Агелы

 
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас.
                Книга Екклесиаста

                435 год  до н.э.  август. Пелопонес.

      Плотные потоки ливня скрыли за собой живописную картину Лаконской долины.  Лишь смутные  очертания Спарты, едва выступают за стеной дождя.   Тяжелые капли барабанят по красным черепичным  крышам, выбивая тревожную дробь.  Ветер словно  дирижер задает свой неповторимый ритм.  Шум ливня то стихает , то  вновь усиливается,  достигая своего апогея, и снова стихает, что бы обрушиться с новой силой.  Вышедшая из берегов  река Эврот  своим рокотом взбесившихся вод  дополняет этот природный оркестр.
     Царица Евполия сидит за своим обычным занятием в женской половине царского дома. Она прядет. И это помогает ей отвлечься от той тревоги, которая уже давно поселилась в ее сердце. День за днем приближалось это время. И вот, наконец, этот день настал. Казалось, сама природа откликнулась, на то, что творится  в ее душе. Но она должна была быть сильной.
   Ее сын Агесилай  с ней. Он спокойно играет на полу, со своей младшей трехлетней сестрой Киниской. Любимый, чудесные ребенок. Ему едва исполнилось семь лет. По законам Спарты сегодня в канун нового года,  его должны забрать на дальнейшее воспитание в агелы.  А это значит, что она уже не сможет видеть его, как он растет, мужает, не сможет проявлять свою любовь заботой.
      Противоречивые мысли борются друг с другом. С одной стороны есть священный долг перед  страной, с другой материнская любовь  к сыну. Однажды ее материнская любовь смогла  устоять перед обычаями Спарты и спасла жизнь мальчику. Но теперь все было не так. Теперь она должна  подчиниться. Потому что она спартанская женщина, и она призвана рожать настоящих мужчин. В Спарте нет места для чувств. Нет места для слабости.  Здесь приветствуется самоотречение и доблесть.
    Но ведь он еще совсем мал. Сможет ли он пройти  все испытания? Ему будет тяжелее, чем другим.  Он мал ростом, от рождения  кривой. Несмотря на царское происхождение, ему придется пройти обычное спартанское воспитание, где из него сделают настоящего воина – спартиата. Потому что старший сын царя Архидама, от его первой жены Лампито   –  Агис, и его потомки будут  править после смерти царя.
   Почему если? Он обязательно выживет и станет лучшим. Среди этих двух недостатков: малый рост и хромота, Агесилай обладает массой  других достоинств, которые помогут ему стать мужчиной, стать лучшим.  Он настойчив. Он сообразительный. Он обучаемый.  Он  любимец богов.
   Только не сегодня. Может быть, это произойдет завтра, когда ливень пройдет. Огонек надежды затеплился в сердце Эвполии , тогда она сможет побыть еще один день с сыном. Но тут же погас. Она знает, что Архидам придет. Обычаи стоят выше над силами природы. И потоки ливня не могут остановить закаленный дисциплиной характер. А вот и он! Внизу скрипнула дверь. Послышались голоса.  Слуги приветствуют своего господина. В центральном дворике послышались шмякающие шаги. Время казалось,  замедлилось, и каждый шаг кажется вечностью между реальностью и материнским сердцем. Тревога нарастает, перехватив дыхание. Сердце учащенно забилось от волнения.  Дети, ничего не подозревая, спокойно играют. Мать, наученная выдержке с детства, не подает  вида, что ее переполняют сильные чувства. Ее руки так же уверенно держат веретено в руках.
       Отодвинулась занавеска над дверью и в проеме показалась могучая фигура царя. За последние семь лет он  постарел. Но живость по-прежнему осталась в его теле.  Длинные с черные волосы с частой проседью  спадают на его плечи. Длинные волосы в Спарте считаются символом мужественности и доблести.  Несмотря на проливной дождь они сухие.   По строгим и мужественным чертам лица, по короткой черной бороде  с проседью, с выбритой верхней губой ,  с  кроваво-красного плаща-трибомы, и с кожаного  панциря  на пол стекают  остатки влаги.  Под какхаплами  - обувь из одной подошвы, зашнурованная вокруг ноги, образовалась небольшая лужица.
     Следом за ним зашел юноша двадцати лет с правильными чертами лица и  уверенным взглядом. Его верхняя одежда  мало чем  отличается.  Это  старший сын царя Агид. Первая жена Архидама, его мать Лампито, достойная женщина, умерла при родах, несколько лет спустя. 
     Этой весной  Агиду исполнилось двадцать лет. Насколько царь постарел, настолько  юноша  возмужал. Они были похожи.  Только у первого были огрубевшие черты лица, а у второго утонченные.
       Они вместе с десятком всадников объезжали  гарнизоны в соседних городах. С Афинами  заключен  тридцатилетний мир, но  этот мир  хрупок. Афинам и Спарте  тесно  в Греции вместе.  И  первое противоборство несколько лет назад закончилось победой Спарты. Но Афиняне  по-прежнему сильны. И скорое столкновение с ними,  несмотря на мир,  неизбежно.
     Архидам  проверил боевую готовность гарнизонов, узнал настроения в городах, провел подготовку  гоплитов из числа свободных граждан, отдал поручения гармостам,  затем посетил Дельфы, где принес жертвы в храме Аполлона и вопросил оракула. Довольный полученным ответом, что нет надобности,  отрывать лакедемонян  от жатвы,  и немного встревоженный другим  ответом, что стрелки  выслеживают  льва, он вместе с Агидом поторопился обратно в Спарту,  что бы успеть к назначенному дню. По дороге их застал сильный ливень.  В Спарту они приехали промокшие до нитки.  Оставили лошадей на конном дворе,  распустили эскорт    и вошли в дом.  Передав слугам свое вооружение,  что  бы они поухаживали за ним и протерли от воды, они  поднялись на второй этаж к царице. Она любила брать детей к себе.
 -Мир и слава нашему дому – приветствует Архидам, открывая  объятия.
-  Мир и слава - вторит ему  Агид.
  -Мир и слава! – отвечает Евполия.
    Дети, увидев отца, бросились в его объятия.  Царь ловко подхватил  Киниску,  поцеловал ее,  и обратно поставил на пол. Погладил по голове Агесилая и крепко обнял.   Киниска  увлеченная интересной игрой схватила за руку брата, и они снова  побежали к игре. Евполия отложила свое занятие. Кивком головы она  приветствует Агида,  подходит и  тоже обнимает царя.
 - Ты уже! - Тихо и многозначительно   шепчет она ему.
-  Наши дети растут! – отвечает Архидам.
- Как дорога? – отстраняясь,  и  смотря  мужу в глаза, спросила спартанка.
 – Мы объехали  с Агидом гарнизоны, посетили Дельфы.  Обстановка  в целом благоприятная.  Лакодемонцы  могут  спокойно собирать  урожай. В этом году войны не будет.  На обратном пути мы попали   под сильный ливень и промокли до нитки. Необычно для этого времени года. На месяц раньше обычного.
- Надо было переждать немного.
 - Дождь это не персидские стрелы, что бы укрываться от них.
 - Это все что ты узнал от пифии? – спрашивает  женщина , пристально посмотрев в глаза  мужу.
-  Стрелки охотятся на  льва.  – отвечает  Архидам  пожав плечами.
 Евполия отходит от него, задумавшись. Небольшая пауза. Она поднимает на него глаза и говорит.
-Будь осторожен.
     Архидам приближается  к ней  и берет за плечи. Она берет его под локти.
-Мне приснился нехороший сон.  Люди в поле жнут богатый урожай, а в это время два  больших паука и множество маленьких  опутывают  наши дома в Спарте паутиной.  Нам приходиться разрывать ее, что бы зайти в свой дом. Но они продолжают плести новую.  И много  людей,   словно мухи беспомощно болтаются в ней. ..
      Увидев в глазах жены страх, вызванный  повторным сопереживанием увиденного во сне , муж  крепко обнял жену и прошептал.
- Это просто страшный сон. Мечи спартиатов разорвут любую паутину и справятся с любыми пауками.
       Спартанка оскорбленная таким ответом, что ее пытаются успокоить как маленькую девочку, отстранилась, глаза стали  большими и выразительными, а голос приобрел твердость. Такая смена поведение пробудила в  муже желание.
    - Я наблюдала в детстве за пауками. Они не нападают открыто. Они сначала  улавливают свою жертву в ловушку. Мухи, машкора и бабочки  сами летят в паутину. А потом, когда жертва ослабевает в бесполезных попытках вырваться, появляется паук и опутывает ее еще больше, а потом пожирает.  Спарте надо бояться скрытого врага. В открытом бою у Спартиатов нет равных.
      Архидам  согласившись,  кивает.
- Как ты истолкуешь предсказание оракула? – спрашивает он жену, проникаясь к ней большим уважение и желанием.
 -  Стрелки охотятся на льва? - обдумав ответ Евполия продолжает – Лев царь зверей, сильнейший среди прочих. Он уверен в себе и в своей безопасности.  Стрелки охотятся на  его. Они опасаются подойти к нему близко.  Они будут разить на расстоянии. Только когда лев обессилит от многочисленных ран они подойдут к нему, что бы уловить или убить.  Лев это наша гордая Спарта.  Стрелки лишь  пешки, в чей-то игре.
     Сказанное прозвучала как откровение.
- Но как сражаться с противником, которого не знаешь? – Спрашивает царь.
-Бди!
- Этой ночью я приду  к тебе. –немного погодив  после услышанного  говорит Архидам. В глазах женщины блеснула желание, и опустив глаза, что бы скрыть его она кивнула –  Дождь начинает стихать…  Моему сыну исполнилось семь. – он задумался наблюдая за детьми и восхищаясь их игрой  добавил – и это только благодаря тебе… На его долю выпало пройти агелы.
      Царь подозвал к себе сына. Когда  маленький Агесилай прихрамывая подошел к нему . Он присел на корточки, посмотрел ему в глаза и спросил:
-Помнишь, мы тебе рассказывали про агелы, и что когда ты станешь большим,  то будешь учиться в них, что бы стать воином.
     Мальчик кивнул. Отец продолжил.
-Время пришло сынок.  Ты стал большим.  Мы старшие, я и твой старший брат Агид,  согласно обычаям  Спарты пришли за тобой, что бы отвести тебя.
-Но я еще не доиграл с Киниской – простодушно отвечает мальчик.
         Архидам улыбнулся и говорит.
-В следующий раз. – лукавит царь. Он знает, что игр в этом доме, у Агесилая уже никогда не будет и свою сестру Киниску  и мать увидит уже  не скоро. - А сейчас надо идти. Нас ждут. Простись с  сестрой  и матерью.
      Взгляд отца твердый. Мальчик смотрит на старшего брата. Тот, скрестив руки на груди слегка покачивает головой, проявляя свое согласие сказанному. Агесилай неуклюже, прихрамывая на одну ногу,  бросается к матери, как к своей последней надежде. Архидам увидев  эту хромоту, тяжело вздохнул, и его посетило прежнее видение.
….  Мертвые дети хилые и изможденные  тянут руки к новорожденному, и его плач расколол землю под ними, и они упали  в пропасть, а с вершины Тайгет на них упали обломки скал... Разрушенная Спарта  и опять  бог Смеха со своим от души смеющимся лицом, только теперь выражение лица его показалось злобным.
      Увидев хромоту Агесилая,    Агид грустно улыбнулся, как будто забыл об этом.
     Мальчику  тревожно. Что-то внутри ему подсказывает, что на новом месте ему не будет так хорошо, не будет столько любви, не будет так спокойно и беззаботно как здесь, под присмотром матери и служанок.  Он не хочет уходить, и страх неизвестности пугает его. Он крепко- крепко обнимает  мать и, подняв свои глаза, смотрит прямо в ее затуманенные от переживания глаза.  Он негласно кричит «Мама я не хочу уходить. Мама защити меня. Мама не отдавай меня, как ты это сделала тогда над пропастью. Мама я боюсь. Мама я хочу остаться с тобой!»
     И только  мать слышит этот  голос, каждое не произнесенное слово. И прежние воспоминания, словно явь, вновь вернулись к ней.
…   она почувствовала, что теряет решимость, и поэтому быстро направилась к пропасти. Сильный порыв ветра в лицо преградил ей дорогу, и она отступила  назад. Малыш  закричал еще громче , словно почувствовав опасность. В сердце матери закрался страх и неуверенность. Она собралась с силами и приблизилась к самой пропасти . В этот момент внезапно потемнело. Большая плотная туча закрыла солнце. И опять сильный порыв ветра оттолкнул ее назад. Словно мальчик своим криком вызвал к себе на помощь богов. Погода резко переменилась, вызывая суеверный страх. Мать оторвала от себя сына и протянула руки над пропастью, так и не решаясь разжать пальцы, словно что-то неведомое сдерживало ее члены.
Малыш тянул к ней свои ручки и ножки. Его звонкий голос рвал матери сердце на части. Он не хотел умирать. Он был живым и сильным. Евполия застыла на месте, и горькие слезы катились по ее лицу,  обжигая скулы. Она не могла сделать это!...
       Евполия нашла в себе силы. Крепко обняла мальчика, а потом, разжимая объятия и отстраняя от себя твердо сказала.
-Надо собираться. – Взяв за руку сына, она подходит к ящику с одеждой, достаёт новенький хитон, который специально пошила на него, для этого случая, гематий-плащ и помогла одеться, за делом наставляя мальчика. Одев, она присела на ложе рядом с ним, посмотрела ему в глаза, в ее взгляде  решимость, ласково улыбнулась и сказала.
- Ты стал большим. Теперь тебе надо стать мужчиной.- она целует его в лоб – Идем. Тебя ждут.

  Сильный дождь прекратился и сменился мелкой моросью. Архидам , Агид, и Агесилай вышли из царского дома, миновали Акрополь, прошли через городскую площадь-лесху, и по узким улицам вышли на окраину Спарту. Они шли вдоль участков, которые равными долями располагались и справа и с лева.  Сильный ливень оставил после себя большие лужи на убранных полях,и недавно срезанные стебли ячменя ощетинившись торчат из под воды, напоминая о том, что жатва закончилась и начался новый круг жизни. Неподалеку доносится рокот  вышедшей из берегов  реки Эврот, а с горных тайгетских склонов блеяние коз и обеспокоенных овец. Воздух наполнен бодрящей влагой. Приходиться идти по лужам, которые разлились после проливного дождя.
          Для Агесилая все это ново. Он никогда не уходил так далеко от дома.  Для него открывается новый мир. Прощаясь с матерью на пороге, он хотел вырваться из крепких рук своих старших, что бы еще обнять свою мать. Для него это была последняя надежда остаться. Может его разыгрывают? И сейчас все изменится, и он вернется обратно в дом и будет играть с Киниской. Но отец и старший брат взяли его под руки  и потащили по улице. А мать стояла и наблюдала за ним и не пыталась ему помочь. Поцелуй от горячих уст  матери горел на его лбу.
         Смирившись с неизбежностью, как с необходимостью мальчик переключил свое внимание на дорогу и теперь рассматривал окрестности. Чувство тревоги сменилось детским любопытством. Ведь впереди его ждет много неизведанного и интересного. Отец с матерью  и старший брат. Они не могут ему желать зла. Значит так надо. Значит, все будет хорошо. У него начинается новая жизнь. Появятся новые друзья вместо Телефтия, сводного брата по матери, который часто бывал в их доме и они вместе играли во дворе.
          Теперь он уже не вырывается, а просто идет рядом со старшими. И держит отца за руку.  Так он чувствует себя в безопасности. Они идут молча.  Каждый думает о своем.
     -Папа, что это за шум? – первый нарушил молчание мальчик.
-Это река Эврот. Помнишь, ты играл на ее берегу с Телефтием. – отвечает отец.
- А почему она так шумит?-
- Она всегда шумит после сильного дождя. Ее переполняют воды. Хочешь посмотреть?
-Да – кивнул мальчик.
      Они свернули с дороги налево, прошли по тропинке между участками и пошли на шум  к реке. Вскоре они вышли на берег разлива.
    Тучные черные от селевых потоков воды стремительно несутся в пределах своего веками размываемого русла. Они хотят выплеснуться через него  и разлиться по долине. И местами там, где берега пониже образовались заводи. По центру реки, сваленные и принесенные течением с верховий деревья, застряли между огромными валунами, преграждая путь несущимся водам.  Течение находится в борьбе. Оно продолжает свое движение.  Оно разбивается с грохотом об валуны, старясь сдвинуть их с места, переливается через застрявшие стволы, огибает и справа и слева, образуя гигантские водовороты  и много  пены. Оно бурлит и рокочет, вызывая восхищение.
     Вверху по течению в изгибе реки виднеется Спарта с колоннадами храмов на Акрополе в центре города и красными черепичными крышами мало чем отличающихся друг от друга домов. Воздух после сильного дождя стал прозрачным, и хорошо видны очертания  вдали. Они уже далеко отошли от города.   Внизу по течению поток устремляется по двум руслам, петляет, образуя острова, и снова соединяется далеко в далине.
     Агесилай не верит своим глазам.  Как такая маленькая речушка, на берегу которой он играл с Телефтием и Киниской, купался в ее прохладных водах месяц назад,  стала такой большой и опасной. 
    Агид нашел на берегу камень и бросил в водоворот. Потом стараясь перекричать рокот Эврота, показав на очертания города вдали, говорит.
- Смотри брат. Там наш дом. Наша Спарта. 
  Мальчик кивнул в ответ. Архидам окликнул детей.
 - Смотрите, во времена моей юности, русло Эврота проходило там, и он указал на быстрое извилистое течение реки.- После сильного сотрясения река сменила свое привычное русло и в том месте обмелела. А теперь она течет и по-старому и по-новому.
-Да отец даже реки меняют свои русла – отозвался Агид – что тогда говорить о нас простых смертных?
-Только боги решают, по какому руслу нам течь.  А нам надо течь достойно!
- Разве не прадеды наши договорились между собой, что было бы лучше для того времени? – возразил Агид и его ясный вопрошающий  взгляд устремился на отца.
-Ты рассуждаешь, как софист. Их учение отрава для твоего неопытного разума. Сомнениями они разъедают рассудок. Больше слушай стариков, и чти заветы предков мой сын. И менее всего чужеземцев, которые являются тебе врагами.
   Немногословная речь Архидама была убедительна, и Агид стыдливо опустил глаза. Отец словно видит его на сквозь. Словно читает его мысли. Знает его сомнения. Для Агида традиции и обычаи Спарты кажутся обременительными, изжившими себя. Имея свободный нрав, он многого не понимает. Он хочет свободы. И он свободен, но в пределах того русла которое ему определили. Он обязан делать то, чего не желает. Он хочет перемен. Он хочет больше свободы, хоть до конца не понимает, что он будет делать с ней. Его одолевают сомнения. Один день он смиряется с мыслью, что надо просто подчиниться и следовать устоявшимся обычаям, и когда начинает исполнять их по собственному желанию, то вскоре находит их благоразумие. А в другой момент когда прочитает новый свиток или пообщается с философом софистом, его взгляды меняются, он начинает размышлять и сомнения разрушают, все то к чему он пришел. Отец  прав он симпатизирует софистам. Они разделяют его убеждения. А может он сам стал разделять их убеждения? Недостаток жизненного опыта мешает ему сделать правильный вывод. Иллюзорное, и самообман сильнее обычного и известного, пока не будут разрушены временем. А истина познается в сравнении. Архидам. Как человек проживший жизнь знает об этом, а Агид еще нет. Он слишком молод. И дух авантюризма  присущ его молодому нраву.
      Увидев сомнения и стыд в глазах сына Архидам добавил.
-Нет необходимости менять меч на копье, если ты в совершенстве владеешь мечом наяву, а копьем лишь только во снах.
         Агесилай мало что понял из того, что сказал отец. Но почувствовал, что его русло определено еще задолго до того как он родился.  И он, его отец, мать, братья все находятся в этом бурлящем потоке жизни, огибая и снося препятствия  в пределах установленного русла. Изменится русло и все они потекут в другом направлении. И все что ему оставалось делать, это течь как все остальные.
        Архидам взял Агесилая,  и показывая кивком головы на течение сказал. Отвечая на немой вопрос мальчика.
-Смотри сынок, как спокойный Эврот вышел из берегов. Так и мы Спартанцы, когда в мире, то  подобны маленькой речке. А когда воюем, то выходим из берегов, и нет нам препятствий. Вся Греция сражается за нас.
-А почему они сражаются за нас, папа? – простодушно спросил сын.
-Потому что мы умеем воевать, и  они знают, что мы можем их защитить. – сказав это, архидам стал уходить от реки. Агид задержался на какое то время. а потом то же последовал за отцом.
-А для чего мы воюем и зачем нам их защищать? – продолжал распрашивать мальчик.
-Что бы жить в мире и лакодемонцы могли спокойно выращивать хлеб.
- А от кого нам надо их защищать?
- От персов они живут далеко за морем, и  тех, кто желает зла Греции.
- А почему все не могут жить в мире?
- Так захотели боги. И так устроен мир. И пока есть враги, до тех пор будут войны. Мир ожидает того, кто уничтожит всех врагов – Архидам задумался и немного погодя продолжил – Персы наш злейший враг. Они делают все, чтобы ослабить Грецию и поссорить нас друг с другом.  Тот, кто уничтожит персов, принесет мир Греции.
-Тогда почему мы не нападем на них?- наивно воскликнул мальчик. Архидам улыбнулся и ответил.
-Всему свое время.
-А по-моему отец это просто вошло в традицию – пошутил Агид.
-Бедные твои потомки, если  у них в традиции будет заведено поучать старших.- ответил Архидам, а потом серьезно добавил – Соберемся и ударим…Только войну сыны мои придется вести уже  вам.
(Спустя много лет, находясь в  Малой Азиии подчинив себе  персидские сатрапии, Агесилай вспомнит слова отца, и  поведет свои войска дальше,  Но ему не доведется предвосхитить подвиг Александра Македонского. В Греции развяжется война, подстрекаемая персидским золотом и Агесилай по первому зову своего отечества вернется из Азии)
         За разговорами они снова вышли на дорогу, по которой пришли. Архидам опустил сына на землю, взял за руку и они пошли дальше.
        -Уже много поколений отцы и старшие Спарты отводят своих детей в агелы –продолжал Архидам. –так заведено в Спарте. Там тебя научат, как стать настоящим воином и руководить людьми. Там из тебя сделают мужчину и достойного мужа Спарты. Ты станешь сильным и ловким. Научишься владеть: мечем и копьем, сражаться в фаланге и побеждать. Но сначала тебе надо будет научиться послушанию. Слушай старших мальчиков и охотно выполняй их поручения.  Выполняй все, что тебе говорят. Когда освоишься и подрастешь,  то можешь стать во главе десятка, тогда распоряжения будешь отдавать уже ты.
   Найди себе друзей и сам будь хорошим товарищем.
-А что значит быть хорошим товарищем? – спросил Агесилай.
   -Поддерживай и приходи на помощь, тогда когда в тебе нуждаются. Не спорь по пустякам, споры разрушают дружбу. Умей выслушать и ободрить. Признавай свои ошибки и не упрекай за ошибки других. –  наставил Архидам, и после продолжительного молчания, подыскивая правильные слова добавил – Ты отличаешься от всех. И тебе надо стараться вдвое больше, чем остальным. Но ты справишься.
 -А что значит стать настоящим мужчиной? – спросил мальчик отца.
- Почитать богов, старших, законы и обычаи. Уметь защитить себя, свою семью, и свою страну. Любить, ценить и уважать свою жену. Оставить после себя сына.
      Наставления отца  упали на благодатную почву и пустили свои корни и он будет следовать им всю свою жизнь.
     Агид тоже слушал отца, но в его разуме, уже пустила корни другая философия, и он уже не мог с  открытым сердцем  воспринимать простые истины. Они вызвали у него лишь улыбку.
   -Папа, а Агид то же был в агелах – неожиданно спросил маленький Агесилай.
   -Нет! Агид получил воспитание при дворе, и у него тоже были хорошие учителя. – ответил Архидам.
-А почему он не был в агелах? - не унимался мальчик.
-Потому что он и его потомки будут царствовать в Спарте после моей смерти. Цари получают отдельное воспитание. – ответил отец.
-А ты то же не проходил?
- Нет!
- А почему я прохожу?
     Агид усмехнулся. Он дивился любопытству  брата, который постоянно досаждал вопросами. Ему все хотелось знать, на все получить ответ. Они чем то похожи. Но вопросы у них разные и ищут они разные ответы. Отец остановился и присел на корточки рядом с сыном. Теперь их взгляды были напротив друг друга.
   - По обычаям Спарты царство принадлежит старшему сыну. Остальные сыновья проходят обычное спартанское воспитание.
-Жаль, что я не могу стать царем! – простодушно заявил Агесилай.  Агид в удивлении вытаращил глаза. Архидам с любопытством спросил.
   -А что бы ты сделал, если бы стал царем?
   -Я собрал бы большое-большое войско и разбил персов, что бы все жили в мире.  – Уверенно и без тени сомнения, как могут только дети, лишенные опыта поражений, заявил мальчик.
   Старшие переглянулись и улыбнулись простоте маленького мальчика. Они продолжили движение. Участки стали подходить к концу и впервые за время путешествия они повстречали человека. Это был илот высокого роста и сильными мускулами. Через лицо проходил шрам, искажая его приветливое красивое лицо.  Черная борода была аккуратно подстриженная. Засаленные волосы кудрями свисали из под соломенной шляпы. Он был в коротком выцветшем хитоне.  Дождь уже прошел, и он чинил оградку. Рядом стоял маленький мальчик и с любопытством смотрел на путников.
      Увидев Архидама и Агида, илот почтительно снял шляпу,  и приклонил голову на грудь. Путники прошли мимо.
-Басилевс - услышал за спиной Архидам окликающий его голос. Он остановился и повернулся к илоту лицом.
-Ты знаешь меня в лицо – с удивлением спросил царь.
- Я Эвном. Я сражался под вашим началом в составе легкой пехоты в битве при Танагре двадцать лет тому назад. Вы были значительно моложе. И я был молод. Там я получил этот шрам, когда отражал атаку афинской конницы. Вы часто появлялись перед строем и воодушевляли нас.  Мы на вас молились, и поэтому я узнал вас и через много лет.
    Архидам посмотрел ожидающе на пелтаста и сказал, припоминая события.
- Да жаркая была битва. Я помню, как вражеская конница завязла в рядах легкой пехоты, и они доблестно сдерживали всадников до подхода гоплитов. Много славных воинов полегло в тот день.
- Вы отдаете своего сына в агелы? – спросил илот взглянув на Агесилая, в тоне его как будто прозвучало, не рано ли, он так мал. Архидам услышал этот негласный вопрос, но не рассердился на ветерана-пелтаста. Он  помнил, как славно сражалась легкая пехота, настигнутая конницей. Но, не побежали, не дрогнули, тем самым лишив всадников маневренности. Так афиняне потеряли свою конницу и уже не могли угрожать ей на флангах спартанцев. Вспомнив это, царь проникся уважением к воину и ответил.
  - Вчера ему исполнилось семь лет. Я вижу у тебя то же сын.  Сколько  ему? – спросил Архидам, и легонько приподнял его за подбородок. Что бы лучше посмотреть лицо. Уже девять или десять?
 - Нет тоже семь. Родился в конце весны.
- Славный мальчик. Такой большой.  Как тебя зовут? – Царь потрепал его за волосы.
      Чумазый мальчик, стесняясь, пробубнил.
 -Сой.
  -Переросток. Весь в меня. – Продолжил Эвном в голосе его прозвучала нотка  еле заметного бахвальства. - Боги дали мне двух старших дочерей, и у него есть еще младший брат совсем малыш. Прошлогодний.  В поле будет, кому убирать, а этого в четырнадцать лет отдам в агелы. Пусть учится метать дрот и сражаться мечом.
    Архидам его одобрительно похлопал по плечу, и потянув Агесилая за руку повернулся что бы уходить. На лице ветерана отразилось смятение,  на какое то мгновенье. И не успели путники отойти на пять шагов, как илот большими шагами настиг их и одернул царя, положив большую руку на его плечо. Царь в гневе обернулся,  но увидев перед собой, решительное и  просветлевшие лицо гиганта сдержал свои эмоции.  Тот в свою очередь понял, что далеко зашел и почтительно убрал руку.
 -Басилевс – искренне сказал он – вчера здесь шатались, какие то странные люди, задавали странные вопросы…  та ли это дорога, которая ведет на Агелы Диманов. Когда я спросил для чего это им. Они нагрубили мне, что мой длинный язык не помещается во рту. Я думаю, что они, что то замышляют. Будьте осторожны на остальном участке пути.
 - Это были подростки? – спросил Архидам, подразумевая, что догадался, в чем тут дело. Агелы разных фил соперничали друг с другом и вели друг с другом войны. Но об этом вы узнаете походу моего дальнейшего повествования.
 -Нет, среди них не было подростков. Они были намного старше.
 - Сколько их было?
-  Ко мне подходило четверо. Я думаю их втрое больше. Они брали у меня еду на десяток человек. Они мне сразу не понравились. Но я не мог рисковать своей семьей и дал все, что им было нужно за оболы. Они злорадно усмехнулись, когда вручали мне мешок с оболами. Я даже не стал заносить его в дом. Вон бросил около двери.
   Архидам испытывающе  посмотрел на Эвнома. Он вспомнил разговор с женой. Она то же предупреждала его об опасности.  Он  дружески похлопал по плечу  ветерана, улыбнулся  и сказал –  Предупрежден, значит вооружен. Спасибо Эвном. – и царь решительно зашагал к Агиду, который во время разговора ушел немного вперед  и ожидал их на краю дороги присев на большой валун.
 - Отец о чем ты так долго разговаривал с эти илотом?-  презрительно спросил Агид, когда они поравнялись.- Вы были как будто на равных. – уже дополнил он вставая.
-Наши предки много веков назад покорили и подчинили себе это племя. Они стали нашими рабами, но дух свободы достойный уважения есть в них.
 - Отец какое достоинство может быть у побежденных – возмутился Агид.
 - Они восставали много раз, и эти войны длились годами и десятилетиями. – резко оборвал рассуждения старшего сына Архидам. -  Я воевал, с ними, когда они восстали  в  последний раз. Я был в твоем возрасте, когда все началось. И  то же презрительно относился к ним. Я думал, что быстро раздавлю это стадо. Они  укрепились на горе Итома, и в течении одного десятка лет мы со всей Грецией не могли выбить их от туда. Что бы прекратить эту затянувшуюся войну, мы пошли на мирное соглашение, и за доблесть с которой они сражались за свою свободу, позволили  им  беспрепятственно уйти из Мессении и  стать свободными гражданами.
  -Но это были они. А что сделал он?
  - Любой народ доведенный до отчаяния способен завоевать себе свободу Агид.
  - И поэтому ты заискиваешь пред ними, что бы не повторилось, того же.
      Архидам был терпелив. Он понимал, что может просто оборвать сына и призвать его к повиновению. Агид знал суровый нрав своего отца и твердость его слова и решений. И подчинился бы стоило только отцу повысит голос.  Но таким способом он не сможет его наставить, ведь Агид его наследник, и то, как он будет править в дальнейшем, зависит и от этого разговора в частности. Он просто останется при своем мнении, так и не поняв сути.
   -Илоты тоже лаконцы Агид. Они наши руки. Они выращивают нам хлеб, возделывают нашу землю. Участвуют вместе с нами в походах.  Глупо бить себя по своим же рукам.
    Маленький Агесилай внимательно слушал отца и впитывал каждое его слово. Это противоборство старших многому учило его. Отец говорил простые истины, и он понимал его, но он не мог воспринять Агида, почему он так злобно относится к тому  человеку-гиганту, который ему сразу понравился своей открытостью и простотой.  Почему старший брат старается поучать отца вместо того, что бы внимательно слушать. Он пропитывался все большим уважением к отцу, и меньшим к старшему брату.
   -Этот илот храбро сражался под моим командованием в битве при Танагре. Они сдерживали вражескую конницу, пока подошла наша пехота. Проявили упорство и доблесть. И многие полегли сражаясь. Их смелый поступок дал нам преимущество. Десятку воинам  мы дали тогда свободу.
-Это его долг. Для него сражаться большая доблесть, чем работать в поле – заявил Агид.
-И еще сын мой. Он нас предупредил об опасности.
      Это был главный довод, который сегодня услышал Агид.  Вдруг он понял, что хорошее отношение к илоту принесло свои плоды. И только теперь он восхитился мудростью отца.
 - Но кто нам может угрожать, здесь в центре Лаконии? – спросил старший сын, пожимая плечами.
- Давай пройдем дальше и узнаем это сами.  Будь наготове. Ты наблюдай за левой стороной и посматривай назад. Я буду наблюдать за правой, и смотреть вперед.  Агесилай ты держись ближе ко мне. Пошли. Но не показывайте вида, что нам, что то известно. – Распорядился Архидам и пошел вперед по дороге.
-Отец почему, ты не хочешь послать илота за эскортом. – Спросил Агид.
- Хочу посмотреть, так же достойно мой сын владеет мечом, как и языком. Их  может быть около десятка. А может они ушли. 
              Агид предвкушая битву, в которой он сможет проявить себя, и потом похвастать в кругу своих друзей, с уважением посмотрел на своего отца. Агид  несмотря на свои сомнения, был храбрым человеком и был убежден в том, что Спарта достигла своего величия благодаря доблести спартанцев от рождения, а не из-за какого то особого воспитания, порядков и обычаев. Он не проходил агелы,  но чувствовал себя благодаря стараниям Ифита, львом. Ифит был старый ветеран, настоящий Спартиат, который участвовал не в одном сражении и в совершенстве владел мечом, копьем и щитом.  Агид с увлечением посещал его занятия и выполнял наставления, потому что хотел быть лучшим и непобедимым воином.
     На самом деле Архидам сомневался, что кто-то осмелиться напасть на них. Но не исключал такой возможности. То, что в Лаконике появились странные люди, его это насторожило.  Он не знал кто они. Возможно, какие то беглые илоты из Мессении. Он принял решение ходатайствовать перед геронтами о проведении криптий.  Отвести младшего в агелы, это был священный долг старших в семье. И из года в год по этой дороге, отцы  отводили своих сыновей.  Вызвать эскорт, для сопровождения сына, ссылаясь на разговоры с илотом было глупо. Это обязательно станет достоянием общественности и его начнут упрекать в малодушии, и эфоры вынесут какое-нибудь взыскание, за то, что он нарушил священный обычай. Он вспомнил, как выплачивал штраф за то, что взял себе маленькую жену в жены, которая теперь ему будет рожать не царей, а царьков. Архидам усмехнулся и, посмотрев на маленького Агесилая и высокого Агида, признал, что они были правы. Проигнорировать сообщение илота он то же не мог.       В случае нападения, он со старшим сыном могли рассчитывать только на свои короткие мечи, которые теряли свои преимущества вне фаланги, потому что все другое вооружение они оставили дома и двигались налегке. Архидам понимал степень ответственности за свой поступок. С ним был ребенок. И он не мог рисковать так опрометчиво своей жизнью, и жизнью старшего сына, потому что за ним стояло целое государство. В случае нападения, если его поступок станет известен, что он предупрежденный продолжил движение, рискуя своей жизнью, на него тоже будет наложен штраф.
    Под влиянием этих противоречивых мыслей Архидам поступал, так как он поступил. Они дошли до перекрестка. Дальше дорога вела в порт Спарты и  к ней примыкала тропа, которая вела в агелы.  Здесь открытая местность прекращалась. Дальше начинался подлесок.  Он почувствовал в районе солнечного сплетения тревогу. Шестое чувство предупреждало его об опасности. И снова в его сознании прозвучали слова оракула «стрелки охотятся на  льва». И он увидел перед собой просящие глаза жены «Будьте осторожны». Он принял решение и озвучил.
  - Агид ты останешься  здесь, а я пойду вперед и разведаю тропу. Если мне понадобиться твоя помощь, то я дам тебе знать. Действуй только по моему сигналу.   – Он сел напротив Агесилая на корточки и посмотрел ему прямо в глаза.  А ты не раздумывая сразу беги  в дом Эвнома.   - Архидам указал на ограду, возле которой они разговаривали совсем недавно. – Ты меня понял.
  - Нет, отец – нам надо идти вместе твердо заявил Агид – тогда мы сможем прикрыть друг другу спину.
   Маленький Агесилай поднял с земли камень и решительно сказал.
 - Я тоже буду драться.
      Отец потрепал сына за волосы, вытянулся в полный рост, подошел к старшему сыну, и обхватив за плечи обеим руками, встряхнул и повелительно сказал.
 - Нет, сейчас поступите, так  как говорю я. Я выведу их сюда, на тебя Агид.  Твое появление для них будет неожиданно. Или же ты нападешь на них сзади. По ситуации. В любом случае будь готов. Ты меня понял? - его пронизывающий взгляд уперся в глаза Агида. Тот, зная, что в такие минуты, с отцом не следует спорить, и в целом поняв его замысел, повиновался, обозначив утвердительным кивком головы.
      Архидам снова сел напротив Агеесилая, и то же взяв за плечи могучими руками, вперил в него свой волевой взгляд.
-Ты хочешь выиграть эту войну воин? – спросил он.
   Отец назвал его воином.  У мальчика перехватило дыхание от восторга. И он закивал головой.
-Тогда слушайся командира.
    Агесилай снова закивал.
    -Когда все начнется, ты бежишь в дом Эвнома.
      Мальчик продолжал кивать.
   - Повтори, боец задачу.
   -Когда все случится я бегу в  тот дом – отрапортовал мальчик и показал на ограду на окраине участков.
     - Тогда по местам – скомандовал он и решительно направился по тропе в пролесок.


 - Не нравится мне эта затея убить басилевса – говорил один наемник средних лет другому постарше. Они сидели  под ветвями дерева на склоне лощины, подложив под себя щиты. Неподалеку отдыхало еще несколько воинов.  Внизу петляла влажная тропа.
-Мне то же не нравиться, но убедил задаток, он был красноречивее всех слов и эта идея мне понравилась.  По окончании дела мы получим столько же. –ответил ему наемник постарше.
- Но кому этот нужно?
-Мы с тобой хорошо зарабатываем не потому что задаем вопросы, а потому что хорошо выполняем порученную нам работу. По окончании дела тебе хорошо заплатят. Не бери в голову. О, смотри, к нам идут наблюдатели.
    С тропинки к ним быстрым шагом поднимались  в грязных, промокших, неряшливо одетых хитонах следуя друг за другом двое бородатых мужчин. Тот, что подошел первым сказал.
 -Они идут.
 -Ты уверен, что это они?
 -Да это они я узнал обоих.
 -Смотри илот не прогадай.
     В этот момент подошел второй из наблюдателей и добавил.
 - Их двое, и с ними мальчонка, как и было условлено.  Старик о чем то разговаривает с тем  большим илотом у которого мы вчера покупали продукты.
-О, боги – воскликнул старший, и условным знаком подозвал всех к себе. С десяток вооруженных людей обступили его. Он продолжал.
-Наблюдатели доложили, что заказанные уже близко. Пожилого убить. Юношу оглушить. Мальчика как придется. Начало атаки условный сигнал. По местам.
   Минутой ранее оживленная лощина, опустела. И лишь шелестит листва под порывами ветра. Перед глазами у наших незнакомцев тропа. Наконец показался пожилой человек. Один. Наемники переглянулись.
-Он один? Должно быть, юноша с мальчиком остался на дороге. Тем лучше для нас. Давайте убьем его. – прошептав это он дал условный сигнал.

 

    Эвполия после того, как проводила Архидама и Агесилая до ворот, была сама не своя. Чувство тревоги и напряжение росло в ней. Она пыталась отвлечься. Хваталась за разные дела, но не могла забыться от накатывающего на нее ощущения опасности. Вдруг она четко всем своим женским нутром поняла, что что-то сегодня непременно произойдет. И это касается их. Ее словно, что то озарило.  Она вдруг поняла, что действовать надо непременно. Снова ей припомнился ее сон и предсказание оракула. Она  накинула на себя диплоидий и побежала на конный двор. Она укоряла себя за то, что действует так поздно, за час они могли уйти очень далеко. Она бежало и ей казалось, что время летит стремительно, а она еле двигается.  Наконец она вбежала на конный двор. Мимо караульного, который отвлекся.  Лошади стояли в своих стойлах и мирно жевали силос. Несколько илотов конников ухаживали за ними. Эвполия знала, что десяток всадников всегда дежурит здесь и выдвигаются по первому требованию царя или наведения порядка в городе.
      Она пробежала через двор, притягивая на себя взгляды украдкой подглядывающих за ней конюхов. Не обращая внимания за бегущим за ней часовым, и окликающим ее.
        Дождь уже почти закончился и сместился на юг в сторону порта Спарты. Она забежала в караулку, и откинув капюшон, красивая и решительная осмотрелась вокруг. Спартиаты,  занимающиеся своими делами,  повернулись к ней и  с удивлением уставились на нее.  Они оценили живую  красоту царицы. И Эвполия почувствовала на себе вожделенные взгляды этих сильных мужчин. Сердце быстро забилось у нее в груди и перехватило дыхание.  Пауза была не продолжительная. Эвполия увидев старшего, как подсказало ей  женское чувство решительно направилась к нему.  Это был один из сотрапезников Архидама по фидитии Феофост. Она не ошиблась. Феофост не сводил с нее глаз.
    -Ты старший? – почти выкрикнула Эвполия. Феофост привстал со своего места и попытался улыбнуться.
  -Как вы прошли сюда? –озадаченно спросил он – разве вас не остановили около ворот?
       В это время отварилась дверь караулки,  и вбежал возбужденный караульный. Увидев Эвполию рядом с Феофостом он с досадой выдохнул и с возмущением пожал плечами.
Эвполия  повелительно  закричала, вновь нарушив замешательство.
     - Басилевсу  и его сыновьям угрожает опасность. Седлайте коней и скачите в агелы.
     Феофост возмутился.
- Мы получаем распоряжения только от басилевса. Он нам дал указание находиться здесь.
       Евполия впилась в него обеими руками. Он отшатнулся от неожиданности,  и потеряв устойчивость облокотился свободной рукой об стену.  Вся ее воля и неотступность блеснула в глазах женшины.  Словно в ней проснулась ее второе я – волчица.
 - Я полноправная царица Спарты.  Меня слушает мой царь. Ты подобие жалкого илота не можешь принять решение. Если с царем и царевичем, что-то случится, ты ответишь за свое малодушие.
     Феофост  пришел в себя и силой освободился от сжимающих его горло рук. Он повертел шеей и спросил хриплым голосом.
-Какая опасность ему угрожает?
-Я не знаю – выкрикнула Эвполия – но скачите по портовой дороге в агелы, не теряйте ни минуты, может быть слишком поздно.
  Феофост оглядел присутствующих спартиатов. Он увидел в них поддержку женщине. И тогда ободрившись, он скомандовал.
- По коням.
   Через две минуты десяток вооруженных всадников из личной охраны Архидама, быстрой рысью выехали за ворота конного двора.

      Тропа по которой шел Архидам, прямо от дороги спускалась в лощину и петляла между  невысокими деревьями и кустарниками  в изгибах местности. Идеальное место для засады. После дождя камни на тропе стали скользкими и приходилось удерживать равновесие, чтобы не поскользнуться. Агид и Агесилай остались наверху. Архидам на половине спуска уже перестал их видеть. Обзор скрыли деревья и кустарники.
     Архидам спустился на дно лощины и осторожно, прислушиваясь пошел по тропе. В воздухе было свежо и прохладно. Иногда ему приходилось раздвигать руками нависшие над тропой ветви невысоких деревьев. Интуиция подсказывала ему, что они здесь. Он смотрел прямо, не озирался и не оглядывался. В этом случае его периферийное зрение улавливало любое движение. Слух был сосредоточен на каждый шорох. Он прошел по тропе еще около ста шагов и услышал знакомый ему жужжащий звук раскручиваемых пращ. И так как он был готов, то реакция его тела была моментальной. Он метнулся вперед и в сторону, что бы выйти из под  линии предполагаемого прицельного обстрела. Над ухом и сзади прожужжало несколько камней, и совсем близко застонала сбитая листва. 
    Архидама окатило градом воды, со встревоженного  ударами камней дерева.
В сознании, словно искра мелькнула предсказание оракула «Стрелки охотятся на льва»
 Он пришел в равновесие и обнажил свой меч, застыв на месте. Готовый в любой момент отразить новую атаку. Тщетно пытаясь разглядеть нападавших. Снова послышался тот же жужжащий звук и боковым зрением он уловил одного пращника, впереди и справа по тропе.
     Спартиат снова метнулся в сторону. В этот раз,  пролетающий мимо, камень запутался в складках взвившегося кроваво – красного плаща, а другой больно царапнул плечо. И снова зажужжали пращи не давая ему передышки. Били прицельно и метко. Архидам вновь ловко  увернулся, и камни прошли мимо, едва не  поразив его в голову. Но он сделал вид, что один из камней настиг его, схватился за лицо свободной левой рукой и не выпуская из правой руки меч упал на тропу. Так он хотел выманить стрелков из засады. У него получилось. Он лежал не подвижно. Наступила тишина, и только пели птицы в листве.  И с деревьев продолжала осыпаться влажная пыль.
          Они вышли Архидам увидел, как они приближаются  к нему. Он быстро поднялся и увидел всю картину целиком. Он попал в окружение. Вооруженные щитами и копьями враги приближались к нему. По тропе на встречу шли трое, справа от тропы и слева по два. С тыла приближались еще двое. Они были в двадцати, тридцати шагах от него. И это расстояние сокращалось. Трое пращников вышли из своих укрытий  справа и слева от тропы
      - Наемники- процедил он сквозь зубы.
       Архидам быстро оценил ситуацию. Шансов победить у него нет. Его вооружение лишь короткий меч. Который идеален в давке, но не на таком пространстве. Они зажмут его щитами и пронзят со всех сторон копьями. Он пошел на хитрость, что бы выиграть время, и, сохраняя самообладание закричал.
- Эном с десятком обходи слева. Лемех с десятком справа. Они здесь.
  Хитрость принесла ожидаемый эффект. Наемники от неожиданности остановились и несколько мгновений колебались, в ожидании нападения они развернулись в сторону предполагаемой угрозы. Этого хватило. Хитрый спартиат воспользовался временным замешательством и стремительно бросился назад. План был прост. Он решил пробиться к Агиду и вывести врага  на открытую местность. Путь ему преграждали всего двое растерявшихся наемников. Их надо было убить. Сейчас все решали мгновенья. Он преодолел расстояние между наемниками  и собой в несколько прыжков. Их реакция была запоздалая. Несмотря на шестой десяток Архидам ворвался как ураган. Он уклонился от удара копьем, словно леопард, припав к земле. Затем распрямляясь, как пружина выбрасил одновременно правую руку с мечом вперед вместе  с шагом правой ноги.  Клинок меча по самую рукоять вошел в полость брюшного пресса преградившего путь наемника, который от растерянности не успел прикрыться щитом. Левая нога продолжила движение и Архидам ударом плеча, всем корпусом обрушился на щит второго наемника слева, который еще не успел прийти в равновесие и укрепиться в стойке. Спартиат снес его и упал на него сверху. После не долгой борьбы следующим ударом окровавленного меча он пронзил наемника в незащищенный щитом бок, между ребер. Тот захрипел от боли, отрыгивая кровь. Архидам тяжело поднялся и сильным рывком вырвал щит. Дыхание его сбилось. Он тяжело дышал. Другие наемники поняв, что произошло, бросились за  ним, и теперь расстояние существенно сократилось, их разделял всего десяток шагов.  Царь повернулся и побежал по тропе наверх, туда, где его ждали сыновья. Должно быть, пращники послали ему вдогонку камни, Архидам услышал, как они щелкнули  где то совсем рядом.
      Отец закричал что есть сил, набегу.
- Агид  к бою. Агесилай по плану.
     И Агид с нетерпением ожидающий  сигнала ринулся на помощь к отцу, который быстро преодолел оставшееся расстояние и выскочил на дорогу. Вид его был возбужденный,  правая рука держащая окровавленный меч, была по локоть в крови в левой он уже держал щит, плащ взвился как крылья за спиной, при очередном порыве ветра.
   Первый преследующий его наемник увлеченный погоней, был сражен ударом Агида наотмашь от левого плеча кончиком клинка в область шеи. Он упал на колени, бросив копье и щит, и обхватил свое горло обеими руками тщетно пытаясь остановить кровь.   Нанося удар ногой в грудь, Агид увидел его широко открытые глаза, в которых поселился страх смерти. Убитый наемник скатился под ноги своих товарищей, хрипя и испуская дух. Они споткнулись об него и остановились. Агид вооружился трофеями, поднял щит и поднял копье, острие которого направил на врагов вниз. Архидам стал рядом с ним, и они преградили выход, создав стену из щитов.  Наемники столпились в десяти шагах от них ниже на тропе. Тактически они уступали нашим героям. Теперь к ним было сложно подступиться.  Тем, кто сверху сражаться было удобнее, ведь у них уже появилось копье, которым Агид мог жалить нападающих. Наемники не могли воспользоваться своим количественным преимуществом, потому что на тропе могли сражаться только двое из них. Наемников осталось шестеро и сними еще трое пращников, которые не могли использовать свои преимущества на этом участке, но их перевес, несмотря на смерть трех товарищей по-прежнему опасным. Кроме того они были разъярены гибелью друзей и жаждали отмщения.

    Маленький Агесилай,  как только услышал голос своего отца, прихрамывая, побежал к Эвному. Но не проделал он и сотни шагов, как увидел, что Эвном вооруженный деревянным молотом, для забивания столбов в землю уже бежал на встречу. Вид гиганта с его вооружением был угрожающим. Он заметил последний фрагмент битвы,  и вооружившись тем, что попалось под руку ринулся на помощь.
   Мальчик, которого одолевал страх в ожидании, теперь, когда начал действовать наполнился мужеством и отвагой. Интуитивно он делал правильные вещи. Увидев, бегущего на помощь илота он закричал, махая руками.
  -Дядя Эвном, сюда, сюда.
   Необычно для илота было услышать такие слова из уст царевича. Так было не принято в Спарте.  «Дядей» дети называли только свободных спартанцев. И Агесилай, то же это знал.  Но из  детского уважения к этому человеку, основанного на каких-то внутренних  наблюдениях понятных только ребенку, он не мог назвать его не иначе как «Дядя Эвном»
   Мальчик увидел, как со стороны Спарты по дороге между участками галопом приближался отряд всадников. Агесилай не дожидаясь Эвнома прихрамывая, потрусил на помощь к старшим.
    Меж тем противники застыли друг напротив друга.  Наемники решали, что делать дальше. Архидам понимал, что их шансы с Агидом по-прежнему малы. Противники воины опытные, хорошо вооружены, и теперь уже не допустят ошибок. Если они используют свое количество и обойдут  тропу справа и слева, то они легко расправятся с ними. Поэтому Архидам прибег к переговорам.
   -Кто вы? Зачем вы охотитесь на нас? – громко спросил он.
     Предводитель наемников отозвался.
   -Нам хорошо заплатили за ваши головы. – отозвался предводитель и знаком отдал распоряжение двоим,  что бы обходили справа.
 -Кому это нужно? – спросил Архидам, наблюдая, как от наемников отделились двое и стали пробираться сквозь кустарники, раздвигая ветви руками.
 - Тайна моих клиентов, это моя тайна. – отдав знаками распоряжение еще двоим обходить слева, отозвался предводитель.
 -Ты знаешь, что я царь Спарты? – продолжал спрашивать Архидам, наблюдая, как от группы отделилось еще двое и, раздвигая ветки, скрылись за деревьями.
 -Да! –отозвался наемник.- цари то же имеют свою цену.
          Архидам понял, что их скоро обойдут,  и тогда им несдобровать.
 -И сколько же стоит голова царя  Спарты.
-Для чего тебе?
-Может быть, я заплачу больше.
-И сколько мне понадобиться кораблей и подвод, что бы увезти твои оболы – засмеялся предводитель, и его поддержали четверо наемников, которые остались  с ним. - И что я  с ними буду делать. Они не годятся даже для переплавки. Только твоя голова из всего того что у тебя есть имеет ценность, у тебя даже плащ заношен, царь оборванцев.
     Агид не снес обиду и,  угрожая копьем,   ринулся  было вперед, и чуть не поплатился за это жизнью,  но Архидам остановил его своим щитом и голосом.
  -Держать строй.
 Наемники сократили расстояние и снова остановились. Уже длина копий разделяла их друг от друга,  соприкоснувшись остриями.
 - Этот юноша глуп и отчаян, царь – подначивал наемник, провоцируя Агида,  на необдуманные поступки.
 -Я слышал, что его мать шлюха – подхватил другой – и переспала со всеми в Спарте.
- Так он же сын илота, разве мог от достойной женщины родиться такой придурок.
     Они оскорбляли Агида бранными словами, причиняя ему боль. Он был в ярости и готов броситься на них, что бы покончить с насмешками. Но  твердость с которой упирался в него щит Архидама отрезвляла его.
 - Как бы тебе не поплатиться за сказанное пес –выкрикнул в гневе Агид.
- Щенок взбешен – отозвался наемник позади других, и они дружно засмеялись.- Тяф, тяф, тяф.
-У тебя хорошо получается тяфкать собачий сын – без злобы заметил Архидам с улыбкою. – что делает щенок в компании волков? – обратился он к другим.
-Закрой свою пасть старик, я буду медленно резать тебя – вышел из себя осмеянный.
      Справа и слева в тридцати шагах от них по скатам лощины карабкались другие наемники,  поскальзываясь на влажных камнях. Еще немного и они, достигнут  ровной местности, и смогут окружить наших героев. Что бы завязать Архидама и Агида боем наемники напротив  стали нажимать с тропы. Положение стало критическим. И  в тот момент, когда первый-пращник выкарабкивался из лощины на корточках, он получил неожиданный удар молотом снизу с размаха, от подоспевшего вовремя Эвнома.   Пращник перевернулся через себя и кубарем скатился вниз, увлекая за собой второго.
     Агесилай, который бежал, прихрамывая, уже следом за обогнавшим его гигантом, увидел, как после удара молота брызнула кровь, и посыпались зубы.
    Эвном взглянув вниз и оставшись довольным результатом, побежал на помощь спартиатам.   Архидам и Агид сдерживали врага и обменивались ударами. Агиду  даже удалось ранить одного  в лицо  и, он, истекая кровью и ругаясь, отошел назад, за товарищей. Отец и сын были как одно целое. Они двигались вместе. Наносили удары по очереди, защищая друг друга. Наемники нажимали, выкидывая вперед копья, но всегда попадали в стену из щитов. Копье Агида метившее в лицо охлаждало их пыл напирать, закрываясь щитами. Они ждали когда их обойдут с тыла, тогда старику с юношей придется оставить свою позицию и наемники смогут драться в большинстве, высыпав на равнину.
     Архидам увидел, как справа от него в двадцати шагах показались пращники. Они выкарабкались  из лощины и теперь встали наизготовку.  Мгновения решали все. Но прежде чем он успел поддаться панике, он услышал, как что-то большое просвистело над их головами, и боковым зрением увидел, как огромный молот обухом вошел в грудь пращника, ломая грудную клетку. Тот опрокинулся навзничь, изрыгая фонтан крови. Другой пращник, в замешательстве  что-то испугавшись, обронил камень и стал быстро вставлять в пращу новый. Но не успел он раскрутить, как на него налетел гигант всем весом и они вместе покатились по земле.
   Секундное замешательство и Агид был ранен в ногу. Наемники воспользовались опустившимся на мгновенье копьем и приблизились вплотную,   выдавливая щитами Архидама и Агида с занимаемой ими позиции. Большой и сильный наемник толчком щита опрокинул ослабевшего и раненного Агида, и тот, споткнувшись, упал на дорогу. Он попытался встать, но получил мощный удар ногой в лицо и потерял сознание.
 Архидам успел своим коротким мечом колким ударом сверху за щит пронзить шею сошедшегося с ним наемника, и уступая ему дорогу отступив в сторону позволил упасть вперед. Закрывшись щитом от удара другого, он стал отступать по дороге назад. Оставшиеся в живых наемники разделились. Двое наступает на Архидама. А двое бросились на помощь пращнику, которого душил голыми руками Эвном.
     Еще один наемник, выползший из лощины, обходил его сзади.  Теперь Архидам был в окружении. Он видел, как наемники закололи  Эвнома, пригвоздив его копьями, и он из последних сил удавил лежащего под ним пращника. Теперь они заспешили к нему.
    Маленький Агесилай заспешил на помощь отцу, и пытался удержать его, вцепившись в одежду, но получив удар локтем упал, потеряв сознание. 
       Архидам, остался в окружении. Наемники приближались, охватывая его в кольцо. Бешено стучало в висках. Как будто табун лошадей несется в его голове.  Окровавленный и опасный, словно лев, он готовился к своему последнему прыжку и его решительный взгляд, готового к смерти человека пугает наемников…

  Евполия  в Спарте чувствует этот момент, у нее закружилась голова, и закололо в сердце.  Она, ослабев, оперлась  локтем на стену. Служанка Фекла заметив это, подошла к ней и в волнении спросила.
 -Вам плохо госпожа?
 -Сейчас пройдет. Помоги мне присесть.
   Фекла, поддерживая царицу под локти, отвела к креслу. Евполия, тяжело опустилась и попросила принести воды.

                Тремя месяцами ранее.
                Северная граница Лакадемона и Аркадии,
                гора Ликкей, Ликосуры.
               
     Солнце  постепенно проваливалось за вершины Тайгета поросшие хвоей, бросая причудливые кроваво красные блики на макушки деревьев. С востока  из-за хребтов Парнона наступала темнота, отвоевывая все большее и большее пространство у Лаконской долины. Эврот, изгибаясь длинной змейкой, уже стал растворяться в темноте. Высокие колосья ячменя, словно морские волны, пестрили, колеблясь при последнем свете заходящего солнца.  В долине стали появляться огни, рассеивая мглу и подчеркивая очертания многих городов, в центре которых раскинулась величественная Спарта. 
            Первый Спартанский царь из рода Агидов - Плестоанакт, находился в дурном расположении духа. Сегодня днем он получил известие, что корабль с грузом, который он снарядил за свои деньги, потонул во время шторма.  И оценивая события прошедшего дня, всем был не доволен, много пил вина, то злился, то смеялся. Дела его вышли из под контроля  и шли в этом году не очень удачно. Он ходил взад и вперед по балкону и бранил то себя, то богов, то просил их помощи, то бросал им вызов. Он был должен денег ростовщикам. Ему казалось, что жизнь толкает его в пропасть в очередной раз.
    Больше десяти лет назад не в состоянии оплатить штраф, который наложили на него Эфоры за измену Спарте, он добровольно удалился в изгнание и поселился здесь в городе Ликосуры на священной горе Ликей. По преданию здесь богиня Рея родила Зевса, и земля эта считалась священной.
      Тогда он был совсем молод, и у него было все. В свои двадцать лет он стал править в  Спарте вместе с Архидамом.  От природы он был  привлекателен и хорош собой, и он женился на Аристонике красивейшей из женщин Спарты. Отправляясь в поход в Атику, он хотел вернуться  с почестями, но вернулся с позором, попав под влияние предателя, которого он считал своим наставником. Он последовал его совету и убедительным речам. И теперь он здесь в изгнании.
      Прошло десять лет с тех пор, и нет, ни какой, надежды вернуться обратно в Спарту. Он вынужден жить в изгнании на священной земле опасаясь мести своих  соотечественников, которым в голову вполне могла прийти мысль поквитаться с ним за его прошлое. А ему всего исполнилось тридцать три года. У него вся жизнь впереди. Он жаждет перемен. Он верит в себя, что ему подвернется шанс все изменить. И эта уверенность снова стала таять с гибелью его кораблей. И он снова на краю пропасти и снова в долгах, которые не в состоянии заплатить.
     Там внизу весь Лакодемон у его ног. Он словно бог живет на вершине Олимпа. И вид с болкона его дома величественный и внушает самоуважение и надежду на лучшее будущее.
     Сейчас он стоит на балконе и видит последние лучи заходящего солнца, и как все погружается во мрак. То же твориться и в его сознании. Таят последние лучи надежды, и его будущее погружается во мрак. Он жадно глотает своими ноздрями посвежевший воздух с запахом оливок, хвои и ячменя. На небе зажигаются первые звезды. Отчаяние подступило к самому горлу и вылилось в бурные рыдания и самобичевание. Ему придется продать свой дом, что бы расплатиться с долгами, а что потом неизвестно. Родная Спарта,
 которая все эти годы лежала у его ног и дарила надежду останется лишь в воспоминаниях.
     «За что Боги прокляли меня?» задавал он себе вопрос. И второй голос внутри него же самого отвечал ему.  «Ты сам выбрал этот путь! Боги лишь послали испытание!»
«Но что мне делать?» и второй голос вторил ему «Избери другой?» 
«Но какой?»  «Боги вновь откроют тебе дверь. Твой выбор зайти или остаться!»
        Плистоанакт оперся на перила,  дыхание его стало приходить в норму. Серебристый свет луны и множества звезд разливали свое сияние по долине. Уже не было того пугающего мрака. Его сознание прояснилось. Тысячи светлых мыслей рассеяли мглу, словно тысячи звезд на небе.
       Воцарившуюся тишину прервал голос вошедшего раба, который доложил.
- Господин к вам посетитель. Он представился как давний знакомый. И что вас много связывает с ним.
       Плеастанакт насторожился. Сердце его тревожно забилось. Кто это мог быть? Его уже начинают досаждать кредиторы? Или кто-то из Спарты решился поквитаться с ним.
-Как он выглядит? – с плохо скрываемым беспокойством спросил он.
     Раб ответил.
-Его лицо скрыто.
      Едва он успел договорить. Как в проеме появился незнакомец в одежде пилигрима, с посохом в руке. Его лицо было скрыто капюшоном. Плиастонакт  вздрогнул от неожиданности и в страхе отшатнулся.
     Рослый раб преградил путь незнакомцу.
- Почему вы зашли без приглашения – выдавив из себя раздражение, спросил молодой царь.
 - Я пошел следом за вашим рабом. – Просто ответил незнакомец и его голос Плиастонакту показался очень знакомым.
 -Кто вы? Я вас не узнаю.
      Незнакомец опустил капюшон.
-Клеандрид? – с удивлением и гневом воскликнул изгнанник, всматриваясь в знакомые черты лица пожилого человека.  Его седые волосы,  и борода были ухожены. Он имел сытый и довольный вид, который был не свойственен странникам.  Наступило томительное молчание. Плиастонакт дал знак рабу, что бы тот отставил их.
 - Разве вас не приговорили к смерти, за тот мерзкий поступок? – продолжил он, уже ободрившись и с вызовом смотря в глаза Клеандрида.
     Тот усмехнулся и ответил.
 -Я очень быстро бежал. Перикл сдержал свое слово. Я говорил, что этот человек высоких нравственных принципов и ему можно доверять. А что ты делаешь здесь? – подначивая, спросил пожилой человек.
 - Если ты не знаешь, то как меня нашел? – бросил с раздражение молодой человек.
- Я вижу, ты тоже не остался в обиде – разведя руки в стороны и обведя глазами, дом с лукавой улыбкой спросил Клеандрид. – подойдя к перилам балкона, посмотрел вниз. – Великолепно! Прекрасный вид! – с восхищением добавил он.
    -Да я нашел деньги в назначенном месте. – ответил ему собеседник. – Их хватило, что бы приобрести участок, этот дом, несколько рабов и заняться торговлей. Но у меня не все так хорошо как тебе представляется!
   -Ах, да я знаю. Потопли твои корабли с товаром. Сожалею.
  - От куда ты это знаешь? – настороженно спросил Плиастонакт.
    -Пустяки! –отмахнулся рукой Клеандрид –Мне положено знать все!
         Молодой царь продолжал вопросительно смотреть на гостя.
- Угости меня, мой мальчик. Я с дороги. Я  голоден, и хочу вина. Поговорим, вспомним прошлое. Обсудим сегодняшний день. Построим новые планы на будущее.
      -Последний наш с тобой разговор обернулся для нас катастрофой! – возразил Плиастанакт Клеандриду.
       - Ты просто плохо оценил свои новые возможности!  Я вижу, ты живешь в достатке. У тебя есть дом, земля, прекрасный вид, ты позволяешь себе снарядить корабли и получать прибыль от торговли, хорошо одеваешься, питаешься. У тебя есть рабы…
    - Но я живу опасаясь. Я потерял достоинство славного мужа и сына Спарты. И вместе с ними любимую женщину. Она не захотела разделить со мной участь моего позора. – вскипел молодой царь и боль утраты любимой с новой силой пронзила его сердце.
      -Это все высокие слова. – отмахнулся Клеандрид – наличие золотых в твоем кошельке определяет твое достоинство. Кто ты там был?  Нищий царь, которому забили  голову россказнями о доблести и достоинстве, которого тянут за поводок Эфоры.    …. У   которого, вся его свобода определена обычаями и наставлениями предков.
   - Но у меня была уверенность в завтрашнем дне. У меня была любимая женщина. У меня было будущее. Просыпаясь рано утром вместе со всеми, я знал, что мне делать и когда. Ради чего, почему и зачем. И я старался делать это лучше. Все было просто… Десять лет мое сердце не знало покоя. Я не знаю, что ждет меня завтра… И вся это суета для меня утратила смысл. – выпалил с откровением молодой царь.
     -Это и есть свобода мой мальчик. Создавать самому свою жизнь.
     -А я чувствую себя пленником вот этой самой свободы. И я не могу позволить себе также как и раньше делать, то что я хочу. Теперь моими эфорами стали золотые в моем кошельки. И теперь они решают, как мне жить дальше. И завтра они снова меня отправят в изгнание, потому что я продам свой дом, участок. Рабов, одежды, что бы расплатиться с кредиторами. – совсем расплатился Плиастанакт .
       Клеандрид не знал, что возразить. Он увидел в  молодом человеке, что это уже не тот наивный юноша, который слепо доверял ему. Тогда в 446 г.до н.э. подкупленный Периклом Клеандрид, посланный эфорами, присмотреть за неопытным молодым царем в качестве советника, легко смог убедить молодого царя, увести войска из под Элевсина нарисовав ему красивую картину его нового свободного  будущего с Аристоникой, и отсутствие доблести над ослабевшим  противником. Он уверил, что если бы победа эта была так значима для Спарты. То они послали бы более опытного Архидама, а не его. И что то вознаграждение, которое они получат от Перикла, на много раз достойнее этой победы.
        И поэтому он не стал продолжать разговор, который мог завести дальнейшее общение в тупик. Он подошел к молодому человеку, по-отечески его обнял за плечи, посмотрел в глаза и просто сказал.
      - Я пришел тебе помочь. Есть проблема и всегда есть ее решение. Тебе не придется продавать дом, землю, рабов, свои одежды….И скоро  ты снова станешь царем Спарты и закончится твое позорное изгнание. Спартиаты признают тебя.
      -Но как это возможно? –ободрившись спросил изгнанник.
      -Поговорим? – хитро посмотрел на него Клеандрид.
        Плиастонакт ободрился, засуетился, позвал рабов и приказал им накрыть стол и принести вина. Подготовить комнату для гостя. Клеандрид меж тем  еще раз подошел к перилам балкона. Вдохнул ноздрями свежий воздух и самодовольно улыбнулся обводя окрестности своим взглядом.
        За ужином они продолжили начатый разговор.
        Клеандрид не торопился перейти прямо к делу и поэтому вел отвлеченную от темы беседу. Он одобрил угощение, вино, спросил насчет женщин. Плеастанакт терпеливо ожидающий, когда, наконец, его гость заговорит о деле, спросил первым.
       -И как же ты можешь мне помочь?
Клеандрид  помедлил с ответом. Он выдержал паузу, обдумывая с чего начать. Запил, остатки пищи разбавленным вином, твердым изучающим взглядом посмотрел прямо в глаза Плеастанакту, и сказал:
    -Есть одно тайное общество, очень влиятельных в мире людей. И они хотят изменить существующий порядок вещей. – Гость остановился, наблюдая за реакцией своего собеседника.
    -И кто эти люди?
- Я не знаю их по именам. Они ведут со мной переговоры через посредника. Я у них агент и выполняю разные поручения. Это могущественные люди, я чувствую это по своему тугому кошельку. Они никогда не торгуются….Это спартиаты, афиняне, дельфийци, персы и прочие греки…
    Клеандрид снова выдержал паузу. Плеастанакт спросил первым.
- И что им надо от меня?
- Что бы ты снова стал правящим царем Спарты. Они хотят тебя принять в свое общество. Они будут общаться с тобой через меня.
     Молодой царь откинулся назад, на спинку кресла, обдумывая предложение. Потом облокотился на стол локтями и подался вперед.
-И какая мне от этого польза? От того, что они будут дергать меня за веревочки?
     Клеандрил изобразил досаду и недовольство, всплеснув руками.
-Ты как маленький ребенок…У тебя есть другая возможность рассчитаться с долгами, нажить себе большее состояние и стать снова царем Спарты. Они щедро платят за лояльность.
   -И что за новый порядок вещей?
    -Достоинство денег. В мире много пережитков и предрассудков, которые мешают торговле и мирному сосуществованию государств. Один из этих пережитков Спарта, со своими варварскими обычаями и взглядами. Своим образом жизни и всеобщим равенством  они вносят разлад в умы греков. Среди Спартиатов многие влиятельные люди имеют вклады в Дельфах, но они не могут их тратить в Спарте. Ну, ты, и сам это знаешь… Нам, нужен лояльный царь, который вернет достоинство денег в Спарту. Архидам это пережиток. С ним невозможно договориться.  Агид, его сын он лоялен к переменам. И вы вдвоем, сообща могли бы править в нужном направлении…
    -Допустим, я согласен. Но Архидам не так стар, что бы уйти на покой.  И как  вернусь я?  Мне не до конца понятно. – Спросил, вперив взгляд в Клеандрида Плеастанакт.
   -  Когда Агид станет басилевсом, то будет проще вернуться тебе. А что бы это было скоро Архидама надо убить.
   - И это должен буду сделать я? – предугадывая ход мыслей собеседника,  в негодовании воскликнул молодой человек.
   - Да! это цена, за то что бы править и рассчитывать на поддержку влиятельных людей. Но это надо сделать не тебе лично… Найми наемников.
 - За какие деньги?- В гневе воскликнул Плеастанакт.
 -На твое имя в Дельфах некоторыми благодетелями был сделан вклад в размере десяти талантов. Вот и распорядись этими деньгами. По своему усмотрению. И это только задаток. – подмигнул Клеандрид – тебе вполне хватит этих денег рассчитаться с ростовщиками, нанять лучших наемников и тебе еще останется….Что то я притомился. Благодарю за ужин, вино…Я захмелел. Мне пора спать. А ты соберись со своими мыслями и дай мне завтра ответ.
     Плеастанакт позвал раба и приказал отвести гостя в его комнату. Поток разных мыслей крутился в его голове. Он долго сидел в кресле при потухшей лампе. Потом ходил по комнате взад и вперед. Вышел на балкон и вдохнул свежий, остывший воздух. Сейчас было самое темное время суток. Скоро забрезжит рассвет. Плеастанакт вспомнил внутренний диалог «Откроется другая дверь, и тебе решать войдешь ты в нее или останешься. Выбор за тобой»
Сделав выбор. Он спокойно заснул. С утра проводил Клеандрида, и направился  в Дельфы.

    Архидам остался один в окружении пяти наемников. Шансы на победу были не велики.
Не было страха, потому что некогда было думать. Битва притупляет эмоции. Он был сконцентрирован и сосредоточен на происходящем. Словно лев, загнанный в ловушку он был по-прежнему опасен. Он был готов умереть и от того опасен был вдвое больше. Он был готов пронзить любого, кто первый ринется к нему. Его напружиненное тело застыло в ожидании броска. Взгляд  сосредоточился в одной точке на уровне груди одного из наемников. Мгновения тянулись как вечность. Враги не решались напасть на него и медлили, потом попятились назад в замешательстве и побежали в лощину. Архидам ободренный их стремительным бегством, не понимая, что происходит на самом деле сделал несколько шагов за ними вослед. Затем остановился и обернулся, что бы понять причину, почему наемники отступили. И был удивлен не меньше их. Десяток всадников из его личной охраны под командованием Феофоста в десятке шагов от него осадили коней, и ловко один за другим соскакивая с коней, построились в боевую линию и стали преследовать убегающего противника. Двое наемников упали пронзенные копьями, которые метнули несколько спартанцев из эскорта.
      Сам Феофост подошел к царю и обняв его за плечи воскликнул.
-Мы успели! Что у вас здесь произошло?
-На нас напали…. – Архидам бросил щит, вытер пучком сырой пожухлой травы меч и посадил его в ножны. Затем подбежал к Агесилаю и поднял его с земли. Мальчик пришел в себя, после того как Феофост окропил его лицо водой из фляги. Мальчик припал к отцу и весь, дрожа от пережитых волнений, крепко обнял его за шею.
      Феофост последовал за царем, который быстрым шагом, вместе с Агесилаем на руках направился к Агиду.  Агид уже пришел в себя после удара и сидел на земле. Из разбитой губы и носа сочилась кровь. Он отхаркивался и отплёвывался.
- Цел? – только и спросил Архидам, протягивая ему руку, помогая подняться с земли.
- Цел! –опираясь на руку отца подтвердил Агид, и с досадой добавил –мы чуть было не проиграли этой битвы!
-Чуть было!  –  и уже посмотрев на Феофоста, спросил – Почему вы здесь?
- Нас прислала сюда царица Эвполия. Она сказала, что вам угрожает опасность. И была очень настойчива, что бы мы исполнили ее приказ.
    Архидам ласково улыбнулся, вспомнив свою жену.
- Вы приехали вовремя! – только и сказал он.
Они подошли к Эвному. Мужественный илот был мертв. Глаза его остекленели.
На лице застыла улыбка. А руки продолжали сдавливать шею задушенного им наемника. Архидам многозначительно посмотрел в глаза Агиду. Тот, поняв, что имел в виду отец, опустил свои глаза, не в состоянии вынести его взгляда.  Агесилай крепко обхватил отца. Он впервые увидел смерть.    
      Вскоре вернулись другие воины. Один из них подошел к царю и протянул ему кошелек:
    - Я нашел это у убитого мной наемника.
      Архидам принял подношение и, развязав ремешок, высыпал содержимое на землю, себе под ноги. Это были золотые монеты с гравировкой стрелка.
   - Персы хорошо заплатили за наши головы! – воскликнул Архидам. – и ради этих кусочков металла они приняли здесь смерть?
       Он распинал сокровище ногами.
      Архидам, оставил половину воинов во главе с Феофостом и отдал им распоряжение, позаботиться об убитых, после чего вернуться в Спарту. Другая половина сопроводила наших героев уже без приключений до агел.
       Феофост  же улучшив момент, когда другие спартиаты были заняты делом,
подобрал  часть монет…

               
                юг лаконики, агелы Диманов

    Согласно легенде, более пятисот лет назад, потомки Геракла, три брата — Аристодем, Темен и Кресфонт, собрали войско в Дориде, построили корабли, переправились через коринфский залив и разбили ахейцев на Пелопонесе. По жребию Лаконика отошла Аристодему, Арголида Темену, а Месения - Кресфонту. Покоренных ахейцев, новые хозяева Лаконики обратили одних в переиков свободных граждан, которые занимались ремеслами, других в илотов рабов для возделывания земли,и скотоводства; и переименовали древний город Лакодемон в Спарту.
    Лаконская долина, протяженностью тридцать километров и в в ширину десять километров  окружена горными хребтами Тайгета на Западе и севере, и Парнона на востоке, на юге зоболоченная местность.Она изобилюет горными ручьями и речками, которые стремяться попасть в полдноводный Эврот,во время дождей.
    Еще во времена Ликурга Лаконика была поделена на равные земельные наделы по числу семей спартиатов, количеством 9000, из расчета, что один земельный надел мог прокормить спартанскую семью, на этих землях работали илоты, часть урожая оставляя себе для пропитания, а другую отдавая своим новым хозяивам. Их ветхие поселения находились неподалеку от обрабатываемой земли, и были разбросаны по всей Лаконике. Еще тридцать тысяч равных земельных наделов поделили между периеками.Они строили свои города и самостоятельно обрабатывали землю, или с разрешения спартиатов нанимали себе илотов.
    Вместе с Аристодемом из Дориды пришло три племени: Панфилы, Диманы и Гелеи. Новая Спарта была поделена между ними по количеству семей - на филы, а филы по четыре самых многочисленных и знатных рода - обы. Потомки же Аристодема и его двух сыновей близнецов Еврисфена и Прокла считались гераклидами и правили в Спарте.
    Каждая фила имела свои агелы, куда направлялись дети с семилетнего возраста, для последующего воспитания и пополнения регулярной армии, по достижении двадцати лет. Агелы Панфилов находились на Севере от Спарты в лесистой и горной местности. Агелы Гелеев, на востоке на другом берегу реки Эврот,здесь местность была ровная и в изобилии росли фруктовые деревья. Агелы Диманов, куда эфоры определили Агесилая,находились на юге от Спарты, местность была заболоченная и в изобилии было камаров. Гераклиды не имели своих агел.
  Преемники царей, проходили воспитание при дворе, под присмотром лучших учителей.  и углублено изучали: историю, граматику, математику, философию, музыку,логику, управление,тактику, дипломатию, жречество, культуру и обычаи, лидерство. Они также изучали основы боя и проходили полную одиночную боевую подготовку: бег, борьба, прыжки в длину,преодаление препятствий, метание копья, фехтование мечом, владение щитом и копьем, верховой езде. А другие потомки гераклидов, кому не переходила царская власть получали обычное спартанское воспитание в одной из Агелий.
   Поздние греческие источники сообщают нам о том, что спартанци учились только воевать и были мало грамотны. Скорее всего это произощло в ту пору, когда Спарта подверглась чужеземному влиянию, тогда многие институты были упразднены. Спартанци славились своей лаконичной речью,которая подталкивала к пространным размышлениям. Безграмотный человек, незнающий предмета, не способен в одной фразе выразить суть. Лаконизм результат многого знания,а не его недостатка.
    Агелы Диманов представляли собой военный лагерь без стен, по углам которого стояли дозорные вышки с часовыми, а по периметру ходили патрули, из числа старших мальчиков.
Архидама,Агида и Агесилая, которые ехали на лошадях в сопроваждении трех всадников, остановил патруль из двух взрослых юношей. Они были вооружены настоящим оружием, копьем, щитом и коротким мечом. Изношенные, мокрые гиматии прекрывали их наготу. Агесилай, который ехал вместе с отцом, с нескрываемым любопытством изучал юношей. Они казались ему великанами.
   Узнав причину приезда Архидама, старший патруля, попросил спешиться, указал место где можно оставить лошадей, и показал как пройти до педомона. Потом хитро помотрел на Агесилая и улыбнулся.
   Дом педомона находился на небольшой возвышенности, поверх в ряд выстраившихся девяти казарм. Они были однообразны. Стены с небольшими отверстиями для света были сложены из сырцового кирпича, который размокал от чрезмерной влаги. И поэтому казармы покрывалась двускатной крышей, опираясь своим основанием на дерявянные, грубые колонны снаружи от стен, образуя навес по периметру, под которым легко можно было прогуливаться во время дождя.
  Между казармами росли деревья, маскируя их от постороннего взгляда. Напротив находилась широкая продолговатая,ровная, большая тренировочная площадка посыпанная песком и мелким щебнем, огороженная небольшим бардюром из обтесанных камней. На противоположном ее краю находились деревянные столбы макеты, на которых отрабатывались удары мечом и копьем, мишени для метания копья,и снаряды для развития физической силы.
Между казармами и тренировочной площадкой тянулась ровная широкая дорога, по которой сейчас шел Агесилай со своим отцом и старшим братом. Агесилай с любопытстсвом и волнением смотрел, на то, что здесь происходит. Казармы были пусты. Все мальчики и юноши
находились на площадке. С первого взгляда в глаза бросались хаос и неразбериха, но если присмотреться повнимательнее, то можно было увидеть группы мальчиков, которые под руководством старщих, каждый занимался своим делом.Одни боролись, другие кувыркались, третьи бегали, четвертые метали копье, пятые отрабатывали удары с мечом, шестые с копьем, седьмые защищались от ударов, восьмые отжиамались и подтягивались, поднимали тяжести, девятые сражались и т. д.
   Агесилай заметил на себе любопытные взгляды, и даже увидел он некоторых угрозы кулаком. Ему было страшно. Он никогда не видел такое большое количество сверстников и подростков. Агид с восхищением смотрел на происходящее. Он впервые увидел агелы. Он знал о них только по наслышке.
  - Я не думал, что это так красиво! - воскликнул он.
  - В агелах куются наши победы! - ответил Архидам.
    Они дошли до перекрестка,позади оставив шесть казарм, повернули на лево, прошли вдоль, и справа от себя услышали мелодичный хор из множества голосов. Дорога привела их к дому педомона,который с балкона наблюдал за ними. Узнав царя и его отпрысков, педомон спустился вниз и дружелюбно втсретил их во внутреннем дворике. Это был Аристем. Архидам немного скривился припомнив прошлое. И держал себя на дистанции. Аристам сделал вид, что незаметил перемены царя и проводил их в свой кабинет.
    - Значит прищла очередь и Агесилая!? - сказал Аристам, посмотрев на мальчика,отметив про себя его малый рост и хромоту. Агесилай увидев реакцию на него отца немного скукожился и закрылся.
    - На пути в агелы на нас напали - сказал Архидам, наблюдая за реакцией Аристама.
    Аристам который, подошел к столу, обернулся к Архидаму и вопросительнл посмотрел ему в глаза.
   -Мои воспитанники?
   - Нет! Наемники. Их кто то нанял, что бы убить нас.
   -Зачем? Кому это надо?
   - Не знаю!
   - Дороги в Спарте снова неспокойны.-обдумывая услышанное сказал озадаченный Аристам -  Нужно хадатайство на проведение криптий.
   - Ты его получишь! - сказал царь - скоро!
  И что бы закончить разговор:
   -Какие формальности?
     Аристам сел за стол, пододвинул к себе свиток папируса, деревянную палитру с чернильными парошками, взял в правую руку камышевую тростинку со срезанным наискось концом и записал в список имя Агесилая,и число прибытия - потом внимательно изучил предыдущие записи и поднял глаза на Агесилая, сказал:
    -Будешь проходить воспитание в девятой иле, пятая агела. Командир Илы - Анурий. Ступайте  к нему. Он скажет, что дальше делать.
     Архидам отметил про себя, что Аристам знает, что он в хороших отношениях с бывшим своим сотрапезником Анурием и сердце его смягчилось. Глаза их встретились. Архидам по прежнему испытывая неприязнь из-за прошлого, опустил глаза и взяв маленького Агесилая за плечи, повернулся и они вместе направились к выходу.
     Каждая ила размещалась в одной казарме. Всего их было девять по количеству казарм,
и делились они на: младшие илы, мальчики от 7-12 лет. Это была самая многочисленная группа. Средние илы, мальчики от 12 - 15 лет, их было меньше.И старшие илы - юноши от 15 -20 лет, их было меньше всего.
  Во главе каждой илы стоял достойный спартиат, отошедший по возрасту от военной службы и  выбранный в народном собрании,  по рекомендации герусии(совет старешин), большинством голосов. Ила состояла из маленьких отрядов агел по пятнадцать-двадцать мальчиков разного возраста, во главе каждой агелы стоял достойный спартиат, после тридцати лет. В иле насчитывалось от пяти до десяти агел. Рекомендацию на эту должность подавал командир илы, педомону и тот ходатайствовал перед эфорами за них. У каждого назначенного лица были свои помощники из числа мальчиков и юношей, которые особо отличились, и в отсутствии старших спартиатов выполняли их обязанности. Также во главе каждой илы ставился ирен из числа самых лучщих юношей прошедших испытание.
   Потому не удивительно было то, что когда Архидам в сопровождении помощника педомона явился к Анурию, узнать что наблюдателем в пятой Агеле является его бывший сотрапезник Арелай. После недолгих задушевных разговоров с бывшими сотрапезниками и теперь наставниками его сына и прочих формальностей, Архидам крепко обнял Агесилая, дал ему несколько отцовских наставлений и уехал вместе с Агидом. Агесилай остался один в незнакомом месте, среди множества незнакомых ему людей. И словно щепка он был подхвачен стремительным потоком абсолютно новой для себя жизни, в новом для него, но задолго до него определенном русле.
   
        И его новая жизнь началась с того, что Арелай, представил его  рослому мальчику, лет десяти, который прибежал по его поручению. Это был старший в пятой агеле, и звали его Калликратид. Он был худощав и высок. Взгляд его был уверенный и дерзкий. На руках и ногах недавние ссадины и синяки.
    - Забирай мальчика. Зовут его Агисилай. Познакомь его с отрядом. Пусть подготовит себе место для ночлега и дальше в строю… – и уже обратившись к Агесилаю, добавил – Это Калликратид. Он старший. По достоинству занимает свое место. Ты должен слушаться его во всем.
     Напуганный мальчик кивнул. Арелай ушел.
     Калликратид изучал Агесилая с надменной улыбкой. Потом толкнул его больно в плечо и воскликнул.
  - Ты че такой маленький? Тебе сколько лет?
  - Семь – ответил мальчик, смутившись.
     Калликратид рассмеялся:
  - Ладно, пошли к отряду я тебя познакомлю. – он подтолкнул мальчика вперед.
   - Почему хромаешь? Нога болит?
      Растерянный Агесилай пожал плечами.
 - Да ты здесь, и дня не протянешь, хромой.
    Они вышли из казармы и направились к тренировочной площадке, на которой друг с другом боролись мальчики.
 -Вот пополнение! - с иронией воскликнул Калликратид. Мальчишки прекратили свое занятие и с любопытством посмотрели на малыша. Он был самый маленький из всех. И Агесилаю стало неловко. Он почувствовал себя таким беззащитным и беспомощным!
      - Лягушонок! – бросил один из старших. И все засмеялись,  в том числе и Калликратид. Не смеялся только один мальчик. Он был среднего роста, плотный и серьезный, под глазом красовался кровоподтек, и губа была разбита. Он с любопытством и сочувствием смотрел на малыша. Агесилай заметил это и проникся к нему уважением, а к остальным испытал сильную неприязнь.
       -Лисандр обратился – Калликратид, к тому мальчику – покажи лягушонку, как подготовить себе лежанку, и больно подтолкнул Агесилая. Все снова засмеялись.
Эти толчки стали уже раздражать малыша и в нем стала появляться злость.
       - Да-да проводи лягушонка до дома! – злорадно пошутил все тот же мальчик. И снова все смеялись, а Агесилай злился.
       Лисандр взял его за руку и повел за собой. Он был выше на голову. Они прошли вдоль казарм, повернули налево, затем вдоль площадки, прошли через пустырь, мимо отхожих мест, спустились по небольшому склону к воде. Здесь местность была заболочена, и высокие стебли тростника и камыша поднимались над головами мальчиков.
    - Не обращай на них внимание. Они дураки. – сказал Лисандр.
    - Почему они смеются надо мной? – спросил Агесилай
- Потому, что ты слабый!
- А если я стану сильным они перестанут надо мной смеяться?
-Да, если дашь сдачи.
- А почему не смеялся ты? – после минутного  молчания спросил Агесилай.
     Лисандр внимательно посмотрел на него и сказал:
- Если бы ты назвал Гилиппа лягушонком, то я бы смеялся.
- Гилипп, это тот, кто обзывал меня?
- Да! Задира. Он должен был быть старшим среди нас, но Калликратид случайно  победил его и старается теперь избегать стычек с ним. Вот ему все с рук и сходит.
Я их обоих не уважаю. Калликратид глуповат. И ему часто достается от Арелая.  А Гилипп хитер, и все делает с выгодой для себя.
   Лисандр зашел по колено в воду, и потянул на себя стебель высокого тростника. Наклонил и стал отламывать пушистое  соцветие. За эти занятием он продолжил.
 - Срывай метелки и складывай на берегу. На них ты будешь спать.
    Агесилай послушно зашел в воду и наклонил к себе высокий стебель тростника. Метелку было отвинтить не так просто голыми руками, это требовало усилий и терпения. И это было его первое испытание. Не имея нужного навыка, он изрезал все свои руки и периодически облизывал сочащуюся кровь.
   Лисандр наблюдал за ним и проникся симпатией к мальчику, отметив как тот, старательно и беспрекословно выполняет данное им поручение. Когда он посчитал, что сваленных на берегу метелок достаточно, то позвал Агесилая. Обломив последнею запыхавшийся и вспотевший мальчик, прихрамывая, вышел на берег.
  - Ты поранил ногу? – спросил его Лисандр.
 - Нет! Я хромаю с рождения. Вот смотри! – доверительно и простодушно воскликнул малыш и соединил ноги вместе. – Левая нога была короче правой, и что бы прямо стоять, Агесилай поднял ее на носке.
   Лисандр закивал.
 - Вижу. И как тебе?
 -Я уже привык! – просто ответил мальчик – а ты давно уже здесь?
     Лисандр ответил, поднимая с земли охапку метелок.
 - Почти два года. Пошли.
 - Я сам могу нести! – воскликнул Агесилай – не надо мне помагать!
 -Но…-Лисандр хотел, что то возразить, но передумал и просто переложил охапку
метелок в руки малыша, проникаясь к нему большей симпатией. Тот обронил немного. Трава заграждала ему обзор. Нести было неудобно, и Агесилай спотыкался, но не жаловался и не просил помощи. Тогда Лисандр решительно остановил его и со словами «Дай мне половину!», забрал часть охапки.
    Так между простыми мальчиками Агесилаем и Лисандром завязалась дружба, определившая ход истории.