Осколки Цивилизаций

Преамбула.


Путешествуя по миру, бывая в разных странах и «наматывая на кардан» мили приключений, мы все время как-то отодвигали в «долгий ящик» маршрутные карты по Латинской Америке.
И вроде, как говорится, сам Бог велел отправиться в загадочные края высокогорных столиц мира, родину любимых с детства книжных героев… Ан нет.… Всё как-то не срасталось. Вместо суровых лиц краснокожих вождей из рекламных буклетов нагло проглядывали ленивые пляжи Доминиканы, а «последние из могикан» чудились в образе карнавальных ряженых, которых и потрогаешь, и сфотографируешь, но в результате получишь обидчивое детское послевкусие порушенной веры в Деда Мороза.
Мы бы еще долго раскачивались и колебались, очередной раз отправляясь в Новую Гвинею или пигмейские дебри Центрально-Африканской Республики, но, как всегда, помог случай.
На одной из вечеринок, посвященных энному количеству лет со дня окончания альма-матер, ко мне подошел старинный приятель эквадорец Карлос Мендоса. Мы не виделись очень давно, и потому я была приятно удивлена тем, что Карлос живет и работает в России (правда, в эквадорском посольстве), что у него русская жена и двое очаровательных рыжеволосых детей, которые, если судить по фотографиям, со своими латиноамериканскими корнями не имеют ничего общего. Поболтав часок-другой и договорившись встретиться в ближайшие выходные, мы разъехались по домам.
Я не знаю, что снилось в ту ночь Карлосу, но мои сновидения оказались пророческими. Белоснежные шапки вершин Анд, тучные стада грациозных лам викуний с шелковистой, достающей до земли шерстью, узконосые утлые лодчонки, пробирающиеся среди плотно заросших кувшинками мелких речушек и смешливые черноволосые дети, у которых мальчишки отличаются от девочек только длиной волос.
- Карлос, ты можешь полететь с нами в Эквадор? – едва дождавшись утра, спросила я приятеля по телефону.
- ….Кляро (…понятно), - пробормотал сонный дипломат. – Ты снова шутишь?
- Нет! Мы планировали в июне поехать в Австралию. Ну да Бог с ней, еще успеем. А вот если не решимся отправиться в твой Эквадор, то, боюсь, Латинская Америка так и не увидит наших лиц.
- Ты знаешь, Латинская Америка прекрасно без них обойдется, - засмеялся Карлос, но тут же азартно поддержал тему. – Слушай! А это классная мысль! Давайте! У меня в июне тоже отпуск и я запросто могу полететь с вами в Эквадор. Только пообещай, что мы заедем в Венесуэлу.
- А туда зачем?
- А я еще не был в Венесуэле, - простодушно ответил Мендоса и хитро засмеялся….


23 июня. ВЕЧНЫЙ ПОЛДЕНЬ
1.
До промежуточной посадки в Боготе оставалось еще долгих два часа. С того момента, когда сигароподобный аэробус взмыл вверх, с трудом оторвавшись от взлетной полосы парижского аэропорта Шарль де Голль, прошла, казалось, вечность. Уже несколько раз стюардессы "Эр Франс" в скромных платьицах и легкомысленных шарфиках (демонстративно намекающих на небрежную французскую элегантность) с тяжелыми тележками, гружеными бутылками с соком и водой степенно проезжали вдоль кресел. Уже давно полусонные пассажиры не реагировали на их призывные "мадам, месье, желаете что-нибудь выпить?"… За аккуратными овалами иллюминаторов все так же свинцово серело небо, у которого никак не получалось разродиться рассветом, так как настырная стальная птица все гнала и гнала на запад, уносясь прочь, через часовые пояса, океаны и километры от европейской пристани к далекому латиноамериканскому берегу.
Наша команда (по хлесткому определению профессора Дроздова «коммандос - экстрималус»), насчитывающая в этот раз аж пятнадцать человек, летела навстречу очередным захватывающим приключениям. Почти все (кроме Николая Николаевича и Карлоса, конечно) слабо представляли себе, что такое Эквадор или Венесуэла, но зато точно знали цель поездки: предстоит отыскать и, по возможности, запечатлеть для фото- и видеоархивов затерявшихся на просторах центральной Америки потомков настоящих кечуа, мантаньос и гуарани, увидеть Галапагосы и не умереть, познакомиться с редчайшими эндемиками Нового Света. И чем дальше всё это окажется от цивилизации XXI века – тем лучше. Репортажи о нынешней жизни когда-то легендарных индейцев планировалось показать в телевизионных программах, да и материал для публикаций в специализированных журналах тоже бы не помешал. В частности, одно из издательств столицы планировало посвятить несколько выпусков военной культуре древних индейцев.
Маршрут готовился кропотливо и тщательно. Состыковывались внутренние рейсы, обозначались города и провинции, намечались предположительные контактеры. Самое приятное, что все те люди, с которыми должны были встретиться путешественники, москвичей ждали и были готовы сопровождать группу в самые заповедные уголки двух стран.
"Просим пристегнуть ремни, самолет идет на посадку". Пассажиры вздрогнули и проснулись. Серое небо сменили ватные комья облаков, в которые с налету врезался гигант аэробус. "Богота, - весело сообщил Михаил Кравченко, бессовестно проспавший всю дорогу от самого Парижа - Еще пара часов в этом колумбийском транзитном аэропорту, затем еще два часа лета до Кито, и мы на месте!
- Скорей бы уж! – буркнул спросонок наш бессменный телеоператор Александр Фетисов и снова задремал.
- Девчонки – зычно крикнул Алексей Семенов, - Не спать! Берите пример с Петровича, он уже притаптывает от нетерпения, так налетался.
- Так курить же хочется, сил уже нет! – рассматривая в иллюминаторе сизо-зеленые поля, пробурчал Андрей
- О вреде табака, господа, мы с вами обязательно еще поговорим! Всенепременно! В лодже, в ожидании розовых дельфинов, у вас будет предостаточно времени для моих лекций – ехидно улыбаясь, пообещал Николай Николаевич Дроздов, известный противник любых вредных привычек и особенно курения.
- Ага, на родине табака бороться с ним – самое то…, - беззлобно отшутился Петрович.
Кстати, пока самолет рулит по взлётной полосе, в ожидании керосинового фаст-фуда (за время полета он изрядно проголодался) самое время представить коротко нашу команду. Я уже говорила вам, что в нашей группе собрались самобытные, неординарные и своеобразные люди? Нет? Что ж, тогда знакомьтесь:
1. Профессор Дроздов. Гуманист. Энциклопедист. Выдающийся ученый и известный телеведущий. Большой души человек. Его врожденная интеллигентность и нелюбовь к «звездности» часто играли против нас. Так, например, отчаянно стесняясь всенародной любви, Николай Николаевич  при обнаружении своих земляков и поклонников старался быть максимально незаметным… Не трудно догадаться, что в любом аэропорту мира,  на любом таможенном контроле, пропускном пункте и т.п. наша группа приходила к финишу последней, уступая место всем, кто подходил к профессору за автографом.
2. Михаил Кравченко. Очень харизматичная личность. Лидер. Человек, который с детства привык быть первым во всем. Безрассудство в нем уживается с осторожностью, а «ковбойский натиск» совершенно не мешает Михаилу во всех сложных ситуациях оставаться философом. Михаила обожают торговцы сувенирами всех континентов. Он покупает эти сувениры тоннами исключительно из уважения к чужому труду, а потом щедро раздаривает всем ближним и даже дальним…
3. Алексей Семенов. Осторожный авантюрист. Отличный друг. Никогда первым не спровоцирует кипеж, но с удовольствием примет в нем участие. Тем более, если в «экстриме» участвуют близкие ему люди. Вздыхает, преодолевает себя, но идёт напролом. А вдруг кому-то понадобится его помощь?
4. Андрей Шереметьев. Серый кардинал любой экспедиции. Никогда ни на чем не настаивает и ничего не предлагает. Но почему-то все поступают так, как советовал Андрей. Не любит фанфаронства и показухи. Ценит в людях честность и порядочность. Всегда «отвечает за базар».
5. Александр Фетисов. Наш бессменный телеоператор. Умудряется попасть в самые невероятные приключения даже на ровном месте и в закрытой комнате. Неисправимый романтик. Любит людей и в этой связи старается максимально детально фиксировать любые их действия на видеопленку. Готов не расставаться с телекамерой 24 часа в сутки.
6. Сергей Алешин. Талант. Даже не так… Талантище! Готов превратить в дизайнерский шедевр любую замеченную корягу. Человек с двойным дном. И это тот редкий случай, когда в двойном дне скрыты сплошь и исключительно достоинства. О том, что Сергей мастер спорта, талантливый поэт, прекрасный кулинар, отчаянный спелеолог,  и т.п. мы узнавали очень и очень постепенно.… И каждый раз радовались новому открытию Алёшина.
7. Анна Амелина. Только такой как Аня и должна быть женщина в экспедиции. И вообще – Женщина. А то  как же мужчины смогут продемонстрировать свои лучшие качества? Анна умеет радоваться всему увиденному с искренностью ребенка. Она позволяет окружать себя заботой и вниманием, с радостью принимает подарки. Но такую же радость доставляет ей и ответная душевная щедрость. Аня для каждого найдет доброе слово и оправдает любой чужой проступок. А как иначе? Жизнь – это сплошной компромисс.
8. Людмила Прокина. Олицетворение мудрости и такта. Люда всегда в стороне и при этом – в гуще событий. Многолетние совместные путешествия убедили нас в том, что именно ее мнение почему-то всех очень интересует. Она – дельфийский оракул наших экспедиций. Как скажет – так и случится.
9. Лера Прокина-Гриншпун. Наша «дочь полка». Конечно, Лера ведет себя так, как положено детям: шалит, капризничает, хулиганит. Но это те мелочи, которые нас только радуют, не давая забывать о собственных семьях и детях. Лучшие друзья Леры в экспедициях – наши гуру: Дроздов, дядя Женя, Шереметьев, Кравченко-старший. С ними она может говорить часами. Предметы обсуждений – астрофизика, термодинамика, античная философия и зоогеография. Вот такой вундеркинд!
10. Володя Сайгин. Человек-роман. Точнее, целая многосерийная сага. За время нашей экспедиции он сумел пройти сложный путь от избалованного мальчика-мажора (отрицательного персонажа) до надежного и проверенного товарища (очень положительного героя). Володя яркий пример того, как умело мы можем скрывать свои лучшие качества под шелухой «модных трендов». Он честен. Прямолинеен. И, самое главное, никогда не теряет веры в победу духа над телом.
11. Вячеслав Кравченко (старший Кравченко). Старейшина нашего экспедиционного клана. Наш общий родитель. И наш коллективный барометр. Заранее предчувствует конфликтные ситуации, напряженные моменты, степень накала страстей. И… принимает удар на себя. Если усталость в походе зашкаливает у всех, но гордыня не дает ей выплеснуться и доводит организм до коматозного состояния – Вячеслав Андреевич объявляет привал, ссылаясь на свои преклонные годы. Мы демонстративно падаем на землю, смотрим на часы, бурчим, негодуем, а в душе искренне и от всего сердца благодарим его опытную мудрость!
12. Володя-психолог. Ему будет посвящена отдельная глава из серии «Если друг оказался вдруг…». С подобным человеческим характером в своей жизни может столкнуться каждый. Это нормально. Но это НЕ нормально в тысячах милей от дома, на тонкой грани выживания и преодоления себя и обстоятельств.
13. Дядя Женя Павлов. Вот так, без регалий и отчества. Просто «дядя Женя». Старейший телеоператор России. Душа всей нашей экспедиции. Жилетка, в которую плакали все по очереди. Добрая фея, которая помогала всем без исключения. Удивительного таланта и мужества человек. Дай Бог ему здоровья на долгие-долгие годы!
14. Карлос Мендоса – наш эквадорский друг и гид. Друг – в первую очередь. Благодаря Карлосу, наши дамы смогли, наконец, понять, чем же так привлекают представительниц слабого пола латиноамериканские мужчины. Он галантен, он эмоционален, он щедр на комплименты и гусарские поступки. И он надежен как скала. В некоторых случаях его ладная, невысокая фигурка увеличивалась до размеров Геракла, закрывая нас плечами от бурь и невзгод.
15. Ну, и, наконец, я. Инна Метельская. О себе рассказывать как-то неудобно. Надеюсь, вы сами сможете понять, что я за фрукт, если у вас хватит терпения дочитать эту книгу до конца.


2. ПЕРВАЯ ЖЕРТВА
В аэропорт мы  вошли, как ни странно, отдохнувшие и вполне бодрые. Глядя на нашу группу со стороны, никто бы не догадался, что за последние сутки мы спали от силы всего пару часов. На плечах у каждого из путешественников висело несколько сумок с техникой (брали «с избытком», памятуя, как быстро выходят из строя камеры в условиях влажных джунглей).
Первым делом коллектив, на 90% состоящий из записных кофеманов, отыскал в прохладном здании аэропорта фастфудовскую забегаловку и затребовал десяток больших чашек кофе. Кто-то (кажется известный заводила «внеплановых междусобойчиков» Володя Сайгин)  возжелал угостить присутствующих ромом («Мы же на родине этого божественного напитка!»), кто-то приналег на огромные гамбургеры. Словом, привычная «колесная» жизнь вне дома покатила своим чередом…
Незаметно протекли два часа транзитного ожидания.
 Основная масса дружной команды столпилась у стеклянных врат нужного терминала. Опаздывали единицы.
Так, в частности, Саша Фетисов, просматривавший в книжном ларьке топографические карты,  случайно скользнув взглядом по старинным настенным часам (выглядевшим так, словно их принесли с Колумбовой шхуны) вдруг с ужасом обнаружил, что его самолет вылетает ровно через пять минут. Его собственные часы до сих пор показывали московское время и, соответственно, вносили путаницу в не выспавшуюся голову. Сориентировавшись, в каком из терминалов идет регистрация рейса на Кито, Александр гордо предъявил таможеннику свой бордовый российский паспорт. Невысокий и коренастый пограничник, одетый в какую-то киношную полувоенную форму, лениво скользнул взглядом по страницам документа, не торопясь пролистал билетную книжицу, и внимательно вгляделся в сумки, висящие на Сашиных плечах.
- Что это? - на очень плохом английском поинтересовался он.
- Это камеры. Я оператор, - на русско-английской смеси ответил Александр. В школе он когда-то давно освоил азы немецкого языка, а английский знал шапочно, просто потому что приходилось много путешествовать по миру и волей-неволей говорить какие-то стандартные фразы.
- Предъявите!
Таможенник стал неторопливо разглядывать кофры с камерами, боксы с кассетами, чехол со штативом, не ленясь периодически доставать тот или иной предмет, открывая крышечки и снова закрывая их.
- Мой рейс сейчас флай, ту-ту, нужно квикли-квикли, - Александр отчаянно замахал руками, изображая то ли курицу, то ли взмывающий в небо самолет.
- Это порядок! - строго сказал хмурый дядька и спокойно продолжил свое занятие. Фетисов  заподозрил, что таможенник просто какой-нибудь маньяк-кинолюбитель и досмотр техники для него редкая возможность вдоволь полюбоваться на навороченную современную аппаратуру, настолько любовно он поглаживал черные и серебристые камеры, с любопытством вглядываясь в прозрачные линзы объективов и вчитываясь в названия кассет с пленкой. Наконец, печально вздохнув и с явной неохотой вернув всё на место, пограничник взял под козырек и нарочито безразлично отвернулся к следующему пассажиру. До терминала Александр бежал как на олимпийском спринте, невежливо расталкивая руками и сумками прохожих и думая только об одном: время, время...
Но на этот раз легендарная везучесть нашего телеоператора решила вздремнуть, поэтому, когда он, запыхавшись, домчался до вожделенного выхода №34, стеклянные двери оказались плотно запертыми, а толстое тело гиганта-самолета лениво скользило по взлетной полосе. Еще не до конца осознав случившееся, Александр затравленно заметался у закрытых дверей, с тоской вглядываясь в удаляющийся самолет. "Хэлп ми, хэлп ми!"- потеряно повторял он, очень кстати вспомнив английскую просьбу о помощи, которую обязательно произносят герои всех американских блокбастеров, попадая в отчаянное положение. К забытому в Боготе гражданину России незамедлительно подошла элегантная служащая аэропорта, темнокожая мулатка с идеальной прической и идеальным английским выговором.
- Чем я могу вам помочь?
- Мой самолет флай, пока ваш полицейский проверял и проверял, - красный от досады, Саша едва подбирал английские слова. Безусловно, понять его в такой ситуации было сложно, но Александр, крепко сжав руку женщины, потащил ее к тому таможенному посту, на котором потратил драгоценные минуты, остававшиеся до вылета.
- Вот, - обратился он к таможеннику, стоявшему на том же месте и с тем же суровым выражением лица, - Я вам говорил, что самолет улетит, а вы все копались и копались. Что вы там искали? И что теперь прикажите мне делать? Как я, по-вашему, должен попасть в Кито? Я обращусь в русское консульство, вы за это ответите!
Служащая повернулась к таможеннику и что-то резко произнесла на испанском. Он ей ответил так же темпераментно. Потом они добрых пять минут зло и очень красиво спорили, периодически дергая Сашины сумки и тыча пальцами сначала в его билет, потом и в самого путешественника. Наконец  темнокожая женщина решительно расправила плечи и, медленно произнося английские слова, сообщила с самой сладкой улыбкой:
- Администрация аэропорта от лица правительства Колумбии приносит вам свои глубокие извинения…

3. МАНЬЯНА
Самолет, словно чувствуя приближение конечной точки долгого путешествия, легко скользил в прозрачном, голубоватом воздухе, оставляя внизу и сзади заснеженные горные вершины Проспекта Вулканов, причудливые изгибы многочисленных ребер легендарных Анд. Наконец, вдали показалась аккуратная нарезка сельскохозяйственных угодий, точнее, серо-коричнево-зеленых полей, перемежаемая цивильными урбанистическими строениями. Под крыло самолета легли предместья городских кварталов. Скорость и высота ощутимо снизились. Вокруг серебристого тела Боинга замелькали жилые районы, и в тот момент, когда испуганным пассажирам показалось, что самолет просто падает на город, вспарывая одну из столичных улиц, тело лайнера вздрогнуло, выплевывая шасси, и стремительно понеслось по посадочной полосе.
Аэропорт Кито находился в самой гуще городской застройки. «Экстрим по-эквадорски», - весело сказал профессор Дроздов, и с удовольствием отстегнул ремни, надоевшие за время полета.
Аэропорт Кито производил своеобразное впечатление. В нем напрочь отсутствовала торжественная леность, свойственная большинству аэропортов мира, специализирующихся на приеме праздных туристов. Ни малейшего намека на предвкушение игривой, бесшабашной курортной тусовки и вечных каникул. Очень четкие, понятные, функциональные действия. Русские путешественники мгновенно впитали в себя эту деловую атмосферу, а я даже продекламировала стихи Пастернака:
Не спи, не спи, работай
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда!
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну,
Ты – вечности заложник
У времени в плену.
Впрочем, Пастернака я могла цитировать всегда, по поводу и без.
- Ты бы лучше за багажом проследила, - подтолкнул меня в спину Петрович, - Смотри все уже совсем никакие, поэтому можем каких-то вещей не досчитаться.
- В автобусе проверим. Так будет проще.
Нас встречал симпатичный толстяк Луис. Улыбчивый, одышливый, в яркой жёлтой футболке, краем которой он периодически вытирал пот на лбу, совсем не смущаясь, что его упитанный пивной живот открывается невольным зрителям во всей красе. В левой руке он держал большой плакат, на котором неровными русскими буквами было написано: «МИР ЖИВОТНЫМ!»
- Нам туда! – первым заметил Луиса Миша Кравченко
- Гринписовец, однако, - захохотал Сайгин. А Семенов, подойдя к встречающему нас эквадорцу, крепко пожал ему руку и без тени улыбки сообщил: «Алексей. Полностью разделяю вашу гуманную позицию».
Карлос тепло обнялся с гидом. Перекинувшись с ним парой фраз (из скудного знания испанского мы разобрали только «погода», «автобус», «отель» и «профессор Дроздов»), Карлос махнул нам рукой в направлении выхода из аэропорта:
- Господа путешественники! Не спим! Сейчас уже 6 вечера. В Кито быстро темнеет. Кто хочет вечером успеть отдохнуть и еще прогуляться куда-нибудь на ужин, таскает багаж за двоих. В городе пробки, так что нужно поторапливаться.
Карлос лучезарно улыбнулся и отправился танцующей походкой к автобусу. Два огромных чемодана, которые он нес как профессиональный грузчик на плечах, словно и не имели веса вовсе.
Автобус постепенно наполнялся народом. Был он маленький, побитый жизнью, но еще крепкий и опрятный. На старых велюровых креслах задорно топорщились крахмальные салфетки подголовников, а от шелковых занавесок пахло цитрусовым кондиционером для белья. Почти половину автобуса занял багаж. На передних креслах разместились сами путешественники.
- Ну, что? С Богом? – поинтересовался у нас Карлос и обратился к водителю – Бамос! Поехали!
- А все на месте? – занервничал Семенов, - У меня такое ощущение, что кто-то остался в аэропорту…
-Уно, дос, трез…, тресе, … Чертова дюжина! Всё верно! Со мной четырнадцать, - улыбка и безмятежность не покидали лица Мендосы.
- Какой, к черту «тресе»? – Михаил Кравченко нервно оглянулся, - Ты у нас пятнадцатый в команде. Забыл? Не «тресе» нас должно быть, а … как там, по-вашему?
- Каторсе. Четырнадцать, - механически перевел Карлос
- Вот именно! Каторсе! Чертова дюжина плюс один. И дефицит этой самой единицы налицо.…Сейчас бы мы уехали….
- Я шел последним, - вмешался Николай Николаевич. – В зале прилета наших точно больше не было.
- А кто видел Фетисова? – громко поинтересовался Володя Сайгин. – И, главное, когда? Кто с ним летел?
В автобусе повисла напряженная тишина. Мы все лихорадочно вспоминали, когда последний раз видели телеоператора.
- Я! Я видел Фетисова! – поднял руку Сергей  Алёшин.
-? ? ? ? ?
- Он у меня в Боготе интересовался, почему на колумбийских монетах нарисован листик коки…
- Твою мать, - шелестом пронеслось по салону.
- Это что же? – побледнел Карлос, - Это получается, что мы его в Колумбии забыли?
- Саша не говорит на испанском, - я похолодела….
- Замечу, - грустно улыбнулся Миша, - На английском он тоже не говорит.
- И что теперь с ним будет? – воскликнула впечатлительная Амелина, - Он там совсем пропадёт?
- Только спокойствие! – серьезно заявил Сайгин и потряс в воздухе смятой бумажкой. – Перед поездкой Инна нам раздала вот эту шпаргалку. Здесь самые необходимые фразы на испанском.
Все с надеждой уставились на меня, а мне захотелось засмеяться и заплакать одновременно.
Еще в Москве мне пришла в голову забавная мысль составить веселый русско-испанский разговорник, который (для простоты запоминания) я зарифмовала на мотив известной песенки из мультика про Чебурашку «Пусть бегут неуклюже»… Если Саша сейчас в Колумбии исполнит арию Крокодила Гены – это будет катастрофа. Его точно упекут в психбольницу. Впрочем, судите сами…
«Соло эстой мирандо               
Льяма а ла полисиа             
Муй бьен. Аста луэго. Адьёс   
Порфавор эскрибало               
Пуэдэ эспэрармэ               
Сенисера! Сервеса!  Пердон!»…
И так далее….  В переводе это обозначало примерно следующее:               
Я просто смотрю.
Вызовите полицию!
У меня всё хорошо. До скорого! Пока!
Пожалуйста, напишите это…
Вы не могли бы меня подождать?
Пиво! Пепельницу! Извините…
Карлос мгновенно стал серьезным:
- Мужчины, кто помоложе! Пойдемте со мной. Мы сейчас еще раз внимательно поищем Фетисова в аэропорту. Может, Саша где-то кино снимает.… Если нет, будем действовать по обстоятельствам.
Группа парней быстро вышла из автобуса.
- Мам! Приключения начинаются? – с надеждой спросила Лера, наша самая юная участница экспедиции.
- Луис, а не подскажете нам, как быстро мы увидим нашего коллегу, если он все-таки отстал от самолета? – обратился профессор Дроздов к сохраняющему полное спокойствие гиду.
- Маньяна…, - с ласковой улыбкой ответил эквадорец и безмятежно уселся рядом с водителем.
Наивные, мы еще не знали, что в Латинской Америке слово «маньяна» может обозначать всё что угодно: и «утром», и «завтра», а может и вообще… «никогда».

4. БАБОЧКИ. ЛОШАДИ. КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ДЕТСТВО

За завтраком нам сообщили, что Александр Фетисов нашелся и его, почти как самого почетного гостя, везут первым классом из Боготы в Кито. Самолет прибывает в 14-00 по местному времени. Колумбийские власти не бросили русского путешественника, а поселили в самой, что ни на есть лучшей гостинице Боготы, которая открылась всего пару дней назад. (Уже позже Саша нам признается, что в огромных пятизвёздочных пенатах он был единственным постояльцем. Хотя это его не особенно смутило).
Ждать возвращения Александра никому не хотелось. Не подумайте плохого. Нам не безразлична судьба товарища. Просто все дни пребывания в Латинской Америке были жестко, по часам и минутам распланированы еще в России, а посему требовалось принять оперативное решение: едем ли мы в заповедник Миндо снимать экзотических бабочек и питомник колибри, либо остаемся в отеле и встречаем Фетисова с транспарантами.
Решили, что Сашу мы еще обязательно увидим, а вот самых маленьких птиц планеты – вряд ли. Поэтому в шесть часов утра, не выспавшиеся, взлохмаченные, кое-как одетые в самую разнообразную экипировку – от мини-шорт до теплых спортивных костюмов и ветровок – мы уселись в автобус. Сегодня у нас было много дел. Нам предстояло пересечь экватор, посмотреть на Котопакси, побывать в Миндо, поохотится на бабочек и познакомиться с колибри.
Нужно сказать, что в горном Эквадоре в течение одного дня можно побывать сразу во всех временах года. Утро в Кито – это настоящая весна: солнечная, ласковая, нежная.… К полудню воздух прогревается до летнего пекла и пот застилает глаза. После сиесты (примерно к 16-00) небо затягивает плотными облаками, ветер становится тревожно-порывистым, колким. Наступает самая настоящая осень. А вот вечером, точнее, совсем близко к ночи, когда вы соберетесь прогуляться в ресторан, надо быть готовым к зиме. Без теплого пончо и шапки на улицу лучше не выходить.
Впрочем, пока мы успели познакомиться только с «зимой» и «весной», поэтому и нарядились так странно.
Экватор проходит через многие государства. Но название он дал только одной стране – Эквадору. Эквадор родина двух с лишним десятков вулканов. Кито приютился у подножия одного из них – малыша Печинчи (Гуагуа Печинча). А вот его старший брат – вулкан Котопакси (5897 м) виден из Кито только в ясную погоду. Незадолго до нашего прилета Котопакси сердился и заплевал пеплом окрестности в радиусе 12 километров. Но это, по мнению эквадорцев, мелочь. Когда Котопакси сердится по-настоящему, спасения нет никому. Только за последние сто пятьдесят лет он дважды полностью стирал с лица земли лежащий неподалеку от него город Латакунга.
Тем временем, наш боевой автобусик браво подрулил к мемориальному знаку Экватора и решил, что его миссия на этом закончена. Он заглох окончательно и бесповоротно.
Пришлось спешиться и погулять по мемориалу имени Экватора. Земная пуповина — точнее, ее знаковый, специально отмеченный сразу несколькими памятниками отрезок, — находится в тринадцати километрах к северу от столицы, в местечке Сан-Антонио-де-Пичинча. Здесь все «работает» на то, чтобы вы осознали величие момента и поняли: вот она, широта ноль — ноль — ноль. Середина мира. Инти-ньян, «стоянка Солнца», как говорили древние инки. Место, где ты можешь одной ногой попирать Южное полушарие, другой — Северное, расставив их по обе стороны специально начерченной на земле линии. Но есть и более эффектные аттракционы.
… Пока мы, растопырив ноги, маршировали по двум полушариям, Луис принес умывальник на ножках (рабочий реквизит аттракциона), водрузил его в метре к югу от экватора. Заткнув слив пробкой, он налил воду, бросил в нее для наглядности несколько мелких соломинок, вынул пробку. Мы отметили, что вода стекает, закручиваясь воронкой по часовой стрелке и унося в водоворот травинки. Потом он перенес свою установку на другую сторону и повторил эксперимент. Воронка закрутилась в обратном направлении (что, собственно, мы, жители Северного полушария, и привыкли ежедневно наблюдать). Затем раковина была установлена на линию экватора: и теперь вода уходила сквозь отверстие отвесно вниз, маленьким водопадом, вовсе не образуя воронки. Комментарии, как говорится, излишни. Этот незамысловатый фокус был столь нагляден, что, ей Богу, впечатлил бы любого школьника и заставил его учить географию, а заодно и физику на одни пятерки.
 Пока мы фотографировали удивительную панораму Проспекта Вулканов, Луис связался с руководством своей компании и перехватил (в буквальном смысле этого слова) роскошный международный авто-лайнер с кондиционерами, кожаными креслами, откидными столиками и мониторами, транслирующими какую-то нескончаемую мыльную оперу про очередную Изауру. В таком комфорте нам редко когда удавалось передвигаться по миру.
Тем разительнее был контраст совершенно безыскусного и, похоже, безымянного поселка у входа в заповедник Миндо. Разномастные «игрушечные» домики выглядели, как в том анекдоте – чистенько, опрятненько, но очень бедненько. Знойные креолки и почтенные отцы семейств, лениво восседавшие у прилавков с незамысловатыми сувенирами, при виде нашей группы тут же сделали стойку. Барышни – на Михаила и Володю Сайгина, папаши – на всех остальных. Однако процессу исчезновения валюты в карманах местных жителей в обмен на тростниковые кашпо и разноцветные циновки помешал Луис. Пересчитав нас по головам, и убедившись, что все на месте, он распределил народ по джипам, и мы отправились вглубь заповедника.
Дорога была недолгой, но колоритной. Не прошло и тридцати минут, как мы оказались в самой глубине величественных джунглей, в гористой и влажной местности, в окружении огромных, до небес, деревьев. По плану в этом месте должен был начаться наш трекинг по парку. Путь предстоял долгий и сложный. Маршрут был рассчитан таким образом, чтобы путешественники прошли по джунглям около 10 километров, вышли на противоположную сторону огромной пропасти и по канатной дороге вернулись обратно. Однако, как выяснилось, канатка не работала уже несколько месяцев, а починить ее должны были «маньяна» (то есть, завтра, то есть, никогда). Поэтому десять километров автоматически превращались в двадцать.
Народ вздохнул, повозмущался, но, не растеряв оптимизма, отправился в путь.
Единственным ренегатом из всех оказалась я. Да простят меня мои товарищи, я их слишком люблю, чтобы взваливать на них обузу в виде запыхавшейся, раскиснувшей и совершенно не спортивной попутчицы. Нет! Вы не думайте! По равнине я бы прошла эти двадцать километров довольно легко. Но вот в горах, по пересеченной местности, с постоянными спусками, подъемами и прыжками через валежник – мне слабо. И я совершенно не боюсь в этом признаваться.
Оставаясь у входа в парк, я втайне надеялась, что кто-то выразит со мной солидарность и мне не придется скучать. Но мои товарищи нетерпеливо притоптывали ногами и рвались в бой. То есть, в джунгли. Еще бы! Ведь в Миндо живут почти 450 видов птиц, большинство из которых нигде в мире более не встречаются. Как же можно упустить такую прекрасную возможность полюбопытствовать?… Тем более, Николай Николаевич Дроздов – совершенно уникальный проводник в мир орнитологии...
- Ола, сеньора! – обратились ко мне прикомандированные к канатной дороге два эквадорца.
- И вам, привет, если не шутите. Что с машиной-то? Не работает? Но функсьона? – я показала пальцем на ржавеющий агрегат
- Дескансо…
- Ага, поломалась. Сама вижу. А почему? Порке, в смысле…, - я с интересом приблизилась к двигателю.- Эсто пуэде сер репарадо? Отремонтировать-то можно? – с трудом подбирая из немногочисленного лексикона испанские слова, поинтересовалась я.
- Си! – тут же согласились механики.
- Так почему сидим? Ке сон професьоналес де мало? Или вам слабо? – неуклюже пошутила я, пытаясь их раздразнить.
- Надие прегунто…. Нас никто не просил… - удивились мужчины.
- Ага! Значит, я прошу! Как там у вас говорят? А трабахар! За работу, амиго! – с пламенностью латиноамериканского революционера воскликнула я, засучивая рукава и демонстрируя всяческую готовность прийти на помощь. Эквадорцы пожали плечами и достали какие-то гаечные ключи, отвертки и прочие незнакомые мне железки.
Понятно, что помощи от меня было мало. Это выяснилось сразу же. Но вот смотаться в деревню, которую мы проезжали по пути сюда, и купить в благодарность хороших сигарет, пару бутылочек пива (сервесы) и горячих лепешек я вполне могла.
Когда через сорок минут я вернулась, работа кипела вовсю, и уже приближалась к логическому завершению. Более того, в люльке, привязанной к тросу, примерно посредине пропасти сидел Андрей и отдавал оттуда какие-то распоряжения механикам. Не смотря на то, что говорил он на чистом русском языке, эквадорцы безоговорочно исполняли все его команды.
- Петрович! Ты как здесь оказался? – искренне обрадовалась я.
- Решил тебя одну не бросать, - сдержанно сообщил Андрей, выходя из подъехавшей люльки.- Всё отлично работает. Спасибо, ребята! Ты, что ли их вдохновила на субботник? Никак не забудешь коммунистическое детство?
Мы уселись вблизи подъемника на лавочку. По соседству с нами довольные механики пили пиво, смачно затягивались сигаретным дымом и блаженно щурились на солнце (я купила самый дорогой табак и лучший сорт пива и мои новые знакомые, видимо, это оценили).
И в этот самый момент, вдруг…
Хотя, наверное, придётся сначала сделать отступление….
В ранний период колонизации Американского континента там оказалось немало завезенных из Европы лошадей, которые по тем или иным причинам уходили в прерии, дичали и на протяжении столетий размножались на воле. Так и появились в прериях табуны диких лошадей, которых прозвали мустангами. Вплоть до ХIХ века поголовье мустангов было многочисленным. Еще в 1903 году в американских прериях насчитывалось около двух миллионов диких лошадей. Но потом постепенно их истребили или одомашнили. К настоящему времени сохранилось лишь несколько десятков мустангов, которые содержатся в специальных заповедниках. Трудно поверить, что родоначальницами этого колоссального стада были всего 70 лошадей, уцелевших в 1539 году после неудачной экспедиции к Миссисипи конкистадора Эрнандо де Сото. Про мустангов - одичавших лошадей Америки – сегодня известно всем. А вот увидеть воочию одного их яркого представителя (пусть и одомашненного) повезло не многим. Но нам повезло!
На поляну ворвался стремительный вихрь. Гнедой жеребец, с глазами, от которых исходил почти ощутимый огонь, с капризно и гневно вздернутыми губами, поднял вверх столб пыли, затормозив около нашей беседки. Конь был укрощен самой примитивной уздечкой, вместо поводьев использовалась толстая бельевая веревка, седло отсутствовало. Зато присутствовал наездник – удалой сорванец-индеец лет десяти от роду.
Мальчишка лихо спрыгнул на землю и выразительно уставился на бутылку колы, которую я держала в руках.
- Хочешь колы?
- Красивый конь!
Мы с Петровичем заговорили одновременно.
- Си! Да! – ответил он нам обоим сразу.
- Порфавор… Можно на нем прокатиться? Пожалуйста! – Мне было не жалко американской шипучки. Я не знала, как будет по-испански «кататься», но видела, что Петрович даже вздохнул от желания проехаться на этом диком красавце.
- Си! Кляро! Порфавор, сеньор! – и малец протянул Андрею концы бельевой веревки. По его лукавой мордахе я догадалась, что все происходящее было им спланировано заранее. И именно на подобную просьбу он и рассчитывал. Очень уж хотелось ему увидеть, как опозорится белый гринго. Однако предостеречь Андрея я не успела. Петрович подвел коня к лавке, встал на нее и лихо запрыгнул на взмыленную спину мустанга. Проделать подобное с земли, без седла было, наверное, не реально.
Маленький проказник громко свистнул и лягнул коня в заднюю ногу.
Миг, и мустанг с Андреем исчезли в туче пыли.
Зрители (а к нам присоединились механики) захохотали.
- Ах ты, гаденыш! – свирепо взглянула я на пацана, представив, что Андрей сейчас подвергается самому настоящему риску сломать голову где-нибудь на камнях этого чертова заповедника.
Через пять минут заволновался и мальчишка. Он что-то зашептал на ухо старшему механику и тот, ободряюще мне улыбаясь, быстро поспешил в ту сторону, где скрылись Андрей и его дикий мустанг.
Минуты тянулись невыносимо медленно. Маленький негодник на всякий случай отсел от меня подальше и тревожно всматривался в заросли. Он притоптывал пыльной босой ногой и нервно грыз горлышко пластиковой бутылки.
Наконец, спустя долгих тридцать минут (показавшихся мне, поверьте, вечностью) откуда-то совершенно с неожиданной стороны вновь показался столб пыли, раздался топот и на поляну влетел конь и слившийся с ним Петрович.
- Ай-ооооо! – громко заорал пацан, и конь тут же встал, как вкопанный.
Андрей кулем сполз с его спины. Он тяжело дышал, рубашка совсем почернела от пота. Его ноздри дрожали так же нервно, как у мустанга, вот разве что пена изо рта не капала.
- Муча грасисас. Спасибо – с трудом проговорил мой друг и тяжело сел на лавку.
Юный провокатор смирно подошел к Андрею и выразительно пожал ему руку. Оставшийся с нами механик сделал большие глаза, показал большой палец и красноречиво зацокал языком, выражая полное восхищение.
Это уже потом мы узнаем, что Ойхо и Муи (мальчик и его мустанг) давно развлекаются подобным образом с туристами. Вот только уехать дальше поляны пока не удавалось никому. Муи легко сбрасывал седоков прямо возле стогов сена, расположенных на выезде.
Что и говорить, после операции по восстановлению  подъемника и укрощения мустангов русских тут запомнят. Мы это поняли из тех восторженных слов, которые градом посыпались на Луиса, когда он вместе с нашей группой, вернулся на поляну. Естественно, обратные десять километров топать почти никому не пришлось. Вернулись наши путешественники, как оно и было положено изначально, на канатной дороге. Исключение составили экспедиционные гуру. Уважаемый профессор, убеленный сединами телеоператор и Вячеслав Андреевич так увлеклись съемками, что сбились с тропы, проигнорировали подъемник и пришли на поляну пешком, с солидным багажом отснятого материала и впечатлений.
Перед визитом на ферму бабочек (она как раз находится по пути в питомник колибри, чуть левее) было решено перекусить. Мы дружно отказались от ланч-боксов, которые заботливый Луис захватил из отеля, и решили полностью слиться с культурой Эквадора. В том числе и культурой национальной кухни. Сразу скажу, что за время недолгой трапезы нам довелось сделать сразу несколько открытий. Во-первых, мы убедились, что не только профессор Дроздов, но и Михаил Кравченко великолепно разбираются в зоологии. Во-вторых, мы в одночасье и навсегда стали ярыми приверженцами местной кухни. Ну и в-третьих, мы, с удивлением выяснили, что рентабельность бизнеса в Эквадоре не всегда эквивалентна полученной прибыли. Им, бизнесом,  к примеру, можно заниматься и просто так, из любви… к искусству.
Инициативу по поиску местного ресторана взял на себя Алексей Семенов. Я уже говорила, что Леша, пожалуй, самый тактичный из всей нашей группы. Он, единственный изо всех, вовремя вспомнил, что Николай Николаевич Дроздов является вегетарианцем. Поэтому решил выяснить, есть ли в меню местных кафешек вегетарианские блюда. Нас еще накануне предупредили, что основу эквадорской кухни составляют разнообразные блюда из мяса и рыбы. А вот к овощам местное население относится прохладно. Точнее, овощи, конечно же, едят.… Но только в том случае, если семья не может позволить себе мясо! Или в охотку. Или  по предписанию доктора. Жареная картошка для них баловство, пища, которая ну никак не может насытить взрослого мужчину.
На самом деле слухи оказались сильно преувеличены. И предназначены доверчивым туристам. Конечно же, в рационе любого эквадорца много растительной пищи: маиса (кукурузы), жаренных зеленых бананов, корня юкки (аналога нашей картошки). Регулярно и охотно жители страны едят лук и чеснок. Кокосы и лайм входят в состав подавляющего большинства мясных и рыбных блюд и салатов. А вот фрукты (в чистом виде) употребляются мало. Чаще из них готовят соки. Насыщенные, свежевыжатые соки не в чести. Их любят разбавлять молоком или водой.
Наконец, ресторанчик был выбран. И мы разместились за столом.
- Николай Николаевич! А зачем эквадорцы выращивают бабочек? – поинтересовалась самая юная участница экспедиции.
Профессор рассеянно глянул на Леру, с трудом оторвавшись от увлекательного диспута с Луисом, предметом которого стало сокращение популяции колибри в Латинской Америке, и пожал плечами.
- Видишь ли, ребёнок, - подключился к разговору Михаил Кравченко, - Лепидоптерологов, то есть специалистов по бабочкам, в мире не так уж много. Я рискну предположить, что процентов тридцать из них как раз работает в Латинской Америке и, в частности, в Эквадоре. Здесь масса «бабочкинских» ферм. Но, как это ни удивительно, эквадорцы не продают свой пёстрый товар. Это запрещено законом. Бабочки – национальное достояние этой страны. И ты, наверняка, согласишься, что в мире нет людей, которые не восхищались бы красотой бабочек…
- Ума Турман! – вставил свои пять копеек Володя Сайгин, - Я читал, что она панически боится бабочек.
- Лепидоптерофобка! – отрезал Миша и продолжил, - Древние римляне полагали, что бабочки произошли из цветков, которые отделились от стеблей. Но, чтоб стать легкой и прекрасной, бабочке надо побыть сначала яичком, личинкой. Из личинок вырастают гусеницы, гусениц кормят банановыми листьями, потом бабочка превращается в куколку. Куколок на ферме собирают и помещают в хорошо проветриваемые ящики. Куколки кажутся безжизненными и засохшими, но на самом деле, не сегодня-завтра они превратятся в прекрасные создания. Сами куколки тоже бывают чудо, как хороши. Некоторые похожи на капельки золота или нефритовые кулончики.
- А кого в мире больше – бабочек или птиц? Если птиц, то они рано или поздно сожрут всех бабочек. – Лера задумчиво и мечтательно откусила кусок сочного арбуза.
- Ну, я точно не знаю. Птиц наверняка больше. Но ведь бабочки это не основной вид пищи для пернатых.…Всего в мире насчитывается около 250 видов бабочек. На ферме в Миндо, как рассказал мне вчера Карлос,  разводят примерно 25 видов. Немало. Делают это для того, чтобы сохранить исчезающие виды. Самая распространенная здесь и почти исчезнувшая в природе бабочка  называется «бычий глаз». Она живет в джунглях бассейна Амазонки и относится к морфидам. В природе «бычьи глаза» летают высоко и редко опускаются ниже, чем на шесть метров. Внешняя сторона крыльев у них окрашена очень ярко. Такие цвета и яркость крыльям придают оптические чешуйки. Яркая раскраска бабочкам нужна для того, чтобы видеть своих издалека, метров с 300-400. А для чего? Да для того, что бы размножаться эффективнее. На ферме любую из бабочек ты сможешь посадить на себя, покормить с рук. Им ведь некуда лететь. Они порхают в ограниченном сеткой пространстве и к экологическим туристам привыкли. Бабочек на фермах кормят нектаром и бананами. У них замечательный ротовой аппарат: хоботок, который закручивается, как пружина у часов. Этим хоботком бабочка высасывает нектар.
- Ёлки-палки! Михаил Вячеславович! Снимаю шляпу перед вашими энциклопедическими знаниями, - шутливо приподнял бейсболку Сергей Алешин.
А Николай Николаевич, полностью удовлетворенный результатом дискуссии, с удовольствием пригубил ананасовый сок и обернулся к Лере:
- Что ты спрашивала, деточка? Тебя интересовали бабочки? Видишь ли, их изучением занимается специальная наука лепидоптерология…. Я сказал что-то смешное? – обиделся профессор, заметив, что наша группа покатилась от хохота…

Глава 5. Расстаемся, друзья!  Галапагосы.
Ужин проходил в принужденной и совсем не дружественной атмосфере…..
Однако, обо всём по порядку.
Пережив радость возвращения блудного телеоператора в лоно родной семьи, и игнорируя усталость долгого дня, мы решили прогуляться в центр старого Кито, на местный рынок. Оптика наших фотоаппаратов и телекамер была отлично приспособлена для ночной съемки (а рынок, как нам сказали, открыт до полуночи), поэтому мы рассчитывали не только раскошелиться на местные сувениры, но, прежде всего, поснимать красоты вечерней столицы. Тем более что времени для праздных прогулок в нашем плотном графике практически не предусматривалось. Завтра утром, например, нам предстояло улететь на Галапагосы на долгие четыре дня, а сразу по возвращении мы планировали отправиться в Амазонию, на реку Напо, к индейцам гуарани.
В Кито существует, конечно, официальный центр, исторически сложившийся вокруг президентского дворца — это площадь Независимости. Помимо белого приземистого здания — собственно дворца — ее образует зеленый парк с памятником героям борьбы за независимость. Стела в неоклассическом духе увенчана изображением кондора, «геральдической» птицы южноамериканских доколумбовых культур. А у подножия монумента распростерся издыхающий лев. Лев символизирует Испанию, орел — Эквадор и героев национально-освободительной борьбы 1809— 1810 годов. Победа в ней, правда, была далеко не окончательной: как все помнят, только в мае 1822 года состоялась знаменитая битва при Пичинче, в которой национальные войска генерала Сукре, сподвижника Боливара, разгромили, наконец, испанцев.
Симпатичная площадь, уютная. Но вот выходящая на нее улица Семи Крестов еще интереснее. Это, кажется, самая старая улица Кито. В доколониальную эпоху она соединяла две культовые — в прямом и в переносном смысле — возвышенности: Холм Панесильо, который у инков назывался Явирак (тут располагался Храм Солнца), и Холм Святого Иоанна. Его нарекли Уанакаури и построили на нем Храм Луны.
Испанцы отлично поняли священное значение для покоренных язычников этой узкой тропы, фигурально связующей два светила. Поэтому первым делом, словно опасаясь какого-то таинственного проклятия, они решили «осенить» ее как можно большим количеством крестов. Так, одна за другой, появились церкви и соборы: Санта-Барбара, Непорочного Зачатия, Примада-де-Кито, Эль Саграрио, Ла Компаниа, Дель-Кармен-Альто.… Получается шесть. А седьмой крест, едва ли не самый приметный, возведен вне культовых зданий. Он стоит на пьедестале у богадельни Сан-Ласаро. Грубо вытесанный из камня, как будто и впрямь каким-то конкистадорским мечом или топором, он привлекает внимание не меньше, чем сами храмы.
Рассуждая о величественной, но милой и ненавязчивой красоте Кито мы вернулись в отель, где Карлос и Луис уже расстарались с ужином. Точнее, суетился один Луис, а Карлос сидел, насупившись, читая какую-то местную газету.
- Господа! – провозгласил он, едва мы расселись за большим круглым столом. – Мы собрали вас за тем, чтобы сообщить пренеприятное известие…
В зале повисла тишина, не прерываемая даже звоном бокалов и щебетом Ани Амелиной.
- Арендованная нами для круиза по Галапагосам яхта «Нина» получила пробоину и отбуксирована в док. Других свободных кораблей, на которых могло бы разместиться сразу 16 человек, сейчас нет. Как вы знаете, все яхты бронируются за месяц. Всё что нам удалось найти – это старый баркас «Эсмеральда», куда с трудом поместятся 9 пассажиров. И это при том, что на судне будет только капитан и один матрос. Двух инструкторов по дайвингу, которые должны были нас сопровождать, придется оставить на берегу.
- И? – не выдержал Алексей Семенов.
- И значит, нам сейчас предстоит решить, кто полетит на Галапагосы, а кто останется в Кито.
- Не в Кито, Карлос, не в Кито… - заволновался Луис и заговорил, с трудом подбирая русские слова, - Мы нашли отличный вариант.… Остальные смогут поехать на Малые Галапагосы. Это, конечно, не совсем то, но Мачалилью многие так и называют. Там и природа, и климат похожи на галапагосские. И там замечательный отель, пляж…
- Но это же полная ерунда! – искренне возмутился Николай Николаевич, - Мы должны все, без исключения,  увидеть Галапагосы. Это уникальный природный мир, там так много всего связано с именем Дарвина. Мы все, подчеркиваю, ВСЕ мечтали это увидеть.…Как нам теперь решать, чья мечта сильнее?  Почему вы не можете арендовать два катера? А хоть и три. Мы согласны разделиться, но разделиться на Галапагосах, а не менять их на какой-то отель и пляж.
- Да нет никакой возможности взять два катера! – Всегда спокойный Карлос начал терять терпение – НЕТ НИКАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ АБСОЛЮТНО! Нам и Эсмеральду-то нашли исключительно потому, что так подвели с «Ниной». Я же говорю, все корабли расписаны на месяц, а то и два вперед. А «Эсмеральда» - это дежурный, аварийный баркас. На нем обычно не возят дайверов. Там и условий-то никаких нет. Не каюты, а собачьи будки.… Поверьте, я расстроен не меньше вашего. Поэтому давайте не строить воздушных замков, а решать оперативно, кто летит на острова?
- Однозначно летит Николай Николаевич и два оператора. Еще предлагаю себя и Андрея, в качестве инструкторов. У нас есть дайверские сертификаты - задумчиво проговорил Михаил. – Естественно, с Андреем летит Инна.
- Я тоже! Без гида вас не пустят – поднял руку Луис.
- Итого, остается два места. Я бы предложил Алёшина и Семенова.
- Интересно ты рассуждаешь! – не выдержала Люда Прокина. – Мой ребенок мечтал увидеть Галапагосы. Мы сюда, из-за них, в основном, и приехали. И сертификат дайвера, к твоему сведению, у меня тоже есть!
- А почему Семенов и Алешин? – взвился Володя Сайгин. – Почему не я или, вон, Володя-психолог? Чем мы хуже?
- Я готов уступить свое место, - миролюбиво заметил Фетисов. – Тем более второй группе тоже оператор понадобится.
- А я настаиваю на своей кандидатуре – не успокаивался Сайгин.
Страсти накалялись. Дружелюбие и интеллигентность были отставлены в сторону, как не нужная в бою амуниция. Недавние друзья смотрели друг на друга волком.
Я знала, что подобные кризисные ситуации возможны на любом маршруте, но не предполагала, что наш «психологический взрыв» произойдёт буквально на второй день после прилета.
- А давайте поступим так! – подал тихую реплику молчавший до тех пор дядя Женя. – На Галапагосы полетит профессор Дроздов, один оператор, Вячеслав Андреевич, Михаил, Андрей, Алексей, Сергей и Володя. Девятым будет Луис. Наш уважаемый психолог жаловался мне намедни, что страдает от морской болезни, поэтому качка ему противопоказана. А милых дам мы все слезно попросим уступить место мужчинам. Путешествие в собачьей конуре, как красноречиво выразился Карлос, не для наших красавиц. Они точно достойны лучшего.
- Дядя Женя прав! – вмешалась Лера. – Мам, да ну их, эти Галапагосы. Мы с Инной, Аней, дядей Сашей и дядей Володей, знаешь, как зажжем! В тысячу раз лучше! Тем более, мне Инна рассказывала о мантаньос. Это таинственное племя горных индейцев. Правда, ведь, Инн? Давайте к ним поедем.
Я не возражала. Людмиле очень хотелось увидеть легендарные Галапагосы, но ее покорила взрослая мудрость дочери. Аня, как всегда, была рада уступить всем, лишь бы погасить скандал. Николай Николаевич искренне расстроился и тоже готов был уступить свое место кому-нибудь другому, но его дружно отговорили, сославшись на важность съемок для программы «В мире животных». А Володя-психолог перенес рокировку легко и с улыбкой: «На суше меня точно не укачает!».  Поэтому окончательный список был утвержден и мы, наконец, смогли приступить к ужину.
Утром, в холле отеля, все трогательно попрощались. Чувство неловкости за вчерашнюю ссору беспокоило всех. Поэтому эмоции были более нарочитыми, а напутственные речи – излишне пафосными.
- Не забудьте! Кто первым возвращается через четыре дня, тот и встречает остальных в аэропорту с цветами и пирогами! – звонко крикнула Лера и чмокнула дядю Женю в лоб.
Восприняв это как сигнал к отъезду, галапагосская группа споро двинулась к автобусу…


Погружение в мир Галапагосских островов началось еще на борту старенького Боинга, выполнявшего рейс Кито - Сан-Кристобаль. Стюардессы не мешали группе русских туристов, собравшихся в центре самолета, рядом с креслом 18-А. Николай Николаевич Дроздов, полный предвкушения чудесных приключений, спешил сообщить своим попутчикам некоторые сведения из истории Галапагосов  и возбудить в товарищах, если не любовь к уникальному архипелагу, то хотя бы здоровое любопытство:
- Вы только подумайте, коллеги! – своим неподражаемым голосом говорил он, легко перекрывая шум двигателей.  - Каждый из 13 главных островов архипелага  отличается от другого по форме, размеру и даже по видам флоры и фауны. Там есть активные вулканы, там довольно суровая местность, но везде есть животные, чудесным образом приспособленные к местному ландшафту и климату. Именно эти адаптации вдохновили Чарльза Дарвина, который провел пять недель на корабле Бигль в 1835 году, написать свой знаменитый труд «Происхождение видов». Я вам сейчас докажу, а позже вы и сами убедитесь, что Галапагосы – это подлинный «рай эволюции». Эх, жаль, девочек нет с нами. Как бы Лере было интересно всё это послушать и увидеть.… Да и Инночке, и Людмиле, и Анечке Амелиной.… Вот беда-беда…
- Торжественно обещаю смотреть в четыре глаза и слушать в четыре уха! – перебил профессора Вова Сайгин. - За себя и за… того парня.
- Ты бы за них еще молчал, цены бы тебе не было, - шутливо шлепнул Володю по затылку Алешин, выразительно показывая мимикой, что перебивать не хорошо.
 - Тем не менее, продолжу. – Взгляд Николая Николаевича устремился куда-то за иллюминатор, высматривая в толще облаков далекие пока Галапагосы. - Животный и растительный мир островов на редкость необычен. Главное растение на Галапагосах - кактус опунция, вырастающий до гигантских размеров. Поскольку 8 месяцев в году на острова не выпадает ни капли дождя, у этого жителя пустынь здесь практически нет конкурентов. Десятиметровые кактусы имеют даже настоящий ствол, покрытый древесной корой. Млекопитающих на островах всего 9 видов, но все они уникумы! Здесь обитают морские игуаны, похожие на ископаемых ящеров и добывающие себе пищу в море, на глубине до 10м. Вот у кого нам нужно учиться дайвингу! Правда, Андрей Петрович?
Андрей согласно кивнул, а профессор Дроздов продолжил:
- С игуанами соседствуют морские ящерицы и главное украшение островов - гигантские галапагосские черепахи. Представьте себе огромное костяное полушарие метрового диаметра, неторопливо передвигающееся на широченных когтистых лапах по склону и высоко задирающее голову на длинной шее в поисках листочка или веточки. Галапагосские черепахи относятся к числу рекордсменов-долгожителей мировой фауны. Они живут по 200 и более лет, так что, садясь верхом на такой "живой танк", не стоит забывать, что, возможно, на нем восседал когда-то сам великий Дарвин!
Пернатых на архипелаге целых 60 видов, и половина из них обитает только здесь. Одних вьюрков насчитывают 13 видов. Кстати, очень любопытные пернатые. Но о них я вам расскажу на месте, когда мы обнаружим их гнездовья.… О чём я говорил? А! О птицах-эндемиках! Так вот, не встречаются в других местах и галапагосские голуби, галапагосские канюки, галапагосские нелетающие бакланы, а также забавные и трогательные маскированные олуши. Эти удивительные птицы в брачную пору дарят друг другу красивые зеленые веточки в качестве символа любви. Трогательно, правда? Но самое поразительное, что на островах живет даже особый вид пингвинов…

За познавательной беседой время пролетело незаметно. Командир корабля объявил о том, что самолет готовится к посадке и, волей-неволей, всем пришлось разойтись по своим местам. Далеко внизу белел город, а повсюду по горизонту бирюзово мерцал океан.
Первым делом по прилету нашу компанию пригласили в центральный офис для оформления разрешения на посещение Галапагосских островов, а так же краткого инструктажа по природоохранным требованиям, правилам поведения на борту судна и правилам дайвинга.
Пожилой эквадорец, выправлявший необходимые документы, смущенно вздыхал, и всё время повторял что-то вроде: «Ну, ничего-ничего…». По его смущенному бормотанию становилось понятно, что для уважаемого профессора с мировым именем, его свиты в лице съемочной группы (к которой он причислил всех, без исключения) и вообще для братьев-россиян он бы, конечно, расстарался изо всех сил. Но что поделать, если из всех судов архипелага принять нашу группу была готова только старушка «Эсмеральда».
Перед отправкой в порт, Петрович напомнил приятелям, что товарищ Дарвин, примеру которого путешественникам предстояло последовать, был в свои 26 лет не только замечательным ученым, но и признанным знатоком и  ценителем кофе.… В этой связи, почему бы перед дальней дорожкой не испить стаканчик-другой сего божественного напитка, тем более что на Сан-Кристобале выращивают редчайший сорт кофе, напоминающий по вкусу чуть кисловатый орех….
«Развести» на кофе Андрей мог кого угодно и где угодно. Выбрав самую приличную таверну в двух кварталах от порта, друзья вынуждены были смаковать любимый напиток Петровича, а заодно выслушивать красочные рассказы Луиса о том, «Ах, какая замечательная была яхта «Нина», на которой мы должны были путешествовать!»… Через полчаса все знали и длину яхты (32 метра), и дальность (2000 миль), и то, что у нее два мощных турбодвигателя по 300 лошадиных сил каждый, и даже то, что она берет запас питьевой воды аж в 5000 галлонов… Что и говорить, знания ценные, особенно с учетом того, что старшая сестра «Нины» - «Эсмеральда» явно подобными характеристиками не отличалась.
Действительность превзошла все самые грустные ожидания. «Эсмеральда» была, как бы это объяснить…. В общем, из всех достоинств плавсредства можно было назвать его когда-то белый цвет и идеальный порядок, царящий на палубе. Внутри, для проживания временного экипажа, были предложены 4-х местная каюта площадью 2,5 квадратных метра, каюта просторней (метра четыре), рассчитанная на троих, зато вплотную примыкающая к дизельному отделению. Грохот в ней стоял такой, что разговаривать было просто невозможно, к тому же в помещении отчаянно пахло отработанными газами. Еще одна каморка с двумя койками, примыкала к гальюну и душевой кабине и в этой связи считалась почти люксом. Луису, капитану и еще одному матросу предстояло ночевать в кают-компании.
Не сговариваясь, двухместный люкс выделили профессору и дяде Жене. Миша с Андреем и Алексеем мужественно согласились жить в грохочущем аду возле дизеля, остальные (в тесноте, да не в обиде) заселились в пеналообразную спаленку. Заходить и укладываться на двухъярусные койки в ней было можно только по очереди.
Пока расселялись, «Эсмеральда» дала прощальный гудок и отчалила.
Когда склянки пробили 17-00, команда собралась на палубе.
- Ну что? Так и будем киснуть? – бодро спросил друзей Михаил. – Вы только посмотрите вокруг: красота-то какая! Капитан у нас просто отличный. Дон Хозе! Одно имя чего стоит! И матрос – симпатяга. А Луис вообще умница. Мы тут прохлаждаемся, а он на камбузе ужин готовит.
- Провинился, вот и старается… - буркнул Сайгин. – Еще бы ему сачковать за наши-то деньги….
- Слушай, ты…, господин великий барин! Ты куда ехал? В пятизвездочный рай Мальдив, или все-таки в экспедицию? – Миша тоже повысил голос. – Это откуда у тебя такие новорусские замашки? Может самое главное, что должно в твоей жизни произойти происходит именно сейчас. Может быть, ты именно сейчас превращаешься из маменькиного сынка в мужика? Об этом ты не думал?
- Миша, остынь. – Андрей докурил сигарету и поднялся с корточек. –
Давайте лучше спланируем завтрашний день. У нас по плану два острова – Бартоломео и Вульф. Николай Николаевич, там есть что снимать?
- Ну, конечно! – профессор Дроздов оживился и с благодарностью взглянул на Андрея. Он физически не выносил склок, скандалов и всегда исповедовал христианское миролюбие и смиренность, а еще заповедь Кота Леопольда, которая гласила: «Ребята! Давайте жить дружно!».
- Бартоломео, или как тут говорят, Бартоломэ, удивительный природный феномен. Он образовался в следствии фреатического извержения вулкана, если это вам что-то говорит… Словом, когда лава достигла поверхности воды, расплавленные фрагменты образовали плотно спаянный монолит. Чудесный ландшафт. Фантастический. Вы в Москве обязательно посмотрите фильм «Хозяин морей: на краю земли», его как раз здесь снимали. Фауна там тоже замечательная. Если будет дайвинг, Андрюша увидит своих любимых рифовых акул. Их там превеликое множество. Ну а мы сможем вдоволь налюбоваться на морских львов и, конечно, знаменитых черепах.
- А остров Вульф? – перебил профессора Семенов. – Это волчий остров?
- Сударь, - улыбнулся Дроздов, - Вы сейчас невзначай обидели выдающегося немецкого геолога Теодора Вулфа, в честь которого этот крохотный островок получил свое название. Не смотря на маленькие размеры (его площадь всего около километра), остров стал землей обетованной для многочисленных птиц, рептилий  и млекопитающих. Я, например, очень надеюсь увидеть остроклювого земляного вьюрка, который живет исключительно здесь и питается кровью олушей. Согласитесь, необычная диета.
- Птица-каннибал? – искренне удивился Алешин.
- Ну, не так кровожадно.… Но близко к истине…

Забегая вперед сообщу, что помимо этих островов наша команда успеет посетить еще три острова – Дарвин, Маршал и Санта-Круз. Надеюсь, наши фотографии и сведения «Дополнительного Раздела» вполне скрасят отсутствие подробного рассказа об этих приключениях. В компенсацию, я остановлюсь на истории, которая лишний раз подтвердила, что товарищеская взаимовыручка – это главный залог успеха любой экспедиции, залог сохранения здоровья, а подчас и жизни.
Произошла эта история на третий день морского путешествия, где-то на половине пути от островка Роко Ретонда к острову Маршал. К большому огорчению наших путешественников выяснилось, что компрессор для накачки аквалангов на «Эсмеральде» отсутствует, а взятых баллонов хватит всего на одно погружение. Поэтому место для дайвинга выбирали особенно тщательно. Хотелось увидеть всё и сразу. Старый капитан подсказал, что недалеко от островка Роко Ретонда, к которому не планировалось приближаться, есть дивное местечко. «Рыб там – как в севиче, т.е. в рыбном супе: и дельфины, и галапагосские акулы, и китовые, и акулы-молоты, и даже гигантские осьминоги». Такое изобилие хищных рыб опасно для дайверов-новичков без практики погружений, но Андрей и Миша были уверены, что смогут подстраховать товарищей. Опыта и мужества им было не занимать.
Гидрокостюмов нашлось всего четыре. Сергею Алешину, с его корпулентными формами,  даже в большом дайв-центре амуницию подобрали бы с трудом, чего уж тут говорить о маленьком суденышке. Поэтому он со вздохом натянул эластичный спортивный костюм (точнее, брюки от него) и облегающую синтетическую футболку с капюшоном. Издалека всё смотрелось очень прилично, и оставалось надеяться, что и погружаться в такой одежде будет не очень сложно. Хотя и холодно. Температура воды за бортом едва дотягивала до 19 градусов.
Решили, что с Сергеем и Алексеем в качестве бади-партнера нырнет Андрей, а своенравный и бесшабашный Володя пойдет на глубину с Мишей. Если в баллонах останется воздух, то Михаил и Андрей пойдут на повторное погружение.
Впечатления от погружения трудно передать словами. Начнем с того, что зачастую,  чтобы увидеть акул требуется нырять на большую глубину. Здесь же вышло совсем по-другому. Огромные стада (как назвал их Андрей) или стаи молотоголовых акул, проходили в нескольких метрах от дайверов уже на глубине в 20 метров. Трудно сказать, сколько их там было: десятки, сотни? Если смотреть наверх, то всё «небо» казалось спрессованным из молотов.  Справа и слева тоже лениво фланировали большущие «целлулоидные» сытые рыбины, вокруг закладывали круги еще более крупные галапагосские акулы, в сопровождении огромных скатов-орляков.
 Восторгу просто не было предела…
Вынырнув, и оставив потрясённых увиденным зрелищем новичков на борту «Эсмеральды», Миша и Андрей, почти без передышки пошли на повторное погружение. В первый раз они оба дышали очень экономно и теперь рассчитывали, что кислорода хватит, чтобы занырнуть чуть глубже. Метров на тридцать хотя бы. Очень хотелось увидеть еще одно  чудо природы - китовую акулу. Ее тень оба заметили в первом дайве, и теперь отчаянно желали встретиться с безобидным гигантом лицом к лицу.
Описывая экипировку, я забыла упомянуть, что специальных поясов для грузов на Эсмеральде не нашлось. Свинцовые чушки закладывали прямо внутрь гидрокостюмов. (Грузы придают нужную отрицательную плавучесть, т.е. помогают погружению).
Перед вторым дайвом Андрей решил дополнительно «утяжелить» себя с помощью пары лишних свинцовых вкладышей. Так ему, не отличающемуся большим весом, было сподручнее погружаться.  И вот, примерно на глубине 35 метров, когда друзья стали оглядываться в поисках заветной китовой акулы, произошло то, что могло окончится очень трагично: старенький гидрокостюм, испещренный дырами и заплатами, не выдержал резкого движения, лопнул по шву, грузы мгновенно вывалились, и Андрея стремительно понесло вверх. Так как он погружался без ласт (на корабле их была всего одна пара 45-го размера, которая  подошла Михаилу), то затормозить резкое всплытие ему не удавалось. Всем известно, что быстрый подъем с глубины чрезвычайно опасен. Может развиться кессонная болезнь, что в отсутствии барокамеры грозит жизни…
На критическую ситуацию очень быстро отреагировал Михаил, который не только любовался захватывающими красотами подводного мира, но и внимательно следил за партнером (как это и предписывают правила техники безопасности). Он легко преодолел десяток метров, разделявших друзей и попробовал затормозить подъем. Очевидно, резкие движения и избыток адреналина, вызвавший учащенное дыхание, привели к тому, что кислород в баллонах практически закончился. Манометры показывали критическую отметку. Через секунду баллон Михаила совсем опустел. А до поверхности воды оставалось добрых двадцать метров.
Взявшись за руки и передавая регулятор друг другу, друзья начали плавное всплытие. Было понятно, что «отвисеться» на положенных пяти метрах уже не получится. Ни в аквалангах, ни в легких воздуха не осталось. Кровь прилила к голове, тело больно жалило миллионами раскаленных и одновременно ледяных игл. Каждая клеточка организма рвалась наверх, к воздуху, к людям, к свободе, но мозг (или опыт?) упорно продолжал удерживать ныряльщиков в густой соленой толще океана. Тяжелая красная пелена затянула глаза, мелкие капилляры глазных сосудов не выдержали резкой смены давления...
На поверхности они долго не могли прийти в себя. Заметив, что с борта «Эсмеральды», которая оказалась метрах в тридцати от места всплытия, им радостно машут руками товарищи, Миша собрал последние силы, поднял руку и сложил пальцы в кольцо, давая понять, что все «ОК»… 
До корабля плыли долго. Так медленно они не передвигались в воде еще никогда. Плыли и во всё горло орали песню «Врагу не сдаётся наш гордый варяг»,  и еще безмятежно улыбались солнцу, хохоча над «вампирскими» глазами друг друга….

Глава 6. Секреты Мантаньос, игры с Богами и Кола имени меня.

- Карлуша! А почему мы летим в Манту? В путеводителе было написано, что Мачалилья находится рядом с Гуайякилем. Это ведь крутецкий город? – я не выспалась, и чтобы не клевать носом сочла за благо поприставать к кому-нибудь с какими-нибудь вопросами.
- Скажу тебе по страшному секрету, кара (дорогая), Манта – это мой родной город. Там живет мой папа, мои братья, их жены, дети…. Я свою семью не видел восемь лет! Понимаешь ты?
- Прикольно! Тогда мы всем скажем, что поехали на Малые Галапагосы, а сами рванём к тебе в гости? – воодушевилась Лера.
- Ой, нет… - Карлос вздохнул. – Вам будет совсем не интересно все четыре дня провести в Манте. Вы не обидитесь, если я поручу вас кому-нибудь другому, а сам отдохну у родственников? Поверьте, в Мачалилье есть на что посмотреть и вам совсем не будет скучно. Тем более, это такие места.… Там столько легенд, преданий. А воздух! А китовые свадьбы, которые сейчас в самом разгаре. Вы получите массу удовольствия. Гарантирую! Только положительные эмоции и приятные сюрпризы…
Первым сюрпризом стало знакомство с нашим новым гидом – красавицей Анунциатой. Эта женщина заслуживает отдельного рассказа, потому что именно из-за нее за какие-то три дня в нашем маленьком коллективе произойдут  качественные мировоззренческие трансформации. Правда, в первый день знакомства, в аэропорту Манты, мы об этом еще не подозревали. Просто очень огорчились, что наш новый гид совсем не говорит на русском, да и английский знает хуже, чем хотелось бы. А испанского (кроме каких-то расхожих фраз) не знали мы. Тем не менее, не теряя оптимизма, мы с удовольствием разглядывали потрясающе красивое, строгое лицо Анунциаты, с которого впору было писать лик Богоматери. Не имея в роду никаких европейских корней, эта индейская красавица соответствовала всем канонам красоты Старого Света: точеный нос, огромные оленьи глаза, чувственные, четко очерченные губы и идеальный овал лица. Разве что бронзовая кожа говорила о том, что перед нами представительница коренного населения Латинской Америки, праправнучка каких-нибудь инков или кечуа. Возраст Анунциаты мы выяснили уже в микроавтобусе и были потрясены, услыхав, что ей 43 года. Выглядела она почти юной девушкой. Вот разве что не улыбалась совсем. И была на редкость молчалива для представителя своей профессии.
Не дождавшись комментариев нашего гида, мне пришлось самой вспоминать всё, что я когда-либо читала или слышала на лекциях по истории Латинской Америки в родном университете Дружбы Народов.
Так, в частности, местность, по которой мы проезжали, направляясь в Пуэрто-Лопес (маленький рыбацкий поселок в центре национального парка Мачалилья) – относится к знаменитой (в среде археологов) Манта-культуре и датируется 800-1500 годами нашей эры. Правда, целый ряд ученых утверждает, что на данной территории индейские поселения встречались еще до нашей эры. И свидетельств тому превеликое множество. Группы индейцев мантаньос, по мнению специалистов, были (по одним сведениям) своеобразными форпостами Империи Инков, ее передовыми, заградительными отрядами. Но существует предание, что те же мантаньос долгие столетия являлись военизированным партизанским формированием, рассредоточивая точечные поселения на огромной территории этой холмистой местности и защищая свои земли от вторжения инков. Как бы то ни было, но существуют реальные археологические памятники древней цивилизации в виде каменных стел, погребальных урн, U-образных тронов жрецов, мест силы и овеществленных проклятий долины Буэнависта, сильно отличающиеся от всего, что связано с инками.
Кстати, жертвой одной из «страшных» легенд в скором будущем предстоит стать одному из наших товарищей. Однако, обо всем по порядку…
Городок Пуэрто-Лопес, возле которого нам было суждено провести несколько дней, мало напоминал туристическую Мекку. Что странно.… Поскольку бухту возле этого позабытого Богом и людьми портового городка легендарные синие киты избрали местом своих ежегодных свадеб. А разве это не стоит того, чтобы туристы сотнями тысяч съезжались посмотреть на это романтическое и торжественное зрелище?
Безусловно, признаки туристической деятельности присутствовали. Мы насчитали с пяток – другой небольших и очень скромных отелей, скорее, гест-хаусов, столько же павильонов, украшенных вывесками «Турбюро» и «Дайвинг-центр», однако основное население поселка жило так, словно и не было рядом с ними никаких праздных курортников. Жители исправно ходили на работу (в основном, они трудились в рыбацких артелях), посещали церковь и рынок, производили незамысловатые товары, которые тут же и сбывали в местных лавках. Ни избытка сувениров, ни навязчивого сервиса для иностранцев, ни даже достаточного количества кафе и ресторанов мы не заметили.
Долго ли, коротко ли, но наш автобус подрулил к отелю и мы замерли, зачарованные открывшимся зрелищем. Представьте, что получится, если поручить возведение отеля зодчему, чьими кумирами являются Ван Гог, наш родимый Церетели и Антонио Гауди в равной степени. Получится отель (лодж) Мантарайа. Искривленные, фантазийные формы бунгало и башен, раскрашенные в самые вызывающие и яркие краски, да к тому же увитые цветущими лианами, территория, где каждый куст пострижен в виде гигантского зайца или кита…  Правда, у этого местного Гога-Гауди бюджет был малюсеньким, следовательно, настоящего размаха не получилось, а вышла цветная копия нового московского зоопарка…  Тем не менее, увиденное впечатляло. И это – правда!
Перепоручив нас заботам отельного персонала, Анунциата попросила разрешения откланяться.
- Но сейчас только половина второго? – удивилась Людмила. – А какие у нас будут планы на вечер?
- Вы можете пойти гулять в город, - с трудом подбирая английские слова, изрекла неулыбчивая турбогиня. – Хозяин отеля вам вызывать такси.
- А завтра? Что у нас по плану завтра? Инна сказала, что тут  много интересного… – Лере нравилось всё, и как все дети она хотела немедленных действий.
- Иф ю вонт… Если хотите, можно Исла-де- ла- Плата.
- Конечно, хотим! А «де-ла-Плата» - это что? – Лера не готова была отпустить гида, не получив исчерпывающих сведений.
- Это остров. Очень похож на Галапагосы. Там много птиц. Там экотуризм, - Анунциата не блистала красноречием. – Я присылать такси утром.
- Круто! – Лера была в полном восторге.
- Простите, а у нас предусмотрен ужин в отеле? – Люда являлась олицетворением практичности, поэтому не могла проигнорировать обычные житейские вопросы.- И как далеко до пляжа?
- Ужин – нет. Пляж – тоже нет. Брать такси и ехать в город. Извините, я очень спешить…
Не пожелав прокомментировать сказанное, Анунциата резво запрыгнула в микроавтобус и прокричала уже из окна:
- Туморроу,  семь утра! Адьёс!

Анунциата не обманула. Пляжа поблизости от Мантарейи действительно не было. Точнее, он был, но спускаться к нему с нашего холма предстояло довольно долго, примерно километра полтора по крутой тропинке. Спуск – еще туда-сюда. Но ведь за ним предстоял обратный подъем…
Поэтому мы попросили хозяина нашего временного приюта вызвать машину, побросали в сумки пляжные принадлежности и кошельки  (самый большой багаж был у Саши Фетисова, ведь он не расставался с камерой) и отправились изучать Пуэрто-Лопес.
Океан впечатлил и разочаровал одновременно. Огромные стаи птиц (чаек, бакланов и пеликанов) плескались в воде, бродили по замусоренному побережью, тревожно взлетали при нашем приближении и тут же возвращались обратно, негодуя, что люди временно прервали их трапезу-разбой. Запах свежести моря отчетливо отдавал душком рыбьих потрохов. Да оно и не мудрено: каждые двести метров мы встречали непонятные сооружения (ангары? сараи?), в которых приземистые женщины разделывали огромные туши тунцов и марлинов.
- Сеньоры, порфавор! Купите рыбу! – дружелюбно предложила нам одна из рыбачек.
- И что мы с ней будем делать? – осторожно поинтересовалась Аня Амелина.
 Что говорить, свежей рыбки хотелось всем. И были бы мы в родной Москве, обязательно поддались бы на уговоры.
- Мотель! Ресторан! Буэно! Вери гут! – торговцы заулыбались и показали нам пальцами на виднеющийся невдалеке живописный уголок c подсвеченной скульптурой трех играющих китов:  «3-Whales-Motel» (мотель «Три кита»).
- Там нам приготовят эту рыбу? – нам не очень хотелось оказаться со свежеразделанной сырой рыбиной посреди города.
- Си! Кук! Вери гут! – рыбачка приложила толстые пальцы, испачканные в крови и чешуе, к коричневым пухлым губам и причмокнула.
Володя-психолог, как единственный представитель сильного пола со свободными руками (Саша всё время был занят съмками), взял увесистый пакет и мы отправились к «Трем Китам». Мотель, состоявший из отдельных живописных асьенд и просторного, увитого зеленью, открытого ресторана приглянулся всем. Большой знаток тонкостей дизайнерского ремесла, Люда Прокина пришла в полный восторг от изысканного смешения стилей, гармонично вплетенных друг в друга, где старый английский сундук смотрится уместно в окружении индейских циновок, а ковбойские лавки удачно сочетаются со льном французских скатертей. А еще по территории мотеля бродило большое количество породистых холеных собак. Если точнее – овчарок и догов. Они приветливо помахивали хвостами и чувствовали себя абсолютными хозяевами жизни.
На пороге ресторана нас встретил улыбающийся хозяин (как потом выяснилось, американец Стив, влюбившийся в Эквадор и связавший с ним свою жизнь).
- Добро пожаловать, господа! – дружелюбно обратился он к нам на прекрасном английском. – Вы откуда? О! Россия! Господи, Боже мой! Вы первые русские, которых я встречаю в жизни. Мне никто не поверит. Здесь еще не было русских. Водка? Виски? Я угощаю!
- Спасибо! - Поблагодарили мы, отметив, что слово «русский» и слово «водка» в представлении иностранцев слова-синонимы. – Нам бы рыбки, вот, пожарить….
- Конечно! Сейчас будет великолепное барбекю.
Стив проворно забрал наш пакет, но уже через минуту появился возле нашего столика, принеся с собой огромный многостраничный альбом для рисования, набор цветных карандашей, фломастеров, кисти и краски.
- Это книга почетных гостей моего мотеля. Здесь рисунки и записи из 62 стран. Но России нет. Вы мне нарисуете что-то о вашей стране?
- Конечно! – Мы с любопытством стали рассматривать страницы. Здесь были и шуточные карикатуры на Стива и его собак, и теплые слова благодарности, и вполне профессиональные акварели. Япония. Австралия. Канада. Польша. Мексика. Франция. Австрия. ЮАР…. Казалось, у Стива успел погостить весь мир.
- Ну, и как мы ему нарисуем Россию? – одновременно спросили Володя и Аня.
- Кремль, ракета, елки и зима. То, чего у них нет! – не раздумывая заявила Лера. – Это же наши символы!
- Тогда тебе и карты, то есть краски в руки – быстро назначили крайнего взрослые. – А подпись сделаем короткую: «Из России с любовью…».
Как по мановению волшебной палочки сам собой сервировался стол. Мы даже не успели заметить, как перед нами появилось несколько аппетитных блюд и… бутылка отличного рома. Стив все-таки сделал нам подарок.
- Я хочу поднять тост за этого прекрасного человека, за Стива – Людмила встала и очень серьезно посмотрела на присутствующих. – Только представьте, что в его маленьком мотеле, как в Ноевом Ковчеге, побывали тысячи людей со всех уголков планеты. Стив -  самый настоящий гражданин мира. Человек Земли! Космополит, в лучшем смысле этого слова. Для него нет своих и чужих. Для него все мы гости. Все любимы и желанны. Это потрясающее качество, присущее только людям с возвышенной душой и чистым сердцем, которое, я уверена, если каждый воспитает в себе, когда-нибудь сделает мир более терпимым и добрым.
Мы согласились.
Через полчаса наш рисунок был готов, и мы позвали Стива.
- О Кремль! Москва! Я узнал! – радостно засмеялся он. – А это ракета. Космос. Я тоже знаю. Вы нарисовали в ракете Лайку.  Это собака-космонавт.
- Это не Лайка. Это Гагарин! – возмутился Владимир.
- Я очень люблю собак, - продолжил Стив. – У меня их двенадцать. И я тоже хочу, чтобы моя собака полетела в космос.
- Стив! На рисунке моей дочери первый космонавт мира – Юрий Гагарин. – Людмила повысила голос. – Наша страна гордится им. Это герой вселенского масштаба.
- Да! Я читал! Была Лайка, потом Белка и Стрелка. Я помню.
- Не собака! Человек! Юрий Гагарин! – произнесла Люда по буквам.- Если вы думаете, что русские – это водка и собаки, летающие в космос, то вы сильно заблуждаетесь. Знаете, у меня пропал аппетит. Мне совсем расхотелось ужинать в ресторане, где не уважают мою великую родину и ее героев. Мне неприятно здесь находиться.
Люда ушла первой. Мы потянулись за ней, даже не попробовав наш «улов», зато оставив на не тронутом столе щедрые чаевые.
Я шла и думала о том, что рассуждать о толерантности и гуманизме и проявлять их – это принципиально разные вещи. И еще мне почему-то было искренне жаль Стива. Теперь он точно захочет перечитать  Достоевского, который писал о нашей загадочной русской душе…

С вашего позволения, я опущу описание нашей поездки на остров Исла-де-ла-Плата. С одной стороны, Малые Галапагосы оказались действительно похожи на легендарные острова, и мы налюбовались и олушами, и игуанами, и морскими львами. Но обо всем этом можно прочесть в предыдущих главах и соответствующем отступлении данной книги.
С другой – китовая свадьба, наблюдать которую нам довелось по пути на остров, – это зрелище, которое можно передать исключительно восклицаниями, ахами и охами. Киты, которые до этого нам казались просто крупными млекопитающими (ну, как слон, к примеру) на самом деле просто исполины. И когда такой красавец, устремляясь к самке, проходит под катером, легко как скорлупку, поднимая на себе железную посудину с тремя десятками пассажиров, ты понимаешь сколь мизерны все сравнения… Мы до боли иссмотрели глаза, пытаясь разглядеть на поверхности безбрежного океана появляющийся фонтанчик, верный знак того, что в этом месте через секунду выпрыгнет из воды огромная рыбина. А сразу за ней – еще два кита, только перпендикулярными курсами. Экскурсовод объяснил нам, что самка своим прыжком задает определенную планку высоты и тот самец, который прыгнет выше и красивее другого – станет ее избранником. Так это или нет – не знаю. Мне так и не удалось найти в интернете и справочной литературе объяснение того, почему синие киты выпрыгивают на поверхность океана в период брачных игр.
Но сама свадьба нам очень понравилась.
На третий день мы собрались поехать на экскурсию в общину Агуа Бланка, расположенную примерно в 20 минутах езды от Пуэрто-Лопеса. Эту поездку мы ждали с особым нетерпением. Нам очень хотелось увидеть деревню легендарных мантаньос, раскопки возле которой вошли в историю, в том числе, и благодаря легендам о местах силы и хрустальных черепах.
Накануне вечером мы долго разговаривали с Людмилой, попивая на веранде колу, которая носила мое имя (то есть Инка-Кола) и любуясь закатом. Разговор раньше или позже коснулся темы вчерашнего «эмоционального взрыва» и непонятной обиды на Стива в прибрежном ресторанчике. Люда искренне не могла понять, что с ней случилось:
- Веришь, Инка, у меня такое ощущение, что здесь имело место какое-то колдовство. Ты прекрасно знаешь, что я крайне редко выхожу из себя. Надо очень постараться, чтобы я на кого-то обиделась или вспылила… Я, правда, искренне люблю всех вас. Мне очень понравился Стив. А Лерин рисунок вызвал у меня не только понятную материнскую гордость, но и какую-то вселенскую нежность. И вдруг это… Агрессия… Гнев… Ничего не понимаю.
И тогда я рассказала своей подруге о проклятии хрустальных черепов. Ведь мы находились от них всего в паре десятков километров.
Имело это какое-то отношение к нам или нет – я не знаю. Но в том, что воздух здесь был буквально пропитан мистикой, я уже не сомневалась.
Впервые хрустальный череп был найден в 1927 году в Центральной Америке довольно далеко от здешних мест  экспедицией известного английского археолога и путешественника Ф. Альберта Митчелл-Хеджеса. Он взял в экспедицию свою дочь Анну. Руководитель раскопок и не подозревал, что она станет для всех счастливым талисманом. В апреле 1927 года, в день своего семнадцатилетия, Анна обнаружила под обломками древнего алтаря удивительный предмет. Это был изготовленный из прозрачнейшего кварца и прекрасно отполированный человеческий череп в натуральную величину. Правда, у него не хватало нижней челюсти, но через три месяца буквально в десятке метров нашлась и она. Оказалось, что эта хрустальная деталь подвешивается на идеально гладких шарнирах и приходит в движение при малейшем прикосновении. Все бы хорошо, да с теми, кто притрагивался к этому черепу, начинали происходить странные вещи. Впервые это случилось с самой Анной. Как-то вечером она положила удивительную находку рядом со своей постелью. Как обычно, легла спать. И всю ночь ей снились странные сны. Проснувшись утром, Анна в деталях смогла рассказать все, что видела. А видела она ни много ни мало — жизнь индейцев тысячелетия назад. Результаты экспертизы потрясли не только искусствоведа. Во-первых, исследование, проведенное в 1964 году в специальной лаборатории фирмы «Хьюлетт-Паккард», показало, что череп был изготовлен задолго до появления первых цивилизаций в этой части Америки. Кроме того, горный хрусталь столь высокого качества в этих местах вообще не встречается. И уж совсем поразительное открытие — «допотопный» череп, вес которого составляет 5,13 кг, а размеры 125,4 на 203,4 мм, изготовлен из цельного кристалла. Причем, вопреки всем известным законам физики. По шкале Мооса горный хрусталь имеет высокую твердость, равную семи единицам (он уступает лишь топазу, корунду и алмазу), и его ничем, кроме алмаза, резать невозможно. Но древние как-то сумели обработать его. И не только сам череп — они вырезали из этого же куска нижнюю челюсть и шарниры, на которых она подвешена. При такой твердости материала это более чем загадочно, и вот почему: в кристаллах, если они состоят более чем из одного сростка, имеются внутренние напряжения. Когда вы нажимаете на кристалл головкой резца, то из-за напряжения он может расколоться на куски... Но кто-то изготовил этот череп из одного куска хрусталя настолько осторожно, как будто вообще не притрагивался к нему в процессе резки. На черепе был также обнаружен некий вид призмы, вырезанной в задней части, у его основания, так что любой луч света, входящий в глазницы, отражался от них и глаза сияли…
 И вот тут мы подходим к самой интригующей загадке черепов: для чего они предназначались?
Некоторые ученые полагают, что древние их использовали в лечебных и психотерапевтических целях. Для такого мнения есть основания. Так, Джоан Парке, унаследовавшая хрустальный череп «Макс» от тибетского монаха, утверждает, что последний весьма успешно использовал череп для лечения людей. Наблюдения исследователей и расспросы очевидцев показали, что хрустальные черепа действительно как-то воздействуют на тех, кто приближается к ним. Причем на разных людей — по-разному. Одни испытывают дискомфорт и непонятные страхи. Некоторые даже падают в обморок и на какое-то время теряют память. Другие, наоборот, странным образом успокаиваются и даже впадают в блаженное состояние. Есть люди, которые после «общения» с черепом «Митчелл-Хеджес» излечились от тяжелых болезней.


Существует устойчивое мнение, что хрустальные черепа обладают еще и мистическими свойствами. Об этом говорят многие «контактеры». Так, выяснилось, что нечто подобное тому, что видела в своих снах Анна Митчелл-Хеджес, испытывали на себе и исследователи другого, так называемого «Британского хрустального черепа».
Экстрасенсы и высокочувствительные люди дружно уверяют, что черепа навевают им особые, почти гипнотические состояния, сопровождающиеся необычными запахами, звуками и яркими зрительными галлюцинациями. Иногда, особенно в моменты глубокого транса, это были «странные видения из далекого прошлого, а возможно, и из будущего».
И уж о совсем мистических свойствах хрустального черепа известному исследователю Джошуа Шапиро в 1990 году в Лас-Вегасе рассказал некто Хосе Индикез. Этот респектабельный и весьма богатый господин сообщил, что еще в молодости в долине близ Пуэрто-Лопеса нашел хрустальный череп с вырезанными на нем непонятными символами. Находку он хранил всю жизнь, почитая ее не только как реликвию, но и как волшебный талисман. Дело в том, что Индикез случайно обнаружил удивительное свойство черепа: если его крепко сжать в руках и одновременно четко сформулировать свое желание — оно обязательно исполнится. Как будто кто-то, получив «заявку», в тонком мире организовывает ее исполнение. Именно так Индикез добился в жизни всего, чего желал. Через три года после этого разговора Индикез умер, но чудодейственный череп наследники так и не получили: он таинственно исчез...

Агуа Бланка встретила нас довольно буднично. Таинственные мантаньос, на встречу с которыми мы настроились, на поверку оказались вполне современными, цивилизованными гражданами, которые ездили на мотоциклах, болтали по мобильному телефону и готовили манговый фрэш в электрической соковыжималке. Но на чужаков они смотрели настороженно. Местный гид (Анунциата с нами поехать опять не смогла) предложил нам прогуляться по лесу, окружавшему деревеньку и посетить раскопки.
- Только, пожалуйста, у меня к вам будет настоятельная просьба – ничего на раскопках не трогать руками и, тем более, не садиться на троны жрецов.
- А что это такое? – мгновенно заинтересовался наш психолог, Владимир.
- По преданию, троны жрецов расположены в определенных местах ритуальных хижин – серьезно ответил гид. – Им приписываются самые мистические свойства. Говорят, что камень способен многократно усилить в человеке его самую яркую черту.
- И что в этом плохого? – продолжал допытываться Володя.
- Никому не дано знать, какая черта в тебе изначально доминирует. Хорошо, если это ум, или храбрость, или честность. Но и это не однозначно. Храбрец может стать безрассудным. А честный человек – нетерпимым правдолюбом. Но может оказаться и так, что ты усилишь свою лень, гневливость, честолюбие, если они в тебе изначально доминируют… Разве это кому-нибудь нужно?
За разговорами мы приблизились к месту раскопок. Гид показал нам каменные стелы, которые когда-то украшали пантеон мантаньос и врытые рядом с ними в землю погребальные урны.  Выглядели они как большие амфоры, в которые помещали тело умершего человека вместе с его любимым скарбом. Довольно узкий верх амфоры (и как туда только укладывали покойника?) закрывался керамической крышкой, а сама амфора закапывалась в землю.
- Наша община открыта для всех, - рассказывал нам гид, - Сюда многие приезжают надолго, чтобы финансово помочь общине, выучить испанский язык или поработать волонтерами на раскопках. Правда, к огромному сожалению, мы заметили одну странную особенность. За последние пятьдесят лет, фактически с того момента, когда здесь стали активно вестись археологические поиски и мы потревожили дух наших предков, смертность среди местных жителей резко возросла.
- Что тут удивительного? – пожал плечами Владимир. – Вы сами говорили, что заключаете близкородственные браки, живете обособленно, а генетику не обманешь. Вот, вероятно, и стали вырождаться ваши мантаньос.
- В словах сеньора есть правда. – Гид степенно остановился. – Только, может быть, он объяснит мне, почему наши люди не болеют никакими генетическими болезнями, а умирают исключительно от гипертонии и сахарного диабета? При этом  и та и другая болезнь возникают у них спонтанно, в возрасте 45-50 лет? Но не беспокойтесь. Это не опасно для туристов…. Тем более, что эквадорские власти сейчас нам серьезно помогают и способствуют профилактике и лечению этих двух недугов.
- А, правда, что здесь находили хрустальные черепа? – с горящими глазами спросила гида наш юный вундеркинд Лера.
- Я не уполномочен отвечать на эти вопросы, - быстро потупил взгляд мужчина. – Кстати, мы уже пришли.
Нашему взору предстал ровный прямоугольный участок земли, примерно сорок на шестьдесят метров, по периметру которого в землю на равных расстояниях были врыты деревянные столбы. Над раскопками соорудили временную пальмовую крышу для защиты от дождя. О том, что перед нами древний храм говорили лишь странные U-образные ступы в непонятном порядке возвышающиеся над поверхностью.
- Это и есть наши места силы.
Никто не успел даже заметить, как Владимир проворно перепрыгнул через веревочное ограждение раскопок и с довольным видом оседлал одну из ступ.
- Камень как камень – снисходительно изрек он. – Я абсолютно ничего не чувствую.
- Теперь его накажут боги! – сурово изрек гид и, не попрощавшись, стремительно исчез в глубине зарослей.
Честно скажу, я струхнула. Правда, в тот момент мы еще не догадывались, какие испытания навлек на наш небольшой отряд поступок Владимира. А, главное, навлёк на самого себя…

Теперь, наконец, пришла пора для короткого лирического отступления об Анунциате, общение с которой чуть было не рассорило всех нас в очередной раз.
Прощальный вечер мы решили отметить торжественным ужином. Удивительно, но только накануне отъезда, Анунциата словно снизошла до общения с нами и даже сама выбрала ресторан.
- Теперь всю будущую неделю буду свободна, буду отдыхать… - мечтательно сообщила она нам в маленьком, но очень уютном портовом ресторанчике.
- Можно подумать, с нами хлопот было много. Перетрудилась, как же… - поморщился Владимир. Поскольку говорил он на русском, Анунциата понять его не могла и повернулась к Ане, ожидая перевода.
- У Володи голова болит, - нашлась Амелина и покраснела.
- А ты давно работаешь гидом? – наивно поинтересовалась Лера. – Нравится тебе твоя работа?
В ответ на простой вопрос мы услышали довольно пространную и подробную историю. И хоть говорила Анунциата сухо, с трудом подбирая английские слова, в какой-то момент нам показалось, что мы присутствуем на исповеди:
- Я родом из этих мест. У нас была маленькая хижина рядом с Пуэрто-Лопесом. Все детство я помогала маме на рынке, и планировалось, что так будет всегда. Но в 17 лет, по благотворительной правительственной программе я поступила в университет Кито… Там я почти сразу же страстно влюбилась и вышла замуж. Мой муж был чилийцем. Он на десять лет старше и к тому времени работал в чилийской туристической фирме, привозил туристов в Эквадор, Перу, другие страны….  По его требованию я порвала с родиной и уехала в Чили, не закончив образования.  Родители умерли, так и не дождавшись моего возвращения. Муж запретил, чтобы я приезжала на родину. Он боялся, что я захочу остаться здесь навсегда.
- Он очень любил и ревновал тебя? – Лере, как всем девочкам ее возраста, очень нравились печальные любовные истории.
- Нет. Не ревновал. Просто он считал меня своей собственностью. Я через несколько лет жизни в Чили выяснила, что у Пабло почти в каждой стране Латинской Америки была жена. Правда, в Чили он забрал только меня. Наверное, чуточку любил…
- А почему ты тайком не уехала? Он что тебя силой держал?
- К тому времени у меня было трое детей. А потом родилось еще двое.
- И ты с ним жила, зная, что он тебе изменяет?
- Да. Жила и терпела. Я ведь не работала. Так что своих денег у меня не было. И только три года назад, когда мне исполнилось сорок, Пабло сам потребовал развод и выставил меня из дома. Старшие дети поддались уговорам отца и обещанием наследства и остались в Сантьяго. Я вернулась с дочками – Эстер и Марией. Одной сейчас 9 лет, другой 7. Мы снимаем домик у моей двоюродной тетки. И девочки помогают мне нянчить маленького Энрике. Ему только 9 месяцев.
- Ты снова вышла замуж? – воодушевилась Лера – Круто!
- Нет. Не вышла. Некоторое время назад ко мне приезжал Пабло. Хотел забрать дочек с собой… После его отъезда родился Энрике.
- Ну, ты даешь! – присвистнул ребенок. – Ничему тебя жизнь не научила…
- Я ненавижу свою работу. Я боюсь людей. Меня тянет к сыну, тем более, что я все еще кормлю его грудью. Зарплата у меня маленькая. Двадцать долларов… Одна надежда на чаевые. Тут вообще трудно с работой. Мы еле сводим концы с концами. … - Анунциата выразительно посмотрела на нас.
Утром, прощаясь, мы вручили женщине деньги. Как раз размер чаевых и стал поводом для нашей ссоры. Особо чувствительные дамы предлагали скинуться по 50 долларов, чтобы на какое-то время поддержать семью Анунциаты.
Логика мужчин была железной: денег не жалко. Но принципиально не верно поощрять стремление взрослой женщины к попрошайничеству. За 4 дня мы видели ее всего пару-тройку раз по 15 минут. И если Анунциата нашла время на душещипательный разговор и посиделки в ресторане, то почему не могла выделить это время для того, чтобы мы лучше узнали Мачалилью? Тогда бы нам не пришлось спорить о размере чаевых. Мы бы их отдали с радостью…
Дискуссия продолжалась все утро, даже после того, как мы скомкано попрощались с нашим гидом и отправились на автобусе в аэропорт. Нужно ли говорить, что и в этот раз Анунциата отпросилась и убежала, едва получив деньги?
А мы, окидывая мистическую Мачалилью прощальными взглядами, всё никак не могли взять в толк, что важнее: помогать близким, развращая их своей щедростью, или проявлять твердость, предлагая просящему не рыбу, а удочку?
Ответа я не знаю до сих пор…



Глава 7.
Снова вместе. Кока, Напо и украинский борщ
Вечер перед отбытием в Амазонию удался на славу. Нашу «женскую» команду в аэропорту встречали загоревшие, похудевшие и похорошевшие мужчины с цветами и пирожными (как и просила Лера). Конечно же, они привезли с Галапагосов не только замечательный архив фотоматериалов и большой кофр видеопленки, но и трогательные сувениры для всех нас. Это были фигурки морских львов, вырезанные из кости, керамические статуэтки огромных черепах, какой-то редкий сорт дорогого кофе. Мне Андрей подарил очень интересную картину неизвестного художника-кечуа, на досках которой маслом была изображена старая эквадорка, прижимающая к себе маленькую девочку. Лица суровые, неулыбчивые, а в больших антрацитово-черных глазах старухи и ребенка читается глубинная мудрость и почти физически ощущаемая  нежность. Эта картина до сих пор висит в моем кабинете. Я очень ей дорожу…
Карлос обеспокоился экипировкой. Хотя большинство из нас считалось бывалыми путешественниками, в группе оказались и новички. И даже мои настойчивые рекомендации, полученные каждым «салагой» еще в Москве, не возымели должного действия. Вот и собрался народ в джунгли без дождевиков, без резиновых сапог и высоких ботинок, защищающих щиколотки и от укусов змей, и от вывихов (на мокрых камнях и глине – самая распространенная травма). Поэтому на какое-то время роскошный холл отеля Мариотт превратился в примерочную, куда прямо из спортивного магазина для нашей группы была доставлена необходимая амуниция.
С собой в Амазонию мы брали только рюкзаки, которые при необходимости каждый мог унести на плечах сам. Портеров (носильщиков) не предполагалось. Был и еще один огромный  «коллективный» рюкзак, в который сложили медикаменты, консервы, репелленты, рации, запасы сигарет и кофе (угадайте, кто побеспокоился о кофе?) и несколько рулонов москитной сетки. На маршруте предполагалась первая «глубокая» вылазка  нашей экстрим-команды: Андрея, Миши, Алексея и Саши Фетисова. Основная часть группы должна была исследовать джунгли в непосредственной близости от научно-исследовательского лоджа (основного места стоянки), а Карлос и боевая четверка с проводниками собирались пробраться в одно из «закрытых» племен индейцев-гуарани.
Утром мы приехали в аэропорт Кито, как на работу. Казалось, мы уже знаем в нем всё и всех. В этот день мы ожидали рейса Кито-Кока (каждый в своей любимой кафешке) и предвкушали удивительное приключение.
Когда спустя два с лишним часа под крылом маленького самолетика показались грандиозные разливы притока Амазонки реки Напо, многие присвистнули… Эквадор не переставал удивлять. В Кито ты приземляешься с точностью огромного поварского ножа, вспарывая брюхо жилых кварталов (от ограды посадочной полосы до ближайшей стены дома – метра 4). В Коке нас ждал другой сюрприз. Представьте себе нашу Волгу в самой широкой ее части, только разделенную на отдельные протоки, похожие сверху на косички у узбечки (их сотни и все они переплетены между собой). Те проплешины суши, которые пошире, плотно «облагорожены»  жилыми строениями. Где-то на одной такой песчаной полосе предполагается аэропорт. Так нам казалось… Но, к счастью, аэропорт, как собственно и сама Кока находились еще минутах в 10 полета от того места, над которым кружил наш самолет, плавно приближаясь к земле. И располагались они на берегу, а не в «камышовых зарослях», как пошутил Леша Семенов...
Можно было выдохнуть и перестать закрывать глаза от ужаса.
Это хорошо, что мы не знаем испанского, иначе, прочитав надпись на авиабилете, мы не сели бы в в маленькую «Сессну» вовсе. «Сеньор пассажир, - гласил текст - Вы путешествуете под защитой Коллективной Страховки. В случае смерти Вам будет выплачено 2000 долларов, при пожизненной инвалидности – те же 2000 долларов плюс еще 1000 на медицинские расходы».
На обратной стороне билета еще одно радостное сообщение: «В случае непредвиденных обстоятельств, например, забастовок, ураганов, мятежей и т.д., полет может быть отложен навсегда».
Несмотря на все упомянутое, самолет все-таки приземляется в городе с ласкающим слух названием Кока (по имени растения, из которого делается кокаин). На самом деле, по-настоящему,  он зовется – Франсиско де Орельяна, но короткое и смачное слово «Кока» всем нам нравится больше.
Городок Коку (ворота в мир эквадорской сельвы) мы проскочили буквально за 30 минут. До порта, где нас ждали моторные лодки, мы бы добрались и быстрее, но Мише вдруг захотелось попробовать странный напиток, который симпатичные креолки продавали тут и там на передвижных прилавках (похожих на старые советские тележки с мороженым). Карлос успокоительно кивнул «дескать, не отравитесь» и мы начали дегустацию… Хотя, что я кручу вокруг да около… Напиток оказался обычным соком из сахарного тростника, который жители Коки пьют буквально ведрами. Да и стоит он копейки – примерно 1 доллар 10 пол-литровых банок.

В порту нас уже ждали и лодки и проводники. Мы начали движение.
«И сельва поглотила их...»
До чего же точно кто-то подобрал эти слова: джунгли в самом деле, как огромное темное чрево, поглощают, буквально проглатывают  вас. Даже если это не удаленная на сотни миль глушь, а охраняемый заповедник на реке Напо.
- А панорамы-то наши, волжские, - с удовольствием заметил Вячеслав Андреевич, подставляя лицо брызгам воды, то и дело влетающим в лодку.
- Где ты Волгу увидел, папа? – Михаил засмеялся. Мы уже полчаса словно в темном тоннеле плывем. Это уже не Напо, и даже не Ютури, а один из притоков Ютури…
- А я про ту, про предыдущую панораму… Пока мы в приток не свернули, я всё красотами любовался да просторами, а теперь вот в памяти их удержать хочу…
- Не волнуйтесь, Андреевич, я всё снимаю! – Саша Фетисов успокаивающе поднял камеру.
- Да уж, снимай, - мрачно заметил Сережа Алёшин. – С каждым метром всё интереснее и интереснее. Как там, в песне поётся? «И родные не узнают, где могилка моя…»
Но тревожное настроение, которое передалось каждому при въезде в темный горизонтальный колодец, созданный, казалось  из сплетенных наглухо лиан, сомкнувшихся над головой крон деревьев и тревожного птичьего крика, внезапно закончился. И мы оказались в сказочном оазисе.
Наш лодж, раскинувшийся на небольшой поляне обнимающей круглую речную запруду, был зажат по периметру кронами огромных бальсовых деревьев, древесных акаций и пальм незнакомых названий: чонта, памбил, морета. (Естественно, эти сведения нам сообщил профессор Дроздов).
Прореженные и подчищенные джунгли территории лоджа пестрели фантастическими красками причудливых тропических цветов: филодендрона, орхидей, чего-то экзотического, но очень схожего с нашим чертополохом. Дамам особенно приглянулись плоские розово-красные соцветия хеликонии в две ладони размером, свешивающиеся с дерева, как огромные игрушки на новогодней елке.
На «главной» аллее лоджа мы застали  удивительную картину: стройной шеренгой по земле маршировали, дыша в затылок друг другу, муравьи размером с фалангу пальца с аккуратно вырезанными треугольниками зеленых листьев на спинах, а навстречу им из леса возвращалась колонна уже без груза. Похоже, где-то там, в чащобе, шла ударная стройка Муравей-Сити. Точнее, Ютури-Сити, потому что именно так назывались исполинские насекомые.
 От вида мощных челюстей насекомых по спине невольно побежали мурашки. Воображение тут же услужливо нарисовало  жуткие картины заплутавших и обессилевших путников, заживо обглоданных муравьями. Примерно так, как в фильме про Индиану Джонса…
Мужчины, старательно обходя муравьев, вынесли из лодок багаж и устроили блиц-брифинг на большой веранде. Они планировали выяснить у местных индейцев возможность глубокой экспедиции в джунгли, составить маршрут по окрестностям для тех, кто остается в лодже, а так же провести предварительную «разведку боем» в сторону ближайших зарослей.
Женщинам было поручено обустроить домики и проверить их на наличие живности. (Об этом можно было нас и не просить: насекомых и всяких пресмыкающихся мы боялись отчаянно).
Аня Амелина напросилась на тренировочный трекинг вместе с мужчинами, Люда, почувствовав себя плохо (болело горло) уснула в гамаке, а мы с Лерой решили удивить наших друзей праздничным ужином. Идея родилась спонтанно. Прогуливаясь вокруг домиков, мы обнаружили импровизированный огород, на котором росла капуста, морковь, свекла и томаты. Довольно много там было и разной зелени, одна из травок очень знакомо пахла укропом, хотя и не напоминала его внешне. Легко догадаться, что в качестве сюрприза мы решили сварить борщ!
И пока мы будем этим заниматься, я «угощу» вас рассказом, которым со мной поделился Алексей Семенов, вернувшийся из первой вылазки:
- Признаюсь честно тебе, подруга,  эти три часа мы шли не по дикой тропе, а по относительно «цивильному» маршруту, проложенному местными жителями для туристов и для каких-то своих нужд. Но, пока мы собирались в дорогу,  уже почти совсем стемнело, да еще сказывалась усталость этого долгого дня… Словом,  для всех нас  это был едва ли не самый трудный путь в Эквадоре. Трекинг в Миндо – прогулка для детсадовца… Тут всё серьезней. Казалось, стоит немного расслабиться, остановиться передохнуть, как ты сам врастешь в этот лес, покроешься замшелой корой или проклюнешься липким и колючим лишайником. Подстегивали наше движение только «санитары джунглей» – гиганты-мураши. Когда мы, наконец,  вернулись  в лодж, у меня вся кожа горела огнем, а едучую коричневую прель каких-то древесных грибов я так и не смог смыть  с одежды: споры въелись в ветровку намертво.
- А репелленты забыли?
- Естественно…
- Ладно, герои, мойте руки и давайте ужинать. Завтра у всех трудный день.
К слову сказать, борщ удался на славу! Огромная (литров на тридцать) кастрюля к концу ужина оказалась совершенно пустой. Правда, нам здорово помогли местные жители. После ужина (краснея и смущаясь) ко мне подошел пожилой индеец и с помощью Карлоса выяснил рецепт того, что мы все только что ели. Так что теперь, если будете в тех краях, не удивляйтесь, откуда местные племена знают рецепт настоящего украинского борща!



Глава 8.
Первый экстрим. «Вапони, вам, белые люди!»
«Вапони» – на языке местных индейцев, как и знакомое  нам «маньяна» у испаноговорящих эквадорцев, может обозначать что угодно: здравствуйте, до свиданья, как дела, спасибо, пожалуйста. Это, пожалуй, единственное слово, которое мы слышали с утра до вечера, и даже сами стали его употреблять при каждом удобном случае. Так что, вапони, вам, мои дорогие читатели, проявившие интерес к знакомству с гуарани.
Перед тем, как рассказать о первой экстремальной (т.е., глубокой) вылазке нашего передового отряда добровольцев в поисках аборигенов сельвы, я бы хотела чуть подробнее остановиться на мифах и легендах, которые окружают племя гуарани.
Очень часто, чтобы придать своему рассказу налёт отчаянного эксклюзива, мои коллеги-путешественники сгущают краски. Они исчисляют количество гуарани если не десятками, то сотнями (дескать, их осталось-то всего пятьсот на земле). Они называют гуарани каннибалами и агрессорами. Рассказывают, что гуарани в жестоких войнах истребили легендарных женщин-амазонок…
На мой взгляд, всё это художественный вымысел.
Гуарани сегодня одно из самых многочисленных племен сельвы. Их чуть больше 150 000! В Эквадоре, честно говоря,  – значительно меньше, чем хотелось бы. Около трех тысяч. Правда, никто не подсчитывал число «смешанных» индейцев, скажем, кечуа-гуарани. А ведь антропологам и этнографам прекрасно известно, что близкородственные браки гуарани привели в начале 20 века к появлению генетических уродств (рождению младенцев с шестью пальцами и многочисленных сиамских близнецов) и спровоцировали (в хорошем смысле этого слова) снятие табу на брак с представителями других племен.
Наши товарищи, Карлос и Луис, сообщили, что «настоящих» гуарани, сохраняющих первобытно-общинные отношения и живущих отдельными семьями-деревнями в Эквадоре осталось, действительно, мало. Искать их трудно. И не всегда нужно. Ведь наши вирусы и бактерии убийственны для изолированных сообществ. Но если охота пуще неволи, то попытаться найти такие семьи можно. Путь к ним трудный и опасный. Более правильно познакомиться с бытом «окультуренных» гуарани, которые, с одной стороны, свято чтут все традиции племени, с другой – активно используют достижения современной цивилизации.
На поверку оказалось, что и наш интерес к «первобытности» и рекомендации Карлоса оказались в чем-то созвучны. О том, как мы искали консенсус между «хочу» и «надо ли» пойдёт речь ниже….
 С вашего позволения я приведу (почти без купюр) рассказ Михаила Кравченко, который я записала на диктофон после возвращения отважной пятёрки (Миши, Алексея, Андрея, Александра и Карлоса) с первого экстремального маршрута:

«Почему индейцы гуарани считаются каннибалами,  забияками, а так же почему они уже тысячи лет носят одну и ту же прическу (выбритые затылки и виски)  узнать толком я так и не смог. Вероятно, это одно из табу, так сказать, профессиональный секрет знаменитых на весь Эквадор лекарей и шаманов из сельвы Напо. Во всяком случае, один из наиболее уважаемых наших проводников, с благородным именем  Агуавиль, отвечал крайне уклончиво, вроде того, что главный залог выживания – это сохранение традиций. К слову сказать, сам Агуавиль и его товарищи выглядели вполне современно: джинсы, футболки, часы, ветровки… Вот разве что однотипные стрижки…
Утром, накануне старта, мы собрались на веранде лоджа.  Карлос, Аугавиль и еще два проводника уже ждали нас. На веранду внесли большой стол, весь заставленный бутылочками, пузырьками с какими-то настоями, сухими травами. На столе я увидел свечу и груду больших гладких плоских камней черного цвета. Агуавиль взял бутыль из-под «кока-колы», налил нам по рюмке какого-то напитка, очень похожего на самогон, основательно отхлебнул из бутылки сам, прыснул для верности еще на нас, зажег свечу и, дав нам  в руки по камню, принялся обмахивать нас связкой крупных жестких листьев, время от времени брызгая изо рта водкой. Выдохнув в последний раз, он забрал камни, пояснив, что все дурное ушло из нас в них. Не берусь оценивать результативность процедуры, потому что каких-то изменений в себе лично я не заметил.  Хочется верить, что «дурного» изначально  было не слишком много.
Гуарани -  большая загадка для этнографов: неизвестно происхождение и самого этого народа и его уникального языка, совершенно не похожего ни на какой другой.
 Живут гуарани в этом районе обособленными группами, роднясь с чужими лишь последние пятьдесят лет. Места здесь, в сельве,  очень нездоровые, малярийные, и гуарани твердо уверены: только шаманство и помогает им против тропических болезней.
Однако, я отвлекся. Моя задача рассказать об условиях первого марш-броска в заросли джунглей, о задачах, которые мы ставили и о результатах, которых добились.
Сразу оговорюсь, что и Карлос, и проводники изначально считали нашу затею пустой. Агуавиль скептически относился к выносливости «белых воинов» и предупреждал, что до ближайшей деревни нужно идти, минимум, двое суток. Соответственно, столько же дней возвращаться. И нужен еще  день, чтобы побыть в племени… Итого пять. Нам же, согласно программе экспедиции, на визит к гуарани отводилось всего три полных дня. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, и мы решили попробовать, убеждая проводников, что умеем передвигаться по джунглям очень быстро…
Темп изначально был взят такой, что индейцы только покрякивали от удивления. С подобной полной самоотдачей люди выкладываются на войне или на марафонской дистанции. В какой-то момент Карлос даже захохотал, увидев, что мы с Алексеем отобрали у индейцев мачете и сами прорубаем в лианах дорогу (и себе, и им). А Андрей с Сашей еще успевают окольным путем обогнуть нашу группу, занять выгодную позицию впереди отряда и заснять на пленку всю сцену.
На первом привале (часов через шесть непрерывной ходьбы) Агуавиль подошел к каждому из нас и пожал руку. Его примеру последовали другие индейцы.
Мы устали как черти. Дождь шел почти непрерывно. Земля скользила под ногами, мокрая одежда мешала ходьбе, сковывала движения. Идти приходилось почти всегда, точнее, больше половины времени, по бёдра в воде.  Страшно хотелось снять отяжелевшие от воды сапоги, пройтись босиком. Но на это было наложено табу. Даже там, где было относительно сухо, разуваться нельзя.  В джунглях полно ядовитых лягушек и змей, которые неплохо маскируются под опавшую листву. Наступил…, яд на кожу попал, особенно на царапину или ранку, и привет  - летальный исход. Если верить профессору Дроздову и данным разных местных путеводителей, тут, в сельве, на 1 гектар леса столько видов лягушек, сколько во всей Северной Америке.
 По нашему предыдущему теоретическому и практическому знакомству с джунглями  Азии мы знали, что 7% территории земли занимают тропические леса и при этом в них сосредоточено 50 процентов всех биологических видов планеты, хотя земля в джунглях совсем не плодородна. Многообразие здешней флоры объясняется постоянным взаимодействием живущих и отмирающих организмов, в результате которого образуются необходимые почве естественные удобрения. Вот и прёт всё, как на дрожжах…. И мешает двигаться вперед.
После привала мы снова отправились в путь и шли до тех пор, пока совсем не стемнело.
Не обошлось без небольшого приключения.
Мы пересекали какую-то сто первую речушку, точнее, ручей, как вдруг Петрович закричал:
- Миша! Саша! Скорее сюда! Несите камеру, тут змея. Большущая, зараза!
Надо сказать, что у Андрея есть два любимых представителя фауны – это акулы и змеи. Если в дайвинге мы не встретим акулу – всё, нырялка не удалась. Если в джунглях есть хоть одна анаконда – Петрович обязательно ее найдет. Поэтому мы и не удивились, что змею первым увидел он. Мы приблизились. Саша с камерой, я с мачете. И тут мне показалось, что змея, которую я уже отчетливо видел в прозрачной воде, стремительным броском рванула к Андрею. Дальше мы действовали одновременно. Андрей, тоже заметив молниеносное движение,  в секунду впрыгнул на берег, а я, не целясь, швырнул в змею мачете.
- Ух ты! – с восторгом закричал Андрей. – Миш, да ты ей голову отсек. Спасибо, брат!
И Петрович проворно спустился в ручей, выхватив из воды полутораметровое жирное обезглавленное тело.
За моей спиной раздался дикий крик. Я обернулся и увидел, что Агуавиль и Ньяма (второй проводник) упали на колени прямо у ног Алексея и опустили головы на землю. В это время подошли припозднившиеся и испуганные Карлос и наш третий сопровождающий (я уже и забыл, как его зовут).
- Что случилось? Кто кричал?  – спросил у нас Карлос. А третий индеец, увидев трофей, который Андрей продолжал держать в руке, последовал примеру своих соплеменников и тоже упал ниц на землю.
Через некоторое время из сбивчивого рассказа Агуавиля стало ясно, что я убил не змею, а электрического угря. Это очень коварная рыбина, мгновенно поражающая человека до смерти разрядом тока. Гуарани считают ее крайне опасной и очень могущественной. Очень! У многих местных племен угорь – тотемное животное.
Пока мы успокаивали индейцев, Петрович не отходил от ручья. Наличие в здешних водах такого редкого создания его явно заинтересовало не меньше, чем наличие, скажем, анаконды. К Андрею присоединился и Алексей. И почему-то я совсем не удивился, когда через тридцать минут мы снова услышали победные крики и мои друзья выхватили из воды еще одного обезглавленного угря…
Пережитые волнения и азарт рыбалки-охоты почему-то значительно улучшили наше настроение. И мы совсем не обращали внимания на то, что лица гуарани мрачнели с каждой минутой. Если до этого они смотрели на нас сначала снисходительно, потом с уважением, то теперь в их взглядах читался откровенный страх. Проводники молча повязали на деревьях легкие гамаки, соорудив над ними купола из москитной сетки, и улеглись спать.
Нам же хотелось продолжения этого удивительного дня. Общими усилиями мы кое-как разожгли костер с помощью парафиновой свечки (все это под проливным дождем и из мокрого валежника), Андрей с нетерпением стал кипятить воду для кофе (как же без кофе?!!). Карлос придумал соорудить над костром крышу из мокрых пальмовых листьев, а Лёша, выяснив, что мясо угря съедобно, решил устроить настоящее барбекю.
Когда пир был в самом разгаре, к костру подошли наши проводники-гуарани. Они с ужасом посмотрели на Алексея, который с аппетитом ел жаркое из рыбы, но не отказались от горячего чая.
- Мы таких белых людей видим первый раз, - обратился к Карлосу старший индеец. – Они храбры как гуарани, они не боятся тотема. Они даже… имеют смелость есть его!!!
- И огонь в мокрой траве развели! – присоединился к товарищу Ньяма.
Агуавиль с неодобрением посмотрел на товарища и продолжил:
- К нашей стоянке пришли ютури. Это очень плохой знак. Они изменили тропу.
- Ютури, это муравьи, что ли? – поинтересовался Алексей, не переставая жевать. – Так их тут везде полно. Побрызгайтесь репеллентом и мураши вас не тронут.
- Ты не понимаешь!.. – индеец вздохнул. – У ютури есть свои дома и свои тропы. Они не меняют их просто так… Это знак. Опасный знак!
- А мне кажется, все это предрассудки. – Я совсем не понимал, что так удивляет наших проводников  и попросил Карлоса перевести – Мне, конечно, неловко, что мы убили их тотемную рыбу. Пусть они нас простят. Но нам никто не объяснил, на кого охотится можно, а на кого нет… А по поводу нашей храбрости, или выносливости… Да нормальные мы. Обыкновенные. Вероятно, раньше ребятам приходилось в джунгли водить изнеженных европейских пенсионеров, вот мы и кажемся им какими-то исключительными.
Разговор продолжался очень долго. Костер потух примерно в два часа ночи. А шесть мы снова двинулись в путь.
Второй день ничем не отличался от первого. Такая же сложная тропа. Изматывающий дождь. Редкие привалы. Около шести часов вечера забеспокоился Алексей:
- Ребята! – обратился он к нам. – Мне кажется, что мы ходим по кругу. Мы вчера уже были возле этого места. Видите, следы от вырубки мачете? И тот огромный муравейник, похожий на кукиш, я уже видел. Если мы посмотрим Сашины пленки, то вы согласитесь, что я прав. Наверняка  этот муравейник попал в кадр.
- У меня тоже такое чувство, что все как-то не чисто, - согласился Андрей. – Я на местность внимания не обратил, но у меня не стыкуется скорость нашего передвижения и дальность конечной точки. Изначально нам говорили, что до деревни два дня пути. Сегодня – второй день. И уже почти ночь. Мы идем очень быстро. Индейцы это признают. С такой скоростью мы должны были бы выйти к деревне еще в обед. А ее и близко нет. И гуарани опять растягивают гамаки, готовятся ко сну. Может быть, Карлос сможет у них узнать, что происходит?
- Я спрашивал, - вздохнул Карлос. – Они говорят, что мы всё увидим завтра.
- Но как мы сможем вернуться?- Я никак не мог понять, что происходит. – Теоретически, мы завтра вечером уже должны быть в лагере и отправляться в Коку, а затем в Кито. Нам же обещали, что при определенной сноровке мы все успеем…
- Не знаю – Карлос развел руками. – Возможно, есть какой-то иной способ вернуться в лагерь. Или у местных племен проводники возьмут каноэ…
- Но наши «закрытые» гуарани живут довольно далеко от Напо. Это нам сам Агуавиль говорил… А все ручьи, которые нам встречались по пути, судоходными не назовешь…
- А я знаю! – воодушевился Алексей, - Гуарани убедились, что мы крутые и решили нас… похитить. А что? Пятеро относительно молодых белых мужиков. Разве это плохой улов? Сразу столько свежей крови для местных невест…
- Лёша! Не терзай душу! – Карлос приложил руку к сердцу. – Ты что, Майн Рида начитался? Будет день, будет пища. Давайте ложиться отдыхать. Ночь уже на дворе!
Я засыпал в предвкушении завтрашней встречи с настоящими, не тронутыми цивилизацией гуарани.
Рассвет был изумительный. Впервые за три дня дождь не лил, а лишь слегка накрапывал. Солнце отображалось в миллионах капелек-зеркал, окрашивая джунгли нежной розово-зеленой дымкой. Настроение у наших проводников значительно улучшилось. Ко мне подошел Ньяма и протянул руку:
- Вапони! Я – Ньяма! Ты – Ньяма!
- Карлос! Чего он говорит? – Я тоже улыбался и тряс руку индейца.
- «Ньяма» - на языке гуарани – «брат». По-моему, наш проводник выразил тебе свое почтение – Карлос удивленно приподнял бровь.
После легкого завтрака мы двинулись в путь. Индейцы весело перегукивались и отчаянно стучали палками по деревьям. Впрочем, палками они стучали и все предыдущие дни. Только тогда этот стук мне казался враждебным и тревожным, а сегодня он был напористым и  задорным…
Впереди показалась водная гладь. Мы приближались к реке. Странно, ведь индейцы нас уверяли, что там, куда мы идем, большой воды нет. Мы прошли еще метров пятьдесят. ..
В излучине реки, под обрывом виднелась большая моторная лодка и две женские фигурки в разноцветных дождевиках. Это были Инна и Аня Амелина…
Круг замкнулся. Путешествие оборвалось. Сказки не случилось».

Уже по возвращению в лодж мы узнали, что Агуавиль и его товарищи приняли трудное для их маленького туристического бизнеса решение: отказаться от похода в деревню. Они очень не любят врать. Но им пришлось схитрить, чтобы оградить своих земляков от визита людей, могущество которых им показалось опасным. Три дня наших путешественников просто водили по сельве, не допуская приближения к деревне. Хотя сама деревня была буквально в километре от места первой ночевки. И даже (по свидетельству Ньямы) лесные гуарани приходили на рассвете посмотреть на наш отряд и пошептаться с Агуавилем…
Что и говорить, все очень расстроились. Все – это наши отважные путешественники, которые провели эти три дня на пределе сил и возможностей. Мы же (женская половина отряда) были счастливы, что ребята вернулись живыми и здоровыми. А профессор Дроздов с удовольствием рассматривал видеозаписи, которые Фетисов сделал во время вылазки. Материал оказался интересным, информативным, насыщенным и (что немаловажно для телевидения) практически без брака….

Глава 9.
 Необыкновенные приключения девочки Леры и больших муравьев.
В самую первую ночь в Ютуре-лодже мне не спалось. С одной стороны, я переживала за мужа,  которому вместе с друзьями предстояло утром отправиться к гуарани. С другой, – разве можно ВООБЩЕ уснуть в джунглях?!
Придавленному грузом цивилизации городскому жителю невдомек, какие звуки можно услышать в ночи. Джунгли - удивительно шумное место: трещат цикады, гундосят лягушки, вопят попугаи с оранжевой головой, туканы (забавная такая птичка, половину которой составляет ее собственный клюв), оропендулы (ну, и название!) и птички касике, передразнивающие всех остальных птиц.
На общей террасе, кроме меня, коротали ночь наши гуру – Николай Николаевич, дядя Женя и Вячеслав Андреевич. Они попивали местный чаек и негромко беседовали с хозяином лоджа, сеньором Фернандо. На крыше террасы стоял большой бинокль, похожий на телескоп на ножке, в него можно по ночам смотреть на непривычно расположенные звезды (полушарие-то не наше), а днем высматривать в густых зарослях пернатых. Я полюбовалась на звезды и спустилась вниз, к «высокому собранию». Однако на террасе уже никого не было. На столике остывал чай  да валялись разбросанные вырезки из газет. Ха! Эти вырезки, видимо, были сделаны в расчете на впечатлительных туристов. Год издания предусмотрительно вырезан. На одном изображении - проглотившая человека гигантская змея. А на двух других -  картинки прямо из фильма ужасов. Громадный кайман со вспоротым брюхом, из которого торчит человеческая рука с часами на ней. Мужская, если судить по размеру часов. Вот бы получилась классная реклама: «Твой «Ролекс» всегда с тобой!» Я сразу отнеслась к устрашающим фото скептически, но так и не смогла впоследствии вырвать у отельных служащих  признания, что это фотомонтаж, впрочем, шут его знает... бывает и такое, наверное.
Рядом с фотографиями лежали несколько больших иллюстрированных альбомов с изображением местной флоры и фауны. Предполагалось, что, увидев что-нибудь совсем странное в лесу или на поляне, возле лоджа, можно полистать книжку и узнать, как «оно» называется, или не найти и окончательно убедиться, что у тебя глюки от местного чая. (Кстати, правильно соотнести увиденное с иллюстрациями мог только Николай Николаевич. Нам же постоянно казалось, что мы снова и снова совершаем научное открытие, обнаруживая неизвестный науке вид). Чай, кстати, здесь особенный, из листьев коки. Маленькие милые кустики с листочками, имеющими снизу две полосочки, растут повсеместно. По утрам мы выходили, срывали  два - три листика и заваривали себе чашечку. Не то чтобы вкусно, но зато как круто!
Надо сказать, что кока - вещь вполне безобидная, она снимает головную боль и прибавляет энергии, но попрошу не путать саму коку с ее производным – кокаином; это – уже совсем другой разговор. Кроме коки в джунглях есть еще много интересного. Здесь все зависит от проводника, захочет – покажет, не захочет... не повезло вам.
В пять утра я не выдержала и отправилась спать. Мне на смену к террасе уже подтягивались наш экстрим-отряд: Карлос, Андрей, Леша, Саша и три неизвестных индейца, не похожих на местный обслуживающий персонал. Миша, как всегда, опаздывал.
Мы тепло попрощались и я, чтобы не рыдать от расставания с любимым мужем, решила все-таки часика два вздремнуть.
Когда я проснулась и вышла на улицу, в лодже уже вовсю кипела жизнь. Николай Николаевич проводил небольшой брифинг, перед нашим стартом в джунгли:
- Должен сказать, коллеги, что Карлос и Луис, сами того не ведая, ввели нас в некоторое заблуждение. Я ночью беседовал с сеньором Фернандо… Дело в том, что экзотические гуарани, на поиски которых отправились наши друзья, - совсем не хозяева здешних мест. Скорее, гости. Земля возле реки Ютури и Напо, в данном конкретном месте, контролируется иным племенем. Индейцами самона. И нашим проводником сегодня будет Рамиро, потомственный самона. Честно говоря, я был уверен, что «самона» - это один из вариантов названия бальсового дерева, но оказывается и племя такое существует… Основное занятие местных жителей – рыбная ловля и сбор лекарственных растений. Думаю, Рамиро нам сегодня об этом расскажет.
- Николай Николаевич! – обратился к профессору любознательный Сергей Алешин, - А что тут с местными муравьями? Мне Сайгин вчера таких ужасов понарассказывал… Я же с вами в джунгли вечером не ходил, ничего не слышал. Эти ютури…, они что, так опасны?
- О! Я очень рад, Сергей, что вы задали этот вопрос. Тут просто чудо, как много замечательных муравьев….  И вчера мы видели не только муравьев-конга (ютури – местное название), но и других… Общины этих маленьких существ так велики, что жилища их занимают в пространстве не менее 150 метров в окружности, хотя поднимаются над землей не выше полуметра. Возвышения служат только куполами, прикрывающими вход в обширные подземные галереи. Муравьи влезают на деревья и уничтожают огромное количество листьев, свертывая их и складывая в большие кучи. Из этих листьев они делают крышу для своего жилища.
По мнению опытных путешественников, из всех видов южноамериканских муравьев самые невыносимые - черные, самые вредные - ютури и самые опасные - муравьи-солдаты. Если бы величина последних при каких-то невероятных мутогенных изменениях достигла размеров хищников из голливудского ужастика, всему живому на Земле пришел бы конец.
- Вы меня обнадежили, - грустно улыбнулся Сергей. – Ехать за тысячи километров, чтобы тебя сожрал какой-то жук…
Мы засмеялись.
Кстати, о муравьях нам будет рассказывать и наш проводник – Рамиро. Но обо всем по порядку.
В джунгли собрались все, кто оставался в лодже. Кроме Люды. Ее горло окончательно воспалилось, она едва могла говорить и совсем не выходила из домика. Карлос, перед уходом к гуарани, выдал Людмиле горсть каких-то антибиотиков и мы очень надеялись, что лекарство поможет. Карлосу можно было доверять, ведь он по образованию врач, закончил в Москве лечебный факультет РУДН и ординатуру.
Маленькая Лера очень  не хотела оставлять маму одну, но, узнав, что я согласилась подежурить с Людой, дабы девочка могла увидеть настоящие джунгли, переменила решение:
- Знаешь, Инна, это лишняя жертва.  Пусть лучше мама поспит. Мы же быстро вернемся? Правда? Фернандо мне пообещал, что будет проведывать маму каждый час. Так что пойдем в джунгли все…
- Нет уж, друзья! – вклинился в наш разговор Вячеслав Андреевич. – Вы молодые, резвые, любопытные. Так что поезжайте в ваши джунгли, а я тут посижу с Людочкой. Сеньор Фернандо, конечно, замечательный человек. И чай у него вкусный. Но как он будет с Людой общаться? Он же не говорит по-русски. А я, если Люда будет долго спать, я рыбки половлю… Глядишь, будет у нас к ужину свежая пиранья…
Примерно в десять утра мы расселись в каноэ и двинулись в путь, чтобы примерно через час высадиться на берег в том месте, где джунгли казались более «прозрачными», а почва, не смотря на дождь, была относительно сухой.
 У нашего проводника Рамиро своеобразное чувство юмора. «Подкинь-ка мне эту лиану, кара», - серьезно говорит он Лере по-испански. И наша отважная девочка, гордая тем, что он именно ее о чем-то попросил, хватается за тонкую светло-зеленую лиану... Лиана изгибается у нее в руке и шипит...
- Она не ядовитая, – широко улыбаясь, сознается Рамиро.
- Я почему-то так и подумала... – отвечает ему Лера издалека.
Змея, с красивым именем синта, что означает «лента» (сразу вспоминается Шерлок Холмс), уже отброшена далеко влево.  А мы, в мгновение ока, отскакиваем на несколько метров в противоположную сторону.
Рамиро рассматривает Лерину руку, нюхает ее.
- Эх, не надо было тебе ее хватать, ты ведь мазалась репеллентом… У змей очень нежная кожа, ты могла ее повредить.
- Он, видите ли, о змее беспокоится, а если бы я со страху в обморок грохнулась... -  возмущается ребенок.
- Ты бы не грохнулась, – говорит Рамиро, - потому что ты – Сача Варми – хозяйка сельвы.
По легенде, которую он нам тут же рассказал,  в сельве живут два духа – муж и жена, Сача Руна и Сача Варми. И если верить Рамиро, то наша юная героиня  – очередная реинкарнация Сача Варми. У него и доказательства того имеются: Сача Варми обычно принимает вид красивой юной девушки со светлыми глазами и длинными шелковыми волосами. Она заманивает путника в джунгли и уже не отпускает от себя. В тропическом лесу она чувствует себя как дома со своим Сача Руна. Еще ее можно узнать по тому, что вся живность из джунглей приветствует Сача Варми и слушается ее, и никто, и ничто не может причинить ей зла.
Словно в доказательство его слов, огромный черный   муравей   конга, ползавший у Леры по плечу, благополучно позволил себя стряхнуть, вместо того чтобы укусить девочку. Надо сказать, что укуса этих муравьев достаточно, чтобы не спать всю ночь, корчась от боли, а трех укусов хватит, чтобы заработать знатную лихорадку. Что любопытно, противоядие от укуса - в самом муравье. Надо его быстро схватить, вспороть ему брюхо (размеры муравья это позволяют) и помазать выделяющейся жидкостью место укуса.
К слову, о муравьях. По уверениям Рамиро, здесь их много самых разных. Есть муравьи-хирурги, они мельче, чем конги, но имеют замечательные крупные челюсти. Если вы порезались, и у вас хлещет из раны кровь, надо быстренько схватить несколько «хирургов» и приложить к краям раны. Челюстями они закрепляют края, потом вы отрываете муравьиное тельце, оставляя только голову, и смело двигаете за медицинской помощью - кровопотеря не грозит. Ваша шкура спасена ценой жизни нескольких муравьев.
Есть еще и так называемые лимонные муравьи, они вкусные. Это хороший пример симбиоза. Отрываешь от пальмы веточку. На веточке утолщение – разламываешь его, засовываешь туда язык, слизываешь муравьев и чувствуешь лимонный вкус. Надо только очень быстро глотать, а то щекотно, когда они ползают у тебя на языке…
В лесу нам показывают всякие полезные растения. В услугах фармацевтических компаний здесь никто не нуждается. Все само растет в натуральном виде. В какой-то момент мы вспоминаем о Людином горле и наперебой просим Рамиро, чтобы он подобрал ей лекарство.
- А что случилось с твоей мамой? – как заправский доктор спрашивает он у Леры.
-  За последние два дня она даже похудела на пару килограммов, - отвечает заботливая дочь, -  так как пила только йогурты, соки и чуть теплый чай - то, что легко глотать. Врач прописал ей антибиотики, но я не уверена, что они помогут.
- Антибиотики - полная ерунда, - авторитетно заявляет лесной знахарь.
Он  подводит нас к толстой пальме, на стволе которой с помощью мачете делает маленький надрез. По стволу течет темная густая жидкость. «Собери в бутылочку «кровь дракона». Дома пальцем возьми это лекарство и обмажь маме горло, - советует Рамиро, - Завтра все пройдет».
Я не мешала Лере собирать для Люды целебный сок, но сама украдкой попробовала темно-красную жидкость и тотчас пожалела об этом, потому что такую горькую гадость, как «драконья кровь», надо давать пациентам исключительно под наркозом.
 Рамиро осторожно замазал землей надрез на коре, чтобы туда не пробрались термиты и не сожрали дерево изнутри, как они это обычно любят делать.
Еще всем нам продемонстрировали  дерево какао с плодами (правда, зелеными и поэтому еще не съедобными), белый некрупный «зимний фрукт» на дереве с мелкими желтыми цветочками  под названием петон, вкусный и прекрасно утоляющий голод, а также прочую съедобную флору,  вроде папайуэлы, кофейных кустов и мелких бананов.
Рамиро с многозначительным видом сорвал и подарил мне крупный ярко-красный цветок под названием «пылающие губы», по форме напоминающий женский рот.
Хватало в джунглях и каучуконосов: и хакаранд, с высокими вылезшими из земли плоскими корнями, и матапало, которое растет сверху, постепенно оплетая дерево, к которому прицепилось, и медленно убивая его. Поразило нас дерево суплисио (страдание), всё покрытое колючками. К нему индейцы в давние времена привязывали провинившегося человека и бросали в сельве. Постепенно веревки ослабевали, человек уставал, и его спина съезжала по стволу вниз. Двухсантиметровые конусообразные колючки (примерно с палец толщиной  у основания), растущие вверх, оставляли длинные и глубокие порезы на коже…
И в этот момент отчаянно закричала Лера, схватившись за ухо.
- Что?!!! – подбежали к ней все взрослые одновременно.
- Муха, или муравей, - плача, сообщил ребенок, - Кто-то влетел мне в ухо… А-а-а-! …Очень больно.
- Надо срочно пописать ей в ухо, - побледнев, сказал наш проводник. Это может быть опасно!
Мужчины похватали пустые бутылки и дружно повернулись к нам спинами.
- Ни за что! – билась в моих руках Лера. – Пусть я лучше умру. Я не буду такого делать!
- Наклони голову! Быстро! – не растерялась Аня Амелина. – Прыгай на одной ноге и тряси головой!
Лера затанцевала, а Аня стала исступленно колотить ее ладошкой по затылку..
- Вылетела… - выдохнула Лера и счастливо улыбнулась. На грязной мордахе белели полоски светлой кожи, промытые обильными детскими слезами.
- Кто тебя этому научил? – восхитилась я расторопностью подруги.
- Сама не знаю. – Смутилась Амелина. – Просто вспомнила, как делают, когда в ухо вода попадет.
Мы с облегчением рассмеялись.
- Я же говорил, что Лера - это Сача Варми! – со значением поднял палец вверх Рамиро.
Время прошло незаметно. Стрелки часов показали три часа пополудни, и мы решили возвращаться в лодж.
Леру, как главного героя дня, усадили на носу каноэ. Нашей капитаншей! Вперёдсмотрящей!
Эх, лучше бы мы этого не делали…
В джунглях растет очень коварное дерево - знаменитая лиана «кошачий коготь», ствол которой усеян острыми колючками в виде когтей. Рамиро нам показывал его и говорил, что веточки этой лианы индейцы мелко рубят, заваривают кипятком и пьют для укрепления иммунитета. Восседавшая на носу лодки девочка, взбудораженная от пережитого страха, пребывала в отличном настроении. Она вместе с профессором Дроздовым распевала песни, командовала гребцами и отчаянно вертела головой в разные стороны. И вот, в какой-то момент, наше каноэ вплыло в тоннель из низко опущенных деревьев.
- Осторожно! – крикнул Рамиро.
- О-о-о-й-й-й!- взвизгнула Лера и повернула к нам лицо, которое пересекали вспухшие борозды царапин. Наша лодка на всех парах прошла как раз под коварной лианой и та, со всего маху, пропорола своими кошачьими когтями Лерину физиономию.
- Тебе больно, малыш? – опять всполошились все.
- Пока нет… - прошептала Лера, - печет немножко…
- Сейчас всё пройдет. Завтра даже следов не будет, - авторитетно заявил Рамиро, достал пузырек с «драконьей кровью» и обильно смазал ей Лерины царапины.
Теперь вздрогнули все остальные. Лицо девочки превратилось в подобие кровавой маски из американского фильма ужасов. Лекарство, как я говорила, очень напоминает густую кровь. Теперь представьте, что по царапинам, которые по диагонали обильно прочертили лоб и щеки, стекают капли темной крови…
- Люда нас убьет… - прошептала Аня в панике.
Положение спас Володя Сайгин:
- Да это же прикольно! – захохотал он, - Представьте: мы возвращаемся из джунглей…. Впереди отряда окровавленная Лера. Мы устали, мы валимся с ног….  Но мы герои! А в лагере нас встречает Вячеслав Андреевич, приветственно размахивая окровавленными обрубками рук… Он ловил пираний на живца…. И теперь ему очень больно, но Андреич горд тем, что отряд не умрет от голода…
- Дурак, какой! – возмутилась Аня, толкнув Сайгина, но мимо воли тоже рассмеялась. Картина, нарисованная Володей, не смотря на абсолютно черный юмор, была достаточно яркой. Пережитые волнения, стрессы, страх за ребенка, адреналин, полученный на прогулке по джунглям, выплеснулись в дружном смехе. Всю оставшуюся до ложда дорогу, Николай Николаевич и Сайгин развлекали друзей анекдотами, которых, как выяснилось, оба знали превеликое множество.
По мере приближения к лоджу, профессор Дроздов вновь стал серьезным и озадаченно спросил:
- Шутки шутками, друзья, но Людочку как-то надо подготовить к тому, чтобы она увидела дочь в подобной боевой раскраске. Бедняжка и так себя плохо чувствует, а тут еще это…
- Без паники! – храбро заявил Сайгин. – Я всё улажу.
- Может быть, лучше я? – вмешался второй Владимир, который психолог. – Я профессионал в этом вопросе.
- Ага! Как бы не так… - заспорил Сайгин. – Пока ты будешь вести душещипательные беседы, Люда вся изведется и обязательно поинтересуется, почему к ней первым зашел ты, а не Лера. Я сам пойду и быстро проинформирую Людмилу, что дочь слегка поцарапалась. А потом – как пойдёт…
Причалив и обнаружив в лагере мирно спящего в гамаке Вячеслава Андреевича (слава Богу, с абсолютно целыми руками), мы не зло помянули «шуточки» Сайгина и расположились на террасе, загораживая, на всякий случай, спинами Леру. Володя храбро отправился в крайний домик, к матери ребенка. Не прошло и секунды,  как дверь хижины распахнулась и из нее в пижаме выскочила испуганная Люда.
- Мамочка! – рванула к ней дочь.
- Что случилось?! – сиплым страшным голосом издалека закричала Людмила.
- Что ты сделал? – набросились мы на Сайгина.
- Ничего особенного. – Пожал плечами Володя. – Странная у неё реакция на нормальные слова. Я просто зашел и сказал: «Ты только не волнуйся, пожалуйста,… Дело в том, что… Лера, в принципе, жива…». А дальше – вы сами видели…

На следующий день, вечером, мы прощались с лоджем «Ютури», закатив по этому случаю грандиозную вечеринку  с песнями и плясками. Вокалом (добротным, задушевным) нас радовал Николай Николаевич. Его любимая украинская песня «Ридна маты моя» стала нашим отрядным гимном. Ну а танцевали мы все, беря пример с дяди Жени и Володи-психолога, которые выбрасывали совершенно фантастические коленца в диапазоне от канкана до рэпа.
К слову сказать, рыбки-то наш Вячеслав Андреевич наловил. Целое ведро! Правда, там были не только пираньи, а самая разнокалиберная и разномастная рыбёха. Сеньор Фернандо всю её тщательно проверил и выбросил то, что считал ядовитым. Поскольку улов был неоднородным, мы решили рыбу не жарить, а сварить нашу знаменитую тройную уху.
Ушица удалась!
Как выяснилось, индейцы не знали не только борща, но и ухи. Что странно….  Для них было открытием, что из рыбы можно варить горячий суп. Обычно они ограничиваются либо запеканием рыбы в углях, либо готовят севиче – маринуют сырую рыбу в соке лайма и жгучем перце. Но и русская уха жителям лоджа и их большим семьям пришлась по вкусу.
На радостях, индейцы принесли к нам на террасу большой бутыль чичи и вручили от чистого сердца. Мы были тронуты, но пробовать напиток не стали, потихоньку спрятав бутылку у Фернандо в каморке. Почему? Сейчас объясню.
Я уже упоминала о том, что обычно картошку индейцам заменяет особый корнеплод - юкка. Её возделывают на огороде местные женщины. Юкку из земли тащат за древесный ствол. Это такое настоящее дерево с толстыми, питательными корнями. По вкусу вареная юкка, действительно, напоминает наш картофель, только имеет ощутимый сладковатый вкус. А еще из неё делают слабоалкогольный напиток, чичу. Очищают корнеплод от кожицы, кусают, пережёвывают, выплёвывают в тазик, добавляют воды, кашица бродит три дня. Через три дня чичу можно пить. Она у индейцев вместо пива и водки. Это генератор хорошего индейского настроения. В каждом доме должна быть чича. На вкус – кефир кефиром, сильно разбавленный водой. В полной мере насладиться вкусом чичи человеку, не привыкшему хлебать чужую слюну, сложно. Это вам не мороженое кушать.
Посему, отказавшись от дегустации местного деликатеса, мы ограничились тоже местным, но более знакомым напитком «Куба Либре». Иными словами – ромом с колой и лимоном.
Разошлись отдыхать далеко за полночь.
Завтра нам предстояло вернуться в Кито, чтобы оттуда улететь навстречу новым путешествиям, но уже в совершенно иной стране.
Нас ждала Венесуэла и очередные приключения.

Глава 10.
 Несколько фактов, о которых я забыла рассказать вам, прощаясь с Эквадором.

1. В Эквадоре находится самый высокий в мире действующий вулкан.
2. В Эквадоре, в Кито, родился Последний Инка.
3. В Эквадоре, на Галапагосах  живет самая большая в мире черепаха.
4. Средняя продолжительность жизни в Эквадоре 79 лет!
5. Панамы придумали не в Панаме, а в Эквадоре.
6. В феврале 1945-го Эквадор объявил войну Германии. Чем окончательно определил исход второй мировой войны. (В это свято верят все эквадорцы). Гитлер впал в глубочайшую депрессию, и через недолгое время застрелился.
7. В Эквадоре не бывает тайфунов, ураганов, циклонов и антициклонов.
8. В среднем, в год, на территории Эквадора происходит двести землетрясений магнитудой более 4 балов по шкале Рихтера.
9. В Эквадоре самый ровный климат на планете.
10. Эквадор единственная страна с безвизовым въездом для граждан всех стран мира.
11. Национальная валюта Эквадора доллар США.
12. В Эквадоре, самая большая в мире площадь Национальных Парков и заповедников к общей территории. Эквадор - страна заповедник.
13. Эквадор самая маленькая страна в Южной Америке, не считая полуколониальные Гаяну, Гвиану и Суринам.
14. Эквадор единственная страна в мире отказавшаяся обслуживать свои внешние долги, не по причине финансовой несостоятельности, а из принципа.
15. Столица Эквадора, Кито, вторая в мире по высоте над уровнем моря. В среднем 2800м. Самая высокогорная столица мира находится недалеко – в Боливии.
16. В Эквадоре иностранцы обладают избирательными правами.
17. В Эквадор нельзя импортировать автомобили возрастом более года.
18. В Эквадоре запрещены аборты и разрешены геи.
19. Аэропорт Гуаякиля, крупнейшего города Эквадора, признан лучшим аэропортом Южной Америки.
20. Конституцией Эквадора наряду с наказаниями, предусмотренными уголовным кодексом, допускается применение индейских "национальных традиций и обычаев".
21. Один из национальных лозунгов Эквадора - "Эквадор был, есть и будет страной на Амазонке". Но никакой Амазонки в Эквадоре нет.
22. В Эквадоре нет железнодорожного транспорта.
23. В Эквадоре не бывает зимней резины и нет сети McDonalds
24."Ночным клубом" в Эквадоре называется бордель. Не перепутайте.
25.В Эквадоре есть места, где круглый год лежит снег и можно кататься на лыжах. Правда, там нечем дышать.
26.На предпоследний Чемпионат Мира по Футболу команда Эквадора приехала со своим шаманом.
27.В Эквадоре два официальных языка, кастильяно и кечуа
28.Слово "индеец", в Эквадоре - обидное ругательство. За исключением случая, когда тот к кому Вы обращаетесь действительно индеец.
29.Этнический состав Эквадора - метисы 65%, индейцы 25%, испанцы 7%, негры 3%. При этом большинство населения (76% ) в глубине души считают себя испанцами .
30.Учебный год в Эквадоре, в горах начинается осенью, а на побережье весной.
31.Пиво в Эквадоре продается в обменной таре, бутылках по 0,6 литра.
32.Диабет в Эквадоре занимает первое место по смертности среди всех болезней. Диабетом страдает 10% населения страны, еще 30% находятся в группе риска, с перспективой приобрести это заболевание в ближайшие 5 лет.
33. В 2003 году в Эквадоре была построена самая большая искусственная новогодняя елка в мире. Высота 92 метра, вес более 100 тонн. Этот проект обошелся частным компаниям в 400 тыс. долларов.
34. В Эквадоре совсем нет селедки и гречки.
35. Кабачки в Эквадоре размером с огурец, а огурцы размером с кабачок
36. В столице Эквадора, Кито, атмосферное давление на 25% ниже чем то, что считается нормальным.
37. Крупнейший порт Эквадора находится НЕ на берегу океана.
38. Первые поселения людей на территории сегодняшнего Эквадора, датируются X веком до н.э.(!)
39. Инки не могли завоевать Эквадор в течение долгих лет, поэтому Верховный Инка просто женился на дочери местного вождя и взял Эквадор в качестве приданого.
40. В Эквадорских строительных технологиях не используются несущие стены, плиты перекрытия и сварка.
41. В Эквадоре запрещены к разведению собаки породы ротвейлер.
42. В Эквадоре есть месторождения золота, серебра и изумрудов.
43. Светская и официальная столица Эквадора - Кито, финансовая и деловая столица - Гуаякиль, культурная столица - Куэнка а самый лучший город для жизни - Манта.
44. В Эквадоре считается хорошим тоном при остановке автомобиля включать аварийку.
45.Цены на социально значимые продукты питания, электричество, воду, газ и ГСМ в Эквадоре контролируются государством.
46. В 2009 году Эквадор объявлен лучшей страной для пенсионеров США.
На этой радостной и оптимистичной ноте мы прощаемся с Эквадором и отправляемся в Венесуэлу…

Глава 11. Архипелаг, которого не стало.

Прощание с гостеприимным Эквадором вышло теплым и грустным. За предыдущие дни мы так привыкли улетать из Кито, но обязательно возвращаться туда снова, что теперь было сложно осознать, что этот чудесный город мы не увидим еще очень долго…, возможно, уже никогда.
Олицетворением прощания стал толстяк Луис. Утром он принес в отель несколько больших килограммовых пакетов с кофе:
- Это вам, черти, чтобы помнили, где в мире растет самый лучший кофе. А то заладили все: Бразилия, Бразилия…, - смахивая слезу с огромных ресниц и привычно вытирая футболкой потный лоб, бормотал наш новый друг.
- Расстаемся, друзья, остается в сердце нежность… - пропел Николай Николаевич.
-Будем верность беречь. До свиданья! До новых встреч!- подхватили мы хором.
Уезжать всегда грустно. Но до сих пор я как-то не задумывалась, что печальнее всего прощание выглядит именно тогда, когда ты расстаешься не просто с городом, страной, курортом, новыми яркими впечатлениями, а вот так…, когда тебя провожает ЧЕЛОВЕК.
Сегодня, когда я пишу эти строчки и вспоминаю Луиса, я искренне надеюсь, что у него всё в жизни хорошо. Сколько бы еще встреч и прощаний не случилось в нашей жизни, имя Луиса было и остается в моем сердце словом-синонимом гостеприимному, загадочному и величественному Эквадору!

В Каракас, столицу Венесуэлы мы должны были прилететь в 19-00 по местному времени.
Когда шасси самолета чиркнуло по посадочной полосе, солнце уже почти зашло за горизонт.
Аэропорт произвёл странное впечатление и сразу же нам активно не понравился (если честно, то, видимо, из-за ностальгии по Кито). Хотя, судите сами: огромный зал прилета, чем-то напоминающий автовокзалы эпохи Советского Союза, где на полу сидят и даже лежат десятки вполне прилично одетых людей. И это не всегда туристы. Мы насчитали, минимум, пару десятков человек, которые, совершенно очевидно, были местными жителями. Более того, они явно состояли на службе в приличных коммерческих или государственных организациях: темные брюки, белые рубашки, галстуки… Почему в таком цивильном виде они коротали время на цементном полу, подложив под пятую точку несколько страниц биржевых ведомостей – никто из нас понять не мог…
Представителя встречающей стороны с табличкой про «Мир животным!» мы так и не увидели, сколько не оглядывались.
- Туриста? - Хмурый пограничник берет стопку наших паспортов.
          - Си, сеньор. - Мы тоже хмурые. А что? Столько добирались и никто не ждёт…
- Ребята, спокойно! – перекрикивая гул недовольных голосов, призывает нас к порядку Карлос. – У нашего гида возникла непредвиденная ситуация. Он по дороге в Каракас и будет примерно через час. Название отеля я знаю. Сейчас возьмем такси и прекрасно доберемся сами.
Как по волшебству, рядом с нами материализуются два смуглых венесуэльца с шашечками на кокарде фирменных фуражек.
- Отель Мариотт!- командует Карлос.
Рассаживаемся в поданные автомобили. Трогаемся…
Рассмотреть город в темное время суток сложно. Уличных фонарей практически нет. Да и ехать из аэропорта до центра примерно минут сорок. Тем не менее, замечаем по склонам холмов, окружающих Каракас, тусклые россыпи огоньков.
- Это фавелы. – Объясняет нам Николай Николаевич. – Изначально Каракас занимал только седловину в ложбине. И лет тридцать назад – это был яркий, веселый, процветающий город с самым высоким в Латинской Америке доходом на душу населения. А что вы хотите? Нефтяная столица! Однако наплыв беженцев, эмигрантов и рост собственного населения привели к тому, что Каракас перестал справляться  с массой, мягко говоря, социально незащищенных слоев. Жители стали осваивать близлежащие холмы, строя себе маленькие домишки из подручного материала. Фавелы поползли по холмам вверх.
- Карлос! – отвлекается от созерцания панорамы города Володя Сайгин. – А почему у меня в программе написан отель «Бетховен», а не «Мариотт», как у тебя?
- Ты меня не путай! Нервничает Карлос. – В Кито был «Мариотт»? Почему здесь должно быть что-то другое?...

Конечно, ни в каком «Мариотте» нас не ждали.
Изумленный администратор долго рассматривал нашу колоритную группу, груженную пакетами с сувенирами (подарочный улов в Эквадоре был – будь здоров!), многочисленными чемоданами, сумками, а так же большой кучей разнообразной видео- и фотоаппаратуры, сложенной небольшим Эверестом чуть в стороне от остального багажа.
- В отеле нет свободных номеров. Точнее, я могу предложить всего два… Обычно, у нас всегда всё бронируют заранее…
- Карлос! – змеиным шепотом, не отрывая взгляд от стойки администратора, прошипел Сайгин. – Может быть, ты все же посмотришь свою программу?
- Я ее потерял, - честно признался расстроенный эквадорец, - Но я сейчас позвоню Родригесу.
- Что ж… Бывает… - Мудро изрек Вячеслав Андреевич и обратился к отельному служащему. – А поужинать вы нас пустите? Дело в том, что мы только что прилетели из Кито. Два часа там. Два в полете. Еще час к вам добирались. Уже хочется чего-нибудь поесть и попить.
 Пока я переводила администратору эту просьбу, пока мы нестройной гурьбой шли в бар, расположенный на веранде, Карлос всё продолжал беседовать по телефону.
- Володя прав. Я виноват. – Подойдя к нам, Карлос огорченно потер затылок. Я перепутал название. Через 15 минут сюда приедет автобус и Родригес отвезет нас в правильный отель. Давайте не будем ужинать. Кофе попьем, и всё… Сейчас половина девятого. Пока доедем, пока заселимся - будет очень поздно. А вылет у нас завтра в 5 утра. Следовательно, вставать придется в 3 часа ночи…
В «Бетховен» мы вошли без четверти одиннадцать. Хочу сразу предупредить всех, кто когда-нибудь будет в Каракасе, внести этот отель в черный список и обходить его десятой дорогой. Почему?
Вот та картина, которую мы застали при вселении:
- Грязный пустой холл с тремя старинными, засаленными диванами и заспанный, хмурый администратор в спортивных штанах.
- Ресторан – 20-ти метровая комнатка, в которой есть два пластиковых стола без скатерти, пару пластиковых кресел и неработающий прилавок-холодильник с горкой разномастных пакетиков с чипсами.
- Автомат для кофе мы ремонтировали сами (мыши перегрызли шнур).
- Номера маленькие и неопрятные.
- Постели влажные с застиранным бельем.
- Кондиционеры выпущены в позапрошлом веке, поэтому не холодят, но ревут и грохочут сильнее иерихонской трубы.
- Душ с еле теплой водой работал только в трех номерах. Поэтому мылись по очереди…

Отелю «Бетховен» очень сильно повезло, что наша группа привыкла на своем туристическом веку к самым разным условиям, в том числе и ночевкам в палатках и лачугах. Поэтому скандал мы не устроили. Но на заметку взяли! Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему в представлении многих «цивилизованных» людей, более того, служащих сферы сервиса  «дешево» почти всегда ассоциируется с «грязно». Им бы поучиться у первобытных племен. Скажем, у тех же пигмеев. Маленькие лесные люди-кочевники умудряются по три раза на дню подметать территорию временной деревни, на которой стоят их шалаши. Их порванная одежда (ниток и иголок нет) заботливо и аккуратно выстирана. Их дети вымыты, а посуда сияет. Даже та малость, которая перепадает пигмеям от миссионеров в виде пары-тройки предметов домашней утвари -  бережно хранится и служит десятилетиями.
Ну, разве сложно в отеле протереть стол, на котором разлили колу? А вымыть пол? А поставить мышеловку или завести кота?
Прав был профессор Преображенский. Вся эта грязь рождается не в клозетах, а в головах.
Стоит ли удивляться, что утром, точнее, в три часа ночи, мы собрались в холле «Бетховена» злые, не выспавшиеся и голодные. Радовало только то, что Петрович, который совсем не ложился спать,  починил кофемашину. Так что хоть горячий эспрессо мы в себя влили.
Наше эмоциональное состояние очень удивило нового гида по Венесуэле – Родригеса. Точнее, Игоря Родригеса. Он оказался нашим земляком, сыном русской медсестрички и боливийского студента. Папу своего Родригес не помнил, более того, он его никогда не видел. Однако повзрослев, Игорь почувствовал непреодолимый зов крови и решил съездить на родину отца. Как турист, естественно. Латинская Америка настолько потрясла и заворожила Игоря, что, вернувшись в Москву, он сменил фамилию Лыков на звучную Родригес, а потом и вовсе эмигрировал в Эквадор. Но в Эквадоре Родригес бывает мало. В основном он путешествует с российскими туристами по другим странам, в частности, Перу, Боливии, Мексике, Чили и Венесуэле.
Чем же наше возмущение удивило бывшего земляка?
- Вы странные. Я познакомился с картой вашего маршрута . Он – один из самых сложных в здешних местах. И по задачам, и по наполнению….  В Эквадоре вы умудрились побывать даже там, куда практически никто не ездит. По Венесуэле у вас похожие планы….  Так, какого лешего вам не нравится отель? Чем он хуже хижины в Амазонии? Я даже не парился с выбором. Взял подешевле и поближе к аэропорту…
Мы замолчали. И совсем не потому, что Родригес был прав. Просто объяснить ему вот так, с налету, что собой представляет наше сообщество, каковы наши приоритеты и чего мы ждем от путешествий – было бы не просто. Надеемся, у нас хватит на это время как-нибудь в другой раз. ..
При посадке в самолет, в котором было ровно 16 кресел (т.е., кроме нашей группы туда никто не мог поместиться), народ снова обрел хорошее настроение и стал шутить. «Сессна» была маленькой, старенькой и довольно потрепанной. Кабину пилотов от салона не отделяла даже занавеска. А в самой кабине были настежь распахнуты форточки-иллюминаторы. Пользуясь полным отсутствием экипажа на борту (нам просто открыли дверь два механика в комбинезонах, опустили складную дюралевую лестницу и ушли), мужчины столпились у панели приборов и с интересом рассматривали технику.
- Ох, грехи мои тяжкие, - усаживаясь сразу за креслами пилотов, проворчал Николай Николаевич. – Что-то мне не нравится это чудо-техника из братской чехословацкой республики, царство ей небесное…. Кстати, помните анекдот про слепых летчиков?
- Расскажите! – попросили мы нестройным хором.
- Ну, как же…. Взлетает самолет, а экипаж, надо сказать,  для него сформировали из слепых людей…. Ревут моторы, самолет катится по рулёжке, набирает скорость и несётся по взлетной полосе. В конце взлетной полосы огромная каменная стена. Пассажиры видят, что самолёт неумолимо и с бешенной скоростью приближается к стене. Раздается дружный и отчаянный крик, но в последнюю секунду самолёт отрывается от земли и взмывает под облака. В салоне пассажиры переводят дух. А в кабине пилотов штурман, вытирая лоб платком, задает вопрос коллеге:
- Слышишь, капитан…. А если следующий раз пассажиры не заорут, как взлетать будем?
Все захохотали. И ровно в этот момент в дверь самолета, расположенную в конце, ровно напротив моего кресла, вошли два летчика. Они были высоки, стройны, одеты в белоснежные рубашки и оба… в непроницаемо темных очках. Таких, как носят у нас в России абсолютно слепые люди.…  Хохот взорвал самолет с новой силой.
- Анекдот в кассу, - вытирая слезы с глаз, сказал Миша.
- Полетим с открытыми форточками и низэнько-низэнько – вставил свои пять копеек Сайгин. Ориентироваться будем по крику птиц.
Самолет запыхтел двигателями и медленно порулил к взлетной полосе. Форточки так и остались открытыми….
Никогда в жизни я не испытывала подобного страха. Конечно же, и очки у пилотов были обычными солнцезащитными, и окна они закрыли перед набором скорости, но…. Ведь очень важен твой собственный настрой. А я в этот раз впервые, пожалуй, в жизни решила, что мне очень жутко. Отвергая стаканчик с ромом, который мне заботливо предлагали друзья, и не слушая увещеваний супруга, который буквально предсказывал воздушные ямы, я рыдала белугой и тряслась от страха, вжавшись в узкое и неудобное кресло. Справедливости ради замечу, что оптимизма во время полета поубавилось у всех. Андрей уже после приземления объяснил, что те сорок минут, которые мы провели в воздухе, летчики показывали просто чудеса пилотажа. Маленькой «Сессне» приходилось очень непросто  в постоянных восходяще-нисходящих потоках воздуха, которые неслись от океана к побережью и обратно, взбалтываемые порывами шквального ветра. Наш самолетик швыряло вверх и вниз, его мотало из стороны в сторону, а совсем недалеко внизу (по ощущениям, не больше километра) бескрайнее водное пространство резало глаза изумрудными всполохами океанских волн с седыми барашками пены.
Тем не менее, мы приземлились вполне благополучно.
Пережив полет, мои друзья нестройной толпой вывалились наружу и тут же уселись на землю (благо самолетик подрулил практически к воротам маленького островного аэродрома). Я выпала в объятия мужа и профессора Дроздова последней и, конечно же, тут же подверглась перекрестным шуткам двух записных острословов по поводу того, что «хоть избы повсеместно горят и кони скачут, женщины на Руси перевелись»…
Однако, вскоре полетные страсти улеглись, а мы отправились искать места нашей трехдневной стоянки – посаду «Донна Кармен» и посаду «Ля Сигала».
 Посады – иначе небольшие мини-отели - заслуживают отдельного рассказа. Архипелаг Лос Рокес (и его обитаемые острова, куда съезжаются туристы со всего мира) помимо уникальной природы славен как раз своими посадами. Здесь вы никогда не найдете двух одинаковых (по архитектуре, по внутреннему обустройству и даже по цвету) строений. Каждая посада рассчитана на прием 8-10 гостей максимум и организована по принципу наших черноморских приютов  для отдыхающих «дикарей»: большой хозяйский дом, в котором, как правило, есть столовая или ресторанчик и несколько сараюшек с кроватью и простеньким санузлом. Всё это утопает в цветах и зелени, содержится в идеальном порядке, а хозяева (владельцы посад) прикладывают максимум усилий для того, чтобы курортники чувствовали себя как дома.
Энрике и Лиана (хозяева «Ля Сигалы»), например, умудрились вырастить на своей крытой веранде две роскошные кокосовые пальмы, единственные на острове, кстати. Энрике любит рассказывать своим гостям, как много лет назад, он, влюбленный моряк, завоевал сердце своей супруги, приплыв к ней на собственной парусной яхте «Мари Галант», украсив ее разноцветными красными и розовыми флагами. Ну чем вам не «Алые паруса» Грина?
Кстати, все владельцы посад, как правило, бегло говорят сразу на нескольких языках: испанском, английском, итальянском, французском. Вот только русскую речь мы не слышали ни разу…
Воспользовавшись тем, что нам выпало три дня абсолютного «ничегонеделанья» и настоящей курортной неги, мы вовсю наслаждались покоем. Утром, как правило, самые неугомонные из нас отправлялись на лодках на рыбалку или на снорклинг на соседние маленькие островки, чтобы поплавать с маской и ластами. Николай Николаевич с двумя операторами и самыми ярыми фанатами Дроздова-орнитолога изучали на ближайшем к нам необитаемом острове колонии чаек, бакланов и пеликанов.
Два Володи … просто пили. Или, как выразился Сайгин, «дегустировали 133 сорта местного рома и вели философские беседы». Честно скажу, их уединение нас поначалу не удивило. Как-то так сложилось изначально, что Володя Сайгин, остроумный и талантливый, но прямолинейный и достаточно себялюбивый, долго не мог ни с кем сойтись. Второго Володю – психолога – мы в первый же день прозвали сайентологом и его попытки «поковыряться в наших душах» пресекали на корню. Однако, до Лос Рокеса никто не замечал, чтобы «два Вовы» как-то особо налегали на спиртное. Сайгин, конечно, мог выпить за компанию, но вот Володя-психолог исповедовал полный и аскетичный сухой закон. А тут почти трое суток безвылазного сидения в баре…
В последнюю ночь перед отлетом с Лос-Рокеса, мы с Андреем, Мишей и Лешей Семеновым застали сдружившуюся парочку в компании с литровой бутылкой рома на берегу океана.
- О чем беседуем, господа? – дружелюбно поинтересовался Миша и без разрешения присел на песок возле места импровизированного ночного пикника.
- О вас. О нас. О патрициях и плебеях. О бессмысленности существования и тщетности ваших усилий разнообразить вашу унылую жизнь красками этого глупого путешествия, - икнув сказал психолог.
- Мы божьи твари, - подхватил Сайгин, - Но мы забыли Бога! Вот ты, Миша, чего ты хочешь от жизни? В чем смысл всего того, что ты делаешь? Я, например, ничего от будущего не хочу. Всё что мне было нужно, в виде опыта и знаний, я получил еще в далеком детстве. Теперь вот, просто про-зя-ба-ю!
- Если ты строишь будущее, только лишь анализируя свой прежний опыт, - спокойно начал Миша, - то твой мозг никогда не будет воспринимать важные, но незнакомые события и явления. Понимаешь? Логика прежней жизни – очень мощный поводырь, она определяет твои основные реакции. С ней ты никогда не признаешь, что множество интересных идей и необычных решений ты потерял только потому, что видел свой будущий день таким, как и два предыдущих.
Ты ведешься на свои собственные размышления о том, что все, что ты знаешь, уже произошло, и завтра просто повторится. Это, безусловно, определяет твою жизнь и ее финал. Таким образом, ты поддерживаешь жизнедеятельность некоего биоробота, который принимает решения.
- Мы не биороботы! Мы люди! Человеки! – гневно вклинился в беседу Володя-психолог.
- Только биороботы не отвечают за принятые решения, – Не обращая внимания на реплику, продолжил Михаил,  - Единственное, чем можно остановить своего биоробота, – это найти те точки эволюции, которые тобой еще не пройдены. И ты, как человек, а не биоробот, должен уметь верить! Я говорю о вере в самом прямом смысле этого слова, а не о религиозном культе, где процветает вера разума. Я говорю о вере духа. Дух или разум – кто сильнее? Есть два пути: либо ты поддерживаешь жизнь своего туловища с мозгами, либо они поддерживают твою жизнь. Твои навыки, твой опыт должны не управлять тобой, а освобождать. И это дано каждому, но не каждый хочет использовать…
- Миш, оставь их, - не выдержал Алексей. – Видишь же, мужики в неадеквате. Завтра проспятся и снова обретут смысл жизни.
- Завтра может и не наступить для некоторых, - зловеще прошипел психолог.
Уходя, мы даже не догадывались, насколько пророческими могут стать его слова.

Утром, за несколько часов до вылета, мы собрались на пляже последний раз. Улыбчивые официанты без устали разносили креманки с мороженым и стаканы с фрэшем. Миша и Андрей на берегу океана затеяли фотосъемку «груши» - нашего экспедиционного кресла-талисмана, которое мы повсюду таскали с собой. Аня Амелина и еще одна иностранная туристка с удовольствием им позировали. Володя-психолог спал в тени, в гамаке.
Погода была – как по заказу. Море чистое, прозрачное, спокойное. На небе – ни облачка. Солнышко только тепло облизывало кожу, не пытаясь обжечь.
- Знаете, друзья, - обратился к нам Николай Николаевич, - Если бы не столь чудный денёк, я бы очень волновался…
- Почему? – хором спросили мы.
- Да животные как-то странно ведут себя с утра. Три ската на берег выбросились… И еще кошки, которые с нами в посаде живут…
- А что кошки? – поинтересовался любознательный Алёшин.
- О! Это чудесные природные барометры. – С удовольствием откликнулся Дроздов. – Известно ли вам, коллега, что кошки чувствуют приближение шторма?  Животные вообще гораздо чувствительнее испорченных цивилизацией homo sapiens, и о предстоящих капризах погоды они знают не хуже, а порой даже лучше вооруженных новейшими приборами синоптиков.
В истории описан не один случай, когда кошки покидали города накануне землетрясений и извержений вулканов, а когда опасность сходила на нет, усатые-полосатые возвращались в родные места. Жители сейсмически опасных районов отлично знают, что перед стихийным бедствием кошки возбуждены. Они громко и без видимой причины мяукают, дрожат, прячутся, просятся из дома, а иногда впадают в оцепенение.
Но все-таки наибольшим уважением кошки пользуются у моряков. Говорят, что коты могут предупредить об опасности шторма команду судна. Огромный черный котяра, кстати,  плыл и на корабле знаменитого первооткрывателя Америки Христофора Колумба. Моряки, находившиеся на борту, свидетельствовали о том, что корабельный кот умел предсказывать погоду и помогал избегать многих опасностей в долгом путешествии.
Не меньшими способностями предсказывать капризы погоды наделены и собаки. По поведению ездовых собак жители Севера узнают, когда ждать метели, будет ли буран или, напротив, грядет оттепель.
- Но ведь сейчас на небе ни облачка? – Не поверил ученому Алёшин.
- Вот это-то меня и удивляет…
В три часа пополудни мы собрались на аэродроме. А еще спустя полтора часа уже пили кофе в Каракасе. На этот раз обошлось без приключений.
- Повестка дня следующая – обратился к нам Игорь Родригес. – Через три часа к аэропорту подойдет наш автобус, и мы с вами отправимся в Сьюдад-Боливар. Оттуда – на Ориноко, к индейцам варао.
- А почему так долго ждать? – поморщился Вячеслав Андреевич. – Нам бы, по-стариковски, вздремнуть уже. А мы поедем на ночь глядя.
- Передвижение по автотрассам в Венесуэле для больших пассажирских автобусов рекомендовано только в вечернее и ночное время. Это сделано в целях безопасности туристов. Ехать придется всю ночь. Но автобус комфортабельный. Так что выспитесь!
Народ разбрелся по аэропорту. Догонять и ждать всегда сложнее всего. Особенно ждать… Основная группа коротала время в небольшом кафе, проводя инспекцию фотоаппаратов и видеокамер, полируя объективы и засыпая селикогель (страховку от влажного воздуха) в чехлы аппаратуры.
В этот момент к нашей группе подбежали запыхавшиеся Люда и Лера. Глаза у Леры горели странным блеском, она едва сдерживала слезы:
- Мы только что разговаривали по телефону-автомату с Москвой, с папой. Он в панике. Говорит, что в программе «Вести» рассказали о том, что какой-то ураган «Эмили» фактически стер с лица земли архипелаг Лос-Рокес. Погибло несколько человек. Десятки раненых. Разрушены дома и аэропорт… Папа в шоке, так как все наши родственники знают, что мы по маршруту сейчас должны быть именно в этом месте Венесуэлы.
- Я предупредила супруга, чтобы он, по возможности, обзвонил всех ваших близких, - вмешалась Людмила, - и успокоил их. Я объяснила, что мы уже в Каракасе и в ураган не попали.
Мы в оцепенении уставились в темное окно. Шума дождя слышно не было. Но небо тут и там пронзали молнии.
- Вот тебе и кошки… - крякнул Сергей Алешин.
 А Андрей с Мишей побежали искать в аэропорту зону свободного подключения к интернету, чтобы узнать подробности.  Через полчаса мы выяснили, что смертоносная «Эмили» родилась в акватории Карибского моря. Ровно через час после нашего отлета, ураган прошел над архипелагом, где убил, по крайней мере, одного человека. Морская волна, принесенная ветром, затопила почти все посады. Урагану «Эмили» по шкале Саффира-Симпсона была присвоена четвертая категория (максимальная категория по этой шкале – пять). Скорость ветра по пути наступления урагана превышала 217 километров  в час...

Глава 12.
Экстрим на Ориноко. Шаман в джинсах и сторожевой петух.

Наконец приезжает наш автобус, и мы трогаемся в путь. От Каракаса автострада бежит вверх, широкими зигзагами пробираясь между горами, и заканчивается на высоком плато. Здесь над пропастью парят орлы, а светло-серые утесы мрачно вырисовываются на фоне синеющих в ночи горных склонов. По всему плато разбросаны бензозаправочные станции и открытые рестораны, сверкающие такими яркими красками ночного освещения , что от их неонового блеска рябит в глазах, а царящую в горах тишину то и дело разрывает бешеный треск моторов.
Здесь берет начало панамериканское шоссе — обычная асфальтированная дорога, которая вскоре делается узкой и извилистой. Она проходит через маленькие городки, через старые узкие аллеи с белесыми стволами деревьев, через расселины скал. Но это мало кто из нас замечает. Почти все в автобусе крепко спят, накрывшись теплыми куртками (водитель, как мы его ни просили, не стал выключать кондиционер).
Медленно рассветает.
Теперь уже почти все путешественники припали к окнам. Вдоль дороги одиноко стоят ветхие хижины. В тени домиков сидят их обитатели и словно чего-то ждут.
Внезапно набегает волна каких-то неведомых ароматов: возможно, это сильный запах пряностей, а может быть, благоухание цветов, и нам даже кажется, что у этого благоухания есть цвет — желтый или фиолетовый. Так может пахнуть анис или тимьян, бальзамин или лилии. Начинается дождь, вернее, маленький дождик, чьей влагой сейчас задымятся земля и вся растительность. Благоухание возникло как раз перед дождем, словно в предчувствии его.
Где-то очень далеко идет значительно более сильный дождь, и, кажется, будто на небесную арфу вдруг натянули струны. Но вот тучи рассеиваются по всему небу, превращаясь в легкие букеты цветов или стада пасущихся ягнят.
Прямая, как гвоздь, дорога врезается в необъятную степь. По степи разбросаны одинокие домики, голые и неказистые; их видно за много-много километров, и кажется, будто они вылеплены из воздуха.
Равнина заканчивается едва заметными волнистыми уступами, спускающимися к реке. Перед нами Ориноко! Отливая на солнце металлическим блеском, через всю степь протянулась бесконечная полоса воды, рассекающая Венесуэлу на две половины.
Река в этом месте довольно узкая, на ее пути лежит множество высоких закругленных камней, ей тесно, и она быстро несет свои воды, стараясь как можно скорее достичь океана.
Вся переправа через реку занимает каких-нибудь четверть часа, паром двигается наискосок к Сьюдад-Боливару.
Город лежит на скале, похожей на гигантскую пирамиду, которая опускается к реке тремя широкими уступами. Береговая улица по своей планировке напоминает террасу, она засажена деревьями, и под сенью их листвы уютно расположились небольшие кафельные бассейны с водой или без неё. Желто-синие ящерицы длиной со ступню ноги шныряют по булыжной мостовой так быстро, что кажется, будто это порхают маленькие птички с длинными хвостами. Иногда они в мгновение ока перебегают по электрическим проводам со столба на столб.
Жара. Желто-белая, густая, потогонная жара, особенно усиливающаяся после полудня. Все проникнуто ожиданием ветерка, того самого ветерка, который пропадает рано утром и снова начинает дуть только к вечеру, неся с собой прохладу.
Сьюдад-Боливар... С давних пор он охватывает железным обручем течение Ориноко, контролируя движение по реке, а, следовательно, и путь в далекие «дебри» Венесуэлы. Здесь сталкивались и до сих пор сталкиваются дикость и цивилизация. В настоящее время город, прежде всего, является историческим памятником, и его невзрачные деревянные дома зачастую связаны с великими именами и событиями.
На тротуаре стоят торговцы с плетеными гамаками разных цветов. В покупателях недостатка нет, ибо без гамака до сих пор трудно обойтись в этой стране джунглей и диких степей.
Очень хочется есть и пить, но Родригес отрицательно качает головой: «Не советую…». Наконец, он просит водителя сделать остановку возле автозаправки, рядом с которой толпиться несколько продавцов мороженного со своими тележками.
Продавцы ведут свою торговлю чрезвычайно степенно. Они начинают приготовлять каждую порцию мороженого отдельно, когда каждый из нас уже заплатил деньги. Кусочек льда растирается в специальном аппарате с давильным приспособлением и вращающимся диском. Затем из нескольких стеклянных банок внутрь ёмкости наливают какие-то ярко окрашенные жидкости, и вот эту ледяную массу ядовито-красного, желтого или зеленого цвета нам  накладывают в бумажные кульки. Да… Со знаменитым московским фруктовым мороженым «за 7 копеек» – никакого сравнения…
Проезжая мимо вилл на городских окраинах, деревянных домиков и жалких хижин, мы повсюду замечаем ухоженные, благоухающие сады, почти парки. Видимо, вне зависимости от своего социального положения, местные жители тщательно берегут уникальную природу этого удивительного края.
Очень скоро мы оказываемся возле заброшенного пригородного причала, откуда, по-видимому, будет дан старт нашей экспедиции на Ориноко.
Возле пристани нас ждут две большие моторные лодки и еще один наш гид – красавец-мулат Педро.
- Вот это мачо! – восхищенно закатывает глаза впечатлительная Аня Амелина.
Еще бы! Почти два метра ростом, идеального телосложения, с литыми буграми мышц и белозубой улыбкой Педро производит впечатление на всех. Африканской крови в нем явно больше индейской, но гены и тех и других предков постарались продемонстрировать в Педро свои лучшие качества. Наши мужчины, не сговариваясь, втягивают животы и распрямляют плечи.
- Кара! – неодобрительно качает головой Карлос. – Я уже говорил тебе, что «мачо» только в русском языке звучит круто и означает комплимент. Здесь такому слову никто не обрадуется. Это не ругательство, но что-то вроде того…
- А что значит «мачо» у вас? – вмешивается наш любопытный ребенок.
- Кобель… - походя бросает Николай Николаевич и внезапно спохватывается, - Ой прости, Лера, простите Людочка…. Я это обозначил в зоологическом смысле. В смысле самца, понимаете?..
Мы смеемся. Мы уже давно выяснили, что наш обожаемый профессор, интеллигент в пятом колене, иногда может ввернуть и крепкое словцо, и дать очень яркий и образный эпитет, который потом приклеивается к человеку или объекту надолго. Но, поверьте, такого понятного и очень «своего» Дроздова мы любим еще больше, чем недоступного ведущего с телеэкрана.
С шутками-прибаутками рассаживаемся в лодки. Женщины, гуру, Карлос и Володя-психолог занимают более просторную и комфортабельную посудину с лавками, обитыми мягким дерматином и цветным шатром над головой. Мужчины решают плыть на узкобедрой и старой лодченке без навеса.
- Андрей! Давай ты с  аппаратурой тоже к нам. – Мне жаль расставаться с мужем даже на два часа пути. – Кто-то же должен фотографировать всю эту красоту…
- Да, Андрей Петрович! – поддерживает меня Николай Николаевич, - Инночке и нам будет вас не хватать. Тем более, что по дороге я хотел бы рассказать вам об Ориноко. Любопытное, надо сказать, место…. Весьма любопытное.
И вот мы стартуем. Моторы работают тихо, пережевывая и отплевывая воду позади лодки. Время от времени их вообще выключают и мы пробираемся по заросшей кувшинками реке с помощью длинных шестов.
Дроздов начинает рассказ:
- На берегах многочисленных притоков Ориноко, как любезно меня проинформировал Карлос,  проживают индейцы варао, в переводе с местного наречия «люди на каноэ». Они занимаются исключительно рыболовством и многие из них даже не знают испанского языка. Варао - искусные ремесленники, они прославились своими плетеными изделиями, довольно изысканной резьбой по дереву, в частности,  деревянными фигурками, вырезанными из дерева бальса. Его древесина очень легка по весу и проста в обработке, челноки из бальсы отлично держатся на воде. Гамаки, сплетенные индейцами варао из волокна пальмовых листьев, очень популярны среди венесуэльцев. Думаю, мы обязательно купим у них парочку таких сеток. Ведь один гамак «варао» может легко выдержать четырех спящих взрослых людей одновременно! И всем будет удобно…
- Николай Николаевич! – перебивает профессора Лера. – Смотрите, цвет реки поменялся. Это не к перемене погоды?
- Отличное наблюдение, моя дорогая! – профессор с удовольствием оглядывается вокруг себя. – Мы пересекаем место, где в Ориноко вливается какой-то приток. Вон там, слева. Видите? Примечательно, что вообще все реки в дельте Ориноко разноцветные. Цвет воды может варьироваться от светло-серого и бледно-желтого (так называемые, белые реки) до темно-кофейного и даже чернильного (черные реки). Это зависит от  компонентов почвы на дне, береговой растительности, времени года, климата и многих других факторов.
Интересно, что вокруг черных рек почти нет москитов, и в их водах не водятся кайманы. Белые же реки наоборот кишат живностью и насекомых здесь несметное количество. Цветовой контраст особенно заметен в месте слияния двух рек или в месте впадения притока в основное русло. Воды двух цветов смешиваются не сразу, а некоторое время текут параллельно. Когда Ориноко достигает побережья, основное полноводное русло реки разделяется на сложную разветвленную сеть более мелких рукавов с бесчисленными островами.
Украшают сельву Ориноко произрастающие здесь пальмы мориче, чьи прямые и стройные стволы достигают 30 метров в высоту (их сердцевину, кстати, употребляют в пищу). В дельте и пойме Ориноко водится множество птиц, их здесь более 100 колоний. Алый ибис гнездится на деревьях, растущих на многочисленных островках . Здешняя популяция более чем из 65 тысяч пар составляет значительную часть всей мировой популяции этой птицы. В дельте Ориноко гнездится также большое количество древесных аистов, бразильских ябиру, различных видов цапель и уток. Птичий мир прилегающей к сельве саванны также своеобразен, здесь встречаются тинаму, бразильская кариама и богатое разнообразие мелких певчих птиц и попугаев, а также многочисленных хищников: ястребов, соколов, коршунов, соколов и грифов. Вся эта пернатая орда часто залетает к этим местам, в поисках добычи, новых гнездовий и так… поразвлечься.
- Тоже туристы, вроде нас – хмыкает дядя Женя и припадает к видоискателю, стараясь не упустить ничего интересного. Ассистентом у старейшего телеоператора России подвизается Вячеслав Андреевич. Этот тандем седовласых путешественников так сработался, что даже профессор Дроздов не беспокоится о том, что во время поездки мы можем не заметить и не снять что-нибудь важное.
Примерно через два часа мы прибываем к пункту нашего конечного назначения – лоджу «Бока де Тигре». Нас встречает улыбающийся персонал лоджа и дружелюбный пёс по кличке Тибурон (имя собаки, конечно, тут же выяснила Лера). Тибурон – на местном наречии – акула. Но это очень ласковая акула, которая с удовольствием принимает от нас подарки в виде остатков бизнес-ланча…
 Все настолько измучены долгой дорогой, беспокойной ночью и новыми впечатлениями, что, отказавшись от ужина, разбредаются по своим номерам-хижинам.
Завтра нашему дружному коллективу опять предстоит расставание. Часть отряда пойдет «на экстрим» - искать какого-то знаменитого у индейцев варао шамана. Оставшиеся будут тоже заняты поисками: Николай Николаевич намерен обязательно заснять каких-то уникальных черных обезьян.
Засыпаем под многоголосый хор гигантских лягушек…

Утро начинается со скандала.
Точнее, не так.
Утро, конечно же, начинается с обильного, но не вкусного завтрака «по-латиноамерикански». Мы уже видеть не можем тосты, омлет из яичного порошка и кукурузные чипсы.
- Да, девчонки, - подмигивает нам Сергей Алешин, - пора вам опять отправляться на местный камбуз с визитом. – Глядишь, и порадуете нас борщечком, или ушицей, или еще чем земным и питательным…
Он мог бы и не просить. Мы с Амелиной еще накануне вечером твердо решили, что днем познакомимся с местными поварихами и предложим им свою бескорыстную помощь. Огород здесь, надеемся, есть. Рыбы в реке полно (мы видели на причале целую стойку с удочками), а все наши поездки запланированы на утренние часы. Так что меню ужина, как минимум, мы сможем усовершенствовать. Правда, попробовать нашу стряпню получится не у всех: Миша, Алексей, Андрей, Саша, Карлос и Родригес снова на три дня уходят в джунгли.
- А кто, собственно, определил, что в джунгли пойдут именно ОНИ? – резкий голос Сайгина диссонирует с мирной атмосферой завтрака.
- Охолони, Володя. – Мише не хочется скандала.
- Стоп, машина! – Сайгин встает. – В нашей программе черным по белому прописаны экстремальные экспедиции, цитирую «для тех, кто в состоянии выдержать физические нагрузки»… Я, например, в состоянии.
- Ага! В состоянии не стояния – лениво отмахивается от Сайгина Алексей. – От тебя перегаром разит за версту. Ты бы меньше на ром налегал, тогда бы можно было о чем-то говорить.
- Ты не прочел в программе еще одной фразы – мрачно добавляет Андрей, - Группы для экстрима формируются по принципу совместимости и моральной выносливости. С чего ты взял, что я с тобой совместим?
- А мне плевать! – Володя срывается на крик. – Ты со своей женой совмещайся. В кровати! А я за эту поездку выложил столько же бабла, сколько и все. И здесь я буду решать, куда мне идти, а куда нет.
- Володя, не надо скандалить, - я пытаюсь погасить назревающую ссору. – Мы еще в Кито составляли маршрутные карты, определяли количество участников вылазок в джунгли, подбирали экипировку. Если пойдешь ты, значит, не пойдет кто-то другой. Кого ты предлагаешь вычеркнуть?
- Заткнись, женщина! Твой номер вообще восемь. Иди, вон, суп вари для Алешина. Или мужа ублажай. От баб польза только на кухне и в спальне. Здесь мужики разговаривают!
Андрей молниеносным движением взвивается из-за стола и хватает Сайгина за футболку:
- Ты что сказал? Ты на кого посмел рот открыть? Если ты еще раз хотя бы шепотом, слышишь, ше-по-том обратишься к моей жене, то останешься в этом лодже навсегда. В виде индейской мумии.
- Брейк, Андрюша! – повышает голос и Николай Николаевич. – Вы же интеллигентные люди. Давайте всё решать мирно.
- Я готов уступить свое место, - Карлос умоляюще прикладывает руки к груди.
- Но мы не готовы идти в джунгли с Сайгиным, - отметает предложение Михаил. – Я Володе еще на Лос-Рокесе говорил, что человеческие отношения, доверие, «настоящесть» - это те качества, которые никак не зависят от нашего желания выглядеть настоящими…. Я полностью поддерживаю Андрея. Идти в разведку и в горы, и в джунгли можно только с тем, кому доверяешь полностью. Сайгину я не доверяю. Не потому что он…, не потому что ты, Владимир, хуже меня…. Может и лучше. Но в разведку я с тобой не пойду.
- А мне вы доверяете, мужики? – негромко произносит Алешин и трогательно краснеет. – Если Карлос не пойдет, то можно мне?
Мужчины с изумлением оборачиваются к Сергею. Толстый, рыхлый, не спортивный, мягкий, рассеянный и обаятельный как Винни-Пух Алешин вызывает почти у всех нас добрую улыбку. Алексей, Миша и Андрей переглядываются.
- А вот тебе, пожалуй, можно… - озвучивает общее мнение Семенов.
- Только, чур, тащить тебя из болота, если что, будет Миша – смеется Андрей.
- Вообще-то я в прошлой жизни мастер спорта по гимнастике, - еще больше краснеет Сергей. – Хотите, прямо здесь на шпагат сяду?...
Мужчины пожимают  друг другу руки и отправляются заново рассортировывать экипировку. Ведь у добровольного отставника Карлоса и новобранца Алешина совпадает только размер обуви. Остается придумать, как найти способ заменить одежду 46-го размера на 58-й….
По поводу экипировки я бы хотела объяснить дополнительно.
В джунглях нашей группе предстоит идти практически по пояс в воде. Под дождем. Среди плотных туч москитов. В сорокоградусную жару. В этой связи очень важно, чтобы в местах ночевок, когда можно будет растянуть над гамаками москитные сетки и соорудить полиэтиленовые навесы каждый из путешественников имел возможность хотя бы на ночь переодеться в сухое. Следовательно, каждому понадобится, как минимум, по 3-4 футболки с длинными рукавами, по 2-3 пары штанов, и 5-6 пар носков. Лучше длинных. Еще дождевики, панамы, ветровки на случай похолодания (а здесь наблюдаются резкие перепады температуры до +13 градусов ночью), резиновые сапоги и ботинки. Словом, вещей приходится нести много.
Поскольку в лодж мы брали всего по минимуму (основной багаж остался в Сьюдад-Боливаре), то собираем наших парней сообща.
Первым свой скарб выносят на общую веранду Николай Николаевич, дядя Женя и Вячеслав Андреевич. Затем с двумя модными толстовками с мультяшным принтом приходит Лера:
- Вот! Подойдут дяде Леше и Игорю Родригесу.
Я приношу свой любимый «джунглевый» безразмерный балахон, который обязательно пригодится Алешину.
Последним на веранде появляется Сайгин. Он ни с кем не разговаривает, но кладет в общую кучу три пары нераспечатанных новых носков. Ого! Адидас! Настоящий, гигроскопичный. Щедрый подарок!
Родригес критическим взглядом окидывает принесенное и решительно отодвигает всё в сторону, оставляя только носки, футболки и мой балахон.
- Перетерпим, - говорит он и советует поторопиться.
Солнце начинает припекать. Утлое каноэ уже нагружено продуктами и гамаками. Два проводника курят у причала.
- А воду разве не будем брать? – спрашивает Алексей.
- Я научу вас забирать чистую воду у джунглей, - отмахивается Игорь Родригес. – В этих местах есть пальмы водоносы. В их полых ветвях собирается чистейшая дождевая вода…
Скомкано прощаемся, целуемся. Каноэ отплывают.

О событиях, которые произошли в следующие три дня у нашего боевого отряда лучше всех (как, впрочем, всегда) расскажет Михаил Кравченко:
«Наш путь в далекую деревню, где по слухам, живет могущественный шаман, начинается с рассказа Игоря Родригеса. Каноэ скользят борт о борт, голос рассказчика прекрасно слышен в обеих лодках.
- Шаманы – говорит Игорь – это, прежде всего, знахари и целители, но у варао они занимаются также предсказаниями, заглядывая в настоящее, прошлое и будущее людей. Шаман - всегда ясновидец. Он может сообщить, что происходит в данное время вдали от него.
Шаман живет между различными реальностями. Это магический воин, изменяющий состояние сознания и совершающий сказочные подвиги. Он -  посредник между обычной и необычной реальностями, как точно определил еще Кастанеда, и способен управлять силой для оказания помощи людям.
Шамана зовут, чтобы помочь человеку, который утратил своего духа-хранителя или даже вообще потерял душу. В этом случае шаман отправляется в целительное путешествие в необычную реальность, чтобы отыскать там утраченный дух или душу и вернуть их прежнему владельцу. Если пациент плохо себя чувствует, или страдает от какой-либо конкретной локальной боли, например, зубной, то задача шамана -  извлечь из его тела вредную силу и восстановить, таким образом,  здоровье больного. У шаманов варао всегда двоякий путь к исцелению: удаление вредной силы и восстановление полезной.
- А для путешествия по реальностям эти шаманы наркотики не употребляют, случайно? – проявляет бдительность Алексей.
- Нет. В этом смысле варао, скорее, исключение из канонов латиноамериканского шаманизма. Никакой травы, никаких грибов и прочего. Тот человек, к которому мы отправляемся, уже знает о нашем визите. И готовится к нему. Но по-другому…
- Знает? Откуда? – хмыкает Андрей. – Ты ему эсэмэску сбросил?
- Знает, и всё! – хмуро заявляет Родригес. – Впрочем, вы сами увидите. Когда верхние силы сообщили шаману о том, что мы его будем искать, шаман перестал пить и есть. Он будет соблюдать пост два-три дня. А утром, накануне встречи с нами, выкурит пару-тройку больших сигар на голодный желудок. Обычно ему хватает и одной. Но наши души для него читаются сложнее, чем души соплеменников. Поэтому он и готовится тщательнее…
- Сказка про белого бычка, - буркнул Андрей и все надолго замолчали.
Наконец, не выдерживает Сергей Алешин:
- Игорек, подскажи, а наше путешествие, действительно, будет опасным? Или мы так, девушек пугали? – Сергею пока нравится все: и прекрасное утро на реке, и балансировка в неустойчивом каноэ, и даже теплый дождик, который пока никак не похож на тропический ливень.
- Если «опасный» и «сложный» - слова синонимы, то да… Реально у нас есть две угрозы – это риск заблудиться и вампиры.
- Заблудиться? С проводниками? – Сергей искренне удивлен. Меня же резануло по уху сказочное слово «вампиры». Обязательно уточню, что Родригес имел в виду.
Выясняется, что даже сами индейцы легко могут заблудиться в джунглях. Игорь довольно красноречиво объясняет нам, почему варао предпочитают жить вдоль самой Ориноко и редко углубляются в дебри:
- Представьте, - говорит он, - что с неба на землю высыпали огромную кучу спагетти, которая хаотично рассредоточилась в лесу. Эти «макаронины» - русла ручьев. В засуху они пересыхают и можно без проблем пройти джунгли насквозь. Но в период дождей, то есть семь месяцев в году, вода значительно поднимается. Ручьи сплетаются в сложнейший лабиринт. Солнца под кронами не видно. Ориентироваться по течению – бессмысленно. Можно войти в заросли и проплутать там до скончания века. Точнее, до наступления сухого периода. Если к этому времени тебя не сожрут кайманы, а ты сам исхитришься не помереть с голоду, то выживешь… Поэтому варао изобрели турэ.
- Что-что изобрели? – не расслышал Лёша.
- Турэ – это обычная плоская доска, которую они особым образом расщепляют на пластины, но не до конца. Если ей стукнуть по стволу дерева, раздается специфический громкий звук. Его слышно километра за три. Перестукиваясь, варао находят друг друга.
- А наши проводники взяли туры? – Алешин придирчиво осмотрел небогатый скарб наших провожатых.
- Нет. Мы будем стучать обычными палками. А ориентироваться как раз на ответы турэ.
Я не выдержал и вмешался:
- Игорь, ты что-то сказал о вампирах…
- Ну, да, – спокойно продолжил Родригес – Здесь живут летучие мыши-вампиры. Они обычно по ночам нападают на теплокровных млекопитающих, питаясь их кровью. Но в здешних местах, где мало скота, не брезгуют и человеком. Теоретически, укус вампира безболезнен и не опасен. Но это только в чистой в теории. Вампиры переносят сотни инфекционных заболеваний, в том числе и бешенство. Кстати, это единственные звери на планете, которые обладают стойким иммунитетом к бешенству. Они его передают, но сами не гибнут. В газетах писали, что в этом году жертвами вампиров уже стали 46 человек.
- Фу! Твари, какие мерзкие, - вздохнул Алешин, и поежился.

Тем временем наши каноэ причалили к берегу и приключения начались.
Нас окружает монолит из зелени, затхлого, насыщенного всепроникающей влагой воздуха и угнетающего полумрака тропического леса, залитого водой в разных местах по пояс. Его дно - это гуща лиан, эпифитов, папоротников и грибов. Без точных ориентиров мы почти 9 часов  шагаем по скользкому ковру из опавших листьев, превратившихся в маслянистую грязь. Чтобы устоять, хватаемся за все, что оказывается под рукой, чаще всего - за пальму, усеянную колючками, и постоянно раним себе руки. Каждый раз это сопровождается тирадой крепких русских выражений. Я вижу, как скользят и падают даже наши индейские проводники. Саднит натертая промежность, и болят покрытые волдырями, израненные ладони. Под стволом упавших поперек «тропы» деревьев приходится лезть на четвереньках. От тяжести рюкзака ноги немеют и подкашиваются, но я напрягаю волю и стараюсь поднимать их выше, чтобы не споткнуться о переплетения корней. Мучают заливающие лоб и глаза струйки пота и еще тучи москитов, которые болезненно жалят даже сквозь одежду. Мы вконец измучены, сердце бешено стучит. Я чувствую, что близок тепловой удар, и, забросив рюкзак на ближайшее дерево, навзничь валюсь в воду. Вот оно - истинное блаженство!
- Всё! Привал! – кричит Родригес и мы, как подкошенные, падаем у стволов пальм. Для ночлега выбрано относительно сухое место.
- Господа! – раздается голос нашего оператора, Саши Фетисова, - А где здесь можно помыться? Я грязный, как черт….
Сил нет, но мы хохочем как полоумные.
- А что? – поддерживает Александра наш новобранец Алешин. – Давайте-ка соорудим душ! Игорь велел переодеться в сухое…, что же мы это сухое на грязное тело одевать будем? Мне, например, жалко Инночкин балахон пачкать…
Силе духа Сергея можно только позавидовать. Я-то прекрасно видел, что при его весе и комплекции, Сергей устал больше всех нас вместе взятых. Но не пожаловался ни разу. А теперь вот еще душ затеял…
Кряхтя, поднимаемся и раздеваемся догола. Оказалось, чистюля Семенов взял с собой шампунь. Супер!
После мытья, действительно, становится легче. Индейцы пересмеиваются, поглядывая на нас, и колдуют над ужином. Командует ими Андрей:
- Кофе! Кофе первым делом готовим!
Кто б сомневался….
Второй день начинается с сюрприза.
Мы едва успели позавтракать и переодеться во вчерашнюю одежду (которая, конечно же, абсолютно не высохла за ночь, зато упоительно пахла копченой колбасой, ибо сушилась над костром), как Родригес радостно восклицает:
- Я слышу турэ!
Действительно, где-то впереди и слева раздается неповторимый звук «з-з-з-бум-бум-з-з-з». Наши проводники вскакивают и начинают колотить палками по стволам. В ответ – тишина. Затем звук повторяется, но уже правее. Теперь палками стучит  весь наш отряд. Петрович при этом умудряется выбивать знакомый всем с детства пионерский ритм: «Бей, бей, бей! Бей, бара-бан-щик, бей!». Через тридцать минут сплошного тарарама, между деревьями показывается узкий нос каноэ. Но лодка пуста. Ее толкают перед собой два рослых мужчины. Одному из них лет тридцать, второму явно за пятьдесят. Они одеты в джинсы и клетчатые рубашки. Вполне цивильно, кстати…
- Чегуирэ, привет! – радостно орёт  Родригес по-русски, спохватывается и повторяет приветствие уже по-испански.
Пожилой мужчина улыбается и приветственно поднимет руку.
- Это шаман, Чегуирэ! – поворачивает к нам сияющее лицо Родригес. – Вот здорово! Честно говоря, я не был уверен, что мы найдем его. Уже два раза я приходил сюда, один раз сам, в прошлом году, второй раз с чехами – в этом. Но шаман не захотел нам показаться.
- Интересное кино, - хмурится Алешин. – Это что же? Мы могли вот так проходить три дня по джунглям и никого не найти?
Мы с Андреем и Лешей перемигиваемся и улыбаемся. Что ж, опыт бесполезных поисков индейцев в Эквадоре никто еще не забыл…
В этот момент нас даже не беспокоит то, что шаман совсем не похож на «настоящего» индейца. Он выглядит как обычный городской житель. Вот разве что в волосы воткнуто черно-синее перо.
Здороваемся. Обнимаемся. По жестам шамана понимаем, что нам следует идти за ним.
- Чегуирэ пользуется в здешних местах огромной популярностью. К нему приходят за советом. Ему приводят больных даже из Сьюдад-Боливара. Он зажиточный, по нынешним меркам, человек. Денег шаман не берет, но всегда рад подаркам. Правда, берет и их не у всех. Я бы сказал, что Чегуирэ принимает одного из десяти страждущих. Почему? Я так и не сумел это выяснить.
Мы продвигаемся вниз по течению небольшого ручья, который со временем превращается в мелкую, но судоходную речушку. Чегуирэ предлагает нам занять место в каноэ, взбирается в лодку сам, а индейцы, держась за борта утлой посудины, плывут рядом.  Впереди показывается несколько хижин варао, стоящих на сваях. Не доезжая до них метров сто, Чегуирэ знаком просит остановить каноэ, протягивает руку и срывает с ветки  бутон водного какао.
- Это ритуал. – Шепотом объясняет Игорь Родригес. – Обряд общей еды.
Плод, который нам вручают, довольно крепок и похож на настоящее какао. Внутри много орешков размером с грецкий, наполненных слизью с ореховым вкусом. Весьма питательный продукт, который все оценивают по достоинству. Довольный произведённым эффектом, шаман несколько расслабляется. А я поворачиваю голову направо, да так и застываю с открытым ртом. Верхушки деревьев усыпаны маленькими обезьянками, которые спокойно раскачиваются на хвостах и руках. Родригес же оглашает сельву радостным воплем. Нам навстречу летит большая стая туканов. Увидев их в природе, я понимаю, что в клетках они выглядели совсем по-другому. Перелетая с дерева на дерево, они кажутся одним большим клювом с крыльями, который, тянет птицу к земле. Вдоволь насмотревшись на них в бинокль, мы пришвартовываемся у ближайшего дома.
Пробравшись по топким мосткам, мы оказываемся под навесом, где юная девушка жарит рыбу.
Сережа Алешин, который явно не считает водное какао достаточным для завтрака, с вожделением вдыхает аромат и немедленно дегустирует порцию, предложенную ему смутившейся красавицей.
- Что за рыба? Пиранья? – спрашиваю я у Родригеса.
- Курвината. – коротко произносит он.
Поскольку куски уже изжарены до неузнаваемости, не берусь описывать этих рыб, а названиям в Венесуэле доверять нельзя. Пума у них лев, а ягуар – тигр.
В самом большом доме живет сам шаман и какие-то его родственники. Нам были показаны домашние животные и птицы, представлены все члены семьи, продемонстрирована «судостроительная верфь», ведро со съедобными червями, необходимыми для вечернего шаманского ритуала и стая орнитологических буратин  – ручных туканов, привязанных за лапки неподалеку от дома.
Червей соглашаются  попробовать Сергей и Алексей. Именно им предстоит испытать на себе мастерство шамана.
Хочу вас сразу же успокоить, что «черви» - это, конечно же, никакие не черви, а  личинки усачей. Однако Игорь принципиально отказывается признать, что когда они вырастут, то будут жуками, а Николая Николаевича Дроздова рядом нет, так что опровергнуть слова Родригеса некому. Хотя, может быть, эти «черви» и  вправду так хороши на вкус, что шансов стать жуком ни у кого из них нет.
Закончив с едой, мы отправляемся на рыбалку. Удочкой служит корявая палка с пальмовой «леской», и, нанизав на большие ржавые крючки по куску мяса, мы замираем в ожидании клёва.
Так незаметно проходит день. Классный день, кстати! Я мгновенно вспоминаю подзабытое уже ощущение естественного и безграничного покоя, которое все мы почувствовали, когда месяц гостили в племени караваев на Новой Гвинее.
Вечереет. Тревожно звучит там-там (не знаю, как он называется у индейцев). Все племя собирается в доме у Чегуирэ.
В центре дома разжигают костер. Света его очевидно мало для съемок и мы подсвечиваем происходящее налобными фонариками.
Первым шаман приглашает Сергея Алешина. Еще до ритуала Родригес объяснил нашим добровольцам, что нужно мысленно сформулировать самый волнующий тебя вопрос. И высшие силы дадут шаману на него ответ…. По репликам друзей я понял, что они не готовы рисковать сокровенным. С одной стороны, все мы христиане и как-то настороженно относимся к шаманизму. С другой, в сам шаманизм никто особенно и не верит…
- Ладно, спрошу чего-нибудь незначительное, - говорит Алешин и укладывается на циновку.
Чегуирэ затряс над ним какой-то странной штукой, напоминающей расписную тыкву, пронизанную палкой. Внутри тыквы пересыпались камушки, издавая мерный шелест.
Через пять минут мы сдавленно захихикали, услыхав молодецкий храп Алёшина.
Ритуал продолжается около часа. Шаман скачет вокруг лежащего Сергея, издавая странные звуки и не переставая трясти своей погремушкой.
- Сача! – наконец отрывисто говорит он, хлопает Сергея по лбу ладонью и показывает пальцем на Алексея.
- Я? – бледнеет Лёша.
- Си! – так же коротко отвечает шаман, и вся процедура повторяется заново. Только в этот раз ввести Алексея в транс шаману не удалось. Мы видели, что наш приятель только претворяется спящим, периодически приоткрывая глаза и хитро щурясь на Чегуирэ.
Когда всё закончилось, шаман отводит Родригеса в сторону и что-то ему втолковывает.
- Шаман очень удивился, что белые люди пришли к нему с такими незначительными просьбами, - наконец объясняет нам вернувшийся Родригес.- Ты, Сергей, должен узнать следующее… Причина твоей проблемы кроется в том, что ты когда-то давно сел на камень с черным духом внутри. Это было в городе, который весь ушел в воду…. Теперь шаман изгнал из тебя черного духа и ты станешь меняться. Но только до тех пор, пока сам не скажешь, что хватит. Если ты не выдержишь и попросишь духов остановить исцеление, черный дух вернется опять…. Он очень медленно будет удаляться от тебя…
- Бред какой-то, - не выдерживаю я. – Серый, ты какой вопрос задавал?
- Я хотел узнать, почему я такой толстый… – Сергей запнулся и покраснел. – Кстати, я начал резко набирать вес после поездки в Венецию…
- А у меня что? – перебил Алешина Семенов.
- С тобой сложнее… - нахмурился Родригес. – Чегуирэ сказал, что ты когда-то не поверил очень мощному шаману, посмеялся над ним и теперь он тебе мстит. Поэтому ты и не уснул. Тот, твой первый шаман, не отпустил тебя от себя.
- Твою мать… - Алексей встает, уходит, возвращается и снова садится. – Знаете, что я спросил у шамана?....  Почему я стал лысеть? Во как!!! Это мы с Алешиным договорились всякую хрень спрашивать. На всякий случай… А ведь шаман прав. Как-то давно, лет десять назад, мы с женой и тещей пошли на сеанс Кашпировского. Ну, помните? Раньше это было модно. Мои женщины были настроены серьезно, а я ржал постоянно. Когда Кашпировский приказал всем закрыть глаза, я, конечно, закрыл. А сам думаю: «Если ты такой мощный колдун, то пусть у меня на лбу волосы вылезут..»
- И?! – не выдерживает Петрович.
- Как видишь… - Леша хлопает себя по макушке, покрытой редким пушком. - Вылезли! Причем на следующий же день…
Такого поворота событий никто не ожидал.
И почему мы не спросили у Чегуирэ о чем-то действительно стоящем?…
Утром, тепло попрощавшись с племенем, мы отправляемся в обратный путь. К удивлению Родригеса, шаман лично решил провести нас до большой воды. Оказывается, он «просканировал» наши головы, души, энергетические оболочки (или что там исследуют шаманы?) и решил, что мы достойны его дружбы.
Кстати, расставались с шаманом  мы неподалеку от лоджа, в небольшой деревеньке, куда шаман отправился по собственной инициативе, так как почувствовал в этой деревне заболевшего ребенка. Весь сложный обратный путь он проделал вместе с нами, помогая найти потайные тропы и всегда идя первым.
 Мы испытывали определенную неловкость не только по причине того, что изначально скептически отнеслись к мастерству Чегуирэ, но и от того, что не взяли с собой для шамана подарков. Элементарно забыли.
И вот в момент прощания Андрей решительно снял с себя ветровку и протянул ее шаману.
- Спасибо вам за всё!
Лицо Чегуирэ озарила светлая, детская, какая-то особенно широкая улыбка. Он приложил руку к сердцу, низко склонил голову и стал расстегивать на себе ковбойку. Через минуту рубашка оказалась в руках у Андрея.
Мы с Лешей, Сашей  и Сергеем, не сговариваясь, тоже стали разоблачаться, чтобы одарить друзей Чегуирэ. Индейцы радостно загукали.
Как потом выяснилось, мы по наитию совершили самый священный для индейцев ритуал – дарение своих вещей. У них считается, что новая вещь бездушна, а рубашка, подаренная со своего тела, обозначает, что ты вручаешь человеку часть своего сердца и души. Это что-то вроде кровного братания.
Почему Петровичу пришла в голову странная мысль протянуть Чегуирэ свою куртку – не знаю. Но уверен, что все в этом мире – не случайно!
Расставшись с шаманом, мы долго хохотали глядя на Сергея Алешина. Раздарив свою богатырскую одежду и получив взамен узенькие брючата и мальчишеские майки, Сергей сидел на носу каноэ в красочных спортивных трусах и спасательном жилете…
Кстати, уже в Москве я узнал, что за месяц, после визита к шаману, Алешин похудел без видимых на то причин аж на 17 килограмм».


Тем временем жизнь в лодже «Бока де Тигре» идет своим чередом. Мы много и плодотворно снимаем для программы «В мире животных». Выясняется, что для того, чтобы снять интересный сюжет, не всегда нужно делать вылазки в джунгли. Так, например, первой нашей удачной добычей стало обнаружение целой семьи аг – крупных лягушек. Причем, если верить профессору Дроздову (а как ему не верить?) мы встретились с редкими экспонатами – жабами Бломберга. Это тоже аги, но более крупные. Длина их достигает 25 сантиметров, а вес – до двух килограмм. Честно говоря, мне показалось, что пойманные нами лягушенции были значительно больше и тяжелее.
Особенностью этих земноводных является их удивительная ядовитость. Причем, на всех этапах развития (ядовиты даже головастики). Долгое время эта жаба считалась самой крупной в мире, пока в Камеруне не была обнаружена лягушка-голиаф. Та еще больше – до полуметра!
Николай Николаевич, поймав с пяток красавиц по фамилии Бломберг, бережно раздал их каждому из нас, предупредив, чтобы мы потом самым тщательным образом вымыли руки с мылом. Так как дело было вечером, профессор решил отложить съемку до утра, любезно попросив нас приютить «лягушечек» в своих комнатах:
- Если вы положите их в душе, в корзину для мусора, то аги не смогут выпрыгнуть и прекрасно переночуют до утра. А на рассвете мы их вынесем на полянку и снимем сюжет. Иначе никак. Аги – ночные путешественницы. Днем они крепко спят, или прячутся в джунглях. Окрас кожи прекрасно маскирует их от любопытных взглядов, и, боюсь, просто так, при солнечном свете, мы бы эти великолепные экземпляры не увидели…
А еще мы видели розовых дельфинов! Тоже редкая удача!
Для обычного человека (да, собственно, для всех нас тогда) рассказы Педро и Карлоса, что в Ориноко встречаются пресноводные розовые дельфины, были просто рассказами. Точнее, сказками. Примерно такими же, как свидетельства очевидцев о лохнесском чудовище….  Судите сами. Мы же плыли два с лишним часа по Ориноко? Мы же каждый день сидели на берегу, любуясь величественной панорамой реки?  Мы даже ловили там рыбу. И что? Никакого намека на дельфинов…. Вероятно, именно из-за своего скепсиса мы и оказались не готовы к встрече. Ни телекамеры, ни самого простенького фотоаппарата ни у кого не оказалось. А встреча все-таки произошла!
В тот вечер профессор Дроздов, Люда и Карлос организовали на веранде настоящее московское чаепитие с привезенными еще из России хрустящими сухарями и ароматным местным мёдом.  А остальные мирно рыбачили с причала. Точнее, рыбачили мы с Аней и Лерой. А Вячеслав Андреевич и дядя Женя, выступали нашими инструкторами и «червенадевателями». Добродушно матерясь, старики в сотый раз фиксировали, что «рыбы опять сожрали наживку», а подсечь их вовремя у нас «ума не хватило». Потом они степенно ковырялись в большой консервной банке, отыскивали самых аппетитных червяков, любовались «образчиками» и снова и снова насаживали их на наши крючки.
И в этот момент (как всегда внезапно) довольно далеко от нас, почти за километр, река вспенилась мелкими бурунами. Сначала нам показалось, что к причалу издалека стремительно приближается топляк. Знаете, так бывает в Сибири, когда при сплаве леса какой-нибудь из плотов разваливается и неопрятной кучей, вспенивая воду, несется по стремнине…. Венесуэльский топляк был серебристым, что и не удивительно. Бальсовое дерево, высыхая, приобретает именно такой оттенок.
- Но топляк несется ПРОТИВ течения! – возбужденно воскликнул Вячеслав Андреевич.- Сбегаю, пожалуй, за Николаем Николаевичем. Скорее всего, это стая каких-то огромных селедок идет на нерест…
Однако было уже поздно. «Топляк» или «селедкина стая»  неожиданно распались на 10-15 крупных рыбин, точнее, дельфинов, которые выпрыгивая из воды, обгоняя друг друга, стремительно пронеслись перед нами, посверкивая в лучах закатного солнца упругими целлулоидными спинами, и исчезли за поворотом.
- Они существуют! Ура!!! – заорала Лера.
- И они розовые! – пробормотала Аня.
Честно говоря, мне показалось, что спины у дельфинов обычные, светло-серые. Или, если хотите, кремово-серые. Просто розовые лучи заката окрасили их в такой волшебный цвет. Но все равно – зрелище было фантастическим. Видеть дельфинов на расстоянии каких-то пяти метров от себя, это совсем не то же самое, что наблюдать их прыжки далеко в открытом море. Мне, например, дельфины показались просто огромными. Хотя Педро и уверял нас, что местные дельфины значительно уступают в размерах своим морским сородичам.
Ох, как же жалел Николай Николаевич, что прозевал такое уникальное зрелище. Он потом еще очень долго, пока совсем не стемнело, сидел на причале с неизменным блокнотом и биноклем, что-то записывал и тревожно всматривался в чернильные сумерки.

Однако в джунгли мы тоже выбирались пару раз. Педро настоял. И, конечно, профессор Дроздов.
Попробую объяснить, почему я употребила слово «настоял»…
Дело в том, что после отъезда ребят, наш лагерь раскололся на два противоборствующих отряда. К первому «сообществу» примкнули дамы и наши уважаемые  гуру. А вторую «половину» составляли два Володи – Сайгин и психолог, нейтральный Карлос и местный бармен. Не смотря на то, что Володя Сайгин столь щедро поделился с экстремалами своей одеждой, обиду он все же затаил. И проявлялась она всевозможными мелкими бытовыми стычками. То его не устраивало меню, которое я обсудила с поваром. То он возмутился отказом Педро «смотаться» в город за ромом, запасы которого в баре стремительно таяли. И хижина ему досталась самая плохая. И собака ночью лаяла исключительно под его окном….
Я тоже закусила удила.
Демонстративно уходила из столовой, когда там появлялся подвыпивший психолог. Или называла анекдот, рассказанный Володей, пошлым и дурацким. (Хотя, признаюсь, анекдоты Сайгин рассказывал исключительно смешные и делал это виртуозно).
Люда Прокина и Карлос просто разрывались на части, пытаясь как-то сгладить конфликты и разрядить атмосферу. Теперь-то я понимаю, что они поступали исключительно мудро, не позволяя разгореться скандалу и принимая иногда сторону двух Владимиров. А в сельве меня это очень обижало. Я даже как-то назвала их сгоряча предателями…
Проведя в напряженной, предгрозовой обстановке полтора дня, мы наконец решили отправиться на поиски черных обезьян.

Утро выдалось солнечным и почти без дождя. Точнее, те мелкие, теплые капли, которые щедро сыплются с неба, совсем не напоминали тропический ливень. Народ разоблачается почти до купальников и только повизгивает, когда прохладные брызги, поднимаемые лодочным мотором, попадают на кожу. Настроение - прекрасное.
Обезьяний остров, куда мы направляемся, знаменит тем, что на его небольшой территории живет сразу два больших сообщества (прямо, как в нашем лодже): крикунов-попугаев и легендарных черных обезьян марибунда. Дроздов настроен скептически. Он не верит в то, что мы сможем увидеть фантом, в существование которого не верит ни один зоолог мира.
Педро горячится, спорит,  а Карлос не спеша переводит его рассказ:
- С одной стороны,  давно установлено, что человекообразных обезьян в Америке нет и никогда не было: ни в одной из американских стран, несмотря на тщательные поиски, не найдено ископаемых останков антропоидов (то есть человекообразных обезьян). Останков, может, и нет, а вот живые обезьяны есть! И зовут их марибундо. Они очень осторожны. Очень! При малейшей опасности такая обезьяна взбирается на самую верхушку огромного дерева и может не спускаться оттуда месяцами.
Говорят даже, что однажды такая обезьяна все-таки попала в руки исследователей. Вот как было дело.
В 1917 году швейцарский геолог Фрэнсис де Луа с группой товарищей углубился в обширные тропические леса сельвы Ориноко.
Три года провели путешественники в диких джунглях. Наконец, измученные лишениями, они вышли к реке, очередному маленькому притоку Ориноко. Здесь на берегу реки им и повстречались странные животные. Услышали они однажды шум и крики. Выскочили из палаток: две большие, презлющего вида обезьяны направились им навстречу, размахивая руками и испуская «боевой клич». Они шли на  двух ногах, были очень рассержены, ломали ветки и бросали их в людей, надеясь прогнать незваных пришельцев из своих владений.
Путешественники хотели застрелить самца, который вёл себя наиболее агрессивно. Но в решительный момент он спрятался за самку, и все пули достались ей.
Убитую обезьяну посадили на ящик, подпёрли палкой подбородок, чтобы она держалась в сидячей позе, и сфотографировали.
Де Луа утверждает, что у этой удивительной обезьяны не было хвоста. Во рту у неё он насчитал будто бы не 36, как у всех американских обезьян, а всего 32 зуба, как у антропоидов.
Обезьяну измерили: длина её была 1 метр 57 сантиметров .
Сняли с неё шкуру, препарировали череп и нижнюю челюсть. Но, увы! В жарком климате тропиков шкура скоро испортилась. Потеряли где-то в лесных дебрях и челюсть обезьяны. Дольше всего сохранялся череп, и, может быть, его и привезли бы в Европу, не попади он к повару экспедиции. Повар был большой оригинал: череп уникальнейшей обезьяны решил использовать в качестве... солонки. Бесспорно, это не лучший способ сохранения зоологических коллекций. Под действием сырости и соли череп распался по швам, и незадачливые коллекционеры решили его выбросить…

Николай Николаевич, уже не сдерживаясь, хохочет. Педро обиженно замолкает и отворачивается. Лодка причаливает у острова.
- Послушайте, коллега, - дружелюбно кладет руку на плечо венесуэльца Дроздов. – В марибундо я, конечно, не верю. Не обижайтесь. Но я был бы вам чертовски признателен, если бы оказалось, что вы привезли нас на остров, где живут другие замечательные обезьяны – рыжие или черные ревуны. Сделать о них сюжет – моя давняя мечта.
И в этот момент  откуда-то из глубины острова раздается оглушительный рев. Мы замираем. Мне, например, становится действительно страшно. Как вам это объяснить? Издали кажется, будто все лесные звери вступили тут в смертельный бой: звуки напоминают то хрюканье свиньи, то рев ягуара, бросающегося на добычу, то страшное рычанье льва, когда он чует врагов, то боевой слоновий клич….
- Успокойтесь, друзья! – улыбается профессор. – Звуки, конечно, впечатляют, но ревун это небольшая обезьяна, может быть, 50-70 сантиметров всего. Да и весят они едва ли больше 10 килограммов…. К тому же, ревуны пугливы. Если мы рассмотрим их в кронах деревьев, то это уже будет удачей.
Мы с опаской, но и с все возрастающим любопытством устремляемся вглубь острова. Идти нам предстоит далеко. Километра четыре. Так, во всяком случае, говорит Педро.
К съемкам мы подготовились основательно. Кроме большого «бетакама»  (телевизионной камеры) мы несем еще две цифровых видеокамеры нового поколения, три штатива, несколько зеркальных и дальномерных фотоаппаратов. Передвигаться по джунглям со всем этим скарбом проблематично, но охота пуще неволи…
И вот, наконец, заветная поляна. Высоко задрав головы, мы замечаем в кронах деревьев пять маленьких черных пятен. Высота приличная – примерно с девятиэтажный дом, а кроны густые. Разочарованная, я поворачиваюсь к Педро:
- И это всё?
- Си! Да!
- И как снимать?
- Не знаю. Но это очень редкие обезьяны, правда. С земли они кажутся маленькими, а на самом деле, они как люди… - Педро продолжает настаивать на своей легенде.
- Не переживай, Инночка, - дядя Женя уже установил камеры.- Я попробую их приблизить. Подготовь петличку с радиомикрофоном для Николая Николаевича. Сделаем синхрон…
Работа входит в привычное русло. Ревуны замерли и даже затихли.
И в это время небо очень быстро затягивает темными свинцовыми тучами.
- Пора домой! – командует Педро. – Тут по периметру острова огромная канава. Если мы не успеем добежать до дождя, ее зальет водой, и мы застрянем на острове надолго.
Как будто подтверждая опасения нашего гида, небеса разверзаются и вниз на землю устремляются потоки. Льет так, словно прорвало плотину. Струй нет. Есть сплошная стена холодной воды. Молниеносно сворачиваем съемки. Выясняется, что с собой у нас только три дождевика.
 У меня…
 У Сайгина…
 У Дроздова….
 Не раздумывая, снимаем дождевики и укрываем ими сумки с аппаратурой.  Маленькие камеры и фотоаппараты вешаем на Леру и укутываем ее в голубой дождевик. Скользя по мгновенно заболотившейся почве, бегом устремляемся к берегу…
Опоздали…
Почти у берега, там, где еще три часа назад был просто широкий и глубокий ров  с влажной, топкой землей на самом дне, теперь несутся серо-черные потоки дождевой воды. Сейчас это уже не ров. Это речка, шириной метров в десять. Желания переплыть ее ни у кого не возникает: мы отчетливо видим змей, которые, извиваясь, проплывают мимо.
Мужчины отходят в сторону и о чем-то тихо совещаются. Карлос и Педро достают мачете. Понятно! Попытаемся сделать мост…
Мачете – удивительно полезный инструмент. В джунглях без него просто не обойтись. Он прекрасно рубит лианы, разрезает высокую осоку, помогает пробить дорогу в сплошной стене валежника и травы. Но пробовал ли кто-нибудь срубить этим гигантским ножом дерево? То-то! Тем более, дерево в тропиках. Я не говорю о том, что древесина здесь, во влажном климате, вязкая и плотная…. Но даже самое тонкое деревце, которое не выдержит нашего веса, в джунглях вырастает до 15-20 метров. Нам же нужно дерево потолще. Хотя бы сантиметров десять в диаметре. А это уже метров тридцать, как минимум.
Мы бредем вдоль новоявленной речки, уныло разглядывая грязные потоки. Наконец, Карлос видит подходящий ствол. Пальма растет прямо на краю рва, поэтому, если срубить ее правильно и правильно толкнуть, она упадет точно посреди реки.
Рубят все по очереди: Карлос, Педро, Вячеслав Андреевич, Володя Сайгин и Николай Николаевич. Дядя Женя и мы с Аней и Людой, вооружившись другим мачете, пытаемся победить более тонкие растения, что-то вроде бамбука, которые послужат нам костылями при переходе через речку. Лера стоит в позе голубой ёлки, оберегая развешанную на ней технику. Кстати, очень дорогой ёлки: тысяч на тридцать пять долларов….
Наконец переправа готова. Первым идет дядя Женя. Легендарный старейший оператор российского телевидения даже в такой экстремальной ситуации не забывает о своем «кино».
- Я пройду, - говорит он,-  с камерой. Думаю, дождевик поможет нам с ней не промокнуть. А вы идите по очереди прямо на меня. Только в объектив не смотрите, а то еще, не дай Бог, шеи сломаете и накормите какую-нибудь анаконду...
Мы с большей или меньшей степенью ловкости перебираемся на противоположный берег. Во время перехода Леры, Вова Сайгин, забыв про змей, бросается в воду, чтобы помочь девочке благополучно добраться до твердой земли.
Последним идет Николай Николаевич. Огромная балясина под тяжестью наших тел окончательно прогнулась и почти ушла под воду. Поэтому, когда профессор идет по бревну, выглядит это так, словно он, как Иисус, ступает по воде. Вячеслав Андреевич суеверно крестится, а мы, благополучно преодолев очередные трудности, хохочем во все горло.
Возвращаться в лодж никому не хочется.
- А давайте заедем к старому Федерико, - предлагает Педро. – Федерико из рода варао, но его жена – испанка. Она, к сожалению, умерла в позапрошлом году. Дети разъехались. У них свои семьи в Сьюдад-Боливаре. Федерико остался один с маленькой дочкой. Собственно говоря, из-за ее рождения и погибла Лусия. Ведь она рожала дочку в пятьдесят три года…
Конечно, мы соглашаемся.
Федерико радуется нам, как ребенок. Конечно, ему довольно часто приходится видеть туристов. Раз пять в год. Его соседям везет меньше. К ним почти никто не приезжает. А у него дом – проходной двор…
Мы улыбаемся. Да уж… Понятия «часто» и «редко» в Москве и здесь, в сельве, – это принципиально разное ощущение времени …
 Пятьдесят лет назад, когда Федерико еще жил один, индейцы варао редко ходили вдоль берегов Ориноко на больших бальзовых каноэ. Может раз в год. Может еще реже. Они продавали в Сьюдаде рыбу. Часть сушеной рыбы они оставляли в доме у Федерико, а на обратном пути завозили к нему разные диковинные товары из города. Так он стал владельцем первого на Ориноко индейского магазина. Однажды индейцы привезли из города молодую девушку. Лусию. Она была журналисткой и ехала писать репортаж для столичной газеты. Но влюбилась в красивого индейца и осталась с ним навсегда…

Вечером, когда дождь немного стихает, мы прохаживаемся под манговыми деревьями вокруг бунгало. У  Федерико собрана богатейшая коллекция диких орхидей, которые свешиваются с веток деревьев из половинок  скорлуп кокосовых орехов, заменяющих цветочные горшочки. Они отличаются от своих цивилизованных сородичей восхитительным ароматом.  Мы угощаемся молоком и подобием нашего кефира, которое Федерико получает от своей коровы по имени Гао.
Вдруг мы видим на стене тени двух огромных скорпионов, величиной с  колированного речного рака. Они бросаются друг на друга, размахивают клешнями, угрожающе дыбят хвосты…. Борьба идет не на жизнь, а на смерть: их ядовитые жала все время подняты, и каждый из них выжидает удобного момента, чтобы нанести врагу смертельный удар. Это ужасная картина, и, только отодвинув керосиновую лампу, мы понимаем, что это она виновница сверхъестественных размеров теней двух обыкновенных скорпионов, величиной с палец, которые дерутся на краю веранды.
Долго и тепло прощаемся со старым индейцем, его маленькой дочуркой Мисой и боевым петухом, который в доме у индейца выполняет роль сторожевого пса. Он громко кричит при появлении посторонних, а все время, пока мы гостим у Федерико, пристально следит, чтобы мы не посягнули ни на одно из растений охраняемого им огорода. Володя попробовал сорвать помидор. Был мгновенно пребольно укушен (клюнут) в самое чувствительное место на лодыжке.
Да! Совсем забыла сказать!
Вечером мы помирились с Сайгиным.
Что не говорите, а совместные приключения и пережитые волнения могут сблизить кого угодно…

Глава 13.
 Сокровища Канаймы и Высочайший водопад мира
Следующим этапом нашего долгого маршрута становятся сразу две жемчужины Венесуэлы  - национальный парк Канайма и самый высокий в мире водопад Сальто Анхель.
Предвижу скепсис некоторых читателей, которые скажут, дескать, надоели уже эти туристические манки – «самый высокий», «самый глубокий», «самый-самый необыкновенный». Что ж, во многом я с ними соглашусь. Но не в этот раз. Потому что мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО летим к самому высокому водопаду на свете.
Чтобы представить себе его высоту – 1054 метра – можно мысленно поместить рядом с ним небоскреб Бурж-Халифа, расположенный в Дубае, столице Арабских Эмиратов, самое высокое здание на Земле (828 метров, треть из которых – шпиль башни). Несмотря на впечатляющие размеры, чтобы сравняться по высоте с Анхелем, арабскому небоскребу потребовалось бы надстроить еще примерно семьдесят этажей.
Долгое время местоположение этого рекордсмена было известно лишь немногим. С незапамятных времен о нем, конечно же, знали местные племена, назвавшие его Апелмеем, что в переводе означает «Девичья Бровь». Цивилизация впервые обнаружила водопад в 1910 году, когда до него добрался испанский исследователь Эрнесто Санчес Ла Крус. Однако открытие Ла Круса не привлекло к себе большого внимания общественности и даже географов. Настоящую известность водопаду-гиганту принес американский летчик Джеймс Эйнджел (James Angel).  В 1933 году на своем биплане «Фламинго» он облетал джунгли в поисках месторождения алмазов. И тут внимание пилота привлекло величественное плато, Ауян-Тепуи. Четко запомнив координаты величественной горы, спустя аж четыре года Эйнджел вернулся и попытался посадить самолет на вершину плато. Приземление вряд ли можно назвать удачным – при посадке на «Фламинго» лопнуло одно колесо. Летчик, его жена и трое компаньонов одиннадцать дней пешком спускались с горы. Джимми Эйнджел искал алмазы, но нашел славу – высочайший водопад на планете был назван в его честь, в испанском языке фамилия Эйнджел читается как Анхель.
Долгое время из-за особенностей географического расположения (добраться до Анхеля и сегодня можно только по реке и по воздуху) водопад был доступен лишь для самых отчаянных искателей приключений. Известный английский писатель Артур Конан Дойль даже избрал его местом действия своего романа «Затерянный мир».
Но в наши дни тепуй Ауян-Тепуи  хоть и отдален от цивилизации, но отнюдь не затерян.
Мы решили добираться туда самолетом из Сьюдад-Боливара.
В этой книге я уже столько раз описывала наши полеты, что не хотелось бы заострять на них внимание еще раз,  хотя стоит  предупредить всех, кто пойдет по нашим стопам – лететь вам предстоит на крохотных трехместных (максимум, пятиместных) самолетиках с самыми отчаянными пилотами Латинской Америки!
- Нормально, Григорий?
- Отлично, Константин!
Это наши гуру шутят, вспоминая Жванецкого и втискиваясь в утлое нутро игрушечного самолетика.
Итак, в путь!
Самолетики «Сессна-206», протарахтев минут сорок на высоте 2 километра со скоростью 250 километров в час, выплевывают нас порциями на небольшой аэродром близ Канаймы. Те, кто уже приземлился, бредут в тень огромных деревьев, устало падают на землю и тревожно всматриваются в небо: где там наши, остальные? Карлос тихо бубнит: «Уно, доз, трез…, каторсе» … Ну, наконец, вроде все в сборе. Маленький открытый грузовичок должен доставить нас в очередной лодж. Садимся. Едем… И приезжаем в настоящий людской муравейник. Вот за что мы не любим массовый туризм! Повсюду ходят, фотографируют, стоят, сидят, едят, загорают, мерзнут, кашляют или смеются, молятся или ругаются плотные группы людей и отдельные человеческие особи. Вавилонское столпотворение! Итальянцы, немцы, голландцы, французы, японцы (а где их нет), китайцы, монголы, поляки, чехи… Теперь вот слышна и русская речь. Мы в ужасе жмемся друг к другу: за двадцать дней мы уже успели отвыкнуть от такого плотного человеческого винегрета.
Спокоен только Родригес. Оказывается, нас привезли не в лодж, а в местный регистрационный пункт. Здесь всех прибывающих перепишут, проинструктируют и расселят, согласно купленным билетам и толщине кошелька…
Наши кошельки, видимо, были средних размеров. Мы попадаем в относительно новый, уютный, но без излишеств, лодж. Кроме нас в мини-отеле обосновалось от силы пару семей. И все бы в нем было хорошо, но… хозяевам строго запрещено кормить постояльцев. Здесь, на Канайме, это отдельный бизнес. Группа должна получить талоны на питание, подойти в назначенное время к месту кормежки, отстоять очередь, быстро поужинать и освободить места для других. Помните, как в фильме «Вокзал для двоих» официантки накрывали комплексные обеды? Все четко, слажено, не вкусно и бездушно.
- Не грустите, друзья! – Утешает нас Николай Николаевич. – Заморим червячка – и ладно!
- Может, лучше купим фрукты? – вносит рационализаторское предложение Людмила.
 - И чипсы! – Это уже Лера.
- Кофе не забудьте! – Угадайте, чья это реплика?…
Словом, таким вот, немудреным образом вопрос с ужином был решен. И мы, поболтав и даже попев хором на веранде лоджа  под куполом расшитого самоцветами звезд неба, отправляемся спать.
На рассвете мы уже на реке Каррао.
К водопаду будем идти на лодках. Весь маршрут представляет собой непропорциональную букву «Г». Маленький отрезок пути – это могучая Каррао. В нее впадает сразу несколько притоков, которые подпитываются водопадами. Сейчас, в период дождей, на Каррао почти нет перекатов. Просто стремительные серо-сизые потоки воды, в мелких бурунчиках пены.
В месте соединения Каррао с ее притоком, речкой Чурун, мы высаживаемся из лодок. Как объяснил нам Родригес, впереди особенно сложный участок реки, с многочисленными порогами, перекатами, мелями и прочими «прелестями», которые местные капитаны преодолеют без нас. Нам же предстоит пройти по суше километра три.
Соглашаемся. А что делать?
Лупим босыми ногами по пыльной земле и впадаем в полную эйфорию. Окружающий пейзаж до боли напоминает раздольные украинские степи, пережившие июльскую засуху. Даже пахнет похоже: чабрецом и полынью. Но по мере приближения к Чуруну, ландшафт неуловимо меняется. Всё больше замечаем деревьев, все более прохладной становится земля. Или в этом виноват дождь, который начал накрапывать метров за триста до реки?
Нехотя натягиваем дождевики и застываем, пораженные увиденным…
Вы когда-нибудь пили антибиотик рифампицин? Помните, как он выглядит? Это кристаллический порошок кирпичного или кирпично-красного цвета. Ну вот, а теперь представьте, что рифампицин вам развели в стакане крепкого чая каркадэ! Это и будут воды Чуруна.
 Места здесь, надо отдать им должное,  вполне впечатляющие. Даже для бывалых путешественников. По реке тут и там разбросаны огромные камни, гладкие, округло-овальные, вроде наших железнодорожных цистерн, только в двадцать раз объёмней. Исполинская стена тепуи с правой стороны, другая, еще более исполинская - с левой. Чёрно-красная река и косы светлого булыжника…
Дождевики, кстати, мы одели не зря. Дождь, хотя и прекратился, но постоянно напоминал о себе миллионами и миллиардами игольчатых брызг, залетающих в лодки слева и справа. Мы два часа идем против течения и уже вымокли почти насквозь. Хорошо, что нашу технику заботливые проводники заранее упаковали в герметичные мешки. Одна беда – снимать всю увиденную красоту практически нечем. В жертву «мокрому» путешествию принесены два самых простеньких цифровых аппарата.
Наконец высаживаемся у правого берега Чуруна. Напротив, на левом берегу,  виднеется огромный павильон, в котором как вобла в Астрахани, на огромные потолочные балки нанизаны сотни гамаков. Это туристический лагерь, в котором нам предстоит провести ночь.
До Анхеля остается полтора километра вверх по горе. Почти сразу же на старте попадаем под тропический ливень.
- Чёрт! – не выдерживает Родригес. – Вот же засада!
- В чем проблема, дружище? – интересуется Михаил. – Не дойдем?
Дорога и впрямь кажется непреодолимой. Тропа уходит резко вверх, но теперь, помимо всего, по ее глинистой поверхности масляными потоками сползает жидкая грязь. Как по ней карабкаться – не понятно…
- Дойти-то дойдем, - успокаивает нас Игорь. – Только ничего не увидим. Гляньте, как низко висят облака. У Анхеля вообще будет сплошное марево.
- Ну не увидим, так услышим, - не теряет присутствия духа Алексей Семенов. – Вон как он, красавец, ревет.
Правыми оказываются все.
Через час с небольшим выходим на смотровую площадку. В хорошую погоду здесь, наверное, открывается удивительная панорама. А сейчас мы слышим мощный гул, который изрыгают гигантские потоки воды, устремляясь с километровой высоты отвесно вниз. Дождь, который и так льет как из ведра, в непосредственной близости от водопада словно уплотняется. Эффект 3D… Перед тобой прозрачная целлофановая пленка, дальше более плотный полиэтилен, еще дальше молочного цвета пергамент и где-то, уже на самом «дне» картинки – сизо-черный абрис огромной горы.
Тем не менее, уходить не хочется. Открываем бутылку шампанского, которую хитрюга Карлос прихватил именно для свидания с Анхелем, пьём из горлышка (у шампанского отчетливый привкус дождевой воды), жмемся друг к другу, пытаясь согреться…
Наконец проводник красноречиво показывает на часы. Да мы и сами понимаем, что пора возвращаться в лагерь. Воздух становится сиреневым, сгущается в плотные ватные клубы пара, опускается на тропинку, пряча коварные корни и камни.
Людское общежитие, под названием «кемпинг у водопада» уже полностью наполнено туристами. Наша группа последняя. Зато, какие нам достаются места! Семнадцать гамаков в первом ряду партера! Перед нами только Чурун и Анхель, да небольшой отрезок каменистого пляжа, на который тут же устремляются целоваться влюбленные парочки со всех континентов. А что? Обстановка самая романтичная…
На коллективный ужин интернациональной сборной по приключениям, приготовлены несколько десятков курочек. Нанизанные на вертела, они ждут своего часа «жертвоприношения» и покорно отправляются в костер, который разведен позади лагеря, на большой поляне. Помня о том, что наш профессор вегетарианец, мы вымениваем своих птиц на дополнительные порции овощей и риса. Немецкие и французские туристы удивлены до крайности, но на обмен соглашаются с энтузиазмом. Когда гиды выставляют на столы в качестве презента бутылки с пивом и ромом – начинается всенародное братание. Но эмоции и так переполняют всех. Поэтому братание получается ярким, но быстротечным. Буквально через час после возвращения с водопада, все уже крепко спят.
Спать в гамаке всю ночь согнувшись, - крайне неудобно. Это вам не на даче в Подмосковье часок покемарить….  Подушки нет. Рюкзак, подложенный под голову – мешает. Пледы, которые нам выдают из-за низкой ночной температуры,  постоянно вытягиваются тонкой змеей и прикрывают лишь узкую полоску тела . Перевернуться нельзя, да и долго так не пролежать. Поэтому правильно спать в гамаке - наискосок. Устраиваться надо так, чтобы голова была в одном углу, а ноги в другом. Тогда получается достаточно большая ровная поверхность. Если бы еще одежда не была такой мокрой, а молодецкий храп со всех сторон таким сильным – всё бы совсем было хорошо.
Утром выдвигаемся в обратный путь…


Нам остался последний рывок и последняя точка маршрута – водопады Канаймы. Их нам Родригес оставляет «на сладенькое». Эх, знал бы он, что неописуемая красота здешних мест чуть было, не обернулась для нашей группы трагедией…
Но обо всем по порядку.
Рассказывая о наших последних приключениях в Венесуэле, я вольно или невольно игнорировала один персонаж. А именно – Володю психолога. Так уж случилось, что говорить было особо не о чем… Талантливый, яркий, не ординарный, даже несколько экзальтированный человек, – каким он мне показался в начале путешествия, после отлета из Эквадора изменился до неузнаваемости. Он словно постарел на тридцать лет. Сгорбился, ушел в себя, стал одышливо кашлять, а еще… капитально подсел на спиртное. Это было очень странно. Ведь при знакомстве в Москве Владимир сообщил нам с особой гордостью, как о своем главном достоинстве, что ПРИНЦИПИАЛЬНО не употребляет алкоголь.
- Знаешь, Инна, мне кажется, во всем виноват тот камень, – шепотом сообщает мне Лера, когда мы очередной раз переносим ватное тело психолога из  машины в лодж.
- Какой камень, ребенок? – не понимаю я.
- Ну, тот, на раскопках. В Мачалилье…. Помнишь, он сел на волшебный трон жреца, который что-то там многократно усиливает в человеке? Ты могла бы и сама догадаться…. Наверное, у дяди Вовы были какие-то внутренние задатки пьяницы, а он их – бац! – и усилил…
- Дочь! Не говори глупости, и не смей обсуждать старших! – вмешивается Людмила. – Я случайно слышала в Каракасе разговор Володи с супругой по телефону. Мне кажется, у них просто личные проблемы. И человек таким вот неправильным способом снимает внутреннее напряжение.
- Жены и мужья всегда ссорятся, – мудро замечает Лера. – Но никто же не бежит за бутылкой! А дядю Вову я не обсуждаю. Мне его просто жалко. Он же всю Венесуэлу фактически проспал! Даже в лодке на Анхеле. И к водопаду не поднимался…
Я пожимаю плечами и сажусь писать путевой дневник: «Итак, мы сегодня вечером увидим легендарный «пляж влюбленных», а завтра отправимся на трекинг вдоль цепочки водопадов и познакомимся с заповедником Канайма поближе…
Собственно заповедником территория Канаймы, получившая название в честь лагуны на реке Каррао, стала в 1972 году. Почти сорок лет назад. По меркам природы — срок ничтожный, неуловимое мгновенье. Ведь возраст этих скальных массивов, по словам нашего Родригеса, — более двух миллионов лет! Для нас, людей, это — необозримый временной интервал, эра, которую и представить трудно.
Эти гигантские каменные плато или столовые горы (похожие на перевернутые вверх тормашками грибы лисички) называются тепуи. Всего их здесь больше ста.
- Ты пойдешь в лагуну? – заглядывает ко мне Аня Амелина. – Все уже собрались. Говорят, там самый красивый пляж в мире…
Песок, покрывающий берега лагуны приводит нас  в состояние шока: чистейший, песчинка к песчинке, белого цвета с вкраплением розоватых зерен, он хрустит и нежно стонет под ногами, как живое существо. Если ритмично загребать ногами, звук становится похож на грустную индейскую мелодию. Такого я ещё нигде не встречала, а повидать самых разнообразных пляжей мне довелось предостаточно...  Вода в лагуне шоколадного цвета. И это не обман зрения в надвигающихся сумерках. Игорь Родригес объясняет, что всё дело в местных растениях (водорослях)  и растворенных в воде минералах.
- Здесь прорва золота. Там внизу. Под водой… - у Родригеса вид мечтательного авантюриста.
На видном месте пляжа стоит большой щит: «Купание вне зоны пляжа категорически запрещено».  Вместе с Родригесом к лагуне нас приводит наш персональный местный сопровождающий – красавица Акада. Она чем-то неуловимо напоминает Анунциату. Может быть, строгостью черт лица, а, возможно, нарочитым безразличием к нам. Единственная достопримечательность, которую нам показывает Акада – это и есть тот самый информационный щит про запрет купания.
- Прошу вас помнить об этом! – переводит Родригес. – Если вы нарушите запрет, гида дисквалифицируют и уволят, а группу депортируют с Канаймы.
Дело в том, что в Лагуне существует сильное круговое течение. Сносит прилично, но плыть можно. Правда, только в сухой сезон. Сейчас не разгуляешься. Либо унесет в водопад, либо будет крутить до тех пор, пока не кончатся силы.
Вода приятная, она ласково обволакивает тело, смывает не только пыль и пот, но и все тревоги.
- Люди! – кричит Сайгин, - Карлос пьет воду из озера!
- Это полезно, - смеется Карлос, - Мне хозяин лоджа объяснил. Эта вода многократно усиливает либидо. Поэтому пляж и назвали «пляжем влюбленных».
Примерно в двадцати шагах от берега, на отмели, растут три красивейших пальмы. Их не фотографирует только ленивый. Уже вернувшись в Москву и просматривая интернет, я увидела тысячи копий тех снимков, которые мы привезли с Канаймы.
Андрей и Миша интуичат этот «туристический ширпотреб» сразу. Поэтому быстро теряют интерес к пальмам. Их манит водопад, который шумит в конце пляжа.
- Петрович! Леша! Пойдем туда, поснимаем, - Михаил оборачивается к Родригесу. – Игорь, можно?
- Идите. Но только осторожней на скалах. Начинает темнеть, и вы можете не найти тропинку.
К водопаду, ревущему как огромная стая диких львов, мы отправляемся впятером. К мужчинам присоединяюсь я и любознательная Аня Амелина, которая должна увидеть всё, что только можно, и успеть побывать везде-везде.
Хороших снимков получается мало. Андрей забирается на самый верх и подходит к водопаду совсем близко, но перед глазами только тяжелые, клокочущие, янтарные буруны воды. Миша пробует найти площадку пониже, чтобы в кадр попадали ниспадающие потоки. Я и Аня занимаем диспозицию где-то посередине. Совсем рядом тенью проскальзывает Алексей. Он челночит между фотографами, передавая их сообщения друг другу. Нужно сказать, что из-за рева воды говорить приходится очень громко.
Вдруг снизу раздается крик. Пробуем подойти к краю утеса и понять, что случилось. У кромки беснующейся воды, на шатком камне стоит Саша Фетисов и размахивает над головой белой ветровкой. В сумерках уже плохо видно его лицо, но судя по интонации, случилось нечто ужасное. Пытаемся докричаться до Миши и Андрея. Скорее догадываемся, чем слышим, что они нас поняли и сворачивают съемку…
Мы горохом катимся к Александру. Земля мокрая, склон крутой, сланцы, непредусмотрительно одетые для такого мероприятия, мгновенно соскальзывают с ног и теряются. Тонкие, гибкие корни деревьев цепляются за пальцы ног, режут кожу ступней, словно бритвой. Выступающая кровь только усиливает скольжение. Аня оступается, падает на живот и вперед руками скользит по склону. В самый последний момент ее ловит Алексей.
Саша стоит бледный и растерянный.
- Что произошло? – спрашиваем мы, не успев отдышаться.
- Я пошел снимать водопад. Но не на гору, а сюда. И наткнулся вот на это… - Саша показывает на сандалии, белую рубашку и серые шорты.
Мы следим за его рукой.
- И что? – не понимает Михаил.
- Это вещи Володи-психолога…. Он, когда вы ушли, сказал, что ему плевать на запреты. Что указывать ему никто ничего не может. Даже Бог. Потому что он выше Бога.
- Что за бред? – возмущается Алексей.
- Я тоже подумал, что бред. Тем более, я видел, как Вова Сайгин уводил его пьяного с лагуны. Но потом я нашел вот это…
Раздается короткое, смачное ругательство. Коллективное, замечу. И сразу за ним встревоженный голос Андрея:
- Миша, ты выше меня ростом. Глянь, мне кажется, или в пене человек?
Посмотрев туда, куда показывает рука Андрея, я чувствую, что земля уходит из-под ног. В том месте, где мощные потоки водопада соприкасаются с поверхностью озера, вздыбливаясь, мгновенно серея и превращаясь в мохнатые липкие шапки противной пены, закручиваясь в смертельном и страшном танце, белеет какой-то округлый предмет. Даже предположить жутко, до икоты, что это не просто предмет, а запрокинутая человеческая голова, вращающаяся безвольно, покорно, смертельно….
Решение принимается моментально.
- Саша, ты можешь добежать до пляжа? Нужно вызвать спасателей.
- Бегу! – коротко, по-военному отвечает Фетисов и бросается напролом по острым прибрежным камням, рискуя сломать себе шею. Дорогущая техника (и камера, и наши фотоаппараты) брошены на большой валун, который периодически облизывают волны. Но нам сейчас не до техники.
Голова продолжает все тот же похоронный вальс в водовороте, а до спасателей Саше бежать примерно полтора километра…
Быстро темнеет.
Теперь уже совсем трудно что-либо различить. До пострадавшего человека примерно метров тридцать. Доплыть или дотянуться чем-то – не реально. Правда,  в десяти  метрах от берега есть довольно большое скопление  камней, с них можно было бы попробовать добраться до Володи, но это смертельно опасный аттракцион. Вода с ревом проносится между нами и этим утлым островком.
- Быстро все раздевайтесь! – командует Михаил.
Не спрашивая, зачем – снимаем одежду, оставаясь в плавках и купальниках. Понять, что происходит – не возможно. Просто очень страшно. Впервые человеческая смерть находится от тебя так близко, а ты ничего не можешь сделать.
Но, похоже, цели раздевания не понимаем только мы с Аней. Андрей и Алексей тут же принимаются рвать футболки и джинсы на отдельные лоскуты, которые из-за того, что намокли, стали прочнее во сто крат. Наконец готов импровизированный канат. Леша с Андреем берутся за его концы, а в петлю, разместив ее где-то в районе груди, впрягается Михаил и прыгает в воду. Рассчитав траекторию течения, он выбирает точку, максимально приближенную к стене водопада. Могучее течение мгновенно, как тростинку, сносит его обратно. Но до камней остается несколько мощных гребков…
Закрепившись на валуне, Миша дает отмашку Андрею. Теперь уже мой муж, перебирая по канату руками, рискуя быть снесенным потоком, пробирается к Михаилу.
Я отворачиваюсь и тихо плачу от страха. Рядом со мной безнадежно рыдает Аня.
- Ну, девчонки, выручайте! – Леша совсем бледный, но губы его решительно сжаты. Он придавливает канат тяжеленным камнем и вручает нам его конец:
- Только не свалитесь сами! Упритесь ногами и, если что, бросайте все к чертовой матери. Главное, чтобы вас не унесло. Меня мужики как-нибудь выудят… - Леша пытается улыбаться.
Тяжелая, мокрая веревка натягивается, и Леша прыгает в воду. Мы орем, как ненормальные. Но держим!
Я зажмуриваюсь и пытаюсь вспомнить все молитвы, которые когда-то читала моя бабушка. Словно сканируя мои мысли, рядом скулит Аня: «Боженька, пожалуйста. Пожалуйста, милый Боженька!»
- Толкайте камень! Отпускайте канат! – слышим мы и с облегчением видим, что все три мужчины, стоят на камнях.
Сколько прошло времени? Десять минут? Двадцать? Есть ли смысл рисковать дальше? Наверное, есть. Даже если Володя погиб, мы не можем его тут бросить….
В темноте уже совсем плохо видно, но, похоже, Мишу обвязывают веревкой вокруг талии. Неужели он будет нырять в самое пекло этого проклятого водоворота?
- Леша! Что там? – орем мы, как ненормальные.
- Нет! Только не это! – вопит Амелина, и я едва успеваю ее удержать, чтобы она не бросилась в воду…. Теперь в круге пены отчетливо видно вращение двух голов – светлой и темной.
Мы даже не успеваем осознать, как умудрились ЭТО рассмотреть в полной темноте, как внезапно понимаем, что водоворот высвечивает мощный луч прожектора. Это прибыла лодка спасателей….
Описывать, как оказывали первую помощь захлебнувшемуся пеной и находящемуся без сознания Володе, как затем возвращались к месту трагедии, чтобы отыскать забытую аппаратуру, как отпаивали друг друга чаем с ромом (озноб колотил, не отпуская), как бинтовали изрезанные ноги  – я не буду.
Скажу лишь, что разговор после всего случившегося состоялся очень серьезный.
Председателем собрания стал Вячеслав Андреевич. Он никого не обвинял, не порицал. Он просто попросил объяснить, что произошло?
Владимир, осунувшийся, бледный до синевы и сидящий в стороне ото всех, хмуро ухмыляется:
- Вам не понять…
- А ты попробуй. Объясни. Нам вместе еще четверо суток куковать.
- Я проверял себя. А вы мне помешали. Точнее, они помешали – Владимир презрительно вскидывает руку в направлении нашей компании.
- Ах ты, гад! – срываюсь я. – Да люди из-за тебя погибнуть могли. Они жизнью рисковали…
- Помолчи, пожалуйста, - осаживает меня Николай Николаевич. – И что же, Володя, вы хотели проверить?
- Какая вам разница? Какое вам всем до меня дело? Это мои игры с Богом. Я не собираюсь отчитываться…
- А мне кажется, это не игры с Богом, а обычная пьяная глупость. Мальчишество. И безответственность – припечатывает суровый, как никогда, дядя Женя.
- Я могу сказать? – поднимается из-за стола Людмила. – Я не собираюсь оправдывать Володю, но очень хочу, чтобы он меня услышал и понял. – Люда поворачивается лицом к «герою». – На Лос-Рокесе мы с тобой говорили о смысле жизни. О возрасте. Мы, ведь, ровесники, не правда ли? Ты пытался меня убедить в том, что тебя сломали девяностые годы. Что именно тогда ты перестал чувствовать себя личностью, чувствовать себя мужчиной. Но я тебе могу сказать, что десяткам миллионов женщин, таких как я, или как Инна пришлось тоже не сладко. Но мы не подняли лапки, мы не сбежали во внутреннюю «эмиграцию», мы старались выжить, и детей выкормить. А ты запивал свою беду разбавленным спиртом «Рояль» и пытался отыскать легкие пути... Ты мне говорил, что у тебя потрясающая жена: красивая, умная, сильная, любящая. Почему же ты не вспомнил о ней два часа назад?
- Она подала на развод…
- Не ври! Она только думает подать на развод. Думает после того, как ты позвонил ей из аэропорта в стельку пьяный. Ты думаешь, ей легко было заставить тебя уйти в сухую завязку? Пережить все твои капризы и закидоны? Подняться. Выжить. Стать самостоятельной и состоятельной женщиной? Дать тебе это чертово психологическое образование? Сюда отправить, для получения новых впечатлений… Ты не Бога, предал, Володя. Ты свою любимую женщину подвел….
- И всех нас подвел! – Рядом с Людой встает Володя Сайгин. Только лицом он поворачивается не к Владимиру, а к нам. Его голубые глаза потемнели, на щеках пунцовыми пятнами горит румянец. – Вы меня простите, парни. И ты, Инка, тоже. Я тоже перед вами виноват. Я ведь чувствовал, что может произойти что-то подобное. Да он и не скрывал особо своих намерений. Говорил, что всем нам еще покажет… А я, выходит, подначивал. Брал его на слабо. Потом, правда, испугался, когда понял, что все зашло далеко.  Хотел подойти к вам, потолковать о Вовке, а потом решил, что это будет выглядеть, как будто я вашей дружбы ищу.... Подлизываюсь…  Я же чувствую, что вы мне Ориноко еще не забыли…
- Да забыли мы всё… - перебивает Володю Михаил. – И простили давно. И сегодня, случись у нас новый экстрим, я бы не раздумывая взял тебя с собой. И вот что… Мы не пионеры, и мы не на партсобрании. Что случилось, то случилось. Дальше каждому жить или губить свою жизнь по своему усмотрению. Давайте закроем тему. Завтра нас ждет Канайма…

Утром к берегу лагуны подплывает большая моторная лодка  и мы, хмурые, но просветленные, словно пережившие катарсис,  отправляемся в путь.
- Нам теперь всем станет легче! – утвердительно говорит Николай Николаевич и садится рядом с Володей-психологом. Тот выглядит ужасно, но зато абсолютно трезв.
Мы оставляем позади три гиганта-водопада: Сальто Укаима, Сальто Голондрина и Сальто Хача. Есть ещё маленький, как шутит Карлос, «девичий» безымянный водопадик, у которого любят проливать слезы брошенные невесты. (Правда потом, под страшным секретом, Петрович мне признается, что сказку эту Карлос выдумал, а маленький водопадик -  это сброс воды из трубы местной ГЭС). Сезон, как я уже говорила, стоит дождливый. Водопады работают на полную мощность и даже перевыполняют план. Это не Игуасу, конечно, но впечатляет очень сильно!
 Высаживаемся на остров Анатолий (назван в честь русского, который здесь оказывается жил) и идём по направлению к ещё двум водопадам Сальто Сапо и Сальто Сапито (Лягушка и Лягушонок, соответственно, в переводе). Гид впереди, а мы растянулись цепочкой. Преодолев сначала подъём, а затем спуск по кореньям и камням, выходим к другой лагуне и пустым пляжам белого песка. Купаемся, фотографируемся и дурачимся до тех пор, пока не появляется группа странствующих монахинь из Эквадора. Изображать из себя клоунов на глазах у них нам кажется не солидным….
- Сейчас предстоит самое интересное! – таинственно сообщает нам Родригес и мы поднимаемся на гору к самому водопаду Сапо. Надо сказать, что Сапо в дождливый сезон - грозное зрелище. Еще идя по тропинке среди лиан и огромных деревьев, мы все более отчетливо слышим нарастающий гул водопада. Но рёвом-то нас не удивишь. За последние дни мы к нему так привыкли, что даже научились слышать друг друга и говорить, не повышая голоса.
Внезапно тропа обрывается, и прямо перед нами вырастает узкий проход. С одной стороны  - сплошная скала, а с другой -  живая стена из бурлящей пенящейся воды, которая с грохотом срывается откуда-то сверху и уносится вниз.
- Самые храбрые могут попробовать пройти внутрь, – приглашает Родригес. – Вообще-то мы водим сюда туристов только в сухой сезон. Но может быть, у вас хватит дыхалки, и вы пройдете на противоположную сторону. Это всего метров 150…
Ха! Хватит ли у нас дыхалки? Главное, что у нас хватит нахальства противопоставить себя разбушевавшейся стихии.
- Убирайте  все, что может намокнуть! Особенно камеры, иначе мы рискуем проститься с ними навсегда.
Об этом он мог нас и не предупреждать. Даже попытка сфотографировать Сапо с расстояния в двадцать метров не увенчалась успехом. В воздухе стоит взвесь из мириадов мелких капель и объективы мгновенно покрываются водяной пылью.
На входе в водопад Игорь показывает нам веревку, прикрепленную к скале, за которую следует держаться все время пути. Для надежности, мы разбиваемся парами и крепко сжимаем руки друг друга. Чем глубже в недра водопада мы заходим, тем сильнее становится поток, тем яростнее мелкие брызги заливают лицо, свет вокруг постепенно затухает, тропинка становится скользкой, и передвижение возможно только на ощупь.  В какой-то момент я не выдерживаю, зажмуриваю глаза и кричу Андрею сквозь рёв водяных струй: «Я дальше не пойду! Боюсь! Я хочу вернуться!»
Однако легко сказать «вернуться»… В этот момент мы уже не понимаем, где перед, где зад, где верх, где низ. Ветер, смешанный с водяными брызгами, колотит по телу так, что немеют все члены. Кажется, что водопад решил доказать нам нашу ничтожность и выплюнуть в бушующую внизу пучину.  Мы прошли-то всего метров пятьдесят…
Но вот, наконец, Андрею удается перехватить мою руку, намертво склеившуюся с канатом, и мы медленно-медленно, шаг за шагом начинаем возвращаться назад.
Перед нами пошли вперед и еще не вернулись Миша, Алексей, Сергей Алешин, Володя Сайгин, Николай Николаевич и Кравченко-старший. Остальные прошли еще меньше, чем мы.
С тревогой ждем возвращения всей группы.
«Уно, доз, трез… Каторсе…,», -  заикаясь, считает Карлос.
Слава Богу – все на месте!
Мокрые до последней нитки, полные детского восторга и радости от переполняющих нас чувств, мы возвращаемся на базу.  А Володя Сайгин произносит фразу, которую мы долго со смехом передаем друг другу: "Это было как в аду! Райское наслаждение!".

Глава 14.
Несколько фактов, о которых я забыла рассказать вам, прощаясь с Венесуэлой.
1. Кто не знает эксцентричного и неординарного лидера Венесуэлы, президента Уго Чавеса? Однако мало кому известно, что в детстве и юности Чавес увлекался живописью, пением и бейсболом. Будучи студентом, Уго выступал за бейсбольную команду Criollitos de Venezuela, и даже стал чемпионом страны в 1969 году. Чавес является автором нескольких поэм, рассказов и даже театральных пьес.
2. Самым популярным и массовым видом спорта в Венесуэле является бейсбол. Многим это кажется странным, так как в Латиноамериканских странах предпочтение отдают футболу. Однако в Венесуэле футбол остается лишь третьим по популярности после бейсбола и баскетбола. Многие Венесуэльские бейсболисты выступают в лучшей лиге мира MLB в США.
3. За последние 50 лет Венесуэльские красавицы выиграли больше конкурсов красоты, чем жительницы любой другой страны. Титул Мисс Мира доставался Венесуэле пять раз в 1955, 1981, 1984, 1991 и 1995 годах. Естественно, что красота в этой стране возведена в культ. В одном только Каракасе насчитывается более 900 салонов красоты, а пластический хирург - одна из самых престижных профессий в Венесуэле. По статистике, средний венесуэлец тратит пятую часть своего годового дохода на средства ухода за телом и лицом.
4. Как и многие латиноамериканцы, жители Венесуэлы имеют свое, совершенно особое представление о времени и пространстве. Например, здесь, как и в Эквадоре (о чем я писала выше) слово manana (завтра), может означать любой промежуток времени в будущем. Но есть и местные особенности. Так, например, слово ahora (сейчас), также имеет очень "гибкое" значение. Частенько его употребляют в уменьшительно-ласкательной форме (ahorita или ahoritica). К примеру: Вы, ожидая автобус на остановке, спрашиваете соседа, когда он прибудет? Вам отвечают: «Аhorita viene». Это может означать как «через несколько часов», так и «через несколько минут». Так что учтите эту лингвистическую особенность, и просите уточнить. Вообще, не стоит назначать венесуэльцам встречи на какое-то конкретное время. Здесь опоздания - это вполне нормально. Даже в некоторых учреждениях, несмотря на расписания, часы работы могут «плавать».
5. Обсуждая политику, будьте осторожны в оценках - чрезмерное одобрение или, наоборот критика правления Чавеса, могут вызвать неоднозначную реакцию в различных кругах. Замечания насчет мусора на улицах могут обидеть венесуэльцев - здесь это часть жизни. Однако не мусорьте сами, даже если видите, как это делают местные. Никогда никаким образом не проявляйте неуважение к Симону Боливару - здесь он является национальным героем, почти святым. Неуважительным может показаться даже, к примеру то, что Вы идете по Плаза Боливар (Площадь Боливара есть в каждом Венесуэльском городе) в шортах и с рюкзаком. Если вы спрашиваете у кого-то правильную дорогу или нахождение того или иного места (особенно в глубоких провинциях), всегда уточняйте еще у нескольких человек, и задавайте конкретные вопросы, на которые нельзя ответить только «да» или «нет». Наивные сельские жители скажут мам что угодно, лишь бы показаться вежливыми и участливыми.
6. Более пятисот лет назад каравеллы Христофора Колумба впервые достигли северо-западного побережья Южной Америки. Спустя год с испанским конкистадором Алонсо де Охеда сюда приплыл итальянец Америго Веспуччи (1454-1512). У Алонсо он служил лоцманом. Веспуччи был восхищен увиденным в лагуне Маракайбо городом над водой, подобно Венеции. В действительности там было около 40 хижин, сооруженных на сваях. Дома соединялись друг с другом мостиками. Америго собственноручно нанес на ватман этот населенный пункт (он был первоклассным картографом), написав над ним Венесуэла (Маленькая Венеция). Так на картах мира появилась страна - одна из самых экзотических в Латинской Америке.
7. По европейским меркам Венесуэла - огромное государство. На её территории в 916,5 тысячи кв. километров свободно бы разместились Англия, Франция, Голландия, Бельгия, Швейцария и Люксембург, вместе взятые. Но среди 14 государств, составляющих Южную Америку, Венесуэла сравнительно невелика. И, тем не менее, она составляет 1320 километров в самой широкой своей части и около 1100 километров сверху вниз. Это, согласитесь, немало, особенно если учесть, что половина страны и по сей день практически не изучена. Лишь за истекший XX век геологам удалось открыть в Венесуэле огромные залежи нефти (20 процентов мировых запасов), газа, угля. Ещё грандиознее венесуэльские запасы высококачественной железной руды, полиметаллических и урановых руд. В недрах Венесуэлы много золота, серебра и алмазов, к чему так стремились испанские конкистадоры еще в XVI веке. И они, наверное, достигли бы своей цели, если бы на их пути не встала заслоном могучая природа Венесуэлы в виде почти непроходимых экваториальных лесов, практически неприступных гор и враждебного местного населения.
8. О венесуэльских экваториальных лесах выдающийся географ Жан Элизе Реклю (1830-1905) писал: «Нигде великолепные тропические леса с их сотнями лиан не отличаются таким разнообразием растительных форм, как в Венесуэле». И действительно, сегодня ботаники уже знают о здешних 7000 видах (!) растений, из которых одних деревьев насчитывается до 600 видов. Над такими лесами (при сильном солнцепеке и мощном испарении) нередко возникает завеса тумана. Облака, смешиваясь с ним, часто окутывают причудливой чадрой столовые горы или, как их называют местные жители, «острова времени». Сегодня установлено, что Гвианское нагорье Венесуэлы образовалось, как и российские Хибины на Кольском полуострове, около 1,5-2 миллиардов лет назад. Время, естественно, наложило отпечаток на их вид. Эрозии подверглись более мягкие породы. Самые крепкие из них, сложенные кварцитами, сохранились.

Заключение.
Вот и наступил, наконец, тот день, когда мы, вернувшись в Каракас, должны улететь на родину. На календаре 19 июля. Наш самолет стартует в 23-30 по местному времени, а значит, у нас есть еще один полновесный день латиноамериканских каникул. Есть время, чтобы подвести итоги…
Мы, с одной стороны, уже устали. В том числе, и от обильных впечатлений, и от круглосуточного общения, и от пережитых эмоций. Но чем ближе отъезд в аэропорт, тем теснее мы жмемся друг к другу, тем изощренней и искусней придумываем предлоги, чтобы напоследок побыть вместе еще немного.
- Друзья! – не выдерживает первым Карлос, - А можно я приглашу вас в ресторан? На, так сказать, прощальный банкет…
Приглашение встречается с энтузиазмом. Тем более, что Карлос и Игорь Родригес явно приготовили какой-то сюрприз.
Автобус долго петляет по Каракасу, то удаляясь от центра, то вновь возвращаясь к нему. Наконец, когда мы уже совсем перестали ориентироваться, он останавливается на небольшой площади возле невзрачного на вид ресторанчика.
- Что это? – спрашиваем мы.
- О! Это один из секретных объектов Каракаса, который я показываю только своим… - таинственно шепчет Родригес и добавляет совсем уже непонятное нам - Гремучая смесь арепной и чуроскарии. Сейчас вам предстоит присутствовать на церемонии родизии…
- Живы-то хоть останемся? – подозрительно интересуется Сайгин.
- Не уверен! – оптимистично отвечает Карлос и оглушительно хохочет.
Что такое арепа и арепная – мы уже успели запомнить.
Арепа – вид кукурузной лепешки с самой разнообразной, чаще мясной начинкой. Соответственно, арепная – заведение, где эти лепешки подают. Но вот слово «чуроскария» и «родизио» мы слышим впервые.
Интерьер ресторана напоминает, скорее, старорусскую трапезную, или столовую пионерского лагеря: стены, безыскусно декорированные деревом, зал, поделенный на условные «отсеки», а в них длинные (человек на двадцать каждый) столы. На столах вместо привычной сервировки тарелками и бокалами лежат разделочные доски, ножи и вилки.
Рассаживаемся. Родригес просит минутку внимания.
- Каждый уикэнд сотни жителей Каракаса – бедных и богатых – устремляются в этот район города на «праздник желудка» в гриль–рестораны, чтобы отведать приготовленные на шампурах разнообразные мясные блюда, известные здесь как чураско (churrasco). Однако, это совсем не национальная кухня, а удачное заимствование из соседней Бразилии. Правда, истолкованное на свой, венесуэльский лад. Поэтому главным в названии этих ресторанов все-таки оставлено слово «арепа» - арепная-чураскария…
В своем нынешнем виде чураскарии появились Бразилии в 40-е годы прошлого века. В Венесуэле лет на тридцать позже. В начале 70-х. Однако сама традиция приготовления мяса на углях существует в наших странах уже более 400 лет – с тех пор как в Латинской Америке стало развиваться скотоводство. Для местных гаучо (пастухов), которые пасли стада на широких просторах пампас, проще всего было готовить себе еду, поджаривая мясо на шампурах или решетках, пристроенных над ямой с углями. И сегодня у многих сельских жителей около домов есть жаровни в виде выложенных кирпичом ям или специальных пристроек у каменного забора.
Мы внимательно случаем рассказ, усиленно принюхиваясь к аппетитным ароматам и пытаясь понять, что сейчас будет происходить.
Появляется официант (картадор, как объясняет нам Карлос), который возле каждого из нас ставит стаканчик с колотым льдом и соком лайма. Этот горьковато-кислый запах ни с чем не перепутаешь. Второй официант шустро обносит нас блюдцами с маленькими арепками. В этот момент распахиваются низкие решетчатые дверцы, отделяющие зал ресторана от огромной жаровни, находящейся в углу, и оттуда, один за другим выходят человек двадцать официантов с огромными подносами в руках. На каждом из них дымится, парит и источает нежнейший аромат гора аппетитного мяса: говядины, телятины, ягнятины, свинины, курятины, индюшатины, а еще жареной печенки, разных колбасок и пр. Кортадоры острым и широким ножом срезают на наши доски аппетитные, еще скворчащие ломтики мяса. Гора на «тарелках» увеличивается, начиная напоминать легендарные тепуи Канаймы…
Мы в полном восторге, но с тревогой оглядываемся на профессора Дроздова: как же его вегетарианство? Родригес успокаивает нас жестами. Последние кортадоры несут подносы овощей-гриль и просто сырых овощей, порезанных мелкой соломкой.
Когда проходит два часа непрерывного мясного пира, когда мы уже устаем считать, сколько разнообразных сортов гриля перепробовали и лениво ковыряемся вилками, еле-еле переводя дыхание и расстегнув ремни на брюках, к нашему столу подходит шеф-повар и о чем-то спрашивает Николая Николаевича, справедливо посчитав его старшим и главным в нашей компании. Профессор внимательно вслушивается в испанскую речь, потом начинает тихо хихикать, потом разражается громовым смехом:
- Коллеги! Шеф спрашивает, успели ли мы попробовать всё, и определились ли с выбором того блюда, которое будем, наконец, уже не пробовать, а есть по-настоящему…
Оказывается, это «родизио» было только дегустацией, а основной пир еще впереди…
Да, на мясо мы не сможем смотреть еще очень долго.

И вот мы уже в салоне самолета. Держимся так же кучно, как привыкли на маршруте. Наверное, издалека мы напоминаем стаю нахохлившихся голубей, сбившихся у кормушки. Наша кормушка – профессор Дроздов. Правда, угощает он нас исключительно духовной пищей. Вот и сейчас разгорелся диспут, почему мы любим путешествовать. Что нами движет?
Жажда приключений?
Авантюризм?
А, может, мы просто хотим поменять картинку? Разгрузить мозги? Или увидеть другой мир? Познать этот мир и понять?
Наверное,  и то, и другое, и третье…. Мы любим ездить своей компанией, знакомиться со странами, городами, людьми, узнавать об их жизни. Мы почти не посещаем музеи и прочие «окультуренные» места. Это не повод для гордости, конечно. Но нас манит другое. Нам нравится просто наблюдать за обычной повседневной жизнью в других эрах и «планетах» пространственно-временного континуума.
Ах,  эти папуасы, они же совсем не похожи на нас! Хотя, почему не похожи? Очень даже… И каменный век, и век нынешний отстоят друг от друга (в космическом аспекте) всего на пару мгновений..
А латиноамериканцы с их вечной «маньяной»! Неужели мы в Москве более пунктуальны?
В это последнее наше путешествие мы так сильно поменяли картинку и разгрузили мозги, что, наверное, еще пару недель не сможем въехать в московскую действительность. Каждое путешествие – это не просто набор фотографий в компьютере и очередная безделушка на серванте, это что-то большее. Мудрый Вячеслав Андреевич изрекает: «Тот, кто знает больше одного языка, кто побывал больше, чем в одной стране, у того больше, чем одно мировоззрение».
Мне кажется, в этом и есть разгадка нашей любви к путешествиям.
Чертовски интересная тема! Почему люди готовы тратить кучу денег, времени, а иногда нервов и здоровья ради двух – трех недель сложнейшего маршрута на пределе сил и возможностей ???
А как вы думаете?





Врезы:

К главе 2.
БОГОТА. ВИКИПЕДИЯ
Богота была основана испанскими колонизаторами в 1538 в районе, который был центром древней цивилизации индейцев чибча. Богота расположилась на месте индейской крепости Баката и стала столицей Новой Гранады — такое название Кесада дал завоёванной территории. С 1598 Богота была столицей испанского генерал-капитанства, а с 1739 — вице-королевства Новая Гранада.
Защитницей города в 1573 году архиепископ Боготы Луис Сапата де Карденас объявил Святую Исабеллу.
Наполеоновские войны в Европе вызвали подъём национально-освободительной борьбы в Латинской Америке. После того как в 1808 Наполеон вторгся в Испанию и вместо низложенного короля Фердинанда VII возвёл на престол своего брата Жозефа Бонапарта, креолы Боготы объявили о своей верности Фердинанду VII, а 20 июля 1810 креольская верхушка провозгласила самоуправление Новой Гранады до восстановления власти законного короля. Власть в стране перешла в руки Верховной хунты. В честь этих событий 20 июля в Колумбии отмечается День независимости. Вслед за Боготой независимость провозгласили другие города.
Вернувшись к власти в 1814, Фердинанд предпринял попытку восстановить былое абсолютное управление Новой Гранадой, что вызвало новый подъем освободительного движения. Только благодаря введению в колонию многотысячной испанской армии удалось восстановить и вновь утвердить испанское господство.
Богота была освобождена от испанцев армией Симона Боливара лишь в 1819 году. Тогда же была провозглашена независимость, и Богота стала столицей Федеративной Республики Колумбия, или Великой Колумбии; в 1831 году, после отделения Венесуэлы и Эквадора, — снова столицей Новой Гранады, с 1863 — Соединённых Штатов Колумбии, а с 1886 — Колумбии.
Во второй половине XX века Богота была центром многочисленных внутриполитических конфликтов.
Богота расположена в котловине на западном склоне Восточной Кордильеры, на высоте 2610 м над уровнем моря. Город был построен на берегу речушки Рио-Сан-Франсиско, сегодня река протекает по трубам и увидеть её невозможно. Хотя столица Колумбии находится практически на экваторе, но из-за большой высоты над уровнем моря там не жарко. Средняя температура самого тёплого месяца составляет +15 градусов, а самого холодного около +14 градусов, то есть все месяцы практически одинаковы. Это примерно соответствует второй половине мая в Москве. В дневное время температура воздуха составляет 19-22°C, ночью — 7-11 °C. В силу своего географического положения город подвержен землетрясениям.
Столица Колумбии расположена в холодном поясе, для которого характерен переход от горных лесов к безлесным парамо (высокогорным лугам). На берегах реки растут колючий кустарник, низкий полулистопадный лес, дерновинные злаки. В окрестностях города водятся обезьяны, пумы, ягуары, пекари, тапиры, броненосцы, дикобразы, ленивцы, опоссумы, многие виды змей и ящериц. В реках обитают крокодилы и черепахи.
Богота является крупнейшим экономическим центром Колумбии (наряду с Медельином, Кали и Барранкильей) и одним из важнейших экономических центров Южной Америки. Также Богота является важнейшим промышленным и финансовым центром Колумбии, здесь расположены штаб-квартиры большинства частных банков Колумбии, Центробанка и др.
В Боготе и её пригородах проживает 7 млн человек, что составляет шестую часть от всего населения Колумбии. Город космополитичен. Кроме колумбийцев, в столице проживает большое число иностранных граждан и людей, принявших колумбийское гражданство. В составе населения колумбийской столицы преобладают метисы, то есть потомки от смешанных браков между белыми и индейцами. Незначительную часть от общего числа жителей составляют потомки европейцев, чистокровные индейцы, негры, мулаты и самбо — потомки от смешанных браков между неграми и индейцами. Таким образом, примерно три четверти населения столицы имеют «смешанную кровь».
Государственный язык — испанский. Большинство верующих жителей Боготы принадлежат к Римско-католической церкви.
Исторический центр Боготы представляет собой сеть протянувшихся вдоль гор узких улочек. В городе сохранилось множество архитектурных памятников XVII—XIX веков. На главной площади Пласа Боливар возвышается собор, строительство которого велось в 1572—1610. В начале XIX века он был перестроен в стиле классицизма. В XVI—XVII веках в архитектуре и искусстве Колумбии преобладали формы позднего Средневековья и эпохи Возрождения. Кроме декоративного стиля платереск, широкое распространение получили маньеризм и барокко с присущими им необычными формами, обилием искривлённых линий и изощрённым декоративным оформлением. Эти черты нашли наиболее яркое воплощение в здании церкви Сан-Игнасио, строительство которой было начато в 1577 году. Внутреннее убранство церкви поражает богатством разных украшений.
В середине XVII века на смену пышному маньеризму и барокко пришёл классицизм. Здание конгресса в Боготе было построено в классическом греческом стиле. К тому же времени относится так же Дворец правосудия.
В XIX—XX веках в столице Колумбии были возведены такие крупные объекты, деловые и промышленные здания, как Национальный Капитолий (1847—1926), отель «Текендама» (1950—1953 гг.), фабрика «Кларк» (1953), застроены новые районы с широкими улицами — «Антонио Нариньо» и «Кристиана» (1967) На площади Пласа Боливар в 1842 был воздвигнут памятник Симону Боливару — первому президенту независимой Колумбии.
В Боготе сосредоточенны основные музеи Колумбии. Всего их девять: Археологический музей, Музей искусств и народных традиций, Музей золота, Музей городского развития, Музей искусства колониального периода, Музей религиозного искусства, Национальный музей, Музей современного искусства, Дом-музей Симона Боливара. Музей золота в Боготе — единственный в мире музей, в котором собраны уникальные произведения искусства доколумбовской эпохи, изготовленные руками индейских мастеров. Кроме того, существует музей подаренный городу известным колумбийским художником и скульптором Фернандо Ботеро, где хранится коллекция картин и скульптур принадлежащих самому художнику, а также его личное собрание картин европейских художников — представителей импрессионизма, кубизма и других направлений живописи.
Богота всегда отличалась богатой культурной жизнью . Здесь находится Колумбийская академия, Национальный университет Колумбии (открыт в 1867) и другие высшие учебные заведения. В 1910 была основана Национальная консерватория, а в 1936 — Национальный симфонический оркестр. В 1791 в Боготе начала выходить первая в Колумбии еженедельная газета. Через 20 лет в столице печаталось уже четыре газеты. За эти последовало бурное развитие прессы на протяжении всего XIX века. В 1954 была создана Национальная организация радио и телевидения. Действует Национальное информационное агентство «Колпренса». Существует большое количество театров и картинных галерей. Ибероамериканский фестиваль театра проходящий в Боготе каждые 2 года в апреле, считается сегодня крупнейшим в мире театральным фестивалем.
В городе находится ботанический сад, в котором представлено множество видов экзотических растений. Ежегодным и самым главным спортивным зрелищем столицы являются бои быков, собирающие от 100 до 150 тыс. зрителей. Современная Богота — это город парков, офисных зданий и торговых центров.


Глава 3.
КИТО. ВИКИПЕДИЯ

Ки;то (исп. San Francisco de Quito) — столица, а также политический, экономический и культурный центр Эквадора, назван по наименованию древнего индейского племени киту.
Кито расположен в северо-западной части Южной Америки, в межгорной котловине Анд, на южном склоне вулкана Пичинча, на высоте 2818 м над уровнем моря. Город находится в 24 км к югу от экватора. Площадь города приблизительно равна 290 км;.
Климат в Кито и его окрестностях горно-экваториальный. Значительная высота города над уровнем моря обуславливает отсутствие там тропической жары, а близость к экватору уменьшает годовое колебание температур, которая на протяжении всего года держится в пределах +13…+15 °C. Однако при этом наблюдается значительная разница между дневной и ночной температурой. На территории Кито выпадает от 1100 до 1200 мм осадков в год, в основном с сентября по май в виде ливневых дождей. В Кито характерен влажный и сухой сезон. Первый длится в декабре-марте, второй — в июне-сентябре. Во второй период город открыт для холодного воздуха с юга и в этот период иногда среднесуточная температура бывает около +10 (в среднем). Иногда бывают заморозки, но снега не бывает, так как в этот период осадков практически нет.
Кито построен на вулканическом пепле, который мгновенно поглощает влагу. Это затрудняет развитие большинства типичных для Эквадора растений. Использование близлежащих к городу территорий индейцами для выпаса скота в XV в. привело к распространению ныне в окрестностях Кито малорослых кустарников с редкими и скудными лесными образованиями.
Животный мир окрестностей Кито представлен в основном некоторыми видами рептилий и птиц, кровососущими летучими мышами и небольшим числом млекопитающих.
В соответствии с переписью населения 2005 года, в Кито живёт 1 856 501 человек. Кито — второй в Эквадоре город по величине населения, больше жителей проживает только в городе Сантьяго-де-Гуаякиль. По национальному признаку население столицы Эквадора многообразно и довольно смешанно. Две пятых населения — индейцы кечуа, другие две пятых — испано-индейские метисы, одна пятая — негры, оставшаяся незначительная доля — выходцы из европейских и азиатских стран.
Около 4 % населения безграмотны. Большинство верующего населения города составляют христиане-католики.
Кито был построен в конце I тысячелетия н. э. и являлся столицей индейского государства Киту. В XV в. он был завоеван инками.
В 1534 г. капитан Себастьян де Беналькасар захватил территорию, на которой был расположен древний индейский город, и основал на его месте испанское поселение Сан-Франсиско-де-Кито. Формально город был основан после второго прихода Белалькасара в Кито составлением 6 декабря 1534 года муниципального акта. Впоследствии название города стало использоваться в сокращенном варианте. В 1541 году поселению был присвоено название «Город». В 1563 году в городе был основан Сенат и Королевская Аудиенсия, первым президентом которой был Фернандо де Сантильян.
С установлением господства испанцев в столице и прилегающей местности началось активное подавление индейцев, которое закончилось установлением рабовладения. 29 мая 1822 г. восстание под предводительством Симона Боливара завершилось победой, и некогда испанская колония Кито объявила о своей независимости, после чего в 1826 г. вошла в состав Великой Колумбии.
В 1830 г. Эквадор вышел из колумбийской федерации, и столицей новообразованного государства стал Кито. В последующие десятилетия в городе, как и во всей стране, произошло несколько военных переворотов, социальная и экономическая обстановка оставалась нестабильной.
В 1979 г. к власти пришел Х. Рольдос, президент Эквадора, который стабилизировал политическую атмосферу города и ввел в действие новую конституцию. В последующие годы экономико-политическое состояние Кито значительно не улучшилось.




Кито, по общему признанию, — один из красивейших городов Южной Америки. В нем сочетается большое количество традиций и культур. Архитектура города отличается гармоничным переплетением испанского, голландского и частично индейского стиля построек. Сам город расположен на холмистой местности и разделен на три части огромными холмами: в центральной части располагается колониальный старый город с музеями и памятниками зодчества; южная часть города главным образом сосредотачивает жилища рабочего класса и промышленные предприятия; северная часть — Современный Кито — изобилует финансовыми центрами, универмагами, зданиями банков и дорогим жильем. Также в северной части города расположен Международный Аэропорт города Кито.
В 1978 исторический центр Кито стал одним из первых объектов, внесённых в Список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
В колониальной части города сохранилось много культурно-исторических памятников, в числе которых собор XVII в., монастыри, богато украшенные резьбой и лепкой древних мастеров, а также несколько примечательных светских зданий колониального периода. В церквях Сан-Франциско, Сан-Агустин, Ла-Кампанья и Санто-Доминго хранятся огромные коллекции старинных статуй и картин. Церковь Сан-Франциско является самым большим колониальным сооружением, построенным испанцами на территории Южной Америки.
В центре города симметрично расположены три площади: Пласа Сукре, Пласа Боливар и Пласа Индепенденсия (площадь Независимости) с отреставрированным недавно Дворцом правительства (1747 г.)
В XX в. северная часть города пополнилась памятниками уже современной архитектуры, это здания Министерства иностранных дел, Парламента и огромной гостиницы «Кито», который является одним из самых вместительных на всем южноамериканском материке.
Кито — культурный и образовательный центр Эквадора. В городе действует Католический университет Эквадора, Центральный университет Эквадора, Национальный женский колледж имени 24 мая, Женский педагогический институт, Национальная политическая школа, Латиноамериканский центр по подготовке журналистов, Национальная академия музыки, Центр изящных искусств и хореографии. Из научно-исследовательских организаций столицы можно выделить Академию наук Эквадора и Медицинскую академию. В Кито действует обсерватория. Крупнейшим книгохранилищем Кито являются Национальная библиотека, Муниципальная библиотека и библиотека Центрального университета. Из музеев города можно выделить: Музей Центрального университета, Национальный музей колониального искусства, Городской музей искусств и истории, Музей археологии и этнографии, Антропологический музей «Антонио Сантьяна», Археологический музей, Музей минералогии. При «Банко сентраль дель Экуадор» являющемся одним из влиятельнейших банков страны, имеется художественная галерея. Культурную жизнь столицы дополняют постановки Национального театра Сукре.
В черте города расположены четыре парковых зоны отдыха:
1. Парк Метрополитано — имеет площадь 5,5 кв. км., и является самым большим в Кито, находится он в южной части города по соседству с Олимпийским Футбольным Стадионом;
2. Ботанический парк Ла-Каролина — располагается в северной части столицы, на его территории собранны образцы экзотической флоры со всей Южной Америки, помимо этого парк изобилует множеством спортивных площадок.
3. Парк Эль-Эхидо — находится на стыке северной части города с колониальными районами, известен в первую очередь своими ремесленными лавками, и всевозможными выставками искусства под открытым небом, практически в любое время года заполнен туристами.
4. Парк Ла-Аламеда — в парке расположена самая старая в Южной Америке Астрономическая обсерватория в Кито. На территории парка расположен памятник Симону Боливару, поблизости находится небольшое озеро, с возможность аренды прогулочных лодок.
В июне 2005 года с целью привлечения туристов в городе была запущенна линия аэротрамвая, перевозящая всех желающих из центра города на южную окраину к вулкану Пичинча. Обзорная поездка проходит на высоте 4100 метров. Также в городе находится один из величайших в Южной Америке луна-парков, имеющей название «Вулкано-парк». Но одним из самых интересных мероприятий, предлагаемым гостям столицы, является экскурсия на Галапагосские острова с их невиданным миром рептилий.
Спортивная жизнь города вращается вокруг футбола, четыре столичные команды представлены в Высшей лиге национального чемпионата, игры этих клубов привлекают внимание довольно значительной части населения столицы. Наиболее известные клубы — победитель Кубка Либертадорес 2008 года 9-кратный чемпион страны ЛДУ Кито, 13-кратный чемпион «Эль Насьональ» и 3-кратный чемпион «Депортиво Кито». Помимо футбола, в Кито культивируются волейбол и баскетбол.

Глава 4.
КОЛИБРИ. ВИКИПЕДИЯ

Коли;бри (Trochilidae (Vigors, 1825)) — семейство мелких птиц, единственное в отряде колибриобра;зных (лат. Trochiliformes). Известно свыше 300 видов. Происходят из Америки (от Южной Аляски и Лабрадора до Огненной Земли). Единственная в мире птица, способная летать назад.
Колибри традиционно рассматривался в качестве подотряда Trochili отряда стрижеобразных. Согласно таксономии Сибли — Алквиста колибри выделены в самостоятельный отряд.
Общая характеристика
Колибри являются самыми мелкими птицами на Земле. К этому отряду принадлежат мелкие птицы, величина которых колеблется от шмеля до ласточки. Сюда относятся самые мелкие птицы Земли (размером 5,7 см и весом 1,6 г). В то же время есть колибри и более крупных размеров (длина до 21,6 см, вес до 20 г).
Наименьший вид — птица-муха (Mellisuga minima), сверху зелёного, снизу белого цвета; водится на Ямайке и Гаити, величиной со шмеля.
Самый крупный вид — гигантский (исполинский) колибри (Patagona gigas (Vieillot, 1824)), с прямым длинным клювом и вилообразным хвостом, сверху бледно-бурого цвета с зелёным блеском, снизу красновато-бурого, с серо-жёлтым надхвостьем, длиной 21,6 см; водится в большей части западных стран Южной Америки, попадается также на высоте 4000—5000 м.  На крайнем юге это перелётная птица.
Отличаются от других птиц длинным тонким клювом, верхняя половинка которого в основном обхватывает краями нижнюю, отсутствием щетинок у основания клюва, длинным, глубоко раздвоенным языком, который может далеко выдвигаться изо рта, длинными, острыми крыльями с 10, редко 9, большими маховыми и лишь шестью очень короткими малыми, почти скрытыми под кроющими перьями, слабыми, очень маленькими ногами, имеющими длинные когти и совершенно непригодными для ходьбы.
Кристофер Кларк из Калифорнийского университета в Беркли при помощи камер, способных делать сверхбыстрые последовательности кадров, запечатлел моменты вхождения колибри в пике. В результате Кларк вычислил: колибри достигали скорости почти в 400 своих корпусов в секунду. Об этом ученый пишет в специализированном журнале «Proceedings of the Royal Society B». Сопоставив длину тела колибри с его скоростью, Кристофер Кларк заявил, что их отношение «больше, чем у истребителя при включенном форсаже, и больше, чем у космического челнока в момент вхождения в земную атмосферу». На последней стадии пике, когда колибри раскрывают крылья, они демонстрируют такое мгновенное торможение, какое недоступно ни одному другому живому организму, осуществляющему воздушные маневры.[3]
Внешний вид
Клюв, который у одного вида — мечеклювого колибри (Ensifera ensifera) — длиннее тела, то прямой, то дугообразно, иногда, очень сильно согнутый вниз, у некоторых вверх. Перья на голове образуют часто различные пучки, хохолки. Крылья развиты очень сильно, с очень длинной кистью, менее развитым предплечьем и коротким плечом; на грудной кости большой гребень. Хвост очень разнообразной формы и состоит из 10 перьев, кроме ракетохвостого колибри (Loddigesia mirabilis), у которого лишь четыре рулевых пера.
Оперение многих колибри отличается чрезвычайно яркими цветами и металлическим блеском и часто очень сильно различается у разных полов по цвету, развитию, форме хвоста и т. д. Самцы вообще окрашены ярче и им особенно свойственны причудливые формы перьев хвоста и головы. Самки окрашены более тускло.
Образ жизни
Это очень подвижные, задорные и неуживчивые птицы, обнаруживающие чрезвычайную смелость в нападениях на сравнительно крупных птиц, особенно в период вывода птенцов.
Полёт их чрезвычайно быстрый (до 80 км/ч), ловкий и манёвренный, напоминает полёт Чешуекрылых бабочек. В полёте мелкие виды издают крыльями жужжание, делая до 80-100 взмахов в секунду, при этом крупные виды совершают всего 8—10 взмахов в секунду. Движение крыльев так быстро, что очертания их совершенно сливаются; очень часто они неподвижно держатся перед цветами благодаря быстрым взмахам крыльев, как сумеречные бабочки. Колибри — единственные птицы в мире, способные летать в обратном направлении (см. анимацию, имитирующую технику полёта колибри).
В состоянии покоя сердце колибри бьётся с частотой 500 ударов в минуту, а во время физической активности (полёта) 1200 и более. Максимальная продолжительность жизни колибри составляет 9 лет.
Колибри кормятся на цветах. Прежде полагали, что колибри питаются только нектаром цветов, высасывая нектар на лету, но в действительности главную, а для многих и исключительную пищу, составляют мелкие насекомые, которых они достают из цветков, а некоторые с поверхности листьев. Наблюдалось, кроме того, что они схватывали насекомых, завязших в паутине, или ловили летающих насекомых.
Голос их в основном слабое чириканье, но некоторые, как например наименьший представитель семейства — птица-муха, поют.
Размножение
Являются полигамами.
Большинство видов гнездится на деревьях, кустах; некоторые виды, подобно стрижам, прилепляют гнёзда слюной к скалам или листьям. Строят очень искусно гнёзда из растительного пуха, травинок и т. п. и прикрепляют к ним лишайники, мох и т. д. Гнёзда привешиваются к ветвям или концам листьев. В строительстве гнезда принимает участие только самка.
Откладывают два яйца белого цвета, которые высиживает одна самка в течение 14—19 суток. Птенцы голы, слабы и беспомощны, вскармливаются также одной самкой.
Колибри приносят пользу, являясь опылителями растений.
Шкурки колибри используются в качестве украшения, вследствие чего их массово истребляли и численность многих видов резко сократилась.



Глава 5.
ГАЛАПАГОСЫ. ВИКИПЕДИЯ

Галапаго;сские острова; (исп. Islas Gal;pagos, от исп. gal;pago — разновидность водяных черепах) — архипелаг в Тихом океане, в 972 км к западу от Эквадора, состоящий из 13 основных вулканических островов, 6 небольших островов и 107 скал и намывных территорий. Считается, что первый остров был сформирован 5—10 млн. лет назад в результате тектонической активности. Самые молодые острова — Исабела и Фернандина — до сих пор на стадии формирования, последнее вулканическое извержение наблюдалось в 2005 году.
Галапагосские острова территориально принадлежат государству Эквадор. Население архипелага составляет около 30 тыс. человек. Площадь — 7880 км;.
Острова известны, прежде всего, большим количеством местных видов фауны и проведённым здесь исследованием Чарльза Дарвина, которое послужило для Дарвина первым толчком к созданию эволюционной теории происхождения видов.
•
Галапагосские острова были официально открыты в марте 1535 года священником испанского происхождения Томасом де Берланга.
В 1832 году 12 февраля Эквадор аннексировал Галапагосские острова.
В 1835 году экспедиция, в составе которой был и молодой натуралист Чарльз Дарвин, исследовала острова.
В 1936 году они были объявлены Национальным парком (до этого острова были местом ссылки каторжников), в 1978 году — Всемирным наследием ЮНЕСКО, а в 1985 году — заповедником всемирной биосферы. В 1953 году на островах побывал Тур Хейердал в поисках наследия инков.
Острова расположены близ экватора. От 1°40; северной широты до 1°36; южной широты, и от 89°16; до 92°01; западной долготы.
На островах практически отсутствуют источники пресной воды.
Архипелаг знаменит своими флорой и фауной. Большое количество обитателей архипелага — эндемики. Это привлекает множество туристов. Широко популярен дайвинг.
Вулкан Вулф — самая высокая точка Галапагосских островов (1707 м над уровнем моря).
Несмотря на широту, из-за холодного течения климат на Галапагосах намного прохладнее других территорий на экваторе. Температура воды иногда понижается до 20 °C, а среднегодовая составляет 23—24 °C.
Хотя первое природоохранное законодательство на архипелаге было принято ещё в 1934 году, а в 1936 году дополнено, до конца 1950-х годов не было принято никаких действий по контролю за местной флорой и фауной. Лишь в 1955 году Международный союз охраны природы совершил ознакомительную миссию по обследованию архипелага. Спустя 2 года, в 1957 году ЮНЕСКО при содействии правительства Эквадора организовала другую экспедицию для изучения ситуации по сохранению природы на архипелаге и выбора участка для постройки станции исследования.
В 1959 году (отмечавшем столетний юбилей первой публикации «Происхождения видов» Чарльза Дарвина) правительство Эквадора объявило о создании Национального парка на островах, общая площадь которого составила 97,5 % всей земной территории архипелага. В тот же год был основан международный Фонд Чарльза Дарвина со штаб-квартирой в Брюсселе. Первоначальные цели Фонда заключались в гарантии сохранения уникальной экосистемы Галапагосских островов и продвижении научных исследований, необходимых для охраны природы. Работа по сохранению началась с учреждения в 1964 году Станции Исследования им. Чарльза Дарвина на острове Санта-Крус. В первые годы работниками станции были проведены работы по выведению с архипелага завезённых, неродных видов животных и растений; а также по защите коренных видов. В настоящее время учёные на островах в основном занимаются чистым исследованием фауны и флоры, преследуя цели охраны природы.
В 1986 году окружающая акватория общей площадью 70 000 км; была объявлена «морской природоохранной зоной», второй по размеру после Австралийского Большого Барьерного рифа. В 1990 году архипелаг стал прибежищем для китов. В 1978 году ЮНЕСКО объявил острова Территорией Всемирного Наследия, а в 1985 году Биосферным заповедником.
Животные, находящиеся под охраной:
• Галапагосская наземная игуана (Conolophus subcristatus)
• Морская игуана (Amblyrhynchus cristatus)
• Слоновая, или Галапагосская, черепаха (Geochelone elephantopus)
• Голубоногая олуша (Sula nebouxii)
• Зелёная черепаха (Chelonia mydas)
• Голотурии (Holothuroidea)
• 13 видов птиц семейства вьюрковых (finch), известные как «дарвиновы вьюрки»
• Древесный вьюрок (Camarhynchus pallidus)
• Пингвин галапагосский (Spheniscus mendiculus)
• Галапагосский баклан (Phalacrocorax harrisi)
• Галапагосский канюк (Buteo galapagoensis)
• Галапагосский морской лев (Zalophus wollebaeki)
Главную угрозу для архипелага представляют интродуцированные (случайно либо специально завезённые) различные виды растений и животных, такие как козы, кошки или крупный рогатый скот. Быстро размножаясь, эти виды опустошают среду обитания коренных обитателей. Ввиду малого количества естественных хищников на островах местные виды беззащитны перед ввезёнными видами и часто становятся их жертвами.
Наиболее вредоносными для архипелага растениями являются гуайява (Psidium guajava), авокадо (Persea americana), хинное дерево (Cinchona pubescens), охрома пирамидальная (Ochroma pyramidale), ежевика (Rubus glaucus), различные цитрусовые (апельсин, грейпфрут, лимон), дурман душистый (Datura arborea), клещевина обыкновенная (Ricinus communis) и слоновая трава (Pennisetum purpureum). Эти растения широко распространились и вытеснили родные виды во влажных зонах островов Сан-Кристобаль, Флореана, Исабела и Санта-Крус.
Многие виды были ввезены на остров пиратами. Известный путешественник Тур Хейердал указал на документы, которые говорят о том, что вице-король Перу, зная, что пираты питаются на островах дикими козами (ими же привезёнными и выпущенными на волю), приказал выпустить там на волю собак для уничтожения этих коз. После неудачной колонизации острова Флореана Хосе де Вилламилем (Jos; de Villamil) он приказал распространить коз, ослов, коров и других домашних животных с ферм острова и на других островах для будущей колонизации.
В настоящее время архипелаг до сих пор населяют многие инородные животные, такие как козы, свиньи, собаки, крысы, мыши, кошки, овцы, лошади, ослы, коровы, домашняя птица, муравьи, тараканы и некоторые паразиты. Собаки и кошки нападают на беззащитных диких птиц и разрушают их гнёзда, ловят игуан, сухопутных и морских черепах. Свиньи наносят ещё больший вред, разрушая гнёзда черепах и игуан, а также уничтожая природную растительность в поисках насекомых и корней. Возможно, свиньи стали причиной исчезновения игуан на острове Сантьяго, хотя во времена Дарвина они там были. Чёрные крысы (Rattus rattus) нападают на маленьких галапагосских черепах, когда те оставляют гнездо, и в результате на острове Пинсон черепахи приостановили воспроизводство на более чем 50 лет; сейчас там можно встретить только взрослые особи. Также, с появлением чёрной крысы пропала местная крыса-эндемик. Коровы и ослы поедают всю доступную растительность в округе и тем отнимают и так малое количество воды у местных разновидностей. В 1959 году рыбаки завезли на остров Пинта трёх коз: одну мужскую и две женских особи; в 1973 году служба Национального парка оценила поголовье коз на острове в более чем 30 000 особей. В 1967 году козы были завезены на остров Марчена, а в 1971 году на остров Рабида.
Быстрый рост домашней птицы на необитаемых островах вызвал беспокойство учёных о возможности передачи болезней от домашней птицы к дикой и возникновения эндемии.
Акватория галапагосских островов находится под угрозой незаконной рыбной ловли, наряду с другими проблемами. Особую озабоченность вызывает охота на местных акул и несезонный сбор урожая морских огурцов. Также вызывает озабоченность бурное развитие индустрии туризма и прирост местного населения, вызванный высоким коэффициентом рождаемости и нелегальной иммиграцией. Недавняя авария на нефтяном танкере «Джессика», в результате чего появилось большое нефтяное пятно, вызвала всплеск общественного внимания в мире к проблемам архипелага.
Основные острова
Архипелаг был известен под многими различными названиями, включая «Очарованные острова» (англ. Enchanted Islands) из-за быстрых океанических течений, сделавших сложной навигацию. Первая сырая навигационная схема островов была сделана пиратом Эмброзом Коули (англ. Ambrose Cowley) в 1684 году, в которой он присвоил имена островов в честь его знакомых пиратов либо английских дворян, помогавших пиратам.
Балтра
(Baltra или Seymour Sur). В годы Второй мировой войны на острове была построена военно-воздушная база США, патрулировавшая Тихий океан в поисках вражеских подводных лодок и прикрывавшая Панамский канал. По окончании войны всё имущество базы было передано правительству Эквадора. Сейчас там находится официальная военная база Эквадора.
До 1986 года на Балтре находился единственный на архипелаге аэропорт, связывавший острова с материком. Сейчас есть и второй аэропорт на о. Сан-Кристобаль, но большинство рейсов всё же выполняется с этого острова.
В 1930-е годы учёные в качестве эксперимента решили переселить 70 местных игуан на соседний остров Сеймур-Норте. Результат оказался неожиданным — во время войны оставшиеся на острове игуаны вымерли. В 1980-е годы игуан с о. Сеймур-Норт перевели в дарвиновский центр в качестве проекта по восстановлению популяции и затем в 1990-е годы снова выселили на о. Балтра.
Бартоломе
(Bartolom;). Остров назван в честь лейтенанта Дэвида Бартоломео (David Bartholomew) из британских военно-морских сил. Это маленький необитаемый остров к востоку от о. Сантьяго является одним из самых посещаемых туристами островов в архипелаге. На фоне острова в 2003 году был снят художественный фильм Хозяин морей: на краю земли (англ. Master and commander: the far side of the world).
О. Бартоломе является потухшим вулканом и имеет ряд различно окрашенных вулканических формаций, включая конусообразный холм из туфа, известного как «Pinnacle Rock». Этот частично подвергшийся эрозии холм образовался тогда, когда лава достигла водной поверхности. Контакт с морской водой вызвал так называемое фреатическое извержение, или извержение бандайсанского типа. Взорванные расплавленные фрагменты вместе образовали спаянный туф.
На острове живут галапагосские пингвины, морские львы; гнездятся морские черепахи. Возле острова живут рифовые акулы (Triaenodon obesus).
Вульф
(Wolf или Wenman). Этот остров назван в честь немецкого геолога Теодора Вульфа. Площадь острова составляет всего 1,3 км;, максимальная высота 253 м над уровнем моря. Здесь живут морские котики, фрегаты, масковые и красноногие олуши, морские игуаны, акулы, киты, дельфины и галапагосские чайки (Creagrus furcatus). Самым известным обитателем острова является остроклювый земляной вьюрок (Geospiza difficilis septentrionalis), питающийся кровью олуш и живущий только на этом острове.
Дарвин
(Darwin или Culpepper). Этот остров назван в честь Чарльза Дарвина. Его площадь 1,1 км;, максимальная высота 168 м. Здесь можно встретить морских котиков, фрегатов, морских игуан, галапагосских чаек, морских львов, китов, морских черепах, дельфинов, красноногие и назка (Sula granti) олуши.
Геновеса
(Genovesa или Tower). Остров известен также под названием «Тауэр». Название Дженовеза получил от итальянского города Генуя, родины Христофора Колумба. Его площадь составляет 14 км;, максимальная высота 76 м. Остров сформировался из остатков большого кратера, погружённого в воду. Его также называют «птичьим островом» ввиду большого птичьего разнообразия. В заливе Дарвина можно увидеть фрегатов и галапагосских чаек — единственных видов птиц, ведущих ночной образ жизни. На острове также живут красноногие олуши, крачки (Anous), галапагосские дымчатые чайки (Larus fuliginosus), фаэтоны, голуби, качурковые (Hydrobatidae) и «дарвиновы вьюрки». На острове имеется смотровая площадка «Ступени принца Филиппа», а также лес «Пало-Санто».
Исабела
(Isabela или Albemarle). Остров назван в честь королевы Изабеллы, спонсировавшей путешествия Христофора Колумба. Это самый крупный остров архипелага, его площадь составляет 4640 км;. Самой высокой точкой считается вулкан Вулф высотой 1707 м над уровнем моря. Остров имеет форму морского конька, которая объединяет в себе 6 различных вулканов, вместе образовавших одну сплошную земную поверхность. На острове водятся галапагосские пингвины, галапагосские бакланы (Phalacrocorax harrisi), морские игуаны, олуши, пеликаны и крабы Grapsus grapsus. На склонах вулканов Исабелы можно увидеть игуан, сухопутных черепах, а также вьюрков, галапагосского канюков (Buteo galapagoensis), галапагосского голубя и интересную низменную растительность. Третий по численности населения посёлок, Пуэрто-Вилламил, расположен на юго-восточной оконечности острова.
Марчена
(Marchena или Bindloe). Остров назван в честь Фрея Антонио Марчена (Fray Antonio Marchena). Площадь острова 130 км;, максимальная высота 343 м над уровнем моря. На острове водятся галапагосские канюки (Buteo galapagoensis) и морские львы. Также остров является основным местом обитания ящериц лавы (Tropidurus delanonis)
Пинта
(Pinta или Abingdon). Остров назван в честь одной из каравелл Христофора Колумба. Площадь острова 60 км;, максимальная высота 777 м над уровнем моря. На острове водятся галапагосские чайки, морские игуаны, перепелятники (Accipiter) и морские котики. Также остров является родным домом одного из редчайших существ на земле — черепахи подвида Geochelone nigra abingdoni, единственным экземпляром которого в настоящее время является престарелый самец по имени Одинокий Джордж, живущий на территории дарвиновского центра. Поскольку надежды обнаружить другие экземпляры этого подвида практически нет, он полностью исчезнет со смертью Джорджа.
Пинсон
(Pinz;n или Duncan). Остров назван в честь братьев Пинсон, капитанов каравелл Пинта и Нинья, участвовавших в путешествии Колумба. Площадь острова 18 км;, максимальная высота 458 м над уровнем моря. Водятся морские львы, галапагосские канюки, гигантские черепахи, морские игуаны и дельфины.
Рабида
(R;bida или Jervis). Назван в честь монастыря, где Христофор Колумб оставил своего сына перед своим путешествием к берегам Америки. Площадь острова 4,9 км;, максимальная высота 367 м над уровнем моря. Большое количество железа в составе лавы придало острову красноватый оттенок. В небольшой лагуне с солёной водой возле берега обитает белощёкая шилохвость (Poecilonetta bahamensis). В ней также гнездятся бурые пеликаны и олуши. До недавнего времени там же жили фламинго, но из-за недостатка пищи их перевели на другие острова. На острове водятся девять видов вьюрков.
Сан-Кристобаль
(San Crist;bal или Chatham). Остров получил своё название в честь святого мученика Христофора. Площадь острова 558 км;, самая высокая точка 730 м над уровнем моря. На острове и возле него живут фрегаты, морские львы, гигантские черепахи, голубоногие и красноногие олуши, Фаэтоны (Phaethontidae), морские игуаны, дельфины, галапагосские чайки. Среди растений можно встретить виды каландриния галапагосская (Calandrinia galapagos), лекокарпус дарвиновский (Lecocarpus darwinii), гваякум лечебный (Lignum vitae) и Malus germicana. На возвышенности острова находится самое крупное пресное озеро архипелага — Лагуна Эль Джунко. На южной оконечности острова находится столица Галапагосской провинции городок Бакерисо-Морено.
Санта-Крус
(Santa Cruz или Indefatigable). Это самый населённый остров архипелага. Его площадь составляет 986 км;, самая высокая точка 864 м. Название острова на испанском языке означает «Святой Крест». На острове расположен самый крупный населённый пункт архипелага город Пуэрто-Айора. Здесь также находятся Главное управление Национального парка и Исследовательская станция Чарльза Дарвина. На станции имеется центр разведения черепах перед последующим выпуском их на волю. На вершинах острова произрастает богатая растительность и находятся знаменитые туннели, состоящие из лавы. На острове также большая популяция черепах. В бухте «Чёрная черепаха», окружённой манграми, часто спариваются морские черепахи, скаты и небольшие акулы. На острове имеется лагуна с фламинго, имеющая название «Серро-Драгон».
Санта-Фе
(Santa Fe или Barrington). Назван в честь испанского города. Площадь острова 24 км;, самая высокая точка 259 м над уровнем моря. На острове находится самый большой на архипелаге лес из кактусов Opuntia. Выветрившиеся скалы служат хорошим местом для гнездовья галапагосских чаек, фаэтонов, буревестников. На острове также можно увидеть ящериц лавы.
Сантьяго
(Santiago или San Salvador или James). Остров назван в честь святого Джеймса. Площадь острова 585 км;, максимальная высота 907 м над уровнем моря. Водятся морские игуаны, морские котики, морские львы, сухопутные и морские черепахи, фламинго, дельфины и акулы. Свиньи и козы, завезённые ранее на остров, искоренены. В заливе Сулливан можно наблюдать недавние (около 100 лет назад) потоки лавы.
Пласа-Сур
(Plaza Sur). Назван в честь бывшего президента Эквадора Леонидаса Пласа. Площадь острова всего 0,13 км;, самая высокая точка находится на высоте 23 м над уровнем моря. Флора острова включает в себя кактусы Opuntia и растения Сезувиум (Sesuvium), которые образуют красноватый ковёр поверх формации застывшей лавы. Здесь живут игуаны и большое количество разнообразных птиц, которых можно наблюдать на клифах на южной оконечности острова.
Сеймур-Норте
(Seymour Norte). Назван в честь английского аристократа лорда Хью Сеймура (Lord Hugh Seymour). Площадь острова 1,9 км;, высота до 28 м над уровнем моря. На острове большая популяция голубоногих олуш и галапагосских чаек. Также здесь находится одна из самых больших колоний фрегатов.
Фернандина
(Fernandina или Narborough). Остров назван в честь испанского короля Фердинанда, спонсировавшего путешествие Христофора Колумба. Площадь острова 642 км;, самая высокая точка 1494 м над уровнем моря. Это самый молодой и самый западный остров архипелага. 13 мая 2005 года на острове началось новое извержение вулкана, пепел и облако из паров воды поднялось на высоту до 7 км, а лава потекла в сторону моря. На небольшом участке суши, названном Пунта-Эспиноса, водятся сотни морских игуан. На острове также водятся галапагосские бакланы, галапагосские пингвины, пеликаны и морские львы. На острове соседствуют застывшие потоки лавы и мангровые заросли.
Флореана
(Floreana или Santa Mar;a или Charles). Остров получил своё название в честь первого президента Эквадора Хуана Хосе Флореса, во времена правления которого Галапагосские острова вошли под юрисдикцию Эквадора. Остров также называют Санта-Мария в честь одной из каравелл Христофора Колумба. Площадь острова 173 км;, высшая точка 640 м над уровнем моря. Этот остров был заселён одним из первых и у него довольно богатая история. С декабря по май на острове гнездятся фламинго и зелёные морские черепахи. Здесь также гнездится гавайский тайфунник (Pterodroma phaeopygia) — морская птица, большую часть своей жизни проводящая вдали от берега. У залива Пост-Оффис в XVIII веке китобои держали дубовые бочки, которые использовали в качестве почтовой тары, отправляемой кораблями в Европу или США. В районе «Короны Дьявола» есть подводный вулканический конус и коралловые формации.
Эспаньола
(Espa;ola или Hood). Остров также известен под именем Худ. Имя Эспаньола остров получил в честь Испании. Площадь острова составляет 60 км;, максимальная высота 206 м над уровнем моря. Это самый старый остров архипелага, его возраст оценивается в 3,5 млн лет. Это также самый южный остров. Отдалённость острова от остальной группы способствует большому количеству эндемиков на острове и приспособленности к природным ресурсам острова. Игуаны на Эспаньоле появляются только во время брачного сезона.
Здесь обитает галапагосский альбатрос (Phoebastria irrorata) — редкий вид птиц. Крутые скалы острова прекрасно подходят для взлёта этих больших птиц, которые питаются у берегов Эквадора и Перу.
На Эспаньоле есть две площадки для посетителей. Залив Гарднер имеет хороший пляж и место для купания и ныряния. В районе Пунта-Суарес можно наблюдать дикую природу с большим разнообразием местной фауны.

Глава 6
ЗАГАДКИ МАЧАЛИЛЬИ.

Только ленивый историк новой России, когда открылась возможность побывать в Латинской Америке,  не задумывался о том, чтобы постичь загадку уникальных «хрустальных черепов». Однако, нью-археологи опоздали. Первой в тайну Мачалильи проникла наша соотечественница и любимица вождя всех народов Иосифа Сталина – Ирина Спалько. Но не одна, а в компании со знаменитым исследователем Генри Индианой Джонсом. Именно они первыми обнаружили хрустальный череп и мощи легендарного Франсиско Орельяны…
Так в чем интрига?
Примерно в 50-е годы прошлого века были сделаны две исторические находки. Точнее, дата первой – неизвестна. А вот вторая, «найденная» в шкафу Политехнического института Эквадора (что в Кито) взбудоражила весь научный мир. Британский антрополог Д. Девис просто глазам не поверил, когда узрел череп «настоящего» неандертальца, найденный в окрестностях Отовало. Специалисты Кембриджа путем радиокарбонатного анализа определили возраст находки – свыше 28 000 лет! Это означает, что почти тридцать тысяч лет назад человек из Евразии перешел Берингов пролив и осел в Америке. Как он это сделал? Или, возможно, никто никуда не уходил, а человечество имеет несколько прародин?
Напомним, что человек этот, предположительно,  жил в Эквадоре, как раз там, где сегодня находится знаменитый национальный заповедник Мачалилья. Более того. Этот человек родился, женился, рожал детей, старел и умирал в то время, когда самых первых предков кечуа или инков еще и в помине не было…. Следовательно, Эквадор можно считать родиной древнейшей цивилизации в Южной Америке.
Рассмотрим географическое положение Мачалильи. Эта местность находится в подреберье довольно узкого и легкопреодолимого (в этом месте) хребта Анд с одной стороны, а с другой имеет свободный выход к океану с достаточно сильным течением. Наличие течение крайне важно для каботажного плавания на самых примитивных плавсредствах (бревнах или плотах). А возможность легкого перехода через Анды важна для понимания возможности расселения первобытной популяции в район Амазонии.
Но находка первобытного черепа и иных артефактов в Мачалилье ставит перед учеными и еще целый ряд вопросов. Например, таких: почему глиняные фигурки, найденные в Мачалилье полностью идентичны таким же, со схожей временной датой, но найденными уже в Японии?
Их действительно можно сравнить. У каждой из терракотовых фигурок Женщины (японских и эквадорских) гипертрофированно большая голова, пышные волосы, уложенные в огромную прическу, японские черты лица (узкие, раскосые глаза, плоский нос, треугольный овал лица с выраженными скулами). Датируются фигурки (эквадорские или вальдивские Венеры») примерно 5 тысячелетием до нашей эры.
Раскопки продолжаются до наших дней. И основная их часть ведется как раз в районе Мачалильи. Зачем? Ответ прост. Найденный череп – очень шаткое доказательство тому, что центр латиноамериканской цивилизации зародился именно в Эквадоре. Крошки-Венеры – уже серьезнее. Тем более, что раскопки эквадорских поселений вообще переворачивают весь диалектический материализм с ног на голову. Ибо нет ни одного доказательства, что местные первобытные племена занимались охотой или собирательством. Зато сколько угодно доказательств тому, что они вели оседлый образ жизни, знали основы сельского хозяйства и даже, возможно… строили города. Возможно, раскопки в Мачалилье – это только вершина айсберга, а сам он (вместе с мифическими городами) скрыт в дебрях эквадорской Амазонии? А может быть вообще, нынешние джунгли возникли на месте некогда плодородных полей маниоки и маиса? И зрела на этих полях вместе с овощами и злаками та самая мощная цивилизация, которая под действием природных стихий и постепенного затопления плодородных полей перебралась через Анды, осела в Мачалилье и дала толчок формированию Империи Инков?
Терракотовые загадки притягательные еще и тем, что мы впервые в истории человечества сталкиваемся с расцветом подлинной керамической культуры. Не золото и серебро, оцененное испанскими конкистадорами, а именно керамика составляла славу индейских цивилизаций.
Никогда и нигде искусство керамики не достигало такого совершенства, как на Тихоокеанском побережье Южной Америки. Греки создавали свои шедевры в мраморе. Римляне - в бронзе и мозаике. Индейцы - в грошовых горшках. Но зато в каких! Керамика индейских (так называемых «доинкских цивилизаций») II тыс. до н.э - I тыс. н.э. поражает, шокирует, обучает, доставляет эстетическое наслаждение, доносит до нас уникальную по своему объему информацию о предках современных индейцев.
Геометрические, стилистические, мотивы в керамическом искусстве индейцев Эквадора и Перу появились еще в сосудах эквадорской культуры Чоррера (1300-300 лет до н.э), которой предшествовала переходная культура Мачалилья (2300-1300 гг. до н.э.). Создатели культуры Чоррера первыми освоили изготовление изделий из золота, которое поставлялось на территорию Эквадора из земель чибча-муисков (Колумбия). Натурализм, носящий подчас достаточно грубый характер и общий для всех «керамических культур» Южной Америки - черта, зародившаяся тоже в культуре Чоррера. Равно как и «сюрреализм» и абстракционизм, пришедший в Европу только спустя три тысячелетия. Любопытно отметить, что культура Чоррера, родившаяся в долине реки Гуаяс (в устье которой лежит самый большой город Эквадора - Гуаякиль), не оставила после себя никаких ощутимых следов сельских или городских поселений, в отличие от последующей культуры оседлых земледельцев Ла-Толита.
Да! Мы забыли рассказать о том, почему эквадорские черепа называются «хрустальными»… А вы не поленитесь. Съездите сами в эту удивительную страну. И обязательно вернетесь с ответом. Ну, или дочитайте эту книгу до конца. Возможно, это даже сложнее, чем самостоятельное путешествие…..



ВРЕЗ: ''Библиотека Атлантиды'' находится в джунглях Эквадора?



В джунглях Эквадора, где энтузиасты до сих пор ищут золото Эльдорадо, может скрываться куда более ценный клад. Говорят, что цивилизация, существовавшая на Земле десятки тысяч лет назад, в скальных туннелях под землей спрятала накопленные знания, дабы спасти их от надвигавшегося на Землю катаклизма. Речь идет о "библиотеке Атлантиды".

Несколько человек уверяли, будто видели в этих пещерах невероятную библиотеку - на полках стояли железные книги, громоздились тысячи полупрозрачных кварцевых табличек с инкрустацией, рядом возвышались статуи людей, куда-то вели загадочные двери, покрытые позолотой и узорами из драгоценных камней.

Впервые о таинственных подземных лабиринтах заговорили в 1969 г. Тогда аргентинскому предпринимателю Яношу Морицу удалось обнаружить на территории Эквадора сеть туннелей, в которых якобы находилась легендарная библиотека с книгами из металла. Газеты писали, что Мо-риц выторговал у президента Эквадора концессию, обеспечивавшую ему полный контроль над находкой и права на кино- и фотосъемку. Готовилась даже экспедиция в подземный мир...

Отыскать библиотеку пытался и знаменитый швейцарский писатель и исследователь тайн человеческой цивилизации Эрих фон Дэникен. Он утверждал, что в 1972 г. Мориц показал секретный вход в туннели и ему будто бы удалось проникнуть в гигантскую подземную систему, вход в которую находится в джунглях, где обитали лишь индейские племена, не имевшие своей письменности. Однако Мориц так и не позволил фон Дэникену проникнуть в зал с библиотекой, показав ему только удивительный лабиринт. Об этом исследователь поведал в книге "Золото богов", описав потрясшие его прямые и гладкие стены и такие же гладкие плоские потолки. По словам Мо-рица, проходы тянутся на сотни миль под Эквадором и Перу.

История с лабиринтом сильно ударила по репутации фон Дэникена, который и без того был не в чести у других ученых из-за его идеи о якобы посещении Земли инопланетянами, тем более Мориц в одном из интервью отрицал, что показывал ему туннели. Эриха назвали лжецом и фабри-катором сенсаций, а его попытки оправдаться оказались безуспешными. Многие удивлялись: если он все это сочинил, зачем понадобилось приплетать столь известного человека?

Мориц между тем в интервью журналу "Шпигель" 19 марта 1973 г. подтвердил существование туннелей и "металлической библиотеки", однако уклонился назвать имя человека, сопровождавшего его туда. По его словам, подступы к туннелю охраняло некое индейское племя. Мориц все же сознался, что показал фон Дэникену небольшую пещеру, с основной сетью не связанную. Скорее всего, в последний момент он решил не посвящать предприимчивого швейцарца в свою тайну, так как жил в постоянном страхе, что кто-то опередит его и захватит эквадорское сокровище.

После того как "металлическая библиотека" нанесла сокрушительный удар по авторитету фон Дэникена, ею занялся шотландский ученый и путешественник Стенли Холл, искренне поверивший написанному в книге "Золото богов". Он встретился с Морицем и предложил организовать совместную эквадоро-британскую экспедицию с участием эквадорской армии, биологов, ботаников и других специалистов. Его соотечественник и коллега Стивен Коппенс вспоминал, что Холл прежде всего хотел составить карту туннелей пещеры Куэва де лос Тайос, ведущих к тайнам потерянной цивилизации. "Для руководства экспедицией нам понадобилась авторитетная фигура, и я предложил возглавить ее астронавту Нилу Армстронгу, первому человеку, вступившему на Луну, - рассказывал Холл Коппенсу. - Американец сразу согласился присоединиться к нам".

3 августа 1976 г. исследователи во главе с Армстронгом спустились в туннели. Они обнаружили погребальную пещеру с сидящим телом и сделали другие открытия, в частности биологи отыскали 400 неизвестных растений в джунглях поблизости от пещеры. Однако достичь залов главного хранилища им не удалось. Похоже, в последний момент Мориц передумал и вновь привел исследователей в одну из второстепенных пещер. Упрямый и жадный, он не горел желанием делиться с кем-либо своей тайной...

В 1991 г. Мориц скончался, и Холл отыскал-таки человека, указавшего Морицу вход в туннель. Первый же разговор с Петронио Джарамилло необычайно воодушевил Холла. Петронио будто ждал этого звонка и сразу согласился встретиться. Он сказал, что Мориц привел экспедицию Армстронга совсем не в ту пещеру.

По словам Джарамилло, впервые в пещеру с библиотекой он вошел в 1946 г., когда путешествовал вместе с дядей, который дружил с племенем, охранявшим вход в туннель. В знак благодарности за оказанную помощь индейцы шуары показали своему благодетелю священное место. Джарамилло разглядел на полках тысячи металлических книг, каждая весом около 20 кг. Он наведался в пещеру еще раз и умудрился достать с полок семь книг, но вынести на поверхность не смог: они оказались слишком тяжелы. Их страницы, покрытые зеленым налетом (свидетельство, что листы сделаны из меди), были испещрены идеографическими и геометрическими символами и какими-то письменами.

Во втором зале были обнаружены кварцевые таблички - возможно, носители информации. Далее располагался склад железных брусков, в залах стояли статуи людей и животных. Видел он запечатанные золотые двери, очевидно, ведущие к погребениям, а в одном из помещений набрел на большой саркофаг из полупрозрачного материала, в котором покоилась мумия великана, покрытая позолотой. Казалось, кто-то тщательно собрал в подземелье все самое ценное, чтобы сберечь от надвигавшейся угрозы.

Джарамилло согласился на предложение Холла объединить усилия в исследовании туннелей. Состоялись переговоры с эквадорскими властями, итогом которых стало соглашение о дальнейших поисках "металлической библиотеки" под эгидой ЮНЕСКО. Однако в 1995 г. из-за возникшего конфликта между Перу и Эквадором экспедицию пришлось отложить. Затем в Эквадоре сменился политический режим. Ситуация в стране настолько обострилась, что. Холлу пришлось покинуть Эквадор. А в 1998 г. Петронио убили рядом с его домом. Нападение выглядело как обычное уличное преступление, хотя вполне могло быть связано с намерением Джарамилло показать путь к "металлической библиотеке". .

Сегодня розысками сокровищ Атлантиды занимаются десятки охотников за кладами, но их словно преследует злой рок, упорно уводящий в сторону от желанной находки. Один из энтузиастов, Стен Грист, в 2005 г. установил тесный контакт с индейцами шуа-рами, намереваясь убедить их показать секретный вход в туннели. По расчетам Триста, он расположен со стороны реки Пастаза и пролегает под водой.

А что же Стенли Холл? Ему уже 70 лет, но он вновь и вновь обращается к эквадорскому правительству с просьбой помочь в поисках "металлической библиотеки". Холл считает, что усилия энтузиастов-одиночек к успеху не приведут, поэтому следует снарядить экспедицию с привлечением специалистов, и уверяет, что располагает достаточно точными координатами места, где может находиться вход в пещеру.




Врез: КАРАКАС. Материалы ВИКИПЕДИИ

Кара;кас (исп. Caracas) — столица Венесуэлы. Город вместе с прилегающей к нему территорией выделен в федеральный столичный округ, площадь которого составляет 1900 км;.
 Природные условия

Столица Венесуэлы расположена в живописной горной долине Карибских Анд, на высоте 900—1000 м над уровнем моря. Город удалён от побережья Карибского моря (бассейн Атлантического океана) в среднем на 13—14 км.
Климат в Каракасе влажный, субэкваториальный. Средняя температура января составляет +19 градусов, а июля около +21 градуса. С мая по ноябрь продолжается сезон дождей. С декабря по май над территорией Каракаса господствуют антициклоны, поэтому устанавливается сухая погода.
Город находится в зоне повышенной сейсмической активности. Наиболее сильные землетрясения отмечались в Каракасе в 1812 и 1900 гг., когда город подвергался практически полному разрушению.
В окрестностях столицы преобладает растительность парамо (высокогорных лугов) и умеренных лесов Колумбии. Из представителей животного мира на склонах Карибских Анд обитают ягуар, пума, оцелот, кустарниковая собака, близкая к куницам тайра, выдра, обезьяна, свинковые, нутрия, цепкохвостый дикобраз, тапир, пекари.

Численность населения Каракаса вместе с пригородами, занимающими территорию и за пределами федерального округа, по официальным данным, составляет 3,3 млн человек. Фактически же в столице и пригородах насчитывается 4,5 млн жителей. Каракас — густонаселенный город. В нем проживает шестая часть всего населения Венесуэлы.
Среди жителей столицы преобладают испано-индейские метисы. Примерно 20 % составляют прямые потомки испанцев, итальянцев, португальцев и представителей других европейских национальностей. Кроме того, в Каракасе проживает множество переселенцев из соседней Колумбии. Негров насчитывается около 10 % от общего состава населения, а индейцев не более 2 %.
Государственный язык — испанский. Индейцы говорят приблизительно на 40 языках разных групп. Большинство венесуэльцев принадлежат к Римско-католической церкви. В стране приветствуется свобода в выборе вероисповедания, поэтому легально действуют миссии разных конфессий, при которых открываются церкви и специальные школы.
.
Каракас был основан испанским конкистадором Диего де Лосада в день святого Якова, 25 июля 1567 г., под названием Сантьяго-де-Леон-де-Каракас. Город начал строиться на месте сожженного завоевателями индейского поселка, принадлежавшего племени Каракас. Первыми алькальдами города были избраны Гонсало де Осоррио, племянник Лосады, и Франсиско Инфанте. Ни в книгах Муниципалитета, ни в архивах не сохранилось сведений о первых годах правления испанцев в городе. В XVI—XVII вв. он неоднократно подвергался нападениям пиратов. В 1577 г. Каракас стал резиденцией испанского губернатора, а в 1777 г. был провозглашен столицей генерал-капитанства Венесуэлы.
В 1810 г. в Венесуэле начались первые решительные столкновения между патриотами и завоевателями. Входившие в состав его городского совета креолы (так называют испанцев и итальянцев, родившихся в Южной Америке) организовали восстание, в результате которого был отстранен от власти испанский генерал-капитан и создана Верховная правительственная хунта. Вслед за восстанием в Каракасе волна выступлений против испанских завоевателей распространилась и на другие испанские колонии. Первоначально Верховная правительственная хунта правила от имени короля Испании Фердинанда VII, свергнутого с престола Наполеоном в 1808 г. Однако, несмотря на это, восставшие вскоре были объявлены бунтовщиками, а Венесуэла подвергалась блокаде. Поскольку сохранять видимость лояльности по отношению к испанскому королю не было больше смысла, 5 июля 1811 г. в Каракасе был созван Национальный конгресс, который провозгласил независимость Венесуэлы. Однако в 1812 г. испанцы начали восстанавливать свое господство в Венесуэле, поражению которой во многом способствовало сильное землетрясение, произошедшее там накануне вторжения испанских войск. Духовенство, выступившее против идей независимости, объявило обрушившееся на страну стихийное бедствие Божьей карой за неподчинение законным властям.
Главнокомандующий революционной армией Франсиско Миранда пытался вести с испанцами переговоры о мирном разрешении конфликта, но был схвачен и отправлен в Испанию, где умер в тюрьме. Руководство движением за независимость принял один из его сподвижников, который захватил Каракас в 1813 г., а спустя год был изгнан из города испанскими войсками.



Полностью испанское господство было восстановлено в Венесуэле в 1815 г., однако продолжалось оно недолго. В 1818 г. был созван Национальный конгресс, провозгласивший Венесуэлу республикой. В следующем году она вошла в состав Великой Колумбии, от которой отделилась в 1830 г. С этого года Каракас стал столицей Республики Венесуэла.
В 1859—1863 гг. разразилась Федеральная война между приверженцами консерваторов и либералов, основные события которой происходили в Каракасе. В 1870 г. президентом стал представитель либеральной партии Антонио Гусман Бланко, при котором в столице были проведены значительные преобразования: велось строительство новых и перепланировка старых кварталов, были предприняты меры, направленные на ограничение влияния католической церкви. Бланко провел реформы в системе образования, в частности в университете Каракаса, которые способствовали совершенствованию подготовки технических кадров. Кроме того, в годы его правления началось строительство железных дорог, связавших столицу со многими крупными городами страны, проводилась работу по улучшению средств связи.


Уже во время испанской колонизации Каракас имел правильную сеть улиц и площадей. В архитектурном облике города преобладают современные постройки. На центральной площади Пласа Боливар расположен кафедральный собор, возведенный в 1664—1674 гг. на месте разрушенной во время землетрясения церкви первых лет колонизации (1641 г.). Среди других исторических зданий наиболее привлекательны в архитектурном отношении часовня Святой Розы, в котором 5 июля 1811 г. была провозглашена независимость Венесуэлы; церковь Святого Франсиско с богато инкрустированным алтарем; Национальный пантеон, своды которого в 1830-х гг. украшали картины известного венесуэльского художника Тито Саласа, изображающая сцены из жизни Симона Боливара.
В середине XX в. были построены парадные ансамбли общественных и деловых зданий: общественный центр «Симон Боливар» (1938 г.), университетский городок (строительство было начато в 1994 г.), Авенида Боливар с двумя небоскребами Торрес дель Селенсио, площадь Пласа Венесуэла с небоскребом Эндифисио полар (1952—1954 гг.), а также жилые комплексы Серо-Гранде, Эль-Пираисо, Серо-Белен. В это же время были возведены здания Музея изящных искусств и архитектурный комплекс Капитолия.
В Каракасе много музеев: Креольский музей, Музей колониального искусства, Музей современного искусства, Музей изящных искусств, Музей Боливара, Дом-музей Боливара, Коллекция птиц Венесуэлы. Коллекция музея современного искусства представлена не только полотнами лучших венецианских художников, но и картинами таких великих живописцев, как Миро, Шагал, Лежер и Пикассо. Славится Галерея национального искусства, в которой собрано около 400 работ авторов испанского периода, а также найденные во время археологических раскопок предметы индейских народов, относящееся к доколониальному периоду.
В столице Венесуэлы находятся Центральный университет, два частных университета (Санта-Мария и Католический университет Андрее Бельо), восемь колледжей музыки и искусства, Национальный педагогический университет и Высшая медицинская школа, научно-исследовательские учреждения — Венесуэльская академия языка, Национальная академия истории, Национальная медицинская академия, Академия политических и социальных наук, Академия физических, математических и естественных наук, а также международные общества, в частности Международный институт экспериментальной медицины. Работают Национальная библиотека, библиотека Центрального университета, несколько академических библиотек. Открыты музыкальные учебные заведения: Академия музыки «Падре Со-хо», Академии музыки Фишера и др.
В театральных зданиях и театрально-концертных залах «Атенео», «Театро Альберте де Пас», «Тилинго», «Флорида», «Урданета», «Карибе», «Лидо», «Аула Магна», «Театро насьональ», «Театро мунисипаль», «Конча Акустика» (открытый амфитеатр), Театр кукол выступают группы «Университарио», «Компас», «Маскарас», «Театро дель Дуэнте», «Леонсио Мартинес», «Театро де Больмилио» и др. В Каракасе расположен едва ли не самый богатый и красивый во всей Южной Америке ботанический сад. С 1983 года в городе функционирует метрополитен.
Спортом номер два в Каракасе является футбол, город имеет два футбольных стадиона : Олимпийский стадион (вмещающий 35 тыс. зрителей) и Стадио Бриджидо Ириарде (вмещающий 25 тыс. зрителей); помимо этого, в городе находится бейсбольный стадион (бейсбол - любимый вид спорта), находящийся на территории Национального Университета и вмещающий 33 тыс. зрителей.



Врез: Сьюдад-Боливар

Сьюдад-Боливар – город в Венесуэле, основанный в 1764 году на реке Ориноко. Изначально город носил другое имя – Санто-Томе-де-Гуайана-де-Ангостура-дель-Ориноко, но для удобства зачастую назывался более просто – Ангостура. Почти через 100 лет, в 1846 году город был переименован в честь освободителя – Боливара. Дело в том, что Боливар использовал этот город в качестве военной базы для своей армии. Конституция для этого города была написана освободителем собственноручно, настолько было огромно влияние этого человека в истории Венесуэлы и Сьюдад-Боливара в частности. Со времен освободительной войны, в центре города, а это добрых 77 кварталов, практически ничего не изменилось. Прогулка по улицам исторического центра окунает туристов в героическое прошлое этого города.
Об амбициозности Боливара, как предводителя армии, ходили легенды. Свидетельством трагедии, которая произошла в этом городе, служит как не странно местный кафедральный собор. На его боковой стене размещена доска памяти о казни генерала Пиара, который был расстрелян по приказу главнокомандующего армии Боливара. Казнь осуществили, несмотря на огромные заслуги этого молодого и отважного генерала, родом из Кюрасао. Именно ему удалось провести те военные действия, благодаря которым произошло освобождение Гуайаны. Этот молодой (35 лет) генерал не относился к тем людям, которые слепо подчиняются начальству. Бывали моменты, когда он высказывал свое неудовлетворение действиями Боливара, что тот расценивал не как здоровую критику, а как подрыв его авторитета и внесение смуты в армию освободителя. Боливар казнил отважного генерала без капли жалости, вынесши ему обвинение в предательстве. Эта история как никакая другая рассказывает о тяжелейших временах, которые переживали все население и армия в период освободительного движения.
Вплоть до 50-х годов в Сьюдад-Боливар съезжались предприниматели со всех концов света. Наиболее активное переселение отмечалось после мировых войн – здесь обретали приют итальянцы, немцы, французы, а также бывшие жители Ближнего Востока. Даже сегодня разговор на арабском языке, звучащий на улицах города, это обычное явление, которому никто не удивляется. Своему развитию город обязан удобному географическому положению на реке Ориноко. Отсюда отправляли на экспорт алмазы, золото, натуральный каучук, крупный рогатый скот, минеральное сырье и многое другое. А на берегах Ориноко шла разгрузка техники для строительства гидроэлектростанций, нефтебурения, строительства дорог и т.д. Берега Ориноко всегда славились хорошей торговлей – ассортимент товаров всегда впечатлял – от новейшей бытовой техники до изысканных голландских сыров и шампанского из Франции.
С каждым годом Сьюдад-Боливар отходит на второй план, в сравнении с более прогрессивными городами Венесуэлы. Многие представители местной элиты покидают или уже покинули город, оставляя после себя роскошные виллы и особняки, они переезжают в Каракас или Сьюдад-Гуайану. Поникшее состояние населения провоцируется возрастающей безработицей среди среднего класса. Но все-таки большинство жителей верят в свой город, в то, что туризм поднимет с колен некогда влиятельный Сьюдада-Боливар и вернет его в четверку самых сильных городов Венесуэлы, как было раньше. Мечта жителей – это статус памятника достояния культуры, который может присвоить городу Юнеско.
Вся Венесуэла и окрестности Сьюдад-Боливара славятся огромным количеством сокровищ, которые есть практически на всей территории под землей. Это золото и алмазы. Множество авантюристов, охваченных «золотой» лихорадкой ищут свое счастье в лесных чащах и горных ущельях. Даже сейчас там работают сотни нелегалов-добытчиков сокровищ. От Ориноко, вплоть до бразильской границы проложена асфальтированная дорога, вдоль которой расположилось множество небольших городков. Население этих городов до сих пор зависит от того, сколько сокровищ будет найдено на алмазных месторождениях и золотых приисках. Наиболее распространенный сувенир этих мест – это кусочек кварцевой породы, усыпанный золотыми блестками.
В штате Боливар расположена самая строгая тюрьма Венесуэлы. Сейчас эта тюрьма содержит отъявленных рецидивистов, направляемых сюда со всей Венесуэлы. Ее территория обнесена множеством рядов колючей проволоки и охраняется большим количеством сторожевых вышек. Но так было далеко не всегда – когда-то это исправительное заведение было образцово-показательным, осужденные обучались сельскому хозяйству, как в теории, так и на практике. Но в 1998 году там произошел грандиозный бунт, не обошлось и без жертв. После этого события статус тюрьмы пошатнулся, и колония перестала быть благосклонной к осужденным. На сегодняшний день, у каждого штата Венесуэлы есть определенная квота на места в этом исправительном заведении.
Южнее Сьюдад-Боливара пролегают необъятные просторы - это центр экологического туризма. Огромную территорию штата Боливар занимает Гран-Сабана – Национальный парк. Этот парк – настоящая находка для любителей дикой природы. Они здесь найдут и загадочные горы, и бурные реки, и роскошные водопады, и труднопроходимая сельва. Национальный парк расположен на Гуайанском массиве, самом древнем, согласно результатам исследований археологов и ученых. Здесь никогда не бывает безлюдно – тысячи туристов съезжаются посмотреть на этот дикий уголок природы.
Наиболее интересными достопримечательностями богата центральная часть города, и набережная города Пасео, которая тянется вдоль реки Ориноко. Набережная – это самое популярное место для пешеходных прогулок. С обеих сторон набережной открывается прекрасный вид – с одной стороны на воды Ориноко, с другой – на старинные постройки колониальной эпохи, которые были реконструированы и выглядят как много веков назад. Не менее интересна главная площадь города, названная в честь освободителя Венесуэлы – Боливара, впрочем, как большинство площадей в разных городах Венесуэлы. Строения, в окружении которых находится площадь, выполнены в колониальном стиле и раскрашены в яркие цвета. На востоке площади Боливар высится великолепный собор, возраст которого превышает три столетия. В 1973 году в Сьюдад-Боливаре был открыт Музей современного искусства, который открыт для посещения туристами. Кроме этого музея, можно посетить Музей Сан-Исидро, Конгресс дома, Дворец правительства, Приходской дом и другие музеи и достопримечательности.
Окрестности Сьюдад-Боливара также изобилуют достопримечательностями. В основном это парки, в которых можно пообщаться с природой и разнообразным животным миром Венесуэлы. Большинство парков находятся в 200-300 километрах от города, добраться до них можно на экскурсионных автобусах, которые возят туристов в эти великолепные места. А места там действительно великолепные - разнообразие флоры и фауны поражает на каждом шагу.
Если вам посчастливится оказаться на территории штата Боливар, когда там проходят народные гулянья, вашим эмоциям не будет границ. Абсолютно ни на что не похожая местная музыка, заставляет двигаться тело сама по себе. Веселый праздник венесуэльских жителей не может оставить кого-либо в стороне. Основным периодом для карнавала и праздников является зима, а точнее февраль. Эти увеселительные мероприятия проходят под ритмы «калипсо» - этот своеобразный стиль исполнения песен, которым владеет практически все коренное население Венесуэлы с самых малых лет и до глубокой старости. Эта музыка является миксом, состоящем из множества языков и особенностей исполнения нескольких народностей – в нем перемешаны английский, французский и даже язык негров, которых было особенно много в период «золотой лихорадки».
Сьюдад-Боливар - это туристический город, поэтому проблем с отелями здесь нет. Множество отелей с разными уровнями обслуживания всегда рады принять туристов и обслужить их по высшему уровню.
Окунуться в старинную культуру, увидеть памятники архитектуры, построенные несколько веков назад, оценить веселый и добродушный нрав венесуэльцев, а также побывать в парках природы, из которых не хочется уходить – все это возможно здесь – в Сьюдад-Боливаре.

Глава 13.
ВАМПИРЫ (из Викепедии)
Вампировые летучие мыши, или десмодовые (лат. Desmodontinae) — подсемейство млекопитающих семейства листоносых летучих мышей, питающихся кровью. Иногда выделяется в отдельное семейство Desmodontidae. Подсемейство включает всего 3 вида, распространённых в Центральной и Южной Америке:
• Обыкновенный вампир, десмод (Desmodus rotundus),
• Белокрылый вампир (Diaemus youngi)
• Мохноногий вампир (Diphylla ecaudata),
Другие летучие мыши, носящие название «вампиров» (Vampyrum spectrum, Vampyressa, Vampyrodes), к гематофагии отношения не имеют, питаясь либо мелкими позвоночными (Vampyrum spectrum), либо плодами и насекомыми.
•
Общее описание:
Это довольно мелкие летучие мыши: длина их тела не превышает 9 см при массе 40 г и размахе крыльев 32-35 см. Хвоста нет; межбедренная перепонка узкая. Морда короткая, конической формы, без носового листка. Ноздри окружены кожными валиками. На конце носа у вампировых находятся специализированные инфракрасные рецепторы, позволяющие им отыскивать теплокровную добычу. Уши небольшие, заострённые, между собой не соединены. Козелок имеется. Окраска волосяного покрова однотонная, буроватая; у белокрылых вампиров края крыльев белые.
Зубы у вампировых приспособлены к их специфической диете. Верхние резцы очень большие, клыкообразные, с острыми режущими краями, способными рассекать кожу жертвы. Нижняя челюсть длиннее верхней, и при смыкании челюстей вершины верхних резцов входят в глубокие бороздки на внутренней стороне нижней челюсти позади нижних резцов. Клыки крупные. Предкоренные зубы узкие, с острыми краями. Коренные зубы отсутствуют или развиты очень слабо. Пищеварительная система приспособлена к гематофагии — у вампировых очень короткий пищевод, а желудок снабжён большим кишкообразным выростом.
Образ жизни:
Вампировые водятся в тропических и субтропических областях Америки.
Обитают вампировые в различных ландшафтах и биотопах, встречаясь как в засушливых, так и во влажных лесных районах. Водятся в зарослях кустарников, кактусов. Днём находят себе убежища в тёмных местах — пещерах, дуплах деревьев, строениях, старых колодцах и т. д. На днёвках встречаются поодиночке, небольшими семейными группами, иногда крупными скоплениями до тысячи и более особей. Часто живут совместно с другими видами летучих мышей. Активность начинается с наступлением темноты и достигает максимума к полуночи. В год самка приносит 1 детёныша. Беременность длится 90-120 дней. Сезонности в размножении, как правило, нет. Самки заботятся о потомстве намного дольше других видов летучих мышей — до 9 месяцев. В неволе Desmodus rotundus может жить более 12 лет.
Гематофагия:
Это единственные настоящие паразиты среди теплокровных позвоночных. Питаются вампировые исключительно свежей кровью млекопитающих (Desmodus rotundus) и птиц (Diaemus youngi и Diphylla ecaudata); изредка нападают на спящих людей. На охоту вылетают с наступлением полной темноты. Испускаемые ими эхолокационные звуки имеют малую мощность — значительно меньшую, чем у насекомоядных летучих мышей, а развитый слух позволяет обнаруживать спящее животное по шуму дыхания. Обнаружив теплокровное животное, вампир опускается на него или садится на землю рядом. В отличие от большинства летучих мышей, вампиры быстро и ловко ползают; способны даже бегать со скоростью до 1,2 м/с. С помощью инфракрасных рецепторов вампир находит участок кожи, слабо покрытый шерстью или перьями: уши у млекопитающих, гребень у кур, холку у лошадей и т. д. Затем своими острыми зубами прокусывает кожу; укус вампира почти безболезнен и, как правило, не беспокоит спящее животное. Обычно ранка от укуса бывает 5-10 мм длиной и 1-5 мм глубиной. К выступившей капле крови вампир прикладывает нижнюю сторону языка. При этом боковые стороны языка заворачиваются вниз, создавая трубку, как бы продолжающую глубокую бороздку, которая проходит посредине нижней губы вампира. Медленными движениями языка вперёд и назад достигается вакуум в ротовой полости, заставляющий кровь течь вверх.
Слюна вампиров содержит анестезирующие и антикоагулирующие ферменты (включая гликопротеин дракулин), которые обезболивают место укуса и препятствуют свёртыванию крови. Из ранки, оставленной вампиром, кровь может течь, не останавливаясь, в течение нескольких часов (до 8 ч.), хотя сам вампир обычно питается не более 20-30 минут. За это время он выпивает 20-40 мл крови, то есть почти столько же, сколько весит сам. Поглощённая кровь быстро всасывается в желудке. Такое большое количество пищи подчас мешает зверьку взлететь, поэтому мочевыделительная система вампиров уже через 2 минуты после начала кормления начинает выделять очень жидкую мочу, которая по сути состоит из плазмы поглощённой крови. Следующие порции мочи более концентрированные, поскольку рацион вампиров богат белками, преобразующимися в мочевину.
Вампиры неспособны голодать более 2 суток подряд. Поэтому зачастую к ранке на теле жертвы выстраивается целая очередь из зверьков. Распространено также своеобразное «переливание» крови, когда одна летучая мышь кормит другую изо рта в рот.
Значение для человека:
Вампировые нападают почти на всех теплокровных животных. Основную опасность при их нападениях на домашний скот представляет не кровопотеря, а передающиеся от вампиров бешенство и другие инфекционные заболевания, опасные для рогатого скота и для человека. Вампиры — единственные млекопитающие, имеющие иммунитет к бешенству. Кроме того, открытые раны инфицируются бактериями и паразитическими личинками насекомых, часто становясь причиной гибели животных.
Приносят вампиры и пользу. В 2003 г. был создан препарат десмотеплаза, представляющий собой генетически модифицированную версию слюнного фермента Desmodus rotundus, предотвращающего свёртывание крови у млекопитающих. Десмотеплаза является медикаментозным средством для профилактики и лечения острых нарушений мозгового кровообращения (инсультов), так как растворяет образующиеся в просвете сосудов тромбы, не оказывая воздействия на остальную часть кровеносной системы.


ВРЕЗ: Канайма и Анхель

Национальный парк Канайма.
 Грандиозный национальный парк Канайма, занимающий территорию в 3 миллиона акров, расположился в самой древней части планеты - "Гуайанском массиве", чей возраст составляет более 2 мл лет. Это самый большой природный заповедник Венесуэлы с одноименным озером, на берегу которого стоит город. Парк потрясает туристов своей первозданной красотой и причудами геологии: только здесь пред взором путешественников в окружении "безбрежного океана" многоярусной сельвы, предстают невиданные тепуи - что в переводе с языка индейцев означает "столовые горы". Напоминающие усеченные пирамиды горы, с отвесными склонами и плоскими вершинами, являются хранителями генетической памяти планеты Земля, ведь именно на них в недосягаемости от людей сохранились уникальные виды растений и животных, произраставших и живших в доисторические времена. Тепуи, водопады и "симасы" - круглые каньоны с плоским дном, "населяющие" плато Гран-Савана, входящее в состав национального парка Канайма - являются настоящими природными сокровищами Венесуэлы.

 Животный мир Канаймы (наиболее распространенные виды):
муравьеды, тапиры, дикие свиньи пекари, золотистые зайцы, пумы, опоссумы, белки, олени, трехпалые ленивцы, лисы, длиннохвостые ласки, обезьяны-капуцины, бабуины, а также 5 вымирающих видов: гигантские муравьеды, гигантские броненосцы, гигантские выдры, ягуары и оцелоты. Более разнообразен и многочислен мир птиц Канаймы.

Растительный мир Канаймы:
для склонов и подножия тепуев характерны «облачные» тропические леса, пестрящие орхидеями и бромелиями. На вершинах гор растут разнообразные кустарники и травы, многие из которых причисляются к виду эндемиков – растений, не встречающихся больше нигде в мире. Среди наиболее любопытных обитателей тепуев – плотоядные растения, питающиеся попавшими к ним в ловушку насекомыми.

Климат:
влажный тропический, среднегодовая температура воздуха составляет + 26-28° С, ночью воздух охлаждается до +16° С. На вершине тупуев температура воздуха часто не поднимается выше 0° С. Сухой сезон длится с декабря по май, дождливый – с июня по ноябрь.

Условно парк принято разделять на западную и восточную зоны.

Западный сектор Канаймы:
главная достопримечательность в этой части парка – самый высокий в мире водопад Анхель (979 м), основанием которому служит самый крупный по площади тепуй региона Ауян-тепуй (700 кв. км). Кроме Анхеля, высота которого в 15 раз превышает знаменитый Ниагарский водопад, тепуй потрясает своими гигантскими вертикальными стенами, другими впечатляющими водопадами и каньонами. Основные туристические центры западной зоны сконцентрированы в окрестностях лагуны Канайма, прогуливаясь по которой в индейских каноэ, можно увидеть водопады Сапо, Ача, Голондрина и Юкайма.
Север западного сектора национального парка, где расположен лагерь Арекуна, характеризуется большим количеством поселений индейцев пемон, которые занимаются охотой, рыбной ловлей, сельским хозяйством и изготовлением сувениров. Посещение племени, сохранившего первобытный уклад жизни, мировоззрение, легенды и сказания своих предков, позволяет путешественникам погрузиться в незнакомую культуру. В этой части парка особой популярностью пользуются прогулки по рекам Карони и Антабари, экскурсии к подножию тепуя Ноной и к водопадам Лас-Бабас. Водопад, разделяющий реку Карони на два рукава, спускается каскадами на отрезке реки длиной 2 км. Вдоль каскадов водопада можно прогуляться, наслаждаясь красивыми видами. На одном из участков реки можно искупаться на белом песчаном пляже с водами красноватого оттенка. Благодаря низкому уровню воды в реке в сухой сезон, на каменистом дне можно увидеть иероглифы доколумбовой эпохи.

Восточный сектор Канаймы:
в восточной области Канаймы, пересекающейся с Великой Саванной, расположен самый высокий и знаменитый тепуй парка – Рорайма-тепуй (около 2800 метров). На его вершине в 1931 году международной комиссией была установлена граница трех государств: Венесуэлы, Бразилии и Гайаны. Долгое время считалось, что тепуй, породивший множество легенд, абсолютно неприступен. Однако во второй половине ХХ века была обнаружена дорога, ведущая на его вершину, пройти по которой сегодня могут наиболее любопытные и авантюрные путешественники.

Городок Канайма - сердце Национального парка и ворота Анхеля (около 50 км юго-восточнее Канаймы). Здесь проживает всего 1200 человек и есть крохотный аэродром, обслуживающий туристов и местных жителей. Однако вокруг Канаймы есть четыре живописнейших водопада - Салто-Ача, Салто-Укайма, Салто-Галондрина и Салто-Гуадима, плюс живописная Лагуна-де-Канайма с небольшими песчаными пляжами. Неподалеку высятся еще два водопада: Салто-эль-Сапо (высота 20 м), к которому идет тропа, вырезанная прямо в скале перуанским отшельником Томасом Берналем, и маленький, но очень живописный водопад Салто-эль-Сапито. А всего в 3 км от Анхеля высится самая большая гора региона - Ауянтепуи (2950 м). От Канаймы можно добраться до лучшего экологического отеля страны Арекуна-Лодж, к порогам Лос-Бобос, к водопадам Фрито (25 км ниже по реке) и к массиву Ноной-Тепуи. Еще одна достопримечательность региона - труднодоступный водопад Салто-Апонгуао высотой 105 м. Добраться до него можно лишь на каноэ от индейской деревушки Ибориби, расположенной в 40 км от Канаймы. 

Плато Рораима это южная часть Гвианского нагорья, включающая в себя огромные площади, занятые фантастической мешаниной "тепуи" и "симас". Плато получило свое название по имени самой высокой горы массива - Рораима (2772 м), однако в окрестностях немало и других знаменитых гор, вроде Серро-Аутана (священная гора индейцев "пиароа", которые полагают, что этот изрезанный пещерами массив, высотой около 1220 м, является стволом дерева, через которое текут соки Земли), Серро-Пинтадо, или "Покрашенная гора", (на поверхности скалы здесь обнаружено несколько десятков петроглифов, многие из которых не имеют аналогов на континенте), Серра-де-Ла-Неблина ("Гора туманов", до 3014 м), Серро-Сарисаринама с огромными каньонами на его вершине (1670 м, "сари-сари" - так представляется местным индейцам лязг челюстей живущего на вершине демона, который, якобы, проглатывает людей). Сейчас район Рораимы становится все более и более популярным у любителей активного отдыха, однако следует учитывать, что поездка в горные районы, согласно местным законам, обязательно должна сопровождаться гидом и носильщиком из числа сотрудников Национального парка Канайма. Однако эти расходы наверняка окупятся, поскольку Рораима, действительно, один из немногих уголков планеты, где и ландшафты, и сама природа будто сошли со страниц фантастических романов.

Водопад Анхель.

Самый высокий водопад планеты - Анхель расположен на одном из рукавов реки Каррао (Чурун, приток реки Карони), в самом центре Национального парка Канайма. При общей высоте уступа огромного горного массива Ауянтепуи, с которого и извергается вода, в 979 м, наибольшая высота свободного падения воды составляет 807 м, что в 20 раз выше Ниагары и в 15 раз выше, чем Игуасу. Официально водопад открыт в 1935 г американским пилотом Джимми Энджелом, который вел с воздуха разведку этих мест. Однако местным индейцам "пемон" водопад испокон веку был известен под именем Курапукаи-Меру ("падает в самое глубокое место"). Они полагали, что на горе жил "мавари" (дух в человеческом обличье), который крадет души людей, и по этой причине индейцы никогда не поднимались на вершину "тепуи" и никогда не рассказывали о водопаде европейцам. Сегодня же сюда устраиваются сотни экскурсий в год, причем из-за труднодоступности места по земле предпочтение явно отдается воздушным турам. Маленькие самолеты пролетают прямо над скалами и пропастями Ауянтепуи, над каньонами "симас", над уникальными лесными массивами, что само по себе уже завораживает - на площади почти в 700 кв. км поверхность столовой горы обычно окутывает туман, разрываемый лишь жутковатыми скальными формированиями, напоминающими Стоунхендж. По земле к водопаду можно добраться лишь посредством семидесятикилометрового перехода на катере от Канаймы, а затем - пешком через джунгли (2-3 км, что в обычных условиях равно 10-15 км пешего хода через среднерусские леса). Сложность заключается еще и в том, что сам водопад наиболее полноводен и красив в дождливый сезон, когда воздушные экскурсии сильно затрудняются мощной облачностью и туманом, а путешествие по земле - труднопроходимостью горной сельвы. Но зато здесь не редкость кардинальное отличие растительного и животного мира на вершинах соседних гор, а всего на "тепуи" проживает около двух тысяч видов эндемичных обитателей.