Душа рояля

Я никогда не училась музыке. Она представляется мне чудным волшебством – неизведанным, притягательным таинством. И всегда упивалась собственным невежеством, ведь имей я хоть малейшее представление о нотной грамоте, мой восторг, наверное, не был бы столь безграничным. Я не могу оценить исполнительское мастерство, но перед глазами вдруг возникает особый иллюзорный мир, в котором, в отличии от обыденно-повседневного, нет ничего второстепенного, мелкого, незначительного; в этом мире остаётся лишь самое важное, незыблемое, вечное, что неподвластно воли безжалостного времени – композитор оживает вместе со своим творением, вместе с самыми первыми аккордами, обволакивающими слушателя пеленой хрустальных эмоций: хрупких, почти призрачных, но оставляющих после себя миллионы сверкающих осколков, подобно вдребезги разбитой вазе. Даже если концерт забудется, всё выстраданное, со страстью души вложенное композитором в искреннее произведение останется навсегда, вопреки воле и сознанию человека. Музыка учит чувствовать неощутимое, заставляет переживать чужую боль, словно свою, и тонуть в недостижимом счастье, которое, быть может, тебе так и не дано испытать. Мелодия способна выразить всё происходящее на грешной земле, но всегда будет таить в себе бескрайность и недосягаемость небес.
Музыкант – воплощение истинной красоты, духовной прелести и неугасающего великолепия: он может остановить время, повернуть вспять или увести в обманчивое будущее, нарисованное кистью мечты. Только ему безоговорочно веришь, только за ним последуешь в пугающую неизвестность, только благодаря ему понимаешь, что жизнь вечна – ведь сама суть жизни заключается в возможности дарить эмоции, незаметно переходящие в чувства. Вновь и вновь слушатель переживает душевные метания композитора или уносится вместе с ним в омут безмятежности, подтверждая, тем самым, что даже смерть не властна над творцами нетленных нот.

На взгляд простого обывателя, участь рояля далеко не завидная: он целиком и полностью зависит от воли пианиста. Как бы ни был прекрасен этот инструмент, какими бы непревзойдёнными характеристиками ни обладал, и сколько бы он ни стоил – без музыканта это абсолютно бесполезная, громоздкая и никому не нужная вещь. И тут невозможно ничего поделать. Рояль, замерев в безмолвной печали, готов сотни лет ждать своего пианиста. Но лишь стоит ему прикоснуться кончиками изящных пальцев к бесчувственным клавишам, как они оживают, с любовью приветствуя своего повелителя и наполняя всё вокруг светом трогательной нежности. Когда эта пара растворяется в пронзительном танце вдохновения, всё окружающее теряет смысл. У них не может быть прошлого, их не заботит будущее: в каждом моменте воплощается абсолютная полнота жизни. Кажется, будто у них одна душа на двоих. Когда музыкант уйдёт, рояль будет вспоминать трепетную чуткость его восторженных рук. Ничто и никогда не заменит ему родных ладоней, способных распахнуть целый мир, который каждый раз уходит вслед за гениальным исполнителем. Но он непременно вернётся, потому что в его сердце воцаряется тоскливая пустота, стоит лишь ненадолго прервать игру. Податливые клавиши, позволяющие почувствовать себя Всемогущим, словно приковывают и порабощают своей безропотностью. Пианист зависим от рояля ничуть не меньше. Они никогда не расстанутся. 

Именно так я представляю себе любовь… Он изысканно красив, безмерно талантлив и знаменит. При этом он потрясающе мудрый и добрый человек. Великий пианист. Герой наших дней. Ему рукоплещут тысячи поклонников в лучших концертных залах. А я всего лишь безвольная неудачница, пытающаяся защититься от злобного мира в амплуа свободной писательницы. Даже профессия вымышленная – так, для отвода глаз. Я уже давно не могу похвастаться не то что почитателями моего таланта, но и простыми знакомыми. Людям хватает одной короткой встречи, чтобы навсегда распрощаться со мной. Но я уже давно перестала жалеть об их уходе. Что они способны дать мне?
Сегодня разбирала кипу газет, и случайно увидела его фотографию. В тот же миг я смогла чётко ответить себе на вопрос, который уже давно стоял передо мной: “Ради чего я столько ночей и дней просидела, пытаясь безропотно служить искусству? Зачем мне эти литературные эксперименты?” Я никогда не мечтала ни о карьере писательницы, ни о какой-либо другой карьере. У меня незыблемое желание ничего из себя не представлять, дабы иметь возможность полностью раствориться в другом человеке, ради которого я исписала кипу бумаги, изо всех сил стараясь хоть немного возвыситься в своём творчестве. Может быть, мои эссе и не представляют собой никакой ценности, но сколько в них стремления к своей мечте, прилежности и упорства! И сколько в каждой строчке любви и верности, беззаветной преданности далёкому, но самому родному человеку. Говорят, что идеальных семейных отношений не бывает. Но я утверждаю, что отношения непременно должны быть идеальными. Это вовсе не значит, что они должны быть безупречными, безукоризненными, вовсе нет! Но оба супруга при этом могут ощущать, что им дана одна судьба на двоих, одна единственная, но бесценная жизнь. Кому-то уготована роль Кумира, а другому подобает остаться всего лишь тенью Гения. Самый великий талант теряет весь смысл, если нет рядом тех, кто способен в полной мере оценить его. Умение восторгаться искренне, по воле души – тоже своего рода дар. Способность самоотрекаться в поклонении, не жертвуя собой, а радуясь достижениям супруга, как своим собственным – большая редкость. В любви к успешному, знаменитому человеку легко усмотреть эгоизм и корысть, простое нежелание добиваться всего самостоятельно. Но быть почитателем таланта – огромный труд, который под силу лишь высокоморальному, великодушному, тонко чувствующему и бесконечно терпеливому человеку, но, вместе с тем, нет Величайшей радости.
Я сравниваю себя с роялем, который подавляющему большинству приземлённых, далёких от искусства людей, кажется бесполезным и явно лишним. Тот, кто не умеет играть на этом благородном инструменте, сможет извлечь лишь резкие, лишённые всякой мелодичности звуки, и будет сильно разочарован. И лишь одарённый Богом красавец-пианист, подарив роялю теплоту виртуозных пальцев, откроет удивлённой публике всю глубину его поистине неисчерпаемого потенциала.
У него тысячи поклонниц, но ни одна (я уверена!) не замечает в нём тех черт, которые так восхищают меня. Быть может, Господь услышит мои отчаянные молитвы, и позволит мне пройти жизненный путь рядом с человеком, который уже очень давно стал для меня родным. Так хочется верить в его мудрость и проницательность…