письмо с фронта

искра, еще одна. Он закрыл огонек спички рукой и зажек огарок свечи. Руки его были черными от постоянной сажи, и как не мой их в ледяной воде, сажа не хотела уходить. Он посмотрел на бумагу и взял ручку. Обмакнул аккуратно в чернила и стал писать ровным почерком.


«Здравствуй дорогая Катенька!» - он остановился и посмотрел на пламя свечи, в памяти его всплыла речка, деревенские дома, солнечный простор. Как теплая вода ласкала их тела…Тогда еще не было таких слов в его кучерявой голове как «Война» и темболее «смерть» Он никогда не видел смерти раньше, как жизнь вытекает красной жижей из раны, как меняется лицо в предсмертной агонии, как душе улетает из тела с последним вздохом. Он вздрогнул от последних мыслей, и снова обмакнул металлическое перо в чернильницу. Наклонившись над бумагой он прочитал свою первую строчку «Здравствуй дорогая Катенька». Катя…сколько нежности в этом имени. Вздернутый носик её, голубые глаза и шелковые непослушные волосы накоторых словно застыло пламя. «Катенька» произнес он вслух удивившись своему голосу. Он как-будто почувствовал снова её упругие, пухлые губы и нежные тонкие руки на своих плечах. Перед глазами его прошли кадры из прошлого. Выпускной…Катенька и он танцуют под медленный вальс. 2 Июня садится вечернее солнце. Он на неё смотрит и не может поверить, что вот она и он близко близко к друг другу, он ощущает ее дыхание, её теплоту. Из задумчивости его вывела соловьинная трель. Он прислушался, да это был соловей. Он вспомнил свой яблочный сад, там каждую ночь пели соловьи. Он вспомнил мать, её руки и объятья в соловьиную ночь. И опять катенька в том же яблочном саду, её нежные поцелуи под цветущими яблонями, а потом….а потом всего через несколько недель началась война…Но соловей не знает как разбивается сердце от его трели. Комок в горле подступал. Посмотрев на деревянную шаткую дверь, ему так захотелось выйти и уехать к своей матери к Катенька. К соловьям таким же как этот. Он снова взял ручку и написал «Я тебя люб….»


Свет от керосиновой лампы освещал пожилую женщину сидевшую за столом опустив голову над письмом с черной лентой, которую в народе называли «похоронкой». Напротив неё сидела рыжеволосая девушка с заплканными глазами. Она держала обрывок обгоревшей бумаги, накоторой виднелось недописанное слово люблю. За окном опять цвели яблоки, как и раньше пели совьи, только теперь всё больше грустных ноток слышалось в их трели