Глава 2. Савант

Пробуждение сопровождалось непривычными, давно позабытыми, ощущениями. Не торопясь открыть глаза, Иарен прислушался к своему телу. Ему не было больно, он не был скован и, вопреки всем ожиданиям, чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Но более всего его удивила комната, в которой кроме его запаха витал едва уловимый запах медикаментов. Опасливо, совершенно по-детски, Иарен приоткрыл один глаз и тут же зажмурился.
«Этого не может быть. Я все еще в пещере Марати. Мне это снится.»
Попытка оторвать голову от подушки увенчалась головокружением и накатившей слабостью, так что парень не пытался больше повторить свой подвиг. Повернул голову к противоположной от кровати стене и присмотрелся. На экране мелькали буквы и значения на неизвестном доселе языке, оцифрованный в трехмерную картинку, раз за разом вертелся он сам.
«Чертовщина какая-то… Как я здесь очутился?»
Попытка вспомнить, что происходило раньше, незамедлительно дала свои результаты – он помнил мужчину в маске, спавшие оковы и клетку. На большее не хватило сил, Иарен снова провалился в сон.
Блуждая по коридорам воспоминаний и фантазий, что неизменно сопровождали его, когда он забывался сном, Иарен пытливо вглядывался в каждый прожитый год. Ничего нового не показывалось на глаза, все новое осталось много лет назад, когда нескладный гарат Иарен Рет только постигал азы мистики. И все же, сколько лет минуло с тех пор, как он выбрался из бесконечных сумерек Ардона, а путешествие по лабиринтам памяти до сих пор оставалось самым действенным способом излечиться от любого недуга, будь он душевным или физическим.
Путешествие начиналось с момента осознания себя. В колыбели, под неусыпным надзором вечно угрюмой няньки, которая низким своим голосом вгоняла в оторопь многих воинов. Вот он Иарен, маленький, с пепельно-серой кожей и сизыми глазами. «Впитали всю грязь сумерек» - говаривали домочадцы, глядя на ребенка. Играет ли в своей комнате, читает ли старые, рукописные фолианты, пренебрегая современными электронными книгами, старательно ли выводит закорючки букв – остается все тем же маленьким гаратом с восхищенным взглядом, который так не вяжется с нахмуренными бровями и недовольно поджатыми губами.
Вот он кропотливо читает их кота, чтобы выяснить лазейки, по которым можно выбраться в лес. Капельки пота устилают виски и лоб, щекочутся, когда стекают по щекам, но Иарен упорен и неподвижен. Ему недосуг знать, что к животным прикасаться нельзя, что это меняет существо так тонко, что никогда не вернешь все, как было. Он доволен и решительно настроен улизнуть в лес, потому что там столько неизведанных местечек, столько тайн прячется от пытливых глазищ маленького гарата. Несколькими часами позже, когда его зажатого под мышкой няньки, принесут домой и зададут взбучку, он будет только счастливо улыбаться.
Вот он уже совсем взрослый, ему двенадцать и его берут в школу при храме Астора, покровителя мистиков. Крутой поворот лабиринта памяти и первые, мучительные уроки по чтению самого себя. Ловушка снов, в которую каждый раз попадал нескладный, ломкий, как тростинка Иарен. И невыносимо болезненные пробуждения вместе с оплеухой от наставника. Роэн Ир – старший мистик в храме, оплот и надежда мистиков, гонимых по всему Ардону.
«Слишком не такие мы гараты, чтобы быть любимыми детьми Уходящего» - пожимал плечами Роэн в ответ на вопросы своего непутевого ученика. «Слишком много в нас от Ночи. Слишком мало от света. Вырастешь и поймешь, Иарен. Но не раньше, чем научишься не путать Родерика Сурового и Рогнеда Непутевого» - добавлял Роэн и отсылал юного мистика точить гранит истории. «Лучше заточить зубы сейчас, чем потом всю жизнь сосать маковую похлебку» - всякий раз твердил наставник своим подопечным.
Вот он, Иарен, входит под сень Древа Скорби. Эпидемия, выкосившая его род, соком горького аира оседает на губах подающего надежды на успех мистика. Все было вполне предсказуемо, никто не был удивлен. Но все же никто не осуждал юного гарата, когда он носил серые одежды и все дни напролет просиживал в храме, вознося молитвы. «Лучше вкусить плоды Древа Скорби сейчас, пока молодой. Чем потом выть на луну, пораженному величием и безысходностью Уходящего» - по-отечески тепло ответствовал Роэн, когда видел угасающий восторг в сизых глазах своего ученика.
Вот он проходит с ясноглазой своей возлюбленной под сень Древа Ясности, освящая их союз. Сочный, как стебли аира, Иарен вступает во взрослую жизнь. Вот он смеется, глядя на то, как делает первые шаги его сын, а следом и дочь. Полны безмятежности сны мистика, овеянного цветами Древа Жизни.
А вот здесь он покидает Ардон, оставляя жену и детей. Мчится на всех парах в Магистериум. Невиданная удача – попасть в число спутников Пересмешника. Сколько лет назад это было? Порядка трех сотен, никак не меньше, отзывается память. Невиданная удача и невиданная кара за избранный путь. Пересмешники сменяют друг друга, а так и не повзрослевший мистик Иарен Рет остается в числе их свиты. Порывается вернуться в Ардон, но что-то не пускает его. Новый Пересмешник отстраненно заглядывает в глаза мистику и тому ничего не остается, кроме как сопровождать его, скрашивая недолгий век своим мастерством.
Дальше морок и тяжелое дыхание в затылок. Леса, степи, моря чужих сновидений, заполняющие, вытесняющие память про былое. До того сочные и диковинные миры, что забываешь обо всем блуждая по ним. Вечно скрытый в сумерках, незримый, но неотступно следующий за Иареном, куда бы ни были обращены стопы его разума.
Новые знания и новая плата за них. Ошейник, который держит крепче, чем любое из обещаний данных Иареном. Любопытный гарат становится превосходным орудием для изучения мира. Отстраненно наблюдая за тем, как жадно изучает его новый хозяин мир, гарат даже не удивляется тому, что все так, как есть. Не потому ли так сильно не любили мистиков, что они могли быть чьей-то книгой, глазами, руками собирающими глину и создающими миры?
Теперь же в лабиринте появилось новое ответвление. Не изученное, пугающее своей новизной и отдаленным напоминанием о прошлой жизни. Иарен просыпается за шаг до новой ячейки памяти. Его будит запах дождя и мокрой листвы. А еще взгляд чьих-то равнодушных глаз.
- С добрым пробуждением, - звучит прежде, чем Иарен открывает глаза. А когда открывает, с трудом перебарывает желание закрыть их обратно. Тот же мужчина, что пришел в его пещеру, снял ошейник и пленил. – Ты идешь на поправку и мне разрешили вывести тебя на прогулку.
Почему-то это кажется несусветнейшей ложью, но гарат предпочитает не уточнять этого вслух. Тем более, что он так давно не пользовался живой речью, что боялся не вспомнить какого это рождать звуки и объединять их в слова. Но в одном посетитель был совершенно прав – Иарен шел на поправку.
«Одень маску. Тебе нельзя без нее» - мысленно обращается к гостю мистик. Сейчас это делать намного легче, не нужно наугад искать один единственный разум, не нужно ломать чужие блоки.
Знание того, что неправильно ходить без маски, приходит откуда-то из глубин лабиринта памяти. Иарен отводит глаза, стараясь не слишком пристально всматриваться в черты лица мужчины. И все же не поспоришь с очевидным – в глаза бросается их грубость, словно его гость изможден.
- Вставай, и пойдем, пока дождь не закончился, - мужчина, помедлив, все же одевает маску. Мышцы лица вздрагивают, выказывая нежелание, но Иарен прав – без маски нельзя.
Гарат зябко ежится, опуская ноги на пол. По сравнению с полом в пещере он кажется невероятно горячим, но все же непривычно касаться босыми ступнями гладкой поверхности и не ожидать, что тебя укусит какая-нибудь агрессивная тварь. К свету Иарен тоже с трудом привыкает, глаза слезятся, и мир вокруг плывет.
- Позволь тебе помочь, - мужчина протягивает руку, чтобы поддержать Иарена, за что снова получает глубокую царапину.
«Не прикасайся ко мне. Молодой еще для того, чтобы впитывать меня» - строго, как будто нашкодившего школьника отчитывает, говорит Иарен.
И снова знания приходят из глубин лабиринта. А вместе с ними и безысходность, почти что диагноз – Пересмешник. Иарен глубоко вдыхает и медленно выдыхает, прежде чем подняться с постели. Память услужливо преподносит огромный свод правил безопасности во время общения с Пересмешником.
- Экий ты острый, - глухо смеется мужчина, воровато оглядывается по сторонам и вытирает кровь о полу куртки. – Хорошо, хорошо, я не буду к тебе прикасаться. Молод, значит молод. Как тебя зовут?
Гарат изумленно смотрит на Пересмешника и, не сдержавшись, глупо хихикает. Как же давно у него не спрашивали таких глупостей! Память растревоженная, как пчелиный улей, наверстывает упущенное за время сидения на цепи и возвращает твердую почву под ногами. Конечно же, Пересмешник не знает, как его зовут. Да и о нем вряд ли что-то знает. Столько лет гарат не был в свите Пересмешника – поди упомни незаметного мистика среди толпы желающих приобщиться к Уходящему.
«Иарен. Зови меня Иареном, Пересмешник» - гарат склоняет голову в почтительном поклоне. Не более чем формальность, сквозь которую проскальзывает ничем не прикрытая насмешка.
- А теперь все же давай покинем это место, - настойчиво произносит Пересмешник. – Мне оно не нравится.
«Еще бы оно тебе нравилось» - обращаясь к самому себе, усмехается Иарен, накидывая на плечи больничный халат, покоящийся на изголовье кровати. «Запах лекарств бьет тебе в нос крепче, чем мне. Заставляет нервничать, беспокоиться. Не бойся, Пересмешник, тебе не доведется их отведать.»

Незадолго до посещения палаты проказника, Маркус сидел в своем кабинете и задумчиво водил подушечками пальцев по выщербленным на столе буквам, пока Октавий излагал все, что известно об их находке.
- Раньше в свите Пересмешника всегда находился гарат мистик, - мир мерил кабинет шагами, заложив руки за спину. – Оплот знаний и доверенный шпион. Их обучали в Ардоне, в храмах Астора.
- Астор был признан богом порождений Ночи. Не вижу логики, Октавий. Зачем держать так близко к Пересмешнику потенциального врага? – Маркус поднял взгляд на собеседника, и в нем читалось искреннее недоумение. О том, что в его свите должен был быть мистик из гаратов, Маркус не знал, да и упоминаний об этом нигде не встречал.
- Потому что мистики были нейтральной силой, которую тянули к себе в подчинение обе стороны, - воин пожал плечами, будто бы объяснял элементарные вещи. – Если у врага есть мистик, то и у нас должен быть мистик. К тому же гараты отличались непосредственностью и упрямством веры.
- Ты говоришь об этом в прошедшем времени, - Пересмешник едва заметно улыбнулся. – Расскажи, что изменилось, когда изменилось и почему в архивах об этом ни строчки.
- Зачем Вы носите маску, Пересмешник? – Октавий хитро улыбнулся. Ему нравилась такая манера общения с Пересмешником, более того к такому изложению информации его подтолкнул сам Маркус.
- Затем же зачем ты носишь свой доспех, уважаемый мир, - в тон воину ответил Маркус. – Для защиты. И потому что это деталь церемониального облачения.
- О том, что мистики состоят на службе у Магистериума - знали единицы. К тому же мистики сами по себе ребята скрытные, постоянно прячут свое лицо и редко выходят за пределы библиотек или кабинета Пересмешника, - воин криво усмехнулся. – Цепные псы аватара Ушедшего.
- Судя по всему, однажды пес укусил руку еду дающую, верно? – почему-то эти слова вызывали глубокое сопротивление, будто бы сама мысль была навязанной.
- Именно так, Пересмешник, - Октавий с неохотой кивнул. – Мистик сбежал и попал под контроль врага.
- Или ему позволили сбежать, - в голосе мужчины отчетливо послышалась сталь. – Сам мистик не смог бы обвести вокруг пальца ни одного мира. И уж тем более не смог бы покинуть это здание без личного разрешения Пересмешника, которое подделать, как тебе известно, не представляется возможным, - Маркус поднялся со своего кресла и подошел к воину. – Значит либо сговор миров, которые пропустили мистика, либо Пересмешник сам отпустил его. Какой из вариантов правильный, Октавий?
Доренс невольно вздрогнул, когда почувствовал, что говорит с ним не молодой Пересмешник. Значит, нить доверия надорвалась, до этого момента они обходились без применения навыков Пересмешника. Воин поднял взгляд на подошедшего мужчину и криво усмехнулся, понимая, что акция устрашения, задействованная начальником, возымела действие.
- Это были не миры, Пересмешник, - сухо ответил мужчина, не отводя взгляда. – Этот мистик был верен трем Пересмешникам и за все время не обмолвился и словом ни с одним из миров, исключая меня. Он не пробирался в их сознание, Вам известно, что нас от этого защищает Ваша воля. Не обменивался с ними посланиями. Значит, на то была воля Пересмешника, что он покинул Магистериум и присоединился к врагу.
- Один из вариантов логичен и искренен, уважаемый мир, - Маркус недовольно поджал губы. По всему выходило, что один из его предшественников отдал врагу живую библиотеку знаний, что само по себе было абсурдным. Пересмешник не посмел бы так подставить верящих в него людей. – Но он указывает на то, что Пересмешник предал своих людей.
- Я не могу ответить Вам, каким образом мистик оказался вне Магистериума, - покачал головой Октавий. – Однако на свой страх и риск я открыл базу данных и узнал кем был тот беглец.
- У меня не было оснований не доверять тебе, база открыта для твоего пользования, Октавий, - Маркус присел на край стола и задумчиво прикрыл глаза.
- Мистик из храма Астора, Иарен Рет, пятьсот шестьдесят три года, из них триста двадцать два года на службе Магистериума, женат, двое детей, - Октавий чеканил досье заученное наизусть. – Сто один год числился пропавшим без вести, предположительно перешедшим на сторону врага. Глубокое сканирование подтверждает нахождение у подножия Марати на протяжении тридцати двух лет. Местонахождение на протяжении предыдущих шестидесяти девяти лет установить не удалось. Проводивший сканирование косх Адор утверждает, что гарат подвергся насильному изъятию части памяти. Восполнение – невозможно.
- Он прибыл в Магистериум в весьма юном возрасте, - удивленно нарушил отчет воина Пересмешник. – Как так, уважаемый мир? К тому же жена, два ребенка – он с самого начала был ненадежной кандидатурой.
- Его покровитель – Роэн Ир, верховный мистик храма Астора и Ардона, ратовал за него. У Пересмешника не было причин не доверять этому выбору. Более того Роэн всегда был на нашей стороне в конфликте с Ночью.
- Я хотел бы поговорить с ним, Октавий, - подытожил Маркус. – Свяжись с ним и договорись о времени, когда я смогу посетить храм Астора. И еще одно… Он помнит все, что было до побега?
- Косх Адор считает, что помнит. Но вследствие многочисленных травм – память к нему будет возвращаться постепенно. Защитный механизм мистиков.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Маркус. – Его память мне пригодится.
- Вы намерены оставить его? – Октавий удивленно моргнул, на некоторое время утратив свой строгий и сосредоточенный вид.
- Почему бы и нет? – лукаво улыбнулся Пересмешник. – Мои предшественники не просто так доверяли свои тайны этому мистику. Иногда я просто не могу сопротивляться их эксцентричным выходкам.
- Как скажете, Пересмешник, - Доренсу не оставалось ничего иного, кроме как принять решение начальника. Как он принимал «эксцентричные выходки» всех Пересмешников.

- Если для тебя не составит труда, Иарен, говори, пользуясь вербальным способом, - улыбнулся Маркус, искоса глядя на идущего рядом с ним гарата.
Мистик недоумевающе пожал плечами, не понимая чем плох выбранный им способ общения. Надежный и проверенный временем он никогда не вызывал сопротивления у его спутников. Но Иарен уже допустил свою ошибку, там, в пещере Марати, посмотрев в глаза Пересмешника. Нет, тогда он еще не знал, что это Пересмешник, память подвела его, потому что будь у него выбор, он выцарапал бы себе глаза, чтобы не попасться в ловушку снова. Этот Пересмешник мало чем отличался от предыдущих. Все время норовил излечить всех вокруг, окружить заботой и спасти весь мир.
«Сколько лет прошло, а они все такие же дети. Зараженные вирусом всепоглощающей любви ко всему живому» - раздраженно подумал Рет, тяжелым вздохом известив визави о том, что его просьба ему не по душе, но он подчинится.
- Я… давно не говорил вслух, - едва слышно прошептал Иарен, с трудом возобновляя работу голосовых связок. – Мне не с кем было говорить.
- Теперь есть и будет, - уверенно кивнул Пересмешник.
Нет, конечно же, Маркус понимал, что ничего положительного эта новость не вызовет в реакциях мистика. Но упускать, а значит убивать, Иарена он не хотел. По крайней мере, пока не выяснит, что творилось много лет назад, что теперь гарат снова появился в поле зрения Магистериума.
- Ты спятил, если решил оставить меня в живых, - безрадостно ответил гарат, на сей раз более уверенно. – Я опасен для тебя и всего Магистериума.
- Чем же ты опасен, Иарен? – не скрывая своего интереса, спросил Маркус. Внешне он оставался все тем же ничего не знающим Пересмешником, который вцепился в мистика. И таким, в глазах Иарена, он мог оставаться еще долго. Благо он успел восстановить силы, пока в Магистериуме было затишье.
- Тебе должно быть не известно, что я предал Пересмешника Корвина, - мистик прищурившись посмотрел на визави и не найдя ничего опровергающего свое заявления, продолжил. – Выманил у него разрешение на выход и переметнулся на сторону Ночи.
- Что тебя сподвигло покинуть Магистериум? – осторожно спросил Пересмешник.
- Новые знания, - легкомысленно пожал плечами Иарен. Но за этой легкомысленностью проглядывалась растерянность, словно мужчина не был уверен, что именно это послужило причиной для побега.
- Ты нашел эти знания? – Маркус улыбнулся, наблюдая эту растерянность. – Получил то, чего хотел?
- Нет, Пересмешник, не получил желаемого. Но получил знания, - Рет поник, понимая к чему ведет Пересмешник. Теперь его ждал совсем другой ошейник, который не даст ему умереть.
- Я рад за тебя, Иарен. И надеюсь, впредь у тебя не будет повода применять полученные знания, - развел руками Маркус. – Если ты решил, что мне интересны техники Ночи – ты ошибся. Добровольно принять в себя яд я не хочу.
Кажется, слова Пересмешника окончательно сбили Иарена с толку. Если не из-за знаний об умениях Ночи, то зачем ему понадобилось оставлять в живых предателя? Видимо неразрешимый вопрос красноречиво отобразился на лице гарата, потому что Маркус тихо рассмеялся и, приподняв маску, хитро прищурился.
- Каждая жизнь ценна. И уж если ты попался мне на пути, а я спас тебя от разгневанных и испуганных лесников, то я берусь хранить твою жизнь.
- Очень похоже на клятву, Пересмешник, - недовольно буркнул гарат и пнул попавшийся под ноги камешек.
- Не на признание в любви и то радость, - отмахнулся мужчина. – После выписки тебе выделят кабинет в библиотеке.
- Мое место в кабинете Пересмешника, под его неусыпным контролем, - возразил Иарен и по взгляду, стало понятно, что переспорить его не удастся.
- Хорошо, будешь сидеть в моем кабинете и следить за тем, чтобы я не отдал Ушедшему душу раньше времени, - покладисто согласился Маркус.
- Ты прокололся, Пересмешник, - вздохнул гарат, понимая, что его самого обвели вокруг пальца. – Если ты ничего не знал о мистиках, то и не мог знать о том, зачем мистик сидит в кабинете Пересмешника.
- Спишем это на то, что я догадливый Пересмешник. Позволишь мне такую незначительную особенность, Иарен? – мужчина улыбался, но за этой улыбкой не было ничего положительного, светлого. Горечь, которую надежно хранила маска и клятва, данная несколько недель назад.
- Все, что пожелаешь, Пересмешник, - склонился в шутовском поклоне гарат и на этом замолчал, погрузившись в размышления.
«Вас всех объединяет не безликость, Пересмешник. Вы все разные, стоит только присмотреться. Но горечь от того, что за маской не видят вас самих у вас всех одна и та же. Для того вам и нужны мистики. Для того вы и погибаете в объятиях Ночи.»
Невеселые мысли совершенно не сглаживались прогулкой под дождем и восстановлением памяти. Уж лучше бы память никогда не просыпалась, потому что сопровождать еще одного смертника было последним в списке желаний Иарена.

Путешествие в Ардон можно было бы назвать приятным, если бы Маркус со своей свитой передвигался по земле. Но Октавий в очередной раз намекнул, что это слишком долго и если Пересмешнику нечего больше делать, то они могут затратить на дорогу лишние полторы недели. Столько лишнего времени у Маркуса не было. У него вообще времени не было, только цели и пути их достижения.
Храм Астора, неподалеку от которого приземлилась делегация из Магистериума, мало чем отличался от большинства храмов на этом материке. Приземистые постройки, полукругом расположившиеся около трехэтажного центрального здания. Храм терялся в зелени раскидистых крон деревьев и пышных клумбах.
«Замечательное место идеально подходящее для отдыха душой и телом» - подумал Маркус, ступая на территорию храма.
Здесь все было похоже на его родной храм и в то же время неуловимо отличалось. Здесь был свой покровитель и свои правила, а значит, Пересмешник здесь был только гостем. Их никто не встречал, но это и не нужно было. Маркус прекрасно знал, где нужно искать наставника Роэна. А потому оставив своих людей возле входа в храм, направился вглубь сада, где притаилась храмовая пристройка. Ни разу не бывав в храме Астора, мужчина догадывался, что в этой пристройке находится статуя покровителя мистиков и там же сейчас возносит молитвы Роэн.
Устроившись на ступенях Маркус настроился было на длительное ожидание. Но не прошло и десяти минут, как двери за его спиной распахнулись, являя миру верховного мистика.
- Здравствуй, Пересмешник, - тихо поприветствовал гостя Роэн, опускаясь на ступени рядом с Маркусом. – Что тебя привело в храм Астора?
- Твой ученик, мистик, - просто пожал плечами Пересмешник. – И интерес. Почему именно на него пал твой выбор?
Было что-то общее, смутно объединявшее всех верховных. Не маска и не присутствие в нескольких мирах, подчас в один и тот же момент. Наверное, все дело в интонациях, что ненавязчиво очерчивают границы дозволенного. И ясно дают понять, что тому, кто перейдет эти границы придется не сладко.
- У него на роду написано быть савантом. Я не смог придумать лучшего, чем отправить его в Магистериум, - улыбнулся Роэн, прикуривая сигарету. – Его цель – новые знания. Они ему необходимы точно так же, как тебе или мне приходить в такую вот комнатушку и проводить время со своим богом.
- Это не необходимость, уважаемый мистик, - с улыбкой покачал головой Маркус. – Ушедший всегда с нами, где бы мы ни были. Но такие комнаты дарят минуты тишины и спокойствия. А любому правителю приятна такая роскошь, как несколько часов без жалоб и тревог.
- Значит, в чем-то ты умнее своих предшественников, - невесело усмехнулся мистик. – Я знаю, что поведение Иарена выглядит подозрительным, особенно в свете его перехода…
- Тебе, уважаемый мистик, не хуже моего известно, что он не переходил на сторону врага, - поспешно прервал собеседника Пересмешник.
- Как так? – не стараясь скрыть удивления, гарат уставился на Пересмешника, всем своим видом выражая растерянность. – Я пробовал связаться с ним, но Ночь не позволяла пробиться даже мне.
- Он был в плену, - отмахнулся Маркус, понимая, что бессмысленно объяснять то, что доступно осязанию и интуиции, но не словам. – И потому ты не мог с ним связаться. Память такая удивительная вещь, уважаемый мистик.
- Только не говори мне, что он потерял память. Это будет выглядеть, как в доисторических сериалах, - Роэн потушил сигарету и спрятал окурок в пустую пачку.
- Да нет уж, я бы такого не вынес, - хмыкнул Пересмешник. – Просто так увлекся новыми знаниями, что не видел мира вокруг. Вы, мистики, как дети! – прицокнул языком и рассмеялся.
- Ну, кто бы говорил, Пересмешник! – рассмеялся гарат, хлопая собеседника по плечу. – Все мы дети.
- Так значит, в моей свите появился мистик, - отсмеявшись, задумчиво произнес Маркус.
- И это только начало. Ты, конечно, волен сам выбирать свое окружение, - мистик поднялся со ступеней и глянул на Пересмешника. – Но от некоторых людей не сбежишь, даже если захочешь.
- Это предсказание, уважаемый мистик? – Маркус тоже поднялся со ступеней, и если бы маска не скрывала его лицо, Роэн увидел бы, что мужчина нахмурился. Но интонации в достаточной мере передавали настроение Пересмешника. Предсказания мистиков не шуточная вещь.
- Мне бы очень хотелось, чтобы это было не так, Пересмешник, - покачал головой Роэн. – Ты ближе всех к Уходящему и мне хотелось бы для тебя легкого пути. Но я не властен над судьбами. Так что просто будь осторожен на своем пути. Этот мир устал провожать таких, как ты.
- Что же, спасибо тебе за напутствие, уважаемый мистик, - Маркус склонил голову, борясь с искушением снять маску. В ушах все еще звучал голос Иарена, который настойчиво требовал не глупить и не показываться другим запросто так. – Спасибо, что уделил мне внимание.
- Для меня великая честь помочь тебе, Пересмешник, - Роэн едва заметно улыбнулся и поспешил прочь от Маркуса, влекомый своими делами.
Маркус еще некоторое время мерил шагами сады храма Астора, раскладывая по полочкам слова верховного мистика. Как ни крути, а Роэн не просто так все это говорил. Гараты вообще редко говорят что-то просто так, как было известно Маркусу. Осталось понять зачем Ир сказал все это именно сейчас. И не предвещал ли он скорую беду?

Особо следить за Пересмешником не приходилось. Поначалу все они строго следовали правилам безопасности и вовремя принимали меры по восстановлению сил. Так что Иарен довольно таки скоро попросил позволить ему заниматься хрониками.
- Ты мог бы и не спрашивать. Ты же савант – тебе это необходимо так же, как мне ежедневные молитвы, - отстраненно пожал плечами Маркус, еще не вполне пришедший в себя, после очередного просящего.
- Не так катастрофически, Пересмешник, - пожал плечами Иарен, заваривая чай измученному Пересмешнику. – Просто мне скучно просиживать здесь без дела. Комментировать происходящее я, увы, не смею.
- А хотелось бы? – Маркус, вопреки возмущениям гарата, снял маску и потер лицо ладонями.
- А чем еще прикажешь скрашивать твой досуг? – раздраженно хмыкнул мистик, выражая свое недовольство поведением мужчины. – Устраивать непотребные танцы у тебя на столе, пока ты выслушиваешь очередное стенание, мало отличающееся от сотен предыдущих?
- Ты и такое можешь? – мужчина удивленно приподнял брови, пытаясь представить себе такую ситуацию.
- Пересмешники весьма неординарный народец вот и все, что я могу тебе ответить, - пожал плечами Иарен, поставив чашку перед Маркусом. – Пей чай, Пересмешник. Никаких посетителей, пока ты не отдохнешь. Мне уже осточертело хоронить вас, только потому, что вы идиоты.
- Судя по тому, что я сижу в этом кресле, твои воззвания к нашему разуму не возымели должного эффекта, - Маркус усмехнулся и пригубил чай.

Беседы в перерывах между приемами посетителей помогали расслабиться и собраться с силами. Иарен, конечно, был той еще ехидиной, имеющей на все свое мнение, но он хорошо знал, что нужно сделать, чтобы не стало плохо. Маркус испытывал что-то сродни благодарности за такую заботу, когда вспоминал себя и начинал ощущать себя.
Чем дольше он занимался спасением верующих в него, тем реже возвращался в себя, пребывая где-то далеко, в поисках себя и своего противника, который повадился вмешиваться в его дела. Потому отдохнуть мог только общаясь с Октавием и Иареном, стараясь прибегать к этому не слишком часто, чтобы не вызвать лишних подозрений. Его собственная война никак не должна была сказаться на приближенных.
А неизвестный противник, кажется, был осведомлен куда лучше, чем он сам. Знал наверняка на что нажать, куда ударить, как именно обставить дело. Маркус постоянно чувствовал его близость, но вместе с тем прекрасно осознавал, что незнакомец очень далеко.
- Как давно ты был в храме? – как-то поинтересовался Иарен, поднимая взгляд от очередного тома истории Магистериума.
- Не помню, - покачал головой Маркус, задремавший было над бесчисленным потоком файлов и документов.
- Я попрошу Октавия освободить для тебя день на посещение храма, - нахмурился гарат и Маркус, успевший изучить мимику мистика, снова пожал плечами, понимая, что спорить бесполезно. – Ты неважно выглядишь.
- Я что снял маску? – мужчина недоумевающе коснулся лица, чтобы проверить наличие маски.
- Нет, в кои-то веки ты в ней, - саркастически усмехнулся Иарен. – Но маска не помеха для того, чтобы понять, что ты вымотался.
- Какой ты наблюдательный, - устало огрызнулся Маркус и сам себя пожурил за это. – Хорошо, я посещу храм, - примиряюще улыбнулся. - Ты прав, я чертовски устал.
Иарен редко одобрял затеи Пересмешника, хорошо представляя, какими будут последствия. Но не смел спорить, потому что понимал - у каждого своя стезя. У него – изучать историю, каждый шаг Пересмешника превращая в строчку хроники, отвлекать от дел насущных и отваживать недоброжелателей. У Пересмешника – любить весь мир, помогать страждущим и делать все, чтобы прекратилась война. Но, как ни крути, Иарен хотел спасти хотя бы одного Пересмешника, помочь ему завершить начатое.
А еще гарат с опаской ждал момента, когда в Магистериум вернется главнокомандующий маратов Ярваг. У них и так никогда не ладилось общение, а теперь Иарен всерьез опасался конфликта из-за своего возвращения в свиту. К тому же мистик прекрасно помнил, как сказывалось на Пересмешниках общение с Ярвагом. Молодому последователю Уходящего предстояли вдвойне трудные времена. Доренсу и прежде не всегда удавалось сдерживать ярость Ярвага по отношению к Пересмешникам, так что мистик подозревал, что быть его покровителю битым, как сидоровой козе. Об этом гарат неоднократно сообщал Пересмешнику, на что тот только отмахивался и говорил, что поладит с воинственным маратом.