учили плавать жестокие «дядья» «старым дедовским способом»-выкинув за борт-а я сам себя плавать научил-мне никто не показывал- сам взял и поплыл-на «слабо» меня никто не проверял-да и на мои инстинкты самосохранения путем такого резкого «поучения» тоже никто не проверять не брался. Правильно сказал великий Мао «чтобы плавать-надо плавать». Запоздалые –но все-таки пришедшие ко мне навыки!

И сам научился  плавать опять же благодаря девушкам –которые сидели на ветках, как русалки, с доступной мне с дамбы стороны острова- я был, где дамба, на берегу. и я с дамбы нырнул в воду и поплыл  потихоньку-разводя руками, как лягушка, я медленно погреб руками, делая широкий круг и отталкиваясь ногами, всего за несколько минут я "окказионально" оказался рядом с  ними-так, именно желание оказаться с девушками рядом, побудило меня переступить через пороги собственного страха и неуверенности в себе, преодолеть  внутреннюю робость- и я думал о том, я даже молился о том, чтобы меня "принял другой берег"-чтобы в нем я "нашел мое спасение"- и я терял страх-оттого, что  плыть было на самом деле легко-я удерживался на воде-не тонул-и достаточно только правильно двигаться- и не останавливаться-и угрозы пойти камнем или топором  на дно вовсе нет, хоть и вода не морская, а речная. И тогда я был в чем -то язычником-потому что всерьез задумался, что кроме веры в Бога, нужно еще верить в  силы природы-как будто равноувешивал два начала- в данный момент-именно воды-чтобы она не губила, и  не тянула ко дну-а помогала преодолеть расстояние, и не пыталась меня измотать, забрав силу. С азартом  новичка-я потом еще несколько раз преодолел это же расстояние -но уже быстрее- я прочувствовал, каково было начинать, и жаль, что это порог страха, я преодолел так поздно-сколько бы впечатлений и радости я имел-когда еще экология была лучше-вода не цвела, не дохла и не всплывала рыба, к берегу бы не  прибивало корм для разводимой рыбы- и природа была ласковей и чище-никто не говорил про радиационный фон от разработанного рядом карьера.

Когда я увидел ее, я дурачился, ныряя в воду, ныряя и всплывая, бравируя тем, как я непосредственно и живо, как все селяне, обхожусь без плавок, и плаваю в  обычных семейных трусах-для меня это был атрибут и показатель того, что я напрочь лишен пафоса, и «свой в доску»-такой же как и все. Я хотел для нее казаться простым- я не хотел быть сложным, в хотел, чтобы она видела во мне энергии и здоровья больше-чем ума и чувства юмора-я хотел, чтобы моя физическая порода преобладала –чтобы она чуяла мою силу, пусть бы даже вампирила на ней-но я не хотел чтобы она видела во мне «умника»- и я так и нырял все-суетливо  поддерживая и поправляя без конца сползавшие намокавшие и пресыщенные влагой «семейки»-удерживая, как тряпицу, набедренную повязку на чреслах, как какой-то древнегреческий античный герой -то ли ракушку, то ли фиговый листок-и снова нырял-увлеченно, отчаянно-познавая и пробуя стихию на вкус-раздражая свои рецепторы.

Она научила меня целеполаганию как первому шагу в направлении  к достижению цели-именно с ней я ассоциирую движение, именно с ней я ассоциирую мое пробуждение.. как первое столкновение огня с водной преградой и водной стихией –и при каждом прикосновении воды-умывании или в пролитом дожде –сочетание молекул водорода и кислорода-та сила, которая будет все время возвращать нас мысленно туда-в то лето, дурманящее своей сыростью и  запахом трав, сорванных нами веточек и листиков над ее лавочкой, и растертых в наших ладонях и натертых на пальцы, чтобы учуять эту жизнь, и этот живительный сок зелени, живицы, молодости, красоты, роста, обновления.

Мы будем возвращаться к нему, как к нашему далекому причалу, который уже почти затонул-и к  которому можно водить только надводные экскурсии, чтобы поглазеть, что скрыто за толщей воды- но только ВИП- клиентам или ребятам с блатными номерами и  мигалками, только за отдельную плату. И прежние влюбленные будут возвращаться в покинутый дом, как в фильме Кар Вая «Любовное настроение», и чего-то ждать от стен-в которых уже живут другие постояльцы.

Перед ее домом, за  большой –вровень колена –оградкой в побелке гашеной известью был стол со скамьями, окруженный садовыми деревьями-мы иногда сидели за тем  столом, свет над ним в виде перекинутой лампочки появился уже потом, когда они окончательно съедут из дома и двора, и продадут все брату Рыжего Вовке. И мы будем  сидеть с ребятами-алкогольничать на его дне рождения, и я буду ностальгировать. Вовке все подарят подарки- девушки подарят бритвенные наборы и одеколоны-«дежурные» «наборы для бритья» -которые можно дарить всегда от недостатка фантазии-они всегда нужны мужчине. Потом будут резать или дыню,  или выменянный на картошку у менял арбуз-а я отойду, и зайду в хату- буду ходить по тому дому, в который мы всегда заходили так ненадолго, боясь потревожить малютку-дом, в котором мы смотрели друг на друга и говорили, и между нами больше ничего не было. Но что –то клекотало, и кипело, что-то недозволенное и  постыдное. Что-то вопреки морали и вопросам этики и благоразумия-мое дикое, неуемное, но задавленное с втоптанной в траву сигаретой, после которой только  отважился сказать, вылучив минуту-когда повезло, и на какое-то мгновение мы остались одни, и я мог сказать все что угодно, и не на людях, и чтобы не бояться  ее каким-либо образом скомпрометировать- чтобы люди «не ославили»- как всегда говорит Баба Маня, опасаясь людского суда, суда людской совести, страшнее, чем  суда законного, с его иерархией, устоями и лабиринтами и дебрями действующих предписаний и правовых норм. И я буду думать что это место и была затопленная и скрытая для других глаз пристань, где я был счастлив- и музыка будет не Кар Ваевская, а моя, что -то из Ledokol_46 (arthur-46.livejournal.com), немного рока, немножко фольклора, то, про что можно с полным правом и чувством самоиронии сказать- «все, что писал до этого- фигня»…

И сейчас, не ведя дневника в те моменты, когда я не мог себе этого позволить в силу разных причин, именно теперь восполняю этот недостаток- как холотропное  дыхание, где тебе предлагают освободиться от всего наболевшего, и что истерзало свою душу, я выкладываю все без прикрас, с теми же оценками, которые были тогда, не приукрашивая, и не исправляя того, что было в моей жизни- что меня тогда заботило, и во что я был тогда одет, и как щемило в груди, и как боялся русалок, живущих под мостом, начитавшись легенд про Духов день, и обильно натерев себе руки дорожной полынью для спасения и избавления..