Сны глубокого вздора и чистой чепухи продолжение

13.

В коридоре больницы врач со шприцем в руках, собирается сделать себе укол в предплечье. Подхожу к нему, и указывая взглядом на шприц, спрашиваю:

— Что это?

Тот отвечает:

— Раствор сосульки ржавого гвоздя.


14.

Кто-то водил меня по незнакомому городу, очень близкое мне существо. Ходили по разным местам, которые казались знакомыми, где я почему-то плакал. В каждом из таких мест оставались до тех пор, пока я выплакивал из себя что-то чужое, затем шли дальше...

Переходили дорогу...
На другой стороне улицы многолюдное шествие. Спутница говорит:

 — Смотри, видишь похороны? Это ребёнка хоронят. Он умер от того, что не смог дышать сам.

Пришли в дом бабушки. Она встречает меня на пороге с улыбкой. Её глаза лучатся радостью, в них столько живого тепла и чувств, тем более странно, я ведь помню что она умерла несколько лет назад. Крепко обнимаю её и в этот момент вдруг осознаю, что на самом деле не испытываю к ней вообще никаких чувств!

("А может быть это умер я?!"...)

Прошёл по коридору на кухню. Остановился у низкого холодильника... Только сейчас ощутил что что-то сжимаю в правой руке — это большущий пучок свежего зелёного лука! Положив на крышу холодильника, вспомнил откуда он у меня.  Я взял его в доме матери в другом сне, который приснился мне пару месяцев назад! (http://www.proza.ru/2011/03/05/1915)


15.

Яйцо в человеческий рост и молния-трещина... пронеслась по белой поверхности, прочертила горизонт и через просвет открылось, что внутри яйца — продолжение улицы... по тротуару что-то быстро пронеслось, поднимая пыль и выплеснулось наружу... невидимое грубо схватило меня за руку, с силой дёрнуло и швырнуло, как тряпичную куклу, на тротуар! Ошеломление и контузия от неожиданности и удара всем телом о землю. Встал, осмотрелся по сторонам... Никого.
Яйцо тоже куда-то исчезло.

Стал просыпаться. Потянулся за блокнотом чтобы записать сон, но вместо этого заснул... Стою на той же улице, на том же самом месте, с блокнотом и ручкой в руках и записываю... На текст тяжело шлёпается и разбрызгивается большая клякса птичьего помёта! Текст поплыл и потёк с листа.

"Что бы там не вылупилось из яйца, но оно, вот только что нагадило прямо в мой блокнот!" — эта мысль рассмешила. От смеха проснулся. За окном из темноты доносилось громкое карканье — вороны смеялись вместе со мной, в очередном "пробуждении"...


16.

Бреду по холмистой равнине...
Натыкаюсь на патруль римских легионеров. Без боя не уйти. Подбираю с земли древко, ломаю на две части и отбиваюсь от атакующих. Одного ткнул в живот, другого ударил по голове...

Центурион заметил вслух:

— Он сражается не как варвар, а как римлянин!

К легионерам идёт подмога... несколько  лучников... нужно уходить...
Превращаюсь в чёрного ворона! И взлетаю. Тяжело взмахиваю крыльями, идя на подъём, словно по ступеням  небесной тверди. Парю прочь от летящих стрел. От одной уворачиваюсь, другие не долетают. Впереди огромные серые полотнища колышутся на ветру и словно занавес преграждают путь. Ныряю вниз и лечу у самой земли. В промежуток между полотнищем и поверхностью, как через трещину, за кулисы этого сновидения...


17.

Эскалаторы, уровни, проходы, тупики... Ходили, бродили и разминулись.
Звал её, звал... Обыскивал вниманием каждого прохожего, но она затерялась в толпе.

Подумалось: " Сама найдёт дорогу в пробуждение, чего беспокоиться".

В очередной раз поразился размерам этого сооружения, вспомнив что бывал здесь уже не однократно и когда-то назвал это место: "вселенское метро". Пара эскалаторов вела вверх. Поднялся по движущимся ступенькам, свернул налево. Ряд скамеек. Несколько человек сидело, кто-то стоял у стены. Это крыло заканчивалось тупиком. Вернулся назад и пошёл на право. Белая дверь в стене. Слева от двери на стуле, сидела женщина лет тридцати. Она смотрела прямо перед собой взглядом "погруженной в себя как в чтение книги".

Я резко открыл дверь...

Женщина в тот же миг метнулась ко мне и схватила меня за икру левой ноги. Ощущения... как будто схватили за "яйца души"! Любопытство сразу куда-то улетучилось, осталось только одно желание, чтобы она побыстрее отпустила.
Дверь мгновенно захлопнулась, сама, как от сквозняка, хотя ветра не было. Успел заметить красные керамические ступени, ведущие в низину и безлюдный мир, пустынный до самого горизонта.


18.

Разруха... пыль... война. Люди бегут, кто куда. Мимо нас, один за другим, проехало два старых "запорожца", передняя часть деревянная и колёса от телеги!
 
— И чего люди не по навыдумывают чтобы спасаться не пешком! — говорю своему товарищу.

Идём вверх по улице...
Отмечаю что город был когда-то красивым с удивительной архитектурой. На площади фонтан выстрелил струями воды в высь — война его не тронула. Небо пасмурное, давит тяжёлыми тучами. Упали первые капли дождя. Ледяные, обжигают холодом. До дома далеко. Бежим вперёд в поисках укрытия. Справа высоченный гротескный храм. Ступени ведут к широко распахнутым дверям. Взбежали по лестнице. На бегу обратил внимание, что мы одеты в одинаковые чёрные брюки и чёрные рубахи. Откуда-то сверху пролились чернила, потекли по стёклам защитных очков неровными полосами. Вязкое будто слизни проползли, оставляя следы. Нашёл умывальник. Мою стёкла очков, отмываются с трудом. Обращаю внимание на руки и замечаю надетые на них носки.

"Хорошо хоть успел носки надеть, иначе пришлось бы и руки отмывать!" — мысленно похвалил себя за находчивость.

Дождь закончился. Наконец-то, после долгого отсутствия, возвращаюсь домой. Огромный двух-этажный особняк. Не припоминаю чтобы у меня такой был, но точно знаю что это мой дом. На пороге незнакомый здоровенный мужик восточного вида — теневой делец. Смотрит на меня сверху вниз, презрительно, как бы спрашивая своей приподнятой мохнатой бровью: "Чонада?".
Знаю что он тут всем заправлял, пока я отсутствовал. Накатила волна возмущения. Говорю громко и сердито так:

—  Фигасе, устроил тут притон. Поплатишься за свои дела!
 
Тот вдруг испугался, стал метаться по комнатам, собирая вещи и вскоре выбежал из дома.

Выхожу во двор. Серые блоки разбросаны повсюду... Забор разрушен! Стена, построенная собственными руками, развалена. Вернулся в дом и спрашиваю подругу, что случилось со стеной. Молчит, на меня не смотрит... явно что-то утаивает. Прошу чтобы рассказала кто развалил стену. Она спокойно и невозмутимо выходит из дома, уходит от ответа. Я за ней... Начинаю сердится, кричу на неё, требую чтобы ответила. Она с прежним спокойствием указывает на разрушенную стену и говорит:

— Приснился мне сон, что один наш знакомый, говорил о непрочности этой стены. Ну и в подтверждение своих слов, он толкнул стену, та и развалилась.

Время шло к вечеру...
 
— Может ещё успеем как-нибудь восстановить стену до темноты? — спрашиваю её. — Хотя бы просто поставим блок на блок, а то как-то неуютно, всё слишком открыто, прямо душа нараспашку...

Внимание привлекло движение справа... Мужик средних лет, с обыкновенным зонтиком однотонного кирпичного цвета, завис в воздухе метрах в пяти от земли на фоне безоблачного неба. Колышется на ветру и наблюдает сверху за нами. Что-то потянуло меня за руку... Смотрю и у меня в руке зонтик, такой же как у него, только совсем маленький, тянет меня и уносит в небо... назад к земле... и снова в небо. От прежней озабоченности и рассерженности и следа не осталось. С ощущением лёгкости пролетаю над трех или четырёх-этажными бетонными кубами домов с плоскими крышами и ныряя то вверх, то вниз, медленно просыпаюсь от внезапно нахлынувшей волны беспричинного смехотрясения.