Все расстоянья

„Майне дамен унд херен“, - произнесла стюардесса с ужасающим русским акцентом. «Хеееееерен...» - захихикала про себя Карина.
«Первым делом я зайду в магазин, куплю пастилы, и мармелада, и палтуса, и копченой колбасы! А еще мороженого, и шоколадных батончиков, и соленых огурцов!» При мысли о соленых огурцах рот у нее напомнился слюной. «У меня есть три, целых три дня! Я схожу в Эрмитаж, увижу друзей, а еще погуляю в Летнем саду... Хотя пожалуй все не успею... Тогда я не буду спать, спать я буду дома!» Она представила лицо Ольги, еще не знающей о сюрпризе, и рассмеялась.
Стрелки на часах еле ползли. Карина попыталась читать взятый с собой журнал, но не могла сосредоточиться. Тогда она посмотрела в иллюминатор, возле которого сидела, заметила свое отражение и улыбнулась сама себе. Ей очень нравилась новая стрижка. Она встряхнула головой, полюбовавшись игрой цвета на тонких прядках. «Здорово Валька сделала! Умница!»
Карина чувствовала себя умиротворенной. В ее жизни все наконец устроилось так, как она хотела – работа, приносящая удовольствие и деньги, пусть пока небольшие, но это в ее руках. Сын, умница, радость каждого дня, драгоценный подарок судьбы. Устроенные родители, размеренная жизнь... Она снова улыбнулась своему отражению.
Наконец голос в динамике сообщил о заходе на посадку. Карина пристегнула ремень кресла, уши начало противно закладывать. «Вот бы барбариску!» - подумала она, заметив в просвет между облаками город и немедленно забывая о карамельке.
Самолет накренился, под крылом выросли высотные дома Сосновой Поляны, светящиеся в ярких лучах осеннего солнца. Неожиданно для себя самой Карина всхлипнула, и слезы побежали из ее глаз.
«Я дома! Дома!» - пронеслось в голове.
Самолет приземлился. Салон разразился аплодисментами. Чувство громадного облегчения охватило ее, ненавидящую самолеты. Она подхватила свою тонкую кожаную куртку и небольшую сумку и выскочила, оказавшись перед дверью самой первой.
- Спасибо и до свидания, - сказала она стюардессе.
- До свидания, - ослепительно улыбаясь, ответила та. 
Неповоротливый желтый автобус повез их по летному полю.
- Мама, мама, смотри, это же цирк! – закричала сидящая рядом маленькая девочка, показывая пальцем на полукруглое здание Пулково-2. Стоящие рядом люди засмеялись.
- Это точно! – подтвердил мужчина в сером костюме.
Карина протянула в окошечко паспорт, быстро прошла таможню и вышла из здания аэропорта. Прямо перед выходом стояла маршрутка. Ноги среагировали быстрее головы, и Карина вскочила в нее, перепугалась, впрочем, тут же сообразив, что до метро они доедут точно. Неловко плюхнувшись на сиденье, она вытащила кошелек, долго перебирала непослушными пальцами монетки и никак не могла отсчитать нужную сумму. Смущаясь, она протянула деньги водителю.
«Шесть лет! Я не была дома шесть лет! И у меня есть целых три дня!»
Количество машин на дороге ошеломило ее. Автобусы, грузовики, легковые машины шли сплошным потоком в несколько рядов. Во все глаза она смотрела в грязное окно, жалея, что у нее всего два глаза. Водитель ловко кидал микроавтобус в любую возможную щель. «Ну просто американские горки!» - подумалось ей.
Затем она спустилась в метро. Растерявшись, оказалась на пути выходящей из вагона толпы, отскочила в сторону, затем зашла в вагон. Пересела на Техноложке, удивляясь сама себе – прошло так много времени, ей казалось, она все забыла, но помнила все на подсознательном, генетическом уровне.
«Я дома! Дома!»
Пушкинская... Владимирская... Площадь Восстания... Чернышевская... Станции не изменились, она любовно смотрела на тихую Пушкинскую, и на суматошную Восстания, и на серую Чернышевку, все было ей одинаково мило и одинаково дорого.
- Станция Площадь Ленина! – торжественно объявил женский голос.
Она смешалась с поднимающейся наверх толпой, вскочила на эскалатор, взялась за поручень и начала по школьной еще привычке считать лампы, поднимаясь из-под самой Невы наверх. Толпа вывалилась с эскалатора и вытекла на площадь. Увлекаемая ей, она шла и шла, и уже на переходе спохватилась, что остановки может не оказаться на привычном месте. Перейдя улицу, она остановилась. Оглушенная шумом большого города, она почувствовала себя инопланетянкой. Все вокруг изменилось, и все осталось таким же.
Уже решив поймать такси, она заметила автобус, на котором столько раз ездила от этой станции метро в школу.
Старенькая маршрутка поехала по вечно разбитой Комсомола, выехала на Кондратьевский. Карина увидела перекрашенный фасад родного завода, видела новые магазины и не видела старых. Немного успокоившись, она вынула зеркальце, протерла лицо освежающей салфеткой, стараясь не размазать тушь, подкрасила губы и осталась довольна собой.
Вот наконец и родной проспект Мечникова.
- На углу остановите пожалуйста! – спохватилась она.
Кое-как выбравшись – маршрутка остановилась около огромной лужи, - она огляделась. Тополя, тут везде росли огромные тополя, по метру толщиной! Где же они? А магазин, возле которого всегда стояла бочка с квасом? Здание осталось, но витрины заложены кирпичом. Там не было больше магазина, и в тараканнике наверху больше нет мороженого по-восточному за пятьдесят копеек...
Она медленно пошла к школе, оглядываясь вокруг. Видела разбитый асфальт тротуара, еще помнящий ее. Тополя спилили, газон вытоптали, да и на дворе поздняя осень, но она все равно внутри себя видела эти огромные тополя, чувствовала клейкий запах молодых почек, видела лежащий кучками пух, который мальчишки любили поджигать.
Возле родной школы с ярким флагом и числом «50» стояло множество автомобилей, стареньких, разбитых «Жигулей» и роскошных блестящих иномарок, припаркованных на всех доступных и недоступных местах. Колени предательски задрожали, и непрошенные слезы снова выступили на глазах.
Она потянула на себя тяжелую дверь, вошла в вестибюль, оглядываясь, пытаясь не расплакаться.
- Заходите-заходите, - приветливо сказала сидящая у входа учительница. – Какой у вас год выпуска?
- Восемьдесят восьмой, - ответила она непослушными губами.
- Идите в зал, а потом в то крыло, второй этаж, увидите, где.
««То» крыло! Боже!»
Стол дежурных все так же стоял возле выхода на лестницу, только занавески висели другие. Сколько раз она сама сидела за этим столом, бегая по классам, когда за кем-то приходили родители!
А праздник уже начался. На лестнице гомонила радостная толпа. Карина нырнула в нее, вглядывалась в лица, пытаясь найти знакомых, но это были совсем молодые парни и девушки. Она протиснулась в коридор перед актовым залом, кинула взгляд на обязательные стенды. «Надо потом посмотреть!» - сказала сама себе.
Кто-то потянул ее за рукав. Позади нее стояла Нина, бывшая соученица, с которой они вместе пели в хоре и почти дружили.
- Каринка! Это ты! – и вдруг закричала во все горло – Каринка! Как ты тут оказалась! – и бросилась ей на шею.
Карина тоже закричала от восторга, стоявшая рядом молодежь повернулась было, улыбнулась и продолжила свой разговор.
- Я прилетела, - сказала Карина, вытирая слезы.
- Когда?
- Да вот только что, я прямо из аэропорта.
- С ума сойти! Ну, иди ищи своих! Увидимся еще!
- Ага!
Она подошла к актовому залу и осторожно заглянула через плечи и головы стоящих впереди выпускников. Какой же он маленький... И где торжественный бархатный занавес? Вместо тяжелого, алого занавеса, в складках которого они порой прятались, на заднике сцены был нарисован павлин...
Обретя наконец способность воспринимать окружающее, она начала вслушиваться в то, что говорила, стоя на краю сцены, пожилая учительница. «Да это же... Это же наша физичка!!!»
- А сейчас перед вами выступит наш хор, его руководительницу вы прекрасно знаете, это наша бессменная Людмила Николаевна. Как и раньше, наш хор продолжает завоевывать награды на всевозможных конкурсах.
Повисла пауза. Пытаясь замять ее, она обратилась к залу –
- Они задерживаются. Ну что, может быть, кто-то из выпускников хочет что-нибудь сказать?
- Я!! – закричала Карина и услышала себя, как будто со стороны, - я хочу!
Она вылезла вперед и поднялась на сцену. В ушах тоненько звенело. Сколько же раз она поднималась сюда? Пятьдесят? Сто? И вот теперь – снова – как когда-то.
- Здравствуйте, дорогие мои соученики...
- Громче! Не слышно! – послышались выкрики из зала.
- Здравствуйте, дорогие мои соученики, язык не поворачивается сказать бывшие! Меня зовут Карина Розенталь, выпуск восемьдесят восьмого года.
Сзади раздались крики, свист и топот, сквозь слезы она видела, как кто-то машет ей. Дрожащими руками она развернула исписанную в самолете бумажку,сморгнула слезы и продолжила окрепшим голосом.
- Этот год для нас юбилейный. Вот уже пятнадцать лет (Боже, какой кошмар!), как мы закончили школу. Отличницей я не была никогда. Не то, чтобы я ленилась – было столько  интересного – разные кружки, рисование, керамика... Музыка... Хор... А внеклассные мероприятия – то вечер, то спектакль, а в волейбол с учителями? А... Хотелось все успеть! О чем это я? Так вот, училась я посредственно. Но поступила в институт, изумив родителей и себя саму с оценками 5-5-4. Сочинение, физика...  Ольга Александровна, я мечтала увидеть Ваше лицо! – обратилась она к улыбающейся физичке, - и математика. До сих пор благодаря нашей учительнице химии я и без проведения сравнительного анализа знаю, что если клей ПВА смешать с Бустилатом, то клеить лучше не будет. Я могу правильно написать фразу «На дощатой террасе под аккомпанемент виолончели Агриппина Аполлинарьевна потчевала коллежского асессора Аполлона Митрофановича винегретом, ветчиной и прочими яствами», и в разговорах о высоком чувствую себя во всеоружии, так как точно знаю – Каренина – та, что под поезд бросилась! Спасибо Игорю Александровичу! После школьной практики вымыть пяток окон для меня ну просто пустяки, а после уроков труда – разобрать и собрать швейную машинку – требуется 45 секунд, как с автоматом! А английский, благодаря которому в самые тяжелые времена я могла подработать – по 55 рублей за перевод текста...
Ну вот, мне хотелось говорить о школе, а получилось совсем другое. Мне хотелось сказать, как я признательна нашим учителям за превосходную подготовку, за терпение и настойчивость, которые всегда помогали нам, направляли нас и подталкивали нас в нужном направлении.
В зале начали хлопать.
- Подождите еще минутку! – подняла она руку. – Я хочу сказать о светлом будущем. Заканчивая школу, нам казалось – вот оно, можно спать ложиться, когда хотим, и мороженое сколько хотим, и на дискотеку... И вообще, Перестройка же, вот сейчас жизнь начнется! А получилось, что у нас есть одно большое светлое прошлое, нам есть что вспомнить, есть о чем поговорить друг с другом и есть кому позвонить в трудную минуту. Хорошее оно или плохое – оно было, оно наше и именно оно сделало нас такими, какие мы есть. До самой последней минуты я была уверена, что не окажусь здесь. И тем не менее я снова тут, стою  на этой сцене и хочу сказать – я вас всех очень люблю!
В зале засвистели и захлопали. Кто-то – Карина могла поспорить, что это Серега Малышев – проорал – «Карина!» Всхлипывая, она спрыгнула со цены, на которую гуськом уже поднимались хористы. В дверях ее поймал физрук, пришедший к ним, когда Карина училась в десятом классе, и закричал –
- Розенталь! Ну ты молодец!
- Надо же, вы меня помните!
- Конечно помню, вы же мои первые! Ох как я боялся к вам идти!
- Боялись? – от удивления у нее даже слезы высохли.
- Ну конечно! Первый мой класс! А ваши тут, я только что видел! Да вон они, смотри, вот Татьяна, а вон и Сашка!
Карина подбежала к своим одноклассникам и дернула Сашку за рукав.
- Привет! – выдохнула она.
Он развернулся.
- Привет! – глаза широко раскрылись и он заорал – Привет!
- Нет, ну ты подумай какая тихарила! – качал головой Сашка, – никому не сказала, что прилетит!
- Саш, я не знала до вчерашнего дня! А сегодня просто поехала в аэропорт и купила билет! Ты сам вон из Торонто прилетел!
- А видела Никитку? Он тоже тут!
- А он то как, он же в Иерусалиме!
- Самолеты и из Иерусалима летают!
- Да-а, ребята, оказывается, от улицы Зюдринг, где я живу, до проспекта Мечникова всего каких-нибудь два-три часа, как из Сосновой поляны приехать!
- Ну как ты, где ты?
Тут из зала вывалилась толпа, в которой были остальные одноклассники, начали ее тормошить и обнимать, откуда-то появилась Ольга и повисла у нее на шее.
- Ты почему, зараза такая, не сказала, что прилетишь? – со слезами обнимала она подругу.
- Ольчик, потом расскажу! – только и смогла шепнуть Карина.

Дежурный с красной повязкой надрывался.
- Выпусники, для вас приготовлены классы, где вы сможете пообщаться, проходите пожалуйста!
Всей толпой они пошли искать свой класс, кто-то побежал в магазин – как раньше за мороженым, теперь за коньяком и шампанским. Карина вытащила купленную в Дюти-фри бутылку виски. Начался гомон –
- А помнишь, как мы...
- Ой, это же еще наши стулья...
- А вон там...
Наконец первый всплеск эмоций прошел, абсолютно не изменившиеся одноклассники вытащили альбомы с фотографиями. Дети, дома, машины, собаки...
- А вот это мы в прошлом году в Турции... А это в Тунисе... – говорила, закатывая глаза, воображуля Краснова.
- Это наша новая машина, Ниссан Альмера, - вторила ей Танька Егорова.
Карина тоже вытащила свой альбомчик.
- Это твоя? – спросила ее Танька, тыча идеальным гелевым ногтем в фотографию Карины, закрывающей дверь роскошного БМВ с сидящим в ней Людви, - а это кто? Муж?
- Да, - с вызовом сказала та, демонстрируя не менее идеальные ногти. 
- Хороший у тебя сын, - сказала школьная подружка Машка, с которой они не виделись уже лет десять - хана всем бабам!
- Карина, ты должна мне рассказать, куда ты ездила летом! – передразнивая Краснову ерничала Ольга.
- Летом... Ах леееетом – летом мы ездили... на Таити, о!
- Ну и как там, на Таити? – хлопала ресницами Ольга
- Там бананы и жара! – она наклонилась к Ольгиному уху, – Какое лето – одна работа! Про работу хочешь расскажу? А кстати, почему ты не взяла с собой фотки?
- А что мне показывать? Машины у меня нет, детей тоже, квартира все та же, а лето я провела на даче!
- Ты даже не представляешь, как это здорово, что все так же! Ты просто костяк нашего класса! – И Карина обняла ее.

Они взялись за руки и пошли по школе.
- Оль, а помнишь, тут был кабинет истории!
- А тут физики!
- Я бы хотела нашу математичку увидеть! Если бы не она, я бы институт не закончила!
На лестнице они опять увидели знакомых.
- Смотри, это же Серега, Серега Петров!
- А это Карина, фамилию не помню, и Ольга!
- Точно!
Они хохотали... Потом встретили еще кого-то, и еще, и учительницу биологии, и учительницу английского.
- Розенталь! Ты ли это?
- Да, Елена Ивановна, это я!
- А я слышала, что ты уехала!
- Но такое событие я не могла пропустить!
- По-немецки наверное свободно говоришь? Надо и мне наконец выучить, просто стыдно – была лекция в доме Ученых, так только из-за меня ее провели на английском! А сынуля в школу ходит?
- Нет еще, последний год в садике!
- А потом пойдет в гимназию? Я слышала, у вас хорошие гимназии!
- Елена Ивановна, я со всей ответственностью заявляю, что лучше того образования, которое мы здесь получили, не найти нигде!

- Вот молодец, да? – сказала Карина Ольге, выходя из кабинета пожилой учительницы.


Они обошли всю школу, зашли в столовую и медпункт, где когда-то частенько сачковали, пожали множество рук, переобнимались с бесчисленным количеством человек, радовались, увидев что-то еще из своего детства, огорчались, видя, что школе требуется ремонт и как всегда не хватает на него денег, и наконец вернулись в класс. Все снова собрались, столпившись вокруг классной руководительницы.
- Дорогие мои, я горжусь вами! – сказала она, поднимая бокал, - все выросли, все состоялись, как выяснилось, способны прижиться на любой почве! Пью за вас!
Карина в сотый раз готова была разреветься.

Насмеявшись до хрипоты, нафотографировавшись и поклявшись чаще писать и созваниваться, потихоньку начали расходиться по домам. Карина с Ольгой сели за свою парту, и Танька Сидорова щелкнула их на память.
- Кстати, среди старых фотографий у меня есть одна, где вы вот так же сидите. Я поищу дома и пришлю тебе!
- Ой, Тань, это было бы здорово! У меня почти не осталось фотографий.
- А где они?
- Сожгли при переезде, - тяжело вздохнула Карина, - куда их было девать-то?

Подходя к Ольгиному дому на Заневском, они не чувствовали под собой ног.
- Интересно, Оль, это мы выросли? Школа казалась мне такой большой... А в этот раз – все тесное, маленькое, старое.
- Ну что ты хочешь, Карин, откуда у школы деньги на ремонт? Яков умер... А он в Смольный как домой ходил!
- Да-а, мировой был мужик. Я так его боялась, а вспоминаю ... с нежностью.
- А помнишь, как он нам пирожных купил, когда нас всем классом в Зеркальный отправили?
- Точно, тогда ко всем приехали директора вместо родителей, и только наш привез ученикам пирожные!
- Там в столовке еще плакат висел – «Здоровый смех – стакан сметаны», помнишь?
Они снова засмеялись.
Глаза слипались. Глубоко заполночь они наконец улеглись, продолжая хихикать, как в школе. Карина уронила голову на подушку и мгновенно уснула.