А. Вяткин. Под эгидой. журнал Клуб, г. Москва

Под эгидой...
 
   Почта принесла в редакцию письмо из Евпатории с афишами, извещающими о заседаниях городского
клуба любителей  поэзии.     Евпаторийский клуб — старый знакомый нашего журнала: в № 18 за 1975 год была опубликована заметка о первых его шагах,
а в 1981 и 1984 годах печатались статьи его председателя Леонида Терентьева о развитии  интересной самодеятельной инициативы евпаторийцев.  «В настоящий же  момент, — писали авторы письма, —
клуб хотя и существует, но...»
   Чтобы понять это «но», я и отправился в командировку.
   ...Ада  Харитоновна Эренгросс,  нынешний председатель клуба, положила передо мной толстенную
папку с бумагами, которую я бы  условно назвал
«Дело об удушении инициативы». Здесь были письма с просьбами о помощи, публикации о работе
клуба в местных и центральных изданиях, расшифрованные и отпечатанные на машинке магнитофонные  записи заседаний в разных инстанциях. Не меньше недели просидел я над папкой, пока не восстановил  административную  «историю болезни»
Евпаторийского клуба любителей поэзии.
  Чем многолюднее  и интереснее становился клуб,
чем больше находил он друзей, тем больше у него
находилось, мягко выражаясь, оппонентов — представителей  городских властей.
  Председатель клуба, его организатор Леонид
Александрович Терентьев не умел слушаться и повиноваться. Но он обо всем имел собственное мнение, умел его отстаивать, чем рассеивал бюрократическую иллюзию, будто мысли, чувства и  культурные ценности можно и нужно  формировать при помощи ведомственных  циркуляров. Раздражала начальственных лиц и экономическая независимость клуба. Любители поэзии, не прося ни разрешения, ни  помощи, на собственные средства из
членских взносов устраивали встречи с поэтами и
литераторами. Возможно, отсутствие у председателя клуба пиетета к «мнению  руководства» было
подлинной причиной  своего рода «административного свертывания» клуба осенью 1985 года.
  Предлагаю читателю выдержки из выступлений на
межведомственном совете при отделе культуры
Евпаторийского горисполкома, состоявшемся в августе 1985 года.
  «Повестка дня — обсуждение персонального дела председателя Евпаторийского  клуба любителей
поэзии Терентьева Леонида Александровича...
  ...Любительские объединения должны быть пропагандистами советской морали. Противник ведет против нас  идеологическую диверсию, занимается
проталкиванием различных увлечений.  Бесконечно
создаются различные музыкальные ансамбли, клубы
самодеятельной песни. Терентьев способствует пропаганде ущербных взглядов, предоставляет трибуну
политически незрелым людям... Надо принять самые
жесткие меры, взять клуб под самый жесткий контроль».
  Через месяц, 22 сентября 1985 года, клуб созвали на «предвыборное собрание». Члены клуба тщетно
вопрошали  инструктора  горкома партии  товарища Чебукина: «Когда решалась судьба клуба, собирался
межведомственный совет, нас туда не пригласили. Почему? Мы создали клуб для организации своего
свободного времени. Наш председатель Терентьев умеет  найти интересного человека, побудить его к общению, как, к примеру, сумел он «разговорить»
известного поэта, лауреата  Государственной  премии Михаила Дудина. Какая в этом крамола? Какая
крамола в том, что мы знакомимся с поэзией Федерико Гарсиа Лорки
или японской поэзией?»
  Но позиция Чебукина была  безапелляционной:
 «Межведомственный  совет при отделе культуры
горисполкома принял решение признать работу клуба любителей поэзии и его председателя неудовлетворительной, а т. Терентьева — освободить
от руководства клубом. Было рекомендовано работу клуба  продолжить под эгидой Центральной
городской библиотеки».
  О том, что произошло после  передачи клуба «под эгиду» библиотеки, мне рассказала Людмила
Иванина, член клуба, методист городской водолечебницы: «В ноябре в подвальчик, где клуб ютился, мы шли в приподнятом  настроении: должно было состояться сто девяносто пятое заседание, посвященное поэзии военных корреспондентов Михаила Светлова, Ильи Эренбурга и Константина Симонова. Леонид Александрович, теперь уже просто как член клуба, участвовал в подготовке
заседания. Дверь в подвал оказалась кем-то открытой, там энергично орудовали подростки под руководством женщины, назвавшейся работником милиции. На полу в  кучу были свалены более полутора
сотен книг с дарственными надписями советских  поэтов, многие из которых были почетными членами
нашего клуба. Тут же валялись наши альбомы с фотографиями, переписка с родственными клубами Запорожья, Ташкента, Симферополя... Работник милиции, руководившая операцией по нашему выселению, заявила, что в нашем подвальчике будет работать клуб юных  натуралистов для трудновоспитуемых по распоряжению комиссии по делам несовершеннолетних. Возражения были явно бесполезны, и
мы вынуждены были развозить нашу память, наш архив по домам...»

  Описанные события вызвали у меня недоверие к расхожему выражению «под эгидой», я усомнился в собственном понимании термина, полез в словарь и вычитал потрясающе любопытные  сведения:
  «Эгида — щит как атрибут Зевса, Афины, реже
Аполлона; когда разгневанный Зевс потрясал своим
щитом, это было знаком бури или стихийного бедствия... По  другой версии,  Эгида -  порожденный
землей демон, изрыгавший пламя и опустошивший
множество селений. Афина убила его и из шкуры чудовища сделала щит. Со временем эгида связывается наиболее тесно с  Афиной и становится ее неотъемлемым атрибутом...  Возможно, что эгида — результат обожествления древними греками грозных явлений природы, символ грозовой тучи...»
  На «Словарь античной мифологии» как на руководство к действию вполне могла бы сослаться заведующая Центральной  городской  библиотекой Копылова. Это ей ирония судьбы  предназначила
роль Афины Паллады, эгидоносной богини мудрости у древних греков — согласно тому же словарю.
  Во всех залах городской библиотечной сети любители поэзии получали  категорический «от ворот поворот». Короче, после изгнания в ноябре 1985 года из  подвала клуб остался без помещения, без
председателя и фактически был обречен.
   Упрямые любители поэзии никак с этим смириться не могли: снаряжали «ходоков» в горсовет, другие
организации. Увы, людей, почитаемых «опасными чудаками», не  понимали. О  «крамольном» клубе
тем временем с молниеносностью и буйством фантазии побежали кривотолки, так что любителей поэзии
обыватели стали бояться как огня.  «Зевсы», «афины» и «аполлоны» городского масштаба преследовали клуб за пропаганду  творчества  В.  Высоцкого.
 А дело было так: московские друзья Евпаторийского
клуба достали кассету с песнями Высоцкого и подарили ее Терентьеву. Он дал одному приятелю переписать ее, тот — другому, и так далее. В результате
последовало требование немедленно сдать кассету...
   Узнал о бедах клуба любителей  поэзии живший тогда в Евпатории писатель Владислав Бахревский.
 Пришел он в горком партии и с возмущением стал
говорить об «идеологических борцах», уничтоживших клуб.  И сторонники «предельно  жесткого контроля» отступили.
   Как бы то ни было, после этого клуб «легализовали». На том условии, что Владислав Анатольевич будет его официальным «куратором».
   Ожил клуб. Так что когда  писатель Бахревский переехал в Москву, клуб уже никто преследовать
не решался.
   Итак, банальный «хэппи энд», счастливое разрешение всех конфликтов? Стоило ли ворошить события трехлетней  давности? Убежден, что стоило. Отстранение Терентьева никто так и не отменил. Да и для самодеятельного клуба все пережитое не прошло бесследно. Ада Харитоновна Эренгросс, оказавшаяся председателем  клуба, рассказывала мне: «Больше нас никто ни в чем не обвиняет, а общество книголюбов во главе с бывшим нашим усердным
гонителем Юрием Орестовичем Гурьяновым даже грамотами   награждало. Но,  утвердившись официально, клуб  наш понес значительные  потери. После Терентьева энергичного лидера  у нас так и не нашлось. Сама я на пенсии и уже далеко не в том
возрасте, чтобы ездить по Крыму и договариваться о встречах с поэтами, литераторами, интересными
людьми. Сейчас Леонид Александрович вынужден жить в сотне километров от дома, работать в районной газете, оставшись после схватки со «столпами» города без средств к существованию. Он преподавал английский язык,  но с основной работы его выжили. Его перестали публиковать в местной газете, лишив даже такого маленького  случайного заработка. Я хлопотала, чтобы трудоустроить Леонида Александровича хотя бы дворником, но вмешивалась чья-то всесильная рука, и кадровики, опуская
глаза, в самый  последний момент под более или
менее благовидным предлогом отказывали. А ведь
скольких жителей Евпатории приобщил  клуб к поэзии Пушкина, Тютчева, Пастернака, Хикмета, Гильена. Скольким людям помог он преодолеть поэтическую глухоту!»
  Клуб любителей поэзии в Евпатории все-таки отметил свой скромный  пятнадцатилетний юбилей. Обретет ли он второе, горячее поэтическое дыха-
ние? Или  окончательно сделается в пятнадцать лет
от роду астматическим? Поживем — увидим!

г. Евпатория

А. ВЯТКИН

  Журнал "КЛУБ" (г. Москва) № 8 за 1989 год.