Улетевшая

Часть первая.
20.07.2011 года.

Мои ночные путешествия начались  с  безобидного.

В ту ночь я впервые  посетила подругу .
 Утром, как обычно позвонила ей и сказала между прочим,  в какой пижаме она спит.
Алка приняла это  за совпадение, и не обратила на мою болтовню внимания.
Чтобы быть более достоверной, я решила продолжить  свое незаконное вторжение, быть  более доказательной.
В  кровати  пытаюсь  расслабиться, направить свои мысли в нужное для меня русло. Телефон разорвал мое спокойствие своей неуместной назойливостью. Так не люблю эти разговоры, особенно вечером. Дня им , что ли не хватило? Пустой  звонок. Раздражение было не долгим.
Как легко выйти из лежащего тела. Понимаю, что это я, под одеялом. Лежу не шелохнувшись.  Рядом с кроватью  полочка с иконами. В сумерках ночи тускло блестит серебряный оклад иконы Святого Николая .  Выпуклые обои пытаюсь потрогать рукой, чувствую их плотную шероховатость, не верится самой, что могу ощущать их, чем? Рукой? Но ведь я там, в постели, в пол оборота вижу себя чуть выше, над кроватью ,  зависла  в воздухе.
Рука легко проникла в стену, это получилось само собой. Сначала кончики пальцев провалились сквозь обои и легко, без усилий проникли в пустоту.  Отчаянное желание манило проникнуть дальше, двигая пальцами, кисть вошла без сопротивления.  У меня не оставалось выбора.
Правым плечом войдя в стену, пальцами руки ощупываю пространство перед собой , оглянувшись назад на оставленную кровать , окинула взглядом комнату, я все еще видела себя и спящего мужа рядом.
С головой, как в омут нырнула в неведомую пустоту. Преграды нет. Темно. Понимаю, что здесь должна быть гардеробная комната.( В этот момент, я могла бы очутиться в любом месте, но голос разума, привел меня в гардеробную).  Вот они вешала с одеждой, полки с коробками. Могу и пробую их ощупать. Трогаю ремни на крючке, чтобы пряжки не зазвенели в ночной тишине , делаю это осторожно.  Минуту назад вломилась в стену и не задумывалась о том, что это может создать шум. Как только включаешь разум, приходят совсем не нужные мысли. Одумавшись, что я здесь не для того, чтобы сидеть среди одежды, решила обследовать дом.
Я сознательно искала выход не через двери, но стены.  Почему-то сквозь новую стену пройти было легче. Заложенная не так давно дверь, оказалась преградой еще более легкой.
Из коридора, откуда ведет лестница на второй этаж, шарахнулся где-то под ногами кот, наш Котя. Он ощетинился всей своей грязно-белой шерстью,  поджав  хвост, кинулся вверх в комнату дочери. На площадке перед дверью, забился в угол . Я попыталась как могла его успокоить. Провела сверху рукой. И тут до меня дошло, что подняться вверх, по скрипучей лестнице мне не пришлось, я очутилась там, перед  дверью, имея лишь желание успокоить кота.
Кошачью возню за дверью наконец-то услышала моя полуночница - дочь.  В приоткрытую дверь он пулей влетел и забился под кровать. Катюшка недоуменно огляделась вокруг, не замечая меня и не чувствуя, начала спускаться вниз. Я, чтобы не прикасаться к ней, вжалась в стену и нырнула вверх.
Так я оказалась  над крышей дома.
Любая мысль создает помеху на пути. Я еще помнила о цели   своего выхода,  а в голове все явственнее свербило, что меня хватятся дома. Но ведь я осталась там, в постели, отвечал здравый ум. Тогда кто с ним не соглашался ?
Она сладко спала. Рядом с ней  в кровати лежал  большой черный кот, со странной кличкой Персик. Для него, безвылазно живущего в квартире,  испытание было  не по зубам. Мой белобрысый бедолага, который с весны и до холодов, живет почти на улице, повидал и собак и ворон и еще какой-никакой нечисти .
Персик взмыл на всех четырех лапах вверх, визжа и фырча одновременно,  прыгнув своей  тушей на  спящую Алку, доведя ее до истерики. Я отодвинулась в сторону, в итоге очутившись на кухне.
Неприятный осадок на душе. А где она? Дома?  Или при мне?
На подоконнике рассыпаны семечки молочая. Он всегда плюется в разные стороны. Заглянув на верх высокого холодильника, сосчитала их  больше двух десятков.  Две тысячные купюры лежат видимо давно, разлетелись в разные стороны . Забытая заначка ?  Удивилась, что вижу ночью, без очков. Пора домой.
Я проснулась от  скрипа  лестницы. Видимо спала чутко.   Вот хлопает дверца холодильника. Два часа ночи.  Ничего не изменилось. Все  по распорядку. Как и было, а что могло измениться? Ах, да, это ж у меня приключения были.  Вот я уже чувствую тяжесть одеяла, устала с непривычки. Уложив свои (крылья?) , повернулась, как обычно к стене, чтобы уснуть сном праведного человека. Николай Чудотворец  ,  благославляя  своим  перстом, все так же смотрел на меня. Сколько ж чудес творится в этом мире, стоит лишь проявить желание к ним прикоснуться.
Утром долго не могла решиться позвонить подруге.   Мое посещение ее явно не обрадовало. На тот момент мне хотелось поделиться и удостовериться в праведности своих опытов.
Назовем это так.
- Опыты, опыты. Жизнь ставит их над нами или мы над ней? Вопрос чисто риторический…----

 Часть вторая

27 июля 2011 года.

 - Сними тапочки. Если тепло, иди босиком… Прохладно, - надень носочки! Возьми в нижнем ящике комода.

- Да, вот эти .  Белые. Теплые и мягкие.
Неслышно ступая через этот порог, ты очутишься в стране своих свершений и грез. Там то, о чем ты мечтаешь. И только там ты живешь по - настоящему.
Закрой глаза.
- О чем думать? –
 - Там будет все…
- Спи…


Я успела  вернуться за несколько минут до будильника. Так как сильно торопилась, слияние было стремительным. И вот   я проснулась. Во всем теле явно ощущается желание вернуться обратно в сон, а сознание рассматривает мою попытку манипулировать телом с осуждением.
- Вот где ты опять носилась?-
- Ни рукой, ни ногой пошевелить не в состоянии.-
- Да, да, сейчас - зевая, пытаюсь  открыть  слипшиеся веки.
- Б-р-р -  холодный пол.- Где они? – Пальцы ног  никак не нащупают тапки. Перевалилась ближе к краю постели, сажусь.  Оперевшись  ладонями о край матраца  качаюсь из стороны в сторону. -  Пора, пора - .  С трудом открываю глаза. Напротив меня полочка с иконами. Вновь закрываю их и читаю про себя « Отче наш».
- Нет, явно, что-то произошло, - коли я, забыв заведенный мною уже давно распорядок утра, забыла его. Обычно, только разбуженным сознанием, читаю молитву до того, как встать с постели.



- Да ,  мы сейчас пойдем вместе -  увлекая за собой, он , наклонив к  плечу голову и  обратив ко мне уставшие  глаза , сказал,- ступай за мной, там мы будем  разбираться с тем, что тебя так волнует …
- Не надо ни о чем говорить, я слышу  грохот твоих  мыслей… - .



Убеждение в том, что все причины болезней  и неудач  нужно искать в бессознательном ,  окончательно во мне утвердилось после многочисленных попыток найти тому подтверждение .

Озноб охватил меня от мысли, что именно в его доме я провела эту ночь.

Всполохи огня в камине, запахи пряных трав, развешанных по стенам закопченного жилища. Стол с резными кривыми ногами, по которому в беспорядке разбросаны свитки, листы бумаги, перья  для письма.
Шаркая ногами в стоптанных башмаках , тяжело ступая , старик подошел, держа в руке свечу в высоком подсвечнике к кованому сундуку возле двери, открыл крышку  извлекая из его чрева толстую книгу в зеленом кожаном переплете.  Серебряные пряжки  с чеканным гербом на старинном фолианте говорили о принадлежности этой книги знатному роду,  и стоила  она целого состояния.
  Склянки и пузырьки с порошками и настойками, аккуратно расставлены на большой массивной полке. Сколько среди них лекарств, а сколько ядов, знал только сам доктор , которого  неотступно охранял огромный серый дог .  Его пристальный и едва ли безразличный взгляд  я ощущала на себе,  только пытаясь переместиться поближе к хозяину дома.



Девочка лежала укрытая по самый подбородок теплым ,  подбитым шелком одеялом.  Белый, как холодный  мрамор лоб ребенка, просвечивал голубыми прожилками вен.  Мать наклонилась  к  ней, промокая полотенцем  капли   пота   выступившие   на висках. Убранство постели никак не сочеталось с помещением, в которой она  находилась. Стены старого сарая не  были надежным убежищем  для  этих людей. Женщина, еще совсем не  старая, была изрядно уставшей. Впалые щеки,  круги  под глазами, пряди непослушно выбившихся волос  из - под головного убора, судорожные движения рук,  - все говорило о том, что какие-то обстоятельства непреодолимой силы загнали их в эту ловушку.  Она сидела  на краю постели ,   прислушиваясь  к дыханию малышки и явно ожидая услышать еще что – то из вне, так как  нервно поглядывала на дверь.
  Вскоре она  со скрипом отворилась, впуская из холодных сеней хрупкую девушку - подростка, навьюченную вязанкой хвороста и кожаной сумой с провиантом.
- Как же ты долго, - все ли  в порядке, Хелен , ? – спросила   едва вошедшую девушку, мать.
- Да,  матушка ,  почти.
Немой вопрос Мадлен повис в воздухе.  Она  тупо уставилась на дочь, пока та освобождалась от поклажи. Поднесла вязанку хвороста к очагу, украдкой поглядывая на кровать, где лежала ее младшая сестра, так не вовремя заболевшая.
 – Нет, - сейчас я не стану разжигать очаг,- ближе к ночи, когда станет прохладнее, можно будет  протопить печь, -  говорила она сама с собою, и отвечала так же себе, от чего со стороны казалось, будто девочка  ведет разговор с невидимым собеседником. Она  давно привыкла   к такому общению ,   от чего, на улице, где они жили раньше, ее , как  и мать, называли ведьмой. Маленькой ведьмой.
- Ты можешь, в конце- то концов, объяснить в чем, дело?- едва сдерживаясь, спросила  женщина  у дочери .
- Я была у Тэо , -  спокойным голосом, не глядя  в глаза ей, отвечала девушка,  - доктор  приготовил  нам  порошки и травы, - только  больше он ничем не сможет помочь, это слишком опасно для него.-  -  Еще он просил тебя  отдать ему Анхель, пока  не поздно. За ней придет его слуга.
Закусив край передника, который   теребила в  тонких нервных пальцах, Мадлен  принялась  вышагивать из одного угла  в другой.  Широко ступая с одной ноги на другую, она при каждом шаге, будто ломалась в поясе пополам, отчего ее  голова запрокидывалась  назад  каждый раз при движении вперед.  Выражение лица, из   сосредоточенного сменилось на пассивно - равнодушное,  она  здесь явно  отсутствовала  .    Вдруг,  резко остановившись , Мадлен застыла , прижав ладони к губам, закрывая их изо всех сил, эти губы, которые что- то скажут страшное . Сморщив лоб,  как от боли, она опустилась на колени, в молитвенном призыве сложив  ладони и обращая вверх голову с закрытыми глазами, истошно ,   по -звериному, завыла.
Хелен , не обращая внимания  на мать, принялась  за снадобья для сестры.  Соединив по рецепту порошки, она  развела  их  теплой водой из котла над  очагом ,   процедив питье через сито из конского волоса, принялась поить  Анхель из ложки, приоткрывая  рот сонной девочки. Она склонилась  к  ее лицу, пытаясь  уловить  дыхание, прочувствовать его.  Смрадный запах, тот, что шел вчера из уст ребенка, после рвотных настоек и травяного чая  ,   -  ушел.
 – Уже хорошо,- про себя констатировала девушка. – Сердечко бьется слабо, но частота ритма  ровная.-  Вглядываясь в детское личико, взывала к общению: - Где ты сестренка, где? Не уходи далеко, пора возвращаться, пора, слышишь ?-,   дыхание  девочки стало немного  отчетливее, розовый румянец  покрыл  щеки, испариной  выступил на крыльях  прямого,  с горбинкой как у Тэо , носа.
 –Вот так милая, ты слышишь меня, все хорошо, - она  почувствовала как пульсирует кровь в пальчиках  сложенных на груди ладошек .


- Т-э-о, - голос ,   зовущий его шел издалека, он наполнял своею щемящей болью все помещение.
-  Ты должен мне помочь .  Ты  должен…  Я все сделаю сама, только приготовь мне этот порошок.  – Прощай, - растворяясь, как туман ,  рассыпались последние звуки в тишине дома.
Он очнулся от того, что явно чувствовал ее присутствие рядом с собой.  Ее появление в комнате не было  плодом больного воображения, оно оставляло свой материальный след  : -   запах волос, тела, пропитанный ароматом горькой полыни.
Если раньше они сводили его с ума, то теперь кровь застыла  у него в жилах. Она смогла то,  чему  он так долго пытался у нее  научиться. Появляться там, где ей было необходимо. …
- Все в прошлом, но я должен ей помочь. – Трясущимися руками он накинул халат, сунул ноги в башмаки, стоящие у кровати, прошел по земляному полу в конец комнаты  к сундуку с навесным замком.
-  Смешивая  в чашке порошки ,  он на мгновение призадумался, - нет, здесь  надо оттянуть время на несколько минут. Чтобы не вызвать подозрения. Время, пока везут осужденного до площади .   Полчаса .  Сладковатый запах шлейфом потянулся по комнате. Этот  сладкий запах миндаля. Здесь надо наверняка.
- Брэг,- бедняга, прости, но с тобой я не уйду далеко.
Дог, подняв свою морду   на слова хозяина, преданными глазами глядел на Тэо.
- Прости, старина,-   Тэо, открыл пасть собаке и,  придерживая ее,  всыпал содержимое ей на язык, зажал обеими руками, пока та не проглотила порошок.
Время начало свой отсчет.  Собака недоуменно посмотрела на хозяина, облизнулась ,   фыркнула, не чувствуя подвоха. Она прошла на свое привычное место, поначалу улеглась, как сфинкс, все еще зорко глядя на хозяина. Тот сидел на краю постели, издали наблюдая за поведением обреченного  пса. Сначала тот махнул одним ухом, будто  пытаясь вытряхнуть что – то из него, мотнул лапой и та, промахнувшись, тяжело упала. В глазах появился туман. Координация ослабла,  значит, чувствительность понижена. Широко разинув пасть, дог несколько  раз зевнул, пытаясь  вдохнуть как можно больше воздуха ,  но не смог дышать. Беспокойство выразилось в его движениях, он попытался встать, но лапы подкашивались. Он сначала упал на передние, потом опустился круп, голова повернулась и  в застывающем взгляде звучал  немой вопрос,
- Ты доволен, хозяин. Я все делаю, как ты хотел?-
Умные глаза застыли ,  и в них не было возмущения предательством ,а лишь беспрекословное подчинение воле хозяина.
Вот он свалился на бок, еще пытаясь ,  время от времени поглядывать на него, но не более…
Обилие опиума позволило не чувствовать раздирающей боли внутри, от которой начало содрогаться тело в конвульсии.  Слюни  пеной  текли из пасти, глотательный рефлекс  отключен.  Тяжело дыша, всем своим громадным телом, с каждым разом он все больше вытягивался на подстилке. Голова повернута, но глаза уже не в состоянии открыться. Вздохнув в последний раз,  он , окончательно успокоившись, вытянулся во весь рост. Конечности дернулись  в последний раз  и застыли. Живот содрогнулся волной остаточной конвульсии. Все. На все про все…
  -  Я, наверное ,  не сбился со счета, это так важно, контролировать время. ЧетвертЬ часа. Этого довольно. Если учесть, что организм животного намного сильнее женского. Время достаточное…


-  Ты, понимаешь, что нашла причину свою, и опять должна все пережить, пропустить через себя?- все так же пожимая плечами, он обратился ко мне. – Только теперь, с твоей помощью,  и я смогу узнать  то, что она испытала.


Понимание придет  позже, а теперь я буду  следить за неотвратимостью процесса.