Оттенки серого

Удивительно, как вокруг меня темно и тихо. Впервые в жизни мне хорошо и спокойно. Вот оно, то состояние, которое я так долго искала. Я не чувствую ни тела, ни боли, ни страха. Может, я уже умерла? Видимо, нет. Сквозь мрак и пустоту начинают пробиваться голоса людей. Кажется, я слышу рев машин, и какой то странный звенящий звук, похожий на пилу. Думаю, это спасатели. Удивительно, как в темноте замедляется время, оно становится вязким и обволакивает тебя, как густой туман. Все мысли превращаются в кадры из  замедленной съемки. Ну почему же так темно? Звуки становятся все отчетливей. Вот я слышу, как достают Марину. Похоже, что она жива. Видимо, ее кладут на носилки. Слышу голос врача:   
- Вам повезло, у вас только нога сломана. Если бы водитель не повернул машину своей стороной, а это бывает так редко, то все закончилось бы гораздо хуже. Можно сказать, что он спас Вам жизнь.
Вот сквозь мрак пробирается тихий и слабый Маринин голос:
- Она жива?
- Трудно сказать, - кто-то уверенно отвечает ей, - салон сильно ушел под грузовик. Шансов мало.
- Попробуйте отпилить дверь, - отвечает ему уверенный мужской голос, -может она все-таки еще жива.
«Да я жива, жива. Помогите мне. Мне становится страшно и одиноко,»- пытаюсь кричать, но звуки повисают и остаются на губах. Время сгустилось еще плотнее, а мысли и воспоминания, как картинки поплыли перед глазами. Вот я маленькая, вот мои родители …. Говорят, так происходит перед смертью. Теперь я отчетливо понимаю, что хочу жить. Хочу начать все сначала и самой построить свою жизнь. Я так долго искала людей, виноватых в моих проблемах. Сейчас я точно знаю, что сама виновата во всем. Наверное, таким людям как я, надо внимательно посмотреть в темноту, чтобы там, наконец, увидеть свет.  Боже мой, как кружится голова, а голоса и мысли уплывают далеко, далеко в темную бездну…

За всю свою жизнь я искренне и нежно любила только двоих людей - своих родителей. Воспоминания о них и о моем детстве всегда согревают меня. С самого рождения я готова была отдать им все, даже свою жизнь. Возможно, если бы им  действительно нужны были моя преданность и любовь, то наша  жизнь сложились бы иначе.

Я родилась в семье, которую в те времена называли «успешной». Мой папа, профессор, преподавал в Университете. Мне всегда казалось, что у него была типичная профессорская внешность. Он был высоким мужчиной, с удивительно серьезным взглядом. Папа чуть опускал голову вниз, из-за чего его щеки чуть надувались, придавая ему еще более серьезный вид. Он никогда не ходил и не говорил быстро. В его поведении, поступках всегда чувствовалась сила и уверенность. Он никогда не ругал меня, а просто смотрел, так, что все внутри меня словно переворачивалось. Его взгляда я боялась больше любого наказания. Мама, красивая молодая женщина, положившая, как она говорила, «на алтарь карьеры всю свою молодость», смогла стать успешным дипломатом в МИДе. Она часто ездила в заграничные командировки, а возвращаясь, дарила мне красивые, яркие игрушки, которым завидовали все дети во дворе. Помню наш двор, небольшой скверик с качелями и скамейками, окруженный высокими деревьями. Когда мы играли, мама выносила нам  большую плетеную корзину, до верху наполненную куклами, паровозами, плюшевыми зайцами и мишками.

Я была поздним ребенком. Меня баловали и прощали все мои проказы. Единственный человек в семье, с которым мы никогда не находили общего языка, был мой старший брат.  Папина первая жена умерла вскоре после родов. Слава родился слабеньким. Отец и бабушка сделали практически невозможное. В течение целого года они по очереди дежурили у его кроватки, возили его по врачам, доставали редкие лекарства.  Трагедия сильно подкосила папу, он замкнулся в себе. В его жизни остались только сын и работа. Наука стала его второй семьей. Так было, пока он не встретил маму. Эту историю настоящего папиного второго рождения в нашей семье любили рассказывать часто. Летом к папе приехал его бывший однокурсник из Уфы и уговорил его пойти в театр. В антракте папа нечаянно вылил кофе на проходившую мимо женщину. Платье было безнадежно испорчено и естественно, что незнакомка стала громко возмущаться и ругаться. Но, увидев совершенно испуганные папины глаза, она вдруг заговорила тише и, улыбнувшись, сказала:
- Для такого большого мальчика Вы могли бы быть и поаккуратней.
 Красота и мягкий голос незнакомки придали папе сил, и он,  не поверив своей смелости, пригласил ее, «дабы компенсировать испорченное платье», в ресторан. Неожиданно друг для друга они нашли много общего. Оба образованные и целеустремленные люди, сосредоточенные на карьере. В один момент их жизнь изменилась. Они не искали в друг друге опоры, поскольку и так были сильными людьми. Трудно теперь сказать, была ли это любовь. Но, в любом случае, они получили то, что так долго искали, родственную душу, которая понимала другого так, как только они понимали себя. Мама приняла Славика, как родного сына. Свою прошлую жизнь родители никогда не обсуждали.
 
Хотя родители и любили Славика, но карьера и работа не позволяли им уделять ему много времени. Он часто и по долгу жил у бабушки. Так продолжалось несколько лет, пока в их жизни не появилась я. Мое рождение стало в семье настоящим чудом. Меня никто не ждал и не планировал. Узнав о беременности, мама всей душой отдалась предстоящему материнству. Все ждали моего появления. Славик, которому к тому времени было уже 6 лет, сильно переживал. С детства, предоставленный самому себе и тоскующий по родительской ласке, он с горечью наблюдал появление в семье настоящего любимца. Сначала он искренне пытался помогать и участвовать в уходе за мной, но мама и бабушка постоянно отталкивали его со словами:
- Осторожно, она же маленькая, ты все неправильно делаешь.
Сначала Слава просто отдалился, а потом, когда я подросла, мы стали с братом злейшими врагами. Он не только сильно ревновал меня к родителям, но и считал, что я отняла у него пространство в квартире. Хотя Славик уже практически не жил у бабушки, мама ведь сидела дома, но внимания от этого он больше не получал. Родители считали его достаточно взрослым и самостоятельным. Таким он и стал. С годами его ненависть ко мне сменилась на снисходительность. Внешне же Слава стал очень похож на отца. Высокий, красивый, с нетипичным для подростка строгим и сосредоточенным взглядом. Ему нравилось учиться, он много читал, а по вечерам приходил в кабинет отца, чтобы обсудить какой-нибудь новый сложный вопрос. В этот момент Славик получал от отца ту долю любви и уважения, которые видимо, недополучил в детстве. Мама им не мешала. Ее немного раздражали их скучные многочасовые беседы. 

Сразу после рождения я стала для родителей, особенно для мамы, новым смыслом жизни. Наверное,  с того момента и начались мои проблемы. Меня с самого моего рождения готовили к какой-то необыкновенной сказочной жизни. Для родителей я была самой красивой, самой умной, самой, самой, самой. В 5 лет мне наняли репетитора по английскому языку, отправили в музыкальную школу, школу танцев. Мой день был расписан по минутам. Не думаю, что у меня было так много талантов, просто у мамы было много связей. В 6 лет меня отдали в школу. С первого дня от меня ждали великих достижений. Ну конечно, у ТАКИХ родителей не могло быть другого ребенка. Уже сейчас я понимаю, что была для мамы красивой живой игрушкой. Она любила водить и показывать меня друзьям и знакомым. Для каждого «выхода в мир» мне покупали новое платье. Особенно мама любила ставить меня на табуретку и демонстрировать друзьям «мои таланты». Все родственники и знакомые задаривали меня игрушками. И произошло страшное, я поверила в этот мир. Мир, где все существует только ради меня, где я самый красивый и гениальный ребенок. Я поверила, что  в жизни мне будет все доставаться также легко и в тех же количествах, как та гора шикарных игрушек.

Кто сказал, что ребенка надо всегда хвалить? Зачем заставлять крошечное существо верить в эту сказку?  Еще с детства меня научили, что в жизни все бывает только хорошими или плохим, черным или белым. Как результат, и весь мир в моих глазах перекрасился этими оттенками серого.

Почему-то я очень отчетливо запомнила первый день в школе. В нашем районе в эту школу попадали только дети известных и состоятельных родителей.  1 сентября был очень теплым и солнечным днем. Большой двор школы, играет музыка. Огромная толпа родителей и детей, держащих в руках букетики с «дачными» цветами.  Суета. Учительница пытается расставить первоклашек в стройную шеренгу. Малыши нервничают, подбегают к родителям, нарушая только что построенный ряд. В глазах детей проносится буря эмоций. Вот у кого-то страх перед неизведанным, у кого-то огромная гордость, что он будет учиться, как старший брат. Мама подводит меня к толпе. Учительница смотрит на меня ласковым взглядом.
- А вот и наша будущая знаменитая ученица. Когда-нибудь мы будем гордиться, что она училась в нашей школе. Давай малышка, возглавляй наш отряд.
Меня ставят впереди колонны. Вот мы заходим в класс, меня сажают за первую парту. Первая, всегда первая. Теперь я понимаю, что я была первая не сама. Меня привыкли ставить первой. Поднять знамя школы, петь в первом ряду школьного хора, быть старостой класса. У меня сразу появилось много друзей, но я ни с кем из них не сблизилась. Наше общение заканчивалось за дверями школы. Может быть, я была им интересна только как «первая ученица», а может я сама отстранялась от них. Скорее всего, я просто не находила им времени. Мама по-прежнему расписывала мой день по часам. Английский, музыка, танцы, литература… Так улетучилось мое детство, оставив в воспоминаниях только уроки и домашние задания. Удивительно, но кроме праздника 1 го сентября, у меня не осталось ярких воспоминаний о школе. Родители заставили меня очень рано повзрослеть. У меня не оставалось времени ни на дискотеки, ни на школьные вечера, даже на школьные собрания. Мама говорила:
- Решай сама, когда ты хочешь стать взрослой? Лет в 30, как все, или к 20 годам уже быть самостоятельным человеком? Поверь мне, на дискотеки интересней ходит с кавалером, имея за плечами опыт и материальную базу.

В старших классах мои кандалы чуть ослабили. Мама считала, что я уже была готова к институту. Особенно мне повезло, что мама разочаровалась в музыкальной школе, и у меня появились 3 часа свободного времени. Я стала больше общаться с одноклассниками, посещать вечеринки. Вот у меня появился ухажер. Такой смешной мальчик, который был больше похож на моего раба, чем на кавалера. Он везде бродил за мной, выполнял все мои просьбы. Для меня он был очень удобен. Дима, так его звали, был приятен внешне, очень начитан, чем приглянулся моей маме, и что самое главное, абсолютно ничего не хотел от меня, кроме того, чтобы быть рядом. В нашей школьной компании я стала заводилой. Мама доставала нам билеты на «дефицитные» концерты, мы часто собирались у нас дома и смотрели последние фильмы и пили вкусный ликер, купленный "по случаю" в валютном магазине.

В 9 классе к нам пришла новая ученица. Помню, шла нудная химия, дверь  распахнулась и к нам в класс вошла директор с милой девчонкой. Директриса надула свою массивную шею и тяжелым громким голосом сказала:
- Это Ваша новая ученица, прошу любить и жаловать. Вашу новую одноклассницу зовут Марина, она долго прожила с родителями в Марокко. Надеюсь, вы поможете ей освоиться в родной стране. Светочка, я посажу ее к тебе. Думаю, что только ты сможешь принять мою просьбу ответственно.
Дверь с грохотом захлопнулась. Рядом со мной села хрупкая, застенчивая девушка. Мне она сразу понравилась, мы подружились. Марина была милой, ранимой и удивительно преданной. Она всегда защищала меня перед учителями. Самым  удивительным для меня стало то, что за все мои неудачи Марина переживала иногда даже больше меня.

Моя жизнь стала входить в нормальное русло, как вдруг, случилось ужасное.  Мои родители разошлись. Нет, отец не ушел к другой женщине. Почему-то, они просто устали друг от друга. Возможно, они были слишком сильными и самодостаточными, чтобы жить вместе. Сначала они перестали разговаривать, и, приходя с работы, расходились по своим углам. У меня было ощущение, что я жила одновременно в двух разных семьях, в двух мирах, которые не могут одновременно сойтись в одной точке. Как-то они закрылись в гостиной и тихо о чем-то говорили. Помню только, что папа все время их разговора сидел и смотрел в окно, а мама сидела за столом, прикрыв лицо руками. Мы с братом не слышали разговора, только поняли по их напряженным лицам, что все кончилось. Родители  поделили нас с братом пополам, как квартиру или холодильник. Папа и Славик переехали к бабушке, а нам оставили большую квартиру. Расставаясь родители не ругались, а только как-то странно смотрели друг на друга. Они старались говорить так, чтобы не встретиться глазами. Я даже не представляла тогда, какая буря бушевала внутри их сильных душ.  Когда папа и Славик прощались со мной, я увидела, как они стали похожи друг на друга. Помню, как сильно щемило сердце, когда дверь закрылась за папой, как слезы подкатили к глазам. Я не могла винить родителей. А их не за что было винить. Просто так сложилась жизнь. Им было так тяжело, что они почти месяц не звонили друг другу. Когда папа звонил мне, а подходила мама, он просто молчал в трубку и ждал, пока подойду я.

Шли месяцы, мама сильно изменилась. Наверное, лучше бы они поругались. Всю дикую смесь обиды, любви, страсти и  ненависти мама выплеснула на мою детскую голову. Она стала постоянно следить за мной, заставляла общаться только с детьми из ХОРОШИХ семей. В это время мы с Мариной сошлись еще больше. Маме она нравилась по многим причинам, ее родители работали во внешней торговле, а главное, по маминому мнению,  она была дурнушкой и глупышкой. Мама считала, что на Маринином фоне я сильно выигрывала. И вот в моей жизни начался новый этап. Мама водила нас везде с Мариной вместе, постоянно подчеркивая мои успехи и красоту. Я занималась танцами, изучением иностранных языков, то есть всем тем, чем можно было похвастаться друзьям и подругам. Больше всего на свете маме доставляло удовольствие сравнивать меня с моим «непутевым» братом, который поступил в Геолого – разведывательный институт и собирался стать «простым инженером».

Пережив разрыв с папой, мама вдруг стала очень красивой женщиной. Она больше обыкновенного ухаживала за собой. В нашем доме стали появляться новые мужчины. Шли дни, и из моей мягкой и доброй мамы, как из пены морской, родилась холодная, практичная и властная женщина. Она красиво и дорого одевалась, ездила отдыхать в модные пансионаты, но почему-то никогда не брала меня с собой.  А меня на это время отправляли в МИДовский пионерский лагерь с напутствием, как всегда, «стать гордостью отряда».  Видимо, мне тогда просто не хватило жизненной мудрости и самоиронии. Родители научили меня многому, но не этому. Я не смогла приспособиться, а продолжала жить мамиными наставлениями и указаниями.

Мне казалось тогда, что нашей жизни многие завидовали. И тут неожиданно для меня самой, чувство зависти родилось в моей собственной душе. Оно было новым и сильным. Нет, мне не на что было жаловаться. Просто в глубине моей детской души не хватало любви и ласки. Моя мама считала, что успехи и дорогие подарки могут все это компенсировать. И я стала завидовать, не как многие, недоступным материальным вещам, а просто счастливым глазам. Я видела, как искренне друзья радуются подаркам, семейным вечерам, поездкам и встречам. У меня было больше, чем у других, и подарков, и красивых вещей, но я приходила домой и плакала. Я видела, как горели счастьем Маринины глаза, что она видит красивый цветной мир, а не мой черно-белый. Несмотря на все мамины усилия, я не могла ощутить это чувство. Мои родители научили меня многому, кроме одного, радоваться жизни, простым и примитивным вещам. Когда то я испытывала эти чувства, давно, когда была с родителями, но это осталось очень давно. Сильным ударом, стало для меня то, что в глазах брата я видела этот счастливый блеск. Откуда он появился в его глазах? Ведь мы выросли вместе, только ему не уделяли столько внимания, как мне. Им не восхищались и никогда не хвалили. Может это чувство, умение радоваться, врожденное? Есть слепые, глухие, а я бесчувственная. Из всего разнообразия, у меня осталось только одно чувство - зависти. Зависти к чужому счастью. Оно засело во мне, как поразит, и с годами росло во мне, крепло и взрослело.
 
Школьные годы подходили к концу, но внешние атрибуты удачи не отступали от меня не на шаг. Меня снимали школьные фотографы, моя фотография весела на доске почета, за мной ухаживали самые «престижные» мальчики в классе, меня приглашали в кино, кафе. Но я думала, только про одного человека, про Марину. У нее не было мальчика, она была простой и незаметной. Но счастливой. Она умела радоваться таким забавным и глупым вещам. Марина показывала мне свои фотографии, говорила о своих планах, смеялась с подружками, забавно, но она практически никогда ни на кого не обижалась. В чем же было наше отличие? В том, что мои родители разошлись или то, что от меня всегда чего-то ждали и навязывали, как я должна жить? Ответ был прост. Марина не жила в оттенках серого, ее эмоции были разноцветными. Она ошибалась, грустила, расстраивалась, страдала, радовалась. А я, я умела только завидовать.

Мне запомнился мой день рождения, последний перед окончанием школы. Помню, что раньше я любила свои дни рождения. Тогда родители пытались меня чем-нибудь удивить. Когда они расстались, все поменялось. Я ждала праздника, как наказания. Рядом не было папы, моего самого близкого человека. Он должен был приехать вечером, но это уже было не то. Мама старалась. Рано утром она просто влетела в мою комнату:
- Свет, у нас еще куча дел, а ты спишь. Ты забыла, что сегодня приезжает папа со Славой. Все должно быть идеально.
Впервые за последнее время, я вспылила:
- Мама, это ведь мой праздник. Не делай из него очередную отметку о своих достижениях. Можно хоть сегодня отдохнуть от твоих «парадов».
Мама резко повернула голову в мою сторону. Ее холодный взгляд прожег меня насквозь.
- Ты не понимаешь, моя дорогая, или не хочешь понимать? Вся наша жизнь теперь, принадлежит только нам двоим. У тебя осталась только я. Отцу до тебя дела нет. Сумеем построить свою жизнь, тогда все будет хорошо. Я давно уже тебе хотела сказать. Сегодня у тебя день рождения, так что самое время. Родишься заново. Нюни в жизни никому не нужны. Я сама построила свою карьеру, потом встретила твоего папашу и распустила нюни. Теперь я вернула себе свою жизнь. Если хочешь быть мямлей как Славик, можешь к отцу переезжать. А нет, так изволь показать всем, что мы выиграли, что у нас, а не у отца все хорошо.
Она даже не поняла, как больно ранила меня.  Из глаз были готовы брызнуть слезы, но какая-то неведомая сила держала их, и не выпускала наружу. Все последнее время, каждый день, мама убивала кусочек моей души. В тот день, она уничтожила последнее, что во мне осталось. Я молча выполняла все мамины указания. Помню, как наступил вечер, как задребезжал дверной звонок. Мама обернулась, посмотрела на меня:
- Соберись и улыбайся, у тебя же праздник.
Вот распахнулась дверь, на пороге стояли мои самые близкие люди. Теплые, счастливые. Но неожиданно для себя, я не испытала ни радости, ни любви. Из нашей квартиры веяло таким холодом, что папа даже отпрянул назад. Собравшись силами, он сделал первый шаг и вошел в квартиру. Он обнял меня и сказал:
- С днем рождения дочка, давно не видел, соскучился. Возьми подарок.
Он протянул мне сверток. Я разорвала обертку и натянуто улыбнулась ему. Папе незнакома была фальшь и притворство, и, на мое счастье, он не почувствовал тех страшных изменений, произошедших в моей душе. Оторвавшись от подарка, я подняла глаза и увидела Славу. Он окреп и возмужал.
- Привет, Свет. Поздравляю.
 Он нежно обнял меня, как большой плюшевый медведь. У меня кольнуло под сердцем. Как жалко, что не я первый папин ребенок. Мне было бы также хорошо. И тут зазвонили в дверь, еще, еще и еще. И как из шкатулки понеслись гости, подарки, цветы. Мои грустные мысли улетучились. Суета, тосты. Папа разговаривал со своими старыми друзьями. Он старался не встречаться взглядом  с мамой. Мне даже стало казаться, что он ее боится. Многие детали уже стерлись. Было много народу. Я замечала только себя в огромном водовороте слов и событий. Я и не заметила, как познакомились Марина и Слава, как мама пила коньяк и плакала в углу, как папа ежился от «холода» нашей квартиры и грустно смотрел на меня. После такого тяжелого утра, я и думать не хотела о грустном. Вихрь вечера закрутился в обратном направлении, ушли гости и мы остались с мамой одни. Последней ушла бабушка, мама отца, она помогала маме по кухне в этот день. Я увидела, как она попрощалась с мамой, и как-то горько глубоко вздохнула. Потом подошла ко мне, поцеловала меня в макушку и тихо шепнула:
- Может хоть тебя господь сохранит. Верь в себя и людей. Ты только начинаешь жить. Ты ведь не во что не веришь, верь хоть в Бога, боюсь больше у тебя уже ничего нет.

Я не поняла тогда ее слов. Зато сейчас в темноте они звучат у меня в ушах, как молитва. Бабушка, может ты с небес защитила меня. 

В тот вечер мы с мамой впервые за последние годы ушли спать молча, даже не пожелав друг другу «спокойной ночи». После дня рождения Мамин контроль стал невыносимым. Я стала  для нее мерой ее собственного успеха, способом доказать всем, и видимо отцу, как много она достигла в жизни. Все мои друзья подвергались жесточайшей цензуре. Она отсеивала всех ухажеров, по ее мнению не достойных войти в НАШУ семью. Она выбрала мне институт и заранее договорилась с приемной комиссией МГИМо. Из моей жизни ушли последние настоящие друзья. У меня не осталось времени даже на общение с Мариной. Закончились беззаботные вечера. Все встречи были подчинены только одной цели: «создать идеальную меня». Мама расписала всю мою жизнь до последнего вздоха. МГИМо, знакомство с будущим дипломатом, квартира, машина, путешествия по миру, гениальные дети и т.д. Я уже не понимала в тот момент, что все это нереальный мир. Я сдалась. Возможно, если бы в этот момент она отпустила меня, дала мне возможность самой учиться, выйти замуж, пусть даже ошибаться, но самой, пусть и тяжело, но построить свою жизнь. Возможно, я излечилась бы от своего недуга. Но, я запустила болезнь, позволила ей подчинить свою жизнь.


Страшно думать, но мои самые последние, теплые воспоминания связаны с выпускным вечером в школе. Я закрываю глаза и чувствую теплый и ароматный июньский вечер, мы стоим на крыльце школы, девчонки такие смешные во взрослых вечерних платьях. Все вокруг суетятся и смеются. Удивительно, но только на мне вечернее платье сидело хорошо. К окончанию школы я оформилась. Помню как учителя, утирая слезы, смотрели на меня и говорили:
- Ну прямо невеста, первая в школе была, первая и замуж выйдет. Сразу было видно, что наша гордость.
Помню, как после этих слов, учителя, с жалостью и сочувствием переводили взгляд на моих подруг. Смешно, но разве можно увидеть в школьницах всю их будущую жизнь, и разве грядущее замужество мерило счастья? Разве знали учителя тогда, как жизнь перевернет все в моей и их жизни?

Под утро мы сидели с подружками на школьных ступеньках, уже светало. Солнце поднималось на деревьями, освещая розовым светом мой дом, детский сад, школу, двор, где я играла с друзьями. Мы сидели, смеялись, представляя себе будущую жизнь. И тут у меня перед глазами замелькали картинки, вновь цветные, на мгновение: я такая маленькая, счастливая, рядом брат, мама и папа, все смеются чему-то. Видимо, это выходной день, и мы играем на улице. Наконец я почувствовала то, о чем уже давно забыла, что искала все последнее время. То детское, забытое чувство радости, спокойствия и счастья. Видимо организм из последних сил боролся с болезнью. Мгновение, и я присоединилась к беседе, мы строили планы, смеялись над учителями, вспоминали смешные школьные истории. Я должна была зацепиться за этот момент, снова начать жить, но вдруг остановилась машина, и из нее вышел мой брат с двумя огромными букетами роз. Я не видела его всего месяц, а он стал таким красивым. Слава протянул два букета своим любим женщинам. Один мне, а второй .... Марине. Как же я не могла заметила, что на моем дне рождения они познакомились и стали встречаться. Тогда это стало самым началом их отношений.... Но, вдруг в ушах зашумело, и моя, было задремавшая болезнь, взяла верх. Они были так счастливы, они радовались жизни. И снова, они были счастливее меня. В этот момент ощущения, так радовавшие меня всего минуту назад, ушли, испарились. Эх, Марина, Марина – это ты виновата во всем. Ты и Слава убили мой последний шанс. В этот момент, вместо радости, во мне закричали мои задремавшие мысли. И тут они закричали: «Я буду богатой, я выйду замуж за самого красивого мужчину на свете, мне и только мне будут все завидовать. Тебе Марина нечему завидовать! Мой брат хоть и красивый, но он никчемный, он никогда не сделает тебя счастливой, он беден и будет вечно мотаться по горам в поисках дурацких камней. Ты будешь несчастна с ним, и он уйдет от тебя так же, как ушел от нас отец.» Пока мои мыли кричали сквозь тишину, Марина и Слава попрощались и уехали, оставив меня наедине с моей дикой болью.

Тем временем, сквозь оттенки серого, Мамиными стараниями я поступила в институт. Ура! Все мои мысли заполнились учебой. К моей радости роман Марины и Славы сам собой затих. Марина, как и я, поступила в институт, занялась учебой и карьерой. Наши пути разошлись. Наконец, я смирилась со своей болезнью. Чужая радость по прежнему не радовала меня, но при этом и не причиняла мне той боли, какая была в детстве. Я повзрослела, стала привлекательной женщиной. Как и в старших классах школы я была заводилой в компании в институте. В студенческих поездках мы играли в футбол, развлекались, танцевали. Молодые люди оказывали мне знаки внимания, мне это льстило, но тут я стала замечать, что мои бывшие ухажеры и воздыхатели встречаются уже с другими девочками, потом на них женятся, приглашают меня на свадьбу, рожают детей и приглашают на крестины. К маминому давлению добавилось еще и общественное:  друзья, мамины подруги, соседи, коллеги - этот список бесконечный.  Помню их любимый вопрос:
- Когда ты ведешь замуж? Ты же красивей своих подруг.
Мама тогда всегда отвечала:
- Это мусор, который нам не нужен. У нас будет жених на зависть всем.

Я ездила отдыхать по всему миру, но на всех моих фотографиях застывали  показушные, натянутые улыбки. Тогда и мне стало казаться, что  мир и все люди вокруг меня застыли в томительном ожидании, когда же я оправдаю их надежды. Только Мама все еще не теряла веры и  проводила со мной воспитательные беседы:
– Знаешь, а Славик уехал в экспедицию? Он у нас, видите ли, нефть ищет. А ты чего сидишь? Я в тебя вложила столько сил, денег.
 
И, наконец, ОНО случилось. Однажды утром раздался телефонный звонок, мама долго и возбужденно говорила по телефону. Положив трубку, она резко повернулась и радостно посмотрела на меня:
- Так, быстро собираемся, я бегу в магазин, а ты убирай квартиру и приводи себя в порядок. Чтобы все было на уровне. Ты меня понимаешь? Сегодня к нам приедут мои старинные друзья, мы после института работали с ними в Англии. Люди удивительные. Они привезут с собой сына. Они долго прожили за границей и мальчику очень трудно влиться в современную Московскую жизнь. Познакомься с ним, введи в свою компанию, а там, чем черт не шутит? Такая партия…
К вечеру все сияло чистотой. Я приготовилась увидеть какое-то забитое существо. Но, в дверях стояли очень милые люди, так не похожие на типичных снобов, маминых друзей. Вадим, так его звали, отказался приятным и симпатичным мальчиком, с ним было о чем поговорить, а еще он был веселым и привлекательным. Введя его в свою компанию, я сразу заметила, как вырос мой рейтинг. Мои подруги, которые уже давно повыходили замуж, опять вернулись в мою жизнь. Друзья мальчики тоже быстро приняли его в свой круг. Вадим много знал о машинах, о последних фильмах, и даже о веселой загульной Московской жизни, несмотря на то, что давно в стране не был. Он знал обо всем том, о чем  принято говорить в компаниях. Почему то я считала, что Вадим сильно мне обязан тем, что я ввела его в свой круг. Дни летели, и мы с Вадимом стали встречаться. Но чувство, которое я испытывала к нему было не любовью, а скорее чувством собственности. Временами мне казалось, что мужчин я не в состоянии любить вовсе. Возможно я просто основывалась на мамином опыте, где мужской род стал не более чем инструментом в достижении своих целей.

На радость мамы и ее друзей, наши отношения с Вадимом становились все более серьезными, мы ездили к нему на дачу и вот настал тот день, когда он сделал мне предложение. Один раз, правда, промелькнула у меня мысль, что его просто заставили это сделать. Просто я не видела в нем той страсти, которую наблюдала у своих женатых друзей к своим женщинам.
Что потом? А потом была свадьба. Скучная. Все "как полагается". Типичные мои "оттенки серого". Дорогой ресторан, родственники, правильные друзья, правильные тосты, и обязательная брачная ночь.  Жутко, что самой счастливой на свадьбе была моя мама. Казалось, что это она, а не я, выходит замуж. А что я? Мне тогда было все равно, я просто была очень рада, что наконец угодила  маме, и она больше не будет на меня давить с вопросом замужества.

Как и ожидалось, после свадьбы, мой статус замужней женщины сильно вырос. Я гордилась собой, старалась вести себя как образцовая жена. Проблема была лиши в одном, что я делала это не от души, а лишь потому, что так полагалось. Шло время, и я стала осознавать, что мое школьное лидерство исчезает. Мы взрослеем, учителя и родители влияют на нас все меньше. И вместо отличницы, я просто стала такой "как все". Серый набор - работа, муж, дом, машина. Стандартный, как мебель из IKEA, комплект, положенный уважающей себя женщине. И тут началась новая стадия моей болезни. Теперь не мама, а я сама стала сама тянуть себя на несуществующий пьедестал. Моя жизнь получила новую цель - поиск проблем в чужих семьях, мужьях, женах. Он гуляет, у нее любовник, или она мне так обязана. Вся моя жизнь сводилась на самолюбовании и поливании грязью всех остальных, включая моего мужа. Мне доставляло определенную радость рассказывать подругам  какой он плохой, скучный и бездарный. Этим я забивала страсти, бушующие внутри меня. Опять перед глазами стали всплывать картинки детства, Слава с двумя букетами цветов и счастливые Маринины глаза.

Уже сейчас, смотря сквозь темноту, я вижу, как зыбок и надуман был мой мир. Сколько раз, я могла стать счастливой, если бы отбросила свою гордыню.

Работа. Еще одна игрушка из маминой «шкатулки счастья». Я попала на эту фирму ценой необыкновенных усилий. Я прошла несколько собеседований. Мне помог мой диплом и английский, который я изучала с детства. Для моего возраста это была прекрасная отправная ступень для карьерного роста. Мама тогда на радостях повела меня в дорогой ресторан и часами воспевала мои достоинства. Но я не осознала простой истины, что мне просто повезло. А мне казалось, что я заслужила эту работу и это место. Мне надо было тогда больше общаться с коллегами, учиться, расти. Смотреть на них. Я же сосредоточилась, как всегда, на двух вещах. Сначала с радостной новостью я обзвонила всех своих друзей и знакомых, работающих после института в маленьких конторках, а то и вовсе сидящих без работы. А на работе я целыми днями ходила и обсуждала, какие же мои коллеги отсталые, что они занимают места недостойно и получают зарплату, которой достойна только я. Удивительно, но я правда верила в это, как в то, что каждое утро восходит солнце. Я не могла опуститься до того, чтобы учиться у других. Меня хватало только поливать окружающих серой грязью.
А жизнь жестока. Она все расставляет на свои места. Шли дни и те, кто пришел вместе со мной, заняли уже новые высокие позиции, другие же сотрудники смотрели на меня и на мои претензии с жалостью. Мои друзья, которым я только недавно хвасталась о своих достижениях, тоже за это время начали делать карьеру. А я так и осталась НИКЕМ. Только мама постоянно укрепляла меня в моей вере. Все еще слышу ее голос:
- Все это от зависти милая, они никогда не поставят тебя на достойное место. Они боятся, что ты их скинешь, все вокруг недоумки, и только ты за них работаешь. Тебя не ценят из-за твоего ума и красоты.
До сих пор не могу понять, почему я так верила маме. Ведь весь мир говорил мне об обратном.

А время шло дальше, рождая в моей душе неизмеримый комок из зависти, злобы, гордыни и ненависти. Вся шкатулка ценностей, которую создавала для меня моя мама, состарилась и обветшала, потому, что ценности в ней были ненастоящие.

Моя красота? Мне с детства твердили, что я красавица, что мужчины будут падать у моих ног. В реальности же с годами я наблюдала, как количество кавалеров уменьшалось, а у моих подружек-дурнушек появлялись и обаяние, и красота, а главное та искорка, которая потухла во мне еще в детстве. Даже мои лучшие друзья стали реже и реже со мной встречаться, ведь никому не было интересно слушать какая я великолепная и непонятая миром.

Брак? Ах да, главный предмет моей гордости. Красивый муж из «престижной» семьи. Это тоже был миф. Вадим женился для родителей, которых он очень любил. Уже потом я поняла, что, видимо, он все-таки любил и меня. Но как костер не может гореть без дров, так и любовь со временем затухает без взаимных чувств. Я не хотела его любить, растрачивать свои эмоции на какого то мальчишку, недостойного меня. Я водила его в гости, также как меня водили в детстве родители. Хорошо хоть не заставляла его читать стихи на табуретке. Видимо, как наказание, я так и не смогла испытать радость от секса. Я делала это как обязанность, как одолжение ему. Я считала, что получая от меня секс в постели (даже презрительно говорила "у нас с тобой постель"), он должен чувствовать, как многим он мне обязан. Я никогда не слушала его рассказов о работе, меня не интересовали ни его радости, ни проблемы. Мне было скучно. Вадим работал и приносил в дом деньги. Я считала это его обязанностью. При этом свои деньги я тратила только на себя. Он не мог этого не замечать. Вадим просто все терпел. Я мало обращала на него внимания. Наша семейная жизнь сводилась к завтраку, ужину и сну. Мы очень мало говорили. Та начитанность и всесторонность, привлекавшие меня в начале наших отношений, теперь казались мне обыкновенным занудством. Больше всего, меня раздражали его рассказы про друзей, их семейную жизнь, детей. Я считала, что окружающие нас люди глупые и ничего не понимают в смысле жизни. Я тоже хотела ребенка, но не потому, что любила детей или хотела их от любимого мужчины. А потому, что дети были у всех! Так полагалось. Видимо, чувствуя это, Вадим делал все, чтобы детей у нас не было. Я так была увлечена собой, что не замечала, как сочувствуют Вадиму его друзья, как разочарованы нашим браком его родители. А главное, как он сам несчастен. Я даже не заметила, как произошло, что он стал исчезать вечерами и в выходные. Кому он был нужен такой недоделок, кроме меня? Кто будет его кормить, так как я? Я была уверена, что он меня любит и принадлежит только мне. Только через месяцы я вдруг увидела счастливый блеск в его глазах. Во мне опять забушевала ревность не к той, другой женщине, а к этому блеску. Как он посмел, быть счастливым, когда я несчастна? И вот одним вечером я устроила скандал, который готовила не один день. Вадим пришел вечером необыкновенно веселый и радостный. Он скинул с себя пальто и уже был готов поделиться со мной новой необыкновенной новостью, как я резко разбила  стакан об пол. Осколки разлетались по комнате. Вадим испуганно посмотрел на меня. Я же сразу накинулась на него:
- Как ты мог? Ты забываешь, каких усилий стоит мне, и работать, и заботиться о тебе. Когда я выходила замуж, твои родители рисовали мне радужные перспективы. И что я получила? Скучного неудачника. Вся моя жизнь превратилась в заботу о тебе. Сколько мне еще вытирать твои слюни? Я столько сил потратила, чтобы познакомить тебя с приличными людьми, одеть тебя. Помнишь, ты носил одежду, как наши предки с картинок? Ты хоть ценишь тот дар, что я тебе дала? Ты без меня никто, понял?
Он слушал молча, после чего собрал свои вещи и ушел. Через несколько дней он подал документы на развод. Ни родители, ни друзья не говорили мне, где он. Вадим исчез из моей жизни, оставив в моей душе огромную обиду. Я так ничего и не поняла. Я потеряла самого близкого и искреннего человека в своей жизни.  С ним я могла построить новую жизнь, если бы только захотела. Но, в моей душе к тому времени уже не было места для любви. Его давно заняли мои «серые оттенки».  Уже потом я  узнала, что он мне не изменял, просто он увлекся спортом, и каждый вечер c друзьями занимался в спортзале. Зачем мне это было  знать? Я ведь не могла понять, что такое счастье. Через год я узнала, что он женился, и как мне говорили знакомые «нашел свое настоящее». Наверное, он даже забыл мое имя. Однако, я не хотела в это верить и каждый раз встретив его, потом долго рассказывала подругам, что он выглядит побитой собакой, что умоляет меня вернуться.
 
Я просто жила в своем мире, мыльном пузыре. Я не верила, что мир вокруг давно изменился, жила своей гордыней. На пепелище своей жизни я давно построила свой мир, скучный и серый, загороженный от реального огромной мыльной стеной. Но я не взяла во внимание, что она была очень зыбкой. Мой мыльный пузырь лопнул, когда Слава вернулся из очередной экспедиции. Он приехал к нам домой. В дверь вошел высокий, крепкий, загорелый молодой мужчина. Это был не тот Славик, которого я запомнила тогда, на школьном дворе. Он долго рассказывал о своих приключениях, о том, что купил квартиру, и что … приглашает нас на свою свадьбу. Да, Слава женился на Марине. Они случайно встретились в Нижнем Новгороде, куда оба ездили в командировку. Потом поехали в Италию. Салва радостно протянул мне толстый альбом с фотографиями. Я села на диван и открыла его. В ту же секунду сердце в моей груди бешено заколотилось. Марина, эта дурнушка, так изменилась. Она стала красавицей. Это было крушением. Крушением, сравнимым только с гибелью Титаника. С корабля, дико крича, падали люди, все тонуло. Лопался пузырь и тонул мой мир, рисованный, ненастоящий, серый. Я вдруг осознала, что я никто и у меня нет ничего. В глазах потемнело, к горлу подкатил комок злобы. Куда было легче винить свою лучшую подругу во всех своих неприятностях, чем себя. Я часами плакала у мамы. Она только твердила:
- Ничего дочка они все тебе завидуют.

Чему мама? Чему у меня можно завидовать? Я уже не слышала ее слов. Осталась только горечь, от того, что я все упустила, все самое главное в жизни, а точнее саму жизнь.

А потом? Потом была свадьба, где я не могла скрыть своих слез. Помню фотографии с их свадебного путешествия, в таком же пухлом альбоме. Я как мазохист, мучила себя, специально приходя к ним в дом, разговаривая с ними и просматривая их фотографии. Через год у них родился ребенок. Все, о чем я мечтала, было у них. Было, потому, что они этого хотели искренне, от всего сердца, а не для повышения своего статуса, не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Меня мучила моя старая болезнь. Она поражала все мое тело, все мои мысли. Чтобы окончательно уничтожить себя я сблизилась с их семьей. Марина с радостью приглашала меня к себе домой. Мы играли с их малышом, пили чай, а потом часами я плакалась ей о своей жизни. Удивительно, но Марина даже не догадывалась об истинной цели моих визитов. Мне становилось все хуже и хуже. Я приходила к ним домой, хвалила их, сама же уничтожала себя. Однажды дома изрядно выпив я поняла,  кто причина моей болезни - Марина. Это она виновата во всем. Она заразила меня завистью, которая изъела мою душу. Я решила излечиться, убив одним махом и болезнь, и ее причину. Слава с дочкой, были на даче, а я взялась подвести Марину, тем более они давно звали меня к себе. Я разогнала машину, в голове горела только ненависть. Она закрыла все мои мысли. Я знала, что впереди есть сложный участок дороги, на котором часто случаются аварии. Никто не заподозрил бы меня. Надо было только немного повернуть машину. Я была сосредоточена. До поворота оставалось несколько метров, я уже поворачивала руль. Как вдруг мне показалось….  я не верю…. Что-то белое….Наверное, ангел …. секунды. Я так ничего и не поняла. Он закрыл крыльями Марину, или мне так показалось, или мне так хотелось. Хотелось, чтобы кто-нибудь меня остановил. От неожиданности я повернула руль в противоположную сторону, и удар встречной машины пришелся на мое кресло. Дикий скрежет и грохот, крик умирающий машины. Все так быстро. Только громко зазвенело в ушах и вдруг, наступила тишина, без зависти, жалости и маминых нравоучений.



Опять темно. Как же здесь темно. Ведь я не смогла. Не смогла ее убить. Может Бог простит меня и подарит мне еще один шанс. Я, обещаю, научусь радоваться жизни. Может, я даже научусь любить. Господи, я забыла о тебе. Бабушка ты была права, что жизнь надо начинать с веры в Бога. Помоги мне. Опять сквозь вязкую темноту пробиваются голоса врачей. Кажется, появился свет. Тело не слушается меня. В ушах звенит. Кажется, меня достают, кладут на носилки, одевают маску, чем-то крепят шею.  Марина, надеюсь, ты никогда не узнаешь, что я хотела убить тебя. Хотя, ты другая, ты все равно простишь.