Наваждение. Часть 4

ГЛАВА № 1

Евгения сидела за ноутбуком, увлечённая работой. Рядом на столе лежал её мобильный, дымилась кружка горячего чёрного чая. Поля была в садике.
Внезапно зазвонил её мобильный и на дисплее высветилось: «Сергей». Как ни странно, она не ожидала его звонка, - тем более, среди бела дня. Интересно, что случилось?..
- Привет, Женечка, - услышала она знакомый голос.
- Здравствуй, - сказала она.
- Ты не поверишь, но у меня есть для тебя сюрприз! – По телефону он казался энергичным и радостным, - Вечером заеду, - расскажу.
- Хорошо… - рассеянно пробормотала Женя и, уже через пару мгновений в трубке раздались гудки.
Вечером того же дня, или, по меркам Полины, уже глубокой ночью, а именно в половине одиннадцатого, когда дочь Евгении спала крепким, здоровым сном, пришёл Сергей.
Они страстно поцеловались, он провёл холодной с улицы рукой по её щеке и заявил:
- Я ненадолго, Женечка.
- Что за сюрприз?
Он заговорил шёпотом, словно их разговор на эту тему был чем-то интимным, словно кто-то мог услышать его.
- Я взял отпуск на десять дней, - сообщил он заговорщицким тоном, - Яне сказал, что еду в командировку. Мы с тобой проведём три дня в Париже и неделю – на Лазурном берегу. Вылет послезавтра утром. Ну что, ты рада?
- А как же Поля? – Евгения снова растерялась, - Мы что, её с собой не возьмём?
- Я хочу, чтобы мы с тобой провели эти десять дней вдвоём, как молодожёны. Устроим себе медовый месяц. Ничего ведь страшного не будет, если ты на время оставишь Полину с бабушкой?
Женя не смогла скрыть свою печаль. Медовый месяц!.. Если бы это был настоящий медовый месяц! И сказала тихо:
- Да нет… Но… что же мне делать с работой? Я ведь не могу просто так бросить всё и уехать…
Сергей задумался. Об этом он, конечно, не подумал, потому что, как эгоист до мозга костей, всегда в первую очередь интересовался только собственной персоной.
- Не переживай, малыш. Подожди минутку, я сейчас соображу, что делать. – Через некоторое время, Сергею пришла в голову гениальная, по его мнению, мысль. У него загорелись глаза и, подняв палец вверх, он сказал: - О! Я придумал, что мы сделаем, Женя! Значит так: завтра утром ты звонишь в своё издательство и говоришь, что заболела. А я позвоню одному человеку, и он сделает тебе больничный на десять дней. Ну что? Согласна?
- Да, - кивнула Женя.
- Значит, вылет послезавтра, одиннадцатого числа, в 8:15 из Домодедово. Я за тобой заеду. Пока, моя милая! – И, нежно коснувшись её губами, он ушёл.
Женя закрыла за ним дверь и вздохнула.

ГЛАВА № 2

На следующий день она позвонила на работу и сделала всё так, как велел ей Серёжа. А вечером, примерно в половине седьмого, к ней приехал молодой человек – на вид ему было не больше тридцати, - с бумагой в руках и сказал:
- Я от Сергея Борисовича. Это Вам, - и протянул ей справку.
- А Вы кто? – полюбопытствовала Евгения.
- Простите, представиться забыл. Я – Андрей, его водитель.
- Очень приятно. Спасибо большое. Значит, завтра вылет?
- Да. Завтра в 6:30 машина будет у Вашего подъезда.
- Хорошо.
С Полиной тоже всё вышло как нельзя лучше. Мама согласилась взять её на неделю к себе без особых нравоучений и возражений.

* * *
Вылет на следующий день произошёл вовремя. Женя была счастлива. Она провела эти десять дней с Сергеем, будучи на вершине блаженства. Наконец-то можно было гулять вместе по городу, как настоящая пара, держась за руки, целоваться у всех на виду, не опасаясь, что среди прохожих окажется кто-то знакомый, ходить в рестораны и ездить на экскурсии. Наконец-то они жили в одном номере, где она каждую – подумать только! – каждую ночь засыпала и просыпалась в его объятиях. Наконец, как давно мечтала Женя, они поднялись на Эйфелеву башню, съездили на один день в Монако… Все эти десять дней Евгения и её любимый мужчина круглые сутки были вдвоём, и никто не мешал их тихому счастью.
Сергей почти не вспоминал Яну, по крайней мере, не говорил о ней вслух, зная, как это мучит Женю. В сущности, это была первая её туристическая поездка за рубеж, так как первые две – тоже с Сергеем, но по работе, - были всего-то навсего командировками, во время которых Евгения металась между отелем и работой, не имея даже нескольких часов на осмотр такого прекрасного города, как Париж.
В эту же самую поездку Женя впервые увидела море. Кроме того, в совершенстве владея местным языком, она не чувствовала себя во Франции туристкой, так как знала местные нравы и обычаи, особенности национальной кухни, климата, диалекты, немного помнила историю Франции… На территории этой страны она могла делать всё, что угодно без помощи гида – могла купить себе одежду в бутиках, еду в супермаркете, лекарства в аптеке, спросить дорогу у прохожих или полицейских, если потерялась… Она так запросто общалась со всеми французами, что они часто принимали её за свою соотечественницу, а Сергей, чувствуя себя неудачником, не знающим языка, иногда даже ревновал её к ним и постоянно просил перевести вывески, объявления, названия магазинов, продуктов и даже надписи на заборах и стенах зданий.
Но их сказочное путешествие в эту прекрасную европейскую страну постепенно подходило к своему завершению, а Женя, зная это, не могла скрыть свою тоску по этому поводу. Она с каждым днём становилась всё печальнее, всё реже улыбалась, и, зная, что Сергей не выносит женских слёз, тихонько плакала в душе, который принимала каждый вечер перед сном.
Разумеется, она была счастлива, что наконец побывала в любимой европейской стране, благодарна Сергею за такой приятный сюрприз и дорогой подарок, но тем больнее было для неё расставание не только с Францией, но и с тем, что она получила здесь – пребывание наедине с любимым Серёжей круглые сутки, каждодневные прогулки вместе, целые ночи, проведённые с ним вдвоём, а не просто полтора или два часа, на которые он заезжал к ней два раза в неделю, да и то, если не был в командировке или в отпуске с женой. Как же не хотелось ей возвращаться в Москву, где опять одно и то же – переводы, визиты в издательство раз в месяц, редкие, короткие встречи с Сергеем, вечные нравоучения матери по поводу того, что «нехорошо лишать женщину любимого мужчины, а мальчишку – папы». Женя возражала, заявляя, что её дочь тоже нуждается в отце и его заботе, да и она, Женя, разумеется, тоже хочет быть с ним, и не просто встречаться два раза в неделю у неё дома, а жить вместе, утром провожать его на работу, ездить с ним в отпуск, ходить с ним в театры, на корпоративы, встречать его вечером или глубокой ночью с работы и проводить каждую ночь в его объятиях…
Но нет… Евгения прервала бурный поток собственных мыслей. Что она делает?.. Она же попросту обманывает себя!.. Для неё не секрет, что Сергей никогда не разведётся с женой. Кроме того, - сейчас она была в этом уверена, - он не любит её. Хотя он никогда не отвечал на её извечный вопрос: «Ты меня любишь?» отрицательно, но Женя всегда чувствовала, что его это раздражает. На его лице в такие минуты отражалось замешательство: было заметно, что он думает, каким образом ответить ей, чтобы не обидеть, но в то же время не обнадёживать. Просто ранее она была ослеплена любовью и не замечала его равнодушия, а сейчас была абсолютно уверена – Сергей общается с ней только из-за дочери, и если бы Женя не была матерью его ребёнка… он бы вообще к ней не приходил. Вместе с тем Евгения задавала себе встречный вопрос – если она безразлична Серёже как женщина, зачем же он спит с ней? Ведь если бы она совсем не привлекала его физически, он бы мог просто время от времени давать ей деньги на ребёнка и всё. Но нет – он спит с ней. Зачем, спрашивается? И на этот вопрос Женя сейчас могла дать вполне вразумительный ответ: потому что он бабник. Самый настоящий бабник. Потому что только бабник переспал бы со своей переводчицей в командировке. Зачем же он спит с ней сейчас? Затем, считала Женя, чтобы просто иногда поразвлечься. Надо же иногда для разнообразия спать с кем-нибудь ещё, кроме Яны. Как пелось в одной старой песне: «Ему любовница положена по штату…».
Ввиду всех вышеописанных внутренних диалогов и умозаключений, одна только мысль о том, что в скором времени Евгении придётся вернуться в Москву, приводила её в ужас и заставляла давиться и дрожать от сдерживаемых рыданий.

ГЛАВА № 3

Но вот настал тот самый день, когда Сергей и Евгения сели в самолёт и покинули Ниццу. Практически на протяжении всего полёта Сергей либо спал, либо читал. А Женя не находила себе места, боролась с собой, чтобы не заплакать, успокаивала себя тем, что, конечно, по приезде в Москву они с Сергеем не будут вместе круглые сутки, как во время их так называемого «медового месяца», но это ведь не означало, что, едва шасси коснётся взлётно-посадочной полосы аэропорта «Домодедово», они расстанутся навсегда. Серёжа ведь будет, как раньше, приезжать к ней два раза в неделю. Жила же она как-то до этого, встречаясь с ним только по понедельникам и четвергам!.. Да, жила и радовалась каждому его приходу, всегда была с ним нежна, никогда не устраивала ему сцен, потому что чувствовала – если она что-то сделает не так, он перестанет приходить именно к ней, и всё их общение сведётся к тому, что он будет давать ей деньги на содержание Полины.
Когда в самолёте стали раздавать еду, Сергей отвлёкся от чтения и заметил волнение Жени.
- В чём дело? – спросил он резко.
Евгения почувствовала, что ей не удалось скрыть от него своё истинное состояние и, встревожившись ещё больше, тихо ответила:
- Ни в чём. Всё в порядке. – Но голос её звучал неуверенно, и от волнения она принялась тереть потные ладони о колени.
- Я же вижу. – Сергей произнёс эту фразу абсолютно равнодушно, свысока глядя на неё своими холодными зелёными глазами.
Его взгляд вывел Евгению из равновесия, и она ощутила, что ещё мгновение, и она потеряет над собой контроль и разрыдается. Стараясь держать себя в руках, она отвернулась, посмотрела в иллюминатор на крыло самолёта и на голубое небо за стеклом, и, глядя именно туда, а не на него, дрогнувшим голосом ответила:
- Всё хорошо.
В эту минуту Сергею сразу стало ясно, - она сейчас заплачет. Но грусть Жени не была ему понятна. Более того, - она вывела его из себя.
- Так! – сказал он, повысив голос, - Я не понял: тебя что-то не устраивает? По-моему, всё было отлично. Я тебя отдыхать свозил, Париж тебе показал, Ниццу, Канны и Монако тоже, устрицы ты попробовала, круассаны тоже… что там ещё?.. И в чём проблема?
- Ни в чём, - ответила Женя и, не удержавшись, расплакалась.
Его последние слова вконец сразили её: она поняла, что ему нет до неё никакого дела. Он свозил её на фешенебельный заграничный курорт и тем самым, как говорится, «поставил галочку». Она прекрасно поняла истинный смысл его слов – мол, чего тебе ещё не хватает? Радуйся тому, что получила и не капризничай.
Увидев, что Женя плачет горько и громко, Сергей выругался и сказал раздражённо:
- Да что же это такое!.. Ещё только твоих слёз мне тут не хватало для полного счастья!.. Вот все вы, бабы, такие! Вечно сами не знаете, чего хотите!.. Ну и чего ты вот сейчас ревёшь? А?
- Я… - тихо произнесла Женя хриплым от слёз голосом, - Я не хочу расставаться с тобой.
Сергей нервно вздохнул и, всплеснув руками, сказал:
- Я что, эмигрирую куда-нибудь? Может быть, я сказал тебе, что после этого путешествия мы расстанемся навсегда, и я брошу тебя и твою дочь?
Женя перебила его:
- Что значит: «Твою»? Она и твоя тоже!
- Не придирайся к словам! – воскликнул он в ответ и продолжил: – Я же не умираю, в конце концов! Жив-здоров, слава Богу! Ну и чего ты ревёшь? Прекрати! Чтобы я больше этого не видел!
Он разговаривал с ней, как с непослушным ребёнком, который капризничает. Её это оскорбляло и заставляло рыдать ещё сильнее.
- Перестань, не говори так со мной… - произнесла Евгения сквозь слёзы.
- Вот прекратишь реветь – тогда и поговорим спокойно! – отрезал он.
Женя, сделав над собой огромное усилие, вытерла слёзы и сказала:
- Зачем ты так?.. Я же… я же люблю тебя.
- Тоже мне, Америку открыла! А то я не знал, что ты меня любишь!.. Спасибо, что напомнила! – И он сделал странное движение, прижав ладони друг к другу и слегка поклонившись, так, как обычно выражают благодарность японцы. В этот момент, Жене показалось, что он над ней просто-напросто издевается. Но всё же, она нашла в себе силы сказать ему:
- Понимаешь… мне так понравилось, как мы с тобой там, во Франции… как мы гуляли вместе, целовались, не боясь, что встретим кого-то из знакомых. Мы ни от кого не прятались, были вместе постоянно, ни на минуту не расставались… И сейчас… - Евгения опять заплакала. – И скоро мы прилетим в Москву и… и ты снова будешь приезжать ко мне только два раза в неделю… Мне так тяжело одной…
- Что значит: «тяжело»?! – На этот раз Сергей перебил её. – Я же даю тебе деньги!
- Да причём здесь деньги, Серёжа? – всхлипнула Женя, - Я имею в виду… я хочу сказать, что… мне очень плохо без тебя. Я хочу большего, чем просто короткие встречи по понедельникам и четвергам… Я хочу… замуж, хочу жить с тобой вместе… хочу быть твоей законной женой, а не какой-то там любовницей…
- Ну вот… Начинается!.. – разозлился Сергей.
- Что начинается?
- Что тебя не устраивает?! Я с тобой, я дочь твою не бросаю, деньги тебе даю, на день рождения подарки дарю, квартиру тебе купил… Машину, если б ты умела водить, тоже купил бы…
Она замолчала, осознав, что он не в силах понять её. У него на первом плане – деньги, личная выгода и больше ничего. Он и женился-то не по любви, а по расчёту…
Она отвернулась от него, вновь устремила свой взор в иллюминатор на небо и задумалась. Ведь они с Сергеем, в сущности, совсем не подходят друг другу. К тому же (ей было больно это признать) он такой чужой. Он так далёк от всей её жизни, от её родителей, от своей внебрачной дочки, в конце концов… У них ведь на деле нет ничего общего, они воспитывались совершенно по-разному. Сергей рос тем, кого в школе и вузе за глаза зовут «мажором». Он был единственным ребёнком в семье, единственным наследником и любимцем своего дедушки, благодаря которому вся семья обрела материальное благополучие и ни в чём не нуждалась. Он окончил частную школу для мальчиков в Англии, а вот высшее образование дед велел ему получить в Москве. Он никогда не мучился поисками работы, не был ничьим подчинённым, потому что по окончании Университета начал работать на руководящей должности, которую получил благодаря своему всемогущему деду, а нынешнюю должность – разумеется, тоже руководящую, - благодаря женитьбе на дочери одного очень влиятельного человека, такого же, как и его дед.
А она выросла в «хрущёвке» на окраине Москвы и была дочкой обычных инженеров, росла младшим ребёнком в семье, и оттого ей всегда напоминали, что она «ещё маленькая» или что ей «ещё рано читать такие книжки» и так далее. Она окончила обычную московскую школу с углублённым изучением французского языка. Её семья никогда не бедствовала, но если вдруг Женя просила купить что-то дорогое, ей тут же напоминали, что она «не дочь Рокфеллера». Она поступила на филологический факультет, после окончания которого совершенно случайно, благодаря однокласснику её отца, попала на работу к Серёже.
Вот и всё. Ничего общего у них нет. Ему никогда не понять её. Единственное, что их связывает на сегодняшний день – это общий ребёнок. Евгения отлично знала, что не роди она пять лет назад дочь от любимого начальника, ничего бы не было – ни этой поездки, ни встреч два раза в неделю у неё в квартире, ни этой самой квартиры, в конце концов!.. И дочь её своевременно не была бы устроена в детский сад, а, быть может, до сих пор ждала бы своей очереди…

ГЛАВА № 4

Но вот самолёт приземлился в Домодедово, они прошли паспортный контроль, взяли багаж, их встретил чёрный тонированный джип. Всю дорогу от аэропорта до её квартиры, Евгения и Сергей молчали. Его лицо всё ещё сохраняло недовольное выражение из-за слёз Жени в самолёте, поэтому он сидел, молча глядя в окно. И только когда машина остановилась у подъезда дома, где жила Евгения, и второй водитель Сергея Игорь открыл багажник и вышел, чтобы достать чемодан, он наклонился к ней, поцеловал и шепнул:
- Не грусти. В понедельник приеду. Поле привет.
- Пока…
Он вышел из машины вместе с ней и велел Игорю отнести чемодан на третий этаж. А после этого, небрежно махнув Жене на прощанье рукой, вновь сел в автомобиль. Она позвонила в домофон, обрадовала родственников, которые ждали её дома, своим приездом, и они молча поднялись на третий этаж. Идя по лестнице на дрожащих ногах, Евгения изо всех сил старалась сделать довольное лицо, чтобы встретить маму с папой, старшего брата Максима и Полю с улыбкой на устах.
Поднявшись, наконец, на третий этаж, она поблагодарила водителя Сергея и, попрощавшись с ним, позвонила в дверь.
Встречавшие её за дверью родные, разумеется, были в восторге оттого, что их любимая дочь, сестра и мама наконец вернулась. Едва переступив порог квартиры, Женя попала в объятия мамы, затем брата, и ощутила на щеке поцелуй отца, который держал на руках Полиночку. Она улыбалась, как могла, взахлёб рассказывала всем о том, что ей посчастливилось увидеть во Франции, какие города она успела посетить и какие блюда попробовать, подарила им сувениры, и вся семья села за стол.
Отец открыл одну из бутылок вина, которое Женя привезла из поездки, и в своём тосте пожелал, чтобы такие путешествия в жизни его любимой дочери повторялись как можно чаще. Она в ответ лишь молча улыбнулась.
Они просидели за столом до вечера, а где-то около половины десятого, когда надо было уже укладывать Полю спать, мать и отец, сославшись на усталость, стали собираться домой. А Максим, который был разведён и которому по этой причине совсем не хотелось возвращаться домой в пустую съёмную холостяцкую квартиру, решил посидеть ещё немного.
Женя уложила дочь спать, и они с Максимом продолжили общение на кухне.
- Ну давай рассказывай, сестрёнка, что там у тебя стряслось! – велел ей Максим.
Евгения сначала сделала вид, что не понимает, о чём идёт речь.
- Что стряслось? Всё в порядке.
- Ой, ладно врать-то!.. Я же вижу – у тебя глаза грустные!
В этот момент его сестра не выдержала и, наконец, позволила слезам овладеть ею.
- Он меня не любит… - сквозь слёзы, хриплым, слабым голосом произнесла она.
- И что тут такого? Меня вон Ксюха тоже не любила, сама знаешь… Ну и что, я же не повесился и с пятого этажа не выбросился! Как видишь, руки-ноги на месте, да и голова тоже!.. – Ксенией звали бывшую жену Максима, которая бросила его полгода назад.
Евгения не нашлась, что ответить и поэтому молча продолжила плакать, - тихо, но горько.
- Да ладно тебе, Женёк, не расстраивайся… - сказал Макс более спокойным тоном, слегка наклонившись к Жене, которая рыдала, ссутулившись и закрыв лицо руками. – Видимо, у нас с тобой это семейное… Мы любим, а нас – нет.
Женя издала в ответ нечто, напоминающее вой волчицы.
- Не реви, сестрёнка. Всё будет хорошо.
- Ты думаешь? – всхлипнула она.
- Я уверен!