Жестокость

Детская жестокость… Нет, не та жестокость, о которой пишут в газетах, не та, которая наказуема. А та, которую трудно распознать самому в детстве, и только с годами она начинает беспокоить твой сон, твою совесть…  В классе вместе со мной училась неприметная девочка Ткачёва Света. С тонкими «крысиными» белесыми косичками, в стареньком школьном форменном платье. Голос у неё был совсем не детским, хриплым, старушечьим, лицо некрасивым. Но не это отталкивало нас, а западавший надолго в память, казалось, впитываемый каждой клеточкой нашего существа запах, тлетворный запах дряхлого жилья, запах нищеты. Это теперь я понимаю, что ребёнку ничего нельзя было изменить в укладе своей многодетной семьи, где родители беспробудно пили, а на руках у девочки-подростка оставались беззащитные младшие слабоумные дети. У нас, благополучных, таких забот не было, а потому откровенные рассказы Светы рождали недоумение, непонимание и неприятие. Как жестоки были мы, затыкавшие демонстративно носы, не принимавшие «отверженную» в свои игры. Конечно, так было не всегда: я помню Светлану, приходившую и в наш дом в день моего рождения. И все-таки истинное отторжение этого человека будоражит память, не позволяет простить себе этого духовного предательства. Всё в жизни повторяется. Я  прощаю такие же ошибки своим ученикам, воспринимая эту детскую жестокость как обыкновенную возрастную особенность, но себе… себе простить то же самое не могу.