Дуй, мальчик, дуй

Ильдорф Матвеев
http://www.proza.ru/2011/07/07/485

Мальчик Игорь очень любил играть, наблюдая, как происходят события его игры. Игорь, как и все, просыпался утром часов в семь, умывался, завтракал хлопьями с молоком или бутербродами с сыром и чаем и выходил на улицу, чтобы в очередной раз идти в школу. Обычно, когда он шел по улице в сторону школы, он рассматривал идущих мимо прохожих, перелетных птиц или кота, который каждый день сидел на одном и том же заборе и, по-видимому тоже интересуясь миром, в свою очередь разглядывал птичек и людей. А также каждый раз ловил взглядом взгляд проходящего мимо Игоря.
Игорь, держа руки на лямках ранца, шел по улице, не ощущая потока текущего времени и думал о том, как сегодня после уроков он сходит на поляну. Ему нравилось ходить туда, на поляну, потому что там было много одуванчиков. Игорю нравилось приходить на поляну, бросив портфель на землю, аккуратно срывать каждый одуванчик и потихоньку, легким дуновением, отправлять их по течению ветра в небо. Это было просто бесподобно и необъяснимо чудесно. Каждый раз Игорь дрожащей рукой срывал одуванчик так, чтобы не упал на землю ни один «вертолетик» и плавно, один за одним они, словно корабли, долго стоявшие у причала, истосковавшиеся по морской волне штилю и шторму, отправлялись в свое большое плавание жизни на встречу приключениям и волнам. Но только воздушным. В такие моменты Игорю казалось, что он делает что-то необычайно важное, без чего миру будет сложнее и теснее. Казалось, каждому сдутому «вертолетику», соответствует одна «мурашка» на коже.  Весна была любимым временем года Игоря. Когда все «важное» приобретает сначала желтый, а потом воздушно-белый цвет.
Так Игорь играл в свою игру каждый день после уроков, пока не кончалась пора одуванчиков. Тогда он переставал играть. Эйфория проходила, словно он становился спокойнее. Чем старше он становился, тем мрачнее проходило отвыкание от его игры. И, быть может, он сошел бы с ума, если бы не открыл для себя еще одну игру. Зимой. Игорь одевался потеплее, брал свою пластмассовую желтую баночку и выходил на балкон градусов этак в тридцать. «Ух!» - встречал его холодной поступью мороз, щипая мальчишечьи щеки, оттого они становились розовыми, и, кстати, добавляли задора улыбающемуся Игорю. Игорь открывал окно балкона и смотрел вниз. Дальше, если никого не было, Игорь открывал свою желтую баночку, при этом обдавал руки теплым воздухом изо рта. Он откручивал крышку и на свет появлялась палочка с колечком на конце и мыльная вода в баночке. Игорь скорее макал в банку уже дрожащей рукой и осторожно, но при этом с неописуемым рвением начинал выдувать пузыри из поднесенной к губам палочки. Пузыри, вышедшие из кольца, тут же подхватывались ветром и уносились прочь, уже похожие на стеклянные. Игорю так хотелось, чтобы его пузыри долетели до стоящей во дворе елки, чтобы остаться на ней в качестве елочных игрушек. Надо сказать, что сначала пузыри были хлипкие или мягкие, и не замерзали как вода. Но после долгих «алхимических» тестов, суть которых заключалась в смешивании разных маминых гелей, шампуней, ополаскивателей, мыл и прочих принадлежностей, Игорь добился того, что его пузыри во-первых хорошо надувались, замерзали, но при этом не мялись и не ломались при ударах о землю. Он не мог оторваться от этого занятия потому, что он получал непонятное удовольствие от того, что дул. Дул и дул. Ко всему прочему, во время выпуска шаров собирались поглазеть на них дети, а иногда проходящие мимо взрослые останавливались и растягивали улыбки, смотря вверх. Маленький младенец переставал плакать, увидев пузыри. Ребятня больше не дралась, а смотрела на чудесное путешествие ледяных шаров. Выходящий покурить сосед также переставал ругаться со своей женой и шел обратно мириться с ней после того, как смотрел чудесное, завораживающее представление полета. Игорь одевал связанные бабушкой варежки, которые до этого болтались на пропущенной через рукава резинке, и снова дул и дул. И все казалось сказочным и волшебным. Даже воронам, сидящему у окна персидскому коту или прирученной белке, жившей в скворечнике на елке. Потом Игоря звали домой и он отогревался чаем с малиной и мятой. За зимой приходила весна, а потом лето и осень. Игорь играл в свои игры. Так происходило какое-то время. Пока он не заболел. У Игоря заболело сердце и нужна была пересадка, или очень дорогая операция. Родители наспех продали машину, разменяли квартиру, продали дачу и гараж, но, к сожалению, им не хватало около трех четвертых от нужной суммы. Никто не мог помочь им, ни администрация, ни правительственная программа по помощи людям в операциях, ни сборы пожертвований.
Через год после начала болезни Игорь умер. Больше никто не ходил на поляну, чтобы отправлять «вертолетики» в небо. В конечном итоге поляна высохла и на ней перестала расти какая-либо растительность. Сидящий на заборе кот на протяжении шести лет ждал, когда появится Игорь. Он уж совсем стал слаб и пообломал усы. Потом пропал. Сосед, куривший на балконе, развелся с соседкой. Перс больше не сидел у окна, а дети продолжали драться и воевать. Лишь одна ворона поздней ночью видела, как летом с неба около получаса подряд падали ледяные мыльные пузыри, внутри которых было по одному «вертолетику». И кто-то мягко, ненавязчиво гонял их по воздуху с незыблемым трепетом. Трепетный ветер.