Честь на продажу - вина капитализма?

Если бы я не защищала столь рьяно свою несокрушимую веру в идеалистическую модель семьи, где мне, как убеждённому творцу и философскому новатору, будет позволено не предавать собственную страсть к абсолютно бескорыстной, безоглядной деятельности ради суровой необходимости зарабатывать себе на хлеб насущный; если бы я годами с жаром не отстаивала своё право не сдаваться в плен общественных стереотипов и не позволять бездушному социуму хладнокровно убить во мне веру в неизбежность справедливости; если бы эгоистическое желание стать “самодостаточной личностью” перевесило альтруистическую тягу к вечному пребыванию в амплуа “серого кардинала”; если бы я позволила педагогической жестокости жизни растерзать наивность поэта, а лозунгу: “Кто не работает, тот не ест” перечеркнуть изысканные высказывания о благородстве души; если бы я, наконец, покорно вжилась в роль среднестатистического человека, который всегда и во всём может положиться лишь на себя и не привык ждать милости от кого бы то ни было, мне бы не пришлось столкнуться со столь шокирующим предложением. Но мне ещё хватало сил стоять на своём, я всё так же верила в победу возвышенности над обыденностью.
И вот я услышала это парадоксальное предложение, причём не от кого-нибудь малопросвященного и деморализированного , а из уст православной женщины с двумя высшими образованиями, знавшей меня не один год. Оно звучит столь неэтично, что я затрудняюсь передать всю суть в письменном изложении. Моё воинствующее пуританство может показаться пафосным позёрством, но, поверьте, и в наш век нравственного нигилизма можно искренне считать благочестие (и телесное, и духовное) фундаментальной основой не только будущего семейного счастья двух конкретных людей, но и сохранности моральной целостности всего общества в глобальном понимании. Причём поднятая мною сегодня тема выходит за рамки исключительно гуманитарных рассуждений. Я предлагаю взглянуть на данный феномен глазами адептов чисто логических умозаключений. Допустим, есть некий процент тех, кто готов заплатить немалую сумму, потребовав взамен столь эфемерное и совершенно не поддающееся конкретизации понятие, как честь. Есть также и процент тех, кто без ложного стыда согласен продать столь специфический “товар”. А теперь давайте подробнее рассмотрим обстоятельства “сделки”. Само слово Честь отнюдь не применимо к тем, кто пытается использовать высокое понятие для решения пусть и совершенно катастрофических, но материальных проблем. Получается, что у подобных “продавцов” просто нет в наличии того “товара” на который они так стараются заломить цену побольше.
Можно ли приобрести какие-либо духовные блага в обмен на материальные? Многие не задумываясь ответят: “Нет”. Но давайте не будем спешить с однозначными выводами. Дело в том, что финансовая состоятельность может иметь различный характер. Деньги, внезапно свалившиеся на их обладателя в результате крупного выигрыша либо получения наследства не несут в себе никакой моральной значимости, но богатство, к которому человек шёл долгие годы, не только упорно трудясь, но и рискуя, вводя инновации, создавая передовые стратегии, всецело отдаваясь делу своей жизни, именно такое богатство, вобравшее в себя всю энергию, мудрость и характерную силу его обладателя является уже не столько материальным, сколько духовным достоянием, выражая, прежде всего, значимость человеческой Личности, которая никогда не обанкротится, какой бы финансовый крах ни ждал впереди – могут обнулиться банковские счета, но их моральный эквивалент не подчиняется  влиянию экономической ситуации в стране. В этом и заключается трогательная возвышенность такого, казалось бы, исключительно материального, приземлённого понятия, как деньги. На протяжении всей истории культуры им была отведена участь бренного, преходящего искушения. Богатство и высокодуховность всегда противопоставлялись. Укоренилось мнение, что состоятельность – нечто временное: сегодня есть, а завтра уже нет.
Я смею утверждать, что не бывает бывших миллионеров, как не бывает и бывших гениев. Капитал, также как и нетленное произведение искусства, как великое научное открытие, неподвластен времени – если человек смог его создать, то даже полное разорение не способно нивелировать значимость вложенных сил и чувств. Любовь к деньгам –  всего лишь одна из разновидностей любви, и она также может быть чистой, всепоглощающей, вдохновляющей, убийственной, исцеляющей – какой угодно! В ней ничуть не меньше лирики и самопожертвования, коварства и самозабвения, страсти и утешения. Но любовь к деньгам не бывает продажной, ведь она лишена страшного порока – похоти, и в этом заключается её величие.
В сокрушительном падении нравов виноваты отнюдь не капиталистические ценности, не идолы с глянцевых обложек, не страсть к лёгкой наживе, а лишь духовное растление личности, в котором невозможно обвинить общество, ибо каждый человек волен несмотря ни на что остаться верен своей совести. Нельзя никого винить в собственном грехопадении – ни обстоятельства, ни подлые люди, ни слабость характера не могут служить оправданием безвольному и безропотному повиновению правилам скверной игры. Лично я окончательно решила бороться до конца. И пусть я ничего так и не достигну, не сумею доказать свою правоту, пусть я с позором проиграю, но это будет мой ЧЕСТНЫЙ проигрыш, который я никогда не променяю на лицемерно-приспособленческий выигрыш. 
Ни мировой экономический кризис должен страшить нас, а тот ужасающий кризис нравственности, из которого не может быть выхода. Да, иногда нет пути назад, потому что есть ошибки, которые невозможно исправить. Я смогла избежать этих ошибок и хочу призвать читателя ценить превыше всего то, что он никогда не сможет купить, а значит, и потерять. Какой бы ни был в стране общественно- политический строй, всегда в почёте должны быть Доблесть, Великодушие и Благородство. Никакие экономические преступления не сравнятся по своей тяжести с преступлением против духовности. Всеобщее равнодушие к судьбам других приведёт наше общество к фатальному исходу. Пусть эта статья станет символом того, что ещё не поздно всё изменить. И если идеальное общество, в котором царит равенство и справедливость – утопия, то идеальная семья – пожалуй, единственное, что может спасти нас от нравственной катастрофы.