Сад

1

– Вам помочь?

Ник забрёл в магазин, потому что до рейса ещё оставалось порядком… Неважно! Они всегда так делают: подходят и пытаются убедить совершить покупку. Утро утомило своим сырым и бесчувственным дыханием, и ему хотелось ответить: «Чашку кофе, пожалуйста!» Это ничего, что богатство стендов ограничивалось мерцанием новейших плазменных панелей и косоглазых 3D изображений.

– Нет, спасибо! – коротко и вежливо ответил Ник и перевёл взгляд на последние модели телефонов и красочные аксессуары. Все и ничего.

День прошел на скучном семинаре, зачем-то включенном в программу обучения столь важными и многообещающими персонами. Что до результатов, то, как твердил себе Ник, ещё можно было минимум месяц не беспокоиться, а потом сделать всё в обычной манере. Как говорится, лучше день потерять, а потом за час долететь. Так вечером того же дня, в разумном удалении от людей умственного труда, Ник уже совершал привычную пробежку по улицам приютившего его города.

Непринуждённо изучая таким активным образом извилины этого небольшого, но симпатичного городка, Ник заприметил притягательно красивый сад на окраине. Слово «красивый» даже как-то банально. Было в том саду какое-то кокетство, что ли, и в то же время что-то очень спокойное и глубокое, как полотно искусной кисти Моне. Это было всего каких-то пару дней назад, и сегодня вновь хотелось пропустить сквозь себя его загадочный аромат.

«Вот и финиш», – улыбнулся про себя Ник, заняв первое попавшееся место в глубине пышно усеянных цветами яблонь. Здесь никого не было, и он свободно развалился на скамейке, приятно вытянув ноги. Какой контраст! Даже думать о прошедшем дне хочется так, чуть-чуть, чтобы ещё больше насладиться настоящим. Как будто пробка хорошего шампанского выстрелила, и теперь шум пьянящего сока смакует радость и спокойствие. Закрыв глаза, он запрокинул голову и затаил дыхание.

Бооо! Сознание взрывается, и Ник с ужасом вскакивает, широко раскрыв глаза. Небо с шумом чьего-то пространственного дыхания наливается багровым оттенком. Трава обвивается вокруг ног и впивается, валит его лицом прямо в торчащие из земли корни. Многочисленные корешки жадно вонзаются в его плоть, раздирая, чтобы напиться крови. Они прорастают вглубь, прогрызают глаза, толкаются, чтобы впиться в мозг! Ник вновь открывает и закрывает глаза, вновь и вновь, прогоняя морок. Как он уснул? Что это за чужеродный бред?

«Помогите мне!»

2

Утро нового дня. Слава богу, это выходной! Кто знает, может быть просто отдых нужен? Один непонятный эпизод, и что теперь, психоз приписывать? Ночь прошла легко, без кошмаров. Очень обычно. Не идёт из головы прочь странный эпизод. Каков в этом видении смысл?

Обычно Ник, если и видит сны, то примерно угадывает значение. Здесь же была какая-то загадка, и, чтобы не закреплять в связи с садом страх, не создавать фобии на пустом месте, Ник решил после обеда обязательно наведаться туда. Сначала пару привычных дел…

Ничего особенного за утро не произошло. Звонили родственники, интересовались здоровьем, не подцепил ли какой насморк, пьются ли витамины и т.п. Потом соседский кот орал на лоджии, почуяв у себя какое-то раздутое чувство. Так что, разогрев в микроволновке и скомкав вчерашнюю пиццу, Ник взял одну из умных книжек, какие быстро утомляют, и направился пешком в сад.

Привет-привет! Пару знакомых по дороге – хороших друзей пока здесь не завёл, и снова один ни скамейке. Ничего дикого вокруг, вполне ухоженный сад. Чей-то? Как-то никто не приходил заявлять свои права, никто не выгонял, косо не смотрел. Ник углубился в чтение. В конце концов, ученье – свет!

Солнце утомило. Сидеть надоело. Ник растянулся на скамейке, накрыл книжкой глаза. «Нет, нет! Я хочу узнать, что несёт этот бредовый сон! Небо красное… Дыхание. Страсть? Желание? Агрессия? Трава и корни… От травы к корням… Паразиты...»

Снится, будто бы уже ночь. Тишина, такая странная, неживая! Вдруг короткий резкий крик птицы справа. Интересно… Ник поднимается и идёт туда, где, словно спасение от оглушительной тишины, признак жизни. Меж яблонь расступается тропинка, впереди виднеется какая-то рама. Огромное зеркало, а это именно зеркало, покрыто каким-то налётом, как на ягодах винограда. Ник проводит ладонью по глади зеркала и вдруг замечает странное отражение. Ещё пару движений рукой, и ясно видно, что это – затылок вместо лица. Не до конца доверяя своим глазам, Ник резко оборачивается и видит ту же гладь зеркала, словно моргнув, он что-то пропустил. Но в зеркале теперь его же лицо, только с каким-то садистским выражением удовольствия. Это не я! – не хочет мириться с пугающим отсветом Ник. Сзади раздаётся голос: «Дай мне слово! Дай мне слово! Дай…»
Ник проснулся. Всё тот же сад. День. Тот же? Жадные слова «дай!», словно требующие всё больше крови или даже чьей-то жизни. Мальчик лет семи остановился перед ним, вытаращился.

– Где…е…э…то – слова начали путаться, словно сама мысль заикалась.

– Это сад. Просто сад! – сказал малыш и со звонким смехом удрал прочь.

Ник встал и побежал в город. Устав, он замедлил шаг. Теперь уже скоро дом, тёплый душ, смыть весь этот бред! Мимо – базар, площадь, православная церквушка. Около подъезда двухэтажного дома вновь навязчивый тип с этими библиями. «В Начале было Слово!» – ха, ха! Стоп! Слово… В этой навязчивости опять же промелькнуло нечто садистское. Просто сад, просто слово… Значат ли что все эти ассоциации? Ник ощутил что-то вроде тоски, лишь мельком. Да, просто душ! Ник уже начал отходить от бредового сна, в планах уже появилось и что-то поесть.

«Нужно ли завтра на работу? Или это отпуск? Какой сегодня день? Прохожие куда-то рассосались, как назло не у кого спросить. Какая-то тупая амнезия! Скорее, нужно найти календарь или другой независимый ориентир! А где мой телефон? Скорее домой! Чёрт, город словно издевается! Здесь же уже должно быть видно моё окно!»

Ник отшатнулся назад, на проезжую часть, шарахнулся от неожиданного сигнала откуда-то взявшейся машины. Запоздало! Но вряд ли его потерявшее сознание тело могло это подумать.

Глаза открываются сами. Тишина. «Где я?» Кромешная тьма скрадывает всё, он знает лишь то, что лежит на каменной дорожке и заметно продрог. Запах… Да, это сад, здесь невозможно ошибиться. Всё тот же, ставший садом его мучений, чуть ли не единственной реальностью в эти дни. «Зачем только я так много думал о нём?»

– Встань! – откуда-то вне поля зрения раздаётся властный голос. Ник оглядывается и видит, как на высоком троне восседает Фигура. Слабый свет облекает её, надменное выражение на лице и странный огонь в глазах. Хочется выдать что-нибудь кощунственное, но язык не шевелится. Ник тихо поднимает взгляд навстречу взгляду непонятного безумца.

– Твоя жизнь лишена смысла. Пока не дашь Нам слово, ты не сможешь избежать этого. Выбор, что тебе предстоит, – твоя реальность!

– Реальность – это когда выбор сделан! – сплёвывает оживший язык. – Но мне от тебя не избавиться, так ведь? Так чего же ты хочешь?

– Бог Наш был Садовник. Я же Ангел Воли Его, старший над всеми. Дав слово, ты будешь одним из Нас, и смотреть будешь за Садом мира. Тебе будет поручено Первое из Дел!
Не, зная, как воспринимать сей архаичный бред, но впечатлённый настойчивостью, Ник отвечает:

– Мне дать клятву?

– Первое из Дел суть клятва! Плод Древа Ума, Книгу Имён – вот что ты Нам вернёшь!

Совсем теряя смысл беседы, Ник хочет спросить, что, и где, и наф… но дыхание Ангела проносится так близко, что Ник валится на спину. Медленно, словно в густом киселе...

– Доктор Хайзенберг! Ваш пациент пришел в сознание! Странно, что вообще так легко отделался…

Ник открыл глаза, хотел было поднять голову. «Сигнал… Наверное, это был грузовик. Словно поезд переехал… Больно! А что это с памятью? То сад, то бред. Хорошо, что хотя бы имя своё помню: Ник... никакой!» – ирония вышла такой робкой попыткой перекрасить страх в надежду, что всё обойдётся пустяком.

Скорее всего, это и было пустяком. Приличный нокаут, временный ушиб… Ник как-то отстранился от внешних событий и провёл следующие дни в мрачном настроении и самокопании. Доктор Хайзенберг напоминал о химике из сериала «Во все тяжкие», будто сама жизнь заигрывала с бредом. Ник вспомнил, как это всё закрутилось, каким чудесным казался сад в первый раз. Сейчас же всё опошлилось. Даже первые ассоциации с городком и садом казались неприличной территоризацией тела недалёкой кокетки. К чему вдруг этот цинизм?

Тогда, в день семинара, было ещё кое-что. Память вызвала образ девушки, запримеченной в одном из громадных торговых центров: симпатичная, улыбающаяся большими живыми глазами… Наверное, он корил себя, что не устроил повторной «случайной» встречи, прикрылся от себя высокомерной маской интеллектуала. Мол, девушка такой простой профессии… Как сказала бы презрительно мать, только внешнее может соблазнить в такой женщине её ученого сына!

3

Вторая неделя отпуска. Может быть, даже немного «отпустило». Осталось лишь напряжение в душе, навязчивое ожидание чего-то, уже неопределённого. Стало неинтересно вслушиваться в себя, и как-раз кстати позвонили друзья.

– Привет! Как там, в деревне? Мы тут собрались пикничок у тебя организовать на выходных. Что скажешь?

– Да, конечно! Если будет хорошая погода, сможете и на улице посидеть!
Неужели не желал их видеть? Да нет, тогда бы сочинил причину. Хотелось, чтобы кто-то вывел его из больного состояния ума. С этими мыслями Ник вышел на балкон, потягивая холодный «Калибер».

– Фу, безалкогольное! – зацепил проходящий мимо сосед.

– Если бы я знал, что тебе не понравится, я бы точно не покупал.

Надо было собираться в местную лавку, холодильник урчал тем же голосом, что и желудок, объединённый, видимо, одним желанием. Природа не терпела пустоты.

Ник закинул за плечо «пастушью» сумку и медленно вышел в направлении автобусной остановки. Следы столкновения с доктором ещё сковывали диалектический анализ и синтез нижних конечностей, так что приходилось наслаждаться каждым моментом, не поминая всуе.

Автобус прибыл скоро. Но как только механическим вздохом закрылись двери, громкий стук сзади дёрнул водителя по тормозам. Бабка, воинственным жестом задержавшая автобус, ещё что-то недовольно бормотала, протискиваясь внутрь с полными сумками и клюкой. Этот последний предмет, очевидно, и был средством общения вроде азбуки Морзе, которую водитель автобуса распознал завидно быстрее Ника. Сзади поспела ещё одна бабушка. Добрая, с цветами, она последняя пробиралась в конец автобуса, то и дело извиняясь. Но Нику повеяло почему-то не цветами, а кладбищем. Кто скажет, когда пахнет реальность, а когда – ассоциации?

Автобус  скрипел медленно, поэтому Нику хватило времени на раздумья. Или, может быть, просто хотелось прокатиться, ведь были магазинчики и поближе. Подумать под аккомпанемент проплывающих за окном картин… «Может у меня какой-то дар? – думал про себя Ник. – Если дар, то однозначно – дар дерьма! Недаром в видениях всё как-то сзади. Сад – как зад. Для маркиза де Сада анальной стадии.»

Заляпанное стекло автобуса начало давить своим искусственным отделением от улицы, и Нику захотелось чего-то подлинного, настоящего. Захотелось выскочить и вдохнуть цветущий мир.

Но мир не был однозначно результатом фильтрации добра. «Взять хотя бы эту курицу, – уже в магазине подумал Ник и положил упаковку в тележку к овощам. – Мир, где жизнь пожирает жизнь, в нем что-то не так?» Конечно, становиться джайнистом Ник не собирался. А может, нужно было просто довериться чувствам и не измышлять зло под каждым листочком, радующим глаз. Ведь если человек в мире, значит, ему место?

Вернувшись домой, Ник уже поражался своей наивности. Даже если дано место, то другое он может занять сам. Как место в обществе, где тебя знают по имени, приветствуют, уважают за достижения. Своё же имя его иногда забавляло: с одной стороны – имя, данное родителями, а с другой – лишь место для произвольного представительства в интернете. Имя… Книга Имен… Ник снова вспомнил свой бред. Насколько один мир виртуальней другого?

4

Было совсем поздно. Улицу озаряла белая луна, нависшая над землёй полным кругом. Порывы ветра гнали жидкие, будто сновидения, облака, сквозь которые держало взгляд немигающее око. Зов! Ник словно споткнулся – так резко сбился его быстрый шаг. Запах близости тайны, витающей в воздухе, манящая смесь страха и желания дрожью коснулась тела.

Ник не может оторвать взгляд от глаза луны. Круг приближается, он всё ближе, расстояние стирается, границы почти нет, сейчас… прочь! – Ник  резко отворачивается, и мир под ногами лопается как огромное гладкое стекло. Всё разлетается мелкими осколками, и блики множества уносят его лицо. Ник падает в темноту, и лишь голос в спину, откуда-то сверху, ловит его: «Долг твой вырос вдвое! Теперь шаги твои падут камнями к Алтарю Рока!»

Ник отскочил от подушки. Даже не вспомнить, как он очутился в постели! Это был сон? Молния расколола небо и тут же оглушила раскатами грома. Под завывания ветра в окно застучал град. Как каменные шаги – пронеслось в голове. Ник боялся закрыть глаза, но даже при этом комната приобретала свои обычные очертания не сразу – эхо видения ещё чертило поверх неё свою правду.

Пикник

Ночь проходила нервно. Ник ворочался, никак не находя удобной позы. Если бы он мог уложить все свои мысли! Но к утру сознание провалилось в дежурную дремоту, а затем… затем он проснулся от солнца в комнате, без приглашения ступившего под щебет птиц на грязный ковер. Было где-то около двенадцати дня, когда звонок вонзился в этот мир, нарушив ленивое благоденствие.

– Привет! – Артём улыбнулся на пороге. – Собирайся! На выход с вещами!

– Свиные шашлыки пойдут? – кивнул Ник в сторону классического набора к пикнику.

– Думаю, не сами. Но к пиву – вполне! – Артём перенял эстафетный кулёк.

В машине их ожидали Слава и Дима.

– О, привет! – Дима отвлекся от мирного разговора и вылез откинуть багажник. – У нас тут все собрались!

– А это недавно ещё бегало и хрюкало! – прокомментировал Ник исчезновение кулька в пасти хэтчбэка и пожал руку Славе.

– Ладно, посмотрим, какую свинью ты нам подложил, – захлопнул багажник Артём.

– Мы тут слышали, у тебя было не очень хорошее настроение? – встрял в разговор Дима. – Всё в порядке?

– Да, приятно видеть старых друзей!

– Если что, Дима у нас доктор, вправит куда надо! – пошутил Артём и сел за руль. – Ну, ты с нами, или на улице посидишь?

Ник нырнул на свободное место впереди и улыбнулся:

– Как вы без меня, без Сусанина!

– Штурман, куда?

Вблизи сада было одно изолированное от цивилизации местечко: крутой обрывчик с кривой берёзой и открывающимся видом на старый пруд. Место для гриля, однако, неплохое, да ещё можно закинуть удочку для разнообразия. Шум города – не больше одной из назойливых мух, что все на одно лицо.

– Слышал, – обратился к Нику Артём, – Славик у нас теперь в свидетелях!
Ник вопросительно поднял брови.

– Иеговы, – продолжил Артём. – Насилу вырвали сегодня. Говорит, завтра нужно на собрание.

– Акбар! – проснулся Дима, занимавшийся с самого начала раскладкой гриля и нанизыванием мягкой свиной плоти.

– Ну, это не с той оперы! – отпарировал Слава. – Хотя... согласен, Бог ведь у всех один!

– Вот и я об этом, – многозначительно посмотрел Нику в лицо Артём, очевидно, намекая на общий конфуз или что-то в этом роде.

– Ну, как приправа к жареной тушке разговор о якобы общем, вполне подойдёт! – изобразил примирение сторон Ник.

– Да, да! Бог один! Никаких «якобы»! – настоял Слава.

– А что у нас с ритуалом? – Ник перевёл стрелки на Диму.

– Первая партия уже готова будет!

Артём взял у Димы первое остриё и освободил шампур в тарелку, приглашая друзей соединить ароматное удовольствие с кетчупом.

– Ммм! Какой необычный соус! – выразил благодарность выбору Ника Славик.

– Да, кровавый такой! – согласился Ник, запихивая богатый кетчупом кусок за щеку.

Дима поперхнулся, сдерживая взрыв смеха:
– Пик-пик! Ник!

– Так друзья, – громко обратился Артём, – Ник у нас невкусный, поэтому берите бутерброды. Жена старалась! Дима, пиво!

– Невкусный пока живой, – добавил Дима.

То ли шутки пошли плоские, то ли отголосок странных событий давал о себе знать, но Нику стали надоедать эти подколы. Подшутить самому – это куда ещё не шло! «Садистическое удовольствие» – пронеслось в голове видение Сада... «Нет, я не мазохист, чтобы наслаждаться свиньёй в себе! The pig – не Ник!»
...
– Современный мир помешан на деньгах! – речь Славы уже набирала обороты, возвращая Ника к реальности настолько внешней, что захотелось что-нибудь непременно возразить. – Вот ты, Ник, неужели не испытываешь тяги к чему-то возвышенному, словно необходимость начинает душить?

– Что касается меня, то я не хочу даже хотеть денег, – Ник заметил на лице Славы довольную улыбку, – но условие для этого – чтобы деньги просто были. Или же придётся отказаться от желаний. Кажется, от них всякая неудовлетворённость?

– Ник у нас звучит в унисон буддизму, – Артём насадил на крючок очередного червячка и забросил поплавок подальше. – Спасибо, а то Слава нас уже терроризирует! Вот только как тут откажешься от желаний, когда у тебя семья? Желания близкого становятся твоими и наоборот…

– Проблема в том, что желаний становится всё больше по мере участия в обороте мира, тогда как подлинное желание религиозного опыта растворяется и становится неузнаваемым. Человек по природе верующий, поэтому нужно не отказаться от желаний в образе буддийской отрешенности, а осознать своё истинное предназначение! – акцент Славы был словно жирная точка в ответе Нику.

– Проблема в том, что народ веками уверяли, будто необходимо служить Богу какого-то будущего, вроде рая в награду за терпение. – Нику снова захотелось резко ответить на задевающие слова друга. – Теперь же пришло время осознать настоящее как ценность, вместо того, чтобы просто пробегать мимо ради каких-либо целей. Проблема религии в том, что в ней живет отрицание смерти…

– Разве Библия отрицает смерть? – перебил возбуждённо Слава. – Это как раз доктрина реинкарнации сохраняет надежду, что все в итоге обойдётся, а в Библию смерть вписана как нельзя ясно!

– Да, да, и смерть последняя как «награда» за неподчинение, – продолжил Ник. – Вот только смерть – это не наказание, а та абсолютная вещь, которая способна подчеркнуть всю красоту жизни, здесь и сейчас, в противовес призраку будущего где-то на горизонте. Забудьте обещания своих богов и демонов, забудьте хотя бы на миг о проблемах, почувствуйте это Ничто так близко! Представьте, что вашего следующего момента не будет никогда, что тогда скажете человеку, который будет с вами рядом? Он никогда больше не будет вам так близок!

– Ага, особенно, если это палач! – усмехнулся вдруг Дима, долго обитавший где-то вне беседы.

– Может быть! – парировал Ник. – Вот только ответ ему, даже если полный ненависти, будет подлинно моим, а не криво напяленной маской другого!

– Бог не хочет, чтобы человек распылялся в службе другим богам. В Своей первой заповеди Он говорит об этом коротко и ясно! – Слава продолжил о своём.

– Так стоит ли создавать себе Бога по книжке, когда единственно реальное всегда здесь? Вы рано записали меня в буддисты, – возразил Ник, – но я за то, что нужно осознать прежде, чем сделаешь шаг! Реально не только то, что рядом. Также прошлое с будущим – не просто призраки или иллюзии. Настоящее «здесь и сейчас» реально лишь потому, что это – я! Смысл – это моя собственная реальность, где каждый шаг ценен присутствием в нём. Опасно то, что в самой структуре смысла ты можешь занять не своё место!

– Ты нас грузишь? – Артём изобразил растерянность и недоумение на лице под смешок Димы.

– Я поясню, – продолжил Ник. – Смысл – это всегда взгляд со стороны, из некой внешней точки. Представьте себе смысл незавершённой «жизни вообще». Разве это не оценка как бы из будущего, которого ещё нет, того, что ещё происходит, то есть не стало прошлым, не дало картины в целом? Так вот, важно не то, что якобы будет, тот идеальный результат, подстегивающий моё нетерпение, а само переживание движения. Я знаю, к чему я иду, и наслаждаюсь каждым шагом! Наслаждение в переживании мира через «я», пропуская через себя.

– Или через «мы», верно? – добавил Артём.

– Может это и кажется эгоистичным, но прежде «мы», на мой взгляд, должно стать подлинным «я», – ответил Ник.

– Я понимаю, – присоединился Слава, на какое-то мгновение завороженный речью Ника. – Прежде чем пожертвовать жизнью, надо осознать, что приносишь в жертву ценность. Важно не пробегать мимо настоящего, не отдавать жизнь и кошелёк на шантаж просто потому, что припёрли к стенке. Жить-то хочется! Но, по-моему, как раз здесь-то Бога не избежать. Я имею в виду твою «конструкцию смысла». То, что ты говорил, – это как «не занимать места Бога».

– Я против создания Бога на основе той или иной книги Святого Писания. Это всегда, в итоге, – пИсание криво, образ фаллического бревна в собственном глазу. Бог, если настаивать на этом слове, – здесь и сейчас, в «единственной Реальности» присутствия. Своего личного присутствия, как в картине собственного художества в даре другим. Здесь и выражение, и оценка, желание и выразительность, чисто символический адресат и сама жизнь! Смысл не в том, чтобы избежать удовольствий ради отсутствия страданий. Смысл для меня – в наслаждении жизнью!

Ник улыбнулся, заметив, что от сложных тем друзья начали уставать:

– Довольно умствовать, а то начинает казаться, что перестаёшь жить!

– Живая беседа всегда лучше лекций! – зевнул Дима, собирая гриль.

– Очень интересные темы! – отметил Слава. – Как-нибудь ещё продолжим, думаю. Сколько времени? Да, нам пора!

Ник ощутил какую-то пустоту оттого, что пикник окончился. Может быть, здесь было окно некой возможности, чего-то, что хотело родиться на свет? Где-то вдалеке залаяли дворовые собаки. Тоска и приближающаяся скука.

5

Вечером пришла гроза. Яркая вспышка тут же ударила по ушам мощным рыком, стекла задрожали. Свет на миг поблек, пришлось выйти из социальной сети и отключить настольный компьютер. Совсем некстати! Как раз попалась в сетИ девушка, образ которой когда-то, в большом городе, так зацепил. Тогда Ник ушел и жалел, теперь – увидел и подмигнул. Случайная встреча, вторая, как если бы это было нужно кому-то еще... как будто оба попались в чью-то запутанную сеть. Проклятый нож грозы!

Танец молний вторил дорожке сбившихся чувств: негодование, разочарование, даже отчаяние! Тоска… Желание понятное и влечение странное, как если бы не быть чему-то грозило не быть ему! «Близость палача» – раздалось в уме эхо недавней беседы.
Память пронесла мимо картины видений, созвучные разрывам немногих приятных вещей в последние дни. Казалось, что даже беседа о религиозном открывала окно бреда. Начавшаяся пикником, завершившаяся лаем собак… Нечто близкое по смыслу, как кожа к телу. Бог, Садовник… отец? Абстрактное временно утонуло в личных воспоминаниях, словно поплавок вслед клюющей рыбе: свой отец, реальный… «Но имя! – сознание Ника застыло, словно в стоп-кадре прервавшегося кино. – Ник-о-лай!»

Ник шагнул вперёд и раскрыл окно. Гроза к тому времени удалилась, и лишь на горизонте тихо вспыхивали тучи, желая унести в вечность преходящую жизнь. Отблески уличного фонаря мерцали на омытых дождём листьях сирени, пахло мокрым асфальтом. Простой образ дороги, такой грубый и настоящий, манил к себе, будто частичка родного, но далёкого мира. Близкий и в то же время далёкий… хотелось провести рукой по тёплой, шершавой поверхности асфальта… стать частью картины. Что изменилось бы, будь это третий этаж?

Ник отвернулся и подумал о Миле. О девушке с этим необычным ником… или именем? Необычная встреча за много миль… Он включил интернет ещё раз – получилось! Глаза не верили ещё, но лишь несколькими кликами далее его ждало радостное письмо. Радостное, потому что от Милы!

Финальная сцена

Быстрее, быстрее вперёд! Навстречу ей, настоящей! Люди толкаются, очень густо на площади, так сложно пробиваться сквозь толпу! Ник торопится, расталкивая кричащий народ. Куда они бегут? Почему все навстречу такой плотной стеной? Вдруг словно островок безопасности, будто дыра в  забродившем тесте, наконец-то! Ник как лоб в лоб сталкивается с безумным взглядом незнакомца. Знакомый незнакомец, он обвешан смертью и с ненавистью кричит… Бооо!

«Есть только одна реальность. Здесь и сейчас. Реальность твоего движения. Как на выдохе перед ликом Смерти. Как во вдохе на пороге чуда. Присутствие в каждом шаге к тому, чего по-настоящему хочешь.»

Мила молча смотрит на монитор Какая необычная запись в его профиле! А почему такой ник, «Nikakoy»? Сам Ник ей нравится, а его причуды даже придают особый вкус. Только вот, действительно, почему никакой? Очень даже какой. Ведь это её выбор!