Одна ночь Сергея Александровича

«Боже! Какая чушь!» - сказала она и переключила на Дом-2. Я лежу рядом. Бежать некуда. Проклятые часы, вместо глубокой ночи, показывают девять вечера. Спать не хочется. Телефон, естественно, не звонит. Внутри меня, надрывая глотку, воет волк. Я удивлён, почему она не слышит его. Нет, вру. Не удивлён.

 - Обними меня – просит она.
 Я обнимаю. Её правая грудь ложится на меня, левая куда-то спряталась. Хорошая такая грудь, даже немного приятно. Лежим. Она смотрит Дом-2, я смотрю в вечность и слушаю волка. Кажется, прошло часа два. Рука затекает, спина прилипла к простыне. Снова вру. Минуты три прошло, не больше. Её рука двигается вниз, мне на живот. В голосе волка отчётливо слышится паника. Тот, что внизу, в страхе пытается спрятаться. «Неужели ещё?» - мелькает мысль. Но нет. И я благодарен Дому-2.   

Давеча я звонил Другой. «Когда ты, наконец, женишься?» - в очередной раз спросила она. И что мне тебе на это ответить, дорогая? Да никогда – правильный ответ. Естественно, привычно пою про то, что де всему своё время. Конечно, вру. Время, когда я мог вляпаться в такое дело, давно прошло. Бог миловал. «Без поражений нет побед», как поётся в песне о моей жизни, и самое сладкое в конце любых отношений звучит так: и слава богу, что ничего не вышло. Для женщины штамп – это аттестат зрелости, для мужчины штамп и военкоматовское «годен» означают одно и то же. С той лишь разницей, что тут попал навсегда.   

  Будильник лениво тикает. Знаю, что он спешит, но спрашиваю себя, почему я никогда не смазывал его, а то глядишь – тикал бы пошустрее. Вечер, зараза, только начался. А делать нечего – только   лежать в кровати. Вечность над головой – суть есть мука адская и если там, в аду, не дураки, то никаких сковородок не надо. Секс и это бездна вверху с лихвой заменят любые пыточные инструменты.   

 Её рука лезет вниз, туда, где живот уже кончился. Сволочной организм, знает же, что ничего не хочет, а всё равно приятно. Ну хоть бы кто-нибудь позвонил, ну хоть бы снова спросили поликлинику – безразлично! Но нет. Жалею, что мало друзей, что я не поликлиника, не служба вызова такси, не телефон доверия… Опять наврал. Телефон доверия – это со мной случается. Звонят девочки и привычно стонут в трубку, что все мужики козлы. Козлы, козлы - я совершенно согласен. И твой новый идеальный мужчина – абсолютный козёл, о чём я тебе прямо и сказал в прошлый раз. Но ты не поверила. И стонешь теперь и плачешь. А я слушаю, и мне хочется орать в трубку: «Вот он я! Не такой! Не козёл! Иди ко мне! Я хочу тебя! Я с ума схожу по тебе!» Но нет, ты выбираешь козла и звонишь, чтоб рассказать мне об этом. Очень увлекательно.   

 Дом-2 сменяется рекламой. Ей это не интересно. Теребит меня пальчиками, я напрягаюсь, но не там где она ждёт, а там где волк собирается обделаться прямо на поляне. Надо бы ей что-то сказать, типа я тут, рядом, думаю только о тебе. Но слов нет. Нет ни одного дохлого словечка. Сгибаю занемевшую руку и пытаюсь погладить её по затылку. Не получается.   Пытаюсь положить другую ей на плечо, но вредная рука, сепаратистким приёмом накрывает её грудь. В душе проклинаю её за это и обещаю отомстить. Девушка радостно трепещет и вот уже и левая и правая её части ложатся на меня. Чёрт! Если б на этом всё и заканчивалось – было б хорошо. Но глупо надеяться на чудо. Я и не надеюсь.

 - Я сегодня так замудохался… - выдавливаю из себя.

 В её глазах мелькает обида. Понятное дело. Но обижать её мне не хочется, она же ни в чём не виновата. Хотя тут конечно сложный вопрос. В принципе, вместо Дома-2, она вполне могла бы посмотреть со мной РБК или Дискавери, почерпнуть что-то из жизни… Нет, я и не думал предлагать ей это.   Знаю, что будет слишком. Не то. Не интересно. Удивительно, однако, как много прощается красивой девочке. Удивительно, как много можно терпеть глупостей и бреда если этот бред льётся из красиво очерченного ротика.   И всё бы ничего, да только хочется большего. Хочется ума и заботы. Чуткого   и интересного собеседника хочется. Хочется женщину, с которой помимо постели можно было бы быть лучшими друзьями. Но, вместо этого большего, раз за разом попадаешь в одну и ту же ловушку.

 Когда-то я читал множество романов Дюма, Жюля Верна, Джека Лондона, Майн Рида, Ремарка… И каждый из них наполнен великим мужским стоном и плачем по Идеальной Женщине. И в каждом из них эта Женщина естественно присутствует. Чтоб и красива и умна и верна до гроба и не променяет ни на что. Надёжная спутница в любых жизненных неурядицах, в горе и радости, как вещает классическая формула… Та самая штука - когда и женщина и лучший друг… Когда не вечное перетягивание одеяла, когда не барыня и подкаблучник, ну или там алкоголик и дура, а когда верные спутники и партнёры.
 И вот я думаю: это дело на практике то бывает? По идее должно конечно быть, хотя бы раз на миллион, но если шанс таков, стоит ли заморачиваться чтоб в него попасть? Не то чтоб я окончательно утратил надежду, но потихоньку склоняюсь к мысли, что дело это дохлое, если карта не ляжет, то хоть в лепёшку голову измочаль, а не выйдет ничего. Ведь странное дело – женщины этой формулы категорически не приемлют. Если друг – то никакого секса. А если хочешь секса – держи дистанцию, сохраняй нерв, неуверенность, напряг и надрыв. И не надо, ради бога не надо даже пытаться говорить с ней о чём то серьёзном. Разрешается только тупить. Тупить и веселиться. Чтоб много-много болтовни ни о чём, без смысла и острых углов и чтоб весело. Это обязательное условие. У пикаперов это называется «бредогенератором». Воистину. А дружба – это ж доверие. Это откровенность. Это не пустое «У меня всё хорошо!», а наполненный содержанием рассказ о том что действительно всё хорошо бывает не так уж и часто. И ведь не скажешь, что женщины не любят дружить. Очень даже любят. Но проводят при этом какое то странное разделение и спят совсем с другими персонажами. С теми, кто по утрам улыбается самому себе, тренирует бредогенератор и в путь…

 И остаётся принимать жизнь такой, какая она есть. То есть, женщина либо красива, либо умна, либо друг, либо секс, если жена – то конечно чужая, а если своя собственная, то и домой идти не хочется… 

О вреде курения написано много. О пользе – не очень. А главная польза от него такая, что это всегда железный предлог. «Мне надо покурить» - и всегда можно встать и выйти из неудобного положения, спастись от тоски и скуки. Или   сесть, передохнуть, если устал, тормознуть и подумать – опять же, если надо. Ну, или, например, пришёл там куда и стоишь, ждёшь чего-то, как дурак. А если куришь – то закурил и стоишь уже не как дурак, а вроде как и при деле. Забавно. Опять же хорошая штука для налаживания связей. Раз дым, два дым и вроде кругом все свои, идейно близкие люди…   

В общем,   мне типа закурить. Вылезаю из под неё, перемещаюсь на кухню. Не столько покурить, сколько побиться головой о стол, утро то ещё далеко… Терпение мой друг, терпение. Крутые пацаны всегда крепко спят перед казнью. Это догма. Но я то нефига не крутой пацан. И не уснул бы ни на секунду. Ибо мысли, мысли лезут и тесно им в голове. Не до сна. Так и тут. Казалось бы: ну пользуйся ситуацией! Бери ложку побольше и ешь, ешь, ешь! Отдыхай! Ставь её и так и эдак, получай удовольствие! Ешь блин впрок и с запасом, хотя бы затем чтоб потом лишний раз не заниматься готовкой. Но где там! Попробовал блюдо десертной ложечкой и не лезет больше. И что вот делать с девушкой вечером, когда уже ничего не хочется, кроме как остаться одному? И не развернуть мысли вспять и не оторваться и не забыться? У меня нет ответа.   

 Да, кстати, о справедливости. Идеальной женщине ведь потребен не абы кто, а Идеальный Мужчина, не иначе. Вполне законное желание. И если тут исходить из того, что идеальная женщина это Афродита, то Идеальный Мужчина – ясен пончик Апполон. Апполон ли я? Иль ты, Апполон, мой друг? Ответ очевиден. По крайней мере, в моём случае. И что ж выходит? С какой такой радости, твоя Афродита должна быть с тобой? Напрашивается логичный вывод: не ищи Афродиту, ищи… Ну кто там сильно проще Афродиты в классике? Собственно, это и было бы справедливо…   

 - Ты, наверно, считаешь меня шлюхой… - она стоит в дверях и печально смотрит на меня.

 - Нет, милая, не считаю…

 И ведь не вру, кстати сказать. Совершенно искренне не считаю. Шлюха, это ж ведь не та женщина, которая едва увидев тебя, оказывается в твоей кровати. Шлюха – не та, которая дала тебе. Шлюха – та, которая даёт другому… Вместо тебя, как правило. Хотя это и не обязательно. Но бывают и смягчающие обстоятельства. Например – любовь. Нет, не её любовь, разумеется, а твоя собственная. Сложно считать шлюхой женщину, которую любишь, даже если другого слова для точного определения её характера и не подобрать.   Любимая женщина всегда в белом, чиста как тефлоновая сковородка и непорочна как новорожденный младенец в пелёнках. И не пристаёт к ней грязь, даже если по уши она в ней и чист взор её, и светел облик… А если видишь что грязь то она вот, пристала и тут и там и вроде вот ещё висит немного – звоночек это. Любовь ту-ту – уезжает по рельсам в сторону горизонта…   

 - Нет, ты считаешь меня шлюхой…

 Боже, как часто я слышал это. Я уже жду этого вопроса каждый раз, ближе к утру. Тут, правда, она что-то рано начала, но в целом – ничегошеньки нового. Я даже напрягался нешуточно, когда пару раз его мне так и не задали. Но кроме как «нет, не считаю» я так и не придумал, что тут надо добавлять для пояснения. Как не понял, а надо ли тут пояснение? Ну не скажешь же, что вообще-то ничего одобряемого обществом в таком поведении нет, если познакомиться, да сразу и в кровать, но ведь со мной оно не считается… И отношусь я как раз к тебе очень хорошо. Было б куда хуже, если б после моих стараний в твой адрес, ты оставила бы меня ни с чем…   

 Вот два слова и о пикапе. Меня несколько раз спрашивали, как я к нему отношусь и, ибо всегда монолог превращается в диалог активностью собеседника, толком обстоятельно ответить у меня не получалось. Отвечу сейчас.

 Пикап – это каша из топора. Для тех кто не в курсе – была такая старинная сказка. Суть её вот в чём: возвращается, значит, старый, умудрённый опытом солдат домой. (Это история из той поры, когда служили по 25 лет) и по пути приходит в какую-то деревню, стучится в дверь. Открывает ему бабка и говорит:

 - Пустила б я тебя, милок, переночевать, да вот только кормить мне тебя не чем.
 - О, это ерунда, - говорит солдат. – У тебя, бабка, есть топор? Мы из него кашу сварим!

 Ну, у бабки женское любопытство, что за фигня  каша из топора то? Пустила, топор, чугунок с водой выдала. Солдат его в печку  поставил, достаёт иногда, помешивает, пробует и приговаривает: 

 - Ай, какая наваристая каша выходит! Только вот не солёная совсем будет, соли бы…
 Ну бабка посоображала, думает: «Не убудет, коли соли дам»   

 - Да соль то у меня есть, – говорит.

 Солдат кашу посолил, помешал, попробовал.   

 -Вот, какая отличная каша! Молочка бы ещё чуток, для вкуса…   
 - Ну, чуток молочка конечно не помешает…

 Дала и молока. Солдат снова пробует:   

 - Эх, - говорит, - очень вкусно выходит, только б крупки ещё какой самую малость…   

 Дала она ему короче и крупки и маслица… Каша, конечно, вышла ничего себе. Понятно, да? Вот и в пикапе всё то же самое.   

 Начинаются мануалы по пикапу со слов «Овладев нашими супер-пупер техниками, ты, мелкое, глупое чмо станешь о-го-го самцом и сможешь ЛЮБУЮ, повторяю – ЛЮБУЮ, девушку затащить к себе в койку!» Но дальше, по ходу текста, авторы сами себе задают резонный вопрос «Ну как же, как же мне таки затащить в кровать Машку, с которой мы сто лет знакомы, прямо таки с пятого класса!» И сами себе, включив максимум иронии, отвечают: «Ну нафига тебе сдалась эта Машка?! Ну признайся сам себе, что если б ты вышел, свистнул, и сбежалась бы толпа дам ничем этой Машки не хуже, стал бы ты за ней бегать? Не стал бы! Вот и не парься!» Понятно, дорогие мои? Потому что не любую. Далеко не любую, а лишь строго определённую. Давайте разбираться.   

 Я с пикапом познакомился несколько лет назад.   Но вот незадача, до этого и в моей не больно то насыщенной жизни были случаи, когда между знакомством с девушкой и кроватью проходило менее одного светового дня. И без всяких супер-пупер пикаперских техник. А пару раз даже и без моего желания, как такового.   

 Просто вот если взять   и выдернуть из толпы произвольно два десятка девушек, то непременно окажется, что у двух-трёх из них совершенно мужской подход к сексу. Им нравится, им интересно новенькое и с новым. Ещё две будут из тех, кто просто не парится такими вопросами и проблемы из секса не делает.   Ещё будет пара профессиональных проституток, нам они не дадут, мы их не рассматриваем. Из оставшейся массы обычных, нормальных девушек, которые вообще то хотят цветов, подарков и долгих-долгих ухаживаний не меньше чем от Антонио Бандераса, одну вот только что бросил парень, потому что трахнул её подружку и она зла как чёрт и хочет ему «отомстить», а у двух-трёх просто давным-давно ничего ни с кем не было и они уже воем воют, на стены лезут и в каждой высотке фаллос видят. Вот это и есть наш бульон.   

 Далее о соли. Кому-то из этих девушек ты понравишься. Обязательно. Вот просто потому что. И они клюнут и поведутся. Или сделают вид, что клюнули и повелись. Маслом же служат вполне здравые советы по повышению шансов. Будь опрятен и ухожен, шути, смейся, старайся действовать необычно, трогай её… Блин, да откройте вы любую книгу по продажам – там то же самое написано. Хотите втюхать клиенту зубочистки? Будьте уверены в себе, дайте ему их в руки, улыбайтесь всё время, пошутите, расскажите о том, что только сегодня и только сейчас…

 Теперь самое главное: о крупе. Что там говорят гуру пикапа? «Знакомьтесь везде и всюду! Не упускайте ни одного шанса! Не стесняйтесь и не бойтесь! Увидел самку – иди к ней! Вот тебе задание на вечер – собрать двадцать номеров телефонов!» А теперь моё задание: перечитать текст двумя абзацами выше. Короче говоря, шерстим водоём неводом, отлавливаем подходящих. Почему только подходящих? Да потому что гуру пикапа учат дальше: «Если что-то идёт не так – не теряй время! Переходи к следующей! Не говорит имя? Пошути и иди дальше! Не даёт номер? Пошли её на хер! Не соглашается на свидание? Пошли на хер в извращённой форме!» Ребята! Да это просто работа артиллерий по площадям. Если много, долго и размашисто пулять – неизбежно кого-то накроет. А ваши «техники», «гипноз», «якорения» - не более чем тот самый топор в чугунке.   Ведь совершенно понятно, что если девушка не отшила вас сразу, как только вы подошли и глупо пошутили, поболтала с вами, дала номер телефона, пришла на свидание по вашим правилам, а потом едет к вам домой   - она даст. Скорее всего даст. Всё что нужно – не напугать.

 Если кто не понял – продолжайте ходить на тренинги.   

Сидим на кухне, пьём кофе.   Пофиг, что поздно, я кофе пью в любое время. Мой взгляд всё время переезжает на её грудь. Она небольшая. Она – красивая, что куда важнее, чем большая. Я бы даже сказал, что небольшая грудь красивой бывает куда чаще. Нет, никто не спорит – большая грудь, красивой правильной формы – это идеал. Но много вы таких видели? Я вот только Риту Фалтояно могу вспомнить. Ну так Рита – порнозвезда, а в жизни? Большинство очень больших грудей по настоящему красивы только тогда, когда женщина стоит в самой интересной позиции. А вот грудь средненькая красива в любом ракурсе. Поэтому она мне и нравится.

 Ненавижу женскую моду ходить в солярии. И вообще – загорать. Я прусь от белой кожи. Я хочу женщину с белой кожей. Меня не вдохновляют негритянки, мулатки   и им подобные. Меня не вдохновляют следы от купальника. Хочу нормальную белую грудь, белые плечи, белые руки. Слава богу, что есть такая категория блондинок, которым загорать бесполезно. Чтоб я без них делал летом? Ибо все, все стремятся загореть. Все упорно считают, что это красиво. Глупость! На каждого, кому красиво, есть другой, кому не красиво.

Ещё хуже – татуировки. Это ж просто уродство на коже. Типа как ожог или шрам. Дело житейское, но лучше этого по крайней мере не видеть. Кого и как украшают татуировки? Любая татуировка однозначно говорит о своём владельце: «Я побит жизнью!» Недаром, татуировки – любимая фенечка зеков, моряков и солдат. Особенно на войне. Вы хотите девушку, побитую жизнью? Я – нет. Я хочу чистую, светлую и непорочную. Я хочу, по крайней мере, считать, что она такая. И я не хочу, чтоб мне в глаза лезли свидетельства того, что это совсем, совсем не так. Дайте по обманываться в конце концов!

 Тоже самое о начисто сбритых волосах на лобке. Девушки! Эти волосы – это половой признак! Сбрить их – это лишить себя его. Всё равно, что грудь удалить. Бее! Это не значит, конечно, что не надо бриться совсем, не надо сбривать начисто! Даже если забыть о половом признаке – это сложность ландшафта, в конце концов! Бескрайнее море прекрасно, но волны, которые разбиваются о скалы, прекрасны вдвойне! И когда живот, сразу и без предупреждения переходит сами знаете во что, ну это лишить себя ещё одного пикантного момента, не более… А ничего красивого в этом нет. Точка.   

 Она зевает и потягивается. Красиво, чёрт возьми! Очень красиво! Нет, не играет, это природное. Хотя могла бы и сыграть. Просто удивительно, как много внимания девушки уделяют тому, чтобы красиво выглядеть. Накладывают тонны макияжа, причёски   делают, упаковывают себя в красивые вещи, на фитнесс ходят… А вот о том чтобы красиво подать это всё похоже думают далеко не все. Максимум что помнят – расправь плечи и держи спину! Ок! А как насчёт того, чтобы потянуться и поизгибаться? А как насчёт того, чтобы красиво встать, помахать рукой, покачать ногой, покрутить попой? Ну не на людях, может быть, но хотя бы в домашней обстановке? Но нет. Кому-то дано, кому-то не дано, всё на том и исчерпывается.

 Ей дано. Сижу и думаю, правильно ли поймёт, если попрошу повторить? Сомневаюсь. А между тем, то как она зевнула – это было самое эротичное действие, совершённое ею за вечер.

 - Иди сюда, - говорю ей.

 Она подходит, садится мне на колени. Ловит носом сигарный дым – морщится.
 - Хочешь чего-нибудь? – спрашиваю у неё.
 - Хочу…

 Она нагибается и лезет язычком мне в ухо. Щекотно. И мелькает мысль о том, что там, в ухе, должно быть не очень вкусно. Поэтому я смеюсь и отстраняю голову…

 - Не щекоти…
 - Ты ещё долго?
 - Ну, я только закурил…

 О да, у сигары есть славное преимущество перед сигаретой. Помимо того, что сигара – это вкусно, это ещё и долго. Можно расслабиться. Я и расслабляюсь.   
 Курю, пью кофе, глажу её по спине и любуюсь грудью.   В целом – хорошо. Остаться б на часок одному - было б ещё лучше, но и в этом есть своя прелесть.

 - Садись рядом, давай поболтаем. – тяну её за руку, в сторону свободного стула.
 - Ты не хочешь меня?   - она обиженно складывает губки.

 Мне смешно. Подойди я к ней часа два назад, да скажи что де мол «Хочу тебя!» мне б с ходу влепили пощёчину и сообщили о том, что я кобель, которому нужен только секс. Это что – женская логика, или её отсутствие? Делая всё, чтобы их хотели, провоцируя на греховные мысли всячески, сами того же и желая, чуть что обвиняют нас в том, что нам де нужно только одно. Ну да, нужно. Конечно, нужно. Но в нормальной ситуации, это нужно не само по себе, а в комплекте. Неотъемлемо. Но в комплекте. Как можно не хотеть симпатичную, милую и интересную тебе девушку? И чем интереснее она, тем сильнее хочешь. Но если внутри она не более чем пустая кукла – то тоже бывает что и хочешь. Хотя, как правило, только один раз.

 - Очень хочу, - говорю ей. – Ты есть само очарование, но давай немного передохнём, ещё вся ночь впереди.

 Ужас. Действительно, ещё вся ночь… Как-то надо ловить позитив, думать о прекрасном, будить в себе зверя, в конце концов. Потому что с такими мыслями, как сейчас, я окончательно испорчу настроение себе и поссорюсь с ней.

 - Ты был женат?
 - Нет.
 - Почему?
 - А зачем?
 - Ну как, свадьба - это здорово! Я иногда хожу и выбираю себе платье…
 - Ну да, допустим, хотя мне это не очевидно, а потом?
 - Что потом?
 - Женятся ради человека, а не ради свадьбы.
 - Ты считаешь, что свадьба – это плохо?
 - Нет, я просто не понимаю этого. Я думаю, что это просто пережиток. Что-то вроде военной маршировки. Вот, две тысячи лет, со времён папы Александра Македонского и изобретения фаланги, для солдат было важно уметь держать строй. Идти в ногу, маневрировать строем, смыкать его если возникали прорехи. Потерял строй - проиграл битву. И две тысячи лет было так, пока не появилось магазинное ружьё и пулёмёт. И вот, уже лет полтораста как маршировка не имеет никакого практического смысла. Но в армии занимаются этой бессмысленной глупостью до сих пор.   Смыслы изобретают. Значение приписывают.
 Также и со свадьбой. Тысячи лет в этом действе был смысл. Начиная хотя бы с того, что нередко жених с невестой на этом мероприятии и знакомились. Ритуалы всякие сопровождающие... Опять же – когда-то люди в это все верили. Придавали значение и смысл. А кто в это верит сейчас? Любовью интересовались мало, больше – практической стороной. Брак мог быть заключён из коммерческого интереса, социального, политического, как мирный договор и ещё по тысяче причин, ни одна из которых не имеет никакого отношения к любви. Но и о любви тоже. Когда-то свадьба меняла жизнь. До свадьбы было трудно с сексом, не говоря уже о том, чтобы вместе жить, рожать детей и обзаводится имуществом. Супружество давало общественный статус супруга. А что сейчас? Что мешает жить, быть, думать вместе, рожать детей и чувствовать себя в паре? Общество точно не мешает. Только если в собственной голове что-то.
 Конечно, некоторые припоны ставит государство. Ибо бюрократия-с. Всё должно быть учтено и посчитано, свобода подчинённых людишек – регламентирована и загнана в рамки. Президенту жизненно важно знать – кто с кем спит. Контролировать легче. Надавить можно на мужа или жену, если в картотеке написано кто это. Банкам удобнее кредиты собирать. Но, слава Богу, в наше время припоны эти не носят характер непреодолимых. Да, есть и бонусы для женатых. Но есть и масса дополнительных минусов и сложностей. Бонусы реже, но крупнее, запарки мельче, но постоянно. То есть женитьба как   таковая приносит в жизнь лишь то, что связано с этим в нашей собственной голове и это имеет мало отношения к внешнему миру.

 - Нет, у меня всё будет не так – кажется, она вообще не слушала, о чём я говорю.
 - А как?
 - Я буду любить его, он – меня…
 - И в чём тут роль брака? Что мешает любить друг друга, не ставя в известность государство?
 - Так серьёзнее.
 - Самую малость. Серьёзно было, когда развод был невозможен, а за супружескую измену голову отрубали. А сейчас что? Надоело – разбежались. Никаких ограничений. Супружеский долг никто не заставит исполнять, а измена суть дело личное. Можно быть в браке и не жить вместе. И не быть вместе кстати тоже. И это дело нормальное. Единственная сложность при разводе – раздел имущества. Только это и добавляет браку серьёзности. Но чего стоят отношения, которые держаться только на боязни потерять что-то из вещей?

 Она хмурится. Если продолжить тему, то, пожалуй, секса у меня с ней больше не будет. По крайней мере, сегодня. Думаю, хочу ли я ещё. И это – сложный вопрос. С одной стороны – вроде как хочу. С другой – лениво. В целом – не понятно. Но я умолкаю.

В доме напротив во многих окошках горит свет. И за каждым из них – свой собственный мир. Прямо в эту минуту кто-то ссорится, а кто-то занимается любовью… Люди радуются и страдают, готовят ужин, смотрят телевизоры, делают одни лишь им ведомые дела. Не то чтоб я был шибко высокого мнения о людях в их массе, но всё же есть некая мистика в том, как много таких вот миров витает вокруг нас, а мы ходим буквально в двух шагах и не замечаем их и не соприкасаемся. Словно и не существует всего этого.   

 Мы молчим уже минут пять. Она разглядывает мерцающий огонёк свечи и теребит в пальцах прядку волос. Считается, что каждый человек нуждается в слушателе больше, чем в рассказчике. Но так просто быть хорошим слушателем, когда тебе совершенно нечего сказать. И так это неуместно в этот момент… Неловкая, неприлично затянувшаяся пауза. Губы у неё красивые. Особенно в этом смутном, играющем свете. Ловлю себя на мысли о том, что была б хоть маленькая капля чувств, хоть какое-то влечение внутри, ночь вполне могла бы стать по-хорошему незабываемой…   

Концентрируюсь на сигаре. Раз затяжка, другая… Меня обволакивает дым, пьянит любимый аромат орехов и горького шоколада… Голова слегка кружится, вижу губы её, худенькие плечи, полускрытые волосами, голые груди, торчащие над столом… Что-то происходит… Без единой    мысли в голове встаю, подхожу к ней, разворачиваю к себе, сажусь прямо на пол и кладу голову ей на колени. Не понимаю, что такое…   

 - Эй, что с тобой?   

 Господи, ну зачем, зачем ты это сказала? Ну молчала бы дальше, а так – всё разбито. Словно ржавый кусок мятого железа рассеял застлавшую пелену и встал перед глазами. Красавец. Снова внутри поднимается холодок. Сажусь, докуриваю, говорю какую-то ерунду…   

 Есть на свете особая порода Женщин. Женщин во всём. В каждом движении, в каждом вдохе и выдохе. Женщин, сам воздух вокруг которых воспринимается совсем иначе, словно в нём переизбыток кислорода, как в лесу утром. Впервые я прочувствовал это в возрасте лет двадцати.   

 Стоял жаркий солнечный день. Это была совсем молоденькая, худенькая девушка. На ней было дешёвое, коротенькое платьице и расстёгнутая красная куртка, слишком тёплая для лета. Она изо всех сил бежала на трамвай… Не помню, куда и зачем я шёл, я остановился и просто смотрел на неё… Она успела влететь в закрывавшиеся двери, трамвай резко позвонил и поехал…   

 Потом были и другие. Одну из них я любил, даже предлагал ей выйти за меня замуж, другую очень хотелось любить…

 У такой женщины может быть и грубоватый голос, и не самое красивое лицо, и не самая совершенная фигура. Её руки могут разрушать всё, к чему только не прикоснуться, а могут и наоборот творить нечто невообразимое… Вся она в жестах, мимике, интонациях. Это сложно объяснить, можно лишь почувствовать. Дело не в том, что она делает что-то не так, как другие, просто она делает иначе. Чуть-чуть иначе. Смотришь на её движения и плывёшь. Она может быть накрашена, или нет, на ней могут быть вещи за три копейки, платье, джинсы, кроссовки – что угодно… Но всё это сидит как влитое и выглядит так, что просто не можешь представить, как оно могло бы быть иначе.    

 А в   последний раз это было осенью. Было холодно, моросил дождь. Темнело. Толпа мерзких людей вокруг, дикий гул машин. Невский проспект. Я не видел, как она вышла из метро, как подошла ко мне. Я просто обернулся и увидел её лицо буквально в тридцати сантиметрах от собственного. Потом мы шли вместе, и она что-то непрерывно говорила. Я не слушал. В ушах стоял звон её каблуков: тук-тук-тук… Я пытался что-то ей отвечать, даже что-то врал про себя, хотя обычно я совершенно не вру. Время то тянулось по долям секунд, то разом проглатывало по пол часа. Я не любил её ни одного мгновения, но очень её хотел. Хотел слишком сильно, чтобы это могло осуществиться…   

 Глубокая ночь. Лежу рядом с ней. Сна ни в одном глазу. Думаю о бутылочке зинфанделя, о надоевшем безденежье, о недоступных карибах, об каравеллах, рассекающих океан… Где-то на дне моря лежит Титаник, пирамиды ацтеков уходят в небо, бронзовые пушки зарастают кораллами, альбатросы парят под самыми облаками…   

  Какое таки омерзительное существо – человек! Тебе всегда мало! Всегда хочется не того, что имеешь! Всегда тянет к недоступному, к чему-то другому и при этом совершенно не важен тот уровень, которым ты располагаешь сейчас.   И богатые плачут и бедные, одним жемчуг мелок, другим есть нечего. Страшная девочка плачет от того, что никто из мальчиков не обращает на неё внимания, а красивая не обращает внимания на сто своих ухажёров, словно их нет совсем, но рыдает потому что хочет одного конкретного принца, который как на зло счётом уже таки сто первый, а принцев всё таки меньше, чем красивых девочек. Вот и я точно такая же скотина. Вроде бы по существу и жаловаться не на что, а поди ж ты – причины для печали неисчерпаемы.   Грустные мысли. Ну их…   

 А рядом лежит она. И совершенно не понимает, что происходит. Чувствую себя виноватым. Тихонько глажу её по бёдрам, потом между ними… Какая ж там жаркая, нежная кожа, сами прикосновения к ней уже приятны. Ласкаю её там и сам от этого получаю огромное удовольствие. Природу то не обманешь. Зовёт она, увлекает. Азарт, желание просыпаются и постепенно заполняют собой всё. Припадаю губами к её волшебной груди, целую одну, другую, кружу язычком вокруг маленьких, напрягшихся сосков, погружаюсь рукой в жаркое лоно… Чувствую, ей приятно. Подёргивается, постанывает, то пытается обнять, то хватает за руки… Соблазнительная такая… И движения эти её, стоны… Очень здорово…   

 Созерцание женщины странно таки влияет на мозг. Бывает так, что совершенно отчётливо понимаешь, что не надо, ну не надо её трогать, тем более не надо с ней спать, надо развернуться и уйти, но… Глаза горят, руки лезут… И понимаешь что это ошибка, что минутное удовольствие не будет стоить грядущих последствий, но ничего не можешь поделать с собой. Некоторые дамы во всём ищут логику и смысл, спрашивают у меня о своих любовниках: «А что это значит? А зачем он это сделал? А почему?». А ведь бывает так, что нет ни логики, ни смысла, и звонил он тебе, цветы дарил и даже переспал с тобой совершенно чётко понимая, что нафиг это всё не нужно. Забавно таки устроено.   

 Держусь из последних сил. Чувство такое, что её ногти со спины пронзают меня прямо до рёбер. Но я двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь и ничего ей не говорю. Терпи, терпи, терпи, не смотри на неё, не смотри… И я терплю, не смотрю, не слушаю, двигаюсь на автопилоте и стараюсь вообще ни о чём не думать. Наконец, она несколько раз резко дёрнулась, вскрикнула и затихла…   

 Устал, однако. Мышцы расслаблены, некоторые приятно ноют. Отворачиваюсь от неё, ложусь на бочок, нос в подушку, есть все шансы уснуть…   

 Мне приснилась фотография любимой женщины. Не неизвестно какой, а очень даже известной.   Она лежит на пляже, с голой грудью, жмурится на солнце. Чёрные трусики купальника обтягивают её бёдра, а сморщенная полосочка на животе говорит о том, что недавно они находились чуть выше. И ясно же, что кто-то стоял перед ней и фотографировал. А она – счастливая такая… Сердце ёкнуло и провалилось куда-то вниз. Чувствую, лежит там, бедненькое и не бьётся. Так, дёргается чуть-чуть. Смотрю на неё.   Вот же, губы – которые я столько раз целовал, ресницы, которые меня столько раз шлёпали по носу… А теперь, эти губы другому мужику – страшно сказать… Противно и омерзительно. Но сама она не противна, нет.   Она как всегда прекрасна. Жаркое южное Солнце играет на её коже и носом чую, что море шумит рядышком, колышутся верхушки пальм и трескотня попугаев висит в воздухе… Обнять её хочется, прижать к себе, расцеловать эти глаза, зарыться в волосы… Господи, какая ж она красивая! И груди её, раскинувшись, так желанно смотрят… Нет, не на меня смотрят. На него.

 Бешеным усилием просыпаюсь. Душат ревность и желание. Выше пояса – полный парализующий ужас. Сердце и вправду не бьётся, голова кружится, страх, боль, обида, досада и умереть хочется. А ниже пояса – обычное, скотское желание. Медленно прихожу в себя. Надо выкинуть образ из головы. Не могла она так лежать. Но нет! Могла! Могла! Ужас то в том и есть, что могла! Нет! Нет! Нет! Не думать об этом! Не могла, не могла…

 Приснится ж бред какой… Встаю. Медленно и осторожно, чтоб не разбудить спящую рядом. Иду на кухню, снова закуриваю. За окном светает. Дворники уже работают, собачники уже гуляют. Докурю – приготовлю завтрак, разбужу её, накормлю, отправлю на работу. Выдохну и удобно лягу спать один.   

 Ночь кончилась.