Создание нового Героя

   Юлий Венедиктович Ерохин, для друзей просто Юлька, изрядно поднаторел в создании нетленок на одном из литературных сайтов. К слову сказать, в сообществе писателей-любителей он вращался под ником Юля-девуля, поддерживая имидж слегка наивной доверчивой дамочки. Когда Ерохин почувствовал, что тесные рамки виртуального пространства стали натирать мозоли в некоторых частях организма, он решил, что пришло время выбираться в мир большой, взрослой литературы. То есть, пора ему печататься на бумаге. Из бесед с коллегами по цеху Юлий Венедиктович уяснил, что молодому, без имени писателю нет смысла соваться в крупные центральные издательства. Напечатать — не напечатают, а вот зерно сомнения в наличии таланта вполне могут заронить в душу. Следовательно, начинать надо с местных издательств, наработать имя и уж потом покорять столицы. На сайте Юля-девуля набил руку на создании сказок для детей, считая этот жанр наиболее перспективным — детишкам можно было впарить что угодно. В мире печатной продукции лучше всего было придерживаться этой же линии.

   В его родном городке Вечнозамкадске печатные издания можно было пересчитать по пальцам одной руки. В муниципальную газету соваться смысла не было изначально: журналисты, подвизающиеся в этом рупоре главы города, в стремлении подработать, плотно захватили все темы. Включая субботнюю детскую колонку. В паре независимых газет Ерохину пристроить свои сказки тоже не удалось. На его счастье в Вечнозамкадске существовало еще один печатный орган. Нерегулярно выходящий литературный альманах для детей и юношества «Поросль Вечнозамкадска». На первой странице альманаха, подобно «правдинским» пролетариям, которым необходимо соединяться, красовался девиз «Путята учатся летать!»

   Вечнозамкадск доморощенными литературными талантами не изобиловал, альманах приходилось составлять из произведений, хотя и известных, но иногородних авторов. Именно по этой причине главный редактор «Поросли» встретил Юлия Венедиктовича приветливо.

   Округлый туловищем и в движениях, с большой, наголо обритой «под Котовского» головой, Петр Сергеевич походил на стареющего Вини Пуха. Издателем он был не всегда. На излете застоя Петр Сергеевич, коммунист по убеждению,  работал инструктором в Горкоме партии. И надо же случиться такому жизненному зигзагу: положил глаз на секретаршу Первого. Главного городского коммуниста, разумеется, не устроила перспектива стояния в общей очереди к постели своей подчиненной, и Петр Сергеевич был с позором изгнан из рядов верных ленинцев с формулировкой «моральный разложенец». Потеряв партбилет и кабинет инструктора, Петр Сергеевич взамен приобрел стойкую ненависть к коммунистическому прошлому страны. Сейчас он был убежденным демократом и при малейшем упоминании молоткасто-серпастого кумача превращался в рогатого участника испанской корриды.
 
   Редактор приглашающим жестом указал посетителю на полумягкий стул напротив и сказал:

   — Ну-с, молодой человек, чем обязан?

   — Я, господин редактор, произведение для печати принес. Собственное, — фига, которую Ерохин скрутил в кармане штанов «на удачу», вспотела от волнения. — Для детей. Я считаю, что только в Вашем альманахе оно зазвучит в полную силу.

   Редактору-демократу обращение «господин» пришлось по душе. Петр Сергеевич благосклонно качнул головой и подбодрил писателя:

   — Не тушуйтесь, голубчик. Как вас?.. Юлий Венедиктович… Если вы не против, я буду обращаться просто Юлий. Для краткости, да и разница в возрасте позволяет мне это делать. Вы уже где-то печатались?

   — Да… Нет… То есть я опубликовал довольно много своих произведений на одном литературном сайте. Они читаются, и я решил, что хорошо бы их продвигать и дальше. Я имею в виду — печатать и продавать.

   — Что же, похвальное решение. И что же вы принесли? Должен напомнить, наше издание в первую очередь нацелено на детей. На, образно выражаясь, поросль России.
 
   Соискатель публикации заерзал на стуле, положил на колени пакет с логотипом зеленого цвета «Сбербанк России», дотоле стоявший на полу, прислоненным к ножке. Любовно огладил пакет ладонью и сказал:

   — Дорогой господин редактор, Петр Сергеевич! Вам, человеку знающему и опытному, как никому другому известно, что нашим детям не с кого брать пример. У них нет образцов для подражания. Идолы советской эпохи устарели и рассыпались прахом. Дети бредят подвигами Бэтмена, Человека-паука, Супермена… Это чуждые нам персонажи, прививающие антироссийский образ мышления.

   Петр Сергеевич одобрительно кивал головой. Он не привык, чтобы его называли знающим и говорили, что он «как никто другой».

   — И вы, Юлий, решили создать нашего, посконного, так сказать, героя для российской детворы? Это очень похвально. Вы, я думаю, стоите у истоков новой российской литературы. Являетесь ее родителем. Точнее, мы оба станем ее родителями. И что же вы написали, голубчик? Повесть, рассказ? Произведения малых форм детьми воспринимаются лучше.

   Ерохин замялся.

   — Ну, я не то, чтобы написал. Я взял за основу старую забытую сказку и переработал ее. Интерпретировал, применительно к нынешним реалиям. Адаптировал, так сказать. Сказка называется «Сказка о партийной тайне, о Мальчише-Путише и его твердом слове».

   — Как-как, говорите? Путише? — заинтересовался редактор. — Интересно. Это как же понимать?

   — Это от слова «путь, дорога». Имя намекает на то, что мальчик устремлен в будущее, нацелен идти путем светлых преобразований…

   — Ну, что же, похвально. Название мне правда кажется смутно знакомым. Почитайте, я послушаю.

   — Разумеется, знакомым. Я предупредил, что за основу мною была взята сказка одного писателя, персонажи и идеи которой устарели. Но вот послушайте. В оригинале сначала говорится о какой-то неизвестной Натке. Я ее опустил, чтобы не слишком затягивать повествование и сразу перешел к теме. Ерохин встряхнул пачку листков, которую успел вынуть из пакета, глубоко вдохнул и начал:

   «В те годы, когда уже отцвела и завяла Перестройка, когда молодые демократические преобразования только начали набирать силу и крепнуть, жил да был Мальчиш-Путиш.

   В ту пору уже согнали коммунистов с их насиженных кресел, люди стали свободно расправлять плечи и без страха осматриваться вокруг, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов пчелы гудели. Там, в квартире большого многоквартирного дома, жил Мальчиш, по прозванию Путиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было.

   Отец работает в штабе «Единой России». И брат делом занят, он — нашист…»

   — Погодите-ка, голубчик! Как вы сказали? Фашист?

   — Нет, что Вы, Петр Сергеевич. Нашист — участник молодежного движения «Наши». Я продолжу, с Вашего разрешения: «Да и сам Мальчиш не сидел без дела. То листовки-агитки в почтовые ящики гражданам разбросать, то расклеить их по стенам домов, да автобусным остановкам. Жаркая пора наступала — выборы.

   Классно! Клёво! Зашибись! — Вот тут я, Петр Сергеевич, не вполне уверен, какой возглас лучше подойдет. Надо получше изучить слэнг сегодняшней детворы. — Нечего коммунистов бояться. Не надо военным строем под дробь барабана ходить. Знай, играй во дворе. Или дома за компьютером в “Mortal Kombat”. Хорошая жизнь!

   Но как-то вечером, когда до очередных Выборов совсем немного времени осталось, постучали в дверь. На пороге стоял отцовский соратник по партии. Он тяжело дышал и, отдышавшись, проговорил:

   — Эй, Петрович! Не время спать! Зашевелились наши враги-противники. Коммунисты снова хотят прийти к власти. А главный у них — Коммунист-Зюйганист. Замыслили захватить агитационный пункт единоросов, выведать все наши тайны.

   Сказал и побежал вниз по лестнице. Снял тогда отец винтовку, что висела в прихожей на гвоздике, закинул на плечо. Снял патронташ и перепоясался им.
 
   — Что же, — говорит он старшему сыну, — я борща кастрюлю целую сварил, плов вчерашний в холодильнике — несколько дней тебе готовить не придется. Что же, — говорит он Мальчишу, — я здоровье положил за демократические преобразования. Видно тебе придется расти и пользоваться достигнутым.

   Так сказал он, крепко расцеловал Мальчиша и ушел. Долго расцеловываться времени нет — коммунисты не дремлют, вот-вот избирательный пункт захватят.

   Так час прошел или около. И снова громкий стук в дверь. На пороге тот же соратник, что и давеча был. Только еще больше усталый, дышит, как загнанная лошадь:

   — Есть ли кто еще защитить наше достояние? Пора идти на подмогу, — сказал так, повернулся и медленно спустился по ступенькам вниз.

   Старший брат подхватился, сунул обрез за пазуху, заточку за пояс заткнул и говорит Мальчишу:

   — Вот и мой черед пришел. Видно велика сила у коммунистической Гидры, тяжело одолеть будет. Один остаешься. Живи по совести, не балуй! — и ушел.

   Совсем было собрался Мальчиш спать ложиться, да слышит — в дверь скребутся. Выглянул, а там прежний мужчина стоит с трудом на ногах удерживается. Одежда изодрана, значок члена «Единой России» «с мясом» из лацкана пиджака вырван.

   — Совсем плохи наши дела, Мальчиш, — говорит он, — одолевают нас коммунисты, вот-вот штаб наш захватят. Соратники из центра спешат на помощь, но далеко они. А нам бы ночь простоять, да день продержаться. А там и Выборы наступят.

   Выскочил Мальчиш-Путиш во двор, видит дед столетний на лавочке сидит, горько плачет. Рядом берданка старая, к ноге прислонена.

   — Эх, — говорит столетний дед, — нет у меня сил биться, подорвал здоровье в ГУЛАГе…»
   — ГУЛАГ — это хорошая деталь, правильно придумали, голубчик, — не утерпел редактор-демократ, сам в свое время пострадавший от коммунистов.

   — «…подорвал здоровье в ГУЛАГе, — кивнул благодарно головой Юлий Венедиктович, — не могу защитить родную «Единую Россию».

   И закричал тогда Мальчиш-Путиш громким голосом. Во всю силу своих мальчишечьих легких закричал:

   — Эй, вы! Мальчиши, мальчишы-малыши, хватит сны десятые видеть. Все, кому дорого дело отцов — выходи на бой с красным ворогом!

   Пробудились от сна мальчиши. Кто из окон выскакивает, кто из дверей выбегает, а кто через перила скачет. Все хотят идти на подмогу. Только один, толстенький и хитроглазый Мальчишка-Жиринишка захотел к коммунистам переметнуться. Но никому про то не сказал, а только штаны подтянул и помчался вместе со всеми, как будто бы на подмогу.

   Бьются мальчиши от темной ночи до светлой зари. Лишь один Жиринишка ходит, да высматривает-вынюхивает. Как бы ему разведать схему канализационной системы, чтобы ближе к избирательному штабу единоросов пробраться коммунисты могли.

   А в это время спрашивает Главный Коммунист-Зюйганист у своих коммунистов:

   — Ну что, коммунисты, добились вы победы?

   — Нет, Ваше Высокотоварищество, – отвечают коммунисты, – мы отцов и братьев разбили, и совсем было наша победа, да примчался к ним на подмогу Мальчиш-Путиш, и никак мы с ним все еще не справимся.

   Очень удивился и рассердился тогда Главный Коммунист и закричал грозным голосом:

   — Может ли быть, чтобы не справились с Мальчишем? Ах вы, негодные трусищи-коммунищи! Как это вы не можете разбить такого маловатого? Скачите скорее и не возвращайтесь назад без победы!

   Сидят коммунисты грустят, не знают, как им Мальчиша-Путиша одолеть и его команду заодно. Вдруг видят: вылезает из-за кустов Мальчишка-Жиринишка и прямо к ним.

   — Радуйтесь! — кричит он им. — Это все я, Жиринишка, сделал. Я схему канализации разведал, я прополз по ней, стрелки мелом на стенках рисовал и весь испачкался. Вот вам схема, ползите быстрее в трубу.

   Обрадовались тогда коммунисты, записали Мальчишку-Жиринишку в свое капээрэфство и выдали ему полную коробку «Сникерсов» и супернавороченный компьютер-наладонник.
 
   Сидит Мальчишка-Жиринишка, играет в гонки и радуется.

   А мальчиши бьются с неравными силами коммунистов, защищают подступы к штабу единоросов. Не сдаются. Но тут откинулась крышка канализационного люка, выбралась оттуда вся перемазанная коммунистическая сила и схватили Мальчиша-Путиша.
      
   Заковали Мальчиша в тяжелые цепи. Посадили Мальчиша в каменную башню. И помчались спрашивать: что же с пленным Мальчишем прикажет теперь Главный Коммунист делать? Долго думал Главный Коммунист, а потом придумал и сказал:

   — Мы погубим этого Мальчиша и одержим верх на Выборах. Но пусть он сначала расскажет нам всю их Партийную Тайну. Вы идите, коммунисты, и спросите у него:

   — В чем их сила? Почему на все четыре стороны света не побеждает коммунистическая идея? Почему все страны предпочитают Демократию? И где они прячут списки своих избирателей и бюллетени для голосования?

   И побежали коммунисты назад и подступили к Мальчишу с вопросами. Рассмеялся им в лицо Мальчиш-Путиш:

   — Не узнать вам, коммунисты, ни за что ни нашей Партийной тайны, ни места, где спрятаны списки избирателей. Так и сгинете вы с лица Земли.

   Как ни старались коммунисты добиться от Мальчиша правды, но не выдал он Партийную тайну, не нарушил свое твердое слово.

   Подоспели тут главные силы Единоросов, да поздно. Погиб Мальчиш-Путиш. А на Выборах победила «Единая Россия».

   Схоронили Мальчиша-Путиша на высоком светлом берегу Москва-реки.И поставили над могилой большой флаг-триколор.

   Плывут пароходы — привет Мальчишу!
   Пролетают летчики — привет Мальчишу!
   Проезжает президентский кортеж — привет Мальчишу!
   А пройдёт ребятня — поклон Мальчишу!
   
   Вот и вся сказка», — закончил читать Ерохин.

   Долго длилось молчание. Наконец Петр Сергеевич откашлялся и сказал:

   — Хорошая сказка. Нужная и, я бы даже сказал, полезная. Единственное замечание, надо усилить отрицательные стороны коммунистов. Ну, и придумать, каким словом заменить этого, схожего с фашистом. И сразу в печать, в следующий же выпуск альманаха.

   Окрыленный Юлий Венедиктович Ерохин помчался домой дорабатывать свою сказку.