Вся правда о нас. том 1. Начало игры Scene 34

Глава 99.

- Его зовут Александер. Так он сказал, - Мари поежилась – рассказ о случившейся трагедии давался ей нелегко, - Он хотел, чтобы я узнала его имя перед тем, как перерезал горло моим родителям, - ее бросило в дрожь, глаза предательски заблестели. Девушка обхватила себя руками за плечи, - А еще он сказал, что хочет использовать меня как приманку.
- Приманку для чего? – уточнила Эйприл.
- Или – для кого? – вклинилась Шэннен.
  Марианна лишь покачала головой:
- Мне неизвестно.
- А почему ты явилась именно сюда? Как узнала, где нас искать? – вступил в разговор Роджер.
- Алекс назвал адрес одному из своих людей. Они планировали нападение.
- Тогда почему же ты утром от нас сбежала?
  Этот разговор все больше смахивал на допрос, и я почти физически ощущала напряжение, возраставшее в Мари после каждого подобного вопроса, поэтому поспешила вмешаться прежде, чем девушка успела ответить:
- Разве это важно сейчас? – я обвела своих друзей тяжелым взглядом, в котором, надеюсь, ясно читалось мое отношение к их способу вести беседу, - Ясно одно. Упустить Мари вряд ли входило в планы Александера, так что теперь он будет охотиться за ней и не отступится, пока не получит своего. Теперь всем придется быть начеку.
- Уж не хочешь ли ты сказать?.. – подняла брови Шэннен, но я прервала ее строго:
- Думаю, вопрос исчерпан. Будь так добра, проводи Мари в ее комнату.
  Старшая сестра наградила меня испепеляющим взглядом, но все же поднялась и вышла, коротко и весьма выразительно глянув на Эйприл. Уж не знаю, что они там решили промеж себя, но младшая Прескотт шустро вскочила и проследовала за сестрой. Эти их заговорщицкие замашки меня вовсе не обрадовали, но я решила все же не выставлять себя тираном и деспотом, а то недолго и на бунт нарваться.
  Я хотела было покинуть комнату, но Родж окликнул:
- Дона, можно тебя на минутку?
  Когда за девушками закрылась дверь, я предупреждающе подняла руки:
- Только не говори, что я поступаю неправильно или опрометчиво.
  Вряд ли Роджер ожидал, что я начну разговор сразу с ответной атаки, но виду не подал.
- Дона, - начал он неспеша, - я не знаю, что между вами происходит…
- Ничего, - я скрестила руки на груди, - И это не твое дело.
- Можешь ничего не говорить, но мы оба знаем, что я прав, - парень вздохнул, - Слушай, я просто хочу сказать, что тебе неплохо бы иногда все-таки прислушиваться к голосу разума. Ты думаешь сердцем, а не головой.
  Мне не нравилась сама идея этого разговора, мне не нравилось его начало – и вот теперь мне все меньше нравилось его развитие.
- Просто я не умею быть бессердечной, - я прикусила язык, сообразив, что реакция на подобные слова может быть очень болезненной, однако Роджер, кажется, не заметил моей оплошности. Он покачал головой:
- Осторожность и бессердечность – не одно и то же. Люди могут меняться.
- Что ты хочешь этим сказать?
  Судя по лицу парня, он недоумевал, почему ему приходится растолковывать мне прописные истины.
- Не забывай, - напомнил он, - прошел год с тех пор, как ты уехала. И если раньше Марианна была твоей подругой, то это не значит…
- Это ничего не значит! – мои щеки вспыхнули.
- Если твои чувства к ней не изменились, - с нажимом все-таки закончил свою мысль Роджер, - то еще не факт, что не изменилась она сама.
  Я набрала в грудь побольше воздуха для достойного ответа, но в самый последний момент остановилась. Можно было хоть всю ночь переливать из пустого в порожнее, до хрипоты повторяя друг дружке одни и те же слова, однако вряд ли в итоге кто-то из нас изменил бы свое мнение.
- Вот уж кто действительно изменился, - медленно проговорила я, - так это ты.
- Ты тоже уже не та, что раньше, - в  глазах Роджера появилась грусть.
  На меня точно вылили ушат ледяной воды, весь мой сарказм и враждебное настроение улетучились в один момент, словно и не было.
- Боже, - я сжала виски руками, - Что с нами происходит?!
- Знаешь, когда мы познакомились… - Роджер вдруг улыбнулся, - Помнишь, каким я был? Мир для меня был окрашен в черный цвет, я думал, что в нем уже не осталось ничего хорошего, ничего, во что можно было бы верить. Но ты показала мне, что я заблуждался. Благодаря тебе я многое понял, многое переосмыслил... мне так не хватало твоего оптимизма и жизнелюбия.
- Нет, - тихо возразила я, - Ты любил жизнь как никто другой. Очень мало людей с такой же жаждой жизни.
  Родж хмыкнул как-то совсем не весело.
- Но вспомни, ради чего я жил. Вопреки, а не для чего-то. Разница не очень уловимая, но весьма существенная. С тобой в моей жизни вновь появился смысл. А когда ты уехала и я вновь остался один... - не договорив, он покачал головой.
- Почему ты не поехал со мной? – наконец-то задала я вопрос, мучивший меня на протяжении всего этого года. Причина моих частых бессонниц, долгих метаний в темноте и одиночестве – простой и короткий вопрос «почему».
- Мы не можем изменить наше прошлое. Как бы мы ни хотели забыть, ничто нельзя просто взять и зачеркнуть.
  Я вскинулась.
- Я говорила тебе тогда – и скажу сейчас. Нельзя судить человека по его прошлому.
- А ты все пытаешься найти для меня оправдания, - Родж улыбнулся и покачал головой.
- Просто пытаюсь спасти тебя от самого себя. Самая разрушительная сила всегда находится не где-нибудь, а внутри нас. Ты прав, прошлое нельзя перечеркнуть. Но на месте старых руин всегда может возникнуть новая жизнь.
- Ты рассуждаешь так логично, - на лицо парня легла тень, - Однако трудно просыпаться каждое утро и понимать, что у тебя нет будущего.
  Я невольно вздрогнула. Его слова были отражением моего собственного самочувствия тогда, год назад, когда я оказалась вырванной из привычного круговорота жизни и заброшенной в совершенно незнакомый для меня мир. Пересилив себя, я возразила:
- Будущее есть всегда. Всегда можно найти что-то, ради чего стоит жить.
  Роджер помолчал, размышляя над сказанным мною, и мне уже стало казаться, что он придумывает контраргументы или вообще решил уйти от этой темы, как вдруг он неожиданно согласился:
- Да, конечно. Так уже было, верно? Твое появление в моей жизни дало мне надежду. Но каждый чертов день, каждую минуту я жил в постоянном страхе, что все это вот-вот закончится. Я знал – такой день обязательно наступит, и заранее боялся его. А когда это случилось, я продолжал цепляться за ускользающее счастье, прекрасно понимая всю бесполезность своих попыток, но отказываясь в это поверить, - парень снова сделал паузу, и я не торопилась ее прерывать. Наконец, он заговорил вновь, - Когда за тобой закрылась дверь, и я со всей ясностью осознал, что это навсегда... Не знаю, как я это пережил. Весь этот год прошел словно в тумане. Ты спрашивала, почему я стал охотиться на колдунов. Мне необходимо было заполнить чем-то пустоту, мне так нехватало наших приключений, нехватало тебя... - медленно приблизившись ко мне, Роджер заглянул мне в глаза, - Я так многому у тебя научился. Ты научила меня жить, научила любить…
  Не было взрыва, не было помутнения, как в прошлый наш поцелуй. Лишь что-то острое и раскаленное вонзилось в мою грудь, причиняя боль и заставляя слезы выступать на глазах, однако поцелуя я не прервала. Спустя пару минут Роджер сам отстранился и прошептал:
- Мне так жаль, что я сорвался, когда узнал, что ты... замужем, - казалось, само это слово приносило ему горечь. И именно эта горечь была горячей стрелой, ужалившей меня при одном прикосновении его губ. Ниалл... Его смерть казалась такой далекой – но случилась лишь вчера, а я все не могла остановиться и примириться с болью утраты, просто по инерции неслась вперед, поймав волну стремительно развивавшихся событий.
- Родж, я не хочу, чтобы это встало между нами, - в конце концов проговорила я. Несмотря на утрату Ниалла, я не хотела потерять еще и доверие старого друга, - Ведь мы по-прежнему останемся друзьями?
  Роджер замешкался на секунду, потом выпустил меня из объятий и ответил:
- Да, - на лице его появилось странное выражение, которое я не сумела истолковать, когда он подтвердил глухо, точно эхо, - Друзьями.
  Он, вероятно, хотел еще что-то добавить, но тут распахнулась дверь, и в комнате нарисовались сестры Прескотт. Не успела я открыть рот, как Шэннен с места в карьер начала:
- Что-то твоя подружка не слишком-то убита горем по своим родителям.
- Ты на что намекаешь? – я не сразу сумела переключиться, но ощущение, что она имела в виду нечто весьма нехорошее, враз завладело мной.
- Ты обратила внимание на несовпадения, которыми полон ее рассказ?
- Что ты несешь? – я возмущенно фыркнула, - У нее самый настоящий шок. Посмотрела бы я на тебя, переживи ты подобное! – заметив, что Эйприл собралась прийти на помощь сестре, я опередила ее, - Слушайте, не знаю, что вы там себе напридумывали, но Мари – моя подруга, так что будьте добры относиться к ней уважительно. Хотя бы в моем присутствии.
  Когда  я направилась к двери, Роджер окликнул:
- Дона, помни, что я тебе сказал. Думай головой, а не сердцем.
  Вот так – он и не собирался менять своего первоначального мнения насчет Марианны.
  Из комнаты я вылетела как ужаленная.

Глава 100.

  Ночной ветер наполнял комнату прохладой, остужая голову, но не помогая привести в порядок мысли, роившиеся в ней. Я вдохнула полной грудью и закрыла окно, потом погасила весь свет, оставив лишь маленький ночник возле кровати. Затем еще некоторое время стояла, рассеянно глядя на свое отражение в стекле.
  Стук в дверь вывел меня из задумчивости. В комнату робко заглянула Мари.
- Не помешаю?
- Входи, я еще не сплю, - я сделала приглашающий жест, и девушка села на кровать возле меня.
  Она была напряжена, подобно натянутой струне, и явно чувствовала себя не в своей тарелке. И ее состояние странным образом перекликалось с моим собственным. Прав был Роджер – мое отношение к ней не изменилось. Все так же меня бросало в дрожь от ее запаха, от ее близости, от тепла, источаемого ее кожей, все так же кружилась голова, путались мысли и слова застревали в горле. Но Родж ошибся в другом. Изменилась я сама – теперь у меня было куда как больше навыков самоконтроля, и держать себя в руках было гораздо легче.
- Я хотела сказать спасибо, - неспеша начала Мари, с трудом выговаривая и подбирая слова, - за то, что помогаешь мне.
- Еще рано. Благодарить будешь, когда все закончится, - я ободряюще улыбнулась девушке.
  Та подавила вздох облегчения, и это от меня не укрылось. Я подумала было, что мне удалось разрядить обстановку, но тут Марианна вновь посерьезнела.
- Твои друзья, кажется, не очень-то мне рады.
- С чего ты это взяла?
- Я видела, как они на меня смотрят, - она передернула плечами, - Я чувствую себя лишней...
  Я отмахнулась:
- Не обращай внимания. Они просто чересчур осторожные. Это скоро пройдет.
- Спасибо, - поблагодарила девушка так, словно я сняла камень у нее с души.
  Что ж, это было самое малое, что я могла для нее сделать. Я понимала, какой кошмар ей пришлось пережить, и хотела бы что-то сказать в утешение, но, поскольку Мари сама не поднимала эту тему, я сочла за лучшее не напоминать ей о случившемся.
  Тем временем девушка собралась было уходить, я проводила ее до дверей, но в последний момент она почему-то передумала и снова обернулась ко мне.
- Знаешь, я хотела еще кое-то узнать, - было заметно, что ей все труднее становилось облекать свои мысли в связные фразы, - Точнее, даже признаться. Алекс сказал мне, для кого предназначалась приманка. Для тебя, Дона. Он был уверен, что ты клюнешь... Потому что... Он сказал, что ты... ты... любишь меня.
  Я отвела глаза, потому что такой ситуации я никогда раньше и не воображала даже и совершенно не представляла, как должна себя в ней вести. Не дождавшись ответа, девушка спросила опять:
- Дона, скажи, он говорил правду?
  Это было похоже на тот прыжок с обрыва в ледяную воду. «Будь что будет», - решила я и прямо, почти с вызовом посмотрела на нее:
- Что, если и так?
  Теперь потупилась уже Марианна.
- Тогда мне многое становится понятным. Почему ты спасала нас с Энн тогда...
- Жаль, что мне этого не удалось.
- Я уверена, что Энн оценила твой поступок, - неожиданно она сделала шаг мне навстречу и прибавила шепотом, - И я тоже.
  Что-то неуловимо изменилось. Было в этом чуть подрагивающем шепоте, в этих отливавших золотом в тусклом свете лампы глазах, в этом дурманящем, едва уловимом запахе ванили и тепла нечто такое, от чего я словно начала растворяться, все меньше соображая, что делаю.
Когда ее губы коснулись моих, я окончательно перестала отдавать себе отчет в своих действиях. Это не было похоже на поцелуй Роджера, или Ниалла, или кого-либо иного в моей жизни. Это проникало в самые отдаленные уголки моего тела и отзывалось там сладостной истомой, но вместе с тем меня самой словно бы вовсе не существовало. Это было похоже на сон, чудесный предрассветный сон, и последним, о чем я успела подумать, было желание никогда не просыпаться.

Глава 101.

  Когда я открыла глаза, солнце уже светило в окно. Как ни странно, Мари рядом не было. Я наскоро привела себя в порядок, впрочем, на это все равно потребовалось больше времени, чем обычно, - сказывались последствия бессонной ночи. Спустившись вниз, я застала на кухне Роджера и Шэннен: она читала утреннюю газету, а он готовил кофе.
- Доброе утро, - у меня совсем не было настроения цапаться, как вчера, поэтому я постаралась вложить в эти слова как можно больше миролюбия, - Кто-нибудь видел Мари?
- Твоя подружка, как и ты, любит поспать, - не отрываясь от чтения, отозвалась Шэннен.
  Я отставила стакан, в который так и не успела налить сока, и повернулась к ней. Пацифистское настроение быстро куда-то улетучилось.
- Почему ты называешь Мари исключительно «моей подружкой»?
- Потому что она – твоя подруга, а не моя, - лаконично ответила старшая сестра, прямо взглянув на меня, и вновь уткнулась в свою газету, - Кстати, когда ты вошла, мы как раз говорили о ней.
  Я перевела взгляд на Роджера.
- Это правда?
- Да-да, скажи ей то же, что сказал только что мне! – подхватила Шэннен едва ли не с ядовитым азартом.
  Парень вздохнул – видимо, он собирался начать разговор как-нибудь помягче, - но все же начал медленно:
- Дона, не хотелось бы тебя обижать, но... Я ощущаю на Марианне злое влияние.
- Ну разумеется, - я скрестила руки и поджала губы. Снова они за старое.
- Нет, это не то, о чем ты подумала, - поспешил объясниться Родж, - За годы службы Общине у меня выработалось чутье на подобные вещи. И Мари не просто подвержена плохому влиянию. Это в ней самой.
- У меня тоже есть внутренние локаторы, - с вызовом напомнила я, - Тогда почему же я ничего такого не почувствовала?
- Вспомни Брэнду. Ты долгое время считала ее лучшей подругой, пока она не оказалась твоим злейшим врагом.
  Я фыркнула. Я попросту отказывалась верить в подобный бред, будто в Мари есть что-то плохое. Особенно после вчерашнего.
- Вы заблуждаетесь, - напрямую заявила я, - Вы не знаете...
- Чего не знаем? – тут же насторожилась Шэннен.
  Я мысленно выругалась. Все же надо следить за языком, а то можно такого сболтнуть...
- Ничего, - отрезала я.
  Роджер и Шэннен переглянулись, но от дальнейшего допроса меня спасло появление на кухне Эйприл. Я тут же обернулась к ней.
- Ты не видела Мари?
- Ее комната пуста, - пожала плечами младшая Прескотт и, увидав мое встревоженное лицо, пренебрежительно заметила, - Должно быть, она решила пробежаться до ближайшего магазина.
  Я лишь покачала головой, но девушка уже успела забыть обо мне.
  В коридоре зазвонил телефон.
- Я подойду, - вызвалась я, но моих слов никто не заметил – ребята увлеченно обсуждали какую-то статью из газеты. А может, решили объявить мне бойкот.
  Схватив трубку, я ушла подальше от кухни, потому что веселые голоса, раздававшиеся оттуда, будили во мне только раздражение, и лишь затем включила телефон. И тотчас же забыла обо всем на свете.
- Дона, - торопливо заговорила Марианна на другом конце провода, едва я сказала «алло», - Пожалуйста, мне нужна твоя помощь.
- Мари? – я не сразу сумела сориентироваться, - Что случилось?
- Некогда объяснять, - девушка тараторила, точно боясь не успеть, - За мной гонится Алекс. Мне удалось сбежать, но, боюсь, это ненадолго, он скоро будет здесь.
  Внутри у меня все сжалось, я начала судорожно соображать.
- Так, успокойся. Где ты?
- В доках.
- О’кей, - я потерла висок – у меня начиналась мигрень, - Никуда не уходи. Спрячься и жди меня. Я сейчас приеду.
- Дона... - даже сквозь расстояние было слышно, что девушка готова вот-вот расплакаться, - Дона, мне страшно.
- Ничего не бойся, - я постаралась придать своему голосу прямо-таки театральную твердость, - Я уже еду.
  Бросив трубку на стол и подхватив свою куртку, я выскочила из дома, лишь мимоходом бросив взгляд на кухню. Кажется, никто не заметил моего внезапного исчезновения. Это было к лучшему. Сестры наверняка стали бы уговаривать меня не ездить, и на это ушло бы драгоценное время.
  До доков я доехала на поистине рекордной скорости, буквально чудом избежав не менее десятка аварий. И откуда столько машин в такой ранний час?
  Мотор еще не успел заглохнуть, когда я спешно выбралась из салона и, наспех оглядевшись, побежала к зданию. Внутри, как и в прошлый раз, было тихо, пыльно и пустынно.
- Мари? – наугад позвала я, прислушиваясь, но не услыхала ничего, кроме биения собственного сердца.
  Подгоняемая скорее чутьем, чем здравым смыслом, я выбежала на уже знакомую площадку под самым потолком... и застыла как вкопанная.
  Это была засада. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб осознать это. В мгновение ока меня окружили парни в черном, надежно отрезав все пути к отступлению. Не думаю, что мне составило бы большого труда надавать ребятам пинков под их филейные части тела, однако было одно обстоятельство, надежно  удерживавшее меня от подобного вандализма: Марианна все еще была где-то здесь и, раз эти парни сумели-таки опередить меня, наверняка находилась у них в лапах. Так что, следуя банальнейшей логике, лезть на рожон мне абсолютно не следовало. Пока я обдумывала свое незавидное положение, из-за спин людей в черном появился еще один субъект – еще не разменявший третий десяток блондин в вызывающе дорогом пиджаке и с щегольской бородкой, которая делала его больше похожим на альфонса-гомосексуалиста, чем на безжалостного кровопускателя. «Пижон», - фыркнула я про себя.
- Рад тебя видеть, Дона, - нагло ухмыляясь, панибратски поприветствовал меня он, определенно чувствуя себя безусловным хозяином положения, - Или лучше называть тебя Адрианой?
- Алекс, - вывод был поистине банален, но я все же озвучила его.
- Польщен, что ты меня узнала. Моя слава бежит далеко впереди меня, так? – пожалуй, было в нем что-то от зарвавшегося актера. Что до меня, то весь его выпендреж уже неплохо действовал мне на нервы, да и настроения упражняться в словоблудии у меня не было никакого, так что я едва не скрипнула зубами, спросив:
- Где Мари?
- Ах, ты о белокурой малышке? – сверкнув неестественно белыми зубами, Александер вытащил руку из кармана штанов и, продемонстрировав мне идеальный маникюр, указал куда-то за мою спину.
  Поворачиваться спиной к такому типу было явно не самым безопасным действием, но о своей безопасности я в тот момент думала в последнюю очередь, поэтому повернулась. Прихвостни Алекса расступились, как по команде, и передо мной появилась Марианна. Первым, что бросилось мне в глаза и повергло в недоумение, было ее лицо, которое язык не поворачивался назвать испуганным. Более того, на нем играла улыбка.
- Мари? – я перевела взгляд с нее на Александера и обратно. Мой мозг категорически отказывался воспринимать происходящее, - Что тут происходит?
  Сказать, что я была сбита с толку, - значит сильно приукрасить действительность. Я была совершенно запутана, хотя где-то на краю сознания копошилась какая-то мерзкая, склизкая мыслишка...
  Хозяйским жестом притянув девушку к себе за талию, Алекс чмокнул ее в щеку и довольно проворковал:
- А по твоим рассказам выходило, что она куда догадливее. Что ж, теперь понятно, почему наш план был просто обречен на успех. Ну, что я тебе говорил?
  «Наш план»! Я была сражена внезапно представшей перед моими глазами во всей своей отвратительности истиной – они были заодно. Моя Мари действовала рука об руку с этим... На этом месте цензурные мысли в моей голове закончились, и дальше пошел лишь крайне эмоциональный сумбур.
  Александер подал знак своим подручным, и я в мгновение ока оказалась примотанной цепью к старой железной трубе в руку толщиной. Все еще не придя в себя, я даже не оказала сопротивления. В голове по-прежнему царил полнейший хаос.
- Полагаю, ты думаешь, что проще всего было бы прикончить тебя на месте, - заметил между тем этот невыносимый пижон, с видом Сократа прохаживаясь мимо меня туда и обратно, заложив руки за спину, - Что ж, это был бы самый экономный вариант – потребовалась бы всего одна пуля. Но! – он остановился, многозначительно подняв вверх палец, - Я предпочитаю не марать руки, если есть такая возможность. И потом, а как же эффектность? Так что спешу тебя обрадовать, моя дорогая. В здании бомба. И взорвется она через... - он глянул на часы, отличавшиеся ценой, но никак не изяществом, - десять минут.
  Я слышала его через слово, а видела и того меньше – мой растерянный взгляд по-прежнему был устремлен на Мари. Поэтому и смысл сказанного я восприняла далеко не сразу.
- Скажи мне, - между тем поинтересовался Александер. Очевидно, он находил какое-то извращенное удовольствие в таких подчеркнуто вежливых беседах, призванных причинять еще больше боли, - Каково это – предательство любимого человека? – поскольку отвечать я не собиралась, он продолжил сам, - Это больно, надо полагать. Извечным природный цикл: сначала удовольствие – потом боль. Ты ведь получила удовольствие, а, Дона? – он вновь приобнял Марианну и посмотрел на нее оценивающе и горделиво, точно на свежеприобретенную дорогую и редкую вазу, - В этой крошке ведь так много талантов – и страсти, не так ли? – он провел пальцем по ее щеке и прибавил с напускной досадой, - Даже не представляю, как я буду без нее обходиться…
- Что? – мгновенно насторожилась девушка.
- Видишь ли, радость моя, - отстранившись, Александер взглянул на нее все с той же самоуверенной ухмылкой, витающей на губах, - я получил то, что хотел, ты оказала мне неоценимую услугу, и теперь, - он развел холеными руками, - ты мне больше ни к чему.
  Не успела девушка опомниться, как он щелкнул пальцами, и двое его ребят моментально скрутили Мари локти.
- Алекс, как же так?! – она попыталась сопротивляться, но силы были явно неравны, - Ты не можешь! Ты же говорил...
- ... И ты поверила, - парень театральным жестом раскинул руки в стороны, словно призывая всех собравшихся в свидетели, - Знаешь, очень легко обмануть маленькую испуганную девчонку, которую все считают сумасшедшей, и которая мечется в поисках ответов, которых нет. Согласись, - приблизившись к девушке, он заглянул ей в лицо и, когда та попыталась отвернуться, схватил за подбородок и поцеловал, - мы неплохо провели время вместе, а? Мне будет тебя нехватать.
  Повинуясь приказу своего хозяина, люди Александера приковали Мари к свисавшей с потолка цепи, и один из них, приведя в действие старый заржавевший механизм погрузчика, вывел цепь на середину помещения, так что девушка оказалась подвешенной в воздухе над несколькими площадками общей высотой не меньше тридцати метров. Цепь угрожающе поскрипывала при каждой попытке Марианны пошевелиться, грозя вот-вот оборваться и оборвать вместе с собой ее жизнь. И тогда Мари закричала. И – странное дело – этот крик пробудил меня от забытья. С невероятной остротой я прочувствовала всю опасность и безысходность ситуации. Помощи ждать было неоткуда – нужно было что-то предпринимать самим. Если бы мне только удалось освободиться от сковывавшей меня цепи...
  Я попробовала тянуть ее во все стороны в надежде выпутаться, но не преуспела в этом – моих сил, пусть и сверхъестественных, было недостаточно. Мною начала овладевать паника. Необходимо было срочно что-то предпринимать, а у меня не было никаких идей. Или же...  Мой взгляд упал на гору металлолома возле стены, а точнее, на кусок проволоки, которым, при желании, можно было бы открыть замок на моих путах. Проделывать такие трюки мне уже доводилось не раз, но тогда от моих детских шалостей не зависела моя жизни – и жизнь любимого мной человека.
  Внезапно проволока зашевелилась. В первый момент я была близка к тому, чтоб усомниться в собственном зрении или психическом здоровье, однако все было взаправду. Ошарашенная, я огляделась – не заметил ли кто этого, но, кажется, никто из присутствующих пока не обращал на меня никакого внимания. Уже начиная соображать что к чему, я вновь сосредоточилась на проволоке. Потребовалось куда меньше сил на то, чтоб она снова пришла в движение и медленно поползла в мою сторону. Еще одно мысленное усилие – и вот она уже у меня в руках. Мне пришлось до боли вывернуть запястье, чтобы дотянуться до замка, и, наконец, он негромко щелкнул, открывая мне путь к свободе, но этот щелчок привлек внимание парня рядом со мной. Не давая ему опомниться, я сшибла его с ног. Пройти незамеченным это не могло, и Алекс, обернувшийся на шум, закричал:
- Не дайте ей уйти! – но бравые ребята не нуждались в таких очевидных командах и уже бежали ко мне.
  Первые же двое полетели на землю, за ними последовало еще трое смельчаков. Я отбивалась, даже не соображая, куда наношу удары, - настолько все смешалось в этой свалке.
- Стреляйте в нее, идиоты! – заорал Александер и первым выхватил пистолет.
  В отличие от его людей, он еще не успел воочию убедиться, что попасть в меня довольно проблематично, особенно среди гор металлолома и мусора. Когда надежда пристрелить меня бесславно скончалась, Алекс крикнул кому-то из своих людей:
- Рычаг! Спустите рычаг!
  До меня не сразу дошло, что он имел в виду, но потом весь ужасный смысл его слов предстал передо мной во всей своей безжалостности: речь шла о рычаге механизма, от которого сейчас зависела жизнь Мари! Я выбила пистолет у ближайшего противника и, подобрав его оружие, выстрелила в первого, кто попытался приблизиться к механизму. С коротким стоном везунчик осел на пол.
- Рычаг! Рычаг! – бесновался тем временем Алекс, - Спустите же рычаг!!!
  Еще один смельчак шагнул к механизму, однако вместо выстрела мой пистолет лишь беспомощно щелкнул – обойма была пуста. Добежать до рычага даже при моей скорости я не успела бы в любом случае. Значит, оставался только один выход. Отметя все доводы сознания и наплевав на мнение инстинкта самосохранения, я подбежала к краю площадки и, сгруппировавшись, прыгнула вниз.
- Она рехнулась! – чей-то изумленный голос затерялся где-то наверху.
  Да, прыжок с такой высоты был чистой воды безумием, и я отлично отдавала  себе в этом отчет. И я наверняка разбилась бы, если бы не сила оборотня. Но счет шел не на секунды даже, а на их сотые доли, и я ни мгновения не колебалась. Все происходило стихийно.
  Еще до того, как мои ноги коснулись земли, я услышала металлический скрежет и поняла, что рычаг все же спустили, и вопль Мари был ярчайшим тому подтверждением. Захват на цепи разжался, и девушка полетела вниз – а спустя всего несколько ударов сердца приземлилась мне на руки. Мое сердце пропустило два сокоращения, и я даже не сумела осознать, насколько рискованным был мой поступок.
- С-спасиб-бо… - с трудом выдавила Марианна, пытаясь прийти в себя после такого запоминающегося полета, - К-кажется…
- Благодарить будешь потом, - я порвала веревки, стягивавшие ее запястья и подтолкнула шокированную девушку к лестнице, - Выход наверху, бежим!
- Вон они! – послышался голос Алекса с другой стороны помещения, - Убить их!
  Ну кто бы сомневался, что этот заносчивый и хамоватый нарцисс так просто отступится! Раздались выстрелы, и несколько пуль, несмотря на расстояние, зазвенели совсем близко от нас. Мари вскрикнула, закрывая голову руками.
  К лестнице уже приближались люди. Задвинув девушку себе за спину, я встала впереди и первого же кандидата в убийцы спустила с лестницы. За ним последовало еще несколько смельчаков, кто-то даже попытался вновь пустить в ход оружие, но все они вскоре отправились вслед за своим предшественником. Таким образом нам удалось достичь верхней площадки, где нас встретила целая толпа. Времени недоумевать, откуда они только берутся в таких количествах, у меня не было. Я сражалась вслепую, способная думать лишь о том, что должна защитить Марианну. Постепенно противников становилось все меньше, пока их поток не иссяк вовсе. Я по инерции развернулась всем корпусом, выставив вперед оброненный кем-то пистолет, готова отражать новую атаку, - да так и застыла на месте.
  Передо мной стоял Алекс, Мари барахталась в его захвате, и пистолет упирался ей в висок.
- Терпеть не могу мараться, - процедил он уже без прежней ухмылочки – теперь он был зол до крайности, прямо-таки взбешен, - но вам мозги выпущу с удовольствием. Бросай оружие. Попробуешь выстрелить в меня – и я прикончу белокурую крошку.
  Я замерла в нерешительности. Не выполнить его приказ означало обречь Мари на верную смерть. Выполнить – смерть еще вернее.
  Выход из ситуации нашелся неожиданно. Пока я размышляла, не в силах выбрать верное решение из двух неверных, один из парней позади Алекса пришел в себя и попытался подняться, и Александер на миг отвлекся на этот шум. Шанс нужно хватать за хвост. «Сейчас или никогда!» - решила я и, вскинув пистолет, спустила курок. Риск был велик – я стреляла не целясь, и полагаться приходилось вновь лишь на свои нечеловеческие способности. Кажется, риск  все же оправдался: Алекс вскрикнул и выронил оружие – пуля угодила ему в плечо. Вторая сбила уже поднявшегося прихвостня Александера, после чего патроны закончились. Ругнувшись сквозь зубы, я рванулась вперед и сшибла Алекса, который умудрялся еще держаться на ногах. Падая, тот приложился головой о бетонный пол и наконец-то отключился. Надеюсь, надолго.
- Дона! – Мари бросилась ко мне и, повиснув на моей шее, разрыдалась от облегчения и пережитого страха.
  Я обняла ее, начисто выбросив из головы всю ту нелицеприятную правду, что мне довелось узнать всего десять минут назад, и со вздохом закрыла глаза. Наконец-то все сегодняшние злоключения закончились.
  Блаженство не продлилось долго. Мой острый слух уловил неясный шорох, и я резко вернулась в реальный мир.
  Александер очухался и, подняв пистолет целой рукой, теперь целился в спину Мари.
- Нет! – моя реакция была мгновенной: не разжимая объятий, я резко развернула девушку так, чтоб самой оказаться на ее месте. Минул всего один удар сердца, и два события произошли одновременно – грохнул выстрел, и тотчас острая боль раскаленной стрелой вонзилась в меня, прошибив насквозь. Алекс с грохотом уронил руку, а за ней и голову.
  Время словно сгустилось и потекло лениво, точно кисель. Мой взгляд остановился на глазах Марианны. Всего одну секунду мы смотрели друг на друга, секунду, показавшуюся нам обеим вечностью, которой было, увы,  недостаточно. Во взгляде Мари стоял страх и непонимание происходящего.
  Медленно, точно никуда не торопясь, я отняла ладонь от своего живота и взглянула на нее. По пальцам струилась горячая кровь. От боли вдруг перехватило дыхание, так что я как-то неловко всхлипнула и стала оседать на пол, потому что ноги внезапно словно перестали существовать.
- Дона!!!
  Я словно раздвоилась. Одна часть меня стремительно уплывала куда-то бесконечно далеко, а вторую, несоизмеримо крохотную частичку сознания все еще удерживал в реальности голос Мари. Взгляд подернулся поволокой, все кругом сделалось тягучим и одновременно вспыхивающим, точно вспышка фотоаппарата, и каждый такой всполох выхватывал что-то из окружающего мира, причем чувства и ощущения сливались с увиденными картинами так тесно, что не было никакой возможности их отделить: глухой удар сердца, холодный пол под головой, пальцы Марианны, стиснутые на моей ладони, тело Алекса неподалеку… часы на его запястье… стрелки, замершие на цифре двенадцать… полдень…
  Время! Как же я могла забыть!
- Уходи отсюда, - хрипло выдавила я. Во рту стоял противный медный привкус, и что-то горячее мешало мне сделать вдох.
- Что? – не поняла девушка.
- Сейчас здесь все взлетит на воздух, - я перевела дыхание, и что-то заклокотало в горле, обжигая пищевод, - Беги отсюда.
- А как же ты?
  Откуда-то из глубин здания послушался нарастающий грохот, затем еще и еще. Должно быть, рвались оставленные Алексом заряды взрывчатки. Пол, а за ним и все строение заходило ходуном, точно началось самое настоящее землетрясение.
- Послушай меня, - собрав остатки сил, я сжала руку Мари, которая казалась нереально горячей, - Уходи, пока не поздно. Ты еще успеешь спастись.
- Я тебя не брошу! – живо запротестовала девушка, хотя в голос ее просачивались предательские слезы.
  Глупее этого упрямства в данной ситуации было просто не придумать. Это походило на разговор глухого с немым. Она хотела пожертвовать ради меня жизнью – и то же самое я собиралась сделать для нее.
  Грохот между тем нарастал, и с потолка стали сыпаться обломки камней. Счет шел на секунды.
- Мари! – я притянула ее к себе, стиснув ее запястье и заглядывая в глаза, и Марианна замерла, пригвожденная этим взглядом, - Ты хотела знать, люблю ли я тебя. Да, люблю. И если ты хоть что-то испытываешь ко мне, то немедленно уйдешь отсюда.
  Девушка не сумела возразить, лишь глаза ее влажно блестели. Мне было больно это видеть, больно заставлять ее покинуть меня, но это был единственный способ спасти ее, и мы обе это знали.
- Ну же, беги! – подстегнула я.
  Марианна всхлипнула, рывком вскочила и побежала прочь. Облегчение и боль слились для меня воедино, готовясь увлечь в свою обжигающую пучину, но тут раздался жуткий треск, и площадки стали проседать одна за другой, обрушиваясь и крошась, точно они были сделаны из глины, а не из бетона.
- Беги, не останавливайся! – крикнула я Мари вслед, все еще лелея надежду, что девушка успеет спастись, но было уже поздно.
  С грохотом бетонная плита ушла вниз, и удушливые клубы пыли поглотили меня, а затем и мое сознание.