Наваждение - взгляд одиночества

   В обыденный вечерний час на этом пятачке всегда было людно. Две серые, безликие толпы пробирались, каждая в нужном ей направлении – к метро и наоборот. Люди лавировали самым невероятным способом, стараясь спрямить свой путь, что мешало другим сделать то же самое. Одни пересекали скопище по прямой, некоторые настойчиво двигались по диагонали, а совсем уж изворотливые каким-то загогулистым маршрутом, мешая решительно всем.
   Она шла с работы, умеренно уставшая и равнодушно-спокойная. Впереди не было ничего интересного. Она проверит, как дела у сына, они поужинают, потом мытьё посуды, чужие страсти по «ящику» и спать.
- Размеренная жизнь тридцатипятилетней разведёнки, - стучало в голове, - почему это интересные люди и встречи происходят где-то там, чёрт его знает, где? Неужели уже ничего не будет? Только эта тягомотина изо дня в день? Боже праведный, - ужаснулась женщина, нужно что-то делать. - Да вот беда, она совершенно не знала,  что именно.
- Вся эта толпа, как пустыня, вернее две пустыни, наползают друг на друга, а люди-песчинки сыплются, сыплются… Неужели никогда не суждено больше повстречать и обнять ту самую женщину? Женщину, которой он скажет: - Простите, если невпопад, но я искал вас всю жизнь, потому, что вы – это вы.
- Нас так много и, судя по лицам, почти все одинокие. Идут себе… Тусклые такие… Типичные хмурые лица славян. Наверное, я, как они. – Эта мысль заставила её содрогнуться.»Ещё не вечер», вспомнилась ей «утешиловка», подхваченная бабоньками-разведёнками, горькая такая, до полной безнадёжности.
- Как раз вечер, - подумалось. – А как хочется бежать домой в припрыжку, чтобы побыстрее наступило это чудо – ужин, и он сидел бы напротив, и не было бы женщины счастливее её, только знать, что есть такой на свете, самый дорогой её мужчина. Он обнимал бы её и зарывался лицом в её волосы, задыхаясь от нежности. Он бы… С ума сошла. Идёшь себе и иди! – Она подняла голову и увидела: тот самый единственный, и правда, шёл ей навстречу. Шанс! Её шанс! С этого мгновения мысли расслоились и побежали возражая друг другу, наталкиваясь одна на другую, мешая что-то понять.
- Не принято это, чтобы женщина делала первый шаг, в России так не принято, - орал ей в уши кто-то, похожий сразу на учительницу в школе, мать и, у, гадина, бывшую свекровь.
- А быть несчастной всю жизнь только потому, что условности не велят, принято? – шептал другой голос, голос одиночества. – Придумай что-нибудь вполне тупое и подойди. Господи, спроси, как пройти на улицу Вязов.
- Я не знаю никакой улицы Вязов…
- Вот и прекрасно, может он знает. Ну, чёрт тебя побери, соображай быстрее! Время!
   Пока она так спорила сама с собой, он уже пересёк свою «пустыню» и шёл по относительно свободному пространству между двумя толпами. Шёл свободными широкими шагами, не уворачивался, никого не обходил, самим фактом своего здесь нахождения показывая, что имеет право на это место. Поэтому никто и не бросался ему наперерез.
    Жизнь ещё та колдунья. Чего только в ней не бывает. Камешек попался ему под ноги. Он нагнулся, а когда поднял глаза, увидел именно её, ту самую, которая намечталась за его не полные сорок ( плюс опыт свой и чужой за вычетом опыта своего и чужого, плюс фильмы, книги, сторонние наблюдения, да мало ли что ещё). Она двигалась прямо на него. Его поразило, что при этом она смотрела неотступным взглядом прямо ему в глаза. Что это именно она, он угадал сразу, по крайней мере, ему казалось, что угадал. Вся такая ладненькая, стройная, хотя ей явно за тридцать. Конечно, разведена, но надеется – со вкусом одета и макияж не броский. - Да, дело не в этом. Просто, она уже родная.
- Ну-ну, ты говори, да не заговаривайся, - осадил он себя. - Давно ли с прежней «родной» расквитался? Все они одним миром… Через неделю заговорит о «волшебной силе чувств», потом потащит в ЗАГС, а там уж З-З-З-З и вонзит своё жало на полную катушку.
- Брось, - вмешался другой голос, - она очаровательна! Это -  моя женщина! Я о ней уже и мечтать перестал.
- Ну, так «вперёд, на баррикады!» Вроде, робости за тобой сроду не водилось.
- А вдруг ошибаюсь? Ты же знаешь, обратился он к части самого себя. Я больше не выдержу. Нахлебался уже выше крыши.
Всё это мгновение, которое вместило так много мыслей и ещё больше колебаний, он тоже глядел ей в глаза. У неё были понимающие глаза, волшебные глаза, чёрт, у неё были именно такие глаза, которыми он так долго бредил. И они всё приближались.
- Так «да» или «нет», подходить – не подходить? Милый мой, обещанный моими же мечтами, наплаканный в подушку, если я это – я, подойди, видишь, ведь, взгляда не отвожу, идём навстречу, будто по верёвочке какой… Не надо мне никакого брака, только любви и радости. Пусть живёт радость каждый день, без обязательств и обид. Если ошибусь, я больше не выдержу
Теперь, когда они были почти рядом, говорили только их глаза.
- Здравствуй, моя хорошая! Я сразу узнал: ты это – ты.
- И ты это – ты. Здравствуй! Я так долго тебя ждала!
- Постой, а вдруг мы оба ошибаемся? Мы же ничего друг о друге не знаем, даже имён. И как мы узнаем, ошибка это или нет?
- Придумай что-нибудь, ты же мужчина…
- Мне страшно. Вдруг действительно, окажется, что всё не так? Тогда моя такая захиревшая мечта, живущая где-то в самой глубине души, окончательно угаснет.
- И моя. Она и так еле теплится. Так что ты решил?
- Не знаю. Может быть…
- Что?
Теперь они стояли лицом к лицу, силясь прочитать в глазах друг друга судьбу своей встречи. Потом стали медленно расходиться. Она всё никак не могла оторваться от его лица, но он вдруг словно очнулся и пошёл дальше... дальше, всё больше отдаляясь.
- Зачем ты так безвозвратно уходишь – отчаянно закричала её душа. Он обернулся на этот немой крик и всё же больше не останавливался.
- Наваждение какое-то, - думал мужчина, былая любовная рана которого ещё постоянно кровоточила.
- Так не бывает, показалось, - решил он, чтобы не бередить больше своё сердце. Но всю ночь ворочался, бесцельно кружил по комнате, зачем-то пил воду и опять кружил.
Она, как всегда, поговорила с сыном и, переделав свои обычные дела, сразу легла. Глядя абсолютно сухими глазами в темноту, она силилась понять, почему прошло мимо счастье. Женщины, они всегда чувствуют: всё было всамделишное. И взгляды говорили, и он был именно он. И никаких наваждений.

Непонятно откуда в эту ночь в душе женщины вдруг взялась и начала прорастать крошечная, как песчинка, надежда.
- Ничего, - говорила она себе. Я подожду. Будет новый вечер, я буду возвращаться с работы, и ,может быть, тогда… Дальше она не загадывала.

21-22.07.2011, Карелия