Немного nostalgia. Сдвиг по фазе

    -  Н-ну, чо стоим? – Петрович ухватился за лопату, она была его единственной надёжной опорой, на ноги он уже не надеялся.

    -  А!? – Никола оглянулся. Его круто повело в сторону, но он устоял, и, заметив ведро, засеменил ногами, изображая бег, - чичас пр-рнес-с-су…

    -  Подтащи ме… ик… мешок, чтобы не бегать за ка… картошкой, - Петровича замучила икота, - начнём отсюда! – и он так замахнулся лопатой, будто намеревался вогнать её в землю до самой Америки. Володька благоразумно отскочил в сторону, однако на ногах не удержался и брякнулся задом оземь.

    -  Н-ну, ты… ик… блин, даёшь… - Петрович прицелился лопатой как ружьём и копнул первую лунку, - мы… ик.. будем сажать кар…тошку или не будем сажать кар… ик …тошку? – и повис на лопате, дожидаясь помощников.

    Никола с Володькой боролись с мешком, пытаясь насыпать картошку в ведро, потом, уцепившись вдвоём за дужку ведра, долго, зигзагами, добирались до Петровича. Тот отряхивал с себя землю, потому что неосторожно выпустил из рук лопату. Однако земное притяжение не спешило его отпускать. Очередной раз встав на четвереньки, Петрович воткнул-таки в землю свою спасительницу – лопату и по её черенку поднялся в полный рост.

    -  Вас …ик… блин, не дождёшься. С-сюда! – он ткнул в лунку пальцем и едва не нырнул следом.

    Володька долго прицеливался картофелиной в лунку, однако Никола его опередил. Володька удивлённо заглянул в лунку, потом внимательно рассмотрел картофелину в руке. Пожал плечами и метнул картофелину, попав Петровичу, изображавшего примерного работника, прямо в ухо. Тот рухнул.

    -  Ты… это…не разбрасывайся, картошки не хватит, - Никола повёл рукой в сторону выхода с участка. Там, аккуратно составленные один к одному плотным строем, красовались десятка два кулей.

    -  О! – воскликнул Володька, воткнул палец в ясное небо и стал целиться картофелиной в Петровича. Тот сопел, икал, матерился и копал, выцеливая место для каждой лунки. Никола, выпустив из рук Володьку, пошёл с ведром за картошкой.

    -  А, по-моему, мы здесь уже копали. Утром…по-моему… А, может, он не здесь хотел копать, - благоразумное Володькино замечание потонуло в Петровичевых матюках.

    -  Всё нормально …ик…я хотел сказать. Вот проспится …ик… а мы уже посадили едрёну вошь …ик… то есть картошку. Человеку приятно …ик!

    -  И это ты, между прочим, очень даже!.. – подошедший Никола поставил ведро, зачем-то пересчитал пустые лунки, покидал в них картошку, поднял Володьку и …приземлился сам, - совершенно по-чевело… челево…че-че-с-с-ки! Правильно и по-товарищ-щски!

    -  А на…ик…что ещё нужны друзья? – Петрович гордо выпрямился, - ведь мы …ик… друзья! – с Петровича можно было лепить статую римского сенатора, - ме…ик…ме-ме…блин…между прочим, не мешало бы его проведать, - и стал ловить ускользающую лопату.

    -  О! – Володька отцепился от Николы и на удивление уверенно засеменил к домику. Через распахнувшуюся дверь донёсся мощный храп, затем звон стекла и на крылечке нарисовался Володька со стаканами в руках и огурцом-семенником под мышкой.

    -  Н-ну, за успех нашего …ик… общественно-полезного!.. да! Несомненно полезного… ик… мероприятия! Да!

    -  Это… очень даже… - Никола ткнул пальцем в густо синеющее небо, - вот именно!
Выпили и дружно захрустели огурцом. Глубокомысленно помолчали, сидя на тёплой земле, пощурились на ласково-печальное солнышко и, напрягая последние силы, продолжили работу.

    На исходе второго пузыря клин дачного участка примерно в пять соток был благополучно засажен. Посреди клина, свернувшись калачиком, как котёнок, посапывал сморённый солнышком Володька. Никола «с чувством глубокого удовлетворения» разлил остатки. Петрович намахнул, сморщился, сорвал с куста смородины пожухлый листик, зажевал. Мутным взором обвёл участок:

    -  Справились?

    -  А как же! – Никола запустил пустой бутылкой в заросли малины и так уверенно мотнул головой, что Петрович испугался, как бы она не оторвалась.  А Никола вдруг запрокинулся на спину, на кучу ботвы, раскинул руки и захрапел.

    Петровичу стало одиноко. Он сидел и грустил, оглядывая уже прозрачные рощицы на окрестных холмах, чистое, будто отмытое небо, чёткую гусиную строчку на густо синем фоне:
-  …грачи прилетели… - Петрович уронил голову на руки и засопел.

    К участку подъехала машина, до верха бортов гружёная кулями с картошкой.

    -  Мужики, давайте грузитесь побыстрей, а то как бы дождь не испортил нам всю обедню! – и сосед, стоя в кузове, махнул рукой на тёмную тучу, что выползала из-за леса.

    -  Щ-щас, - пробормотал Петрович, слегка приподняв голову, - вот только… подожди немного, пусть... подрастёт чуток, - и вновь отрубился.