Девчонок в космос не пускают

Когда Алёна смотрела на небо, ей казалось, что небо тоже смотрит на неё. И черное, все в звездных точках, ночное небо, и яркое, голубое летнее небо, и низкое серое небо Московской осени, и такое многоцветное закатное небо – каждое из них смотрело на неё по-своему, не отводя от Алёны своего внимательного взгляда. И если смотреть очень-очень долго, то можно было представить, что ты в нём летишь. Что ты умеешь летать по-настоящему.

Когда Алёна смотрела на небо, ей казалось, что там, в небе, её кто-то ждёт.


- Когда-нибудь, я полечу в космос.
- Это когда?
- Когда-нибудь. Но скоро.
- А я тогда полечу на Марс.
- Ты глупый. Марс – он тоже в космосе.
- Мне космос не нужен. Мне Марс нужен.
- У тебя не получится, чтобы без космоса. Так не бывает – чтобы сразу на Марс.
- С чего бы это?
- С того бы это! Чтобы долететь до Марса, надо сначала залететь в космос!
- Не-а. Я его облечу.
- Его нельзя облететь. Это же космос. Он везде!
- Ну, здесь же его нет.
- Здесь? Здесь, может, и нет.
- И на Марсе нет?
- И на Марсе нет…
- Тогда, значит, если я перемещусь отсюда на Марс…
- Погоди… и как это ты думаешь переместиться на Марс?
- Ну а как ты думаешь переместиться в космос?
- Полететь! Я думаю – по-ле-теть в космос! На ракете! Со ступенями.
- Со ступенями?
- Со ступенями.
- Глупость-то какая! Зачем ракете ступени?
- Без ступеней ракеты не летают.
- Вообще?
- Вообще.
- А я думал, они без топлива не летают.
- И без топлива тоже. Ракеты вообще много без чего не летают.

Замолчав, они оба стали разглядывать свою обувь. На Алёне были ярко-желтые кеды, по бокам которых она нарисовала молнии. На Андрее были старые потрепанные кроссовки. Солнце уже приготовилось садиться; все разошлись по домам. На улице оставались только они двое. Алёна – потому что родители у нее раньше девяти домой не приходили; Андрей – потому что был, как говорили, из неблагополучной семьи.  Почти каждый вечер, кроме выходных, они оставались на улице вдвоём – до тех пор, пока с работы не возвращалась мама  Алёны и не забирала её домой. А пока её не было, они сидели и болтали.  Это было вполне ничего – сидеть так и болтать с кем-то. Алёна даже как-то попробовала болтать с родителями, но вскоре выяснила, что с ними болтать было ну абсолютно невозможно.

- Совсем скоро, - говорила она, например, - я полечу в космос и стану космонавтом.

Тогда мама сдержанно кивала, поправляла очки и говорила:

- Отлично. Но ведь ты понимаешь, что для этого надо учиться не просто хорошо, а очень хорошо?

Ну и как прикажете с этим спорить? Сиди молча и пей своё какао. Скукота.

Другое дело – Андрей. Когда она сказала ему, что скоро полетит в космос, он сразу же покачал головой и сказал:

- Ничего подобного. Девчонки не бывают космонавтами.
- А вот и бывают! – сказала Алёна, чувствуя затаённую радость – уж тут-то она знала, что ответить! – Я в книге видела!
- Ну, в книге, может, и бывают, а по-настоящему – не бывают. Девчонок в космос не пускают.
- Ага, скажешь тоже! Пускают! Была даже первая женщина-космонавт!
- Первый космонавт не был женщиной. Первый космонавт был Гагариным.
- А первый космонавт-женщина Гагариным не был!
- А кем же он был?
- Он был Валентиной Терешковой!
- Ну, не знаю… - Андрей пожал плечами, - значит, она летала в какой-нибудь другой космос. Который для девчонок.
- Ничего не для девчонок! Она летала в обычный космос! В мужской!
- В мужской космос её бы не пустили, - уверенно сказал Андрей.
- Ещё как пустили бы… Тьфу! Да нет никакого мужского космоса! Есть просто космос! Его не бывает «женского» и «мужского»! 
- Ничего ты не понимаешь, - покачал головой Андрей. – Это ведь как с футболом. Или с баскетболом. Есть женский, есть мужской. И женщин в мужской баскетбол не пускают. Потому что вы маленькие, и когда ударяетесь – плачете. А еще вы бегаете небыстро. И раздевалка вам отдельная нужна. Ничего тут не поделаешь, - он тяжело вздохнул и покачал головой. – Не женская это штука – космос.

Некоторое время Алёна даже не знала, что ему сказать – он выглядел таким самодовольным, как… как какой-нибудь индюк! И глупым, как.. как обезьяна! Или… или как индюк! Но в тот самый миг, когда Алёна уже открыла рот, чтобы сказать ему всё это, ей помешали.

- Алёна! – сказала мама, беря её за руку. – Я тебе кричу-кричу – не слышишь, что ли? Прощайся быстрее с другом, и пойдем.

- Он мне никакой не… Я… нет, я ещё… - Поняв, что тут ничего не поделаешь, Алёна, смирившись, пошла за мамой, но, напоследок, исхитрилась-таки обернуться и посмотреть на Андрея таким взглядом, что тот вспыхнул бы синим пламенем -  если б у него была хотя бы одна-единственная капля совести. Но Андрей остался сидеть, как ни в чем не бывало, и даже не задымился, а это, как говорила мама, говорило о многом, не так ли?

Как бы там ни было, с этого вечера Алёну ждало не только небо.

Каждый вечер, на одной из четырех скамеек вокруг баскетбольной площадки, они с Андреем обсуждали возможность выхода в космос. Надо сказать, Андрей был мастак придумывать всякие сложности – да такие, что даже Алёна, которая прочитала все книги, в названии которых было слово «КОСМОС», частенько попадала впросак. Например, сидели они как-то вечером с пакетиком семечек на скамейке номер четыре, а он возьми да и спроси:

- А как будет космонавт в женском роде?
- Космонавт в женском роде? – переспросила Алёна.
- Да. Космонавт в женском роде. Может, космонавтиха?
- Чего? – Алена прыснула. – Такого слова нет даже!
- А как тогда?
- Не знаю… наверное, космонавта!
- Космонавта? А может, космонавтина?
- Не-е. Точно не космонавтина…
- Космонавтинка? Космонтана? Косменщица? Космонавтовка?
- Нет! Нет! – Алёна, смеясь, мотала головой, - Не так, уж точно не так!
- Космонюня? Косметиха?
- Косметиха? – Алёна подумала, что сейчас умрёт со смеху. – Ты сказал - КОСМЕТИХА?
- Ну да… косметиха, - он тоже засмеялся. – А что? Первая в мире женщина-косметиха!
- Да нет же! Она… она… космонавтка! Вот!

Некоторое время после этого они сидели молча, изредка посмеиваясь. Затем Андрей спрашивал:

- А ребенок-космонавт? Космонавтёнок? Или космонавтюк?

И  они начинали по-новому.


- Видишь? – сказал как-то Андрей и показал пальцем на один из домов. – Видишь то окно? На предпоследнем этаже. Раз, два… четвертое с краю?
- Пальцем показывать некрасиво, - сказала ему Алёна.

Андрей покосился на неё и засунул обе руки в карманы. Они сидели на скамейке номер три, так что солнце светило им прямо в затылки, отчего их тени вытянулись и лежали поперек всего баскетбольного поля длинными чёрными полосами. При желании, можно было поднять руку, и тогда одна из полос тоже приходила в движение – накрывая, например, лавочку номер два на противоположной стороне поля.

- Ну хорошо, я вижу окно, - сказала Алёна. – Дальше что?
- Я живу там, сказал Андрей. – Когда окно загорится – мне можно идти домой.
- В смысле – пора домой?
- Нет. В смысле – можно домой.
- А до этого что? – засмеялась Алёна, - до этого нельзя, что ли?
- Нельзя.
- Как это?
- Так это. У меня ключей нет. Ключи только у папы. А он возвращается поздно.

Некоторое время Алёна обдумывала его слова.

- То есть, ты весь день делаешь, чего хочешь, так?
- С чего бы? В начале – подготовительные в школе. Сегодня вот – математика. Секции еще… Потом заношу портфель…
- Куда это ты его заносишь?
- К соседке заношу… потом пью у нее чай, и иду гулять…
-А-а.  Тогда понятно, - Алёна представила всё это и пожала плечами. – Не так уж и плохо.
- Да я и не жалуюсь.

Алёна посмотрела на небо.

- Видишь вон ту звезду? – она ударила его в плечо локтём. – Вон ту вот, почти у земли?
Андрей присмотрелся.
- Где? Не вижу.
- Да вон же! Ты что, слепой?
- Нет. Просто у меня зрение плохое.
- Серьёзно? А чего тогда очки не носишь?
- Я ношу. Я их просто разбил.
- Врешь! Я тебя никогда в очках не видела!
- Я их еще весной разбил…
- А чего тебе тогда новые не купили?
- Чего-чего? – Андрей нахмурился. – Не купили и не купили. Мне и без очков нормально.

«Странный он какой-то», - подумала Алёна. – «Не купили, так не купили, чего стесняться-то»?

- Вон там, - она показала пальцем. – Если от дома, то вправо и вниз.
- Показывать пальцем – неприлично!
- Да брось ты! Какой там! Смотри, ну? Вооон там!

Какое-то время Андрей вглядывался в небо, смешно щуря глаза, а потом улыбнулся.

- Вижу! Красная, да?
- Ага, красная! А знаешь, что это?
- Что? Звезда, что!
- А вот и не угадал! – и Алёна с гордостью посмотрела на него. – Это – Венера!
- Венера? Которая планета?
- Ага.
- Чушь. Планеты – они большие. Как Луна.
- Луна – не планета.
- А что тогда?
- Луна – это спутник.
- Луна и спутник, и планета.  И то и другое. А это – звезда. Потому что маленькая.
- На самом деле, звезды – они большие. Как Солнце, а иногда даже больше. Как Солнце плюс Луна. А некоторые – еще больше.
- Ну не знаю, - Андрей снова сощурился, потом помотал головой. – Не знаю. Звезда как звезда.
- Планета! Это планета, я тебе…
- АЛЁНА!

Алёна вздрогнула и обернулась.

- Ой, -  сказала она, - это мама. Я пошла.
- Ага.
- Ну, пока.
- Ага.

Алёна побежала к маме. Позади нее Андрей посмотрел на свои окна – те были тёмными. Тогда он вновь сощурился и перевел взгляд на небо.

- Звезда как звезда, - сказал он через какое-то время. – Никакая не планета. Всё она врет.


Вечером Алёна, держа в руках кружку с какао, выглянула на улицу и нашла окна Андреевой квартиры. Там горел свет.

- Мам, а мам? – сказала она. – А что такое – неблагополучная семья?
- Мама повернулась и несколько секунд смотрела на Алёну. Громко разговаривал телевизор.
- Ты почему спрашиваешь? Что, кто-то сказал тебе, что у нас неблагополучная семья?
- Не-е. Я про Андрея думаю.
- Про Андрея? – мама задумалась. – Про какого Андрея?
- Ну, с которым мы… ну, дружим с которым.

Как всегда, разговаривая с мамой, Алёна чувствовала, как она все больше путается в словах. К тому же она начала краснеть. Этого еще не хватало!

- А-а, этот Андрей. – Мама вновь отвернулась к телевизору. – У него отец – бывший военный, квартиры нет… вот они и мотаются туда-сюда…
- А мама?
- Что мама?
- А мама их где?
- Не знаю… ушла, наверное…
- Как это ушла? Куда ушла?

Мама снова оторвалась от телевизора и посмотрела на неё, но в этот раз – внимательней, и как-то по-доброму.

- Не знаю, Алёна… просто ушла.
- А ты не уйдешь?
- Я? А тебе что, хочется, чтобы я ушла?
- Нет, конечно! Мне не хочется.
- Ну, в таком случае, никуда я не уйду. Пей какао.
- Ага.

И Алёна стала пить какао.


Андрей стоял у края баскетбольной площадки и смотрел, как взрослые ребята гоняют мяч. Алёна подошла к нему и встала рядом.

- Привет, - сказала она.

Андрей не ответил. Он следил глазами за мячом и даже не моргал.

- Э-эй, космонавтенок! – позвала его Алёна.

Он повернулся, некоторое время смотрел на неё, а затем вновь перевел взгляд на поле. Смотрел он точь-в-точь как мама прошлым вечером.

- Эй, Андрей! Ты чего? – сказала ему Алёна и ткнула кулаком ему в плечо. – Это ж я.
- Мы, - сказал Андрей, - уезжаем завтра.

Алёна несколько раз открыла и закрыла рот. Затем она повернулась и тоже стала смотреть на площадку.

- Как это – «уезжаем»?
- Так это. Уезжаем.
- Но почему? – Алёна посмотрела на него. –  Ты же сказал – на всё лето!
- А потому. Ольге Георгиевне надоело в Турции, вот она и возвращается раньше. Уже завтра. А мы с папой едем обратно.
- Обратно куда?

Андрей пожал плечами.

- Не знаю. Наверное, в Мурманск.
- В Мурманск? Это который у моря? В тот Мурманск?
- Ага!
- А ты не можешь остаться?
- Нет. Не могу.

Алёна вновь стала следить за мячом. Хоть площадка и была баскетбольной, но играли на ней всегда, почему-то в футбол. Две команды по пять человек носились туда-сюда, еще две команды ждали своей очереди на траве. Было жарко.

Алёна следила за мячом до тех пор, пока не поняла, что больше его не видит. Затем медленно растворились игроки. Потом растворилось вообще все, перемешалось, как краски у плохого художника.

- Эй, ты чего? – услышала она голос Андрея. – Ты чего, плачешь?
- Не твоё дело, - сказала она. – Езжай в свой Мурманск.
- Слушай, я… я просто… - она услышала, как он вздохнул. – Я через год опять приеду.
- Ну и приезжай. Меня здесь уже не будет. Я уже в космос полечу.
- Да.. Может, и полетишь… На Венеру, да?
- И полечу!

Алёна повернулась и пошла к дому. Затем она побежала, стирая пальцами слёзы.

«Вы маленькие, - вспомнила она слова Андрея, -  и когда ударяетесь – плачете. А еще вы бегаете небыстро».

Всхлипнув, она побежала изо всех сил.


Собрались они скоро – Алёна смотрела из окна, как отец Андрея спустил несколько сумок с вещами, положил их в багажник «жигулей»; затем он и ещё какой-то мужик, вытащили матрац и привязали его сверху машины. Затем они сели в неё сами и уехали. Просто так вот сели – и уехали. Остался только мужик, помогавший им вытаскивать матрац. Но и он тоже вскоре ушёл. С какой-то яростью Алёна подумала, что Андрей даже не посмотрел в её сторону, даже не попытался найти её – а ведь окна её квартиры всего на третьем этаже, можно было бы и постараться! Затем Алёна вспомнила, что никогда не говорила ему, где она живёт – и перестала злиться.

Спустившись с подоконника, она взяла свои любимые книги, но даже они не могли её занять надолго. Куда не посмотри – все уже было занято, даже в космосе. Первый человек в космосе – занят. Первая женщина в космосе – занята. Первый человек на луне – занят. Первый космический турист – занят. Кем ей стать? И не случится ли такого, что в тот день, когда она уже готова будет вылететь в космос, кто-нибудь вдруг не вернётся из какой-нибудь… из какой-нибудь Турции, и не займет её, Алёнино, место?

Андрей теперь, наверное, едет в Мурманск.

В Мурманск.

Вот уж кому не стать космонавтом…

Алёна вдруг вскочила на ноги, и, скинув книги на пол, подбежала к зеркалу. Внимательно посмотрела на себя. Сделала самое грозное лицо.

- Сегодня! – сказала она, затем прочистила горло и попробовала еще раз. – СЕГОДНЯ! Впервые в истории космонавтики! На орбиту! Самостоятельно! С огромным ускорением! Выходит АЛЁНА - ПЕРВАЯ ДЕВОЧКА–КОСМОНАВТ В МИРЕ!!!  - Алёна отдышалась, затем продолжила. - А ЗА НЕЙ! На расстоянии трех целых трех десятых парсек! Следует АНДРЕЙ – ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК-КОСМОНАВТ ИЗ НЕБЛАГОПОЛУЧНОЙ СЕМЬИ!!! Жители ликуют и бросают вверх шляпы! Вдвоём они направляются к поверхности ВЕНЕРЫ!!! ЖИТЕЛИ ВЕНЕРЫ ТОЖЕ ЛИКУЮТ И БРОСАЮТ ВВЕРХ ШЛЯПЫ!!! А ОНИ… а они…

Алёна со злости ударила ногой по дивану.

Ну вот.

Снова расплакалась и испортила такую классную картину.


Когда Алёна смотрела на небо, ей казалось, что небо тоже смотрит на неё.