На семи Курильских ветрах

1.Командировка

Начальник техотдела Алексей Сергеевич, отправляя меня в поездку  на другой конец страны, неожиданно сказал: «Завидую вам, молодым.  Катаетесь по Союзу за государев кошт, заповедные места посещаете... Технический отчет о работе  доложите на совещании, а в узком кругу расскажете коллегам о местных формах  жизни и уровне  цивилизации». Посторонний человек  мог бы подумать, что мы занимаемся некими биологическими или социальными исследованиями.  В принципе, он был  прав, но лишь отчасти, дело было сугубо практическое. Из нашего коллектива я первый летел на Курильские острова и должен был по возвращении рассказать ребятам, как обстоит дело с транспортом, гостиницами, общественным питанием и организацией производства. Наше оборудование монтировалось на предприятиях рыбной отрасли, а это все реки, моря и океаны одной шестой части земного шара,  и чаще всего в самой глубинке.

Шеф у нас человек с юмором, и с его легкой руки возникла система оценок тех мест, куда нас забрасывала производственная необходимость, причем   оценок, сильно отличающихся от ГОСТов, ТУ и прочих официальных документов. Так работа предприятий общепита характеризовалась  у нас термином «недовклад». Возник он при посещении столовой пищевого техникума, где шеф-поваром был, по слухам, бывший флотский кок. Однажды в вестибюле шел ремонт, нас пустили через служебный вход. На стене в коридоре висела стенгазета с уникальным  лозунгом «Добьемся 100% закладки продуктов в котел!» Мы попросили разъяснений и услышали, что проблема недовклада носит глобальный характер. После этого все столовые и кафе Алексей Сергеевич  стал характеризовать этим   емким термином. Самая лучшая столовая, которую нам  удалось обнаружить с СССР, находилась  в чайхане на городском базаре в Алма-Ате. Порцию восточной лапши с мясом и половину лепешки человек не смог доесть, а заплатил буквально несколько копеек.  Зато в столичной Москве поесть можно было или в кафе, но дорого, или в заводских столовых.  Все прочие характеризовались половинным  недовкладом и отвратительным качеством блюд.

С жильем у наших сотрудников  вопросы решались проще. Чаще всего нас селили в служебных гостиницах или общежитиях. Тут играли роль уровень шума в децибелах, наличие клопов и количество койко-мест в комнате. Некоторые почему-то не могут заснуть, если рядом храпят два десятка уставших мужиков, или за  ближайшим забором проходит линия электрички. Ещё нужно учитывать сезонность. Летом большая часть  заводских гостиниц превращается в пионерские лагеря.

Что касается  термина «уровень цивилизации», то к  совокупности материально-технических и духовных достижений человечества он имел  косвенное  отношение. Однажды мы с Алексеем Сергеевичем  были в командировке в Броварах под Киевом на  небольшом предприятии, выпускавшем  электротехнические изделия. Волею обстоятельств нам  пришлось посетить заводской туалет. Он представлял собой обыкновенный выгребной сортир, причем запущенный до крайности. В само помещение пришлось пробираться по кирпичам, заботливо разбросанным перед входом.  Шеф, человек отнюдь не изнеженный,  сразу поставил диагноз: «На этом заводе ничего полезного мы не увидим. Каков туалет, такой директор, такое же производство». Символично, что руководитель этого славного предприятия,  обрюзгший мужчина с громадным животом, для которого в большом письменном столе был сделан специальный полукруглый вырез, на все наши вопросы ничего вразумительного не сказал и направил нас в цех. Можете быть уверены, технология там была «времен Очаковских и покоренья Крыма». 

С тех пор состояние туалетов стало мерилом не только  культурного уровня начальников всех уровней или хозяев частных квартир, но и характеристикой  их отношения к жизни. Это не наше изобретение, такова точка зрения профессионалов. На лекциях в архитектурно-строительных институтах часто цитируют слова безвестного сантехника: «Цивилизация начинается с канализации». Данные историков и археологов это подтверждают. Самый  древний туалет относится к культуре Мохенджо-Даро (2500 лет до н.э.,  территория нынешнего Пакистана). Это кирпичное сооружение со стульчаком, связанное с подземной сточной системой. Более совершенные системы подземного отвода дождевых и бытовых стоков существовали в Вавилоне, Карфагене, Иерусалиме. Как отхожее место туалет впервые повсеместно встречается в V в. до н.э. в Афинах, где воду и нечистоты с площадей отводили при помощи специального канала глубиной и шириной один метр.

С крушением античного мира  европейцы забыли о туалетах со смывом на полторы тысячи лет. Роль  канализации выполняли сточные канавы на улицах, где струились зловонные  помои. Люди справляли нужду, как животные, где придется:  на парадной лестнице замка или дворца, прямо на балу. Французский королевский двор постоянно переезжал из замка в замок из-за того, что в старом буквально нечем было дышать. Позже для спасения от вони будет найден предложенный Леонардо да Винчи выход: люди начнут пользоваться духами. На старинных гравюрах хорошо видны небольшие пристройки на внешних стенах замков - это не наблюдательные посты, а туалеты.  В XVIII веке в Шотландии не рекомендовалось выходить на улицы после двадцати трех часов, в это время жители многоэтажных домов через окна выливали помои. Не стоит удивляться, какую обильную жатву пожинали свирепствовавшие в те времена эпидемии чумы и холеры. 

Алексей Сергеевич тогда в Броварах конкретно и доступно выразил  тысячелетний опыт человечества о роли клозета  в  нашей  жизни: «Каков туалет, таков хозяин, и такие же его  успехи в жизни и работе». Во время многочисленных поездок по стране  мои коллеги-наладчики не нашли ни единого исключения из этого  правила.

2. Южно-Курильск

В командировки нужно ездить налегке. Помню, первый раз на вокзал меня пришли провожать жена и дочка с громадной сумкой съестного и со слезами на глазах. Через год я звонил домой с работы и просил приготовить два бутерброда и сумку с документами, бритвой и т.п. На вокзал или в аэропорт  меня больше не провожали, но задание от дочки я получал непременно.  Иногда она просила какую-то особую куклу, иногда новый диафильм*, а однажды ей понадобился малюсенький холодильник с открывающейся дверцей и различными кастрюльками внутри. Я потратил кучу времени на его поиски. В конце концов, в универмаге «Детский мир» на площади Дзержинского в Москве пошел в отдел снабжения и услышал, что действительно была небольшая партия таких игрушек из Польши, но  больше их не будет. Это же надо, чтобы у соседей ребенок увидел этот уникальный холодильничек!

Получив командировку и очень солидный аванс, я в начале октября 1979 года прилетел в Москву, оттуда в Южно-Сахалинск и далее на Кунашир, самый южный остров Большой Курильской гряды. Когда самолет разворачивался перед заходом на посадку, сосед показал  рукой в иллюминатор и крикнул: «Пролив Измены, за ним Хоккайдо». Первое впечатление от нового места  почти всегда самое  ценное и верное, как и  при первом знакомстве с человеком. На этот раз, спустившись по трапу с борта АН-24, я понял, что при  одинаковой широте климат Крыма и Курил сильно отличаются: свежий холодный  ветер продувал мою одежду насквозь.  Но об этом   я  сразу забыл. В каком-то километре передо мной поднимался  настоящий действующий вулкана Менделеева, на его склоне клубился пар  фумаролы*.   Сквозь хрустальный воздух были необыкновенно четко видны самые мелкие детали пейзажа:  насыщенная зелень елей, желто-красные пятна  берез, темные массивы скал. Над всем этим сверкало  как драгоценный лазурит темно-голубое небо с редкими вкраплениями   белых облаков. С западной стороны синел  морской пролив, за которым тянулись заросшие лесом горы –  японский мыс Сиретоко. Прибывшие пассажиры не обратили ни малейшего  внимания на эту  потрясающую картину и   бодро спешили  к автобусу, ожидавшему нас возле крохотного домика аэропорта. Пришлось торопиться вслед за ними, изо всех сил стараясь на ходу всё  рассмотреть и запомнить.  Нас  провезли по живописной грунтовой  дороге к берегу большого залива, дальше машина развила приличную скорость по самой кромке воды, где колеса не проваливались в песок,  въехала в поселок и, наконец, остановилась возле гостиницы. Дежурная извинилась, что не может поселить в двухместный номер с окном на море. Честно говоря, за последние трое суток я спал только в самолетах, а потому легко согласился на койку в большой комнате и почти сразу лег отдыхать.
 
Южно-Курильский комбинат, на котором монтировали наше оборудование,  к флагманам отечественной рыбной отрасли никогда не относился. Механизация труда желала лучшего. Разделка рыбы и морепродуктов, укладка их в баночки выполнялись вручную,  часть года предприятие простаивало.  Выручала богатая сырьевая база. Есть разница выпускать  бычки в томате или  дефицитную сайру и горбушу.  Я и не удивился, когда увидел эти консервы на витрине в местном магазине. А вот лососевую икру, щедро наваленную в эмалированный лоток емкостью с хорошее ведро, до сих пор видеть не приходилось.  И очереди за ней  не было, зато  свежую  капусту разбирали с большим подъемом. Вспомните сцену  пиршества  из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»:  «А вот икра заморская, баклажанная!»  Дефицит – явление либо искусственное, либо сугубо местное. Но почему капуста? Ведь это очень неприхотливое растение, растет где угодно в открытом грунте.

Первые дни пришлось провозиться на комбинате, освобождался поздно и смог побродить только по самому поселку. Ничего  интересного здесь я не увидел. Поселок городского типа и райцентр, каких сотни. Его построили на высоком мысу, вытянувшемся вдоль Южно-Курильского пролива. С западной стороны мыс отгородил от океана  довольно  большой залив. На его берегу  построили рыбокомбинат, а весь мыс застроили весело раскрашенными типовыми  двухэтажными  жилыми домами; здесь же находились райисполком, школа, детсад и  гостиница, в которой я поселился. В нижней части поселка, примыкавшей к берегам залива и  речки Серебрянки,  возник живописный микрорайон, воздвигнутый благодаря творческому энтузиазму населения. Чего стоил только один коттедж, крыша которого представляла собой перевернутую вверх килем японскую шхуну!  Соседи не отставали. Получилась веселая слободка,  где не было и двух одинаковых домов, перемешанных с огородами, теплицами,  новыми или уже почти развалившимися сараями, будками и т.п. Здесь явно жили энергичные и веселые люди. Естественно, сюда провели электричество и воду, а вот с канализацией дело задержалось. Не знаю, с чем это связано, но такая картина характерна для всей нашей глубинки. В любом прибрежном поселке или самом большом и богатом селе на улицах горят фонари, в каждом дворе или кран, или скважина с глубинным насосом. А туалет за сараем в огороде, посещение которого опасно для здоровья.  В верхней части Южно-Курильска  дело обстояло много лучше, но окончательной победы цивилизации нужно было ещё подождать. Одним словом, городок, каких сотни.

3. Вулкан Менделеева и его соседи

Окрестности Южно-Курильска оказались  намного интереснее самого поселка. Сразу за ним на берегу залива начинается роскошный песчаный пляж. Такой бы в Гагры или Ялту, ему бы цены не было.  В тот день светило солнце, воздух хорошо  прогрелся и  песок был теплым. Побывать на Тихом океане и ни разу не выкупаться? Да меня в отделе засмеют! Я храбро вступил в воду и немедленно ретировался на берег: слишком холодно. Как рассказали местные жители, здесь и летом купаются самые закаленные и отважные, выше 15-16 градусов вода не прогревается. Пришлось бегом  одеться и быстрым шагом двигаться дальше. Дорогу  преградил далеко вдававшийся в залив большой скалистый мыс. Он был окутан клубами пара, который с большим напором вырывался из многочисленных отверстий. Это и был ориентир моего  похода – Горячий мыс и располагавшийся по обе его стороны знаменитый Горячий Пляж. 

 Было время отлива. Вода понемногу отступала от берега, на нем осталось несколько обширных ям, заполненных морской водой.  Я присмотрелся: со дна поднимались вереницы пузырьков. Рука подтвердила: вода была  довольно теплой, подземный пар и здесь нашел себе дорогу. Через час ванны нагрелись настолько, что в них можно было  хорошо погреться. Пришли четыре  женщины, заняли самую большую ванну. Я погрузился в другую поменьше  и целый час нежился в приятной довольно горячей  морской воде. Удивительное ощущение: телу  жарко, а голове на открытом воздухе если не холодно, то очень свежо. Однако пришлось  возвращаться в поселок.  Шел по берегу необычно бодрым  шагом и не мог ответить на вопрос - почему так мало посетителей в этой уникальной водолечебнице?  Это действительно редкое явление природы, может быть, единственное во всём Союзе!  Как мне  рассказали,  рядом с Горячим Пляжем есть ещё  поселок того же названия, построенный  воинской частью. На его окраине имеются выходы  минеральных вод разного химического состава. Одни кислые, другие нейтральные. Там соорудили несколько бассейнов и небольшой водоем, в которых можно купаться круглый год. К сожалению, попасть туда сложно.

Я рассказал коллегам на рыбокомбинате  о походе на Горячий Пляж.  Они предложили  съездить на Кислую речку, где в горячих источниках можно купаться круглый год. Однако время шло, моя работа заканчивалась, а поездка все откладывалась: то шел дождь, то люди были заняты.  Буквально перед отъездом меня познакомили с двумя молодыми парнями. Это были гидрогеологи, проводившие обследование минеральных источников у подножья вулкана Менделеева. С ними мы приехали на девятый километр дороги, ведущей  в аэропорт, и двинулись вверх по течению речки. Вода в ней действительно кислая, пить невозможно;  в ней нет ни рыбы, ни водорослей,  все дно и камни на берегах покрыты ржаво-коричневым налетом.

Пойти в лес прогуляться на Кунашире довольно сложно: все заросло непроходимым  кустарником, кедровым стлаником или  бамбуком. Поэтому все походы совершаются по руслам речек или их берегам; идти нужно в резиновых сапогах.  Ребята хорошо знали тропу, мы довольно быстро вышли к горячим источникам с очень высокой температурой, говорят,  в них можно вкрутую сварить яйца, только завязать их в сетку.  Энтузиасты отгородили часть холодного ручья камнями, получились небольшие ванны, куда стекает горячая  вода. Здесь можно купаться. К сожалению, остановка не была предусмотрена, мы зашагали вверх по течению,  вышли на правый по нашему ходу берег и очень осторожно прошли участок, где под ногами явно клокотал могучий поток.  Здесь не было земли, а   не очень надежный свод из серы и каких-то  минералов, отложенных подземной  рекой.  Я  облегченно вздохнул, когда этот «чертов мост» оказался позади. Работа гидрогеологов не отличалась сложностью. Из оборудования они несли мерное ведро, секундомер и термометр. На  источниках были устроены  запруды, в которые вставлялись отрезки труб. Дебит  определялся по времени наполнения ведра. Температура воды оказалась самой разной –  от умеренно  горячей до крутого кипятка.

 Ручей привел нас к сольфатаре* – довольно приличному гроту  размером с гараж, из которого клубами поднимался пар и вытекал   поток голубоватой горячей воды. Ребята осторожно зашли с наветренной стороны, чтобы измерить его температуру. Неожиданный порыв ветра принес облако удушливого серного газа. Пришлось бегом менять позицию.  Больше всего меня поразили две вещи:  при ближайшем рассмотрении оказалось, что ручей вытекает из громадного куска  самородной серы размером с  двухэтажный восьмиквартирный дом.  Целая гора из  почти чистой серы! Из многочисленных отверстий в этой глыбе били струи газов, в них осаждались хрупкие и очень красивые  желтые кристаллики серы, похожие на иней. А голубая жидкость, как  сказали гидрогеологи, представляет собой смесь серной и соляной кислот плюс марганец, сероводород, железо, мышьяк, фтор, фосфор, бор и т.д.
 
Мы отошли подальше на свежий воздух.  Окружающее пространство никак не напоминало обычный земной пейзаж: ни травинки, ни кустика, мертвая серо-желтая  земля. Чуть в стороне возле сопки виднелись развалины каких-то сооружений.  Ребята рассказали, что здесь было небольшое предприятие, японцы добывали серу. С тех пор остался изуродованный кусок поверхности земли. Меня порадовало, как природа  залечивает шрамы. Через какое-то время, может быть тысячу лет, глыба самородной серы вырастет до размеров футбольного поля и скроет следы деятельности человека.  Я понимаю, что никуда не деться от добычи полезных ископаемых. Но, во-первых, не слишком ли быстро мы их  транжирим? Земля так скоро  восстановить их месторождения  не может. Во-вторых, для чего столь варварски уродовать прекрасную, но очень хрупкую природу? Мы сами создаем себе проблемы и рано или поздно их придется героически преодолевать.   

4. Тайфун «Тип»
Мне очень  хотелось побывать на знаменитом мысе Столбчатый.  Но, как говориться, человек предполагает…  Я пошел отметить командировку. Секретарь поставила печать: «Дату отъезда проставите сами. Транспорт задерживается, прогноз плохой». Я вышел на улицу. Стояла прекрасная погода, ясное небо, правда, довольно прохладно, в моем летнем костюме и плаще   было зябко. На следующее утро должен был подойти пассажирский теплоход и отвезти меня в Корсаков, а там и до Москвы рукой подать.  С этими светлыми мыслями я пораньше лег спать и утром отправился на пирс, где простоял почти до обеда. Наконец, показался теплоход, остановился  на рейде, но почти сразу  ушел в восточном направлении. Диспетчер порта сообщил «радостную» весть: «Получено штормовое предупреждение. Подходит мощный циклон, новости о транспорте  мы сообщим дежурному в исполком и гостиницу». Он помолчал и добавил: « Этот тайфун «Тип» уже наделал много бед в Японии, скорого улучшения погоды не ждите».  Народ потащил свои сумки назад в поселок. Однако до конца дня ничего особенного не произошло.
Я крепко спал, а когда проснулся, не сразу понял, что происходит. К вою ветра в проводах примешивались какие-то гулкие удары и резкий шипящий  звук, как будто на цементный пол падал с высоты крупный песок. За окном ничего нельзя было разглядеть. Света в комнате не было, я  оделся и вышел в коридор. Там тоже было темно, лампочки не горели. Кое-как умывшись, я  решил выйти на улицу, нашел тамбур и открыл дверь. В лицо ударило  жесткой  водяной пылью, будто резануло струей из пескоструйного аппарата.  Пришлось отступить и долго протирать глаза. Выходить на крыльцо я  больше не рискнул, лишь  немного приоткрыл дверь.  В  щель было видно,  как  сильнейший ливень и ураганный ветер  объединились и зачищали   местность от всего, что  плохо держалось на своем месте. Потоки дождя над крышей гостиницы  неслись почти горизонтально и ударяли в стоявший  напротив дом.  Неожиданно с его крыши  сорвало нижний лист шифера, за ним один за другим, как костящки домино, отскочили  и унеслись еще несколько штук.  Земли не было видно, между домами  её накрыл сплошной  поток воды, а слева за гостиницей по склону мчалась настоящая  горная речка, тащила какие-то будки, ящики, доски, вскипала бурунами.
Ошеломленный свирепостью стихии, я  стал опасаться, что вода  хлынет в дом, а ветер  сорвет крышу. Дышалось с трудом,  я понимал, что в воздухе больше влаги, чем кислорода. Мне не раз приходилось попадать под ливень, но по сравнению с этим «Типом»  то была детская забава. Такой ужасной погоды я раньше не видел. Ни о каких прогулках речи быть не могло, всё живое попряталось в норы, будки и дома, забилось в щели, зарылось в песок, легло на дно. Каково  кораблям в океане, я даже представить не мог. Дело шло уже не о комфорте пассажиров, а о надежности корпусов, якорных цепей и двигателей, выдержке экипажей и удаче.
Кто-то тронул меня за плечо,  за спиной  стоял  сосед по комнате Володя, снабженец с Шикотана.  Он прилетел с Сахалина несколько дней назад и ждал транспорта, как и я.  Мы закурили. В тамбуре сильно сквозило, папиросы пришлось держать в кулаке. Конечно, меня интересовало, сколько может продлиться такая погода, не сдует ли гостиницу и когда ждать возвращения теплохода. Володя улыбнулся: «Боюсь, торопиться нам некуда, пару суток придется ждать и терпеть. Свет надолго отключили. Здесь  все линии воздушные, провода захлестывает. Предлагаю сходить наверх в буфет, а вдруг работает». Мы поднялись на второй этаж.  Буфетчица извинилась: «Без света сидим. Хорошо, что газ есть в баллоне. Могу поджарить   яичницу, есть сметана, чай и галеты». Я попросил что-нибудь мясного. Володя засмеялся: « Потерпите до теплохода, а еще лучше – до материка. По местным меркам нам предлагают королевский завтрак. На Шикотане такого не увидишь. Яйца раз в год завозят, сметану – к праздникам.  Здесь в  районе  есть совхоз, у них молоко и сметану в магазине каждый день. По сравнению с нами богато живут.  С голоду  тоже  не помираем, однако приходится пользоваться сухим молоком и яичным порошком. Жаловаться некому: знали, что на Север едем, нужно терпеть».
Мы вернулись в свой номер  и обнаружили большой наплыв гостей. У нас в комнате стояло шесть спаренных кроватей, шесть тумбочек и  один знавший лучшие времена шкаф для верхней одежды.  Единственное окно выходило на восток,  вернее, смотрело на скучный фасад соседнего дома.  Комфорт, как говориться,  ниже плинтуса.  И вдруг выяснилось, что нам жутко повезло. В помещениях с западной стороны, куда бил ветер и дождь, окна пропускали воду. Выглядело это совсем не романтично: возле рам надувались и лопались грязные пузыри. Обитатели этих двухместных «люксов»  перебрались к нам. Поскольку застряли мы надолго,  нужно было искать какое-нибудь занятие.
Первыми взбунтовались Толик и Андрей – два рыбака, которые только что списались с  траулера и горели  непросыхающей жаждой. У них были длинные прорезиненные плащи с капюшонами  и высокие рыбацкие сапоги. Парни храбро вышли под дождь и пропали. Мы уже начали беспокоиться, но через несколько часов они благополучно вернулись, и не с пустыми руками, принесли ящик рыбных консервов для общества, а себе рюкзак с «газом» и разной снедью.  На вопрос, откуда такие богатства, когда все закрыто, ребята многозначительно ответили: «Места знать надо».  Немедленно начался пир горой, причем к столу, то есть тумбочке, пригласили всех присутствующих.  Присутствующие стоически отказались. Рыбаки явно стосковались по благам цивилизации и сразу взяли хороший темп.  При этом пили все подряд, что вынимали из рюкзака.  Володя их спросил, зачем вместе с шампанским и коньяком пьют «бормотуху» - дешевое красное вино.  Моряки удивились: «Газ» есть «газ». Что кому хотелось, то и купили. Цена роли не играет, мы только что получили отпускные». Довольно скоро вожделенный аромат распространился по этажу, к веселой компании потянулись единомышленники из соседних номеров. В комнате стало шумно и тесно.   
Развлечений вроде шахмат или шашек  в гостинице не нашлось. Кто имел карты, сели воевать в бесконечного «дурачка», а мы с Володей уходили курить в тамбур или на посиделки к соседям, где обстановка была не столь праздничной. Однажды мы вернулись  к себе и продолжали разговор о детях и их школьных проблемах. Володя жаловался, что  арифметику он подзабыл, а дочке задают какие-то   каверзные задачи. К нам подошел мужчина средних лет, очень полный и жизнерадостный, говоривший с заметным восточным акцентом: «Вы не поверите, но решать задачки мне только в удовольствие. Я и в школе их легко решал. Учитель еще условие диктует,  а у меня ответ готов. Как это получается, сам не пойму. У меня весь класс задачи списывал.  Не верите, да? Может у кого-то есть задачник для шестого класса? Читайте любую задачу. Пока будете глядеть ответ, я вам его назову. Хотите на спор, хотите – так». Рыбаки немедленно предложили ему «промочить горло», но он покачал головой и сказал, что вообще не пьет. Те стали настаивать: «За чужой счет пьют даже язвенники и трезвенники». Он только улыбнулся: «Вы думаете, что «газ» делает вас очень умными, подавай любую проблему – решим запросто. Я и сам так считал. Работал в строительной бригаде. Сами знаете, после  смены полагается «принять», в аванс и получку – тем более. Как-то пришел домой, сын просит задачу решить.  Условие мне прочел – я не понял. Взял задачник, читаю – темный лес. Я даже разозлился. Карандаш и бумагу взял, час пыхтел, а решить не смог. Утром еще толком не проснулся, а в голове решение готово. Это мне глаза и открыло. Выпивши я – обычный двоечник, дурак дураком, которому оценки ставят по системе «три пишем, два в уме». Может быть, от водки человек смелее становится, свободней себя чувствует, но ум точно теряет. С тех пор не пью, в рот не беру».
  Рассказ вызвал бурные дебаты. Вспомнили даже о крещении Руси. Ведь была тогда реальная возможность обратиться нашим предкам в ислам. Но мусульманам алкоголь запрещен, а «веселие Руси есть питии». Обсудили «Сухой закон» в Америке и гангстеров, наживших тогда громадные состояния.  Хвалебным одам самогону   не было конца. Тема оказалась близкой сердцу и затянулась, все говорили наперебой, приводили  множество занимательных историй и анекдотов.  Понятно, что  к общему мнению о пользе или вреде спиртного мы не пришли.   
 
5. Случайный попутчик
Володя отвел меня в сторону: «Эти разговоры   надолго. Пока всё не выпьют, от рюкзака не отойдут.  Давайте  покурим».  Мы вышли в тамбур. Непогода бушевала с прежней силой.  Мой спутник  докурил папиросу, прикурил от нее вторую и неожиданно спросил, как мне нравится перспектива ждать у моря погоды. Я честно ответил, что совсем  не нравится, но отношусь к этому спокойно. В  командировках приходилось опаздывать на пересадки, сидеть в аэропортах. Вначале переживал, а потом дошел до светлой мысли, что мое волнение поезд не подгонит. Бегать придется на вокзале, а пока можно  поберечь нервы.  Володя  согласился: «Вам повезло. Многие этого не умеют и в этом их беда. Нас учат писать и считать, одеваться, следить за гигиеной тела, даже танцевать учат. А вот  ждать и терпеть  специально не учит никто, тем более  принимать решения в экстренных обстоятельствах. Некоторые так и остаются детьми до седых волос,  вечно опаздывая на последний трамвай, но при этом   желают иметь все и сразу. Хочу рассказать вам про один такой случай. Вы что-нибудь знаете про Золотой Корень?» Я честно признался, что первый раз слышу. Володя достал из кармана флакончик коричневого стекла, отвинтил крышку  и передал мне: «Чувствуете запах розы?  Из-за него ботаники назвали растение Родиола розовая, а люди издревле величают Золотым Корнем. Древние алтайцы такими вот корешками платили дань китайским императорам.  Я о нем книжку прочитал, а потом устроил небольшой эксперимент.
  В свободное время люблю ходить на охоту. Остров наш невелик, но пока с западного берега до океанской стороны пройдешь, там по бухтам погуляешь, да назад в поселок вернешься, километров двадцать протопаешь. С племянником мы тот раз охотились.  В бухте Безымянной  стали на сопку подниматься, там тропа круто вверх идет, а приблизительно на половине подъема небольшая площадка и ямка. Скорее всего, пулеметное гнездо, японцы весь остров окопами да скрытыми в скалах огневыми точками оборудовали. Стою я в этом окопе, Мишку- племянника дожидаюсь. Он весь взмок, так за мной спешил, и говорит запыхавшись: «Я, наверное, заболел, не могу за тобой угнаться». А дело в том, что по ровному месту мы с ним вровень идем, а на подъемах он всегда меня обгонял. Я таиться не стал: «Помнишь, на прошлом походе я тебе травку показал на скале? Из ее корня сделал настойку, а сегодня утром перед едой выпил пять капель. Вот и весь секрет. Травка эта – Золотой  Корень».  Конечно,  рассказал, что знал. Мишка немедленно пошел обследовать скалы, нашел несколько растений, их тогда можно было в любой бухте накопать,  и в рюкзак спрятал.

    Следующая охота у нас намечалась через две недели. Однако с полпути пришлось вернуться домой: у племянника  голова разболелась. Спустя несколько дней он мне признался, что  выпил настойку корня, но не пять капель, а целую рюмку.  Потом сутки не спал и маялся жуткой  головной болью.  Обидно, что по глупости охота пропала, но всерьез я этот случай не оценил. А должен был подумать, что  мой Мишка слишком жить торопится…
Он опять надолго замолк. С чем-то подобным я уже встречался.  Вероятно,  человек делает попытку разобраться в собственной душе и начинает говорить с тобой о вещах глубоко личных, часто трагических. Не всякий слушать захочет, тем более понять и посочувствовать. Родные и близкие уже обо всем наслышаны  и свое мнение имеют, а может статься, им и знать об этом не следует.  Чаще всего такие истории рассказывают случайным попутчикам вроде меня. Как бы продолжая внутренний спор, мой собеседник снова повторил: «Нет, не умеем мы ждать, не понимаем, что в жизни главное, а что потерпит... Здесь, на Курилах, человеку поначалу  кажется, что он всё может. По сравнению с материком ты действительно богач. Но  богатство твое, что вода в решете. Желаний у нас много, а возможности ограничены. Я не сторонник жесткой экономии, куда полезнее разобраться, что для тебя действительно необходимо, а что может подождать. Но как это втемяшить в  буйную голову другому человеку,  не знаю».
Нашу беседу прервала группа желающих покурить. Ребята были прилично «навеселе» и очень бурно обсуждали проблему, где можно достать спиртное и стоит ли идти без него в «пентагон». Из разговора я понял, что к американскому министерству обороны этот термин отношения не имеет.  В Южно-Курильске  так называли несколько бараков, в которых жили какие-то  «вербованные» и «оргнабор». Что это такое, я тоже не знал и спросил Володю.  Он показал вокруг: «Мы тут все вербованные. На Крайнем Севере на работу иначе не принимают.  Договор нужно заключать на три года, потом продлять его. А оргнабор завозят на путину. Вы и слово это раньше вряд ли слышали, в газетах его не упоминают. На консервном заводе были? Там трудятся одни женщины, технология на их руках и терпении держится. Смены по одиннадцать часов, выходные только по случаю отсутствия рыбы. Все работают стоя, в резиновых сапогах и фартуках, в цехах почти стопроцентная влажность. Ни один мужик не выдерживает. Вот и вербуют  женщин на полгода, везут через всю страну поездами и пароходами, селят в бараках по пятнадцать душ в комнате, через шесть месяцев увозят назад. Народ разный, кому заработок нужен, а кто погулять в экзотических местах захотел». 
Мы вернулись в свою комнату и легли спать, благо рыбаки куда-то ушли. На другой день погода изменилась. Володя сказал, что тайфун прошел над Кунаширом и уходит на север.  Мой энтузиазм он сразу поумерил: «Шторм за час  не уляжется,  рейд будет закрыт, посадки пассажиров не будет. Теплоход уже опаздывает, а в таких условиях капитан может принять решение идти прямо в Корсаков. Остается терпеливо ждать. От нас ничего не зависит, на решение капитана мы никак не повлияем,  нужно спокойно и терпеливо ждать. Да, терпеливо ждать». Он повторил это как бы про себя и замолчал. Я понял, что мысли его  всё время возвращаются к прошлому, и приготовился слушать.
6. Барак есть барак
 -На Курилах  я начинал с нуля. Служил действительную во флоте, потом на сверхсрочной. На рыбокомбинат перешел, сначала грузчиком, потом кладовщиком. Учился заочно, сейчас  снабжением занимаюсь. Работа интересная. Женился, двое детей подрастают. Можно сказать, все идет нормально.   В последнее время часто мамины слова вспоминаю: «Не так сталось, как мечталось». Хотелось доброе дело сделать, человеку помочь. Мне люди помогали, и я стараюсь быть полезным. А теперь думаю: «Может, грех это – чужую судьбу в свои руки брать? Ведь ответственность громадная!» Сложно жизнь складывается,  совсем  я запутался… Лучше расскажу всё с самого начала.
В отпуске  был на родине. Село у нас большое, на Збруче стоит. Сами понимаете, полсела родни. Тот кум, тот сват, с утра до вечера полная хата гостей. Пришел как-то Миша, мой дальний родственник по маме. Специально, говорит, приехал из города. Попросил помочь на работу к нам устроиться, невмоготу стало жить на копейки. Разговорились. Парень вроде толковый. Институт закончил, инженером на заводе работает. А зарплата в конце 60-х сами знаете, какая была – 40 рублей аванса, 60 – получки. Он комнату снимал, с тех копеек еще и маме помогал.  Мама в селе одна, отец в войну погиб.  А как сиротой жить, мне не рассказывайте, у меня отец тоже с войны не вернулся. Да и почему не помочь земляку… Но я его сразу предупредил, даром в Союзе деньги не платят.  Трясет Шикотан каждый день, климат многие не выдерживают. Жить придется в бараке, питаться в столовой. Зимой остров окружает лед, связь с материком только телеграфом.  Первый отпуск – через два с половиной года. Инженеры зарабатывают меньше рабочих, как и всюду. Подробно все рассказал о наших плюсах и минусах. Мише все это ужасно понравилось. Я, говорит, с детства мечтал в дальних странах побывать и мир посмотреть. А работы никакой не боюсь, тем более, что здесь ловить нечего.

Внешне мы с ним похожи. Парень он крепкий, здоровье нормальное, жизнью не избалован, думаю,  приживется. Вызов ему выслал следующим летом и денег на дорогу перевел. В конце июля он приехал, первое время жил у меня. По приезде Мишка честно признался, что  на рейде Курильска вдруг понял, куда его занесло. Там слева такой огромный вулкан, а у самого его подножья поселок  прилепился, домишки крохотные по склону. И никто наперед не знает, когда начнется извержение, разрушительное землетрясение или цунами на берег хлынет. У Мишки денег не было, иначе, говорит, вернулся бы домой. Я его успокоил, через это все прошли. Раз люди здесь живут, и ты сможешь.
 
Пошли мы в отдел кадров, те его направили к главному инженеру. С ИТР* у нас всегда проблемы. Зарплата до глупости мизерная, грамотных специалистов наперечет. Миша потом рассказал, как его на работу принимали: «Главный инженер  мой диплом и трудовую книжку полистал, о прежних работах расспросил. А потом говорит: «Вакансий по вашей специальности сейчас нет. Можем принять слесарем в ремонтную бригаду». Я даже обрадовался, мне здесь не престиж нужен, а заработок. Но все равно обидно. У нас на заводе народу больше работает, чем во всем этом поселке живет. Конечно, там профиль другой –  машиностроение, а здесь консервы. Но что ребята в отделе сказали бы, узнав о моем профессиональном росте?»  Я Мишке объяснил, что диплом смотрели  и с трудовой книжкой сличали, чтобы убедиться в их подлинности. За деньги умельцы любую бумагу нарисуют. А что слесарем приняли, ты после первой получки поймешь, как тебе повезло.
 
    Поселили земляка в нормальном общежитии, комната на троих. Удобства, конечно, на улице, для вещей тумбочка и шкафчик. Личной жизни никакой, все на виду. Перегородки между комнатами тонкие, слышимость полная: один гуляет, другой невесту привел, третьи музыку крутят. Свои вещи стирать нужно в прачечной или в бане, но потихоньку, чтобы банщица не кричала. Зимой вместо холодильника форточка, летом столовка и хлеб с консервами. Барак есть барак.
Поначалу с питанием у Миши проблем не возникло. Хуже было с инструментом.  Выдали ему пару напильников и молоток. Кузнец зубило и отвертку отковал. Ни рожковых ключей, ни самой завалящей ножовки. Я для Миши на складе кое-что подобрал. Тут вторая проблема подоспела – всё это  добро  где-то хранить надо, хотя бы в железной тумбочке с замком. Народ  у нас шустрый – сразу усекут, что плохо лежит.
 
    Но и это еще не все. Вы уже слышали про язвенников и трезвенников. В поселке  трезвенников десятка не наберется. Это те, кто на Сахалине закодировался.  Мишке повезло – приехал в путину, на острове сухой закон.  Да, да, не улыбайтесь, точно как в Америке, но не на весь год, а только со Дня рыбака и до октября, пока сайра ловится. В магазин спиртное не завозят. Цель самая благая – работать надо, день год кормит.  Но выходит как раз наоборот. Местные запасаются  водкой, гонят самогон и потом меняют или продают рыбакам. А те за «газ» с себя последнюю рубашку снимут. Тащат всё с судов – сети,  полушубки, икру, краба… А уж когда спиртное раздобудут, бросают у пирса свой сейнер и с приятной дамской компанией из вербованных гуляют в сопках по нескольку суток, пока «газ» не кончится. Я Мишку строго предупредил, чтобы на заводе или в общежитии ни с кем не пил, прикинулся закодированным. Это  единственная уважительная причина. Иначе и до чертиков допиться недолго. Если невмоготу, пускай к нам домой приходит. И насчет вербованных предупредил в смысле болезней, которые не от нервов. Сюда уже и сифилис завозили, а про гонорею и прочие мелочи говорить нечего. Если совсем коротко,  терпи  и не кидайся на халяву.

Худо-бедно начал Миша работать. Подъемные получил, приоделся. Сами видите, здесь без рыбацких сапог и плаща делать нечего. С первой получки маме денег послал, сберкнижку завел. Поначалу получал рублей 350. Без надбавок совсем не плохо. Через полгода я обратил внимание, что он сильно похудел. Поговорил откровенно, думал, что невесты одолели. Невест здесь втрое против женихов, искать не надо, сами придут. Но дело оказалось хуже. Он на еде стал экономить. У каждого, как говорил поэт, своя доля и свой путь широкий, только отвечать за себя самому приходится. Дома родители подскажут, как жить можно и нужно. На селе  от людского глаза не спрячешься:  видно, кто чем дышит, чего добился и какая ему цена в базарный день. Здесь жизнь другая, старые мерки не годятся. Свобода. Как в песне поется, сплошной туман, запах тайги и в придачу хорошие деньги.  Вот и несет людей по наклонной плоскости.  А что там внизу, думать неохота.  Занесло Мишку, не первого занесло. Были случаи и почище. На заводе всегда можно банок из техбрака*  взять, ну и масла растительного,  муки, томат-пасты. Про рыбу вообще речи нет.  Но ведь ноги протянешь, если этим одним питаться. Люди очень самонадеянные, думают, что не для них законы природы писаны. Можно неделю-две пережить, но не месяцы.
Крепко я Мишку ругал, для чего, спрашиваю, такая экономия. Не хотел говорить, потом признался. Мечта у него была – новую хату маме поставить под бляхой и машину купить. Бляхой в наших местах оцинкованную жесть называют. Взял я карандаш, бумагу. Вместе посчитали: нужно три года ни есть, ни пить, чтобы такие деньги собрать. Только к тому времени  заработки пойдут настоящие, не то, что теперь с одной надбавкой. А вот за десять лет можно кое-что серьёзное поднакопить, но если умом пошевелить, так и быстрее. Ты, говорю, механик, погляди, сколько вокруг денег валяется. Технология примитивная, сплошной ручной труд.  А рыбы-сырца сколько пропадает, пока с пирса до баночки дойдет.
   7.Новая должность
 Через год  мой земляк первым рационализатором стал. Обратили внимание, что в каждой банке консервов сверху лежит горошина перца и кусочек лаврового листа? Их туда вручную положили. Машина в минуту 180 банок закатывает, одному человеку не поспеть. На лаврушке и горошке несколько женщин сидит. Миша придумал и сам сделал простые дозаторы, чтобы ручной труд заменить. Экономический эффект получился очень приличный, премия – соответственно. Еще придумал, как на транспортере уберечь рыбу от чаек. Птица эта красивая, ни один фильм про море без нее не обходится. Заметьте, их там показывают, но не озвучивают, потому что кричат они очень противно. А уж прожорливы – слов нет. Пока ящики с сайрой по транспортеру в цех едут, налетает стая. Чайка рыбу за середину хватает, вверх подбрасывает и голову вверх задирает. Клюв у нее раскрывается вроде воронки, рыба туда головой вниз проваливается, как  в  бездонную бочку.  Пока ящик до завода доедет, могут половину сожрать.  Предложение Миши было самое простое – натянуть над транспортером несколько проволок, чтобы чайки на ящики сесть не могли. Эффект подсчитать так и не смогли, раньше потери просто не учитывали. Но премию дали хорошую, да еще к празднику ценный подарок.
  Начальство к Мише присмотрелось, предложили должность механика. Я советовал не спешить. В зарплате почти вдвое теряешь, ответственность большая. Но, видно, очень надоело жить в бараке, а ему пообещали отдельную комнату в ИТРовском общежитии. Невесть какие хоромы, но Миша согласился. Мебель у нас в те времена не продавали. Столы, табуретки, тумбочки  и шкафы в стройцехе делали, все прочее ненужной роскошью считалось. Зато панцирных кроватей было с избытком, штабелями на улице валялись. Обставил Миша свою комнату, печку подремонтировал, ящик для картошки в коридоре соорудил. Очень приличное жилье по местным меркам. Живи-поживай, надбавки получай, деньги на отпуск собирай…
                *    *    *
Неожиданно загорелась лампочка, что вызвало в гостинице большой энтузиазм.    Все поспешили в буфет, чтобы поесть чего-нибудь горячего. Ждать пришлось долго. Наверное,  два часа прошло, пока мы получили по тарелке рисовой каши на воде и стакану чая.  После ужина гостиница опустела. Все  разошлись, благо дождь совсем перестал. Погода действительно улучшилась, ветер заметно ослабел и поменял направление. Володя идти к знакомым не захотел, а мне идти было некуда.  Куда больше меня интересовала здешняя система оплаты труда, я никогда раньше не слышал о надбавках и районных коэффициентах. Собеседник покачал головой: «На материке и не могли слышать.  Вся информация закрытая, для служебного пользования. Также и оргнабор. Не государственная тайна, подписку о неразглашении не требуют. Но в открытой печати об этом слова не найдете. Иначе на Севере работали бы всякие проходимцы и бывшие зеки. Все-таки погранзона, и за границу удрать можно запросто. В шторм японские шхуны прямо к берегу подходят.  Поэтому въезд сюда только по пропускам. Попасть трудно, а уехать – еще труднее. Хорошие заработки крепко держат. Хотя поначалу на материк ой как тянет.

Северные надбавки, между прочим, именно для этого  задуманы. Одна надбавка – десять процентов. Районный коэффициент сразу идет. На Курилах он двойной – заработал сотню, начисляют вторую. А надбавки идут через полгода, за три года набегает шесть штук. Потом уже через год еще две. Больше только на островах Ледовитого океана платят. Что получается? Первый отпуск через два с половиной года. Едешь на материк, полгода гуляешь. Деньги летят, успевай аккредитивы обменивать. А возвращаться ой как не тянет. Все равно, что из Сочи в курятник. Деньги кончаются, а там уже шестая надбавка набежала. Вот и летишь через всю страну в родной барак.

 Миша особо и не мучился, из первого же отпуска привез магнитофон, здесь охотничье ружье купил. Оно и правильно, жизнь сегодня идет. Откладывать её на потом – это глупость. Но желательно время от времени  наперед заглядывать. Иначе будешь на собственные грабли наступать.   К примеру, дом построить  с налету не получится.  Здесь как раз и требуется умение терпеть и  ждать.  А если ты - человек увлекающийся и доверчивый,  тебе обязательно «помогут», этих «граблей» вокруг нас сколько угодно.

Как-то зашел к Мише домой, там – дым коромыслом, музыка, закуски, выпивка ящиками. Оказывается, премию обмывают. Предложил Мишка котельную вместо солярки топить флотским мазутом. Эффект фантастический, чуть ли не миллион. Премия – соответствующая. Как заведено, к жирному пирогу пришлось в соавторы приглашать нужных людей, большое начальство. А они – совсем не язвенники, несколько дней  гуляли.  С этого времени пошла у земляка веселая жизнь. Перевели его инженером по рационализации. Работа интересная, сам себе хозяин и свободного времени полно. Пока все заводы да участки обойдет, и день прошел. Ребятам подскажет, где новшество можно внедрить, те благодарны. А у нас какая благодарность – сами знаете.

    Четвертый год шел с Мишкиного приезда. Между прочим, многие именно в это время ломаются, в прямом и переносном смысле. Организм к новому климату привыкает. Кроме всего прочего, здесь в воде очень мало кальция. Начинают портиться зубы, кости делаются хрупкими. Редко кто в этот период без гипса обошелся. Хронические болезни обостряются. Не хватает витаминов и кислорода. Так, во всяком случае, говорят. Про свежие продукты я уже говорил,  у нас все или перемороженное, или сухое, или консервированное.  Но самое главное, в это время люди начинают совсем по-другому на мир смотреть. Они из приезжих становятся местными, психология меняется.

По этой причине, а может просто холостяковать надоело, решил Миша жениться. Собственно, уже и тянуть некуда было, Галка эта была на шестом или седьмом месяце. Я его спросил,  что она за человек, и что он о ней вообще знает. Оказывается, почти ничего не знает. Работает в промтоварах продавщицей, сама откуда-то из-под Казани.   Мишка понимал, что поторопился, мог бы в отпуск съездить, маме невесту показать.  Впрочем, при желании  оправдание себе найдется, вроде того, что браки заключаются на небесах или от судьбы не уйдешь. Если своих мозгов нет, можно на народную мудрость сослаться. Дочка у них родилась, назвали Раей. Тут скоро сдавали новый дом, в нем Мише выделили однокомнатную квартиру. Центральное отопление, туалет с ванной –  голубая мечта, особенно после барака.
 
На новом месте земляк развернулся. Тахту сделал, детскую кроватку, шкафы встроенные. Но и этого ему было мало. Возле ручья на поляне за поселком раскопал огород.  Дальше – больше. Через два года у него был построен сарай, коптилка и теплица три на шесть метров. Я просто диву давался, как он все это успевал строить. С материалами у нас проблем нет. Все время что-то ломают или перестраивают и на дрова списывают, а то вообще на свалку вывозят, успевай к себе заворачивать. На огороде, между прочим, работы хватает, сама собой только трава растет. Копать, полоть, удобрять, с вредителями бороться… Пока до урожая дело дойдет, семь потов прольешь.

8.Семейные радости

Я Мишку понимаю: после двадцати пяти лет  пора жениться. У нас в селе кто после армии не женился, значит, болен. А без семьи как проживешь? В колхозе работа от зари до зари. Дома тоже хозяйство – огород, куры, поросенок, корова  или овцы.  Одному не справиться.  Работать приходится много и тяжело.  В городе жизнь легче, но молодым  требуется  свой угол, хоть какая-то мебель, одеться хочется, без развлечений тоже не интересно.   Квартиру снять дорого,  приходится с родителями под одной крышей ютиться. Ребенок родился – новые хлопоты и расходы. Нужно  на всём экономить, потому что заработки мизерные. От этого радости не прибавляется, многие не выдерживают, срываются,  начинаются  ссоры. У мужиков нервы часто сдают еще до рождения ребенка. Наперед подумать мозгов не хватило, а совесть человеку одна на весь срок  отпущена. Потом жалуемся: «Жизнь не сложилась».  Мозги у тебя не сложились!  Мы от животных тем отличаемся, что  у нас совесть имеется. Если ты не кукла с заводной  пружинкой,  наперед должен понимать, что из твоих дел получится и только тебе за них отвечать.
На Курилах денег  всем должно хватать, цены в магазинах государственные. Но если взрослые могут питаться в столовой, для ребенка это не годится. Нужны свежие овощи, нормальное коровье молоко, настоящие яйца, а не порошок.  Да что я вам об этом говорю, ежу понятно. Когда у Мишки в семье первые трещинки наметились,  значения этому я не придал. Милые бранятся – только тешатся. Потом уразумел, в чем дело. Галка с подругами лясы точит, а Мишка на огороде вкалывает.  Оказывается, маникюр можно испортить и руки от навоза пахнут.   Надеть перчатки мы не можем, хорошего мыла в доме нет... Когда к ним ни зайдешь, в доме всё разбросано, постель не убрана, в раковине груда немытой посуды. Спрашиваю племянника, что  ел на обед. «Суп из сайры и макароны». Через неделю  вместо макарон рожки или вермишель.  Зато конфет и печенья по всем углам наставлено.
Вы человек бывалый, знаете, что для  любой женщины есть две наиважнейшие проблемы:  как она выглядит и что на ней надето. А главная цель в жизни – удачно выйти замуж. Такой их создала природа,  но ведь не только для этого.  Слышали анекдот, что женщинам постоянно  нечего одеть, хотя  обновы уже некуда складывать.   Особенно это продавщиц касается, все дефициты  перед ними проходят. Впоследствии мне рассказали, из-за чего Галку с работы попросили. Она ездила за товаром на Итуруп. Командир базы договорился по своим каналам выделить для своей жены какое-то модное платье, а Галке наказал привезти его в единственном экземпляре, даже если будут лишние предлагать.  Она его привезла, померила и снимать отказалась вплоть до увольнения. Сами понимаете, при таких запросах никаких северных зарплат не хватит.  Пошли Мишкины сбережения вместо маминой хаты на новые сапоги да дубленки. Дальше – больше, дело до скандалов дошло.
Галка в конце концов на домашнее хозяйство вообще плюнула: хочешь есть – сам готовь, хочешь чистое надеть – стирай и гладь. У нее времени хватало только своими нарядами и маникюром заниматься, да к подругам бегать. У тех мужья в море, сами дома сидят, нигде не работают, только лясы точат. Мишка наработается,  придет домой, а там поесть нечего, хоть в столовую иди. Я так понимаю, что семья – это не только общая постель. Это общие заботы о детях, общий стол и общие развлечения.  Не обязательно вместе одну работу делать,  она у каждого своя. Но помогать друг другу надо, иначе  это не семья, а курортный роман. К чему шло, так и случилось. Галка  распродала своё барахло, забрала дочку  и на материк укатила.  И на земле стало одной сиротой больше…
                *    *    *
Окончания истории я не дослушал. Вернулись  сокоешники  и  сообщили, что теплоход подходит завтра утром.  На пирс мы пришли в семь, в девятом часу подъехал наряд пограничников, началась проверка документов и посадка на пассажирский плашкоут. Через два часа мы поднялись на борт теплохода. В каюте было жарко и душно. Я вышел на палубу. Хотелось запомнить этот необычный островной мир, удивительно красивый, щедрый и одновременно суровый и безжалостный; хотелось еще раз посмотреть  на  вымытый ураганом поселок, судьба которого – всегда оставаться на семи ветрах. Приеду ли сюда еще раз?
9. Чайка над обрывом
В Южно-Курильском проливе  стояла ясная и очень свежая погода. Когда теплоход  снялся с якоря,  начало прилично качать. За кормой медленно исчезали   дома на берегу, потом  суда на рейде. Через час виднелся только темный  конус вулкана  и  горная гряда, идущая на север. Впереди по курсу показалось  пятно, чуть-чуть выступающее над линией горизонта.  Меня нашел Володя и предложил пообедать в ресторане: «До Шикотана два часа. В такую погоду нужно выпить пятьдесят грамм коньяка, сразу перестанет укачивать». Он оказался прав. Я вспомнил дискуссию в гостинице о вреде и пользе алкоголя. В  случае  качки польза была несомненной. Он  заметил: «Мера должна быть во всем».  Потом помолчал и добавил: «И в горе тоже… Не знаю, верите ли вы в приметы, ангела-хранителя  и вообще в судьбу. Я лично верю. Судьба племянника у меня из головы не идет. После того, как  жена забрала ребенка, напомнила ему об алиментах и укатила на материк,    Мишка запил.  На работе неприятности, мне от начальства втык – я его вызывал.  Уговаривал, как родного сына, просил взять себя в руки. Время лечит, не у него первого семейная жизнь не сложилась. По большому счету даже хорошо, что они расстались: ясно, что  любви там намека не было, а нужен он ей был, чтобы штамп в паспорт поставить и хорошие алименты получать. Есть тут  категория женщин, живут припеваючи на деньги бывших мужей, которые в морях вкалывают.
Так и сяк я Мишку убеждал, просил за ум взяться. В конце концов, решил он  остаться до мая, когда навигация начнется,  и ехать домой на материк. Обидно, десять лет отработал, до льготной пенсии еще пять осталось.  С работой вопрос уладили, перевели его слесарем на завод.  Чтобы отвлечь от мрачных мыслей, стал его на рыбалку и охоту  с собой брать.  Говорят, от нервных расстройств физическая работа хорошо помогает.  Действительно, нагуляемся по сопкам, потом в баньку сходим, на душе мир и полное расслабление в организме.  Я даже радоваться потихоньку начал, подумал, что худшее позади.

Зимой дело было. Пошли мы на океанскую сторону. Лис там полно, утка у берега держится, пока лед не пригонит. Но не везло, двух лис видели, однако подойти на выстрел не смогли. Уток вообще не встретили ни одной. Шли мы над самым береговым обрывом. Он не совсем вертикальный, градусов семьдесят. Лисы по нему запросто вниз уходят, человеку и собаке там не спуститься.  Этим лисы и пользуются, когда охотников заметят.  У такого обрыва мы остановились, обзор замечательный, места редкой красоты.  А над обрывом белая чайка парит, поток воздушный ее держит, она и пером не шевелит. Висит перед нами в пяти шагах, нас разглядывает. Мишка как сдурел, схватил ружье и в чайку бабахнул. С такого расстояния кто в неподвижную цель не попадет? Разнес чайку в клочки. Была тварь божия живая, а стала мертвая. Разозлился я ужасно, даже говорить не стал, повернулся и ушел в поселок.

    Наверное, я погорячился, но поймите и меня. Говорят, что в чаек переселяются  души погибших моряков. Может быть и такое. В последнее время к разным на первый взгляд случайным и непонятным вещам стал я относиться по-другому. Многое науке неизвестно, и это хорошо. Но в любом случае негоже ради минутной прихоти бессмысленно тварь живую губить. И так зла на свете с избытком. После этого заходить к нему  перестал. На работе иногда встречались, здравствуй – до свидания. Уехал земляк в начале мая. Буквально в день отъезда встретились  на улице. Пожелал ему хорошо устроиться на новом месте. По реакции понял, что добрых слов  от меня он  не ожидал. Однако обрадовался, да и мне на душе легче стало. Привык я к нему, не чужой человек.
 
    Вот, собственно, почти вся история.  Не у каждого на Шикотане жизнь удачно складывается. Кого здоровье подводит, кто к новой работе приспособиться не может, а кто по пути наименьшего сопротивления покатится. Но в любом варианте жизнь продолжается, главное, веру в себя не терять. Однако от самого себя не сбежишь. Через год письмо от мамы пришло, новости сельские да приветы на страницу. А в конце несколько строк про Мишку.  Он купил-таки машину и в тот же день вечером возвращался с другом из города: за водкой ездили, не хватило «обмыть». Уговаривали его до утра подождать,  да где там, уперся, как бык.  Он всегда был упертый.  Перед самым селом что-то  случилось, машина через кювет вылетела на обочину и врезалась в старый тополь. Дружок голову расшиб, а Миша погиб на месте.  Приезжали следователи, сказали, что в машине было выключено зажигание, а руль повернут и застопорен. Версия такая, что водитель не мог остановиться и выключил зажигание, а руль повернулся и застопорился. Мне шофера сказали, что такое возможно. Племянник раньше только на велосипеде ездил, опыта никакого, да крепко выпил…
 
До сих пор не пойму, за что ему судьба такая. Только жить человек начал. Спешил очень и пропал ни за что. А может, причина в той чайке? Вдруг она была его ангелом-хранителем? Кто знает… Когда в отпуске был, съездил к Мише на могилку, в  церкви свечку поставил. Все равно тягостно на душе. Я его на Шикотан привез, а от беды не уберег. Если бы остался он  на материке, не было бы у него машины, жив был бы,  и мама его не умерла  от того горя… Особенно когда чаек вижу, так и кажется, что одна из них с укором на меня смотрит…
 По трансляции прозвучало: «Боцмана на бак». Теплоход подошел к Шикотану и стал на якорь. Володя спустился вниз за своими вещами, а я вышел на воздух, поглядеть на незнакомый остров. Из моря почти отвесно  поднимались  высокие темные скалы, у их подножья  разбивался прибой. Две сопки расступились, образовался небольшой проход, за которым виднелась широкая бухта и маленькие домики на берегу. Мое внимание привлекли небольшие пятна зелени на ближайшем обрыве.  Невероятна сила живой природы!  На этих голых камнях любую былинку рвет штормовой ветер, сечет дождь, зимой промерзший камень  и лед должны погубить все живое. Растениям некуда спрятаться от урагана или  соленых брызг. А они нашли горсточку грунта в неприметной трещине, растут и даже цветут наперекор всем стихиям.  Может быть, поэтому такая сила скрыта в удивительном  Золотом Корне?  Мир безжалостен к своим твореньям: если не выдержишь его испытаний – погибнешь, но если всё вытерпишь и утвердишься, тебе будет даровано право на жизнь и надежда на будущее. Наверное, поэтому в суровых краях  так много необыкновенных целебных  растений и людей, крепких телом и духом.
 
    Подошел плашкоут, началась высадка пассажиров. Я поспешил  попрощаться с Володей. Мы пожали друг другу руки. Неожиданно он что-то вложил в мою ладонь, молча махнул рукой, отвернулся  и стал спускаться по качающемуся трапу. Я разжал пальцы. На ладони лежал маленький флакончик коричневого стекла.

    Начало темнеть, когда теплоход отошел от острова. Над скалой загорался и гас огонь маяка.  Вдали за бухтой светились редкие огоньки поселка. Другая жизнь, другие проблемы, особый, не совсем понятный  мир.  А за кормой пронзительно кричали невидимые в темноте чайки…


Примечания:
Диафильм – кинопленка с картинками  и текстом, обычно на тему сказки или учебное пособие. Вставлялась в диапроектор и прокручивалась вручную по одному кадру. Увеличенное изображение проектировалось на небольшой экран. Предшественник слайдфильма.
Фумарола – трещина или отверстие на склоне вулкана, откуда выделяются горячие газы.
Сольфатара - струи сернистого и сероводородного газа с температурой от 100 до 300 градусов Цельсия, выделяющиеся из трещин земной коры в вулканических районах.

Справка:
Тип (циклон, 1979), материал из Википедии.
«На 2011 год, тайфун Тип является крупнейшим тропическим циклоном в истории. …В процессе перемещения к западу от Гуама, Тип быстро усилился и 12 октября достиг максимальной скорости ветра 305 км/ч (85 м/с) и наименьшего — за всю историю наблюдений ураганов — давления в центре, равного 870 мбар (652,6 мм). На стадии своего максимального развития, Тип являлся также наиболее крупным тропическим циклоном в истории с диаметром до 2220 км. Выпадение осадков привело к гибели 55 человек, в результате кораблекрушений на море пропало без вести или погибло 44 человека
  17 октября Тип начал устойчиво ослабевать и уменьшаться в размере и на следующий день изменил направление движения на северо-восточное. После прохождения в 65 км к востоку от Окинавы, он ускорил свое движение до 75 км/ч и 19-го числа вышел на остров Хонсю со скоростью ветра 130 км/ч. Тайфун продолжил быстрое движение в северо-восточном направлении и через несколько часов после того, как покинул остров, превратился в обычный циклон.  Бывший ураган продолжил движение в прежнем направлении, прошёл над Курильскими островами и юго-восточной частью Камчатки».
 





.