Будни питерского извозчика

Когда там они были, питерские извозчики? Гужевой транспорт стал историей. Нынче работяга, имеющий в собственности авто и с его помощью выжимающий трудовую копейку, народом прозван бомбилой! Глеб Новицкий не понимал, отчего же бомбила? На ум приходили народовольцы, кропившие петербургские мостовые кровью царских сатрапов. Оказалась совсем другая история. Выяснилось, что в эпоху развитого социализма, так презрительно обзывали фарцовщиков, видать оттуда и вошло в русский новояз звонкое словечко. На постсоветском пространстве, обладатели стареньких «жигулей» и им подобных, массово подрабатывали на ниве частного извоза, при этом калеча своих «железных коней» на раздолбанных питерских дорожных направлениях. В наши дни востребованность в частниках упала – собственных авто пруд-пруди, метро, маршрутки. Короче, поприжали бомбил, но не выдавили совсем. Ишачат, сердечные, по сей день.


Глеб закончил свою карьеру бармена в василеостровском кафе «Фрегат» в 1994 году. Его элементарно выставили за порог заведения, которое кормило и поило несколько лет. Новая экономическая политика государства обозначила хищные принципы капитализма – массовые сокращения, задержки зарплаты и прочие прелести «демократического государства». Тем, кто привык ничего не делать, а то и подворовывать на работе – накося выкуси! Хочешь, горбаться за копейки на хозяина, это если нет мозгов и нужного образования. Не хочешь, тогда в качестве альтернативы можно пьянствовать, голодать, нищенствовать. Раньше бы посадили за тунеядство, теперь до тебя никому нет дела. Другие пути дорожки ведут в казённый дом, в отдельных случаях и вовсе на кладбище.


Заняться извозом, была первая мысль, посетившая сорокачетырёхлетнего Глеба, привыкшего к приличной деньге, что капала с чаевых и от манипуляций за барной стойкой. А что он ещё умел (ну столярничал когда-то, а кому это сейчас нужно)? Каждое утро, Глеб заводил свою «пятёрку» восьмидесятого года и начинал бороздить дороги северной части Санкт-Петербурга. Вообще-то работа не пыльная. Никаких временных рамок, служебных обязанностей, а главное – вольная птица. Одно объединяло бывшего служку общепита и уверенно крутившего баранку водилу:способ заработка на жизнь через принудительную обязанность исполнять чужие желания. Вот подняла руку усталая женщина:


– До метро подкинете?


– Сколько? Хорошо, садитесь…


И везёт подневольный несколько километров тётку к метро «Проспект просвещения». И вновь нарезает круги по оживлённым трассам. Глеб может и хороший водитель, у которого за спиной немало лет за рулём, но в профессии новичок. Ему невдомёк, что опытные бомбилы паркуются на заранее «прикормленных» местах и берегут бензин. Что объединяются бывшие таксисты и шоферюги всех мастей в нигде не зарегистрированные профсоюзы. И оберегают «прикормленные места» от чужаков. Рынок формируется на конкуренции, какой там к черту трудовой энтузиазм. Прописные истины, так ведь от этого не легче. Бомбила должен кормить не только семью, но ухаживать за своим «стальным конём», а он гад тоже много чего просит – бензинчику ему подавай, и маслица вкусного, а там и ремонт внезапный…


Едет Глеб и мысли безрадостные в голове крутятся. Вспоминалось, как в семидесятые частенько катался на такси. Цена смехотворная: десять копеек километр, столько же за посадку. Поймать лихого таксиста было не просто, те себе цену знали и часто игнорировали поднятую руку. Когда тарифы увеличили вдвое, кажется это было в семьдесят пятом году, тяга граждан прокатиться в комфортном ГАЗ–24 упала. И первое время жались машины у стоянок, но скоро народ попривык и опять «зеленоглазого» стало не поймать. Новицкий отлично помнил, как ночью (если компания душевная и сильно подопрёт) бегал на опустевшие улицы в поисках таксистов с целью приобрести поллитровку водки за двадцать пять рублей.


Чтобы развеяться, Глеб притормозил у салона игральных автоматов. Азартных мест рассыпано по району немало. Благодаря пагубной человеческой страсти, помещения, оборудованные однорукими бандитами, слотами для игры в покер и три семёрки, никогда не пустовали. Новицкий уверенно переступил порог, поздоровался с крупье, именовавшимся в подобных местах оператором или механиком. Краем глаза узрел знакомые лица и занял свободное место. Мысленно назначил себе сумму к проигрышу, заранее предвидя, что может спустить и больше. Заказал игру, сделал ставку и небрежно вдавил клавишу – понеслось.


Кто не мечтает выиграть большие или очень большие деньги? Игромания похлеще наркотиков, затягивает – не оторвёшь! Большинство игроков знают, что шанс поймать удачу за хвост не велик. В среде зависимых неудачников, давно ведутся разговоры, что управляющая электронная плата выставлена на минимальный выигрыш. Хозяева подобных заведений чувствуют себя под бандитскими и милицейскими крышами уверенно и ничего не боятся. Попробуй качать права, быстро поставят на место: проиграл, сам виноват, за руку никто не тянул. И всё верно, вера игрока зиждется на редких выигранных суммах или личных впечатлений от фарта других.


На одной из последних сдач, Новицкий поймал стрит. Толпа зевак окружила его, чтобы взглянуть на редкую комбинацию. Глеб не стал испытывать удачу, сегодня повезло и ладно. Забрал деньги и направился к выходу. Он уже знал, что этот выигрыш не будет давать покоя и подхлестнёт снова придти сюда. Надежда умирает последней, сказал когда-то так или почти так философ Диоген. Без надежды не тащился сюда питерский люд, которому алчные владельцы предлагают испытать свою судьбу. А иной раз бывает, когда под чудовищным прессом проигранных средств к существованию, жизненная энергия гаснет, вера в человечество уходит и бедолага срывается во все тяжкие – так то с другими, не со мной. Глеб, запустил двигатель и вспомнил криминальную хронику из «ящика», где загнанный неконтролируемыми пороками горе-игрок, влетел в зал игровых автоматов с ружьём и завалил несколько человек.


А вот на извозе сегодня не везло. Сперва попался наркоман, который объехал с Глебом несколько аптек и магазинов бытовой химии. Затем, когда прибыли по адресу пошёл, якобы за деньгами и пропал. Видно делал так не первый раз, Глебу уверенных обещаний нарика хватило, чтобы усыпить бдительность. Работая много лет в общепите, Новицкий навидался всякого, то есть каким-никаким психологом себя считал. А вот тут оплошал. Бывает. На Каменноосторовском проспекте (три года назад ему вернули старое название, но все по привычке называли его Кировским), машину тормознул какой-то мутный тип. Разболтанная походка, бегающие глазки и огромный шарф, обмотанный вокруг шеи.


– Шеф, на "главкичман" подбросишь?


Глеб растерялся:


– Это где? Что за место?


– Ха, братишка, тюрьму Кресты! Знаешь?


– Так бы и говорил, садись.


– Минуточку...


Мутный услужливо открыл заднюю пассажирскую дверь. В салон бесшумной тенью влетел и впечатался в кресло силуэт. Новицкий повернул голову к внезапному пассажиру. Место занимал классический уркаган из старых фильмов. Обязательная кепка, пальто с поднятым воротником, на ногах сапоги. Небритое лицо, пронзительные глаза и мятый потухший бычок "Беломора", в углу прорубленной щели вместо рта. Так же стремительно в машину нырнул голосовавший тип и устроился рядом с паханом. Глеб замешкался.


– Трогай!


– Куда?


– Тебе сказали, кати на набережную.


Ехали молча. В голове разливалась тревога. Глеб невольно напрягся, ожидая удара. Он косился в зеркало заднего вида на необычных пассажиров и представлял, как главный выхватывает из-за голенища сапога финку, бьёт и выбрасывает его из машины. Но ничего подобного не произошло, подкатили к знаменитому питерскому СИЗО. Оба внезапно вышли и двинулись к проходной. Глеб дёрнулся – а платить? Но сдержался, разве с таких спросишь? Тут же руку подняла сгорбленная старушка с большим баулом в руках.


– Сынок, ты куда едешь?


– А вам куда надо, мамаша?


– Ой, вообще-то в Мурино. Ты прости, сынок, я бы на метро, да тяжело тащить. Вещи это, да продукты внучку непутёвому. Вот принесла, а они не принимают, говорят увезли в Выборг. Теперь туда надо ехать, а куда я старая в такую даль? Денег у меня правда немного, отвезёшь, а?


– Садись бабуля, не тараторь. Отвезу, ведь мне как раз в ту сторону.


Пожилая женщина втиснулась в машину. Попыхтела, устраиваясь поудобней.


– Дай Бог тебе здоровья, сынок. Ой, да тут у тебя деньги на сидении, забыл кто?


– Спасибо, мамаша, это перед вами пассажиры оставили.


Глеб проникся тёплыми чувствами к тревожному воровскому дуэту. Лихие люди оказались вполне порядочными гражданами. Бабка со своим горем, трещавшая без умолку, совсем не вызывала раздражения. Новая работа, по мнению Глеба, была промежуточным звеном к будущей интересной и денежной службе, которая обязательно появится, надо только подождать. А пока следует крутить баранку и терпеть. Люди попадались разные: от колоритных проституток до меркантильных домохозяек. Мужская половина была естественно более понятна, с мужиками легче идти на контакт и трепаться о погоде, машинах, вороватом правительстве, акциях МММ, краснобае Собчаке, разбитых дорогах, инфляции. А на закуску, конечно о бабах, которые все дуры, но без них тоже нельзя.


Глеба несколько раз кидали на деньги. Первое место в этом непопулярном списке заняла очаровательная пара с ребёнком. Супруги умудрились забрать у Новицкого часа четыре рабочего времени, помотав его по городу, развозя коробки с автомагнитолами и какие-то пакеты. При этом весело чирикали с ребёнком, развлекали водителя и всем своим видом поддерживали жизнеутверждающее постулаты о правильно выбранном месте в этой новой непростой жизни. Когда почти все упаковки были развезены, женщина с ребёнком вышла где-то в районе Автово. Оставшийся пассажир заказал конечный маршрут в Гатчину. Глеб в этот день обещал забрать супругу с работы и слегка опаздывал.


– Слушай парень, не обижу. Мне очень надо, поверь. Понимаю, что замучили тебя, ну потерпи чуток, хорошие деньги заработаешь.


Когда приехали на место, выяснилось, что деньги остались у дамы, потому придётся сбегать домой, а в залог остаётся магнитола, которая по цене тянет на две такие поездки. Согласился. Когда прошло пятнадцать минут, Глеб полез распаковывать глянцевую коробку «Панасоника» с отпечатанной на ней чудом японской радиопромышленности. В коробке лежала аккуратно подогнанная под формат тары толстая деревянная доска.


– Ну, бля! Вот козёл!


Новицкий ударил по газам и поспешил в город, ещё больше злясь на себя, за опоздание к жене. Новицкий не знал, что на следующий день его захотят ограбить, это чуток похуже грамотно обставленного «динамо».


Днём, Глеб припарковался недалеко от метро Проспект просвещения. Рядом стоял такой же бомбила-одиночка. Глеб подошёл к коллеге и попросил прикурить.


– Бомбишь?


Завязался разговор. Мужики неторопливо стали разговаривать о своём ремесле. А это о пассажирах, болячках автомобиля и прочих технико-прикладных моментах.


– Слушай, а чего ты так одеваешься на работу?


– Я как я одеваюсь, голым что ли ездить, так ведь люди не поймут, – отшутился Глеб, – не по сезону?


– Да, нет по сезону. Но ты шапку пыжиковую нацепил, кожаный плащ. Скромнее надо быть, не обижайся, но такой наряд людям режет глаза. Вроде шофёр, а одет под бандита. Вот я о чём, дружище.


– А-а-а, – растерянно протянул Глеб, – слушай, ведь я как-то об этом не подумал.


Вечером два здоровых гарных хлопчика подхватили Глеба и заказали дорогу на Бугры. С первых метров пути Новицкий почувствовал недобрые флюиды. Опасность растекалась по салону, принимала почти осязаемые формы. Глеб вспомнил дневной разговор и отчётливо понял: сейчас его будут грабить. Потенциальные налётчики медлили, то ли опыта не было, то ли Глеб выглядел не слишком безобидным. Интуитивно он прибавил газу и попытался уверенно-нагловатым тоном, уболтать напряжённые фигуры.


– Мой бугор сегодня не в духе. Вчера был на стрелке, что-то не срослось, там двух пацанов завалили. С утра по телеку показывали, видели? – Хлопчики что-то промычали. – Сам я в бригаде не путаюсь, так пока за водилу. В ментовке не прижился пришлось рапорт писать. А вы ребятки сами из каких будете?


– Знаешь, что, шеф. Тормозни у метро. Сигареты кончились.


– Не вопрос, жду с нетерпением.


Один ушёл, а второй насупившись, поскрипывал пружинами заднего сидения. Любитель табака не возвращался, время шло.


– Сходи-ка за своим товарищем, – взял Новицкий инициативу на себя, – поторопи кореша.


Второй, казалось, только и ждал нужного предложения. Хлопнул дверью и исчез в снежной пороше. Глеб глубоко вздохнул, включил зажигание и быстро покатил в сторону от метро. Когда вернулся домой, нашёл в платяном шкафу вязанную шапочку и старую рабочую куртку со сломанной молнией. Молнию отремонтировал, примерил головной убор и остался доволен – можно продолжать.


Дама спешила в аэропорт. Глеб ехал ей на встречу. Поднятая рука, несколько наводящих вопросов и «ласточка» несётся через весь город отрабатывать хлеб хозяину и бензин себе.


– Вы знаете, – щебетала дама, – мы с мужем должны были ехать в отпуск вдвоём, но его задержали на работе, пришлось один билет сдать. В Сочи меня будут встречать, ужас, как хочу к морю. Два года не была. А вы были в Сочи?


– Был, но отдыхал в Адлере. Мы с сыном ездили в Абхазию. Сейчас там война.


– Да, да, кошмар. А мы не опоздаем? Может поскорее?


– Не волнуйтесь успеем.


– Я так всегда переживаю, когда собираюсь на вокзал или на самолёт.


Глеб досадливо закусил губу, подобные разговоры не идут на пользу нервам. Вот ведь, баба! Маршрут выбран правильный, времени вагон, чего ныть-то! Но неугомонное женское естество выплёскивало массу ненужной информации, перемежая её тревожными вставками о явке в срок.


– Послушайте, не надо беспокоится. Вы меня нервируете и машину.


Женщина удивлённо уставилась на водителя, затем на приборную доску, искренне не понимая, как неодушевлённая масса железа может волноваться.


– Это вы так шутите, а мне не до смеха, до регистрации осталось полчаса.


Оба замолчали, дама тревожно поглядывала на часы, Глеб невольно тоже.


– Господи, всего пятнадцать минут, а это ещё площадь Победы. Я очень прошу вас, поднажмите.


Новицкий начинал закипать – точно не лучшая поездка, хоть и за хорошие деньги.


– А я очень прошу вас, помолчите! Не накличьте беду!


И это случилось, закон «подлости» сработал на Пулковском шоссе, всего в нескольких километрах от цели. Заднее колесо громко хлопнуло, машину кинуло в строну, Глеб ударил по тормозам и «ласточка» приткнулась у обочины. Даже не выходя из кабины было понятно – лопнула задняя покрышка. У дамы началась истерика.


– Я знала! Господи, с кем я связалась, говорила мне Соня: возьми такси. Поймала частника, дура!


– Точно дура! Просил же помолчать…


Глеб вернулся в кабину, колесо было повреждено, покрышка и камера приказали долго жить.


– Вот что, гражданка. Если я начну менять колесо, то вы точно опоздаете. Или вы ловите машину, многие едут в аэропорт, либо я довожу вас на трёх колёсах, но придётся добавить за риск. Решайте.


– Поехали, поехали! Я заплачу, только не стойте на месте.


Оставшиеся несколько километров водитель, стиснув зубы ехал на пустом колесе. Глебу было ясно, что изжёванную покрышку и камеру придётся покупать и никакой шимонтаж потом не выручит. Но не испытывая добрых чувств к пассажирке, Глеб понимал, что обстоятельствами непреодолимой силы не объяснишь заказчице нервотрёпку и испорченный отпуск. Взялся за гуж, не говори, что не дюж! Наконец, приехали. Всклокоченная, но успокоившаяся женщина выдавила из себя улыбку и расплатилась, затем схватив вещи, ринулась на регистрацию.


Глеб вздохнул, поставил машину на ручник и полез в багажник за домкратом, ключами и запаской. Когда разогнулся, обнаружил поблизости несколько внимательно наблюдающих за его манипуляциями мужчин.


– У нас тут не паркуются, уезжай братишка от греха подальше.


– Мужики, да вы чего, взгляните на колесо. Запаску поставлю и меня здесь не было. На ваше место не лезу, права не качаю.


– Слушай, бомбила хренов. Что же ты на пустом колесе приковылял? Клиента вёз. Деньгу сшибал. Вот как приехал, так и отъедешь. Прыгай в тачку и отваливай, понял?


Новицкий сплюнул – спорить бесполезно, проткнут пару колёс, тогда застрянешь надолго. Пришлось ещё немного помучить верного друга, под рёв самолётов медленно покинуть лакомую площадку. Через километр, на пустынной трассе, заменил, наконец, колесо, спрятал диск с ошмётками от покрышки и тронулся в город. Дорога домой заняла почти два часа. По пути, хотел подхватить мужчину, отчаянно голосовавшего с проезжей части Московского проспекта. Надо же так случиться, торопыгу заметили сразу три бомбилы и устремились наперегонки к нетерпеливому клиенту. В итоге Глеб подрезал одного, но не успел и рядом с человеком скрипнули тормоза третьего. Водила распахнул дверь, приглашая пассажира и кинул победный взгляд на оставшихся с носом коллег. Конкуренция.


Обиженный Новицким водитель не остался в долгу, обогнал Глеба и пристроился перед ним. Этот манёвр известен многим. Вообще-то это гадкая профессиональная подлянка с далеко идущими последствиями. Если не держишь дистанцию, то достаточно впереди идущему, резко затормозить, как хлопот не избежать. Виноват всегда задний, если не среагировал, получай букет проблем: ДТП, гаишники, протокол, изъятие прав, непростой разговор на повышенных тонах с пострадавшим. Эх, люди, люди, какие же вы злые! Благо, наш герой эти фокусы знал и когда вторая попытка подставиться провалилась, уже сам обогнал нахала и показал ему модный жест, который пришёл к нам из американского кино. Второй водила, пригласил прижаться к обочине, мол давай пободаемся, но Глеб махнул рукой: да пошёл ты! Вот и пообщались…


В шиномонтаже колёсный диск прокатали, новую резину поставили, но посоветовали сделать ремонт подвески. Глеб послушно поехал к знакомым слесарям, арендовавшим бокс поблизости с овощебазой в Коломягах. Ремонт затянулся на несколько часов, Глеб, измученный ожиданием коротал время, болтая с автомеханиками и клиентами. Уже пол пачки выкурено, вот заменили рычаги, вернули на место карданный вал с обновлённой крестовиной. Тут в мастерскую въехала новая машина. Владелец приткнулся в углу ангара и стал, что-то обсуждать с работягами. Тут Глеб усмотрел в салоне новенького огромную собачью морду. На людей, сквозь заднее стекло старенькой иномарки, печально пялился непонятно какой масти дог. Глеб подошёл ближе и стал разглядывать животное.


– Что, нравится собачка? – Это хозяин затеял разговор. – Хотите забрать?


– ???


– Представляете, был сегодня в Петродворце, – продолжал оживлённо человек, – пёсик сам подошёл ко мне и попросился в машину. Потерялся бедолага, видать прежние хозяева тоже автовладельцы.


Он распахнул дверь и стало видно, что это кобель. Несколько праздно шатающихся клиентов, заинтересованно подтянулись к необычному пассажиру, понуро восседающему на заднем сиденье.


– Что, вот так сразу попросился к незнакомому человеку?


– Да, сам удивился, намаялся, видать, искать своих. У меня раньше был пёс, давно уже похоронил. Но в собаках мало-мальски разбираюсь. Дог умный, грязный вот только и худой, я думаю, с его хозяевами беда случилась. Собака видная – мраморный дог, масть такая. Я в первую очередь покормил беспризорника. Жене звонил, мол оставим? Та на дыбы – с собакой не думай приходить. И то верно, у жены аллергия, двое детей маленьких. Вот привёз, отдам в хорошие руки, а иначе надо выпускать. Тут рынок в двух шагах, овощебаза, может куда прибьётся? Кто возьмёт собачку?


Собачка, даже в худом виде весившая не меньше полуцентнера, обречённо взирала на людей. Народ загалдел, но желающих приютить бездомное животное не находилось. Глеб, подошёл ближе и протянул руку, собака встрепенулась: «возьми меня, я буду тебя любить». В немом полном боли и тоски взгляде читался дружеский посыл. Глеб отдёрнул руку и отвернулся – мы в ответе за братьев своих меньших.


Несколько месяцев Глеб месил питерскую зимнюю, а затем и весеннюю грязь. Пришло лето. Что-то из доходов уходило в семью, что-то безжалостно съедалось игровыми автоматами. Однообразно и бесперспективно. А главное, что понял Глеб, это не его стихия. Хорошо зарабатывали люди, находившие в себе силы работать ночью, по точкам. Тут и пьяные «малиновые пиджаки» и набиравшие силу барыгы всяческих мастей, братва из казино и дорогих кабаков. Глеб же привык ночью спать. Да и сам извоз таил в себе немало опасностей: могут, например, дать по башке и выкинуть из тачки, а то и просто убить за нищенские несколько сотен. Лихие девяностые на дворе, времена не спокойные.


Очередной неприятный сюрприз ждал Новицкого на углу проспекта Металлистов и Большой Пороховской. Это была классическая схема, когда водитель не поделил дорогу с пешеходом. На скорости около шестидесяти километров в час, машина весом больше тонны и мощностью семьдесят одну лошадку, уверенно отбросила и завалила на асфальт мужчину неопределённого возраста и занятий. Светофор Глебу был зелёный, это он помнил точно, а вот откуда взялся придурок, понять не мог. Первым удар принял бампер, подломил ноги и бросил человеческую плоть на капот. Глебу врезалось в память картинка, как голова пешехода бьёт лобовое стекло и потрескавшийся триплекс послушно прогибается, принимая форму полушария. Визг тормозов.


– Вы живы? – Это Глеб перепуганной пассажирке. – Всё цело?


– Господи, Господи, – запричитала женщина, возрастом где-то после сорока и броским макияжем, – живы, кажись!


Глеб выскочил из машины и кинулся к пострадавшему. Движение транспорта затормозилось, моментально образовалась толпа зевак. Туловище подавало признаки жизни, окровавленная морда раззявила пасть и дурным голосом вопросила:


– Какого яух? Да, сейчас олабе начищу!


Он приподнялся и всем стало ясно – человек в хлам пьян. Новицкий склонился над потерпевшим и явственно ощутил запах алкоголя.


– Куда же ты мужик на красный лезешь под машину? Урод, отвечай теперь за тебя!


Он пнул ногой виновника ДТП. Но пьянице было всё равно, он поник и вырубился.


– А ты чего тут размахался? – Из недовольно шумевшей толпы выделился мужик, сильно смахивающий на лежащего на траве, только без повреждений и трезвее. – Разъездились тут, автомобилисты хреновы, правил не соблюдают, что хотят то и делают.


Он сделал шаг вперёд, затем неожиданно треснул растерянного Глеба по лицу. Новицкий понуро молчал, стресс и недоброжелательные реплики из толпы не предполагали отпора. В оправдание он выкрикнул:


– Товарищи, я же на зелёный ехал и скорость не превышал. Очень прошу свидетелей оставьте свои телефоны. Люди, ну вы же видели?


– А что мы видели? Как ты нёсся и сбил несчастного человека! – Это агрессивный мужик стал настраивать народ против Глеба. – Наказывать вас надо и морду бить!


– Эй, ты мурло, кому морду собрался бить? – На передний план выдвинулось несколько крепких мужиков. – Не ссы, парень, мы дальнобойщики, здесь живём и всё видели – твоя дорога была. Запишемся в свидетели. А ты, кулаки не распускай и вали отсюда куда подальше.


Глеб обрадовался неожиданной поддержке:


– Спасибо, мужики. Сейчас бумагу достану.


Он сунулся в машину, где всё ещё сидела испуганная пассажирка. Похоже она вышла из ступора и на просьбу Глеба записаться в свидетели, живо поинтересовалась, сколько водитель готов заплатить за ценное свидетельство.


– Нисколько, – оторвался на женщине Новицкий, – пошла вон и радуйся, что жива осталась!


Дальше как обычно – подъехала скорая, ГАИ, составили схему и забрали права. Потерянный Глеб, двинул на помятой машине в сторону купчинского авторынка. За час поменял лобовое стекло, затем не спеша поехал домой, работать расхотелось. К счастью, история закончилась без ощутимых последствий. Справедливость была восстановлена: через пару недель дознаватель вернул права. Жена призналась, что звонила в больницу и врач обрадовал новостью о стремительно улучшающемся здоровье пострадавшего. Месяц, другой в гипсе и годен к дальнейшей жизни. Не был бы пьян, всё могло быть гораздо хуже и даже очень.


– Выходит, алкоголь спас этого пролетария? – Философски вопросил Глеб. – Слышал про такое, но не верил, чудеса!


После чего, нацедил себе сто грамм рабоче-крестьяного крепкого напитка и с удовольствием выпил за здоровье пострадавшего, да благоприятный финал истории!


Деньги за свою работу Новицкий получал вполне приличные, но удовольствия извоз не приносил. Машина, от безжалостной эксплуатации, стремительно разрушалась. Привередливый народ, зачастую норовил прокатиться на халяву, капризничал, торговался, кому такое понравится? Однажды чуть не засветили в глаз за смелое предложение оплатить поездку вперёд. Сам виноват, скажи простому человеку и ладно, а то осмелился явному бандюгану условия диктовать. В слух побоялся, а про себя подумал: ну если ты такой крутой, чего падаешь в машину простому бомбиле?


В тот летний день пассажир оказался необычный: весёлый, энергичный, хорошо одетый господин в самом расцвете бизнесменских сил и неуёмных амбиций.


– Здравствуйте. В центр, на Невский. – Скомандовал он, – На месте сориентирую, но надо очень быстро. Гоните, все штрафы мои. Отблагодарю, не обижу.


Быстро, это можно. Глеб перестроился на трамвайные пути и погнал, яростно сигналя и прилагая немалые усилия, что бы не вылететь на встречную полосу. По дороге пассажир разговорился, распространяя уверенность, спокойствие и хороший запах туалетной воды.


– И как стезя извозчичья? Устраивает?


– Нормально, не хуже других.


– Других, это которые от зарплаты до зарплаты лямку тянут? Или по мелочи сшибают на дешёвых халтурах?


– Вы знаете, жизнь сама по себе не даёт достойного заработка, за это надо бороться. Моя боролка не предполагает активных действий и пока устраивает стезя извозчичья, как вы изволили сказать.


– Ишь, как вы изысканно выражаетесь. А какая профессия основная?


– Бармен, до того официант. Да и так по мелочам много чего умею.


– По мелочам, это как? Извини за любопытство, я на «ты», ничего?


– Ничего. По мелочам, это столяр, электрик, сантехник, плиточник, сварщик, фотограф, художник.


– Ого, богатая коллекции профессий. По жизни точно не пропадёшь. – Пассажир на несколько минут замолчал. За окном мелькали петербургские пейзажи и недовольные лица водителей, которых Глеб нагло обгонял. – А если я тебе предложу работу у себя?


– Я вас слушаю.


– Наша компания сейчас открывает кафе в центре. Собственно мы туда и едем. Нужны предложения по интерьеру, подобрать штат, составить меню, заказать оборудование и так далее. Короче, коммерческим директором пойдёшь. У тебя образование какое?


У Глеба ёкнуло – вот оно, Его величество счастливый случай!


– Училище официантов с красным аттестатом, курсы буфетчиков, да ещё корочки столяра-краснодеревщика.


– Отлично, но ты в теме-то разбираешься? Потянешь?


– Да, ведь мне даже пришлось работать директором в кафе.


– Тогда, давай знакомиться, Владимир Николаевич. По месту всё тебе покажу и всё обсудим, лады?


Это место Новицкий знал – дом шесть, на Невском. Здесь располагалась Лавка художника, куда Глебу доводилось заходить. Свернули во двор, остановились. Владимир Николаевич проводил Глеба в подвальное помещение, где ковырялись рабочие, сооружая подиум под будущую стойку бара. Осмотр зала, кухни и подсобок оставил хорошее впечатление. Беседу продолжили в кабинете на третьем этаже. Жизнь приобрела смысл, насыщенные хлопотами трудовые будни внушали оптимизм и веру в лучшее будущее. Прошло несколько недель. За это время, Новицкий, созвонился с бывшей администраторшей и склонил её (ой, да не подумайте плохого) к работе на новом месте. На примете были кандидатуры в официанты и повара. Работы над интерьером шли к концу. Списки на оборудование, посуду и приборы написаны. Меню, калькуляция блюд, технологические карты на коктейли были составлены и переданы в бухгалтерию. Предложения по согласованию вопросов технической вентиляции, пожарной инспекции и СЭС поданы.


Но дело стопорилось за отсутствием финансирования и элементарного трудового договора. Шеф забрал трудовую книжку и паспорт для оформления. Ничего не происходило, отсутствие денежных вливаний не приближало торжественной даты открытия. Время шло. И это не нравилось. Новицкий перестал бомбить (так, если только по пути) и пропадал на территории будущей замечательной, как ему мечталось, точки общепита. Административно-хозяйственные хлопоты отодвигали на задний план робкие ростки тревоги и недоверия к будущему работодателю.


Но спустя пару месяцев, Новицкий настроился на серьёзный разговор и тронулся в путь по знакомому маршруту. В дворе ощущалось нервозное движение. Глеб быстро поднялся по лестнице, но, не дойдя до кабинета Николая Владимировича, стал свидетелем неприглядной сцены. Дверь распахнулась, из неё выскочил шеф и заячьими зигзагами бросился наутёк. Он промчался мимо обалдевшего Глеба, обдав того запахом пота и страха. За ним гналось несколько крепких молодцов с пистолетами в руках. Возбуждённая толпа промчалась вниз по лестнице, раздались выстрелы.


Глеб обомлел, мама, куда я попал? Взбудораженные сотрудники офисов выглядывали из-за дверей и растерянно переговаривались. Во дворе раздались крики, вой милицейской сирены, команды. А по лестничному пролёту уже грохотали сапоги ОМОНа. Кончилась история отвратительно. Глебу, как и другим свидетелям, пришлось оправдываться и давать показания следователю. Работодатель бесследно исчез, а с ним и паспорт Новицкого, это вынудило писать заявление на утерю, платить штраф, собирать справки. Было стыдно перед администратором за собственное легкомыслие. Утешал тот факт, что Глеб не успел вложить в новое предприятие свои средства. Недостроенную точку общепита законсервировали до поры до времени, а Глеб, освобождённый от каких-либо обязательств, вернулся к частному извозу.


Люди, колёса, дорога. Доколе ишачить? А сколько надо, столько и потребуется! Терпи, Глеб. Но судьба, наконец, сжалилась и дала нашему герою настоящий шанс, которым Новицкий в этой жизни не преминул воспользоваться. О том уже другая история.

               

Санкт–Петербург, июль, 2011