Начало

Водитель такси резко затормозил, и машина остановилась возле гостиницы. Странное волнение охватило меня. Сердце застучало так громко, что я оглянулась на шофера и испуганно спросила:
- Сколько с меня?
- Что Вы пугаетесь, вон счетчик? Смотрите,  - не дожидаясь, когда я расплачусь, он достал из багажника мой чемодан и поставил его на тротуар рядом с моей сумкой.
- Вы знаете, я впервые в этом городе, боюсь чего-то, – протянула я деньги. - Спасибо, сдачи не надо…
- Люди у нас хорошие, добрые – бросил он вслед.
Гостиница «Центральная» - прочла я и стала  медленно подниматься по широкой гостиничной лестнице к входной двери, из которой мне навстречу выбежал  стройный молодой человек в распахнутом пальто. Я оторопела: молодой человек  издалека был точной копией моего бывшего мужа, только более легкой, стремительной и очень изящной. Вблизи это наваждение исчезло, но сходство осталось. Он выхватил из рук мои вещи – я Вас встречаю,  Вы – в коллектив «На веселой орбите»? – я кивнула, услышав чужой, более низкий голос и успокоилась.
В холле, приветливо улыбнувшись, он попросил мои документы и подошел к администратору оформлять номер. Сидя в кресле, наблюдая за тем, чтобы молодой человек не заглянул в мой паспорт, и окончательно пришла в себя.
- Все. Номер на третьем этаже, ключ у дежурной. Я провожу. У нас еще все спят – профессиональная привычка, а на час назначена репетиция. Может, чайку? Буфет еще закрыт, ресторан тем более. У меня в номере есть,  чем перекусить.
- Нет, нет! Спасибо, я сама доберусь. – он развел руками и пошел в сторону дежурной.
Впервые в жизни я оказалась в небольшом номере гостиницы, где все предусмотрено для удобного проживания человека. Мебель и каждый предмет стояли на своих местах, но не хватало какой-то изюминки и, к счастью, не было посторонних глаз. Хотя, открывая ключом дверь, дежурная бесцеремонно вошла в комнату и негромко посчитала – зеркало одно, радио одно, два стакана, один графин. Два стула, одна кровать – продолжила я.
Закрывая за собой дверь, она невозмутимо улыбнулась и нежно произнесла: «Отдыхайте».
Я сняла пальто, обувь, развесила в шкафу свой скромный гардероб и посадила на кровать львенка, которого сшила по мультику «Львенок и Черепаха». В комнате сразу стало как-то теплее и мне сразу захотелось есть.
Буфет, как я успела заметить по табличке, находился на втором этаже и открывался с восьми часов утра, а сейчас только семнадцать минут восьмого. - Как-то начнется моя жизнь, о которой я столько мечтала? Придусь ли ко двору? С другой стороны, этот прекрасный эстрадный коллектив, программа которого мне так понравилась дома, не вызвал бы меня прямо на гастроли, и не ждал бы полгода, пока я улажу семейные дела, - тешила я свое сердце. Сколько людей провожали меня на вокзале и как искренне верили в мой успех! Все будет хорошо! Приду на репетицию, и станет ясно. Уже восемь, в буфет!..
Около одиннадцати в дверь постучали. На пороге стояли мужчина и женщина.
- Здравствуйте! Можно? Как устроились? Как дорога? – говорили они так же по очереди, как в концерте.
- Видите, моя милая, мы и в жизни – парный конферанс. Впрочем, не будем больше церемониться и перейдем на – «ты». Хорошо? Олег, как она похожа на нашу Янку! – воскликнула Ольга Меркова, обнимая меня. Я сразу вспомнила их имена и фамилии, поняв вдруг – они станут моей защитой и опорой. Олег Баскаков пожал мою руку и, чеканя каждое слово, произнес: «Здравствуйте, здравствуй! Олег Палыч – руководитель  коллектива, его  строгий бригадир и казначей: выдаю суточные, ну и там, всякую мелочь.  Сегодня-завтра  репетируем, а восьмого марта в концертном зале филармонии - твой дебют. Успехов!»
Когда Баскаков пошел к двери, Ольга, присела на стул.
- Знаешь милая, в гастрольной жизни любого артиста много условностей и своих правил. Ты с ними познакомишься постепенно, но об одном, самом важном для тебя, конечно если ты хочешь чего-то добиться, я скажу. Ты очаровательная молодая девушка, подающая большие надежды как актриса, певица. Но, прошу тебя, никогда, никому из своих коллег не подавай надежды на близость, какие бы чувства в тебе не бушевали. Ясно? Ты развалишь прекрасный коллектив и сама останешься ни с чем. Все мужики – кобели! Особенно, когда поклонницы одолевают. Увидишь… Ты еще не приехала, а они уже разыграли – кто точно угадает цвет твоих волос, цвет глаз, имя, черты лица, тому и достанешься. Кобели! Я, думаю, ты им не по зубам… - она встала. Есть предложение пообедать с нами в ресторане. Согласна? Встречаемся в холле в час.
- Но ведь в час  репетиция?
- Мы пойдем позднее. Пока ребята расставят аппаратуру, подключатся, сами пройдут, подойдем и мы. Тут недалеко.
За обедом я уже знала полную характеристику не только каждого музыканта, но и всего актерского состава и членов их семей.  Чем ярче и эмоциональней  был рассказ Ольги, тем нетерпеливее становилась я. Мне и есть-то, уже не хотелось, а хотелось быстрей бежать по большим, красивым улицам незнакомого мне города, в концертный зал филармонии, забыв, что совсем недавно многих, те же уста, заклеймили словом – «кобели».
  Недолгий путь от гостиницы до филармонии, супруги рассказывали о дальнейших планах и маршрутах, путая мои мысли и ожидания. Я никогда не боялась сцены и чувствовала себя на ней как рыба в воде, но в тот момент, поднимаясь на сцену вместе с Олегом и Ольгой, я почувствовала себя неуверенно.
- Ну вот, друзья, - сказал Олег Палыч, пожимая руки мужчинам и приветствуя женщин, - наша новая вокалистка. Я представилась.
- Все могут быть свободны, кроме музыкантов. Вечером выезд в шесть, отсюда. Давайте, давайте! Завтра услышите, нечего смущать! – прокричал он, усевшимся  на кресла в конце зала. Дальше события развивались, как я и предполагала.
Музыканты приняли меня дружелюбно, но с долей иронии. Особенно, когда я останавливала их и просила сыграть так, как я хочу, напевая вставочки, звучащие в  моей голове. То, что получилось, понравилось всем, а Саша Бринкман - великолепный музыкант! (ударные инструменты), - произнес:
- Ребята, нам кажется, повезло!
 
 Тот вечер остался в моей памяти навсегда. Восьмое марта  - первое выступление на профессиональной сцене: полный зал – аншлаг.
Если бы кому-то пришло в голову понаблюдать за мной, то он увидел бы во всем облике, услышал бы в голосе напряжение, восторженную радость, и волнение,  переходящее в странное беспокойство и даже страх. После предыдущей репетиции решили поставить меня сразу после инструментальной пьесы вначале второго отделения. Поверг меня в этот страх взгляд Ольги Мерковой, скользнувший по мне в антракте: «Майя, а у тебя есть ярче помада? Сцена требует этого – свет рампы, прожекторов съедает грим. Не волнуйся, ты прехорошенькая», - улыбнулась она и, вскинув голову, пошла к первой кулисе.
Я бросилась к зеркалу поправлять грим, и увидела в нем свое отражение во весь рост. – Господи! Какие худые у меня ноги!
- Ты что такая  испуганная? – спросила, разминаясь, акробатка Леночка Бейда за кулисами. Их  с мужем номер «Вакула и черт» стоял после моего выступления.
- Лен, посмотри, какие худые у меня ноги. Как мне встать перед микрофоном, чтоб это было менее заметно?
- Ну, ты даешь! Да, ведь ты весишь не более сорока пяти кг, какими же они должны быть?! Чудачка. Ой, занавес…
Играя  свое произведение, музыканты нет-нет, да и бросали взгляды за кулисы, улыбаясь мне. Вышел Олег Баскаков, прочитал коротенький монолог и сказал:
- А сейчас я уступаю место молодой талантливой актрисе. Поет… Заиграли вступление. Олег поправил мне  стойку микрофона. Я, как вкопанная встала перед ним в пятую балетную позицию и запела;

Я ищу человека, синеглазого, среднего роста.
Я ищу человека, чтобы было легко с ним и просто.
Я ищу человека, чтобы был он такой же, как я…
И тут, на весь зал раздался громкий голос мужчины, соскочившего с места, размахивающего обеими руками.
- Это я! Я-а-а-а!..
По залу покатился смех, разговоры, шепот и все стихло. Закончив  песню, я слегка поклонилась под бурные аплодисменты зала. Затем прозвучала вторая, третья песня, срывая те же аплодисменты. Последней - был новый шлягер, из репертуара  модной тогда певицы Ларисы Мондрус «Ча-ча-ча». Стоять, не шелохнувшись, под такую мелодию невозможно и я чуть-чуть отошла назад.
Новый ритм, плотное эмоциональное звучание красивой мелодии вступления вдруг раскрепостили меня и я начала петь,  пританцовывая и отбивая рукой ритм. - В новый дом недавно въехала, я… Музыканты продолжали играть, а я стояла, вытаращив глаза, и усиленно вспоминала следующую фразу. Затем снова встала, в пятую позицию, слегка прикрыв правой ногой левую и, махнув рукой, произнесла в микрофон: «Ой, забыла»… Не меняя позиции ног и повернув только голову к ансамблю, стоявшему сзади, я сказала: «Снова».
Ситуация повторилась один в один и во второй раз. Кто-то из актеров из-за кулис, пытался донести эту «зловредную» вторую фразу, но она просто растворялась.  Повторив вступление в третий раз, музыканты окружили меня кольцом и, когда я спела: «В новый дом недавно въехала я», снова заметив мой, начинающийся поворот головы, дружно, то ли выкрикнули, то ли прошипели: «Нравится мне вся квартира моя!» А я, забыв про свои ноги, как у соловья, танцуя и обыгрывая песню с музыкантами, продолжала:
Большие окна шлют, мне солнца  ясный привет
Жить бы в нем сто тысяч лет!..
Долго не смолкали смех, аплодисменты, летели цветы и люди несли букеты. Меня поздравляли с дебютом. А я благодарила коллектив, который стал моей профессиональной колыбелью. Ну, и причем тут ноги? Надо просто любить тех, кому себя посвящаешь, оставаясь искренним до конца, отдавая людям то, чем наградил тебя Бог.
  После концерта, выходя на улицу, мы услышали голос из толпы людей, стоявших на остановке:
- Слушайте, здорово они придумали с  песней. Я умирал от смеха! А вы запомнили фамилию певицы? – добавила девушка.
- Проржали. А надо бы…